Солнце всходит на севере

Глава 2.

1.

Рано утром со стороны моря ветер пригнал большую чёрно-сизую тучу, и летняя гроза стремительно пронеслась над фиордом, обрушив потоки ливня на отвесные береговые скалы. Но буря была недолгой, и небесные кони вновь вынесли на небо свою огненную колесницу. Крупные капли дождя жемчужными ожерельями запутались в листве и траве и теперь то тут, то там вспыхивали в лучах солнца волшебным блеском.

– Когда-нибудь я привезу тебе тысячу таких жемчужин, только настоящих, – сказал Ингвар, смахнув с повисшей прямо перед ним ветки сверкающие капли.

– Где же ты их возьмёшь? – склонив голову на бок, спросила Асню.

– Будущей весной я наконец-то поступлю на службу к конунгу. В этот раз уже точно.

Внезапный порыв ветра качнул дерево, под которым они прятались от дождя, и множество капель разом сорвались вниз. Асню вскрикнула и побежала прочь по мокрой траве, и подол её синего платья тут же тоже намок и теперь казался совершенно чёрным.

– В дружину конунга не берут кого попало! – крикнула она и её смех сотней серебряных колокольчиков отозвался среди деревьев.

– Я не кто попало! – Ингвар помотал головой, стряхивая воду с волос, и погнался за ней. – Мой отец служил ярлу Аскелю и вместе с ним погиб, сражаясь с финнами!

Асню, звонко хохоча, продолжала бежать прочь.

– Стой! – Крикнул Ингвар.

– Догоняй! – Крикнула она в ответ и снова засмеялась.

Дубовое редколесье закончилось. Прямо перед ними сочно-зелёный склон холма круто уходил в ярко-синее небо. Поднявшись до половины, Асню остановилась.

– Я устала! – громко сказала она.

Догнав девушку, Ингвар легко подхватил её на руки и понёс вверх.

– Ты уронишь меня! – Асню взбрыкнула ногами в воздухе. Её расшитый бисером башмачок слетел с ноги и исчез в густой траве.

– Видишь, что ты натворил! – Асню надула губы. – Теперь мне придётся ходить босиком!

– Не придётся, – сказал Ингвар. – Я буду всё время носить тебя на руках.

– Ах вот как! – Асню хитро улыбнулась. – Ну смотри же, потом не отпирайся!

Она дёрнула ногой, и второй башмак улетел вслед за своим братом-близнецом.

– Неси!

Они оба недавно встретили свою шестнадцатую весну, и все на хуторе знали, что Торстейн, приёмный отец Ингвара, сговорился с родителями Асню, чтобы поженить их ближайшей осенью, сразу после сбора урожая.

Ингвар легко побежал по склону, словно в его руках его был мешок гусиного пуха.

– Осторожней, – лицо Асню вдруг сделалось серьезным, и она заговорила тише. – Не тяжело? Двоих ведь несёшь.

Ингвар остановился.

– Правда что ли? – он озадаченно выгнул бровь.

– Правда, – тихо сказала Асню. А потом вдруг вырвалась из его рук и побежала вверх.

– Не передумал брать меня в жёны, Ингвар сын Ингимара? – крикнула она и вновь залилась звонким смехом.

Он догнал её только на вершине холма, откуда открывался вид на фиорд. Вновь налетевший ветер растрепал волосы Асню и они взметнулись языками золотого пламени, а потом в беспорядке рассыпались по плечам. Ингвар обнял её и крепко прижал к себе, и они долго стояли так, глядя на подёрнутую лёгкой дымкой водную гладь залива.

