В тени экватора

Часть первая

Глава 1

Сквозь толстое, слегка запотевшее стекло иллюминатора в основном различимы одни лишь таинственные джунгли, что накрыли плотным, мокрым, зеленым ковром все пространство внизу. Под летящим самолетом, куда ни взгляни, лишь сплошная изумрудная стена влажного тропического леса, рассеченного на гигантские куски темно-синей изломанной сеткой притоков великой африканской реки Заир (Конго). Михаил прильнул к холодному стеклу по левому борту и, наспех оттерев рукавом гимнастерки проступившую влагу, силился рассмотреть посадочные огни долгожданного аэродрома. По времени где-то там впереди вот-вот должен показаться заирский город Мбандака, конечная цель их странного путешествия, а вместе с ним и будоражащий воображение вожделенный экватор. Мбандака находится в каких-то шести километрах к югу от него.

Два часа назад они беспрепятственно вылетели из аэропорта города Дундо, что затерялся в джунглях на северо-востоке соседней Анголы. И все это время их Ан-12 без особых приключений парил над тропической частью Заира. Причем полулегально, не выходя на связь и держа курс строго на север – в самое сердце сопредельного с Анголой государства.

Миша Кремнев, что щурил глаза возле иллюминатора, был военным переводчиком из советской миссии в Анголе, двадцати четырех лет от роду. Ему с самого начала не приглянулось это довольно странное задание, попахивающее авантюрой. Михаил с тоской разглядывал угрюмо-неласковые джунгли, освещенные ярко-розовым закатом, и от нечего делать стал вспоминать вчерашнее утро в Луанде.

– Товарищ полковник, военный переводчик лейтенант Кремнев по вашему приказанию явился! – бойко отрапортовал подтянутый рослый голубоглазый офицер, войдя в кабинет к командиру группы советских военных специалистов полковнику Семенову.

– Вольно! Подсаживайся к столу! Не стесняйся. Кремнев, как у тебя с испанским и французским? – поинтересовался полковник, усаживаясь напротив.

– Отлично! Я и португальским языком, и испанским, и французским одинаково хорошо владею, – слегка зардевшись, отозвался Михаил, опускаясь на предложенный стул.

– Молодец! Тогда слушай боевой приказ. Сейчас поедешь на наш аэродром, а оттуда полетишь в Дундо. А с Дундо надо прямо завтра утром сгонять в Заир. Ясно?

– Ясно, товарищ полковник. Но Заир другая страна. Могут сбить.

– Могут, – согласился Семенов. – Но это сейчас маловероятно. У них система ПВО полная дрянь. Сам знаешь. Тем более полетите с опознавательными знаками заирских ВВС. Там разгрузитесь и сразу назад, в Анголу. Обратно заберете кубинских товарищей. Все понятно?

– Понятно. Но вы сказали «кубинских товарищей»? Мне не послышалось? А что они в Заире делают?

– Не послышалось! Кубинских! Слушай, Кремнев, ты что такой любопытный? Ты сколько в Анголе?

– С 1 июля 1991 года, сегодня ровно два месяца!

– Ого! Целых два месяца! Ты, я читал твое личное дело, в армии с 1985 года, Афган прошел, орденом Красной Звезды награжден. А язык так и не научился за зубами держать.

– Я язык всегда за зубами держу!

– Ну да, ну да. Ладно, Кремнев, интересный ты, оказывается, парень, но сейчас время поджимает, потом поговорим по душам, давай ступай к себе и живо собирайся в дорогу. Час на сборы – и вперед. Как оружие получишь, то дуй на КПП – там машина будет ждать. Вопросы еще есть?

– Есть! А если ангольские ВВС нас собьют?

– Не собьют. Они предупреждены. Хорошо, все, если вопросов больше нет, иди! С тобой полетит майор Кравченко. Ты знаешь его?

– Так точно! Из секретного отдела, я его в Луанде с неделю не наблюдаю.

– Кравченко сейчас не в Луанде, он в Дундо. Встретитесь там.

Кравченко, тридцатилетний молчаливый крепыш, одетый в песочного цвета военную форму без знаков различия, без особой радости встретил Михаила в аэропорту города Дундо. После короткого завтрака оба офицера отправились на склад за грузом. Михаилу пришлось много попотеть.

