000
ОтложитьЧитал
День скачек
Ольга от волнений и переживаний долго не могла уснуть. Сделала несколько звонков домой и на работу. Султан заявил: «Смотри – не подведи: все болеем за тебя». Хорошая моральная поддержка.
На Центральном Московском ипподроме с утра царит атмосфера праздника: этот спортивный форум собрал первых лиц государства, видных деятелей культуры, искусства, бизнеса. Женщины в шляпах, мужчины в черных костюмах – «дресс код» называется. Фасад центрального входа украшен большим красочным плакатом:
Скачки на Приз Президента Российской Федерации
«За сорок пять минут я должна быть на весовой, где все начинается и заканчивается. Много людей и много шума.
Здесь собрались специалисты конезаводов, тренеры, жо кеи, судьи, журналисты, весовщики, прочие работники ипподрома – они строят планы, обсуждают скакунов, соперников и плетут интриги».
– Здравствуйте, – не узнавая собственного голоса, поздоровалась Ольга. В ответ раздался хор голосов. Здесь она никого не знает, но почему-то все узнают ее. Вчерашние покупатели тоже, наверное, где-то здесь.
– Здравствуйте, Ольга, – выйдя из толпы, поздоровался Федор. «Вот он где». Проходите сначала в раздевалку – там вам гардеробщик поможет с выбором одежды.
– Спасибо, Федор, – ответила Ольга с укоризной. – У меня к вам возник вопрос.
– Какой? – чуть поразмыслив, сказал Федор, – давайте потом…
Он молча провел Ольгу к гардеробщику.
– Василий. Позаботься, пожалуйста, она из Дагестана и первый раз, – объявил Федор и исчез.
Ольга подобрала подходящую экипировку: свитер, шлем, бриджи, сапоги и хлыст. Еще минута и она готова встать вместе с Келом и со всеми вещами на весы.
Она ничего не ела со вчерашнего вечера, живот урчит, нервы и волнение на пределе. Рядом с весами сидит весовщик и судья. Весовщик сначала посмотрел на нее, потом на бумаги, которые лежали на столе, потом снова на Ольгу.
– Вы жокей? – спросил он с удивлением.
– Да, – ответила Ольга.
– А где тренер?
– Я, – ответила Ольга.
– А хозяин лошади кто?
– Я, – смущенно ответила Ольга.
Вокруг все засмеялись.
Веса не хватило и весовщик стал запихивать под седло пластинки из свинца. Когда завершилась процедура взвешивания, Ольга вздохнула с облегчением. Она, наконец, вышла на открытый воздух: люди заполнили трибуны, играет оркестровая музыка, развевают разноцветные флаги. Рядом топчутся участники забега. Она узнала лошадь прошлогоднего победителя из Чечни, опытного жокея Мирзабека Каппушева из Карачаево-Черкесской республики, жеребца жокея Александра Чугуевцева. Все они подозрительно подглядывали на Кела.
Через час началась официальная часть. С приветствием к участникам и гостям выступил министр сельского хозяйства. Ольге казалось, что все это происходит во сне – ей не верилось, что дни, часы и ночи, потраченные на тренировку Кела, могут оправдаться и принести какую- нибудь пользу. Она мысленно была там, в Махачкале, среди своих, на конезаводе, который постигла трагедия. Наверное, все другие здесь ради спортивного интереса, но не она – ей нужна эта победа: жертвуя одним Келом, она сможет спасти девяносто других лошадей – лишь бы повезло.
Откуда ни возьмись, возле нее вырос Федор. Он подошел близко и схватил за узды.
– Ольга… на старте выбери середину… Ты меня слышишь?..
Ольга хмыкнула.
– Это весь ваш секрет?
Федор в ответ улыбнулся.
– Да, но самый главный. Ясно представь три момен та. Первое – не думай о славе, которой окружена это работа под видом камер и журналистов. Романтика быстро проходит, оставляя тебя с чувством опустошенности. Второе – не допускай мысли, что эти именитые жокеи и прославленные скакуны лучше тебя. Поверь мне: на этих спортивных дорожках я видел многое и иногда случается такое, чего не ожидаешь никогда.