Мир за пределами фиорда огромен. Если выйти в море и плыть через Эйстрасальт² на восток, вскоре можно достичь диких земель, где живут финны, венеды и кирьялы. А если плыть на запад, то, миновав Йотландцкаф³ и земли данов и фризов, можно попасть в страну Валланд⁴, где на обширных равнинах под южным солнцем зреет виноград и пасутся огромные стада скота. Если же продолжить путь дальше на юг, то через Нёрвасунд⁵ попадёшь прямо в Срединное море, а по нему можно доплыть до Рума и до самого Миклагарда⁶, города городов, где, как говорят, даже улицы вымощены золотыми плитами. Однажды в доме приёмного отца Ингвара гостил человек, который рассказывал, как однажды викинги чуть было не взяли его приступом. Случилось это давно, может тридцать, а может и сорок зим назад. Тот человек был уже не молод, а в том походе впервые сел на скамью для гребцов наравне с другими воинами. Тогда собрался большой флот в две сотни кораблей, хотя многие потом говорили, что их было целых две тысячи. Выбрав удачный момент, викинги неожиданно напали на город, так что там едва успели запереть ворота. Греки, так называют жителей тех мест, загородили вход в бухту Сьявидарсунд⁷ огромной железной цепью, но викинги перетащили корабли по суше и подступили вплотную к стенам. Тогда греческие колдуны воззвали к своим богам и те наслали страшную бурю, которая разбросала флот пришельцев. Много людей и кораблей утонули, остальные ушли ни с чем. Говорят, что после этого немало викингов приняли греческую веру, потому что боги греков оказались сильней их богов.

– Смотри! – Асню показала рукой туда, где скалы расходились широко в стороны и за ними открывался необъятный морской простор. Там, едва различимые на таком большом расстоянии, скользили по волнам вглубь фиорда два корабля. Судя по очертаниям бортов, это были не купеческие кнарры.

– Это не торговцы, это боевые драконы. – Ингвар прикрыл глаза рукой, потому что солнце мешало ему смотреть. – Может люди хёвдинга возвращаются из Уппсалы.

– Пойдем, взглянем! – предложила Асню. – Мы спустимся быстрей, чем они доплывут!

2.

Корабли шли вслед за приливом, поэтому вёсла и парус были убраны. Были также сняты с форштевней головы драконов, а на мачте идущего впереди судна поднят в знак мирных намерений большой белый щит.

В этой части фиорда пристать к берегу можно было только в одном месте, там, где скалы расступались, и между ними по каменистому склону от хутора вниз к самой воде спускалась широкая, хорошо утоптанная тропа. Здесь, на песчаной отмели сонно грелись на солнце несколько лодок и два грузовых кнарра. Рыбаки, чинившие сеть, бросили свою работу и стояли у самой воды, разглядывая приближающиеся корабли. А сверху, с хутора шли ещё люди, спешившие посмотреть на нежданных гостей. Арнбьорн Левша, человек хёвдинга, уже был здесь, с мечом на поясе и в сопровождении двух вооружённых мужчин.

Когда Ингвар и Асню, держась за руки, спустились к берегу, корабли уже подошли совсем близко и гребцы, по пояс в воде, затаскивали их на отмель.

– Это не корабли ярла, – сказал Ингвар.

Стейни-ярл, главный человек этих мест, держал при себе четыре боевых дракона, но борта у них были выкрашены в синий цвет, а штевни в белый. Эти же корабли были некрашеные и, похоже, недавно построенные, потому что дерево ещё не успело потемнеть.

Первый корабль между тем, заскрипев днищем, лёг на песок и двое мужчин стали прилаживать к его борту сходни. Не дожидаясь пока они закончат, высокий, худощавый человек, видимо, предводитель, соскочил прямо в воду и вышел на берег. Его вид и одежда обличали в нём воина. Синий шерстяной плащ, обшитый по краю красной тесьмой, был пропущен справа под плечом, чтобы правая рука всё время была свободна, и застёгнут на груди большой серебряной пряжкой. Слева под его складками угадывался меч, прицепленный к широкому поясу. Длинная кожаная рубаха спереди, на груди была обшита массивными железными пластинами, каждая размером с ладонь.

Гость был крепок, статен и высок. Светлая слегка курчавая борода коротко острижена, а волосы наоборот длинные, почти до плеч. Синие глаза открыто смотрели из-под тонких, как у женщины бровей, а лицо слегка вытянутое, было, пожалуй, слишком бледным даже для северянина

Пройдя несколько шагов, гость остановился, взглядом выискивая среди собравшихся главного – того, к кому следовало обратиться в первую очередь. Арнбьорн Левша, предупредив его намерение, сам вышел вперёд и поднял руку в знак приветствия.

– Моё имя Арнбьорн сын Хедина, и я человек здешнего хёвдинга, Стейни-ярла, – сказал он.

– Я Хёскульд сын Дюри, – учтиво ответил гость, приложив руку к груди и слегка поклонившись. – Я и мои люди все родом из Трандхейма⁸.

– Что же привело тебя в наши края, Хёскульд сын Дюри?

