9
Истекали предпоследние сутки подготовки к походу. База на Форт-Максе была похожа на растревоженный муравейник. Туда-сюда сновали тягачи, подтаскивая емкости с горючим для двигателей бронетехники и топливом для жидкостных лазеров. Автокары подвозили боекомплекты, а юркие погрузчики перетаскивали их в десантный транспорт. В орбитальных доках, вращающихся вокруг планеты, заканчивалась работа по доукомплектованию и модернизации космических судов. Они выходили на орбиту, сверкая свежезамененными модулями и грозя потенциальному противнику орудийными и лазерными башнями.
Морис сидел, развалившись в кресле, в своей каюте. Он был в хорошем настроении. Так приятно было не думать ни о чем связанном с работой, сосредоточившись только на удержании расслабляющего образа. Сегодня это было маленькое лесное озеро, заросшее кувшинками и лилиями, над которым порхали суетливые стрекозы.
У самой поверхности воды, лениво двигая хвостами, медленно плавали откормленные карпы. Набегавший легкими порывами ветерок покрывал поверхность озера мелкой рябью и раскачивал молодые деревья на берегу. Морис лежал в густой траве у самой воды. Ноги и руки приятно ныли. Мягкая усталость наваливалась на тело и вдавливала его в податливый грунт. Морис чувствовал, как от давления тело нагрелось и начало растекаться во все стороны, как тающее на сковороде масло…
Тут очень некстати постучали в дверь.
Морис нехотя расстался с достигнутым состоянием и вернулся обратно – в бренное тело в кресле.
– Да-да, входите. Не заперто. – Думая, что это Тим, Морис продолжал сидеть в кресле с закрытыми глазами. – Надеюсь… ты… по делу? – расслабленно произнес он.
– Я, как видно, не вовремя. Вы заняты?
Услышав незнакомый голос, Морис открыл глаза и несколько секунд никак не мог понять, явь это или еще грезы. Перед ним стояла женщина.
– Вы? Что вы здесь делаете? – Морис вскочил с кресла.
– Неожиданный вопрос. Вы меня смутили, Морис. Я просто зашла посмотреть, как вы живете. Меня всегда интересовал быт молодых офицеров.
– Догадываюсь…
– А вот это уже хамство, – сверкнула глазами Юдит.
– Простите меня, мадам. Я ведь солдат. И я взволнован…
– Вас, из новых школ, пожалуй, взволнуешь. И не называй меня «мадам». Для тебя я – Юдит. Или соврешь, что не знал моего имени? И что не хочешь меня? Я же помню, как ты на меня смотрел там, на собрании…
Морис молчал.
– Иди сюда, мальчик мой, у нас мало времени. Через час я должна вернуться на лодку Ричарда, а сейчас он в рубке у Тимотеуса, и мы могли бы… – Юдит подошла к неподвижно стоявшему Морису и поцеловала его так жарко, как только умела. Оторвавшись от него, она в одно мгновение сбросила на пол одежду и стала перед Морисом обнаженной. Ее высокая прическа растрепалась, и несколько прядей упали на лицо. Юдит была так ослепительно хороша, что Морис потерял над собой контроль. Он шагнул было к ней, однако в последнее мгновение, овладев собой, хрипло произнес:
– Мне… очень жаль, но я ничем не могу вам помочь…
По лицу Юдит пробежала тень непонимания.
– Что?
– Дело в том, что я… В общем, мне нравится с мужчинами… Вы понимаете?
Юдит отпрянула. Одним движением она подхватила с пола свою одежду и выскочила из каюты Мориса.
После того как Юдит убежала, Морис еще долго стоял, переводя дыхание. Сбежала… А какая была атака – мороз по коже. В другой ситуации, может, и не отказался бы, но здесь этим утехам не место. На сердце было как-то неспокойно, и Морис пошел поговорить к Тимотеусу.
– Заходи, я еще не ложился! – ответил Тим на негромкий стук в дверь. Он стоял возле стола и перелистывал какие-то бумаги.
– Я к тебе поговорить зашел. По делу.
– Конечно. Я даже знаю, по какому. – С этими словами Тимотеус повернулся к своему другу.
