000
ОтложитьЧитал
Глава 24
– Сколько еще мне тут сидеть?
Сантар методично колол орехи: щелк! – скорлупа летела в корзину, орешек – в миску; щелк! – другой орешек отправлялся в рот; щелк! – еще один оказывался во второй миске. Его съест Сайарадил – потом, когда успокоится.
К вспышкам гнева мага из Большого города Сантар привык через неделю. На поверку ее холодность оказалась маской, за которой скрывался темперамент похлеще, чем у южанина Фарата. Оставалось только дивиться ее удивительному самообладанию! Со старейшинами разговаривала спокойная, чуть высокомерная Сайарадил Вэй с застывшим лицом – но с Сантаром общалась Сая, от безделья лезущая на стенку. Порой казалось, что в ней живет две сущности… Сантара это ужасно забавляло.
На севере время измерялось лунами; полная луна уже дважды миновала небосвод, но старейшины по-прежнему считали, что магу из Большого города будет лучше прятаться у знахарок за березовой рощей.
– Они боятся общего схода, – объяснил их решение Сантар. – Невозможно предугадать, что решат люди. Конечно, большинство из нас ненавидят магов, но если прикинуть… Здесь много северян, и они будут против тебя так же, как Бьён. Но назаров не меньше, а они во главе с Ли-Секом станут на твою сторону. Вандов немного, и они тоже будут за тебя – так же, как темнокожие ребята Ротр-Дея поголосуют против. Часть южан настроена против, как Фарат, но часть пойдет за Райзабом, а он вроде бы хочет, чтобы ты осталась. У Варвадара общины нет…
– Неудивительно, – пробурчала Сайарадил. – И что мне делать?
– Ждать, – развел руками Сантар.
Каждый новый день казался бесконечно долгим. Чтобы занять непрошеных постояльцев чем-то полезным, знахарки усадили их колоть молодую лещину. Сантар методично орудовал щипцами. Сая нервно расхаживала по комнате, затем присела на скамейку рядом с ним и принялась грызть орехи, тоскливо поглядывая в окно. На подоконнике примостился страшненький птенец, покрытый грязно-белым пухом. Сантар впервые принес его сегодня и был, кажется, не рад этому; птенец тоже недовольно хохлился. Сайарадил находила их очень похожими.
– Что это за птица? – спросила она.
– Сокол, – сказал Сантар, оглядываясь на птенца.
– Мой отец не любит соколиную охоту, – поделилась Сая. – Он говорит, лучше охотится самому, чем оставлять все удовольствие птице.
– Учитель разводит соколов, – вздохнул Сантар. – Может, он в прошлом был сокольничим?
– Не знаешь, кем был твой учитель? – удивилась Сая.
– У нас о прошлом не спрашивают… Обычно учитель никого не подпускает к своему птичнику, но этого хиляка он почему-то поручил мне, – добавил Сантар с тоскливым вздохом. – Наверное, хочет проверить мое терпение на прочность!
– Ты хоть имя ему дал? – поинтересовалась Сая.
– А надо? – искренне удивился Сантар.
– Это же теперь твой сокол!
Сантар подцепил двумя пальцами куцее крылышко птенца.
– Зачем такому задохлику имя? – проворчал он. – А если он протянет недолго? Придется еще на могильном камне имя вырезать… Нельзя же названного питомца просто так закопать, – добавил он со смущением.
– Если хорошо заботиться, то он долго проживет, – возразила Сая. – Учитель его тебе и дал, наверное, чтобы ты выходил… Как насчет имя Нур? Это же вроде бы значит «свет»?
– Верно, – кивнул Сантар. – Странное какое-то имя для сокола!
– Единственное слово на нарданском языке, которое всплыло в памяти, – хмыкнула Сая
– Просто нардан… А если язык, то тогда назарский, – машинально поправил Сантар. – Слово «нардан» значит «язык назар», поэтому нарданский язык странно звучит.