Необходимо было сличить все накладные, выписанные на португальском языке, с содержимым зеленых ящиков, хранившихся прямо под брезентовым навесом на импровизированном складе, расположенном на опушке тропического леса, от которого его отделяло всего несколько рядов колючей проволоки и худой, вечно зевающий чернокожий часовой с облупленным АК-74 за спиной.

– Какой «шикарный» у них склад! – с иронией в голосе подметил Михаил. – Охрана так и вовсе просто супер! Подходи и бери все, кто что хочет! Как такое возможно? Товарищ майор, здесь запросто можно половину этого так называемого склада вынести, никто и бровью не поведет.

– Поэтому мы и здесь! – скупо объяснил майор. – У меня с португальским на разговорном уровне. В бумагах не особо силен, а испанского и вовсе не знаю. Поэтому и попросил, чтоб тебя прислали. Смотри внимательно, чтоб все совпадало.

– А что, товарищ майор, думаете, и в самом деле свистнули чего?

– Всякое случается.

– Мы же с ангольцами союзники как-никак? Они же нас сами к себе пригласили.

– И на старуху бывает проруха, тем более на таких союзников особо не рассчитывай. Работать не желают, а лишь смотрят, где можно стырить, что плохо лежит. Давай смотри внимательно. Утром лететь в Заир.

– А в Заире я вам зачем?

– Там надо будет по-испански переводить.

– По-испански? А зачем в Заире испанский? Там же французский в ходу! Или с кубинцами надо будет как-то общаться?

– Много лишних вопросов, лейтенант! На месте все узнаешь. Пошли работать!

До самой глубокой ночи сверяли имеющиеся на руках накладные с тем оружием, что имелось в наличии. Дотошный майор приказал ангольским товарищам вскрыть все ящики. В них находилось стрелковое оружие советского производства и боеприпасы к ним.

Обнаружилась и крупная недостача. Не хватило пятьдесят четыре автомата АК-74, две дюжины гранатометов РПГ-7 и сотня выстрелов к ним, пять снайперских винтовок СВД, и исчезла изрядная куча боеприпасов.

Пока разбирались, пока ругались, все изрядно устали. Но Кравченко заставил ангольцев восстановить все расхищенное.

– Майор, да пойми, ну, ребята взяли пару автоматов для родственников. Тут везде война идет, в джунглях без оружия нельзя. Сам понимаешь! – белозубо скалился чернокожий капитан, отвечавший за склад с оружием.

– Пару? А пятьдесят четыре штуки не хочешь? – орал майор. – А РПГ взяли на слонов поохотиться? Быстро взяли и все восстановили!

– Так где я возьму? – улыбался капитан.

– А где хочешь! Бери со своих запасов! Давай живее, а то в Луанду позвоню!

– Ну зачем сразу в Луанду! Сейчас все организуем! – перестал улыбаться анголец.

– Вот же козлы! – сплюнул майор. – Союзнички, блин!

– Странно, одно дело делаем! Боремся с мировым империализмом, а они у своих же товарищей воруют, – удивился Михаил.

– Да в том-то и дело! – продолжал злиться Кравченко. – Кому война, а кому и мать родна! Это, похоже, про них! Столько им оружия задарма передали, так они еще и его своровать норовят!

– Как задаром?

– А ты думал, они что, нам золотом платить станут?

– Ну, у них алмазы вроде есть.

– Есть, да не про нашу честь! Раньше бананами платили, а теперь и вовсе обнаглели! Ни хрена не дают! Просят, дайте! Дайте оружие! Тьфу! Они думали, мы считать не будем! Нашли дурней! Ладно, Миша, пошли работать! Смотри в оба, а то еще что-нибудь сопрут!

К утру вылететь не удалось. Хитрые ангольцы пытались вместо добротного оружия всучить всякий хлам. Пришлось еще раз пригрозить звонком в столицу, лично министру обороны, тогда со скрипом дело сдвинулось с мертвой точки.

Погрузку закончили к обеду, самолет забили под завязку. Ан-12 берет на борт шестьдесят тонн груза. Примерно столько и влезло ящиков с оружием и амуницией. Едва хватило места пассажирам. Кроме них, в самолете летели еще два негра и один белый. Между собой не разговаривали. Лишь во второй половине дня тяжелогруженый авиалайнер вырулил на взлетную полосу.