– Даже так? Откуда? – удивился тот.
– Ну, допустим, не знаю, а догадываюсь. Это несложно. Уж если командор железно занят целый час, то Юдит непременно этим воспользуется.
– Да у вас тут дурдом какой-то. Все про всех знают и не принимают мер.
– О каких мерах ты говоришь?
– Да изолировать таких баб надо. С таким телом и таким темпераментом она всю базу разнести может. Она же подрывает боеготовность.
– Многие у нас на базе считают иначе.
– И среди них один мой знакомый лейтенант?
– Признаюсь, был грех… А ты каким чудом отвертелся?
– Я сказался геем, но далось мне это нелегко…
– Сильный ход. Она к такому была не готова.
– Слушай, Тим, а Валевский, он что, ничего не знает о ее похождениях?
– Видишь ли, наш командор немного того. – Тимотеус выразительно покрутил пальцем у виска. – И началось это у него давно. Мне рассказали его историю…
– Ну-ка, расскажи и мне, – тут же заинтересовался Морис, садясь на жесткую кровать Тимотеуса.
– Лет пятнадцать назад, когда Валевский был еще командиром отделения, их бригаду высадили на Лоуренс. Они работали там неделю без отдыха. Остался один маленький островок с какими-то неповоротливыми тушами величиной с дом. Звери паслись на лугу и выглядели вполне безобидно, поэтому экипажи спокойно высадились возле оранжевой лужайки и, не прячась, двинулись к стаду. После напряженной многодневной работы люди расслабились, посчитав, что дело уже сделано. Они начали стрелять по этим тушам, половину зверей перебили, а остальные пустились бежать. Десантники решили перехватить животных и бросились наперерез. И когда все триста человек вышли на лужайку, оранжевая трава вдруг зашевелилась и оказалась какой-то хищной сухопутной актинией. Такие, знаешь ли, красные слизистые щупальца с присосками. Они хватали людей за ноги, валили их, душили так, что кости из суставов выворачивались… С некоторых даже заживо сорвало кожу… Тем, кто добрался до края, в какой-то мере повезло, потому что их растоптали огромные раненые животные. Они мстили за смерть своих собратьев.
– А как же командор? – спросил Морис, забыв о своем деле.
– У Валевского был с собой нож, он с ним никогда не расставался. Такой огромный тесак наподобие мачете. Поэтому командор сэкономил патроны: ему ведь не требовалось отстреливать щупальца – он просто рубил их как капусту. Добравшись до берега живым, Валевский положил несколько поджидавших его животных, но им на смену подходили другие гиганты, и их было так много, что оставшихся зарядов на всех не хватило. К тому же Валевский нашел еще одного чудом уцелевшего парня – щупальца актинии буквально облепили своими присосками ногу этого бедняги, и парень держался из последних сил. Все решали секунды, и командор, не раздумывая, отстрелил этому легионеру ногу. А потом притащил его на себе к десантному транспорту… Вот так-то, Морис. Раненый легионер, которого с таким трудом вытащил Валевский, в конце концов свихнулся. Так что командор единственный из трехсот, кто вернулся из той злосчастной экспедиции и при этом что-то помнил. Позже, правда, выяснилось, что яд, который выделяли те щупальца, плохо действует на мозги и действие его может растянуться на годы. Делай выводы сам…
10
Минули последние сутки отдыха, и наступил час старта. Большие корабли флота в полной готовности ожидали на орбите, а десантно-штурмовые суда «Корсара» выстроились на бетоне космодрома в порядке очередности взлета.
Судно Тимотеуса Лаги и Мориса Листа было включено в головное звено вместе с кораблем командора, который можно было опознать по желтой эмблеме «Корсара» на черном покрытии.
Двигатели кораблей первого звена начали набирать обороты, и вскоре все вокруг потонуло в нарастающем реве. Приближалось заветное мгновение старта, на табло стремительно сменялись цифры обратного отсчета. Экраны выдали ноль, и первые четыре судна, вздрогнув и выбросив длинные стрелы бело-голубого пламени, наполнили воздух страшным ревом. Четверка черных птиц рванулась с места, легко оторвалась от бетона и почти по вертикали пошла в черный омут космоса. Следом за первым, полоснув по взлетной полосе огненными струями, ушли еще четыре звена.
