001
ОтложитьЧитал
Глава
V
«Три встречи»
Майор, сидя в своём кабинете, подшивал новую информацию по делу с названием «Шарлатан». Уже неделю в папку добавлялись новые листы с печатными буквами. Шесть дней за домом, где находился целитель, была установлена оперативная слежка, которая дала весьма странный результат. За всё время гражданин Добров вышел из дома один раз в магазин, предположительно за продуктами. Это было весьма странно для советского человека, который априори должен трудиться и отдыхать на свежем воздухе.
Волков подключил к розетке радиоприёмник и настроил волну, что была почище. Как раз он попал под выпуск «Последних известий».
– «А теперь перейдём к самой важной новости к этому часу. Сегодня, двадцатого октября тысяча девятьсот восемьдесят второго года, после футбольного матча между командами «Спартак» и «Хаарлем» на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени Владимира Ильича Ленина произошёл несчастный случай в результате нарушения порядка движения людей. Есть несколько пострадавших. Дело передано в следственные органы для расследования и поиска виновных» – монотонно зачитал диктор.
– Время идёт, а ничего не меняется… Даже не упомянули о шестидесяти шести трупах… Наверное, оно и к лучшему, нечего панику наводить, – сказал вслух следователь, запалив очередную сигарету.
После началась программа, где ставили безвкусную, режущую уши музыку. Майор сразу же выключил приёмник и посмотрел на циферблат наручных часов. Время близилось к десяти, поэтому, собрав все нужные вещи в дипломат, следователь вышел из своего кабинета и направился домой. Выяснилось, что ездить на мотоцикле впредь нужно медленнее, так как первый снег и изморозь делали «девочку» не совсем послушной на дороге.
Наведя большую кружку чая, Волков достал из дипломата три книги по психиатрии и принялся поочерёдно искать информацию о влиянии цвета на психику человека. Он по привычке насвистывал множество различных мелодий, кстати, весьма виртуозно. За три часа нарыть какие-то полезные сведения всё же удалось, хоть и немного.
Часовая стрелка приближалась к двум ночи. Выключив свет, уставший следователь лёг в свою кровать. В планах на наступивший день появилась отметка «Наведаться к Доброву». Хоть тело и устало, особист никак не мог уснуть. И это не из-за того, что в окно светила яркая полная луна, а потому что в голову лезли всякие мысли, касающиеся предстоящей встречи. Этот самый Добров был слишком подозрителен, а Волков ой как не любил людей, на которых было мало дельной информации, к тому же таких скрытых и в какой-то степени загадочных. Выяснилось, что шарлатан уже успел помочь нескольким людям с тяжёлыми жизненными обстоятельствами, а что ещё более интересно, четыре из пяти стали участниками правонарушений. «Зомбирует он их что-ли?» – спросил себя Волков. «Надо быть на шаг впереди» – добавил тот и сразу же встал с постели, вновь включив свет за столом.
За время штудирования книг, никаких сведений касательно гипноза не нашлось. Николай озадаченно почесал голову, думая, что же можно предпринять. Хоть он и не верил во все эти бредни, но привычка быть готовым ко всему выработалась с молодости. Майор взял ключи, нацепил пистолет, накинул на плечи плащ и спустился вниз. Комендантша спала крепким социалистическим восьмичасовым сном.
Мотоцикл нёс своего хозяина по пустой дороге прямиком в психиатрическую больницу на окраине Москвы. Знали о ней не многие, только посвящённые. Да и попадали туда не совсем психи, хотя и их там было предостаточно. Волков очень жалел, что не надел тёплый свитер. Зубы уже бились друг об друга, а тело продрагивало от резких порывов холодного ветра. Наконец, он подъехал к совсем непримечательному двухэтажному зданию с потрескавшейся зеленоватой краской. Оно было огорожено кирпичным забором, но без колючей проволоки. Пройдя через охранников, которые также были сотрудниками КГБ, Николай Алексеевич вошёл через запасной вход. Главврач «психиатрички», как её любили называть следаки, находился на ночном дежурстве, что было очень на руку Волкову. Последний постучался в кабинет, а затем с разрешения отворил дверь.