Сая подозрительно прищурилась:
– Сколько же языков ты знаешь? Эндарий, северное наречие, нардан…
– Эндарий на равнинах знают все, – пожал плечами Сантар. – Другое дело – акцент! В Эндросе надо говорить как коренной житель, тогда на тебя лишний раз не обратят внимания. Вот я и старался, благо у нас полно столичных, было у кого поучиться… На северном наречии говорю с детства, я же тут вырос, как не говорить? Еще отец научил понимать кмехскую речь, но до письма так руки и не дошли… А вот нардан я знаю, пожалуй, лучше прочих. Мама говорила со мной только на родном языке. Она же настояла, чтобы я изучал нарданскую письменность. Каждый день после утренних тренировок и до обеда, сколько себя помню!
– Ты читаешь нардан? – поразилась Сайарадил; в Эндросе знатоки сложнейшей назарской иероглифики были наперечет.
– Я говорю, пишу и читаю на трех назарских диалектах, – в голосе Сантара промелькнуло самодовольство.
Сайарадил глянула на него с изумлением. Подумать только, три диалекта империи Райгон! Уровень выпускника Академии наук!
– Этот малец не годится для охоты, слишком слабый, – Сантар между тем продолжал оценивать птенца.
– Может, воздушная почта? – предложила Сая.
– Соколы не так привязаны к дому, как голуби.
– Ты его даже не тренировал! А ведь назары используют соколиную почту.
– Заморыш надорвется письма таскать, – гнул свое Сантар.
Обретший имя Нур недовольно распушил перышки и отпрыгнул в сторону; ему явно не нравилось такое пренебрежительное отношение.
– Будешь так с ним обращаться, он никогда тебя не полюбит, – предупредила Сая.
– Зачем мне его любовь? – поморщился Сантар, хватая птенца в охапку и возвращая на место. – Я жду лишь преданность!
Сайарадил задумчиво насупилась. Порой в Сантаре проступало нечто такое, от чего пробирал холодок. Может, все дело в темных, почти черных глазах? Или острых скулах, под которыми залегли тени? Его лицо с легкостью сменяло улыбку на злую гримасу. Ну точно назарская кровь! А вот ростом он был повыше жителей Райгона, наверное, в отца…
Перехватив ее оценивающий взгляд, Сантар вопросительно приподнял брови.
– Что ты делал до того, как я попала сюда? – спросила Сая в попытке скрыть неловкость. – Ты все время проводишь со мной, даже переехал к знахаркам… Разве у тебя нет других дел?
Сантар от возмущения отложил орехи.
– Да у меня раньше не было ни минуты свободной! – строго сказал он. – Из-за того, что я вынужден торчать здесь, пришлось перенести тренировки на утро… Думаешь, так просто каждый день подниматься за два часа до рассвета, когда кое-кто в соседней комнате спит без задних ног?
– Я не знала, – смутилась Сая. – Хочешь, попрошу старейшин, и они приставят ко мне другого человека?
– Который с радостью прикончит тебя во сне! – бросил Сантар и отвернулся; ему не нравилось, какой оборот принимает разговор.
Пораженная внезапной догадкой, Сая поставила миску с орехами на стол.
– Ты же здесь по приказу старейшин? Или нет? – спросила она подозрительно.
Сантар рывком встал на ноги, нависнув над ней.
– Неужели ты всерьез считаешь, что вольные люди смирились с решением старейшин? Опомнись! Они никогда не примут мага… Им подойдет любой повод, что расправится с тобой!
Сайарадил сжала кулаки. Она думала, Сантар защищает изгоев от нее, но, оказывается, все это время он охранял ее ото всех… А что делала она? Лопала орехи!
Вздохнув, девушка поднялась на ноги:
– Идем!
– Ты что, не слушала меня? – еще больше разозлился Сантар.
– Подумай сам, – пояснила Сая, накидывая на плечи подаренную знахарками шаль. – Как все поймут, что я не опасна, если даже ни разу не видели меня?
