Академия теневых заклинаний

Глава 4

Я стояла в крошечной ванной нашего обветшалого дома и смотрела на себя в зеркало. Туманный предрассветный воздух холодил кожу: по моим голым рукам и обнаженным плечам бегали мурашки. Узенькая майка плотно облегала грудную клетку поверх еще более тесного спортивного бюстгальтера, делающего мою и без того маленькую грудь совсем плоской.

Чтобы помочь Билли, спасти его от необходимости ехать, мне придется притвориться парнем. Учитывая, что ему шестнадцать и он все еще переживает период половой зрелости, у меня есть шанс в этом преуспеть.

Только для этого мне требовалось отрезать волосы.

Я потрогала кончики своих густых каштановых волос, погладила мягкие локоны, спускающиеся до пояса. Во мне не так много было девичьего – в фермерской жизни довольно трудно отыскать повод, чтобы надеть миленькое платьице или накраситься, – но в этом коротком списке мои волосы стояли на первом месте. Они смягчали остроту скул и жесткую линию челюсти. Благодаря им ямочка на подбородке выглядела женственно, и я меньше походила на Кларка Кента. А без них мое стервозное лицо будет казаться в разы злее, настолько, что люди станут прыгать с корабля в бушующий за бортом шторм, лишь бы сбежать от меня.

Вздохнув, я осторожно взяла в руки ножницы. Никто не усомнится, что я девчонка, если оставить длинные волосы. Меня сразу раскусят, как Рональда Макдональда в компании отъявленных головорезов. Поэтому придется от них избавиться. И открыть свое стервозное лицо.

С колотящимся в груди сердцем я взяла в потную ладонь прядь волос, отвела ее от лица и раскрыла лезвия ножниц. Сделать первый срез труднее всего. Потом будет легче. Во всяком случае, я на это надеялась, иначе придется просидеть здесь все утро вместо того, чтобы оставить дом и добраться до северной части штата Нью-Йорк прежде, чем отец оторвет себя от стула в гостиной и остановит меня.

– Мы найдем другой способ, Уайлд, – сказал он мне ночью. – Заберем деньги, наймем того, кто спрячет нас. У меня остались связи со школьных времен, уверен, кто-нибудь нам поможет.

Я всегда считала отца ужасным лжецом: самый большой чудак в нашей семье на удивление прекрасно владел способами манипулирования и использования полуправды, хотя сейчас я была уже не так в этом уверена. Я по-прежнему не могла решить, что делать со всей этой магической чепухой, удивляясь, как он долгие годы скрывал от нас информацию об академии. Возможно, страх перед этим местом или перед гневом мамы вынуждал его хранить молчание. Тем не менее одно я знала точно: он бесстыдно врал, пытаясь успокоить меня.

Ни одни его «связи» нам не помогут. Никто не предоставит убежище в разгар этой бури. Поэтому кому-то придется отправиться туда и сделать так, чтобы ничто нам больше не угрожало, и займется этим уж точно не мальчик, о котором я заботилась столько лет. Он был слишком чист сердцем – слишком добр. Слишком похож на Томми.

Нет, должна поехать я. У меня были для этого способности, умение адаптироваться в сложных условиях. Обо всем этом я пыталась сказать отцу. Именно я привела домой Усы – быка, позволившего нашей ферме продержаться на плаву немного дольше. Несколько лет назад он стал сенсацией на аукционе по продаже домашнего скота, а потому за него просили весьма солидную цену. Но я, благодаря своему длинному языку, умению разбираться в людях и манипулировать ими, сумела заполучить его, заплатив лишь небольшую часть от начальной стоимости.

Подобные навыки я могла бы применить и в той школе. Точно могла. И в душе с нетерпением ждала часа, когда обведу вокруг пальца людей, убивших моего брата.

Но для этого мне необходимо было отрезать проклятые волосы.

– Я могу, – прошептала я, собираясь с духом. Сделала глубокий вдох, поднесла дрожащую руку к темной пряди.

– Что ты… – Голос Сэм оглушил меня.

– Ай! – Пальцы дернулись, и острые лезвия ножниц оттяпали пучок волос.

Я шумно втянула воздух, когда сестра приблизилась ко мне. Она вошла настолько тихо, что я даже не услышала. Маленькая засранка умеет отлично подкрадываться.