– Мы плывём на восток и намерены пересечь Эйстрасальт в поисках богатства и славы. К вашему берегу мы завернули, чтобы передохнуть и пополнить запасы для дальней дороги.

– В наших местах не очень жалуют викингов, а вы, судя по всему, самые что ни есть викинги, – произнёс Арнбьорн, и при этих словах гость усмехнулся. – Но мы никому не отказываем в гостеприимстве, и если вы пришли с мирными намерениями, то можете оставаться здесь сколько угодно.

Хёскульд снова приложил руку к груди и поклонился.

– Что же касается запасов в дорогу, то тут дело обстоит не так просто, – продолжал Арнбьорн. – В прошлом году был плохой урожай, наши кладовые опустели…

– Мы заплатим серебром! – сказал Хёскульд.

– Не всегда серебро может помочь, – развёл руками Арнбьорн. – Поглядим, что можно для вас сделать. А пока милости просим. Мой дом – ваш дом.

Хёскульд поклонился в третий раз и отошёл к своим кораблям.

– Не стоит брать у него серебро, – вполголоса сказал Арнбьорн, наклонив голову к стоявшим рядом Торстейну и Стейнольву, двум самым знатным бондам. – Наверняка они кого-нибудь ограбили по дороге сюда. Иначе откуда у них серебро?

Те в ответ согласно закивали.

– Разведём их по разным домам, – предложил Стейнольв. – Мало ли что у этих викингов на уме.

3.

Хутор составляли четыре длинных дома, к которым лепились со всех сторон хозяйственные постройки и хижины батраков. Один дом принадлежал Арбьорну, другой приёмному отцу Ингвара Торгрейву, два других – Стейнольву и отцу Асню Хравну. Дома стояли, вытянувшись в сторону фиорда, по углам ровной площадки, и по прямой расстояние между ними было не больше двадцати шагов.

Как уговорились между собой хозяева, гостей развели по разным домам. Само собой, Арнбьорн позвал Хёскульда к себе. Но поскольку погода была тёплая и сухая, вечернюю трапезу устроили прямо на улице. На свободном месте между домами разложили несколько костров и вокруг них на брёвнах расселись хозяева и гости. Тут же на вертеле жарили дикого кабана, которого днём добыли охотники, и аромат жареной дичи расползался вокруг, дразня аппетит. Рабы срезали куски мяса и раскладывали их на большом блюде, которое потом обносили по кругу и каждый брал сколько хотел. Из домов выкатили бочонки с пивом и брагой. Рабы черпали напитки большими деревянными ковшами и точно так же обходили сидящих по кругу, наполняя их кубки.

Хёскульд сидел рядом с Арнбьорном, по правую руку от него, без плаща, в простой белой рубахе и, разумеется, без оружия. Дальше за ним разместился Торгрейв, а по левую руку от Арнбьорна – Стейнольв и Хравн.

– Вижу, не так уж плохи ваши дела, как ты говорил мне утром! – Хёскульд с усмешкой прихлёбывая пиво, кивнул на блюдо с мясом, которое обносили уже по четвёртому кругу.

– Сегодня повезло, а завтра может быть по другому, – тоже расплываясь в улыбке и погружая усы в пену, переливающуюся через край кубка, отвечал Арнбьорн. – Охотники затравили кабана и двух оленей. А зерна в амбарах нет совсем. И вяленой рыбы тоже.

– Да ладно, – наклонившись к Арнбьорну и хлопнув его по плечу, сказал Хёскульд, – мы не в обиде. Мы зашли на ваш хутор, потому что он ближе всего к входу в фиорд. Ничего, поплывём дальше, может в другом месте люди окажутся сговорчивей.

Арнбьорн отрицательно покачал головой.

– Нет. Урожай повсюду был плох.

Остальные бонды согласно закивали.

– Да, так и есть. Так и есть.

– Ну что же, – Хёскульд одним глотком осушил кубок и подставил его поспешно подошедшему рабу, – выпьем за то, чтобы будущий урожай в ваших краях был лучше предыдущего!

– Выпьем! – Арнбьорн поднял свой кубок.

– Выпьем! – подняли кубки Торгрейв, Стенольв и Хравн.

Сидевшие вокруг костра гости и домочадцы тоже стали поднимать кубки. Рабы засуетились, забегали туда-сюда, подливая пиво.