– Какие люди! Я что, сплю?
– Владимир Петрович!
Оба крепко похлопали друг друга по спине и присели напротив друг друга. Лицо главврача заметно похорошело, на лице появилась улыбка, что также было замечено и с Волковым.
– Николай, вот уж не думал, что ты когда-то заглянешь к старику!
– Я и сам не думал, это было спонтанным решением.
– Я ж тебя не видел со времён, как ты выпустился с института. Когда ж это было то…
– Лет так пятнадцать назад, Владимир Петрович, – с улыбкой ответил майор.
– Смотрю ты похорошел. За границей что-ли был?
– Да, пять лет в Берлине. Нелегалом. Ну, вы понимаете…
– Конечно понимаю. Сложно тебе было, дорогой. Давно вернулся то?
– Недавно совсем, недели две назад.
– Ладно, мы ещё успеем поговорить как-нибудь, давай по теме. Не просто же так ты ко мне в три часа ночи примчал?
– Вы как обычно правы, товарищ профессор.
– Давай просто Владимир Петрович, и без всяких этих официальностей?
– Хорошо. Так вот, я по деликатному вопросу…
– Слушаю.
– Сегодня мне предстоит поговорить с человеком, который, вполне возможно, владеет гипнозом. Есть какие-то методы не поддаться его внушению?
– Какой интересный вопрос! – засмеялся главврач. – Как известно, есть люди податливые влиянию и нет. В твоём случае беспокоиться не нужно, поверь мне, но несколько рекомендаций я всё же тебе дам. Во-первых, будь постоянно в напряжении. Думай о чём-нибудь, не зацикливайся на одном предмете, в глаза не смотри. Во-вторых, если он начнет либо приказывать, либо убеждать что-то сделать, например, расслабиться, закрыть глаза – ничего не делай. Всё наоборот. И в-третьих, очень помогает делать в голове какие-то вычислительные операции, либо вспоминать стих, или, если ты верующий человек, читать в уме молитвы.
– Этого хватит?
– Определённо точно! Больше нет вопросов?
– Есть, Владимир Петрович. Этот человек сидит в помещении, где горит красный свет. О чём это может говорить?
– Касательно этого человека или почему он это делает?
– И то, и другое.
– Ну, на первый вопрос можно ответить очень по-разному, может быть ему так комфортнее, может быть он любит этот цвет, либо у него в очках стоят стёкла, окрашенные в другой, чтобы цвета смешались, и эта атмосфера на него так не давила. А что касается вопроса «зачем он это делает?», тут уже проще… Какой сферой деятельности он занимается?
– Людям помогает. Целитель и шарлатан.
– Тогда всё ясно. Видишь ли, Коля… Недавно, моими коллегами, было проведено некоторое исследование. Результаты оказались очень любопытными. Они изучали воздействие цветов на психику человека. Собрали, значит, пятьдесят добровольцев, без психических отклонений, конечно же. Так, постой, почему у нас с тобой пустые стаканы?
– Я и не знаю, Владимир Петрович, – улыбнулся бывший ученик.
Главврач налил в две кружки хорошего крепкого чая из китайского термоса, предложил гостю и продолжил:
– На чём это я там… А, да! Пятьдесят добровольцев. Темпераменты у них были совершенно разные. Их заводили в помещения разного цвета и задавали ряд совершенно обычных вопросов. Сейчас, минуточку!
Психиатр достал из шкафа магнитофон, выбрал из стопки записи в коробочках, достал одну из них и вставил в проигрывающее устройство. Нажатием нескольких клавиш он привел ленту в движение и после потрескивающих звуков зазвучал голос. Главврач постоянно перематывал дальше, пока не остановился на нужном моменте.
– Вот, слушай!
Оба притихли.
