000
ОтложитьЧитал
Глава 9
Один за всех
Алланарская армия готовилась дать отпор, надвигающимся силам Гретани. Они сформировали баррикады, ловушки и были готовы к любому нападению. В руках генерала Эдвина фаль Дреанна имелся проработанный план ведения боя, поэтому он был уверен в своих силах. Гретанское войско находилось в часе пути от места битвы, которое выбрал генерал. Одним из предводителей гретанских рыцарей являлся Лоуренс Лерен, что вёл свою отряд в авангарде. Хайко Ланд вёл бригаду Аэнли с севера и уже наблюдал за сформированными отрядами алланарцев. Кира следовала за гретанцами, стараясь не попадаться на глаза, поэтому держала дистанцию и знала, что войско приведёт её к цели.
Гретанская армия приближались к передовой. Оранжевые знамёна с семиконечным цветком завиднелись на горизонте. Алланы вскопали длинные окопы прямо напротив надвигающегося врага. По краям их окружал густой лес, забитый капканами, ловушками и лучниками, сидящими на деревьях, поэтому гретанцам не оставалось ничего, кроме как наступать прямо в лоб. В окопах сидели солдаты с длинными пиками. Сразу за ними лучники с огненными чашами. Основная армия, во главе с фаль Дреанном, расположилась за окопом, наблюдая за всем с расстояния.
Хайко находился со стороны северного леса. Он внимательно следил за генералом, который гарцевал на своём коне, о чём-то размышляя. На его поясе висел короткий серебристый клинок, что особенно выделялся, ибо совершенно не гармонировал с его тяжёлым снаряжением.
– Ты знаешь его? – спросил один из Аэнли.
– Да, кое-что о нём знаю, – ответила Хайко. – Видишь этот блестящий шрам на его лице? Он смазывает шрам специальной мазью, которую ему намешал алланарский лекарь. Я слышал, что не реже, чем каждый час. Вот его лицо и сверкает под каждым лучом света.
– По виду – не особо помогает, – прищурился Аэнли.
– Кто знает. Может, снимает боль.
– Какой у тебя план?
– Сначала ждём, потом я отыщу своих людей и поговорю с ними.
– Вряд ли они станут тебя слушать в разгар боя.
– Они выслушают меня. Я верю, что выслушают.
– А что в конце?
– Это зависит от исхода битвы. Я дам вам знать. Вы готовы к битве?
– Аэнли всегда готовы к битве.
Гретанская армия остановилась.
– Прочешите лес! – приказал один из командующих.
Конный отряд выдвинулся незамедлительно, но стоило им забежать меж деревьев, как они, один за другим, начали попадать в капканы и натянутые верёвки, которые активировали заточенные колья. Лошадям отрывало копыта. Всадники падали на землю, и также попадали в острые лапы. Тех, кому удалось избежать ловушек, расстреливали алланарские лучники, что прятались на ветвях.
– Мы не пройдём через окоп. Они примут нас, – размышлял Лерен. – Единственный путь – это обойти окоп. Фаль Дреанн всё предусмотрел.
– Какой план, командир? – спросил Зигфрид.
– Держитесь рядом с основной армией и не лезьте на рожон.
Лерен продвинулся вперёд и взглянул на своих людей, подняв над собой меч.
– Полгода мы ждали этого момента! – обратился он к рыцарям. – И после всех бед и несчастий! Всей той жестокости и крови! Мы, наконец, выгоним непрошенных гостей обратно, к их грязному побережью!
– Да-а! – воодушевились солдаты.
– Вперёд! К бою!