По другую сторону костра, прямо напротив Хёскульда сидел другой гость Арнбьорна, Хродвальд сын Бьорна из Ярнбераланда. Этот Хродвальд был важным человеком, дружинником самого конунга. Он прибыл с поручением к Стейни-ярлу и провёл некоторое время в его усадьбе. А потом Стейни-ярл собрал людей и уплыл в Уппсалу, а Хродвальд перебрался в дом Арнбьорна и застрял там на целых два месяца. Дел у него никаких на хуторе не было, только будто бы он ожидал каких-то важных вестей, а пока ел, пил в своё удовольствие да с важным видом прохаживался по хутору, иногда останавливаясь и глядя на фиорд, словно высматривая плывущий вдалеке корабль. Одевался Хродвальд всегда богато. Вот и сейчас он сидел в красивой красной рубахе, расшитой по краю бисером и золотой вышивкой, а на шее у него тяжело поблёскивала золотая цепь изящной работы с подвешенной к ней золотой же пластиной с выбитыми рунами.

– Я так понял, – заговорил Хродвальд, сквозь прыгающие языки пламени глядя прямо на Хёскульда, – вы викинги и отправляетесь в дальний поход.

Хёскульд повернулся на голос. Внезапно сильно разгоревшееся пламя помешало ему хорошо рассмотреть собеседника, но он успел заметить, что тот не старше его, высок, широкоплеч и красив лицом, будто герой древней саги.

– Я бы ответил тебе, добрый человек, – сказал Хёскульд сдержанно, – но не знаю с кем говорю, ибо имени своего ты не назвал.

– О, – Хродвальд усмехнулся, – я думал, что имя моё в этих местах достаточно известно, чтобы его лишний раз повторять. Но, поскольку ты человек нездешний, то для тебя скажу: имя моё Хродвальд сын Бьорна и я человек конунга.

С этими словами он встал и приложил руку к груди. При этом слегка высокомерная насмешка всё время не сходила с его уст.

Асню, сидевшая на коленях у Ингвара, отчего-то замерла с открытым ртом и чуть не выронила из рук кусок мяса.

Хёскульд тоже встал.

– Моё имя тоже теперь здесь известно, – в тон Хродвальду заговорил он, – но для тебя я повторю его ещё раз. Имя моё Хёскульд сын Дюри и родом я из Трандхейма. Я и мои люди не купцы, а воины и наши корабли не купеческие кнарры, а боевые драконы. Но мы не разбойники и грабители, если ты имел это в виду, называя нас викингами.

Хродвальд, продолжая усмехаться, открыл было рот, собираясь ответить. Но Арнбьорн, почувствовав назревающую ссору, поднял руку и заговорил раньше.

– Мой гость Хродвальд вовсе не хотел тебя обидеть, любезный гость, – сказал он. – Но я тебе говорил, что в наших местах не жалуют викингов. Мы мирные бонды, мы сеем хлеб и служим нашему конунгу, только и всего.

– Я и не думал обижаться, любезный хозяин, – усаживаясь на своё место, отвечал Хёскульд. – Если твой гость считает нас викингами, то пускай. Это его дело…

Арнбьорн тем временем жестом несколько раз показал Хродвальду, чтобы тот сел, и тот нехотя подчинился.

– Мы не нападаем на купцов и не грабим хутора на побережье, – продолжал Хёскульд. – Если бы было так, мы не стали бы искать возможности купить хлеб, а взяли бы его силой.

Сидевшие вокруг костра зашумели.

– Если бы вы попытались так поступить, мы бы достойно вам ответили, – нахмурив брови, сказал Стейнольв.

– Не сомневаюсь, – склонил голову Хёскульд. – Хоть вы и мирные бонды, но наверняка сможете постоять за себя и дать отпор любому врагу.

Вокруг снова зашумели, заговорили разом.

– Мы отправились в поход не для того, чтобы разбойничать, – продолжал Хёскульд. – После великой битвы при Хафрсфьорде в наших краях стало тесно. Конунг Харальд поставил везде своих людей и все, от ярла до самого последнего бонда теперь подчиняются ему и платят подати. Никто не может торговать или вести войну без его ведома. Но мы свободные люди, и многие из нас покинули Норег, спасаясь от его притеснений. Я и мои люди в том числе. Но, как я сказал уже, мы не собираемся становиться пиратами. Мы ищем возможности поступить на службу к какому-нибудь могущественному конунгу, может быть даже к самому правителю Миклагарда.