Самолет разогнался и, раздвигая набитым брюхом влажный воздух, тяжко урча, набрал полетную высоту и устремился на север. Михаил занял свободное пространство у дальнего от кабины пилотов иллюминатора. Вытянув ноги вдоль левой стенки, подсел поближе к хвосту и всю дорогу, не отрываясь, жадно смотрел в окно.

Саму ракету, как она шла по воздуху, Михаил не увидел. Она попала с противоположной стороны, прямехонько во второй двигатель по правому борту. Он ощутил резкий глухой удар справа, сопровождаемый сильным толчком, как будто кто-то сильный и огромный внезапно рванул за крыло летящий самолет и изменил его траекторию.

Здесь, в Африке, они не применяли повсеместно отстрел тепловых ракет, как в Афганистане. Поэтому пущенный с земли снаряд ПЗРК совершенно беспрепятственно поразил Ан-12. Ракета, взорвавшись в недрах мотора, почти целиком разрушила правое крыло. Обломки металла, прокрашенные черным тротиловым облаком, жалкой кучкой отделились от корпуса воздушного судна и алюминиевым градом оросили округу.

Летчики всеми силами пытались усмирить вышедший из повиновения самолет в рыхлом воздухе. Но лишенная одной опоры отяжелевшая машина окончательно вышла из-под контроля и, сорвавшись в штопор, стремительно понеслась навстречу к безмолвным, быстро приближающимся джунглям.

Отчаянные старания мужественных пилотов задержать падение и вывести машину из штопора не увенчались успехом. Лишь при самом сближении с землей самолет неожиданно дрогнул и, как живой, немного задрал нос кверху. Это несколько смягчило удар. «Аннушка» гладко скользнула серебристым брюхом по кроне деревьев и, с диким ревом ломая извитые стволы, зарылась в самую гущу экваториального леса, оставляя за собой широкий развороченный коридор, усеянный множеством разноцветных обломков.

Последнее, что успел заметить лейтенант Кремнев, – это то, как стоящие до этого спокойно ящики с оружием и мягкие тюки внезапно съехали и беспорядочно рассыпались по салону, придавливая немногочисленных пассажиров. Инстинктивно Михаил рванул назад в самый хвост. И как раз вовремя, так как в следующее мгновение этот самый хвост отделился от фюзеляжа и, пружиня об зеленую биомассу лесного массива, переворачиваясь вокруг своей оси, низвергся в противоположную сторону. Бешено вращаясь, словно в центрифуге для тренировки летчиков, Кремнев вместе с хвостом самолета, прорубив при этом знатную просеку в девственной чаще, вонзился в самую топь Ликвальских болот. Он окончательно лишился сознания, погружаясь в зловонную, холодную жижу вместе с остатками развороченного самолета.

Глава 2

Прийти в себя переводчика принудил клейкий тропический ливень, налетевший безудержным потоком с затканного свинцовым маревом, нависшего прямо над головой тропического неба. Теплая вода хлестала как из ведра, пробивая окружившую лейтенанта тину на несколько сантиметров вглубь, оставляя повсюду стремительно затягивающиеся оспенные воронки. Вся поверхность нижнего слоя леса хлюпала, чавкала и шелестела разнотональными звуками, словно кто-то невидимый неистово лупил одновременно по тысячам разнокалиберных барабанов.

Михаил с трудом разлепил отяжелевшие веки, с трудом раскрыл залепленные болотной тиной глаза. Попробовал их оттереть тылом правой кисти. После чего осмотрелся. Видимость вокруг практически нулевая. Собственный палец с расстояния тридцати сантиметров кажется бесформенным малопонятным пятном. Согнул ладонь лодочкой и, набрав дождевой воды, плеснул ее в физиономию. Кое-как смыв грязь с лица, стал постепенно ощупывать многострадальные члены. Ноги шевелятся, руки выполняют все команды, согнутое пополам тело не сразу, но постепенно разогнулось. Похоже, что кости целы, но весь организм саднит и ноет во всех анатомических областях. Пришла на ум слышанная когда-то присказка: «На нем живого места нет». Сейчас это про него.