– А третье?
– А о третьем в твоем положении скажу тебе после победы. На старте выбирай середину.
– Почему середина – я люблю край.
– Твой жеребец неопытный и его могут вытолкнуть, понимаешь. Он так возбужден незнакомым шумом, людьми, запахами – может повести себя неадекватно, и ты потеряешь уверенность, это – поражение.
– Спасибо. Посередине так посередине.
– Работай хлыстом. Один его вид приводит лошадь в истерию. Хлыстом подбирай ритм, темп, подъем ног, но только не бей, если хочешь скакать еще раз. Я знаю: твои соперники будут бить по крупу, по плечам, по голове и даже по глазам… – Спасибо, Федор.
– У вас есть все шансы победить.
– Спасибо.
Загремел громкоговоритель ипподрома:
– Дамы и господа…
Люди на трибунах замерли в тревожном ожидании.
После парадного круга жокеи вспрыгнули в седла и направились к старту. Там стоят стартовые кабины с канатом на уровне плеч.
Совещание у Усманова
Тишину в кабинете Главы республики прерывало лишь тиканье больших настенных часов. Усманов держал в руке документы о переделе собственности теперь уже бывшего конезавода, но, чтобы поставить точку в этом деле, не хватало последнего шага – как ликвидировать там поголовье лошадей: было такое ощущение, что против этого восстал весь народ. Усманов поставил вопрос ребром:
– Вы заварили эту кашу и когда вы собираетесь её съесть?
В четырех стенах повисла гробовая тишина: молчал премьер-министр, безмолвствовали министр и заместитель.
– Подняли такую шумиху в интернете, – начал жаловаться премьер-министр, – что не хочется об этом даже думать. Чувствую, что добром это не кончится.
– Я сделал все, что смог, – заявил министр. – Несмотря на сопротивление, мы провели все согласования и подвели черту.
– А я причем?.. – пожаловался его заместитель. – Были бы деньги, я бы кормил этих лошадей всю жизнь.
– Деньги, деньги, – с сарказмом прорычал Усманов. – Только я один знаю, что ты идиот, зато вся республика теперь знает, что я дурак: обещал не пятнадцать, не двадцать, а еще больше миллионов, а через два месяца показал им фигу. Всё из-за тебя!
– Что мне делать, – начал оправдываться заместитель министра, – два месяца назад деньги были, а теперь нет.
Резко распахнулись входные двери и на пороге с открытым ртом замер помощник.
– Что случилось? – возмутился Усманов. – Ворвался, как индеец, и встал, как истукан!..
– Вклю… включите первый канал телевизора, – еле вы говорил помощник от волнения.
По первому каналу шел репортаж из Москвы о скачках на Приз Президента Российской Федерации. Когда увидели Ольгу на лошади, у всех мурашки побежали по спине.
Голос диктора продолжал представлять участников гонок:
– Под пятым номером выступает представитель конезавода «Дагестанский» Ольга на скакуне под названием Кел.
Всё внимание волнующихся чиновников было приковано теперь к телевизору: до конца забега они не отрывали глаз от экрана.
В кадрах мелькали холёные лица гостей, лошади, жокеи, тренера. И вот опять объектив ловит старт. Одна лошадь остановилась перед площадкой и не хочет двигаться вперед. Это лошадь Ольги Агеевой. Она оглядывается назад, прося о помощи. Федор и еще несколько человек из обслуживающего персонала стали приближаться. Они с трудом затолкнули Кела на стартовую позицию.
Шум притих, все, затаив дыхание, наблюдают над главным событием дня – стартом скакунов, после которого через несколько секунд объявится лидер.
Рядом с Келом напрягся жокей из Черкесска, через секунду сжался и взлетел мощный гнедой конь жокея со Ставрополья. Кел стоит на месте. Что такое, черт возьми. Ольга прижала колени, стукнула хлыстом по крупу и Кел, наконец, тронулся с места, потеряв драгоценные секунды и понесся догонять ринувшихся вперед скакунов.. У Ольги не осталось надежды на победу после отставания на старте. «Эх, Кел – ты меня подвёл». Крики с трибун становились сильнее, разношерстная толпа гудела. От шума трибун дрожит воздух и возбуждается необъяснимое волнение.
