Кошачье семейство. Эмпат

Через полгода я пришла к жесткому решению: любое сомнение – основание для того, чтобы выдрать этот подозрительный кусок (мысль, стремление, оценку, суждение, вывод) с мясом и забыть о нем навсегда. Пусть лучше потом окажется, что я отказалась от какой-то части себя, чем незаметно обрасти чужим и стать кем-то вообще не похожим на саму себя. В моем внутреннем мире будет только то, что хочу я. Любой ценой.

Неинтересных мне людей я отсекла быстро. Пригодилась и холодная вежливость, и умение быстро свернуть любой разговор в рамках приличий, и привычка держать дистанцию, которым учат всех аристократов с детства. И так же быстро приучила всех однокурсников, что на переменах между занятиями я стою одна, уткнувшись в конспекты (для вида, конечно, но кто проверит?), и меня это одиночество устраивает. Связи как таковые меня не интересовали, а опасливое уважение, заработанное в паре жестких словесных стычек и в учебных боях на полигоне, позволяло спокойно налаживать единичные контакты, когда мне это было нужно.

Глухое раздражение тоже перегорело со временем. Оно иногда еще вспыхивало в ответ на очередную глупость, долетевшую до моих ушей, но я уже поняла, что лучшая защита – равнодушие. Да, я не могу «выключить» чужие эмоции. Все, что я могу, – это внутренне на них не реагировать. Как на погоду. Ну вот хреновая в мире погода, постоянный ураганный ветер и ливень стеной, что ж поделаешь, вот так мне не повезло. Работаем с тем, что есть. Любое событие – это факт, но не повод для эмоций.

Жизнь на грани эмоционального истощения стала нормой.

Но уже – на грани, а не за гранью! Все реже накатывали периоды опустошения, когда все, что я могла, – это бездумно сидеть и пялиться в пустую стену, не в силах даже сдвинуться с места или перевести взгляд за окно.

У меня в кои-то веки начали появляться силы для радости или интереса.

Для моих радости и интереса!

Сверстники очень быстро стали казаться мне неразумными детьми, я тянулась к тем, кто старше, все чаще проводя время в компании брата и с удивлением понимая, что не только мне интересно с ними, но и им интересно со мной. Опыт ощущения и понимания чужих порывов и мотивов позволял мне уже тогда делать парадоксальные выводы, многими из которых я пользуюсь до сих пор.

К концу первого курса я поняла, что самый тяжелый период пройден, я нашла свою грань, и мне хватает выдержки на ней балансировать. Не без срывов, конечно, но это ведь только начало. Научусь, привыкну, усилюсь.

Я наконец могу учиться жить, а не выживать!

Настоящее время, столица Мелара,

дом леди Шайлир Де’Рион

Вернувшись домой, я переоделась в гардеробной в легкие брюки и просторную домашнюю рубашку и вошла в спальню.

Призрак сидел в кресле у окна в темноте и неторопливо потягивал какой-то напиток. Судя по бокалу, вино. Обернулся на звук открывшейся двери и встал.

Я закрыла дверь и подошла к нему.

Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза.

Знакомые до последней черточки серые глаза, в которых хотелось утонуть.

Он молча обнял меня и замер, прекрасно зная, что эмпату не нужны слова. Я чувствовала его нежность, его глубинное спокойствие и захлебывалась в его ощущении, что все – наконец-то! – на своих местах.

Нам с детства никто не был нужен, достаточно было друг друга. Нет, мы любили родителей, и они нас тоже, с ними нам было интересно и спокойно, но полноценно мы ощущали себя только рядом друг с другом. Если бы можно было всю жизнь прожить в обнимку, мы не колебались бы ни секунды.

Призрак отстранился, быстро избавился почти от всей одежды и экипировки, оставив лишь штаны и рубашку, подхватил меня на руки и перенес на кровать. Небрежным жестом включив защиту, накрывающую кровать непроницаемым куполом, он улегся на спину, а я пристроилась у него на плече.