Кто-то восхищённо охнул, кто-то засмеялся. А Хродвальд слегка подался вперёд и сказал:

– Сдаётся мне, ты говорил, что ты и твои люди плывёте на восток, через море. Как же вы собираетесь попасть в Миклагард?

Да и в самом деле как? Все разом замолчали, а Ингвар даже выронил кубок и пиво выплеснулось на платье Асню. Она вскочила, отряхиваясь, и сердито сказала:

– Ну вот, теперь платье придётся стирать, Ингвар сын Ингимара!

– Прости, – пробормотал юноша. – Я задумался.

– Задумался он, – пробурчала Асню, снова усаживаясь к нему на колени. – Небось опять представлял, как поступишь на службу к конунгу и приплывёшь за мной на золотой ладье.

– Нет… – растерянно бормотал Ингвар. – То есть да… То есть…

– Ладно, – Асню тихо засмеялась. – Я пошутила.

Между тем Хёскульд обвёл взглядом присутствующих и сказал:

– Да, все знают, что в Миклагард можно попасть длинным путём, через земли фризов и данов и дальше, через Срединное море. Но есть и короткий путь на восток, речной путь на Свартахав⁹.

Несколько человек захохотали, а Арнбьорн сказал:

– Это всё байки, в которые давно никто не верит. Даже если такой путь есть, то он труден и опасен и обычному человеку его не пройти.

– Да-да, – подхватил Торгрейв. – Плывя на восток, можно разве что попасть в Ётунхейм, прямо в пасть троллям!

Дружный хохот поддержал его слова.

– Я не буду с вами спорить, – сказал Хёскульд. – Но знайте, у меня есть доказательство!

– Доказательство! – Закричали вокруг костра. – Доказательство! Что за доказательство?

Хёскульд с важным видом обвёл собравшихся взглядом, видимо, весьма довольный тем, что теперь завладел их вниманием.

– Олав, – сказал он, протянув руку вперёд, – Олав был в Миклагарде…

С места поднялся один из спутников Хёскульда, уже не молодой, но ещё крепкий человек с седеющими волосами и стянутой в двух местах кожаными ремешками бородой.

– Он был в Миклагарде! – раздались голоса. – В самом Миклагарде! Расскажи нам! Мы слушаем тебя, Олав!

– Наверняка никто из вас не бывал в Миклагарде, – сказал Хёскульд, жестом призывая к тишине. – А Олав был. И провёл там три года.

Олав кивнул, подтверждая слова своего предводителя.

– Правда ли что Миклагард окружён стеной из огромных камней, которую в древние времена построили великаны? – спросил кто-то.

– Правда, – снова кивнул Олав. – И эта стена так высока, что даже если десять человек станут друг другу на плечи, тот, кто будет стоять на самом верху, не сможет дотронуться до её края. Но я не думаю, что это сделали великаны.

– Кто же тогда?

– Эту стену построили сами греки с помощью разных хитроумных приспособлений, которых у них есть достаточно.

– Не может того быть! Не может быть!

– А правда что горловина фиорда, на котором стоит Миклагард, перегорожена цепью из чистого золота?

– Да, цепь там есть, – сказал Олав. – Но она не из золота, а из железа. Каждое кольцо её такого размера, что в него свободно может пролезть человек.

– Сказки! – воскликнул один юноша, сидевший позади Ингвара. – Кто же поднимает и опускает эту цепь? Разве что тамошние правители заставили работать на себя троллей!

Все снова дружно захохотали.

– Цепь наматывают на огромный ворот, – стал терпеливо объяснять Олав, – ворот, который крутят десятки рабов.

– Откуда ты знаешь?

– Я сам крутил этот ворот.

Возгласы изумления и недоверия послышались с разных сторон.

– Олав попал в плен к сёркам¹⁰, – сказал Хёскульд. – А они продали его грекам. Сначала те приковали его цепью на своём корабле и заставили грести…

– Заставили раба грести на корабле? – удивлённо поднял брови Торгрейв. – Невиданное дело!