Единственной реальностью между небом и землей для Ольги стала скорость. Обогнать последнего – первая задача. Голова Кела качается вверх вниз, ноги шаг за шагом сжимаются и разжимаются все быстрее. «Резвость, которую я так тренировала в нем, радует. Мир сжался до маленьких размеров между первым и последним скакуном, и надо залезть туда – внутрь, чтобы не оставаться аутсайдером». Может произойти, что угодно – и произошло: Кел догоняет группу, потом на такой же бешеной скорости обгоняет еще одного. Шум на трибунах усиливается. Ольга чувствует связь с трибунами и то, как голоса нарастают с каждым успехом Кела – «болельщики на моей стороне». Еще одно мгновение – Ольга перестала что-либо слышать, она вся целиком превратилась в скорость. Половина дистанции уже позади, и она пятая. Вот он последний поворот.
Ни хлыста, ни железа, ни удара, а просто крик души:
– Кел!.. Ну, пожалуйста!.. Еще один рывок!.. – громко, как бы на ухо, кричит Ольга.
До финиша несколько метров, и Кел каким-то образом обретает дополнительную энергию и за несколько метров до линии совершает рывок, который позволил им стать призерами скачек – третье место.
Ольга прижалась к мокрой голове Кела, поцеловала:
«Спасибо, Кел» и не смогла удержать слез.
Она сорвала с головы шлем, спрыгнула с седла и протолкнулась в весовую еще раз, по пути получая отклики и поздравления. И вот Федор с белозубой улыбкой.
– Замечательно. Просто замечательно. Ты посмотри, все поздравляют именно тебя – они видели опоздание на старте и по времени видят, что ты лидер. Знакомь ся, этот человек из Туркменистана и хочет поздравить за ахалтекинца.
– Спасибо, – произнес дипломат за то, что вы делаете для этой породы лошадей. Примите поздравления и от нашего президента.
– Здравствуйте, – из-за спины появились те двое, которые еще вчера собирались купить лошадь и араб вместе с ними. – Мы вам даем намного больше, чем предлагали вчера. Договоримся?..
У Ольги голова шла кругом и не понимала, чего от нее хотят эти люди. Но знала точно – расстаться с Келом она не сможет: он нужен заводу, он нужен республике.
Ахалтекинец для Президента
Усманов сидит за рабочим столом переполненный противоречивыми чувствами: от обиды – с одной стороны, и гордости с другой – он до конца не может осмыслить происшедшее. Опять забегает помощник.
– Возьмите трубку – на связи президент Туркменис- тана.
– Алло, я слушаю.
– Примите мои поздравления всему вашему народу за прекрасного воспитанника – ахалтекинца. Эти лошади – гордость нашего народа, символ нашей страны и часть нашей истории. Надеюсь, ваше отношение к ним будет дополнительным стимулом для укрепления наших братских отношений!
В голове всё перемешалось… Глава опустил трубку, сел в кресло и под пристальными взглядами участников заседания поднял все бумаги о ликвидации конезавода со стола, сложил вместе и порвал пополам со словами:
– Пусть процветает конюшня «Дагестанская»… Приготовьте награду для этой женщины – она одержала победу над всеми и сделала для республики больше, чем вы вместе взятые.
Федор отвел Ольгу в сторону и сказал:
– Хотите услышать третье условие, о котором я обещал вам?..
– Хочу.
– Сейчас к вам подойдет представитель администрации Президента и поинтересуется о лошади, – Федор медленно, с прищуренными глазами и вкрадчивым голосом продолжал излагать третье условие: – Цену не называйте. Вам надо просто Кела подарить Президенту, и лошадь останется в вашей конюшне. А он найдет, кому ее подарить и будет ваш Кел царствовать у какого-нибудь восточного короля. Поверьте – такой престиж стоит больше, чем деньги.
Ольга Агеева под вспышки фотоаппаратов и треск видеокамер из рук в руки передала представителю Президента поводья Кела со словами:
– Моего скакуна Кела я дарю Президенту Российской Федерации.