Командующие выдвинулись навстречу алланам, засевшим в окопе. В гретанских рядах зачесался юноша лет восемнадцати. За плотным шлемом не было видно его напуганных глаз, дрожащих губ и накатывающих слёз. Его жеребец чувствовал и перенимал нервозность хозяина, поэтому ёрзал и качал головой, дёргая поводья. Юноша обнажил меч, крепко сжав рукоятку. Кони ускорились. Дикий топот копыт разносился по всей местности. Алланарские лучники прицелились, предварительно подпалив наконечники стрел. Огненный залп вылетел в сторону надвигающейся конницы, затмив собой небо. Стрелы поразили часть войска. Всадники выпали из своих сёдел и быстро были затоптаны стремительным табуном. Поражённые лошади, несущиеся бешеным галопом, разбивались о землю. Хаос и суматоха быстро охватили всё вокруг. Испуганный юноша продолжал подгонять коня вперёд. Стрелы затмили небо, и, казалось, летят прямо на него, но каждый раз миновали. Стрелы поражали его товарищей. Он слышал их хриплый стон боли. Слышал ржание лошадей и суровые крики командиров. Залпы повторялись один за другим, но основная конница приближалась к окопу. Алланы выставили длинные пики. Всадники не остановились и на полной скорости столкнулись с защищённым окопом. Кони заржали от боли ещё яростнее. Конница разбивалась об острые наконечники, не в состоянии пробиться дальше. Они спотыкались о трупы собственных товарищей, которые нагромождались у основания. Лерен поднял кулак и указал влево, приказав своим людям скакать вдоль окопа. Рыцари резко сменили направление. Они отстреливали пикинёров из арбалета, пролетая мимо их рядов. Юноша заметил рыцарей, что резко развернули лошадей, и попытался следовать за ними, но дрожащей руке не хватило сил перенаправить поводья. Его конь нёсся прямиком на торчащие пики. Он не остановился и напоролся на алланских защитников, а юноша успел спрыгнуть с седла, упав на трупы своих товарищей. Он увидел перед собой бледное застывшее лицо. По щеке стекала кровь. Пустой взгляд устремлён на серое небо. На грязных волосах детская заколка с розовым цветком – подарок на удачу. Юноша поднялся и прыгнул в окоп. Алланы бросились на него с пиками и мечами. Он захотелось отойти назад, но столкнулся с ещё одним врагом, который уже дрался с гретанским солдатом.
– Пригнись! – предупредил товарищ.
Юноша упал на землю. Гретанский воин взмахнул мечом и перерезал аллану горло. Второго оттолкнул, и тот напоролся на одну из торчащих пик. Позади гретанца подбежал ещё один. Юноша вдруг подпрыгнул и занёс меч вперёд, вонзив его аллану в живот. Гретанский солдат кивнул в знак благодарности и помог юноше подняться.
– Не зевай! Битва в самом разгаре! – поучал он.
– Мне… мне страшно. Я впервые убил человека. У-у меня руки в крови, – залился слезами юноша.
– Это война, брат! Будь сильным. Помни, что бьёшься ради блага своих родных.
Юноша кивнул и собрался с мыслями, хоть и с трудом сдерживал скопившиеся эмоции. Весь окоп был усеян трупами и залит кровью. Через тела приходилось перешагивать и игнорировать ещё живых товарищей, что мучались в предсмертной агонии.
Гретанцы постепенно отталкивали алланов и занимали окоп. Фаль Дреанн кивнул одному из своих подчинённых, тем самым отдав приказ. Алланарская конница выдвинулась по разные стороны, минуя центральный окоп в обход. Они устремились гретанцам во фланги, которые всё ещё безуспешно пытались пробиться в центре. Лерен вывел своих рыцарей на левый фланг и встретился с аланскими всадники.
– Не дайте им пройти! В бой! – воскликнул он.
Рыцари и алланы столкнулись. Командующий Гретани заметил открытые фланги и отдал приказ отбить атаку, отправив часть солдат направо, но это не помогло. Алланарские всадники ударили в тыл. Гретанские воины рассыпались один за другим, не в состоянии сдерживать натиск со спины. Лерен удерживал правый фланг, поэтому у Гретани появился шанс отбить слабое место. Командующие направили основные силы вправо.
Хайко заметил знакомые лица среди алланских всадников, что сражались с рыцарями Лерена. Он седлал коня и устремился вперёд. Аэнли последовали за ним. Неожиданная атака из леса обескуражила фаль Дреанна. Он был уверен, что лес защищён, и гретанцы никак не могли пройти его. Он приказал очередному отряду идти на подмогу, на левый фланг.
– Остановите их! – приказал Хайко.
Аэнли повиновались приказу своего лидера и атаковали алланарскую поддержку. Их мечи сверкали, как отполированная сталь. Их твёрдая рука мастерки, без колебаний, рубила одного врага за другим, словно они играли в шахматы, хладнокровно убирая фигуры с доски. Один из Аэнли наклонился вперёд, уклонившись от, промелькнувшего над головой, лезвия. Располосовал живот всаднику, выпустив внутренние органы наружу. Ловко перекинул меч из одной руки в другую и отрубил голову врагу слева. Они строго держали порядок, прикрывая спины друг друга и добивая врагов, которых не успел убить товарищ спереди.