Когда затих шум и осела едкая пыль планеты Форт-Макс, местные, чудом уцелевшие кузнечики вновь принялись стрекотать как ни в чем не бывало.
В капитанской рубке головного корабля Ричард Валевский стоял у экрана и внимательно следил за тем, как вверенные ему десантные суда выполняют построение. Метки на экране сменились колонками цифр и текстовым пояснением. Командор не стал читать пояснения, а задал вопрос первому помощнику:
– Уильямс, все ушли с орбиты Форт-Макса?
– Выстраиваются два последних звена, сэр.
– Отлично. Штурман, как только все выстроятся в походную колонну, проложите курс на Эр-Зет-10, а вы, первый помощник, проследите, чтобы все приготовились к разгону до крейсерской скорости… Хоть на этот раз пусть все обойдется без травм еще до высадки, – недовольно добавил командор. – Если что – я у себя в каюте. – С этими словами командор покинул рубку.
– Старик пошел размять косточки, – бросил через плечо конопатый штурман. – Нетерпеливая, видать, бабенка. Мотается с ним всюду. Даже в такую опасную экспедицию… Почему, господин первый помощник, как вы думаете?
– Я думаю, что это большая любовь, Уоррен, – ответил первый помощник, не отрываясь от пульта.
– А как же другие ее увлечения, если любовь? – Конопатый штурман не унимался и, по всей видимости, именно сегодня желал прояснить этот вопрос.
– Другие – это, если хотите, для поддержания спортивной формы. И вообще, штурман, займитесь-ка своими прямыми обязанностями, а то, не ровен час, отклонимся от курса, и командор намылит нам шею.
Штурман огорченно вздохнул и снова погрузился в свои расчеты.
– Привет, Морис! Похвально, что ты уже здесь. Канал связи с командором открыли? – Тимотеус появился в рубке бодрый после сна, свежевыбритый и благоухающий одеколоном.
– Не было еще связи.
– А пора бы. – Тим уселся в свое кресло.
– Слушай, а что это за изменения в построении? Корабли флота должны быть нам видны в правый иллюминатор, а видим мы их в левый и что-то далеко очень.
– Я ничего об этом не знаю, – отозвался Тим.
Он подошел к левому иллюминатору и прикинул расстояние до удаляющихся огней.
– Веслер, – обратился он к своему штурману, – определите скорость и курс флотских кораблей.
Штурман пощелкал тумблерами и кнопками и выдал:
– Флагман «Циркон» и остальные суда уходят с ускорением, сэр. К тому же они отклоняются от первоначального курса на семь градусов.
– Так… Надо связываться с Валевским.
Но Тимотеуса опередили. На мониторе канала связи появилось лицо первого помощника командора.
– Первый помощник Уильямс вызывает капитана корабля Тимотеуса Лагу!
– Я слушаю.
– Тимотеус, мне нужен ваш совет! Через пару часов мы уже будем на границе системы Бонакус, а командора нет на мостике. К тому же не отвечает эскадра контр-адмирала Хоука. Мне это не нравится. Как нам поступить? Ваше мнение?
Тимотеус на мгновение задумался.
– Уильямс, я сейчас наведаюсь к вам в гости, приготовьте шлюз и проведите перекличку судов «Корсара». Все, конец связи… Морис, оставайся здесь за меня, – сказал Тимотеус своему другу. – Возможно, Валевский серьезно заболел…
Секунды швартовки тянулись бесконечно долго. Когда массивная дверь откатилась в сторону, Тимотеус шагнул на корабль и едва не столкнулся с ожидавшим его адъютантом Порком.
– Господин лейтенант, командор не подходит к экрану! Вернее, он совсем отключен в своей каюте. Такое может случиться только при аварии сети питания! – выпалил он.
– Но ведь для этого корабль надо крепко тряхнуть. Вы что, налетели на астероид? – Тимотеус, отстранив адъютанта, быстро пошел по коридору. Порк едва поспевал за ним.