– Дай сюда. – Сэм потянулась за ножницами. – Я помогу тебе. Нужно торопиться, времени осталось не так много.

Она совсем не казалась удивленной, и это сказало мне о многом.

– Ты подслушивала наш разговор через вентиляционное отверстие, да? – укорила я ее, не позволив быстро переключить все внимание на мои волосы. Она указала на маленький стул, и я села. – Слышала только ты или Билли тоже?

– Только я. Вспомнила, как Томми получил похожий конверт. Тогда папа спрятал его в своем обычном месте, и я сумела заглянуть в него. На этот раз пришел такой же? С деньгами?

– Да. И он предназначался Билли. – Я уставилась на ее отражение в зеркале, заметив в ее глазах тот же жесткий взгляд, что и у меня. Спокойное лицо стервы номер два. Женщины в нашем роду были поистине непотопляемы. И я гордилась ею в тот момент, гордилась, что она, как и я, была несгибаема. Я знала, что после моего отъезда она позаботится о папе и Билли. От этих мыслей мое сердце екнуло, что не слишком меня обрадовало. Я потерла грудь, осознавая причину.

Если после моего отъезда случится что-то плохое, справятся ли они? Если папа снова получит травму? Если близнецы заболеют? Одни если, если, если. В голове роились все новые вопросы, отчего тревога только возрастала с каждым ударом сердца. В этом мире у меня были только они, и только за них стоило бороться, но это, в свою очередь, вынуждало меня теперь их оставить.

– Билли еще слишком молод для колледжа, – заметила Сэм.

– Я знаю.

– Он слишком милый. А когда я рассказываю ему всякие байки, в половине случаев он мне верит. – Уголки ее губ поползли вверх.

Я улыбнулась в ответ.

– И это я тоже знаю.

– Он очень похож на Томми. – Ее голос стих, брови поникли, когда она отрезала несколько прядей моих волос. Я вздрогнула, словно физически ощущала движение ножниц. – У него нет шансов в этом колледже, каким бы специализированным он ни был.

Я издала смешок, хотя и была согласна с ней.

– На самом деле он не такой очаровательный, как Томми, – просто кажется таким, потому что для получения желаемого использует свою харизму и ямочки на щеках. Ты тоже можешь добиться многого, если попробуешь.

– Я уже этим пользуюсь. Иногда проще сказать людям то, что они хотят услышать. Это экономит время. – Сестра равнодушно пожала плечами.

Я снова рассмеялась. Мама бы гордилась способностью близнецов выбираться из любой передряги. Это происходило от недостатка воспитания, я была почти уверена. С другой стороны, когда ты в тяжелом положении и едва сводишь концы с концами, осторожное безобидное манипулирование не самое худшее, что можно представить, если оно способно улучшить твою ситуацию. В любом случае это лучше метода Робина Гуда и неприкрытого воровства.

– В общем и целом, – проговорила я, снедаемая беспокойством, – ты права. Билли еще до этого не дорос. Меня-то жизнь уже побила. А он чересчур доверчивый. Сразу поверит, что они желают ему добра.

– Верно, – тихо произнесла Сэм, продолжая отрезать мои прекрасные волосы.

– Если захочешь, ферму можешь взять на себя. Ты лучше Билли разбираешься в цифрах и управлении. Эти деньги тебе придется растягивать как можно дольше.

– Знаю.

– А его можешь заставить готовить. Твоя стряпня все равно никуда не годится.

Ее губы изогнулись в улыбке.

– Однажды я еще стану шеф-поваром, вот увидишь.

– Даже не сомневаюсь. – Самый верный способ заставить кого-то в нашей семье что-то делать – это сказать, что он ни на что не годен, вынудив доказать обратное. Я закрыла глаза, больше не в силах смотреть, как мои локоны исчезают. – Проследи, чтобы каждый выполнял свои обязанности. Не взваливай все на себя только потому, что они ленятся или наезжают на тебя. Этот урок я хорошо усвоила благодаря вам. Не позволяй им слишком долго засиживаться в грязи. Иногда тебе придется прикрикнуть на отца, чтобы он мыл посуду. Ну и в других мелочах он тоже сможет тебе помогать.

– Хорошо.

– И не вздумай потерять голову и сбежать с симпатичным мальчиком, в которого влюбишься на следующей неделе. – Я взглянула на ее отражение в зеркале.