– «Результаты касательно красного цветового диапазона. Каждый испытуемый был помещен в комнату ровно на тридцать минут, а далее подвержен допросу и замерам лично, всё так же в среде красного цвета. Мы с коллегами заметили, что красный цвет возбуждает психику, вызывает учащение пульса и увеличивает активность мышц. Крайне любопытный факт. Раздражительные люди и лица, страдающие избыточной массой тела, очень быстро уставали и слишком часто нервничали, вплоть до неприятных инцидентов. Конец первой части кассеты, чтобы…» – прозвучало из магнитофона.
– Вот, слышал? Новые сведения.
– А я читал в старых учебниках, что красный цвет наоборот оказывает положительное влияние…
– Это старая информация, её дополниили. Поэтому, будь осторожен. Ожирением и вспыльчивостью ты не страдаешь, но среда будет определённо враждебная, друг мой, – серьёзно предостерёг учитель.
Разговор между старыми знакомыми продолжался до утра. Вспоминали тяжелые годы учёбы, политические события, о том, как Волков от обычного сержанта дослужился до майора и начальника следственного отдела КГБ. Особист узнал, что его учитель после преподавательской деятельности был переведён в психиатрическую лечебницу на короткое время помощником главврача, а затем и сам занял эту должность. Вот как уже десять лет он хранил в себе тайны места, куда ссылали всех «неудобных» людей. На самом деле, Владимир Петрович был отличным мужчиной и врачом, при его главенстве перестали случаться побеги, бунты, и случаи убийства санитарок, а почему – ни знает никто.
В коридоре перед квартирой Доброва скопилась очередь из десяти нуждающихся в помощи людей. На удивление, калек и инвалидов не было, были лишь только какие-то угрюмые, задумчивые и забитые жизнью граждане. Друг с другом никто не разговаривал. Каждый стоял в разных углах и частях стены. Самые пожилые из посетителей уселись на небольшой лавочке, которую добрые люди поставили перед «Кабинетом безвозмездной помощи». В числе десяти ожидающих сидели две бабки, которые перешёптывались между собой. Сначала разговор пошёл о летнем урожае картошки и былых временах, а кончилось все передачей сплетен о Доброве. Майор, не выдавая себя, спокойно стоял возле лестницы и слушал, что говорят простые люди о том загадочном персонаже.
– Райка-буфетчица, с Рижской, поговаривала, что этот врач ей диабет вылечил. Как сходила к нему, так сахар в крови в норму пришёл, – прошептала одна из бабулек.
– Чудеса… Так и в Бога поверить можно. Вдруг он, как там их звали то… Апостол.
– Не знаю, не знаю. Но что есть- то есть, – с умным выражением лица сказала всё так же старушка.
– Хорошо ты сказала, Сергеевна. Мудро.
Дверь кабинета открылась. Из неё вышел какой-то грустный мужичок, который не мог поднять голову вверх. Он только лишь сказал «следующий» и молча спустился по лестнице вниз.
– Куда это ты пошёл, невежа! – крикнула бабка, преграждая путь костылём. – Щас моя очередь. Я сюда заранее пришла не для того, чтобы тут всякие проходимцы вперёд лезли!
– Гражданка, успокойтесь пожалуйста, я из следственного комитета, мне нужно к этому человеку.
– Да что ты говоришь! – грозно прищурившись, сказала бабка. – А я герцогиня Елизавета, вот видишь, туфельки золотые да карета с тройкой лошадей на улице ожидает!
Волков посмотрел на её валенки, которые были всунуты в калоши, протяжно выдохнул и достал удостоверение, после чего ворчания бабки не остановились.
– Ну и что ты мне сейчас показал? Картонку из-под пачки пельменей? Да я тебе в матери гожусь, бородатый. Имел бы хоть совесть, да пропустил бы старую бабушку вперёд!
– Сейчас подъедет наряд милиции и вас всех отсюда вытащат. Либо вы меня пропускаете, либо я зову патруль!