Сантар посадил птенца в переноску, подхватил ножны с мечом и вышел следом. Сайарадил быстро шла по лужайке; ее светлые волосы покачивались в такт упрямым шагам.
– Видно, духи помутили мой разум, когда я решил притащить в Убежище эту ненормальную, – пробормотал Сантар себе под нос. – Эй! И куда ты собралась?
– К твоему учителю!
Они шли по оживленным улицам поселения: Сантар – впереди и быстро, Сайарадил – позади и вприпрыжку. Люди, которые попадались на пути, оставляли свои дела и провожали их взглядом; некоторые отворачивались – то ли не хотели смотреть, то ли боялись. Сайарадил старалась сохранить невозмутимый вид.
– Твой учитель, – спросила она у спины Сантара, чтобы отвлечься. – Какой он человек? Старый или молодой? Строгий?
– Его зовут Чен-Ку. Он строгий, но отходчивый. Скорее старый, чем молодой… По нему непонятно, – сказал Сантар и добавил так, словно это все объясняло: – Он назар.
Сая спросила еще что-то, но Сантар не расслышал; среди лиц, мелькающих впереди, он заметил старейшину Райзаба. Южанин сверлил Сантара взглядом, забрасывая в рот изюмины из внушительного свертка. Уйти вот так, столкнувшись лицом к лицу, было невозможно, хотя долгое время Сантару удавалось избегать разговора наедине.
– Подожди здесь, – велел он Сайарадил и нехотя направился к старейшине.
Оставшись стоять одна посреди широкой улицы, Сая поняла, что чувствуют дрессированные тигры на праздничных представлениях в Эндросе. Проходящие мимо люди разглядывали ее, перешептываясь и похихикивая. Спасаясь от повышенного внимания, Сайарадил отошла к колодцу, спрятанному под деревянным навесом. Где-то внизу отозвалась плеском вода; опершись о край каменной кладки, Сая глянула в темный провал.
Сантар подошел к Райзабу, всем своим видом выражая недовольство.
– Будешь? – добродушно спросил старейшина вместо приветствия, протягивая ему изюм.
Юноша поморщился, глянув на приторное угощение: он терпеть не мог сладкое.
В обычной жизни они с Райзабом общались запросто, и тому были причины. Отец всегда считал старейшину больше, чем другом – названым братом, поэтому для Сантара южанин давно уже был членом семьи, этаким добрым дядюшкой. Единственного сына Райзаба унес черный мор. Других детей у них с женой не случилось. Ребенком для них была осиротевшая Райхана, дочь брата Райзаба; теперь же, когда и Сантар стал сиротой, названный дядюшка, кажется, решил заменить ему отца. Такая забота отчего-то была Сантару неприятна.
– До меня дошел слух, что наша гостья вышла прогуляться… Надеюсь, она не собирается нырять? – спросил Райзаб, косясь на Сайарадил – та свесилась в колодец по пояс, держась руками за бортик.
– Может, уберешь своих наблюдателей? Надоело смотреть, как они маячат в роще! Она не сбежит… По крайней мере, не через колодец, – хмуро ответил Сантар, проследив взгляд южанина.
– Ай, какой ты стал колючий! – крякнул Райзаб. – Мы так давно не разговаривали… Не соскучился по дядюшке?
– Что тебе нужно? – прямо спросил Сантар.
– Скажи-ка, добрый друг, – Райзаб отправил в рот остатки изюма, – Сайарадил все еще считает, что это мы приставили тебя к ней?
Сантар скривился, как от отвара полыни, которым его пытались поить знахарки.
– А ведь мы, наоборот, были против! Я даже предлагал поселить ее в своем доме, но ты заупрямился, – не услышав ответа, старейшина резко перешел с добродушного тона на стальной: – Брось! Ты что, защищаешь ее от меня?
– Не только от тебя, – тихо ответил Сантар.
– Послушай, парень…
– Хочешь сказать, ей тут безопасно?
– Не выставляй нас злом! Тебе прекрасно известно, почему здесь не любят магов.