Хайко ворвался в самое пекло боя. По внешнему виду его принимали скорее за аллана, нежели за гретанского рыцаря, однако, ему приходилось уклоняться от атак обеих сторон. Он был совершенно безоружным, чем вызывал у многих солдат изумление. Хайко выскочил, словно из ниоткуда. Алланарский воин набросился на него, не заметив несущегося всадника. Конь заржал и вместе с Хайко упал на землю. Он успел отпрыгнуть, перекатился и попытался встать на ноги, но из-за творящейся суматохи, снова был сбит с ног. Гретанский рыцарь скакал прямо на него. Тело сжалось. Неудержимые копыта в металлических доспехах пронеслись перед глазами, как вдруг гретанский конь внезапно сменил направление. Пыль и грязь полетели в лицо Хайко, заставив его прикрыться руками. Тело всадника, с тяжёлым грохотом, рухнуло перед ним. На доспехе брызги тёплой крови. Шея пробита стрелой. Кира спрятала лук и протянула Хайко руку.
– Поднимайся, – обратилась она.
– Кира! – радостно воскликнул он.
– Не произноси моё имя здесь, если ещё хочешь видеть меня живой.
Хайко улыбнулся и поднялся на ноги.
– Я видел своих людей. Они в рядах алланарцев, как я и предполагал. Я отыщу их.
– И что дальше?
– Попрошу прощения. Если я потерплю неудачу, заверши своё дело без меня.
– Никогда не сомневайся.
Хайко кивнул, седлал гретанского коня и устремился в центр разгоревшейся битвы.
– Братья! – воскликнул он, подняв руку.
Несколько алланов остановились, приглядевшись к чудаковатому парню. Его взгляд пылал. Гретанский жеребец непослушно брыкался, но он всё равно крепко удерживал поводья, словно не замечая его недовольства.
– Чёрт, возьми. Это же Хайко, – узнал его один из всадников.
– Хайко? Хайко Ланд?! – изумился второй.
Командующие алланарскими отрядами обратили внимание на замедление некоторых воинов.
– Хули вы встали?! – грозно закричал он. – Быстро в атаку!
– Я оставил вас! – продолжил Хайко, несмотря на шумиху. – Я предал вас! Я поддался своему страху, чем заставил усомниться в силе нашего дома! Я потерял всех, кто был мне дорог, но я верю, что никто больше не почувствует этой слабости. Мы построим новый дом! Без ненависти и войн, без крови и насилия, без страха за жизни наших близких! Я лишь прошу у вас прощения, братья!
Один из воинов заразительно улыбнулся. Всадники наблюдали за наивным старым товарищем с искренней теплотой, совершенно позабыв о битве.
– Мы прощаем тебя, господин Ланд! – выкрикнул один из них.
– За Юллианн Агнесс!
В алланарских рядах начался раскол. Товарищи Хайко отказались биться дальше, игнорируя приказы командиров. Гретанские рыцари продолжили наступление. Из-за разбившегося строя алланы уступали. Хайко попытался вывести членов своего клана обратно в лесную чащу.
– Аэнли назад! – приказал он.
Бригада Аэнли развернула лошадей и единым строем устремилась назад.
Кира заметила генерала и направилась к нему, минуя, занятых войной, солдат. Один из гретанских воинов отвлёкся на знакомый силуэт, что промелькнул перед ним. Эти светлые волосы, что торчали из-под капюшона, тяжело было не заметить. Эти горящие зелёные глаза, что словно факелы сияли даже в середине дня, пугали свое выразительностью.
– Это что… Кира Ленн?! – воскликнул он.
Солдаты Гретани и воины Алланарии, с неудержимым любопытством, обернулись.
– Кира Ленн! – вскрикнул другой.
Её имя пронеслось по полю битвы, словно ярмарочный фейерверк. Фаль Дреанн заметил пекаршу, и машинально схватился за короткий клинок её отца. Лерен загорелся её присутствием.
– Это, и правда, она! – воскликнул он и устремился за ней.
Его конь ловко перепрыгнул через окоп, над головами, занятых боем, алланов. Миновал левый фланг, где гретанские рыцари пробили алланарские ряды. Лерен замахнулся мечом, целясь прямо в спину «выжившей из Тренны».