Был период, когда я не могла уснуть иначе. В переходном возрасте внезапными приступами начала давать о себе знать моя эмпатия, я то и дело неожиданно тонула, захлебывалась в чужих эмоциях, и он стал для меня незаменимым. Только в его объятиях, отгораживающих от всего мира спокойным, ровным теплом, я могла расслабиться и не бояться, что вот сейчас меня неожиданно вновь накроет чем-то. И он тоже привык к моей нежности.

Я только много позже поняла, что в редких случаях глубокого резонанса фактически одинаковых чувств, они усиливаются не только для меня. Прикрывая меня от всех и вся, он и сам чувствовал ровно то же и в той же мере. В этом смысле одной из причин столь глубокой его привязанности ко мне была моя же эмпатия, работавшая для нас в обе стороны. Однако винить себя было бы глупо: чтобы было чему резонировать, эти чувства сначала должны были возникнуть сами по себе.

Мы валялись в обнимку, вцепившись друг в друга, и напряжение постепенно уходило. Мы в последнее время слишком редко виделись, все больше тоскуя по этой молчаливой близости, и теперь провалились в это единение, забыв обо всем. Жизнь привычно обрела смысл, мир заиграл яркими красками. Пусть даже это всего на пару часов, мы не собирались от этого отказываться.

Через некоторое время он едва заметно пошевелился.

Я приподнялась на локте и встретила его взгляд.

– У нас, как всегда, мало времени, – с сожалением сказал Призрак.

Я вздохнула и отстранилась. Устроилась полулежа на подушках чуть в стороне.

– Рассказывай, – кивнула я.

– А вот даже не знаю, что рассказать, – обескуражил он. – Меня вызвали в столицу. Случай нечастый, но такое уже бывало. Так вызывает высшее руководство, когда задание сверхсекретное и получать его нужно лично у кого-то из них. Приехал как смог, остановился в очередном трактире, где ни разу не был до этого. Пока ужинал, заметил подозрительного типа. Собственно, обратил внимание на него только тогда, когда хозяин трактира рассмеялся и довольно громко сказал: «Какие еще призраки, вы пьяны, любезный!» Я закончил ужин и ушел, как был, благо оружие всегда при мне. Может, и совпадение, но я решил на всякий случай найти тебя. Если этот человек действительно искал меня, то может знать и что-то еще.

И нашел, и подстраховал. Вот только яснее не стало после нападения.

Однако сам факт, что Призрака вызвали в столицу из нашей конторы, и тут же в столице его кто-то начал искать…

– Когда тебя вызвали? – уточнила я.

– Три дня назад я наведался в форт и получил этот вызов. А когда его сделали, не знаю. До моего появления он и пару декад мог пролежать, все же я не каждый день бываю в фортах.

Для таких вызовов использовали стационарные артефакты связи, которые были установлены во всех государственных учреждениях, замках и фортах. Маг-связист передавал через артефакт связи текст своему коллеге, дежурившему на другом артефакте. По сути, артефакт усиливал природные способности к телепатии между магами, которые находились рядом с артефактами.

Без артефактов маги-телепаты могли общаться друг с другом только на расстоянии прямой видимости, и двухминутный разговор обычно съедал полностью средний магический резерв. Да и не так уж много магов со склонностью к телепатии в принципе рождалось в стране.

Маг-телепат, принявший сообщение, записывал его на бумаге, запечатывал личной печатью и передавал этот конверт охране зала связи. В данном случае этот конверт дожидался появления Призрака у коменданта форта.

– То есть они не могли знать, когда именно ты появишься и где конкретно, – произнесла я. – Но если это как-то связано с вызовом, то тебя ждали в столице. И могли искать все эти две декады, просто безуспешно.

Мужчина кивнул.

– Еще что-нибудь странное замечал? – уточнила я.

– Да ничего особо.