Сестра засмеялась и покачала головой.

– Билли все равно мне не даст. Он отпугнет любого, кто посмеет ко мне приблизиться. Хотя в этом мне помощь не нужна.

Я усмехнулась. Да уж, повзрослев, она станет похожа на меня больше, чем думает.

– Он тебя защищает. Так же со мной в детстве поступали Томми и Рори.

– Меня не нужно защищать. Парни считают меня слабой, потому что я девчонка. Но если они только посмеют меня тронуть, я врежу им по яйцам и заберу у них все деньги.

Я разразилась смехом: от хохота согнулась пополам и лбом уперлась в колени. Сэм похлопала меня по спине, и я снова села прямо.

– Меня тоже не требовалось защищать. – Слова прозвучали зловеще, почти как проклятие. Я очень надеялась, что и сейчас мне защита не понадобится. Вот только я собиралась отправиться в змеиное логово. Если верить словам отца и магия действительно существует, то мне придется столкнуться кое с чем пострашнее, чем обычные фермеры или завышенная цена на домашний скот.

Глава 5

– Пожалуйста, будь осторожна, Уайлд, – сказала Сэм со слезами на глазах, стоя со мной в дверях.

Свет окрасил небо желтыми, оранжевыми и розовыми разводами. Совсем скоро над нашей многострадальной фермой взойдет солнце. Вдалеке послышалось скорбное протяжное мычание, словно Колокольчик знала о моем отъезде.

«Я вернусь», – подумала я. Со мной не случится того, что с Томми. Я буду сражаться всеми возможными, даже нечестными, если понадобится, способами, чтобы, когда все закончится, приехать обратно домой.

К одному боку я пристегнула ножны, у другого висела бесформенная сумка с ремешком через плечо. Приглашение, подвески, договор и небольшая сумма денег лежали внутри. Часы я застегнула на запястье.

Отец сказал, что Томми получил около сорока тысяч долларов, половину из которых он, на всякий случай, взял с собой.

Значит, мой приблизительный подсчет оказался неверен. Совсем неверен. Билли прислали восемьдесят штук.

Восемьдесят тысяч долларов!

Я чуть в обморок не грохнулась, когда мы подсчитали деньги, а потом я заставила папу для верности пересчитывать еще раз. Поверить не могла, что такая огромная сумма лежала в непримечательном конверте на столе, где его мог открыть любой.

Большую часть денег я оставила семье вместе с указаниями, как ими лучше распорядиться. Десяти тысяч для меня было более чем достаточно. Все детство я пыталась перещеголять Рори, мистера Злостного-плохиша-с-отсутствием-моральных-принципов. Стараясь, чтобы брат не поймал меня и не устроил нагоняй за то, что я веду себя как воровка или хулиганка, я прекрасно научилась получать то, что мне было нужно, и когда мне это было нужно.

«В игре на выживание правил не существует, – все время твердила мне мама. – Используй данную тебе Богом силу, Уайлд, и не жалей об этом».

Теперь я собиралась жить по этому принципу. Так мне завещала мама.

Итак, первый пункт в списке: раздобыть то, на чем можно добраться до аэропорта. Пару дней назад у меня не получилось завести грузовик, а после я даже не попыталась выяснить, в чем проблема. Это был мой промах.

– Позаботься обо всем, – тихо попросила я, крепко обнимая Сэм. – Придумай какую-нибудь ложь, чтобы успокоить Билли. А папе, чтобы тот пережил удар, позволь немного выпить. И держись подальше от моей комнаты. Я еще туда вернусь.

По мягкой, как у ребенка, щеке сестры скатилась слеза. Ее рыжие волосы огненным ореолом вспыхнули вокруг головы, когда на них упали первые лучи солнца.

– Видимо, теперь настал наш черед с Билли повзрослеть, да?

Я грустно улыбнулась.

– Этот момент уже давно пришел. Теперь настало время вам перестать лениться и позволить мне все уладить.

От удивления она рассмеялась и забрызгала меня слюной.

– Очень приятно, – сказала я, вытирая слюни, а заодно и свои слезы, с лица.

– Будь сильной, – произнесла сестра, смотря на меня своими большими голубыми глазами, пока я шла к двери. Она повторила мамины слова, которые я так же мысленно проговаривала про себя. – Но не бойся своей слабости. Находи любой повод посмеяться. Разреши себе поплакать. А я присмотрю за этим местом.