– Нет, сэр, ничего такого не было!
– У вас на борту есть десант?
– Только армейский.
– Сгодится и армейский. Идите в десантный отсек и возьмите двух вооруженных солдат. Ждите меня возле каюты командора – я сейчас буду.
Порк тут же убежал. Тимотеус подумал, что этот парень совсем не годится для Легиона, а уж для «Корсара» тем более. Не иначе и тут приложила руку любовница командора. Тим зашел на пост к Уильямсу, и вдвоем они направились к каюте Валевского. У дверей их уже поджидали Порк и два огромных солдата в новеньких доспехах песочного цвета. Порк обливался потом под тяжестью MS-400, пехотинцы держали в руках облегченные MS-23. В дополнение к автоматическому оружию на их поясах висели сержантские «грау» – четырнадцатимиллиметровые пистолеты.
– Что это у вас, Порк? Снимите комплекс и положите на пол. И вы тоже, – обратился Тимотеус к солдатам. – Кроме пистолетов, ничего с собой не брать. Иначе вы весь корабль разнесете. А он еще новый.
– Как же мы будем взламывать замок, сэр? – недоумевал адъютант. – Я надеялся его прострелить…
Ему ответил Уильямс:
– Никаких «прострелить», Порк. Взламывать мы ничего не будем по той простой причине, что можем воспользоваться ключом.
– Значит, ключ есть? – удивился Порк.
– А как же! На корабле есть запасные ключи от всех замков, – продолжил Уильямс в том же наставительном тоне.
– А зачем тогда пистолеты? В кого мы будем стрелять? Неужели вы думаете, что в каюте командора кроме него самого и Юдит кто-то есть?
– Ну, хватит вопросов, Порк. Довольно тянуть время, его у нас и так мало – скоро граница системы Бонакус, – сказал Тимотеус.
Адъютант подошел к двери вплотную и, зачем-то встав на цыпочки, приложил ухо к холодному металлу.
– Ну что? – шепотом спросил его один из пехотинцев.
– Тихо… – так же шепотом ответил Порк.
– А почему вы, собственно, шепчетесь?!
Все вздрогнули. Громкий голос Тима прозвучал как пушечный залп.
– Вы забыли, какая здесь звукоизоляция? Майор Уильямс, давайте ключ. – Взяв протянутую ему магнитную пластинку, Тим приложил ее к блестящему квадратику на двери. Замок щелкнул, и дверь бесшумно убралась вверх.
Тимотеус вошел первым, а вслед за ним и все остальные. Автоматически включилось освещение, и глазам вошедших представилась мирная картина: в каюте был, в общем, порядок, не считая нескольких откупоренных бутылок, двух высоких бокалов тонкого стекла и разбросанных между ними конфетных оберток на журнальном столике.
На двухспальной тахте, спиной друг к другу, мирно почивали Юдит и Ричард Валевский. От журнального столика до самой тахты тянулась цепочка различных предметов кружевного белья Юдит, при виде которого Порк судорожно проглотил слюну, а Уильямс деликатно отвел взгляд.
Все в каюте выглядело вполне обычно для подобной ситуации, и это нахальное вторжение грозило вылиться в скандал.
«Ошибся! Ну что ж, с кем не бывает…» Но прежде чем убраться восвояси и позже прийти к командору с извинениями (так как Порк непременно доложит о ночном визите), когда тот проснется, Тимотеус решил развеять свои последние сомнения. Он достал из кармана тепловой датчик и настроил его на нормальную температуру тела. Затем, подойдя к тахте, осторожно приложил его к торчавшей из-под покрывала ступне Валевского. Датчик запищал, сообщая, что объект холоден как лед.
В одно мгновение в голове у Тима все встало на свои места. Он еще раз бросил взгляд на спящих: командор, как и прежде, лежал спиной к присутствующим – тихо и безмолвно, а его подруга взглядом Горгоны пожирала Тима.
– Эй, парни! Возьмите-ка ее на мушку! При любом движении приказываю стрелять!
Оба пехотинца неуверенно переминались с ноги на ногу и переглядывались. Лицо Уильямса выражало удивление, а Порк от услышанного пришел в шоковое состояние.