– Ты уже был в конторе?

– Нет еще. Завтра с утра наведаюсь.

По нервам резануло очень неприятное ощущение. Тревога. Легкая и почти неощутимая, но сам факт, что она пробилась даже сквозь наш резонанс, говорил мне о многом. Интуицию оперативники уважали.

– А можешь назначить встречу вне конторы?

– Думаешь, у меня неприятности? – улыбнулся он.

– А это еще не очевидно? – усмехаюсь в ответ.

– Могу, конечно.

– С кем встреча?

– Как обычно, с Крайсом.

Лорд Крайс Дан’Алари, младший сын герцога Дан’Алари, королевского советника по безопасности, занимал должность заместителя руководителя МУР по внешней разведке. Лично я с ним не общалась, не считая пары официальных приемов, где мы были представлены и перекинулись лишь общими фразами. Внешне и внутренне очень сдержанный, жесткий, вдумчивый. Какого-то особенного впечатления он на меня не произвел.

Впрочем, я и не пыталась глубоко почувствовать его как эмпат, это слишком сложно и рискованно на таких многолюдных мероприятиях. О моих способностях мало кто знал даже среди «котов», и риск случайного раскрытия я посчитала тогда не стоящим моего любопытства.

– Реар, будь осторожен. Пожалуйста!

Мужчина серьезно кивнул. Думаю, и его интуиция что-то такое подсказывала.

Другое дело, в чем именно можно подозревать лорда Дан’Алари, мы и сами пока не понимали. Да и его ли вообще подозревать? Вызов отправлял явно не лично он, ничего особенно секретного в самом послании наверняка не было, этот вызов мог пройти несколько рук, пока не попал в пограничный форт. Как минимум секретарь лорда Дан’Алари и маг-связист были в курсе, вызов передавался открытым текстом.

Но опять же наша связь с Призраком. Этого не мог знать ни секретарь лорда Дан’Алари, ни связисты, ни курьеры. Только он сам.

Если этот вызов не попался на глаза кому-то еще, столь же осведомленному…

– Не ломай голову, рано еще, – произнес Реар и вновь удобно улегся на спину. – Иди сюда.

Я вновь устроилась у него на плече.

Да, пожалуй, он прав. С таким набором исходного материала версий могло быть бесконечное количество. Завтра допрошу наемника, может, он хоть что-то прояснит.

– Ты останешься? – тихо спросила я.

– Останусь, – решил он.

Быстро избавившись от штанов и рубашки, Реар в одних трусах нырнул под одеяло. Я решила, что моя рубашка как раз пойдет в качестве пижамы, и тоже избавилась от брюк.

В родных объятиях было настолько легко и уютно, что я почти мгновенно провалилась в сон.

Настоящее время, столица Мелара,

штаб МУР

Утром я встала на пару часов позже рассвета. Призрака уже не было в доме. Привычно приняла душ, отработанными движениями набросала образ и отправилась на работу.

Штаб МУР располагался с западной стороны от центра города, на небольшой площади в секторе магов. Вокруг расположились еще несколько государственных служб, в частности и та, которая была моим прикрытием.

Официально я, леди Шайлир Де’Рион, работала в Исследовательской службе, в отделе магических аномалий. В здание службы входила скромно одетая леди, предпочитающая науку и вольную жизнь принятому среди аристократии выгодному брачному союзу. Случай не то чтобы исключительный: многие младшие дети небогатых аристократов приграничья предпочитали подобный путь, в том числе и дочери, – но и не рядовой.

Эта работа помимо идеального прикрытия, включающего регулярные поездки в составе разного рода экспедиций и соответствующего образа мыслей, не в полной мере соответствующего аристократке, была также моим входом в здание МУР.

Из подземного туннеля между Исследовательской службой и зданием МУР выходила уже координатор Шайна в типичной экипировке наемника.

Не знаю, сколько зданий вокруг МУР использовалось агентами в аналогичных целях, но подозреваю, что все, в той или иной степени.