Кремнев, стеная и охая, встал на карачки и, не обращая внимания на беснующийся дождь, чего уж беречься, когда и так насквозь сырой, принялся руками, вслепую, изучать, где он находится. Скоро стало ясно, что располагается он внутри хвостовой части самолета, воткнувшегося в зыбкую почву рулями вниз. Вышло, что покоится он как в гигантской изрядно помятой бочке без крышки. Но вода внизу особо не накапливалась, а сразу вытекала наружу через множество дыр, образовавшихся при падении.

Михаил пошарил рукой, где-то тут должны быть тюки с обмундированием. Ведь что-то же смягчило его многочисленные удары при падении. Кроме них, ничего мягкого при погрузке не закладывали. А они как раз находились в самом хвосте самолета. Вскоре его правая кисть уткнулась в валяющийся неподалеку тюк. К удивлению, нож в ножнах и пистолет в кобуре, пристегнутые к поясному ремню, уцелели в этой жуткой передряге и съехали набок.

Лейтенант вытащил нож и, превозмогая боль в ушибленных мышцах, с трудом вспорол брезент, покрывавший воинскую одежду. Накрывшись чехлом, как маленькой палаткой, он с бесчисленными передышками стащил с себя мокрую одежду. Выудил из кучи сухое белье и кое-как в него переоделся. Затем сгреб под себя оставшееся обмундирование и устроил из него некое подобие топчана. Накрыл себя и свое примитивное лежбище брезентом и, свернувшись калачиком на мягком ложе, постарался заснуть.

Сон никак не шел, ныли отбитые конечности, туловище и голова, тарабанила по грубой ткани неослабевающей струей ливневая вода, стало тяжело дышать. Влагонепроницаемый брезент не пропускал и без того плотный воздух. Кремнев ножом вырезал несколько крошечных дырочек сбоку импровизированного жилища, чуть-чуть повеяло неким подобием свежего воздуха.

Спустя час удары дождя поредели и вскоре перешли в едва различимую изморось. Сквозь отверстия в чехле стало заметным, что темнота принялась разряжаться. Лейтенант выглянул наружу: так и есть. Тучи разомкнулись, блеснуло над деревьями звездное небо, в правом углу обозначился Южный Крест. «Ну, утро вечера мудренее», – подумал Михаил и, нырнув под брезент, предпринял вторую попытку заснуть.

Очнулся Кремнев, когда солнце стояло в зените. Само светило человеческому взору оказалось недоступно. Над лейтенантом возвышался многоярусной стеной густой тропический лес, умытый дождем. Отсюда, снизу, просматривались лишь обвитые разнообразными лианами толстые стволы неизвестных ему деревьев.

Эти лесные гиганты едва пропускали дневной свет, и немудрено – многие из них достигали высоты сорока пяти – пятидесяти метров, а то и выше, заканчиваясь густой развесистой кроной. Там, где развалившийся на части самолет прорвал зеленую ткань, играли насыщенные солнечные блики, отражаясь на широких, немного подкрученных с боков листьях, сохранивших еще капли ночного дождя.

Между деревьями произрастали странные колючие кустарники вперемешку с высокой ядовито-зеленого цвета травой. Вся эта буйная флора дикого леса сравнительно плотно срослась между собой, образуя живую, на первый взгляд абсолютно неприступную стену.

Первый ярус, его самое дно, состоял из зыбкой, неприятно пахнувшей, безнадежного вида трясины, покрытой зеленовато-буроватой тиной с остатками павших деревьев и шикарным, в рост взрослого человека, жестким хвощом, торчащим своеобразным частоколом по краю болота.

И весь этот колоссальный девственный лес, этот удивительный зеленый пласт экваториальной природы, был до отказа забит живыми существами. Множество тварей, куда ни плюнь, ползало, летало, прыгало, шипело, жужжало, свистело и пожирало друг друга под сенью вечнозеленой листвы.

Окончательно придя в себя и постепенно привыкнув глазами к полумраку джунглей, переводчик осознал, что он здесь далеко не один. Тысячи любопытных пар глаз чутко изучали его со всех сторон и с различной высоты. Полчища диковато-веселых обезьян и многочисленные стаи ярких разноцветных птиц с удивлением уставились на незнакомца.