– Ладно бы просто не любили… Но ее же камнями закидают при первой возможности! – вспылил Сантар. – Только она не будет стоять и смотреть, а закрутит в ответ свои водовороты! Вы потом скажете, ах какие маги плохие, нет им веры… А я, между прочим, слово дал, что она будет в безопасности.
– Значит, мы убийцы, а девка из Большого города – хорошая? – грозно надвинулся на него Райзаб.
Сантар открыл было рот, но сдержался; он и так наговорил лишнего.
– Мы идем к Чен-Ку, – кратко сказал он и развернулся, чтобы уйти.
– Ты молод, – бросил ему вдогонку Райзаб. – А эта девочка… девушка…
– Враг? Да помню я, – ответил через плечо Сантар.
Райзаб проводил его взглядом.
– …слишком красива, чтобы быть врагом семнадцатилетнему юноше, – закончил он.
Сайарадил пыталась рассмотреть свое отражение на дне колодца, когда над ухом у нее прозвучало:
– Вейда!
Ей показалось, что она ослышалась. Вейда на вальдорне означало «дочь»; в Руг-Ванде было принято так обращаться ко всем девушкам с рождения и до замужества. Саю называла вейдой только Айстриль, давно, еще до появлением Эйлинур. В то время Сая любила забираться маме на колени и слушать мелодичные, как звон ручейка, звуки вальдорна. Айстриль расчесывала ей волосы и рассказывала о своей родине, прекрасном зеленом крае, где в ложбинах между высоких холмов текли реки, вода в которых слаще меда…
Сая обернулась так резко, что ноги ее скользнули по мокрому деревянному помосту у колодца. Она бы упала, если бы ее не подхватили под руку.
– Узнаю неуклюжесть Ури, – хмыкнул Ристар беззлобно.
– Не прикасайтесь к ней, старейшина! Это же магичка из Большого города!
У ванда за спиной стояла девушка, которую Сайарадил видела раньше – юная красавица Райхана. Легкое не по погоде платье нежно-персикового цвета, разметавшиеся по плечам иссиня-черные локоны, румянец на щеках – Райхана казалась южной принцессой из сказок, по недоразумению оказавшейся среди северного пейзажа. Даром что она была безродной – держалась так, словно родилась госпожой по крови! Для Райханы, выросшей в лесу, родословная не представляла ценности. Она не испытывала трепета перед родовой аристократией и не боялась магов; эта девушка и вправду была принцессой изгоев, которую избаловал любящий дядя.
Райхана пробежалась по Сайарадил глазами. Это был обычный взгляд женщины, пусть и юной, но уже оценивающей другую женщину. Сая вдруг осознала, как выглядит: растрепанная девица в одежде с чужого плеча, замотанная в старушечью шаль… По ее спине пробежал неприятный холодок; она уже ощущала на себе такой взгляд – в тот день, когда благородные дамы, едва глянув на наследницу рода Валлардов, признали ее не заслуживающей внимания. На миг Сая вновь ощутила себя ничтожеством; ей стоило больших усилий сохранить спокойное выражение лица.
Старейшина глянул на южанку с жалостью.
– Маг может родится в любой семье, – сказал он строго. – Ты ведь собираешься становиться матерью?
Райхана округлила глаза; не найдя что ответить, она оглянулась на дядю и только тут заметила Сантара. Мгновенно забыв обо всем, Райхана подбежала к нему, схватила за руку и затараторила:
– Почему ты не заходишь? Что, совсем не соскучился? А мы с дядей собираемся проверить ловушки в лесу! Пойдешь с нами? – и, прибавив громкости голосу, сказала: – А этой ведь нельзя выходить из долины… Как жалко! Придется ее запереть!
– Не знал, что в Убежище появились темницы, – хмыкнул ванд, издали кивая Райзабу. – Впрочем, я отсутствовал почти два месяца, могли и построить! Фарат с Ротр-Дэем были бы счастливы.