Были и агенты, не использующие эти уловки и пользующиеся главным входом в здание МУР: те, кому по каким-либо причинам не требовалось вести двойную жизнь. Академия МУР охотно принимала сирот и беглецов, если за ними не тянулось кровавых «хвостов», давала им новый статус и при необходимости новое имя и биографию. Таких было достаточно много, так что штаб МУР не поразил бы стороннего наблюдателя немногочисленностью своих агентов.

Первым делом я направилась в кабинет к Тайрину.

Вопреки моим ожиданиям, он не был занят. Мрачный начальник сидел в своем кресле, потягивал кофе и курил, уставившись за окно.

– Доброе утро, – кивнула я, войдя в его кабинет.

Тайрин поднял на меня взгляд и указал на кресло для посетителей.

– Что случилось?

– Садись, – настоял он.

Села. Закурила за компанию.

– Твой наемник найден мертвым в своей камере час назад.

Даже так… В принципе, можно было, вероятно, с самого начала подозревать что-то подобное. Слишком узок круг людей, которые знали или могли знать о Призраке и моей с ним связи. И почти все они – «коты». Высокопоставленные «коты».

– У нас завелась «крыса»? – уточнила я.

– Похоже на то, – кивнул Тайрин.

– Очень странная «крыса»… – задумчиво протянула я. – Те, для кого Призрак и его контакты не тайна, не могли также не понимать, что он прежде всего оперативник, и никто, кроме его куратора, не в курсе, где он сейчас.

Или вопрос этого наемника был лишь прелюдией? Я должна была стать приманкой, к которой Призрак рано или поздно явился бы?

Тогда зачем об этом оповещать меня? Следили бы себе потихоньку за мной и вышли бы на него самостоятельно.

Заложницей, которую Призрак, по их замыслу, должен был броситься освобождать? Еще глупее. Где Призрак – неизвестно, а вот контора не могла бы не отреагировать на исчезновение своего агента.

– Я пока нашел только один более-менее логичный вариант, – кивнул Тайрин. – Они каким-то образом были в курсе, что Призрак в столице, и решили, что первым делом он наведался к тебе.

– Были в курсе, что он в столице, но при этом упустили его уже здесь, – дополнила я. – И найти его решили через меня. Что, кстати, тоже странно. Я подозреваю, что он существенно чаще бывает в столице, чем навещает меня.

– Этого они могли и не знать. Равно как и о вашем родстве, кстати, тоже. Ты же работала с ним пару раз? И тогда вы изображали пару. Возможно, чрезвычайно убедительно изображали. К тому же достаточно было засечь один его визит к тебе здесь, в столице, – и эта легенда обретает новые краски.

– Возможно. Тогда круг поисков «крысы» существенно расширяется. Но и всех котов, имеющих доступ к настоящим именам, можно исключить.

– Не обязательно, – ответил Тайрин. – Имя в личном деле Призрака не имеет ничего общего с именем твоего брата. Ваше родство теперь может подтвердить только алтарь.

Я некультурно присвистнула.

Нет, я знала, конечно, что Призрак – один из самых засекреченных агентов в нашей конторе, но чтобы его оберегали настолько, что реальной информации о нем нет даже для обладателей максимальных допусков… Ох как много информации к размышлению одной этой фразой дал мне Тайрин!

Впрочем, у меня будет время об этом подумать позже.

Если так, то Призрака и нашу связь действительно не вычислить никак.

Внешне мы не похожи, у нас один отец, но разные матери. Он удался в свою мать, а я в свою. Кое-какие черты отца в нас обоих, конечно, прослеживаются, но поставь нас рядом – мы не потянем даже на дальних родичей.

Что же касается алтаря, эти артефакты, плод древней совместной работы магов и жрецов, безотказно откликаются только в одном случае: если пара решит вступить в брачный союз.