– У греков на кораблях часто гребут рабы, – отвечал Хёскульд. – И над ними стоят надсмотрщики с плетьми. Олав год провёл на корабле. А потом он заболел, и его отвезли на берег. Думали, что он умрёт, но он выздоровел. И тогда его поставили крутить тот самый ворот.

– Как же ты вернулся домой? – спросил Хравн.

– Его выкупил один торговец из Сконе, – вместо Олава снова ответил Хёскульд. – С ним он добрался до Бирки, а оттуда домой, в Трандхейм.

Всё это время Хродвальд сидел, наклонившись вперёд, теребил ус и внимательно смотрел на Хёскульда. Теперь он выпрямился, уперев руки в колени, и громко сказал:

– Эти байки мы послушаем в другой раз. Где же твои доказательства, Хёскульд сын Дюри?

Люди вокруг костра притихли.

Хёскульд поднял вверх растопыренную пятерню и усмехнулся.

– Пусть рабы принесут ещё пива и мяса! – Сказал он. – А я буду рассказывать!

– Давай же! – нетерпеливо дёрнул плечами Хродвальд. Его кубок стоял рядом на земле, полный до краёв, но Хродвальд будто забыл о нём.

– В Миклагарде Олав встретил викингов, – начал Хёскульд. – Викингов, которые пришли с севера.

– Удивительно ли это? – усмехнулся Хродвальд, взяв с блюда кусок мяса. – Викинги всегда приходят с севера.

Вокруг снова дружно захохотали.

– Они пришли не через Срединное море, а с севера, через Свартахав, – пояснил Хёскульд. – Их было тридцать человек на одном корабле. Они шли по рекам, перетаскивая корабль из одной в другую, пока не достигли широкого залива, который они называли Эллипалтар¹¹…

– Я слышал об Эллипалтаре, – подал голос Хравн, отец Асню. – Но никому из викингов не удавалось достичь тех мест.

– Этим удалось!

– Где же эти викинги? – спросил Хродвальд. – Могут ли они показать дорогу, по которой пришли?

– Не знаю, – развёл руками Хёскульд. – Олав говорит, они поступили на службу к правителю Миклагарда. Больше он их не видел.

– Мы не можем знать, правда ли это.

– Олав не лжёт!

– Может быть, Олав и не лжёт, – покачал головой Хродвальд. – У меня нет оснований не верить этому человеку. Но, возможно, он что-то неправильно понял…

– Они так говорили, – твёрдо сказал Олав. – Я сам слышал.

– Возможно, они говорили неправду.

– Зачем им врать?

– Откуда я знаю?

– Вот мы и проверим! – тряхнув головой, сказал Хёскульд.

– Да пребудет с вами удача! – поднял свой кубок Торгрейв.

– Да помогут вам боги! – вслед за ним поднял кубок Арнбьорн.

Все сидевшие вокруг костра выпили. Рабы снова стали наполнять кубки. Только Хродвальд продолжал сидеть, держа в руках остывший уже кусок мяса, и кубок его всё так же стоял на земле.

– Нас в этом походе сорок два человека, – между тем продолжил говорить Хёскульд. – Но на наших кораблях ещё найдётся место, если кто-то из вас захочет присоединиться к нам.

– О, это вряд ли, – покачал головой Арнбьорн. – Я уже говорил…

– Что в ваших краях не любят викингов?

– Да… И что…

– Вы мирные бонды, которые должны сеять хлеб?

– Да, да… И наш ярл не одобряет…

– Что ж, – Хёскульд широко развёл руками, – ваше дело. Впрочем, человек, который решит присоединиться к походу, всё равно не скоро вернётся домой… Если вообще вернётся. И ему будет мало дела до вашей каждодневной суеты и одобрения или неодобрения вашего ярла.

– Ярлу, думаю, будет интересно узнать, на что ты подбиваешь его людей, – нахмурив брови, медленно произнёс Хродвальд.

– Ну так пойди и расскажи ему об этом прямо сейчас! – с вызовом бросил Хёскульд.

Хродвальд вскочил с места, казалось, готовый шагнуть к нему прямо через костёр. Его правая рука несколько раз схватила воздух, словно нащупывая рукоять меча.

Арнбьорн тоже вскочил и отчаянно замахал руками.

– Довольно! – воскликнул он. – Сегодня было выпито много пива, оно ударило вам в головы! Всем пора спать! Пусть рабы проводят гостей!