Он высунул свою взъерошенную голову из-под брезента, и на несколько минут в округе установилась непривычная для этих мест тишина. Но, раскусив, что незнакомец не представляет для них серьезной угрозы, автохтоны вернулись к приостановленным делам. Снова донеслись не умолкаемое ни на минуту щебетание птиц, странное чмоканье и цоканье и дикие вопли дерущихся в верхних этажах мартышек.

Лейтенант наполовину высунулся из своего временного убежища. Небольшая стайка мух роилась неподалеку. Несколько подлетели к нему и поползли по растянутому брезенту.

«Сложенные друг на друга крылья, торчащий, как штык, хоботок! Черт! Это же муха цеце!» – молниеносно определил Кремнев, что за ужасные насекомые его посетили. Цеце – переносчик сонной болезни, одного из самых коварных заболеваний тропиков. А вот и рыжие гадкие комарики, переносчики малярии, жужжат возле самого уха. А как же без них?! Все же в болото свалился. А тут им полное раздолье.

Михаил отогнал одной из сломанных веточек, в избытке валявшихся рядом, непрошеных гостей и бросился судорожно рыться в выброшенной в ночи одежде. Там, в одном из карманов, должна находиться мазь от насекомых. Лишь бы не выпала при падении. Фу, слава богу, осталась цела. Повезло, что корпус из пластика, а то металлический наверняка бы лопнул. Отвинтил крышечку и намазал открытые части тела. Жутко защипал кожный покров, едкая мазь попала на многочисленные ранки и ссадины. Может, она и дезинфицирует заодно? А то часть повреждений воспалилась и покраснела.

Кремнев извлек содержимое из карманов мокрой формы и сложил все в одном месте. Так, ключи от комнаты офицерского общежития, где он проживал в Луанде. Пригодятся, как же он попадет в нее без ключей, когда выпутается из этой передряги? А в том, что он выпутается, Кремнев ни на минуту не сомневался. Две запасные обоймы к «Макарову», носовой платок, расческа, раскладная зубная щетка, отсыревшие спички и размокшая записная книжка со сломанной авторучкой. Все? Ах, забыл, еще часы!

Часы «Командирские», противоударные и противовод-ные, справились со вчерашним кошмаром на пять баллов. Идут, тикают и показывают ровно двенадцать часов, если не врут. Да вроде нет. Вчера же лично проверял, да и солнце, похоже, как раз там, где ему и положено быть в этих широтах и в это время. Хотя, где доподлинно стоит в настоящее время солнце, четко не видно. Но будем считать, что часы исправные.

Обломок самолета, что так благополучно спас жизнь лейтенанту, рухнул в болото недалеко от кромки леса. По приблизительному расчету, всего метров двадцать отделяет переводчика от твердой суши. Судя по тому, насколько погрузился в топь хвост «Аннушки», глубина тут не больше трех метров. На столько примерно погрузилась в трясину уцелевшая часть воздушного корабля.

Странное тут болото, про себя отметил Михаил, алюминиевый корпус во многих местах пробит насквозь, а вода в него извне не сочится. Желеобразная взвесь снаружи залепила все дырки, и вовнутрь ничего не попадает.

Лейтенант принялся скрупулезно изучать уцелевшее имущество. Кроме этого тюка, сохранилось еще два. В них, помимо одежды, отыскались новые берцы, пара ящиков тушенки и галет и пустые солдатские фляжки. Тут же отыскалась пачка индивидуальных фильтров для питья воды – специальные пластиковые трубочки синего цвета. Кремнев знал эти трубочки еще по Афганистану.

В углу скопилась приличная лужа дождевой воды, на вид прозрачная, правда, на дне копошатся какие-то упитанные оранжевые личинки. Сунув трубочку в лужу, стараясь не задеть шевелящихся в ней насекомых, лейтенант с удовольствием утолил давно мучившую жажду. Начерпал еще три полные фляги про запас, стараясь набирать воду без «прицепа». Здесь, в Африке, каждый червяк может оказаться переносчиком зловредной заразы. А уж в воде так и вовсе кишмя кишат разного рода бациллы. Но ладно, понадеялся на диковину советской науки, чудо-трубочки. В Афгане, по крайней мере, особых нареканий на них не было.