Несколько столетий назад наследник трона тогдашней династии после смерти отца женился на дочери герцога Дан’Луар. Вот только дети у них получались с явными отклонениями, характерными для близкородственных браков. Династия правителей сменилась. Позже выяснилось, что девушка была дочерью не герцога Дан’Луар, а короля, отца наследника. Фактически это был брачный союз брата со своей сводной сестрой.

Дабы избежать таких случаев в будущем, маги и жрецы создали артефакт, который определял близкое родство. Изначально эти артефакты были установлены только в крупных городах и использовались в основном аристократией. Теперь, после изобретения того судьбоносного подпитывающего контура, такой алтарь в каждом самом маленьком храме страны озаряет зал красными пульсирующими вспышками, стоит двум близким родственникам попытаться вступить в союз.

– Кто участвует в поисках «крысы»? – спросила я.

– Ты и я, – ответил Тайрин.

Логично, надежно, но очень сложно.

– То есть мы не сможем нормально допросить всех, кто имел возможность убить наемника?

– Просто допросить сможем. А применить к ним спецсредства – нет.

Допустим, мы вычислим исполнителя. Не так много людей ночью шастало по изолятору, в конце концов, допуск к средствам наблюдения у нас есть, да и медики должны указать время смерти достаточно точно.

А вот дальше начинаются сложности.

Отслеживать все контакты внутри конторы? Во-первых, малоэффективно, во-вторых, исполнителю уже нет необходимости общаться с заказчиком. Да и в принципе, он может это сделать в городе, если уж ему будет так нужно, особенно если с этим коллегой он находится в минимально приятельских отношениях. Зайти выпить в бар и, встретив там коллегу, присоединиться к нему, – это обычная ситуация. И таких эпизодов может быть бесконечное множество. Мир очень тесен, особенно мир спецслужб.

Здесь нам может повезти, только если имел место шантаж, причем не разовый, и он будет продолжен. Тогда рано или поздно заказчика мы вычислим. Но ведь это не рядовой бандит, все агенты МУР учились в одной и той же Академии, и бездари там не задерживаются. Он все это понимает не хуже нас.

К прямой провокации исполнителя тоже нельзя привлекать, учитывая потенциальную высокопоставленность заказчика. Он нас просто сдаст. А если объяснить ему всю подоплеку этой истории, мы сами подставимся под крупное превышение полномочий, раскрывая сведения, к которым у исполнителя заведомо нет допуска.

И еще один момент. Откуда они знали, когда меня ловить? В принципе, я могла и должна была выйти через Исследовательскую службу в образе леди Де’Рион, и даже до этой информации еще как-то нужно было добраться, чтобы соотнести Шайну и Шайлир. Внешность я каждый день не меняю, конечно, но даже настолько разная одежда, прическа, походка и манера держаться может изменить человека практически до неузнаваемости. Ладно, допустим, тут им повезло, о моей двойной жизни они не знали, а я решила прогуляться в виде Шайны. Но время? Хотя тут можно было обойтись банальной слежкой за входом в здание. Тем более что гуляла я без определенной цели, и без слежки им все равно было меня не поймать на улицах столицы.

Они упустили Призрака где-то в городе, скорее всего, и кто-то вернулся в тот трактир и обстоятельнее расспросил хозяина, но было поздно, Призрак уже ушел и возвращаться очевидно не собирался. Они отправили слежку к штабу МУР, чтобы перехватить меня, а я своей беспечностью сыграла им на руку. Что ж, логично, тут уцепиться не за что, этот эпизод мог обойтись вообще без «крысы».

– Что у тебя с текучкой? – спросил Тайрин.

– Надо подчистить кое-какие «хвосты» по последней операции и написать отчет. Больше пока ничего.