Боже мой, сколько раз мама это говорила? Не сосчитать. Я смахнула вновь навернувшиеся слезы, обернулась к ней и кивнула. Поплакать я себе позволю позже. А сейчас надо идти. Время на исходе.

Под ногами хрустел гравий, пока я шла мимо коровника, в сторону нашей длинной подъездной дороги, и думала о незнакомце, который беззвучно появился из ниоткуда.

До сих пор было непонятно, куда он делся потом.

«Магия», – раздался папин голос в моей голове.

Я быстро отогнала эту мысль.

На пересечении нашей дороги с шоссе я свернула вправо, на протоптанную тропинку – здесь я ходила в детстве миллион раз. Но теперь сквозь твердую поверхность тропинки пробивались сорняки в попытке отвоевать свое право на эту дикую землю, которую когда-то утоптали ноги двух моих товарищей по играм, когда мы бегали друг к другу домой и зимой, и летом – днем и вечером, в ленивую жару и бушуюущую непогоду.

Мои размышления прервало странное покалывание между лопаток. В четверти мили отсюда маячил дом родителей Рори – ветхая покосившаяся конструкция, которую следовало признать опасной для проживания еще несколько лет назад. Теперь там жил только отец Рори. Пэм ушла от него в то же время, когда уехал Рори, оставив его одного. Наедине с бутылкой, лишив объекта для издевательств.

От ощущения, что за мной следят, тело покрылось нервной дрожью, кожа подергивалась, как у лошади, когда ее кусают мухи. Я старалась идти, не сбавляя шаг и не оглядываясь назад. Хищник нападает, как только его жертве становится известно о его присутствии.

Я уже чуть не подняла руку, собираясь смахнуть волосы назад, а в это время незаметно посмотреть вбок, когда вспомнила, что мои волосы коротко острижены – лохматый ежик я прикрыла старой поношенной бейсболкой. Сэм меня заверила: со стрижкой я точно сойду за парня и при этом смогу уложить волосы в более женственную прическу, если понадобится. Хотя лично я сомневалась, что это понадобится.

Я решила прибегнуть к другой хитрости: поправила сумку на плече и сделала вид, будто споткнулась. Качнувшись в сторону, обернулась на мнимую злосчастную кочку. Деревья росли по обеим сторонам от тропинки и встречались кое-где среди полей – уйма возможностей спрятаться. Птицы предостерегающе заголосили, предупреждая стаю о вторгшемся в их владения человеке. В безветренном утреннем воздухе не шелестели ни трава, ни листья. Я не уловила ни единого движения.

Тогда я размеренным шагом продолжила путь, внимательно следя за всем вокруг, прислушиваясь к любым звукам.

Рядом явно кто-то был. Я была в этом уверена. И этот кто-то молча следовал за мной. В нашей части Техаса пумы встречались нечасто, однако такая возможность все равно имелась, а они считались великолепными охотниками.

И все же я знала, что это не животное. Люди и звери всегда будили во мне разные предчувствия и ожидания. Они ощущались по-разному в зависимости от того, насколько были опасны. В детстве мы с Рори и Томми часто играли в жестокую версию пряток: если тебя находили, тебе доставались тумаки.

То, как животное преследует свою добычу, мне казалось понятным. Пугающим, но при этом вполне логичным. Их мотивы так же предсказуемы, как и приемы в охоте. То ли дело люди-охотники – полная противоположность. Стиль их преследования меняется под действием настроения и эмоций, а возможности скрываться от добычи расширяются благодаря интеллекту.

Люди – самые опасные хищники.

Волоски у меня на руках встали дыбом, внутри проснулось смутное предчувствие, связанное отнюдь не с перспективой быть съеденной, а с возможностью подвергнуться еще большей опасности, чем способно навлечь животное.

Значит, человек. Профессионал с высоким уровнем интеллекта. Очевидно, может передвигаться бесшумно, прятаться, не нарушая лиственный покров, и, скорее всего, атаковать, когда ты меньше всего ожидаешь.