Собравшись с духом, Сая выдохнула:
– Вы – второй ванд после моей матери, которого я вижу!
Ее вальдорн вышел недостаточном текучим, а отрывистым, с грубым акцентом коренного жителя Эндроса; девушка смутилась, но старейшина одобрительно улыбнулся.
– Хорошо выходит, словно росла в Руг-Ванде… Мама научила? – спросил он и вдруг добавил: – Ты очень на нее похожа!
– Вы знали мою маму? – выдохнула Сая.
Ристар кивнул; его взгляд устремился куда-то вдаль.
– В Руг-Ванде до сих пор складывают песни о ней. Айстриль считалась жемчужиной клана Ури, одной из красивейших девушек на западе! Она была достойна самого лучшего… Но ее выдали замуж за сенатора из Эндроса, – Ристар осекся, виновато покосившись на Сайарадил. – Наверное, не стоило так говорить о твоем отце.
– Не стоило, – подтвердила Сая.
Старейшина виновато склонил голову.
– Скажи, она ведь счастлива? – спросил он.
Голубые глаза ванда заманчиво блеснули. Сая завороженно всмотрелась; весь мир сузился до ширины его зрачков, и в этом бездонном черном колодце вдруг показалась Айстриль, но не та, которую знала Сая, а другая, совсем юная, в необычном платье до середины голени цвета лаванды, заливисто смеющаяся… Сайарадил вдруг стало ужасно неловко; ей показалось, будто она подглядывает в замочную скважину за чем-то, что мама хотела бы скрыть от нее. Усилием воли ей удалось отвести взгляд в сторону.
Мир обрел прежние краски, и первое, что увидела Сайарадил, было встревоженное лицо Ристара.
– Как давно это у тебя? – спросил он нервно.
– Вы о чем? – Сая сделала вид, что не понимает.
– Не притворяйся, – поморщился старейшина. – Я видел твои глаза! На миг они озарились синим светом… Давно ты стала зрящей?
Сая молчала; она не знала, стоит ли доверять этому человеку. Ристар хотел сказать еще что-то, но к ним уже шел Сантар. У него за спиной маячила Райхана, позади которой вперевалку катился старейшина Райзаб.
Сантар был зол, это было видно сразу. Не говоря ни слова, он кивнул Ристару, затем схватил Саю за руку и быстро зашагал вдоль по улице, волоча ее за собой.
– Позже я навещу вас! – послышался за спиной голос ванда.
Сайарадил махнула ему свободной рукой.
– Есть разговор, – сказал Райзаб ванду и потрепал племянницу по голове: – В следующий раз сходим в лес, хорошо?
Райхана рассеянно кивнула, не вслушиваясь; она смотрела, как Сантар удаляется, держа за руку другую, и ее румяное лицо бледнело на глазах.
***
Вечером, когда солнце склонилось к верхушкам деревьев, они возвращались к знахаркам: Сая легким неслышным шагом, Сантар – еле передвигая ноги. Чен-Ку не позволил ему даже войти в дом. Лишь когда небо позолотил закат, назар счел, что тренировку можно завершить. Услышав это, Сантар рухнул на землю и лежал так до тех пор, пока Чен-Ку не пригрозил продолжением. Сантар смерил учителя угрюмым взглядом и, не попрощавшись, заковылял по улице прочь. Сайарадил церемонно поклонилась назару и нагнала Сантара – сделать это было несложно.
– Жду вас завтра с утра! – крикнул им вдогонку Чен-Ку.