Кел с таким статусом живет в конюшне «Дагестанская», которая по-прежнему продолжает селекцию и производство престижной ахалтекинской породы лошадей.
Молчание орлов
О безрассудстве закона и бессердечности полицейского
Дом Владимира с деревянным ограждением стоял на широкой улице – дом знакомый во всей области. Легкий ветерок заполнял улицу ароматами весенних трав и листьев плодоносящих деревьев. Здесь пенсионер организовал питомник для орлов, соколов, попавших в беду.
Сегодня он вежливо встретил группу детей из местной школы в сопровождении учителя, которые проведут здесь урок по природе родного края. Среди них – ученик шестого класса, доброволец и помощник Даниил Краснов, его друзья.
– О, бедненькие, – проронила девочка, присев возле беркута и поглаживая холку. – Какой красивый! Как его зовут? Что с ним?
– Ранен, Света, – вмешался Даниил. – Его подстрелили.
Но уже поправляется.
– Бек, зовут, – ответил Владимир. – Он стоял в стороне, давая возможность детям познакомиться с тремя питомцами: два беркута и один сокол, укрытые тряпкой. Даниил протянул пакет с рыбой Владимиру.
– Спасибо, Даниил, – поблагодарил Владимир. – У меня чуть осталось с прошлого раза. Где поймали?
– На пруду. Всем классом ходили, – с гордостью заявил Даниил.
– Почему на глазах колпачок? – спросила Света
– В темноте они чувствуют себя спокойно – меньше стресса, – ответил Владимир.
– А что вы с ними делаете после выздоровления, дядя Вова? – спросила Света, белокурая с крупинками канапушек на лице. У Владимира сразу всплыла в памяти «Молодая гвардия» и подвиг ребят и девчат из Краснодона. «Иногда дети способны на большее, чем от них ожидают», – подумал он.
– Отпускаю на волю или отдаю в зоопарк.
– Видите, какие у нас есть хорошие люди, – произнес учитель. Одни калечат – другие лечат. Владимир Петрович, расскажите, пожалуйста, им об этих птицах. Вы знаете, некоторые из них решили посвятить себя орнитологии и стали лучше учиться. Их гаджеты молчат – все разговоры об орлах.
Владимир рассмеялся.
– Я рад, что сумел вызвать у детей интерес, – сказал Владимир. – Бек запищал. – Тихо, тихо, – успокоил он, дотронувшись до крыла. – Беркуты – очень выносливые птицы. Они часами могут парить в воздухе, высматривая жертву. При этом они используют воздушные потоки. У них мощное и сильное тело, размах крыла достигает два с половиной метра, длина – девяносто сантиметров, вес может достигнуть семи кило- граммов.
– А скорость, знаете какая? – решил осведомить Даниил. – Триста двадцать километров в час. Можете себе представить!
– Ух, ты, – воскликнула Света, – ни одна машина не догонит.
– Не только машины, но и современные истребители уступают по маневренности и точности атаки, а их аэродинамика – это совершенство. Орёл украшает герб нашей страны, – продолжал Владимир, – как символ благородства и мужества. Они – хорошие охотники, обладают острым клювом, мощными когтями и острым зрением, которое в восемь раз лучше, чем у человека. Так что грызунам, зайцам, ядовитым змеям тяжело ускользать от их сфокусированного взгляда… Парящий в поднебесье беркут выглядит божественным, спокойным и уверенным созданием и не случайно древние греки приравнивали его к Зевсу. Они по праву считаются воплощением величия и мощи. Беркут в состоянии поднять в воздух животное весом до двадцати килограмм и может вступить в борьбу даже с волком и свернуть ему шею.
– Ух, ты! Их можно легко дрессировать, да?
– Конечно, – согласился Владимир. – Надо только ограничивать в еде и кормить через день, чтобы привыкали к человеку. Они за раз могут съесть до трехсот граммов мяса. Охота с ними – одно удовольствие. Но какими бы храбрыми они ни выглядели, они боятся людей, и если человек подойдет к гнезду и тронет его, то они бросают птенцов. Это является еще одной причиной их вымирания… И самое главное: орлы не едят мух, – он смолк и посмотрел в лица детей, где увидел восхищение. – Это гордость, друзья. Это качество, которое человек должен ценить. Поэтому человек должен быть более ответственным за их популяцию. – Он посмотрел на Игоря, который внимательно слушал его, ожидая комментарии.