Перед моим мысленным взором предстала плотная мускулистая фигура – мужчина с темными бакенбардами. Я ускорила шаг. Так или иначе, жертва остается жертвой, и ей нужно удрать прежде, чем хищник ее поймает. Если мне предстояло столкнуться с мужчиной, который принес конверт, то иллюзий насчет моей роли в этой игре в кошки-мышки у меня не было.

Я как можно быстрее, при этом пытаясь делать вид, будто никуда не тороплюсь, добралась до старого дома Рори.

На гравийной дорожке был припаркован все тот же старенкий «шевроле», которым, судя по виду, никто не пользовался: паутина трещин на зеркалах и корпусе, листья, собравшиеся под сломанными дворниками. Бак, отец Рори, не работал, предпочитая жить за счет пособия от государства и не имея друзей, которые могли бы его навещать. Скорее всего, сейчас он находился в доме, отсыпался после обычной ночной попойки.

Я скользнула за чахлую коричневую изгородь и на цыпочках прокралась вдоль стены дома к окну бывшей комнаты Рори. Оказавшись на месте, остановилась, и на меня нахлынули воспоминания из прошлого: Рори, сжимая мою руку, просит нас с Томми не оставлять его. Мне девять лет, я слишком маленькая и не понимаю, что мой друг – просто напуганный ребенок, который боится оставаться наедине с чудовищами, наводняющими его мир. Отец Рори начинает кричать. Крики становятся все громче, их сопровождают тихие рыдания матери Рори. Но Томми знает, что нужно делать.

– Идем, – говорит он. – Сегодня, Рори, можешь остаться у нас. Они даже не заметят.

И они действительно не заметили. Ни в ту ночь, ни в десятки последующих, которые он провел у нас.

Тогда-то я впервые и осознала, что в отличие от меня Рори не мог укрыться дома. Там он находил еще больше кошмаров. Вот почему я и глазом не моргнула, когда он сообщил мне о своем отъезде из города. И вот почему я собиралась выбить из него всю дурь, если он мне соврал. Потому что нельзя врать людям, с которыми у тебя одно прошлое и кому ты доверяешь. Просто нельзя.

Я легонько надавила на окно – сломанный замок издал тихий щелчок, – прижала ладони к стеклу и открыла створку. Негромкий скрип заставил меня на миг замереть. Между лопатками вспыхнул сильный зуд.

Незнакомец был здесь, следил за мной. Я точно знала. Мужчина с бакенбардами или кто-то из его помощников наблюдал за тем, как я проникаю в чужой дом.

Мое дыхание стало поверхностным, но я не остановилась. По сути дела незнакомец угрожал Билли. Так что вряд ли станет вызывать полицию. К тому же наш грузовик был неисправен, а сроки поджимали – тут уж можно сделать выводы.

Я решила не обращать внимания на буравящий мне спину взгляд. Стиснув зубы, когда послышался очередной скрип, открыла окно до конца. Потом прислушалась.

Мое внимание привлекло тихое мерное тиканье. Часы. Больше ничто не нарушало тягучую, вязкую тишину.

Одним быстрым движением я подтянулась и влезла в окно, наступив на предусмотрительно подставленный комод и табурет рядом с ним – свидетельство того, что Рори частенько тайком сбегал из дома и незаметно возвращался. Я тихо вышла на цыпочках из его комнаты, осторожно обойдя шаткую доску под тусклым рыжеватым ковром, и остановилась у входа в гостиную.

Над оборванной спинкой выцветшего зеленого кресла головы не виднелось. Чуть наклонившись, заглянула в кресло, стоящее лицом к телевизору с двумя торчащими антеннами, и бросила взгляд на диван. На нем и растянулось тело Бака – плечи такие же широченные, а живот стал еще больше, чем был, когда я видела его в последний раз. Пол завален смятыми пивными банками, рядом – пустая бутылка из-под водки.

По моей коже скользнул страх, когда я переступила порог гостиной. У Бака имелась одна особенность: он мог быть пьян в стельку и спать беспробудным сном, но стоило кому-то тронуть его вещи, как он тут же проявлял бдительность и подскакивал. Я никогда не могла понять этот феномен. И сомневалась, что с тех пор что-то изменилось.

Однако у меня не было иного выбора, как проверить это.

Тихо, словно мышка, я прокралась вдоль стены к стойке, отделяющей кухню от гостиной. Разваливающаяся корзина была доверху завалена всяким хламом, поверх которого, как всегда, лежали ключи. Затаив дыхание, я начала аккуратно выуживать их из мусора.