Как вышло, что эти двое поладили? Монотонно отрабатывая удар за ударом, Сантар краем глаза косился в сторону раскидистого дуба, в тени которого удобно расположились старый назар и юная наследница Валлардов. Несмотря на обещания, данные старейшинам, Сая показывала ему какие-то фокусы с маленькими струйками воды; Чен-Ку, обычно нелюдимый, вел с ней непринужденный диалог на своем, как оказалось, очень приличном эндарии. Да он даже со старейшинами говорил исключительно на нардане! Теперь пусть только попросит Сантара переводить! О чем они болтали вообще?.. О холодной северной погоде. «Разве это лето?» – поражалась Сайарадил; назар вздыхал в ответ. Об охоте… О шелке, из которого сделана одежда Чен-Ку. «Он ведь имперский? Настоящее произведение искусства!» – восхищалась девушка; назар польщено щурил глаза. Несколько часов кряду о какой-то ерунде! За это время Сантар успел натереть отвыкшие от тяжелых тренировок руки – но лучше уж мозоли, чем болтать о шелках!
Даже во время перерыва, пока Сантар угрюмо жевал кусок холодной оленины, Чен-Ку продолжал дискуссию.
– У империи есть свои причины не доверять Эндросу. Многое произошло между нашими народами в прошлом… Жители гор вообще недолюбливают жителей равнин, – вздохнул назар. – Так было всегда.
– Разве назары – жители гор? – удивилась Сая.
У нее на коленях стояла корзинка лесной земляники, наполовину опустошенная. От сочных ягод губы наследницы Валлардов стали алыми. Сантар поймал себя на том, что уже довольно долго наблюдает, как она отправляет в рот землянику; отведя глаза, он не без усилия сосредоточился на оленине.
– Сейчас назары живут в горах, но ведь так было не всегда, – продолжала тем временем Сайарадил. – До Объединения на востоке проживало несколько народов-прародителей назаров. Часть из них жила в Грозовых горах оседлой жизнью, строила монастыри, развивала удивительные ремесла и магию. Другие народы кочевали по равнинам, устраивали набеги на запад; среди них было несколько крупных кланов, включая, кстати, клан Назарда… В эпоху Объединения эти народы стали одним целым. Позже, уже в составе республики, Назарда подмял под себя всех остальных и захотел править собственным государством… Что было дальше, все мы знаем. И вот вопрос: кто такие назары? Потомки мирных земледельцев и ремесленников, издревле населявших Грозовые горы? Или воинствующие равнинные кочевники? Между прочим, – добавила Сая, закидывая в рот последнюю горсть земляники, – нынешний император, свергший династию Назарда, происходит из древнего горского рода Чоу… Получается, что после длительного правления кочевников власть в Райгоне получили горцы!
Чен-Ку поджал губы; глаза у него сощурились, а лицо приобрело хищное выражение. Сантар видел такое не раз – эта гримаса появлялась на лице назара всякий раз, когда тот проводил не учебный, а настоящий бой на мечах с кем-то, кого считал соперником.
– Чоу – позор своих предков! Однажды весь его род будет предан забвению, а у самого предателя не останется даже могилы, – сказал Чен-Ку со страстью. – У Райгона нет и быть не может другой династии кроме Назарда!
Сантар, прежде не слышавший подобной эмоциональности от учителя, перестал жевать и посмотрел на Сайарадил, всем своим видом давая понять, что пора менять тему разговора. Но наследница Валлардов не растерялась. Стряхнув с корзинки прилипшие листья земляники, она кивнула:
– Вы совершенно правы! Предатели всегда должны получать по заслугам, – и, зачерпнув кружкой из подвешенного над огнем котелка, с невозмутимым видом принялась дуть на чай с лесными травами.
Черты лица Чен-Ку смягчились. Из свертков с припасами он выудил пирожок с черникой; Сая взяла кусочек и похвалила сочную начинку. Сантар спрятал улыбку. Учитель был прекрасным воином, но бесхитростным человеком; ему даже в голову не пришло, что последняя фраза Сайарадил может в равной мере относиться как к предателю Чоу, так и к роду Назарда, пятьсот лет назад поднявшему восстание против власти Эндроса.
– В конце концов, люди вообще не любят друг друга, – примирительно заметил Чен-Ку. – Жители равнин недолюбливают жителей лесов. Маги Эндроса не любят магов Райгона, и наоборот… Интересно, кто был первым в этом круге ненависти? – назар выразительно посмотрел на своего ученика.