– Кира! Сзади! – предупредил её Хайко.
Она обернулась, заметив несущегося рыцаря. Кира отпрыгнула в сторону в последний момент. Лерен развернул коня и вновь атаковал. Ленн выставила меч, отпрыгнула на шаг влево и располосовала бедро лошади остриём. Конь потерял равновесие. Задние копыта перестали слушаться и свесились, словно тряпки. Кровь била ручьём из его артерии. Судороги захватили всё тело. Лерен не стал смотреть на мучения своего любимца и вогнал меч ему в шею.
– Не мучайся, – прошептал он.
Рыцарь переключился на Киру, взмахнул мечом и бросился в атаку. Он бился решительно, не давал продохнуть, наносил тяжёлые и прямые удары. Пекарша парировала, отразила, отступая от сильных выпадов. Она атаковала в ответ, но ей не хватало сил и ловкости пробить металлические доспехи и широкий меч гретанца. Лоуренс вновь нанёс удар. Остриё устремилось прямо в шею. Кира выставила перед собой меч, и остриё рыцаря ударила прямо в дол. Искры вылетели с лезвия. Ленн пошатнулась и попятилась назад. Заметив, что Лерен снова наступает, она отступила, отбежав от рыцаря на расстояние.
Фаль Дреанн направил на левый фланг очередной отряд. Тридцатка всадников размахивали пращами с горящими снарядами. Они метнули их в гретанских рыцарей. Огненный дождь повалился с на их головы. Жгучие осколки дымили на металлических доспехах, жгли лицо и глаза, вызывали тошноту от едкого пламени. Землю, усеянную трупами, быстро охватило яростное, голодное пламя, поднимая в небо чёрный столп дыма.
Лерен, минуя почернелые трупы, поспешил за преступницей. Кира натянула рубашку на нос, дабы не вдыхать отправляющий дым, и прикрыла глаза ладонью, осматриваясь сквозь пальцы. Она заметила алланского всадника, который бежал прямо на Лерена, а он не замечал его из-за, стоящего вокруг, шума.
– Сзади! – выкрикнула Кира, но рыцарь не обернулся.
Аллан вонзил меч в спину Лоуренса. Лезвие пробило доспех и тело насквозь. Остриё торчало из его груди. Лерен замер. Густая кровь хлынула из его рта. Последнее, что он видел, – это испуганный взгляд выжившей из Тренны. Тяжёлый доспех приковал его к земле. Кира услышала надвигающийся свист. Со спины на неё напал один из рыцарей. Она увернулась, но тут же споткнулась о труп, упав на груду изувеченных тел.
– Ты убийца! – закричал рыцарь, переступая через горящую плоть. В руках он держал окровавленный меч, а на груди нашивка с надписью в готическом стиле: «Siegfried». – Мой командир долго тебя искал. Много думал о тебе. Знал бы он, что ещё и погибнет по твоей вине! Он хотел доставить тебя в столицу для божьего суда, но я не буду таким праведным. Я покончу с тобой прямо здесь!
Зигфрид занёс меч для удара. Кира пнула, лежащий перед собой, труп, который перекатился и оттолкнул рыцаря назад. Этой секунды ей хватило, чтобы вскочить на ноги и взяться за меч. В нескольких шагах от них продолжалась битва. Алланы отступали, но упорно старались забрать каждую жизнь, до которой могли дотянуться. Зигфрид отбил атаку одного их них, и вновь направился на Киру. Она парировала, занесла меч и ловко полоснула рыцаря по животу, но крепкий доспех спас его от прямого удара, из-за чего лезвие соскользнуло вниз. Огонь продолжал распространяться. В эпицентре, сквозь раздражённые, прикрытые глаза, всё вокруг казалось алым, словно поздний морской закат. Ленн отступала от постоянных нападок рыцаря. Прогремел взрыв. Куски плоти разлетелись по полю, окрасив, и без того алую местность, в кровавый оттенок. Взрывная волна сбила Зигфрида с ног. Голова кружилась, глаза ныли от боли, но он из последних сил поднялся на ноги, рассматривая чудовищную обстановку. Кира стояла неподалёку, но для него это казалось непреодолимым расстоянием. Он заметил позади неё молодого юношу. Он шатался. С его лица лился алый пот. Меч направлен в землю. Уставший и испуганный.
– Убей её! – приказал ему Зигфрид.