– Вы что?! Плохо поняли приказ?! – рявкнул Тим, не спуская глаз с Юдит.
Солдаты без должного рвения рассредоточились: один стал в изголовье, а другой сбоку от Юдит. Но никто из них не представлял, что сможет всадить пулю в эту красотку со всеми ее выпуклостями под тонким шелковым покрывалом.
Как только охранники заняли свои места, Тимотеус начал осторожно обходить любовное ложе, чтобы узнать, что случилось с командором.
Ричард Валевский лежал на боку и выглядел просто ужасно. Лицо черно-синего цвета, вывалившийся язык, неестественно вылезшие из орбит глаза – все говорило о том, что смерть командора была мучительной. Приподняв покрывало, Тим увидел, что грудная клетка Валевского раздавлена каким-то чудовищным прессом. В сущности, это было уже не тело человека, а бесформенный мешок с дроблеными костями. Тим был потрясен, но его спутники не замечали отражавшихся на его лице чувств.
Как завороженные, они следили за краем покрывала, которое медленно ползло по прекрасным ногам Юдит, оголяя их все выше и выше. Вот оно миновало колени, поползло медленнее, или казалось, что медленнее. Сердца четырех мужчин громко бились в унисон.
Наконец покрывало миновало все дозволенные границы, и напряжение достигло своего пика.
Тим смотрел на изуродованный труп, когда старые пружины антикварной тахты надрывно взвизгнули и тело Валевского с желтыми бельмами выпученных глаз повалилось прямо на него. Тимотеус в ужасе отпрянул назад и, оступившись, крепко ударился затылком о сейф командора.
А в это мгновение Юдит легко взлетела под потолок каюты и, ловко перевернувшись в воздухе, как кошка, пружинисто приземлилась на пол. Пехотинцы, хотя и имели отменную реакцию, не успели среагировать на ее внезапный прыжок. А спустя еще мгновение один из них жестоко поплатился: маленький кулачок Юдит, с отчетливым свистом разрезав воздух, легко прошил шлем и череп бедняги, разнеся его на куски. Разлетевшиеся мозги забрызгали всю каюту, а обезглавленное тело грохнулось на пол и забилось в конвульсиях.
Разделавшись с одним противником, Юдит рванулась к лейтенанту. Снова раздался свист, и там, где только что находилась голова Тима, кулак Юдит глубоко вмял металлическую переборку. Тимотеуса спасла его сверхчеловеческая, отработанная в Школе реакция. В следующий момент он нанес нападающей такой удар, что любой другой уже не числился бы в списках живых, но красотка только отлетела к тахте и, споткнувшись о труп Валевского, запуталась в покрывале.
Воспользовавшись этой заминкой, лейтенант одним прыжком очутился возле уцелевшего, но совершенно обалделого второго солдата и, вырвав у него пистолет, направил ствол на катавшийся по полу рычащий клубок. Наконец Юдит справилась с покрывалом и вскочила на ноги.
– Стоять! Иначе я стреляю! – тяжело дыша, прохрипел Тим.
– Вы что, с ума сошли?! Не смейте! – Порк пришел в себя и попытался схватить Тима за руку. Воспользовавшись моментом, Юдит бросилась в лобовую атаку.
Удар кулаком левой руки в челюсть Порка и выстрел из «грау» прозвучали одновременно. Адъютант, сшибая в полете стулья, приземлился в дальнем углу, а Юдит, получив пулю в грудь, только криво усмехнулась, хотя из ее спины вылетел целый ворох окровавленных клочьев и технического мусора. Тим выстрелил еще дважды. Сверкнула ослепительная вспышка, и искромсанное тело Юдит, объятое трескучим чадным пламенем, рухнуло на пол.
Мгновенно сработала система пожаротушения, с потолка прямо в центр пламени ударила струя пены. Огонь сопротивлялся, как мог, но отступил и с злобным шипением погас…
Глазам ошеломленных зрителей предстало следующее: то, что раньше было красавицей Юдит, теперь грудой обугленных остывающих обломков и горелого синтетического мяса валялось в луже пены. Закопченные металлические шарниры, обрывки проводов, микросхемы, клочки кожи – вот и все, что осталось от совершенного киборга.