– Хорошо. Я сейчас не буду ставить тебя на новые дела. У нас есть свободные координаторы, а ты пока формально еще не закончила предыдущее дело. Думай, Шайна, и составляй список потенциальных «крыс». Пока – широкий. Любая зацепка, даже потенциальная, – и человек должен быть в твоем списке. Я займусь тем же. Вечером сравним, что у нас с тобой получится.

Я кивнула и замешкалась.

– Говори, – улыбнулся Тайрин. – Что-то мне подсказывает, что мыслим мы одинаково.

– Схема «три»? – улыбнулась я в ответ. – Раз уж мы так удачно начали разыгрывать ее вчера.

– Согласен. Поужинаешь со мной?

– Конечно.

– Я заеду за тобой часам к семи.

– Буду ждать, – кивнула я и вышла из его кабинета.

Тайрин проводил меня задумчивым взглядом. Надеюсь, он не примет эту игру за что-то большее.

Не то чтобы он совсем не привлекал меня как мужчина, общепринятую схему три «любовные отношения» практически невозможно достоверно разыграть с партнером, к которому ты равнодушен, но роман с начальником – плохая идея. Роман быстро закончится, а нам еще вместе работать.

Настоящее время, столица Мелара,

где-то в западной части города

Я решила не возвращаться в свой кабинет, а прогуляться по городу, перекусить и отвлечься. Меня слишком тревожила вся эта ситуация с попытками выйти на Призрака, в таком состоянии нельзя полагаться на собственный анализ, слишком легко невольно исказить общую картину на отголосках эмоций.

Главный вход здания МУР располагался на площади Феррана в хорошем районе, условно называемом сектором магов. Не то чтобы здесь не могли поселиться обычные люди, скорее, это место почему-то притягивало к себе магов, и со временем они почти вытеснили обычных людей естественным путем. Однако такое скопление чудес в одном районе притягивало людей. Здесь очень любили гулять многие горожане, особенно по вечерам. Маги часто использовали энергию и в оформлении своих домов, и в освещении улиц и своих участков. Да и основная масса магических лавок и представительств магических производств располагалась именно здесь. Разнообразных трактиров так же хватало.

Я выбрала уютную летнюю веранду, скрытую в глубине одной из небольших рощ, и заказала кофе и мороженое. В Хардане облачная поздняя весна наконец начала сменяться по-летнему теплым солнышком, однако в тени деревьев пока было достаточно прохладно. Несмотря на лежащие на каждом легком креслице пледы, желающих здесь отдохнуть было совсем немного. Кроме меня здесь заканчивал поздний завтрак элегантно-небрежно одетый маг, и пил что-то горячее из большой кружки подмастерье, вероятно, дожидающийся открытия одной из магических лавок. Наемница в моем лице вполне органично вписалась в эту компанию.

Из здания МУР я вышла, как была, в облике «кошки» Шайны. Во-первых, было жалко терять время на смену образа, а во-вторых, хотелось иметь свободу действий. Разумеется, количество оружия при мне оставалось одним и тем же, вне зависимости от образа, но платье леди изрядно ограничивало движения, да и проблем с объяснением специфических навыков было бы много, если бы мне все же пришлось их применить.

Попробовав кофе, я улыбнулась. Эту летнюю кухню имеет смысл взять на заметку, кофе они варят великолепно. Пожалуй, я тут задержусь. Место неприметное и тихое, готовят хорошо, посетителей мало. Можно даже пообедать заодно.

Для начала придется все же понять, что именно так меня беспокоит. Нападение? Безопасность брата? Тайрин? «Крыса»?

Как ни странно, нападение меня не особенно напугало. Возможно, сыграло роль то, что ситуация была стандартной, я вышла из нее совершенно штатно, четко по заученной на тренировках схеме. И даже если бы Реар не снял стрелка, я готова была это сделать сама. И хотя я понимаю, что следующее нападение может быть куда более грамотным, страха во мне нет. Не сказала бы, кстати, что это хорошо. Мне ли не знать, что отсутствие страха так или иначе расслабляет. С другой стороны, интуиция явно подсказывает что-то иное. Основная опасность сейчас направлена не на меня.