Юноша поднял глаза, услышав приказ рыцаря, и нанёс удар сзади. Остриё понеслось прямо в спину пекарши. Кира стиснула зубы, краем глаза заметив решительного парня. Сердце ушло в пятки. Пальцы дрогнули. Колени задрожали. Она схватила молодого солдата за руку в последний момент и зажала под локтем. Сквозь дым, огонь и несущийся пепел, рыцарь видел лишь их размытые силуэты и окровавленное лезвие, что торчало из живота преступницы. Он начал задыхаться, и, не в состоянии больше находиться в слепящем дыму, седлал коня и направился к основным силам гретанской армии. Юноша замер. Его рука дрожала, и сама отпустила меч с вялых пальцев.
– П-пожалуйста, – замолил он. – Не убивай меня. Я хочу жить.
– И я хочу жить, но ты мою жизнь чуть не отобрал, – гневно ответила Кира.
– Прости меня. Я-я не знаю, что здесь делаю. Это место не для меня… Я так боюсь.
Кира ударила его затылком в лицо, и парень упал на землю, потеряв всякое самообладание. Она держала над ним меч, с трудом держась на ногах и вдыхая едкий воздух. Сердце бешено колотилось. Невыносимая боль во всём теле сковывала. Ей хотелось закончить начатое.
– Смерть… Нет в это мире ничего хуже смерти. Запомни это и никогда не забывай.
Она спрятала меч и поспешила выйти из огненного участка. Она глубоко вздохнула, едва выйдя на чистую местность.
– Кира! Фаль Дреанн! – указал Хайко на генерала.
Кира обернулась. Генерал убегал с поля битвы. Гретанские солдаты пробили окоп и отбили правый фланг. Рыцари ударили с левого фланга и полностью разбили основные ряды алланов. Гретанцы свободно перемещались по полю битвы, радостно и беспощадно прогоняя алланов со своей земли. Они добивали раненных и убивали тех, кто не успел убежать. Стрелы летели над головой. Генерал вилял из стороны в сторону, маневрируя и уворачиваясь от стрел, но одна из них всё же настигла его, попав в ногу. Эдвин сгорбился от резкой боли, но не остановил коня, как можно быстрее убравшись в лес. Он скрылся между густых деревьев.
Пекарша седлала, первого попавшегося, коня, и последовала за фаль Дреанном. Хайко собрал бригаду Аэнли и членов клана и поспешил следом за ней.
Тёплый день. Весенний. Всё залито кровью, потом и слезами. Король доволен славной победой королевства. Я сопоставил данные командующих со своими и предоставил отчёт:
Армия Гретани из ~2000 воинов против групп Алланарии из ~3000 воинов. Количество павших в рядах Гретани ~780 человек. Количество павших в рядах Алланарии ~2100 человек.
Из последнего отряда гретанских рыцарей выжил некий Зигфрид (фамилия неизвестна) – новый командор рыцарства, который занял место павшего Лоуренса Лерена. Король приказал наградить Лоуренса Лерена высшим орденом Гретани за доблесть, честь и верную службу короне – посмертно.
Алланарский генерал Эдвин фаль Дреанн после поражения бежал в леса. Объявлен в розыск.
На поле битвы замечены, именитая на западе, бригада Аэнли из ~20 человек. А также, считавшийся ранее расформированным, клан Юллианн Агнесс из ~50 человек. Они существуют и по сей день в лидерстве некого Хайко Ланда – приёмного сына убитой Алеты Ланд и супруга убитой Карины Ланд. А также, известная преступница Кира Ленн фаль Тренна – убийца принца гретанского. По словам Зигфрида, – убита Лоуренсом Лереном. Тело подверглось огню в ходе битвы, из-за чего останки невозможно распознать.
– Клинн Шапир, гретанский писец
Глава 10
Запах хлеба
Кира скакала по лесу без оглядки. Она продвигалась по следам копыт, которые затем сменились тяжёлыми шагами, что спотыкались и путались. В грязи лежала лошадь, угодившая в капкан. Оторванное копыто осталось между острых дуг, а конь истекал кровью и дёргался в предсмертной агонии. Пекарша спешилась, уверенно продвигаясь дальше. На земле были хаотично разбросаны части доспехов и снаряжение: панцирь у высокого дуба, кожаные перчатки в траве, открытая колба с густой мазью в луже и окровавленный наголенник у пенька. Эдвин лежал неподалёку, оперевшись о ствол дерева. Он потянул за стрелу, что торчала у него из ноги, и вытащил её, вырвав часть плоти. Он мотал головой и бубнил что-то невнятное себе под нос, но стоило ему услышать шаги, как он испуганно осмотрелся. Сквозь слабость и туман, он разглядел зелёные глаза. Жестокие. Жадные. Генерал сразу узнал целеустремлённую пекаршу и улыбнулся.