11
Спустя два часа в каюте, где разыгралась трагедия, был наведен порядок. Тело командора и останки киборга были вынесены в медицинский бокс корабля.
Порк уже не докучал Тиму, а довольно уверенно распоряжался наведением порядка. От его недавней растерянности не осталось и следа. Майор Уильямс вернулся к исполнению своих обязанностей первого помощника, а Тимотеус остался за главного. По его команде эскадра из двадцати кораблей «Корсара» перестроилась и замерла у границы системы Бонакус.
Первым делом Тимотеус послал подробное донесение о случившемся в объединенный штаб командования и получил подтверждение своих полномочий командира эскадры. Получил он также и право продолжать операцию по своему усмотрению.
Морису, прибывшему на головной корабль к Тимотеусу, поручили командовать кораблем Тима. Друзья сидели в капитанской рубке головного корабля и вместе с первым помощником Уильямсом разрабатывали новый план боевых действий.
Хотя по непонятным причинам флотские корабли с частью десанта и тяжелым вооружением исчезли в неизвестном направлении, в распоряжении экспедиции оставалось двадцать десантных кораблей. Они несли в себе тысячу тяжело вооруженных пехотинцев, базирующихся в бронированных BDM. Это была внушительная сила, так что доберись они до поверхности планеты, вполне смогли бы удержать плацдарм до подхода подкрепления.
Все сошлись на том, что шанс выполнить задание есть.
Внезапно совещание было прервано появлением военного медика лейтенант-инженера Краковского. Его белый халат был в пятнах крови и сажи. Медик появился в сопровождении специалиста по компьютерным технологиям вольнонаемного Стейтона.
– Прошу прощения, господа, что прерываю ваше совещание, но у нас важнейшая информация.
Краковский подошел к столу, за которым сидели офицеры, и положил перед ними не слишком чистый кусок упаковочного пластика. На нем что-то лежало.
– Что это? – спросил Тимотеус.
К столу подошел Стейтон.
– То, чего не может быть, сэр. «Четырехмерный процессор Рекслера». Это понятие давно существует в мире компьютерных технологий как миф. Этот процессор позволяет если и не создать искусственный интеллект, то скопировать его. К тому же, – продолжал медик, – данный экземпляр процессора определенно выполнен методом биологических технологий. Это видно даже невооруженным глазом. Вся желеобразная структура этого объекта пронизана тончайшими кровеносными сосудами. Мы со Стейтоном склоняемся к мысли, что Юдит была не киборгом, а скорее живым роботом.
– Неплохо было бы узнать, сколько еще этих роботов находится среди нас, – проговорил Тимотеус.
– А особенно среди экипажей исчезнувших кораблей флота, – добавил Морис.
– Что ж, от лица командования благодарю вас, лейтенант-инженер, и вас, Стейтон. Немедленно составьте полный отчет, пусть радист закодирует его и отправит в штаб. Через полчаса мы начинаем операцию, и боюсь, что границы системы Бонакус для сигналов связи непроницаемы.
Когда Стейтон и Краковский ушли, командор Лага связался еще с тремя командирами звеньев и поставил задачу каждому из них. Морис тоже отбыл к своему звену, и четверки кораблей начали рассредоточиваться вокруг границ системы.
Звено Мориса первым пересекло запретные пределы, и уже через двенадцать секунд полета в системе корабли звена были атакованы «умными минами». Но поскольку их мощь была поделена между четырьмя судами, ущерб от атаки был незначителен.
Стрелки работали четко и слаженно, и вскоре минное поле озарилось детонирующими минами. Один за другим, с разных сторон, в систему входили остальные звенья и массированным огнем подавляли минные поля. Корабли двигались к месту, где, согласно расчетам, должна была находиться спрятанная планета. Подтверждая местонахождение планеты, по кораблям-нарушителям открыли огонь торпедные станции. Сотни торпед веером расходились по целям. Их было так много, что стрелки кораблей не успевали делать свою работу. Пока удалось уничтожить станции, шесть кораблей были серьезно повреждены. Сорванные с них взрывами броневые листы разлетались во все стороны, вспыхивая бликами отраженного Бонакуса.