– Да, дядя Вова, – гордо ответил Даниил. – Орлы тем и отличаются от остальных пернатых. Мы будем драться за их популяцию…
С улицы донесся гул машины и скрип тормозов. Владимир выпрямился и через окно увидел полицейский УАЗик. Он никого не ждал и никогда не имел дело с полицией. Кто такие и что им надо? Его настроение тут же упало.
Участковый вошел во двор как к себе домой. Невысокого роста, с красными щеками и округлой фигурой. Он сделал несколько шагов в сторону и кулаком стукнул по железной бочке, которая стояла в углу между калиткой и забором.
– Корм больше не нужен – птиц забираем! – заявил он. Владимир, настигнутый врасплох, не успел разобрать сказанное, и тот добавил властным голосом. – Так, Иванченко, твоим увлечениям пришел конец. Принят закон, который запрещает держать диких животных дома. Понятно сказал?
Владимир стоял с открытым ртом, не понимая, что происходит и не веря собственным ушам.
– Вы шутите!? – выпалил Владимир, выдерживая взгляд надменных глаз полицейского, полные враждебности.
Участковый ухмыльнулся и скривил рот в одну сторону. Глаза холодные от отупевшего сознания: он явно получает удовольствие от прессинга беспомощного человека.
Сейчас он царь и бог.
– Ты – преступник, Иванченко, и ты должен сидеть в тюрьме, – вязко, протяжно изрек полицейский. – Тебе должно быть известно, что ты занимаешься преступной деятельностью…
– Что, убил, своровал, наркоту сбывал?.. – С возмущением, выдержав паузу, произнес Владимир. – Спасаю птиц, которые занесены в Красную книгу.
– Именно так!.. – заключил полицейский. – Вот поэтому я сейчас одену наручники и доставлю вас вместе с птицами на участок.
Владимир потерял дар речи и сфокусировал взгляд на бочке, в которой, казалось, все еще отдавались бранчливые слова участкового.
«Больше не пригодится… Где живу, в какой стране, – думал Владимир, – вот она линия, которая разделяет народ от власти. Сейчас она проходит здесь, во дворе: на одной стороне – я, дети и учитель, с другой – полицейский, потерявший чувство меры… И как можно было проголосовать за такой закон —с ума сошли! Депутаты от народа после избрания слепнут от высоты, на которую они возвысились, с презрением смотрят вниз и с почтением – вверх. И им наплевать, что там происходит внизу».
Дверь в сарай за спиной полицейского закрылась, раздался щелчок: замок захлопнул.
Участковый разгневался и дернул за ручку – глухо.
– Откройте дверь, – проорал участковый, – а то выломаю. – Он скорчил лицо, нахмурив брови.
– Мы вам птиц не дадим ни за что, – закричал Краснов.
– Не отдадим!.. – раздались еще голоса.
– Даниил, открой, – сказал Владимир.
Молчание.
Полицейский постоял, подумал и решил:
– Значит так, – продолжал он, лелея враждебность. – Я вам даю шанс: их долечиваете и на этом все. Если услышу, что возьмете еще кого-нибудь, пощады не будет.
Из всех преступлений самое тяжкое – это бессердечие
Знает птица, что без Родины не годится
Преодолев тысячи километров, два беркута, временами посвистывая, преодолевали последние отрезки пути до Брянщины бреющим полетом, в котором видна величественная стать и спокойствие, лишь колыхались перья черно-бурого цвета на затылке. Длинные перья, отстоящие концами друг от друга, дают им мощь и плавность полета. Потоки воздуха, обтекаемые перья сверху и завихрения у кончиков крыльев снизу создают нулевое сопротивление, поэтому они смогли преодолеть огромное расстояние с Аравийского полуострова без особых усилий.