– Скажу тебе честно, фаль Тренна, – сказал он. – Я восхищаюсь тобой. Такое стремление, такой натиск, мне не доводилось видеть за всю тридцатилетнюю карьеру.
Он вытащил из-за пояса серебристый клинок и внимательно взглянул на своё отражение в отражении.
– Изящное оружие, – продолжил фаль Дреанн. – Прекрасное… Оно твоё.
Эдвин бросил клинок к ногам пекарши. Кира подняла оружие, не отводя от генерала ненавистный взгляд.
– Я так ждала этого момента. Он снился мне каждый день. Я мечтала о том, как пробью этим клинком твоё гнилое сердце. За смерть моих родителей! За то, что отобрал у меня всё, что мне дорого! Сначала я сдеру с тебя кожу, а потом сожгу заживо, чтобы ты страдал. Страдал, как она страдала.
Эдвин кивнул, прикрыв глаза и смирившись со смертью. Он встречал её достойно и хладнокровно, словно уже давно ждал. К Кире подошёл Хайко. Медленно и тихо. Позади него стояли множество людей. Бригада Аэнли и члены клана.
– Кира, – обратился Хайко. – Он всё потерял. У него ничего больше нет. Он никогда больше не восстановит свою армию. Остаток своих дней он проведёт, скитаясь по грязным улицам и собирая подачки. Хромой бродяга без близких.
– Он вернётся в свою вонючую Алланарию и заживёт, как ни в чём небывало!
– Алланары не терпят униженных воинов. Если он вернётся, его повесят на площади как трусливого изменника. Хватит с тебя крови, Кира, ты её достаточно повидала.
Эдвин грозно нахмурился. Он сурово глядел на пекаршу. Его скулы сводило от злости и унижения, а приподнятая голова дрожала, как осенние кроны в ураган.
– Твой отец! – захрипел он. – Пекарь. Он храбро бился. Положил много моих воинов прежде, чем ему раскроили череп. Защищал эту тощую бабу. Если бы он отступил, она бы так не страдала!
Кира стиснула зубы и крепко сжала рукоятку клинка, накинувшись на обречённого генерала. Она приставила лезвие к его горлу. Маленькая струя крови покатилась по шее. Рука дрожала. Пальцы онемели.
– Убей меня, Кира фаль Тренна! Убей, или я вновь вернусь и заберу у тебя всё!
– Не надо, Кира! – вставил Хайко. – Ты же не убийца. Нет в этом мире ничего хуже, чем смерть. Ты её видела столько раз. Не уж то, ты хочешь увидеть её вновь?
Горькая слеза стекала по её щеке. Кира неуверенно опустила клинок.
– Я хочу видеть жизнь, – ответила она. – Хочу видеть солнце и зелёный лес. Хочу слышать смех и голоса родных. Хочу печь хлеб и чувствовать его запах. Я хочу вернуться в Тренну, в мой дом. И я буду ждать тебя там, фаль Дреанн. Если ты явишься ко мне и попросишь прощения, то я, так и быть, приглашу тебя за свой стол. Если же ты явишься ко мне с ненавистью, то я познакомлю со смертью тебя и всех, кого ты приведёшь.
Она спрятала клинок за пояс и взглянула на Хайко. Он улыбался. Столь искренне и добродушно, вызывая уверенность в завтрашнем дне.
– Лгунья! Трусливая лгунья! – закричал генерал. – Ты не сдержала своего обещания. Не отомстила за своих близких. Слабая и никчёмная. Ты всего лишь… пекарша.
– Да, я всего лишь пекарша.
Кира седлала коня. Хайко осмотрел своих людей. Они терпеливо ждали его приказов.
– Спасибо вам, воители Аэнли, – обратился он к бригаде. – Спасибо за вашу поддержку и доверие. Я знаю, что ваш путь – это война, но сожалению, он точно не мой.