– Да зови кого хочешь! Я по молодости, когда немец у меня корову в деревне отбирал, как вмазала ему кочергой по горбу! Фашистов не испугалась, а своих то что бояться? Да они скорее тебя увезут!
Бабка неумолимо продолжала тараторить предложение за предложением, делая выражение лица, будто у неё на самом деле, вот прямо сейчас, из-под носа уводят корову.
– Поколение то какое пошло, ох-ох-ох, видела бы тебя твоя мать, а! Стыдно должно быть, стыдно, молодой человек! – пригрожая костылём, кряхтела старуха.
В этот момент дверь кабинета отворилась и из неё показался тот самый Добров. Спиридон не врал, на лет этому целителю и впрямь было не меньше шестидесяти. Он носил шляпу и старенький потертый костюмчик с широким галстуком. И впрямь, этот мягкий образ вселял доверие. На его руках были белые, скорее даже белоснежные перчатки, а на глазах красовались круглые черные очки. За спиной у него горел приглушённый красный свет и тихо-тихо играла какая-то странная однообразная мелодия.
– Почему никто не заходит, кто следующий? – с улыбкой и как-то по-доброму спросил шарлатан.
– Я следующая! А вот этот самый молодой невоспитанный юноша хочет пройти, говорит, что позовёт милицейский патруль! – указывая на Волкова костылём, прокряхтела старуха.
– Раз всё так срочно и важно, пропустите его. Зачем нам тут милиция и лишняя трата времени, не правда ли? К вам, достопочтенная, я буду крайне внимателен, – мягко сказал Добров и позвал к себе следователя.
– Эх, какой специалист, как разговаривает то хорошо, как бальзам на уши, – умилённо сказала бабушка, словно забыв о недавней баталии.
В своей однокомнатной квартирке под кабинет у него был оборудован зал. Справа всю стену занимали книжные полки. По центру располагался рабочий стол со всякими врачебными приблудами, стопками бумаг и прочим. Слева от входа стояла кушетка со светильником. Она была простенькой, только с одной подушкой для удобства. Сзади рабочего места, в углу, росло большое растение, с широкими листьями и изредка появляющимися бутончиками цветов. Однако, одним из любопытнейших предметов был шкаф, стоящий далеко в левом углу. На нём висела табличка «Архив». Что же было в тех самых папках? Сведения Спиридона касательно фотографии с Брежневым опроверглись. На стенах висело несколько грамот, да и только.
– Прошу, садитесь, – указывая на удобный стул, сказал целитель.
– Благодарю. Вы Добров, тот самый специалист и безвозмездный помощник?
Мужчина легонько посмеялся и ответил:
– Всё верно. Я не прошу ни у кого денег, благодарностей, почестей. Я только лишь хочу, чтобы нуждающиеся люди были счастливы, товарищ оперсотрудник.
– Как вы поняли, что я особист?
– Когда вы подъехали на своей новенькой чёрной «Яве», в этот момент я обратил на вас внимание, смотря в окно. Дорогой мотоцикл, к тому же не родной цвет. Все «Явы» выпускаются красные. Немецкий плащ, кожаный, ни с чем не спутаешь. От вас разит запахом немецкого табака, нынче крайне дефицитного. Тут его достать нельзя, значит, вы были в Германии. Я бы мог сказать, что где-то ещё, но запах табака, плащ и излюбленный чёрный цвет мотоциклов указывает именно на Германию. Ваш московский акцент всё же претерпел еле заметную деформацию, следовательно, вы продолжительное время были не на родине. А как сейчас обычному советскому человеку можно вот так вот без проблем взять, надолго уехать в ранее враждебную страну, а после без затруднений вернуться? Ещё ваш дипломат. Такие нынче носят только кгбшники, для вас делают отдельные, для удобного ношения оружия и других важных «инструментов», если можно так сказать. Добавим к этому ваши угрозы вызвать милицию, что было бы вам крайне невыгодно, будь вы обычным посетителем моего кабинета.
