Солнечные лучи мягко прокрадывались сквозь щели в досках: гаснущее светило лениво ощупывало пыльную взвесь в комнате. Словно осторожные пальцы слепого, золотистый свет касался гротескной фигуры в центре комнаты. То ли дерево, то ли очень высокая и корявая вешалка для одежды. А может быть – колонна или шкаф.
Я шёл вперёд, а скрипучий пол пел под моими шагами.
То, в центре комнаты, медленно повернулось ко мне. Видно было, что движения даются ему с трудом; вниз сыпались кусочки коры и вялые листья. В полузасохших ветвях, ближе к верхушке открылись мутноватые глаза. Слабый сквозняк принёс еле слышный запах мяты.
– Здравствуй, – у него был спокойный усталый голос. – Не думал, что она выберет именно тебя. Но уж вышло как вышло.
Я кивнул. Что говорить, я не знал. Что можно сказать существу, которого не может быть в комнате, которой не должно существовать?
Он не обратил внимания на мой кивок. Его взгляд блуждал где-то далеко. Он вздохнул.
– Я говорю: твоя тропа подошла к перекрёстку, и большая часть путей с него уходит во тьму.
Пыльным золотым пальцам надоело ощупывать старые доски. Свет тускнел, голос стал тише.
– Помоги мне, и я покажу тебе нужную тропу…
Я помотал головой: теперь я помогаю только себе, и больше никому. Ничего личного. Больше никакого личного.
Низ живота резко потянуло.
Я сел на кровати и запустил пальцы во влажные волосы. Потряс головой. Перед глазами плавали цветные пятна, мутные остатки сна (энт, пыль, доски: редкая чушь снится на новом месте!) нехотя растворялись за веками, в ушах гудело. Пошарил на тумбочке, чуть не своротил лампу, нащупал мобильник. Долго смотрел в экран, иконки играли в чехарду, подписи под ними сливались и снова разъезжались.
03:44.
Сколько здесь относительно Москвы? Плюс час? Два?
Резь в мочевом пузыре повторилась. Да ёшкин кот, нет чтобы до утра потерпеть. Ноги попали в тапки не сразу. Где у этой лампы выключатель? Ага.
Щёлк.
По стенам маленького гостиничного номера потёк тусклый свет. Хорошо, теперь можно встать, и… Глаза упёрлись в большое зеркало – главное украшение платяного шкафа, метр до него, не больше – и остановились.
У меня за спиной кто-то спал. Длинные русые волосы рассыпались по подушке, тонкая рука поверх одеяла. Девушка?
По позвоночнику замаршировали мураши. Маленькие лапки отбивали ритм по нервам. Я же только вчера приехал! Из аэропорта двинул прямо в гостиницу, и сразу завалился спать: перелёт выдался тяжёлый.
И вот. Нате.
Не отрывая взгляда от зеркала я протянул руку назад. Сейчас я аккуратно потормошу гостью за плечо, она проснётся и мы всё выясним.
Пожалуйста, хоть бы её там вообще не оказалось!
Вместо женской кожи, пальцы ухнули в темноту. Морозную, такую же, что царила за окном. Я повернулся. На другой стороне кровати было пусто. Холодные, будто только с улицы, простыни. И – смятое, словно отброшенное после сна – одеяло.
Низ живота вновь настойчиво напомнил о себе. Ох ты ж, блинский!
Я распахнул дверь санузла и бросился к унитазу.
Блаженное журчание вернуло меня из мира грёз окончательно. Ну привиделось, бывает. Наложилось одно на другое. Смена часовых поясов, бесконечно медленная очередь на регистрацию, беготня между гейтами перед посадкой и…