– Мы сразу это поняли, Хайко, – ответил один из Аэнли. – Что война – это не твоя стихия.
– Но всё равно позволили мне занять место лидера?
– У тебя чистое сердце, Хайко Ланд. Не позволяй ему очерстветь.
– Буквально, Хайко. Следи за сердцем, если хочешь дожить до моих лет, – великодушно добавил врач Вин.
Бригада Аэнли развернули коней и покинули лес.
– Своим братьям я хочу дать выбор, – обратился Хайко к членам клана. – Вы свободные люди, вы вольны поступить так, как велит вам ваше сердце или отправиться со мной. Я хочу видеть вокруг себя мир и покой, а поэтому решил, что поселюсь в Тренне.
– Отправишься со мной? – удивлённо спросила Кира.
– Не будешь же ты жить там совсем одна.
Пекарша не сдержала улыбки.
– Мы отправимся за тобой, господин Ланд, – ответил ему один из клана. – Куда бы ты нас не повёл, мы будем защищать память Юллианн Агнесс.
– Благодарю вас. В таком случае, в Тренну.
– В Тренну! – воскликнули собравшиеся.
Они держались дороги до Тренны несколько дней. Отголоски войны напоминали о себе останками тел, сгоревшими деревнями и, пропитанной кровью, землёй, но, несмотря на всё, люди возвращались в свои дома, отстраивали разрушенное и смотрели с надеждой в будущее. Близился закат и церковь Тренны на холме переливалась горящими лучами. Ветер уносил пепел вдаль. От сгоревших тел остались лишь тёмные следы, но и они чудовищно пугали. От живых некогда людей, остались размытые пятна. Член клана Юллианн Агнесс зарисовывал любительские рисунки на старом потёртом блокноте. Его взгляд упал на два повешенных и сожжённых тела, которые держались за руки. Их ноги рассыпались в прах, часть тела развалилась, но обгоревшие руки тянулись друг к другу, словно они ещё живые. Он набросал очередной набросок и поддался собственным рассуждениям:
– Эх, люди… Они бывают добры, бывают жестоки. Они создают, чтобы разрушить, и разрушают, чтобы создавать. Они ненавидят и любят. Убивают и дают новые жизни. Они изобретают границы и идеалы, слепо верят в них, чтобы найти новые причины для эмоций. Не знаю, чего добивался Бог, когда создавал нас, но воистину у него получилось величайшее творение.
Одинокий дом пекарей на вершине был единственным целым домом в Тренне. Над его крышей шумела зелёная весенняя листва.
– Нам предстоит много работы. Каждый дом придётся отстраивать заново, – высказался один из воинов.
– Да, придётся, – согласился Хайко.
Над крышей пекарского дома шумела липа. Такая же красочная и пушистая, как и раньше. Из-под неё веяло приятной прохладой, умиротворенностью и покоем.
– Я похороню вас под липой, – прошептала Кира.
Она отворила дверь своего дома. Темно и тихо. На полу засохшие следы масла и почернелые следы. Она аккуратно открыла дверь на кухню. Послышался резкий щелчок. Механизм сработал и на пол упала подожжённая спичка. Она заискрилась и загорелась с обеих концов, и огонь медленно близился к центру, а затем соприкоснулся, создав маленькое подобие костра. Даже в таком незначительном зрелище, Космея умела создавать шоу. Но пламя, из-за пересохшего масла, не возгорелось.
Кира отложила отцовский клинок на стол. На печи, рядом с иголкой и нитками, лежал белый платок с вышитой подписью: «Ленн». Совершенно чистый, мягкий и источающий приятное тепло. На другой стороне платка Кира заметила недошитую подпись: «Кир». Она взяла иголку с ниткой и пошила недостающую букву. Затем, аккуратно повязала платок на голове, спрятав большую часть своих густых волос. Кира глубоко вздохнула, наслаждаясь домашней тишиной и уютом. На её лице играла улыбка. В её доме пахло хлебом.
Жизнь я вижу в тишине.
Смерть – в пугающей шумихе.
Бог приведёт меня к судьбе:
Моё тело сгинет на костре.
Слышу всхлипы и несчастье.
Сердце плачет надо мной.
Не нужны мне ваши слёзы:
Моё тело стынет на морозе.
Чую в доме тёплый запах.
В место это я влюблюсь.
Остаться здесь я предпочту:
Моё тело канет в пустоту.