Волков опешил, не ожидая такой поразительной наблюдательности и точности. На несколько секунд он замолк, не зная, что сказать.
– Расслабьтесь, – посмеялся Добров. – На самом деле вы просто не застегнули верхние пуговицы плаща, а из него торчит значок КГБ. Я вас напугал?
И в самом деле, Николай забыл, что в душном коридоре решил расстегнуться. На секунду он и впрямь расслабился, списав всё на то, что он увидел значок и всё понял, но через несколько мгновений его разум вернулся в боевую готовность. «А ведь всё остальное назвал правильно. Этот значок и наполовину не намекает на то, что он подметил» – подумал Волков.
– Может быть вы выключите красную лампу и включите обычный свет? Я знаю, зачем вы всё это делаете, не нужно проверять стабильность моей психики и прочее.
Добров улыбнулся и переключил лампы, вернув кабинету привычное нормальное освещение.
– А вы тоже наблюдательны, господин…
– Волков. Волков Николай Алексеевич.
– Очень приятно, Николай Алексеевич. А я товарищ Добров. Можете по фамилии, – улыбчиво сказал целитель, севший за свой рабочий стол. – Так по какому вопросу вы решили прийти? КГБ не разбирается с делами о введении людей в заблуждение, вы же считаете, что я какой-то очередной целитель и шарлатан?
– С чего это вы взяли? Нет. Просто хотел с вами пообщаться и выяснить, чем вы занимаетесь.
– Скажите по факту, я где-то нарушил закон СССР?
– Нет. Пока что нет.
– Так зачем мы тратим время на разговор, если я не нарушил никакого закона, а вам не нужна помощь?
– Ваша помощь приводит к тому, что люди совершают преступления. Если бы вы её не оказали, этих преступлений и не произошло бы.
– Разве вы можете меня в этом обвинить? Я никого не обманываю, не гипнотизирую, я лишь исполняю желания людей. Каждому я говорю, что исполняю желания только тех, в ком я вижу реальную нужду, – спокойно парировал Добров.
– Невозможно исполнять вот такие желания, которые не под силу науке и медицине. Вы сами понимаете, что со стороны это кажется нечистым делом?
– Тогда кто я по-вашему? Белый маг? Целитель? Пророк?
– Не знаю, вы обычный человек со стороны.
– Вот! Я всего лишь человек, товарищ Волков. И я всего лишь помогаю людям, потерявшим надежду, обрести утешение.
– Как вы это делаете? Я могу поприсутствовать на вашем сеансе?
– Ни в коем случае. Этот сеанс только между мной и пациентом. В вас я не вижу никакую нужду.
– Вы понимаете или нет, что после ваших сеансов почти все идут и делают то, чего не могли?! Красть, убивать, подрывать стабильность государства, инакомыслить!
– Разве я могу предвидеть то, что произойдёт? Я же не могу повелевать человеку. Я только лишь выполняю его желание и всё.
– Так ведь это до добра не доведёт! Вы же взрослый человек, умный, образованный. Не всем желаниям человеческим лучше исполняться. Порой мы думаем, что именно то, чего мы хотим нам очень нужно, а когда мы это желаемое получаем- всё идет наперекосяк, да ещё и в худшую сторону, а вернуть всё обратно невозможно.
– Вы хорошо мыслите, только вы нервничаете и говорите со мной в таком тоне, будто я преступник. Когда я нарушу закон, тогда вы можете в чём-то меня упрекнуть, а пока я перед вами чист – оставьте меня в покое, пожалуйста. Мне нужно работать. Я трачу по двенадцать часов на людей и не получаю за это ни копейки.
– Вы же понимаете, что я могу вас прикрыть и без нарушений вами законов?
– Вы сейчас признаёте, что советский аппарат исполнения и наказания настолько несовершенен и несправедлив? Я правильно понимаю?
Волков снова замялся. Этот Добров был слишком скользким типом. «В самом деле, он не принуждает и не убеждает людей совершать проступки, они сами это выбирают. Чёрт, что ж делать…» – подумал следователь.