– Тим, наши датчики видят две луны, принадлежащие планете-невидимке. Не исключено, что именно там стоят экранирующие станции.
– Хорошо, Морис, попробуйте их обнаружить.
Корабль Мориса выпустил две ракеты, каждая из которых пошла своим курсом. Ракеты завернули на невидимые стороны лун и взорвались с интервалом в две секунды. В тот же момент на всех экранах визуального наблюдения и в иллюминаторах кораблей во всем своем великолепии появилась Эр-Зет-10.
Разукрашенная зеленоватыми океанами, с редкими островками суши, планета, как изумруд, переливалась в лучах Бонакуса. Корабли вновь начали перестраиваться, готовясь к входу в атмосферу Эр-Зет-10.
Внезапно выскочившие из-за малой луны «манты» застали четвертое звено врасплох. Их было не менее двадцати – плоских чудовищ, моментально выпустивших целый рой тяжелых бласт-ракет. Корабли четвертого звена запоздало выбросили ложные контуры, но еще до подлета ракет «манты» открыли огонь из роторных лазеров, и ложные контуры разлетелись снопами красных искр. На месте кораблей четвертого звена заполыхал океан огня, подпитываемый новыми ракетами.
– Третье и пятое звенья! Вести бой самостоятельно! Главная цель – высадка десанта! Морис, делай, как я! – прокричал Тимотеус, и корабли его звена стали уходить в сторону большой луны.
Звено Мориса последовало за ними, отчаянно маневрируя и яростно отстреливаясь от наседавших «мант». Оставшиеся восемь кораблей рванулись в лобовую атаку на порядки противника, закрывающего путь к планете.
– Тим, за этой луной тоже может быть засада! – крикнул в эфир Морис.
– Я на это и надеюсь! Наша задача ошеломить, иначе они не дадут нам десантироваться!
Сотня «ребусов», притаившихся за луной, были готовы к бою, но не ожидали появления противника так скоро. Восемь черных кораблей ворвались внутрь боевых порядков «ребусов» и открыли шквальный огонь из всех видов оружия на большой скорости, стараясь протаранить уступавшие им в размерах истребители.
Завязалась почти рукопашная схватка, и в первые мгновения ничего нельзя было понять. Огонь велся во всех направлениях, корабли вперемешку вращались в дикой смертельной карусели. Наконец противники разошлись, и оказалось, что кораблей «Корсара» осталось шесть: обломки седьмого падали на планету, а восьмой агонизировал, добиваемый плазменными пушками «ребусов». Осколки разбитых «ребусов» кружились и сверкали, как клочья фольги, два десятка поврежденных «ребусов» уходили в атмосферу. Не дожидаясь, пока противник перестроится для атаки, десантные корабли предприняли очередную попытку пробиться к поверхности Эр-Зет-10.
Два «ориона» величаво плыли на высоте двадцати километров, их огромные размеры скрадывались безграничностью простиравшегося во все стороны пространства. Эти корабли имели два корпуса, между которыми было зажато гигантское пятидесятиметровое колесо роторного лазера. В правом корпусе корабля находился ядерный энергокомплекс, по мощности не уступавший электростанции небольшого города. В левом размещался экипаж и системы сверхдальнего наведения. «Орион» был создан для поражения крупных целей на очень больших расстояниях.
– «Манта»-один, ответьте «ориону»-один. Как ваши дела?
– Не очень хорошо, Курт! Пока подошел Лестер со своими «стаккато», я потеряла половину кораблей. Троим нарушителям удалось прорваться в атмосферу и выбросить свои танки. Один мы уничтожили в воздухе. Остальные – после приземления.
– «Орион»-один, говорит «ребус»-два, требуется ваше вмешательство. В квадрат 22-14-запад прорываются для десантирования шесть кораблей противника. Нам своими силами не справиться.
– Вас понял, «ребус»-два, подпустите их, но не слишком явно, чтобы они не догадались… А что с «ребусом»-один?