Трапеза, в самом деле, затянулась. Было уже далеко заполночь, когда все разошлись по домам и костры погасли. Ингвар шевелил палкой остывающие угли, а Асню, положив голову ему на плечо, наблюдала, как багровый жар постепенно тускнеет и серым пеплом опадает на землю.

– А Миклагард далеко? – вдруг спросила Асню.

– Ну… – Ингвар задумался. – Говорят, что по морю туда нужно плыть целый год.

– Ого! Целый год это долго.

– Долго.

– Значит, он очень далеко.

– Очень.

– А ты бы хотел туда поплыть?

– Я? – Ингвар воткнул палку в землю и посмотрел на Асню. – Не знаю. Зачем?

– И правда, зачем.

Они некоторое время сидели молча. Потом Асню спросила:

– А как люди находят дорогу в море?

– По звёздам, – подняв глаза вверх, ответил Ингвар. Ночи стояли в это время года светлые и звёзды смутно угадывались на сером небе. – Видишь, звёзды складываются в узоры? Вот Большая колесница, вон там Прялка Фригг. Это как руны, только на небе. Тот, кто умеет их читать, всегда отыщет дорогу.

– А ты умеешь?

– Не очень.

Последняя головешка в кострище вспыхнула напоследок ярким пламенем и погасла. Точно так же зажигается на мгновение и гаснет падающая звезда.

– Эти викинги поплывут на восток? – снова спросила Асню.

– Они так говорят.

– А что там на востоке?

– Наверно там тоже живут люди. Как мы здесь. Только другие.

– Ты бы поплыл с викингами?

– Что ты всё время хочешь отправить меня за край света? – Ингвар неумело сделал вид, будто сердится. – Хочешь от меня избавиться?

– Что ты! – Асню улыбнулась. – Конечно, нет! Я просто спросила.

– Никогда я никуда не уплыву от тебя! – прижав её к себе, сказал Ингвар.

– А как же служба у конунга?

– Это другое, для этого не нужно отправляться за девять морей, – ответил Ингвар и подумал, что викингами наверняка становятся люди, которых дома ничего не держит.

– Ну и хорошо, – вздохнула Асню и снова опустила голову ему на плечо.

Они ещё долго сидели, обнявшись, у потухшего костра, до тех пор, пока небо на востоке не начало алеть.

4.

Каждый день обычно похож на предыдущий, если не случается каких-нибудь неожиданных событий, как, например, внезапное появление Хёскульда и его дружины. Работы на хуторе хватало всем, так что никто не сидел без дела. С утра Ингвар отправился на берег помогать рыбакам смолить лодку. Он разводил костёр и варил смолу, пока другие переворачивали лодку и очищали днище от налипших ракушек. Поодаль возле своих кораблей возились викинги. Видно, Хёскульд всё-таки уговорил Арнбьона – Ингвар видел, как с хутора принесли несколько больших мешков и погрузили на корабль. Хитрец наверняка имел изрядные запасы, а может даже и доступ в амбары самого Стейни-ярла. Впрочем, это не его, Ингвара дело. Пускай сами разбираются.

Ближе к полудню, когда Ингвар и остальные сели обедать, на берегу появился Хродвальд. Он часто ходил без дела туда-сюда, поглядывал на море, перекидывался парой слов с местными, но никто никогда не видел, чтобы он взялся за какую-нибудь хоть самую простую работу. Вот и теперь спустился до половины склона, постоял, заложив руки за пояс, повернулся и пошёл обратно. Как всегда степенный и важный, в расшитой бисером рубахе, и меч в отделанных серебром ножнах грозно приподнимает полу плаща.

– И не наскучило ему вот так каждый день ходить? – глядя ему вслед, сказал один из рыбаков. – Сколько дней уже ходит.

Хродвальда на хуторе не особо любили. Чужак он и есть чужак. Только в лицо ему об этом никто не говорил. Гость, даже незваный и нежеланный, всё равно гость. А тут ещё и человек самого конунга!

Ингвар вздохнул и стал жевать кусок ячменной лепёшки. Ничего, не в это лето так в следующее он тоже поступит в дружину конунга, а пройдёт немного времени – тоже будет ходить вот так вот, поглядывая на всех свысока, с мечом на поясе и золотой цепью на шее.