Айси родилась здесь пять лет назад, и это ее пятое возвращение на родину, где она помнит каждый выступ рельефа, каждый водоем, каждое дерево – привычный пейзаж. На этот раз она не одна: вместе с ней следом летит ее избранник – Блэк. Инстинкт. Небо и свобода, мощь и величие.
Начало апреля, лес еще хмурый, кое-где виден снег. Вот она – ольха с рыжей кроной с черными безлиственными ветвями и свешивающимися буроватыми сережками – её дом и пристанище.
Айси разглядела гнездо, где она впервые увидела небо и маму – брошенное, безжизненное, разбитое ветрами, которое больше не в состоянии поддерживать новую жизнь. Айси села и опустила крылья, рядом – Блэк. Они заговорили: нужно строить новое гнездо. Но завтра. Ночь окутала равнину, беркуты прижались друг к другу и уснули, дыша в унисон.
Глупа та птица, которой своё гнездо не мило
Рассвет. Солнце огненным красным шаром медленно поднималось на горизонте, давая свет и тепло. Инстинкт продолжения рода всё больше давал о себе знать. Нужно новое гнездо, и они приступили к его возведению по всем законам, заложенным в матрицу их сознания. Айси с веткой в клюве встала на высокой ветке, огляделась, опустила в теснину между лепестками и подала голос Блэк, чтобы он сделал точно также. Высота дает безопасность и возможность видеть всю округу.
Айси часто возмущалась лени партнера и громко пищала на него, когда Блэк медлил. Качество свитого гнезда многое значит: хорошее гнездо сможет послужить им много лет. Они подбирали подходящие, иногда резкими движениями клюва обламывали крепкие ветки и таскали на вершину дерева. Несколько дней неустанного труда и большое гнездо было готово, обставленное более крупными ветками по краям и тонкими посередине. Потом они выклевывали перья друг у друга и заполняли бреши и дыры среди хворостины, чтобы устранить сквозняки. И в завершение они украсили гнездо зелеными ветками из сосны. Убедившись, что все готово для вывода потомства, они устроили себе праздник в голубом и весеннем небе: резвились, догоняя друг друга; прижав крылья стрелой, пикировали вниз; вращались вокруг по спирали, кричали – одно зрелище.
К концу апреля Айси села и снесла два яйца – природа позволяет им это делать раз в год. К этому времени сережки ольхи напухли, удлинились и тучки пыльцы наполнили воздух туманными облачками. Айси приготовилась к насесту: клювом подтолкнула яйца друг к другу, накрыла их поджатыми крыльями и утопила их в пушистое тепло своего тела. Начался процесс инкубации – сорок два дня Айси будет неподвижно сидеть, воедино слившись со своей плотью. Блэк знал свои обязанности – он будет охотиться один, часами будет парить в небе, высматривая рыбу в водоеме; зайчика в поле; ползучую ядовитую змею, охотящуюся на мышь; ящерицу, греющуюся на камне. И он стрелой спикирует и камнем понесется вниз, не оставляя жертве никаких шансов: одной лапой схватит за голову, другой за спину, острым клювом вытряхнув из нее жизнь. В неясную погоду он будет атаковать из засады, когтями ломая жертве кости.
Рыбак сидел на раздвижной скамейке на берегу водоема, наблюдая одновременно за клёвом и соколом, парящим в голубом небе: как тот высматривает рыбу и скоро камнем упадет вниз, чтобы схватить ее.