– Командир погиб…
– Ясно… Внимание, говорит «орион»-один. Лестер, восьмерку «стаккато» в квадрат 22-14-запад; Берта, гони своих «мант» туда же. «Зеро»-один, ваше дело уничтожить их танки в джунглях.
Две «манты» отделились от остальных и ушли в сторону – им требовался ремонт, – а оставшиеся на максимальной тяге двигателей спешили к месту прорыва неприятеля. Пятьюстами метрами выше, обгоняя «мант», проследовали штурмовики «стаккато». Четверка бомбардировщиков «зеро» немного скорректировала свой курс и включила подачу ракет «воздух – земля».
Шесть десантных кораблей на пределе термической защиты прорывались через плотную атмосферу Эр-Зет-10. Время от времени мимо них проносились ромбовидные силуэты вражеских истребителей, которые открывали огонь из опасных на близких дистанциях плазменных пушек.
Неожиданно Тимотеус заметил разрыв в периодичности атак «ребусов». Противник куда-то подевался. Почуяв подвох, командор отдал кораблям приказ рассредоточиться, но не прошло и секунды, как два десантных корабля, настигнутые залпами с «орионов», разлетелись горящими обломками.
Взрывной волной корабль Тимотеуса швырнуло в сторону.
– Командор, мы потеряли Моргана и Бакумо! – прокричал Уильямс, отчаянно пытаясь выровнять судно.
– Морис, как слышишь меня? Продержитесь еще секунд десять!
– Я слышу, командор! На нас насели какие-то твари. У них электромагнитные пушки! Они бьют по кораблю Декстера, как секиры. Он самый потрепанный!
Корабли стремительно сходились и расходились, закладывая головокружительные виражи. Стрелки, обливаясь потом, вертелись как бешеные, стараясь отогнать от теряющего силы корабля воздушных стервятников. Но «стаккато» мертвой хваткой вцепились в свою жертву, не обращая внимания на плотный ответный огонь.
Морис и лейтенант-пилот Крунш как могли закрывали своими кораблями теряющее управление судно, но бласт-ракета, выпущенная одной из «мант», попала в двигатель корабля Декстера, и тот, завалившись набок и оставляя дымный след, пошел вниз. Через какое-то время створки на его брюхе раскрылись, и оттуда вывалился BDM. К нему сразу же метнулись три «манты». BDM продолжал кувыркаться в воздухе, когда его настигли сразу две ракеты.
Земля была уже близко, и Морис увидел, как, уловив момент, корабль Тимотеуса выровнялся, открыл створки, и оттуда выскользнул BDM. Рассчитывая на легкую добычу, к нему тотчас кинулись два «ребуса», но башни бронемашины синхронно развернулись, и от одного «ребуса» полетели куски обшивки, а второй немедленно ретировался.
Спустя несколько секунд корабли Мориса и Крунша тоже избавились от своих броневиков. Брошенные командой корабли тотчас подверглись атакам, временно отвлекая на себя основные силы преследователей, между тем как броневики в стремительном полете затяжного прыжка летели навстречу зеленой чаще тропического леса.
На высоте ста пятидесяти метров автоматически раскрылись парашюты и заработали дымогенераторы, но и это не заставило вошедших в раж «ребусов» прекратить атаку на BDM. Дымовой заслон сыграл хорошую службу – одна из бласт-ракет, нацеленных в корабль Мориса, угодила в замешкавшийся «ребус». Затем из дыма вынырнул «стаккато» и длинной очередью распорол гусеницу броневика Крунша перед самой посадкой.
Сидя в командной капсуле бронемашины между четырьмя пушечными башнями, Морис, как автомат, фиксировал в памяти все, что успел увидеть.
Ветром машины снесло на окраину леса, и BDM Крунша угодил в озеро. На пятнадцатиметровой глубине он полз, как черепаха, и был прекрасно виден сверху. Тройка «стаккато» пронеслась над озером, вспенив его тысячей игл. Спустя миг в толщу воды вонзились две бласт-ракеты, в хрустальной глубине сверкнула яркая вспышка, и гигантский взрыв расплескал озеро по берегам.