Еда есть, вода тоже, так что от голодной смерти и жажды он в ближайшие дни не умрет. Оружие в виде ножа и пистолета с тремя обоймами патронов, по восемь штук в каждой, тоже имеется. Одежды и обуви и вовсе на роту солдат хватит, с этим повезло. Проблема в другом: где он сейчас находится? В каком квадрате?

Судя по окружавшей его природе и по полетному времени, угораздило лейтенанта Кремнева очутиться в одном из самых страшных и малоисследованных мест планеты – в Ликвальском болоте. Эта дикая, первобытная чаща в самом центре бассейна реки Конго раскинулась на пятьдесят пять тысяч квадратных километров по обе стороны экватора непроходимыми дремучими лесами и ужасающими топями. Где-то тут, по слухам, обитают ископаемые динозавры, прозываемые местными жителями мокеле-мбембе.

Совсем недавно, еще в Луанде, Михаил читал занимательную статью в журнале «Наука и жизнь» про Ликвальское болото. При этом автор веско утверждал, что за последние шестьдесят миллионов лет природа тут практически не изменилась. Что люди тут почти не живут. Иногда забредают бесстрашные пигмеи, и то ненадолго и не углубляясь особо внутрь.

Последнее обстоятельство удручало переводчика больше всего. Если он свалился далеко от края болота, то шансы встретить людей резко уменьшаются. Искать его здесь, в Заире, уж точно никто не будет. Не пошлют же прямиком с Анголы в эти места поисковую партию. Вся операция по доставке оружия и амуниции повстанцам и так проходила в строжайшем секрете. Придется полагаться на одни собственные силы. Плохо, что потерялся планшет, там были и документы, и, самое главное, карта местности. Ох, как не повезло!

Тут его мысли прервало странного вида бурое шишковатое бревно, лежащее совсем неподалеку. Михаилу на мгновение показалось, что «бревно» чуть шевельнулось и переместилось на несколько сантиметров поближе к нему. Что за чушь! Галлюцинации? Протер глаза, ну точно, непонятный коричневатый предмет, что он вначале принял за остов погибшего дерева, явственно понемногу приближался к нему. Крокодил! А вон еще один, а там еще! Да их тут целая ватага!

Кремнев проверил пистолет, дослал патрон в патронник, тщательно прицелился в голову ближайшей рептилии и плавно нажал на спусковой крючок. Расколовший липкий воздух сухой выстрел согнал с насиженного места тысячи птиц. Великое множество ярко окрашенных пернатых поднялись вверх и недовольно загалдели на своем непонятном птичьем языке.

Метко выпущенная с близкого расстояния пуля пригвоздила хищника к тому месту, где он затаился. Из расквашенного черепа хлынула темная кровь. Тут произошло то, чего лейтенант никак не ожидал. Соседние крокодилы, полукольцом подбиравшиеся к нему, неожиданно сломали ряды и стремглав бросились на поверженного сородича. Крокодилы пожирали крокодилов! Ужас!

– Ах вы, твари! – заревел во все горло Кремнев. – Друг друга жрете! Каннибалы проклятущие! Получайте, скотины клыкастые! На! На! На! – Парень неистово принялся посылать им вдогонку одну пулю за другой, стараясь угодить чудовищам точно в распахнутые окровавленные пасти, увенчанные желтоватыми клыками. Лишь когда раздался пустой щелчок и затвор нагревшегося от быстрой стрельбы оружия откатился назад, известив об опустошенном магазине, Михаил, обессиленный, сел на кучу одежды. – От падлы! Друг дружку трескают! Ты смотри, какие редкостные гады!

Восемь трупов древних животных в разных позах застыли на поверхности трясины. Один с развороченным своими же собратьями туловищем самым первым стал погружаться на дно. Следом за ним последовали и остальные. Вскоре на поверхности ничего не напоминало о кровавой бойне, произошедшей тридцать минут назад. Остальные крокодилы в страхе разбежались и пропали из поля зрения.