Два ключа стукнулись друг о друга – раздался жалобный метталический лязг. Я замерла, сердце от страха подскочило к горлу.

В ответ комнату заполнило спокойное ритмичное сопение. Все мои инстинкты кричали об опасности.

Мне нужно было выбираться отсюда.

Я оглянулась на входную дверь за гостиной. Вполне вероятно, что Бак не смазывал петли. Принимая во внимание его необычайную способность чувствовать, когда кто-то покушался на его владения или вещи, мне оставалось только вернуться тем же путем, каким я пришла. Даже Рори не отваживался выносить вещи Бака через входную дверь. Он был бы покойником, если отец поймал бы его.

Двигаясь как можно быстрее, но соблюдая тишину, я нырнула обратно в окно комнаты Рори и тихо закрыла его за собой. Я физически ощутила, как в мою спину снова впился чей-то взгляд. Хотелось развернуться и саркастично поблагодарить незнакомца за ожидание, но вместо этого я бросилась к грузовику. Время поджимало.

Однако больше меня подгоняло все же не время. А паршивый сукин сын, на чьей собственности я совершала кражу. Может, он и подрастерял некоторую свою агрессивность, но я бы не стала на это рассчитывать. По моим венам несся адреналин, разум атаковали воспоминания о страхе, который он вызывал во мне в детстве. Добравшись до грузовика, я распахнула дверцу. Тишину разорвал громкий скрип.

– Вот же невезуха, – проворчала я, запрыгивая на водительское сиденье и начиная искать нужный ключ. Это оказалось глупой ошибкой: надо было приготовить его заранее, пока я бежала к машине.

Дверцу я оставила открытой. Чем меньше шума, тем лучше. Закрою ее, как только в направлении дома этого ублюдка полетит грязь из-под колес, не раньше.

Ключ звякнул, когда я вставила его в замок зажигания и, закусив губу, повернула. Грузовик закряхтел… Он пыхтел снова и снова, а двигатель все не желал заводиться. Интересно, когда в последний раз пользовались этой машиной? Внезапно мой план показался мне уже не таким хорошим.

– Ну же, – пробормотала я и вдавила педаль газа, предпринимая еще одну попытку. – Давай, давай…

Наконец двигатель чихнул и медленно заурчал.

Я испустила тяжелый вздох и потянулась к дверце, бросив взгляд на дом.

Входная дверь стояла открытой.

– Какого хрена ты творишь? – взревел Бак, появляясь сбоку от машины. Его огромная ручища ухватилась за край дверцы. – Пытаешься украсть мой грузовик, тупой…

Он потянулся, чтобы схватить меня другой рукой, покрытой шрамами.

Этот старый болван отмутузит меня без зазрения совести.

Меня охватил ужас, и я стала действовать не задумываясь.

С силой ткнула пальцами в его крохотные медвежьи глазки, а потом врезала кулаком по горлу. Не дожидаясь ответной реакции, отпихнула тянущуюся за мной руку, и мужчина со сдавленным криком повалился назад.

Я резко выжала сцепление и вдавила педаль газа в пол.

Грузовик кашлянул, фыркнул, но медленно покатил вперед.

– Ах ты мерзкий поганец, вор! – прохрипел Бак и, держа один глаз закрытым, снова бросился на меня. Из-за возраста и продолжительного пьянства его рефлексы работали заторможенно. Тем не менее он не собирался сдаваться. Как и я.

Я вильнула в сторону и вырвала руку. Его длинные ногти процарапали мою кожу, оставив глубокие раны. Грузовик дернулся вперед, отчего дверца захлопнулась и зажала руку Бака.

Он замычал от боли, тогда я повернула грузовик вправо, и его отшвырнуло от двери. Он ударился локтем о крыло автомобиля и грузно упал. Я вывернула руль, направив машину в противоположную сторону, и выскочила на дорогу. Тело Бака покатилось по земле в облаках пыли и разлетающегося гравия.

– Так тебе и надо, – пробурчала я, оставляя его позади.

Уверена, у него не возникнет сомнений в том, кто украл грузовик. Слава богу, близнецы умели обращаться с ружьем. У меня оставалось меньше сорока восьми часов, а потому мне было некогда прохлаждаться за решеткой.