Сантар, от которого явно требовался какой-то ответ, с трудом проглотил огромный кусок и заявил, что испокон веку есть люди плохие и люди хорошие. Сайарадил, на которую перевел взгляд Чен-Ку, заявила, что, по ее мнению, люди не делятся на плохих и хороших, а в разных пропорциях сочетают в себе обе эти стороны. Сантар так устал, что не стал спорить, хотя сам он видел немало людей, у которых обе стороны были одинаково скверные.
– Сегодня ты разговорчив, – сказал Сантар учителю, когда они, оставив Сайарадил в одиночестве, вышли друг против друга.
– Мне интересно, – усмехнулся назар, разминая ноги. – Ты говорил, что на арене эта девушка одолела равнинных драконов? Значит, ее внешняя хрупкость обманчива.
– Она использовала магию, – пожал плечами Сантар.
Чен-Ку с силой щелкнул его костяшками пальцев по лбу.
– А чем магия отличается от меча? Без тяжелых тренировок она бесполезна, – строго сказал он и неожиданно нанес удар.
Сайарадил тоже осталась довольна незапланированной прогулкой.
– Бездельничать очень утомительно, – жаловалась она на пути к березовой роще. – А ведь знатные дамы Эндроса проводят так всю жизнь… Подумать только! Меня ждала именно такая судьба.
Сантар задумался, но, сколько ни пытался, не мог представить Сайарадил праздно лежащей у фонтана.
– Пытаешься понять, как бы я смотрелась на пиру? Или что-то подобное? – усмехнулась Сая.
– Нет… На лежанке в саду, – признался Сантар и подозрительно прищурился. – Ты точно не читаешь мыслей?
Сайарадил рассмеялась.
– У тебя на лице все написано! Можно просто догадаться… Если подумать, моя мама полжизни провела на лежанке в окружении подруг, бесконечно болтая о пирах, династических браках или новых платьях, – вздохнула Сая и вдруг помрачнела, опустив глаза на свой наряд.
Впереди показалась березовая роща.
– Послушай, – сказала Сая, нерешительно наматывая на палец уголок шали. – У вас ведь есть торговцы? Я бы хотела купить кое-что. Правда, мне нечем заплатить…
– Старейшинам не понравится, если ты обзаведешься магическими штуками, – предупредил Сантар.
– Я не о том! Смотри, – Сая раскинула руки. – Знахарки дали мне свою одежду, новые сапоги, даже шаль, но все не по размеру, а шить я не умею. И еще этот цвет, серый, как храмовые одеяния…
– Ты хочешь платье? – уточнил Сантар, озадаченно хмуря лоб.
– Не обязательно платье! – Сая, краснея, замахала руками. – Что здесь носят женщины? Сорочки? Мне подойдет любая одежда, только… – она не смогла произнести «красивая» и сконфуженно замолчала.
Хвала Небу, Сантар ничего не заметил.
– Я что-нибудь придумаю, – кивнул он. – Обычно Райзаб закупает ткань в Дагаре, а местные женщины сами шьют себе одежду. Но не думаю, что кто-то из них согласится обшивать тебя… Может, попросить знахарок? Хотя не стоит, а то они сошьют то же самое. Проще купить в Дагаре готовое платье! Но только придется ждать следующей луны, – он посмотрел на смущенную донельзя Сайарадил. – Почему не сказала сразу? Отряд ушел в Дагар всего три дня назад.
Девушка неловко дернула плечом. Ей не хотелось признаваться самой себе, что до встречи с Райханой она даже не задумывалась о том, как выглядит.
Они подходили к дому, когда заметили горевший в одном из окон свет.
– Это же… – выдохнул Сантар и бросился к лестнице.
Навстречу ему из дверного проема показалась плотно сбитая фигура.
– Что с Лимом? – крикнул Сантар, пытаясь заглянуть знахарке за спину.
– Очнулся он, – буркнула та, пропуская его внутрь.