В дружину конунга кого попало не берут. Сначала нужно пройти испытание, потом походить в младших дружинниках, прислуживая старшим, а уж потом, если только в грязь лицом не ударишь, сможешь сесть за пиршественный стол с самим конунгом. Он, Ингвар, не ударит, он сможет! Но это будет потом, а пока что надо идти варить смолу.

– Гляди-ка, там корабли! – крикнул кто-то, и все повскакивали на ноги, вглядываясь вдаль.

Со стороны моря снова, как накануне, скользили по волнам два боевых дракона. Только теперь это уж точно были драконы Стейни-ярла. Ингвар знал, что они пройдут мимо, потому что усадьба ярла находится ещё дальше, в самом дальнем конце фиорда, однако по пути высадят тех, кто возвращается на хутор.

Так и случилось. Когда корабли поравнялись с пристанью, от борта одного из них отошла лодка и направилась к берегу. Значит, сегодня за вечерней трапезой снова будут долгие разговоры – станут пить пиво и обсуждать новости. А когда все разойдутся, они с Асню снова будут сидеть у догорающего костра и смотреть на звёзды.

5.

Хёскульд и его люди в этот день ушли ночевать на свои корабли, чтобы не прозевать отлив. Они торопились в путь и их никто не задерживал. Сорок лишних ртов на хуторе в самом начале лета немалая обуза. Тор-громовержец, когда захочет поесть, жарит своих козлов, а потом воскрешает их в плоти и крови, и может так делать хоть каждый день. Но люди не боги, им не дано творить чудеса.

– Вот и всё, пускай плывут, – облегчённо выдохнул Арнбьорн Левша, провожая взглядом уходящих в сторону фьорда викингов.

Он устало опустил плечи и пошёл обратно к своему дому, где уже готовили вечернюю трапезу.

– Хорошие новости, – Торгрейв похлопал по плечу Ингвара, который всё ещё смотрел вслед гостям. – Этим летом конунг собирается взять к себе ещё девятерых дружинников. Так что пришло время тебе показать себя.

– Правда? – Ингвар едва не подпрыгнул на месте от радости.

– Так сказали люди ярла, которые вернулись сегодня, – сказал Торгрейв, пряча улыбку в густых усах. – Думаю, мы ещё поговорим об этом за вечерней трапезой.

– Это хорошие новости! – Воскликнул Ингвар. – Я пойду, расскажу Асню!

И он со всех ног побежал к дому Хравна.

Асню в доме не было.

– Я с утра её не видела, – сказала женщина, хлопотавшая у очага.

– Может она помогает готовить ужин в доме Арнбьорна, – добавила другая. – Там сегодня снова много забот.

Ингвар вышел на улицу.

Вечерело. Со стороны дома Арнбьорна доносились смех и голоса, а здесь было тихо, только где-то в хлеву мычала корова.

– Асню! – крикнул он. – Асню! Где же ты! Ещё до начала зимы я поступлю на службу к конунгу! Асню!..

Никто не ответил.

Ингвар решил на всякий случай по пути заглянуть в хлев – может быть Асню пошла засыпать на ночь корма скотине.

В хлеву было совсем темно. Ингвар едва не наткнулся на подпиравший крышу столб и уже решил было уйти, как вдруг ему почудилось какое-то движение. Глаза понемногу привыкли к темноте, и он осторожно прошёл к боковой пристройке, где обычно хранили упряжь и разный инвентарь. Слабый свет солнца проникал в маленькое окошко под потолком, немного рассеивая темноту. Ингвар застыл на пороге, увидев Асню.

Асню была не одна. Её обнимал мужчина. Хотя он стоял к входу спиной, Ингвар сразу же узнал Хродвальда. Одной рукой он обнимал Асню за талию, прижимая к себе, а другой гладил её по бедру. Асню не противилась. Откинув назад голову и закрыв глаза, она позволяла ему целовать себя в шею.

– Асню!.. – ахнул Ингвар. – Как же так… Асню…

Они были так увлечены, что ничего не слышали.

Тяжёлый ком подступил к горлу, мешая дышать. Ингвар судорожно глотнул воздух широко открытым ртом и попятился. Всё вокруг поплыло как в тумане. Ещё вчера он обещал ей жемчужные бусы, а она сказала ему про ребёнка… Ребёнок… Чей это ребёнок? Этот Хродвальд… Вот зачем от столько времени торчит здесь… Асню! Как ты могла! Асню!