Реар? Да, возможно. Странно и нелогично бояться за оперативника-«тень», который и классом, и опытом превосходит меня на голову. Но для меня он, прежде всего, близкий человек и только потом – великолепный боец. И интуиция здесь, кстати, солидарна с моими чувствами. В фокусе опасности сейчас он.

Я ничем не смогу помочь ему сейчас. Страховка и прикрытие из меня для воина его уровня никакая, информацией я тоже не владею, снять его с ближайшего задания и отправить, например, в отпуск не имею полномочий. Мне остается лишь верить в то, что он справится и разберется сам. Как делал это много лет подряд. В конце концов, это он меня вчера прикрывал, а не я его.

Не могу сказать, что тревога ушла полностью, но в определенной мере импровизированный сеанс самовнушения помог. Вернусь в штаб, устрою себе небольшую тренировку на час-полтора, и станет совсем хорошо. Тем более что после вчерашнего у меня есть лишний стимул прилежно отнестись к тренировкам.

Стоило приглушить привычное беспокойство за брата, и тут же стала очевидна настоящая причина моей тревоги.

«Имя в личном деле Призрака не имеет ничего общего с именем твоего брата».

Тайрин одной фразой ухитрился перевернуть мое представление о МУР.

До сих пор я думала, что вполне адекватно знаю нашу контору и свое в ней место.

Должностная структура у нас довольно простая. Глава МУР подчиняется только напрямую королю. Три заместителя Главы делят между собой весь спектр задач: заместитель по внешней разведке, заместитель по внутренним операциям и заместитель по организационной части.

Отдел обеспечения операций, в котором я состою рядовым координатором, подчиняется заместителю Главы МУР по организационной части, равно как и медики, связисты, архив, склады, техники, курьеры и так далее.

В подчинении заместителя по внутренним операциям большая часть оперативников, обеспечивающих безопасность границ, и практически все наши региональные представительства, в том числе в пограничных фортах.

Заместитель по внешней разведке, соответственно, занимается всем, что связано с оперативной деятельностью за границей страны. Среди его людей «тени», агенты посольств и представительств, сеть осведомителей и так далее.

Все три заместителя очень тесно взаимодействуют между собой, равно как и их подчиненные, да и нередко практикуется временный перевод под оперативное руководство другого заместителя. Например, координатор операции после утверждения плана всегда переходит в оперативное подчинение тому заместителю, по чьей линии она проводится.

Отдельным звеном стоит куратор научно-технического обеспечения, также подчиняющийся только Главе МУР. В его сфере интересов находятся лаборатории, исследовательские центры и небольшие производства редких элементов технического оснащения, которые практически невозможно достать в свободной продаже или заказать по линии военного ведомства. Фактически это должность, равная по уровню задач заместителю Главы МУР, но из-за специфики и некоторой обособленности вверенных ему подразделений в случае отсутствия Главы заменить его даже на короткий срок он не сможет. Поэтому и назвали эту должность нейтрально – куратором отдельного направления.

Так же напрямую Главе МУР подчиняется ректор нашей Академии.

Иерархия допусков строится в целом по тем же принципам, что и структура подчинения, с некоторыми особенностями решаемых задач.

Определенная информация, например, настоящие имена «котов», относится к высшему допуску и фигурирует в личных делах агентов, только если ее запрашивает один из руководителей МУР. В случае запроса личного дела аналитиком, например, объем информации урезается в соответствии с его допуском. Руководство Академии тоже в курсе настоящих имен агентов просто в силу того, что позывные курсанты получают уже после поступления. И все. Все остальные «коты» знают друг друга только по позывным. Это основы основ, которые нам излагали еще в Академии.

Каким образом Тайрин вообще получил доступ к личному делу Призрака в объеме, в том числе, настоящего имени? И уж тем более откуда он знает, что это самое имя из личного дела и настоящее имя – разные?!