Кремнев никогда не был трусом, наоборот, он слыл очень храбрым человеком, иногда его отвага переходила разумные пределы. Он отличался выносливостью и неприхотливостью, обладал отменным здоровьем и, несмотря на тяжелое ранение, полученное в боях с афганскими моджахедами, и кратковременное пребывание в их плену, имел относительно уравновешенную психику и не терял самообладания.

Он с раннего детства готовил себя к дальнейшим жизненным трудностям, изнуряя разного рода тренировками и «проглатывая» массу разнообразных книг, причем многие на иностранных языках. В семь лет будущий лейтенант свободно изъяснялся на английском и французском языках.

Родившись с душой авантюриста, Михаил постоянно выискивал себе на голову приключения, и они не заставляли себя долго ждать, зачастую сами его находили. Закаленный в боях и немало повидавший, прекрасно эрудированный в сравнительно молодые годы, сейчас он был просто ошеломлен. Ему стало настолько противно от увиденного, что мощным волевым решением остановил себя от дальнейшего расстрела треклятых каннибалов. Оставалось всего две обоймы, или шестнадцать патронов. Больше боеприпасов пока не предвиделось, и их следовало беречь.

Сколько так в оцепенении просидел Кремнев, он не помнил. Очухался, когда тропическая ночь почти полностью всосала в себя дневной свет и назойливая мошкара с комарами стала противно гудеть над самым ухом. Антикомариный крем помогал исправно, насекомые не кусали, но роем роились в ближайшем отдалении, напоминая о себе омерзительным писком.

Стихийная бойня крокодилов выбила его из колеи. Так ничего и не сделал путного за сегодня. Проторчал весь день в остове самолета и не вылез из болота. Вполне вероятно, что, раз повезло ему, возможно, еще кто-то спасся из самолета. Разброс частей несчастной «Аннушки» не должен превышать в радиусе и десяти километров. Наверняка остались видимые глазом следы: поломанные деревья, примятая трава. Раз он отлетел в одну сторону, то основную часть самолета и людей следует искать в противоположном месте. Тем более взрывов Михаил никаких не слышал, скорей всего, и оружие уцелело, если оно не свалилось в топкое место. Ему необходимо хорошее оружие и боеприпасы. Много он тут с «Макаровым» навоюет?

Решено: завтра с утра отправляться на поиски самолета. Насколько он знал, Мбандака расположена на берегу реки Конго. Если идти точно на север, то в любом случае уткнешься в Конго. А на реке должны быть люди, в крайнем случае возможно изготовить плот из подручного материала, благо деревьев тут растет навалом, и отправиться на нем вниз по течению, где-нибудь да отыщется деревня или город. А там дальше придумает, как попасть в Анголу.

Теоретически река Конго впадает в Атлантический океан, а там есть участок границы с Анголой. Правда, плыть придется порядка двух тысяч километров, под проливным дождем, мимо обитаемых деревень, неизвестно кем заселенных, мирными или враждебными гражданами, да и крокодилы наверняка не дремлют.

Так думал Михаил, готовясь к очередной ночевке. Он аккуратно сложил все тряпки в менее всего промокаемый угол, слепив из них некое подобие перины. Сверху натянул прочный брезент. Притачал его так, чтоб образовалась из ткани своеобразная выпуклость кверху, так вода, по замыслу, не станет заливать лежанку, не будет накапливаться на брезенте, а начнет скатываться с него вниз. Отужинал консервированной тушенкой и галетами, запил через трубочку водой из фляги, намазался спецкремом и улегся на отдых.

Скоро пойдет тропический дождь. Небо затянуло серой беспросветной мглой. В этих широтах можно хоть часы сверять по наступлению ливня. Плюс-минус пять минут. Такова здешняя природа. Чу! Вот и упали первые крупные капли. Вовремя лейтенант забрался в свой импровизированный домик.

Вода вовсю застучала по толстой ткани, как Кремнева вдруг озарило: а как же он завтра доберется до берега? Как преодолеет эти несчастные двадцать метров, отделявшие его от суши? Ладно, утро вечера мудренее. А сейчас смертельно хочется спать. Кругом неистовствует стихия, сверху низвергаются тонны воды, где-то вверху разъяренно сверкает молния, грохочет стращающий гром, а он, сухой и сытый, возлежит посреди мокрого тропического леса и в ус себе не дует.