– Я ничего не признаю. И ваших методов тоже. Вы используете какое-то колдовство или иную неведомую мне силу. Уже за это я могу поставить вашу деятельность под серьёзную проверку.
– Никакого колдовства. Посмотрите на мои заслуги, грамоты и благодарности. Я всего лишь врач, поймите. Да, я необычный врач, но ничего плохого я не сделал. До меня не доходили слухи, что кто-то из моих пациентов совершает преступления. Спасибо, что доложили. Я подумаю над этим, а теперь оставьте меня, я же не под официальным следствием?
– Нет…
– На «нет» и суда нет. Позовите ко мне ту бедную бабушку, пожалуйста. До встречи.
До своей квартиры Волков ехал задумчиво и весьма подавлено. Не сказать, что он ожидал чего-то большего при первом разговоре, но всё же осадок от чувства поражения мешал успокоиться. «Нужно продолжать слежку. Двоих поставлю наблюдать в машине, и срочно надо узнать, как проходит сеанс. Есть одна идейка…» – думал он. Мотоцикл проезжал мимо кинотеатра и кафе, куда решил заехать майор в самый последний момент. Кафешка была солидная и весьма известная в кругах интеллигенции. Как только он вошёл в помещение, нос сразу же учуял запах кофе. Последний раз особист пил его в Берлине. Заказав кружечку бодрящего напитка, он сел напротив столика с тремя красотками, одна из которых была ему очень знакома. По крайней мере ему так казалось. Он потихоньку смаковал эспрессо и вглядывался в ту самую брюнетку. Она несколько раз ловила его взгляд, отводила глаза, а потом всё чаще стала так же к нему присматриваться. Потом девушку осенило. Она оставила компанию своих подруг и подсела в оперсотруднику.
– Могу я узнать, как вас зовут? Вы так пристально на меня смотрите.
– Честно сказать, со мной никогда первой не знакомилась женщина! – улыбаясь своей коронной улыбкой, подшутил следователь.
– Ну, а если серьёзно, как ваше имя?
– Николай.
– А фамилия?
– Ну, Волков, и что?
– Николай Волков, – повторила девушка и улыбнулась. – Вы, случайно, в Высшей школе КГБ не учились?
– Учился, – удивлённо ответил майор.
– Колька, это же я, Юля. Колесникова. Вспомнил? – спросила счастливая девушка.
– Да ладно, ё моё, Юля? Глазам своим не верю, у меня сегодня прям день встреч!
– А я сижу и думаю, вроде лицо знакомое, а понять кто это – ну никак не могу! Ты так похорошел!
– А ты то как похорошела с последней встречи! И правда говорят, женщины годам к тридцати самый сок!
– Ой, ну не льсти мне. Тридцать шесть не тридцать. Давай мы сейчас ещё по одной чашечке кофе выпьем, поговорим?
– Да хоть три, Юль! Угощаю! Как же я рад тебя встретить!
Юлия Колесникова училась вместе с Волковым в старшей школе, где у них позже завязался довольно серьёзный роман. По окончании последнего класса они решились пойти учиться в одно место, чтобы не расставаться друг с другом, но родители девочки были против того, чтобы она пошла учиться в школу КГБ, куда девочек почти никогда не брали. Отсюда пошли семейные ссоры, потом ссоры и между влюблёнными, что в итоге привело к краху. Расставаться им было горько, но порой судьба складывается так, что при любом желании ничего не получается, вопреки известной фразе.
Девичья компания, видя горящие глаза и светящееся лицо Юли, сразу всё поняла и тихо ушла домой. Их подруга этого даже не заметила, потому что в этой небольшой кафешке у Арбатской встретились две тяжёлые судьбы после долгой разлуки. Каждый со своим грузом и не малой прожитой жизнью. Если бы люди чувствовали тепло, которое вмиг вспыхнуло между двумя давно не видевшимися людьми, они б сразу получили долю случайного счастья, которое так редко нынче попадалось на пути.