Он достал пачку сигарет, открыл ее, поднес к губам и зацепил зубами одну сигарету – отработанное годами оптимизированное движение. Пачку вернул в карман, достал спички, зажег огонь, инстинктивно сложил ладони в лодочку, прикурил, сделал затяжку и закрыл глаза от удовольствия. Когда открыл их, перед глазами вырос орёл, который сидел на верхушке дерева – странно, что он раньше его не замечал. Он присмотрелся и сразу догадался: орёл ждет, пока сокол поймает рыбу, чтобы отобрать. Вот природа! Рыбак потянул руку до ружья: у него просто так появилось желание участвовать в предстоящем сценарии и доказать, кто тут главный. Долго не пришлось ждать. Сокол устремился вниз, как выпущенная стрела. Он долетел до поверхности воды, резким движением схватил рыбу острыми когтями в замóк. Вода растянутым гребнем выплеснулась от поверхности. Сокол дернул рыбу к себе, взмахнул крыльями и стал медленно подниматься. Рыбак перевел взгляд на орла: тот, чуть подождав, прыгнул с ветки и полетел в сторону сокола, чтобы догнать. Сокол что есть силы замахал крыльями, но уйти от орла с добычей —невыполнимая задача. Однако просто так сокол не отдаст добычу и будет сопротивляться. Расстояние между хищниками стремительно сокращалось, и вскоре орёл сошелся с соколом в одну точку: он вмиг перевернулся на спину и зацепился за рыбу. Движение замедлилось, и птицы вместе начали падать вниз. В один момент рыба выпала из когтей сокола и начала падать с ускорением. Орел не дал ей прикоснуться к воде, загреб в лапки и в пике по касательной стал подниматься. Рыбак выстрелил. Сраженный орёл вздрогнул, замедлил ход и упал вместе с рыбой.
Айси несколько дней была довольной: Блэк умело поддерживал ее энергию, доставляя пищу – всё было так, как она хотела. Она слилась воедино с яйцами, передавая им жизнетворное тепло, зная, что внутри них начался процесс зарождения эмбрионов. Недолгой оказалась стабильность Айси – утром двенадцатого дня она услышала хлопок из ружья. Она вздрогнула и выпорхнула из гнезда, но материнская сила превзошла её беспокойство, и она вернулась в гнездо досиживать яйца. Когда Блэк не вернулся, она догадалась, что его больше нет. Теперь она одна будет заботиться о себе и будущих птенцах в этом непредсказуемом холодном мире. Она будет жить с этой тоской всю оставшуюся жизнь, потому что она выбрала его одного на всю жизнь.
На следующий день она, соорудив навес над гнездом, чтобы солнечные лучи не перегрели яйца, обессилевшая, мучаемая жаждой, выпорхнула из гнезда и попарила в воздухе, обдаваемая потоками прохладного ветра. Внизу бескрайние просторы, где трудно будет найти добычу: поля не посеяны, мышей нет. Она свернула на речную гладь. С высоты полета и телескопическим зрением она на берегу водоема заметила лягушонка, и тот стал ее жертвой. Она вернулась в гнездо усталой и учащенно дыша; клювом тронула яйца, вновь устанавливая контакт с эмбрионами. Она покрутилась и села, подбирая яйца под крылья, беспрерывно оглядываясь по сторонам и назад, чтобы вычислить и быть готовой к любой опасности – теперь она одна. Она чувствовала дом, малышей и тепло, которое она творила им. Ее пространство, ее небо, ее гнездо, ее осиротевший мир. Она с особенной энергией хотела увидеть наследство и часто подглядывала на яйца, переворачивала и замечала, как тускнеет белый цвет. Птенцы формировались по закону в определенные сроки, превращаясь из слизи в части тела – ножки, клюв и пух. Через 42 дня наступил кульминационный момент: с утра раздались еле слышимые писки. Малыши спешили увидеть свет и, упираясь ногами в один конец, а клювом в другой стали раскалывать скорлупу пополам. К вечеру на свет появились два маленьких птенца с ярко-желтыми восковицами. Мать, счастливая, издала писк, звонкий, напоминающий лай собаки, оповещая округу о пополнении ее мира. Цыплята сразу встали на ноги и, покачиваясь, быстро сбалансировали стойку и запищали. Мать поняла: они уже хотят есть.
Даниил с друзьями проводил время на берегу пруда и заодно подлавливали рыбу для орлов.
– Даниил, как ты думаешь, отдаст орлов дядя Вова в приют? – спросила Света.
Даниил распутывал леску, чтобы закинуть спиннинг еще раз.
– Ты не слышала, что приют их не принимает,– ответил Игорь. – Дядя Вова этим делом занимается очень давно, и я не представляю его жизнь без них. Ох, клюнул. – Леска натянулась. Даниил что есть силы стал крутить ролик. Они достали сазана средних размеров. – Хороший будет ужин для Бека. Правда?