И если это знает он, минуя всю нашу систему допусков, то кто еще может это знать?

Каким образом вообще можно изменить информацию такого уровня защиты?!

Если смотреть на это грубо и в лоб, то получается, что вся наша система допусков ничего не стоит. Понятно, что щелей и лазеек хватает в любой системе, начиная с того, что курсантами в Академии могут оказаться люди, которые были знакомы раньше, и они неизбежно свяжут воедино настоящее имя и позывной своего знакомого. Случайности на заданиях тоже никто не отменял.

Но чтобы сравнить настоящее имя и имя в личном деле – надо знать и то и другое! Причем из независимых источников. Более того, точно знать цену каждому источнику, ведь чтобы не поверить личному делу из-под высшего допуска, нужны очень и очень веские основания.

Значит, есть и другие пути. А система, соответственно, намного более «дырявая», нежели ее нам представляют.

Зачем Тайрин дал это понять мне? Вот что, оказывается, цепляет меня во всем этом раскладе больше всего.

Я не понимаю действий Тайрина.

Не вижу его мотивов и целей.

Он для меня непредсказуем.

С тем, что я имею сейчас, я обязана и его включить в свой список потенциальных «крыс». Вот только зачем он мне намекнул на шаткость системы? Зачем сам же навел на себя подозрения? Или это как раз хитрый ход из серии игры на грани? Раз сам дал такую информацию против себя, то «крысой» быть не может?

Так, стоп. Сейчас я в этом не разберусь, значит, как минимум пока Тайрину быть в моем списке потенциальных «крыс».

И да, раз уж мы начали маскировать наше расследование под любовные отношения, у меня будет время и возможность его «прощупать». В конце концов, от эмпатии есть вполне ощутимая польза, а не одни только неприятности.

Вернувшись в штаб МУР, я убедилась, что ничего срочного для меня нет, и отправилась в спортзал.

Тренировочная площадка располагалась в подвале здания. Когда-то здесь, возможно, были какие-то складские или подсобные помещения, но сейчас все перегородки были убраны, и получившееся единое пространство полностью отдано под небольшой полигон, даже короткая полоса препятствий приличной сложности шла по периметру зала.

Никого из агентов не было, только в небольшом закутке при входе скучал дежурный инструктор. Моему появлению он обрадовался и от души погонял меня сначала по полосе препятствий для разминки, потом с клинками и в спарринге.

Вернувшись к себе в кабинет часа через два, я была уставшей и на редкость спокойной. Быстро набросав в уме список потенциальных «крыс», зашла к Тайрину попрощаться и вернулась домой. Пока на координаторе нет текущих операций, это общепринятая практика. Мы работали круглосуточно, если этого требовала ситуация, но могли и несколько дней вовсе не появляться в штабе, когда отсутствие дел позволяло.

Солнце едва перевалило за полдень, и я решила использовать свободное время, чтобы пройтись по лавкам. Примерно через декаду мне ехать домой, и появиться там с пустыми руками, учитывая, что о поездке я знала заранее, было бы некрасиво. Разумеется, никто мне и слова не сказал бы, родители всегда мне рады просто так, но и мне хочется их чем-нибудь побаловать. На периферии возможность выбора все же существенно меньше, нежели в столице.

Настоящее время, столица Мелара,

где-то в центральной части города

Ровно в семь вечера в дверь моего дома постучали. Выглянув в окно, я увидела ожидающего на крыльце Тайрина. Постоянных служек я в доме не держала, раз в два-три дня ко мне приходила соседка-вдова и наводила порядок. И ей, и мне так было удобнее. Ей позволяло в какой-то мере держать лицо и жить в приличном собственном доме, несмотря на смерть мужа и отсутствие другого дохода, а я просто не любила чужих людей рядом с собой.

Я вышла на крыльцо и, захлопнув за собой дверь, коротким импульсом активировала защиту дома.