Старые приятели цедили кружку за кружкой до самого закрытия заведения. Истории с обеих сторон не прекращались. Многие, проходящие мимо столика, раздражённо поглядывали на них, и даже не хотели признавать, что это всего лишь зависть.
Пара вышла из кафе, и их обдал сильный ветер вперемешку со снегом.
– Ничего себе, как похолодало то… – сказала девушка в юбочке чуть выше колена, тонком свитере и осенней куртке.
– Чего же это ты так оделась? Совсем не по погоде. И без шапки ещё! Катастрофа…
– Это что, забота, или мне кажется? – засмеялась девушка.
Сердце Волкова вспоминало те самые юношеские яркие эмоции, которые он переживал вместе с ней. Он молча смотрел на неё и так сильно улыбался, что было даже как-то неприлично.
– Чего это ты? – продолжала смеяться Юля. – Застыл либо?
– Нет. Просто вспомнил… Не важно. Так, а ну держи мой плащ!
Следователь снял свой плащ и накинул его на плечи даме. Та сначала отказывалась, но потом признала, что без этого прикрытия она превратится в сосульку.
– Давай, говори где живёшь, довезу.
– У тебя есть машина? Я хотела на метро, тут не далеко.
– И слушать ничего не хочу, за мной.
Подойдя к чёрному роскошному мотоциклу, Юля, словно девчонка, издавала удивлённые звуки.
– Это твой?
– Моя. Я её «девочкой» зову.
– До чего только не докатывается одинокий мужчина… – подшутила приятельница.
– Так, Колесникова, это кто из КГБ, я или ты? Вот с чего ты взяла, что я не женат? – спросил следователь, выезжая на дорогу.
– Кольца нет, я посмотрела, – честно ответила девушка, прижавшись к его телу покрепче.
– А может быть я его снял!
– Нет, ты никогда не был подлецом.
– Признаюсь, на твоей руке я также не нашёл обручального кольца.
– На мне его уже год нету…
– Вот как… – сказал Волков, почувствовав ранение в сердце.
– Расскажу потом как-нибудь.
Они быстро доехали до её дома. Она бережно передала нагретый плащ и мило улыбнулась.
– Сильно замёрз?
– Да нет, ни капельки. Я, вообще-то, закаляюсь. Я бы и без свитера мог проехаться.
– Это хорошо. Ну что, я, наверное, пошла?
– Погоди-ка, погоди. Может быть встретимся ещё?
Юля почувствовала отчётливый прилив радости. Именно эти слова она мягко вынуждала его сказать.
– А ты хочешь? – тактично добила собеседника девушка.
– Ты ещё спрашиваешь? Нам о многом нужно поговорить. Ты, когда свободна?
– Ну раз уж ты так настаиваешь, то я согласна. Может быть в субботу? Послезавтра.
– Отлично, я как раз свободен. Во сколько за тобой заехать?
– Ты за мной заедешь? – словно девчонка, волнительно промямлила тридцатишестилетняя дама.
– Конечно. А что, в метро лучше?
– Нет, что ты. С тобой…
– Что со мной? – тактично попробовал вынудить свою собеседницу Волков.
– Ничего, – улыбнулась Юля. – Подъезжай к семи вечера, я буду готова, договорились?
– Хорошо! Очень буду ждать!
– Ну, я побежала? А то я щас окоченею!
– Конечно, беги, до встречи!
Девушка быстро открыла входную дверь в подъезд и пропала из виду. Промёрзший насквозь романтик с чувством полного блаженства замуровался в свой плащ. «Закаляюсь, вот ляпнул, а» – подумал он.
«Ява» благородным звуком выхлопа разбудила спящий пятачок домов и мигом растворилась в московских улицах. «Как же хорошо, когда сначала всё не меняется, не меняется, не меняется, а потом бац, и всё резко поворачивает вспять какое-то прекрасное мгновение!» – подумал улыбающийся Волков и прибавил газу, несясь по красивым столичным дорогам.