Вдруг они услышали орлиный крик, подняли головы и на фоне неба увидели беркута. У Даниила от восхищения аж челюсть отвисла. Он бросил сазана от себя – на, возьми, возьми. Даниил знал, что беркут прекрасно его видит, видит и рыбу, но рискнет ли?
Они были не одни, кто поймал орла под наблюдение. Мужик в капюшоне, который сидел напротив в метрах пятидесяти, ушел в заросли. Его сетка плавала на поверхности воды, куда могла заскочить рыба в любой момент. Игорь догадался – браконьер: хочет поймать орла. Он решил действовать, чтобы помешать ему.
– Саша, уходим по зарослям к тому берегу. Сейчас что-то будет.
Айси видела людей, как они бросили рыбу и спрятались в кустах, и, понимая намерения человека, решила не рисковать, чтобы не стать легкой добычей. Она зыркнула глазами, включая периферическое зрение, и отчетливо зафиксировала кучу плескающих рыбин под сеткой. И рядом никого нет. Странно. Айси расправила крылья и скользнула над опушкой леса, направляясь к ветке дерева, торчавшей из-под воды на краю водоема. Она приземлилась, свистнула и осмотрелась, поворачиваю голову на сто восемьдесят градусов: никого, кто может вызвать подозрение. Айси видит рыбу и выжидает: слишком все просто – вот, на тебе рыбу. Она медленно полетела к сетке, но, заметив шевеление в кустах, сделала разворот и вернулась на прежнее место. Время шло. Айси теряла терпением – птенцы голодные, им нужен корм.
Игорь с командой незаметно подобрались к зарослям, но было приличное расстояние, чтобы вмешаться. Мужик, накрыв сеткой орла, стал его стягивать со всех сторон, уменьшая пространство взбесившейся птицы: она выворачивалась, била крыльями, закусывала капроновые нити, пытаясь разодрать ячейки. Её глаза горели бешенством, она осознавала, что попала к человеку в капкан и пощады не будет. Увидев приближающееся чудовище на двух ногах, она всеми силами рванулась вперед, чтобы схватить его когтями и заклевать клювом. Но все движения скованны. Она видела ухмыляющееся лицо и протянутую руку. Последний бросок и в кровь исцарапанная рука птицелова. Затем последовали удары палкой по спине обессилевшего, беззащитного орла.
– Стоять! – раздался крик со спины.
Мужик развернулся и отпустил сетку, увидев направленное на него свое же ружье.
– Вы, что, с ума сошли!? – прогремел он.
– Отпустите орла! Клянусь, выстрелю, – выпалил Игорь. «Если бьют тебя – бей! Если чувствуешь опасность – действуй первым. Если что-то обещал – делай», – пронеслись в голове слова отца. Он передёрнул затвор ружья.
Мужик поднял руки.
– Да ну вас к черту, – проронил мужик, – из-за орла погибать. Заберите его себе. Я найду другого.
– И другого ты не тронешь,– процедил Игорь сквозь зубы. Светлана стояла, закусив губу. Саша глубоко дышал.
– Игорь, не делай глупости, – сказал Саша тихим голосом, не узнавая своего друга.
– Ладно, ладно, – произнес мужик, – сдаюсь. Дай мне выйти из воды.
Игорь тихо добрался до орла, произнося: «Милый, я тебя спасу. Я отпущу тебя».
Они распутали сетку, дав свободу птице. Айси странно продолжала сидеть: мысли ее были в гнезде, где два милых и дорогих птенца ждали ее. Она сделала попытку взлететь, но упала набок. Один раз, второй раз, третий раз. Игорь дотронулся до спины и накрыл его глаза платком. Птица успокоилась. Когда Игорь поднял крыло, увидел окровавленные перья и сразу догадался: крыло сломано.
Владимир Михайлович, убитый неизвестностью, сидел на кухне, глядя в окно и анализируя последние события в его жизни: «Мракобесие. Зачем принят такой закон? Беку для полного выздоровления нужен минимум месяц, соколу – недели две. Я их выпушу на волю и никакого приюта».
Жена подала чай с сухариками, постояла, открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и ушла. Она вернулась через некоторое время, и увидела чай нетронутым.