000
ОтложитьЧитал
Противник атаковал первым. Наконечник копья, будто выпад змеи, понесся к шее Сайруса. Тот увернулся, хоть кончик оружия и оставил мелкий порез на теле. Все это время рыцарь шестого круга не переставал издавать ужасающие звуки. Это была странная смесь из рычания, шипения и пронзительного визга. Если бы Сайрусу не доводилось уже слышать подобное ранее, он бы сказал, что человеческая глотка не способна на воспроизведение таких звуков. Однако это был всего лишь один из базовых приемов в арсенале рыцарей Корнелиуса. Их паладин считал, что психологическая победа над противником не менее, а то и более важна, чем физическое превосходство. Сайрусу не хотелось признавать, но эти простые приемы работали. Ему было неуютно рядом с копейщиком, подсознательно хотелось куда-нибудь убежать. Рыцарь почувствовал колебание Сайруса и усилил свой натиск. Он наносил по нескольку жалящих выпадов копьем за секунду, пытаясь достать наиболее уязвимые точки. Во многих местах одежда Сайруса уже успела окраситься красным. Ни одной глубокой раны он все еще не получил, но если так пойдет дальше, то он просто-напросто истечет кровью. Бесконечные зловещие завывания и гремящие цепи мешали ему сосредоточиться, но Сайрус упорно пытался на чем-нибудь подловить противника. Такой шанс ему представился. Копейщик уже начал мысленно праздновать свою победу и ослабил бдительность. Большая ошибка. Все опытные воины знают, что нельзя списывать противника со счетов, пока тот продолжает дышать. Очевидно, рыцарь из шестого круга еще не успел постигнуть эту простую, но важную истину. Выпады его копья становились все более дерзкими и предсказуемыми. Сайрус парировал очередной удар и прижал копье к земле. Ударом ноги он разломал древко напополам. Рыцарь растерялся, когда остался лишь с одним обломком в руках. Страх, который все это время он излучал на поле боя, закрался внутрь его самого. Сайрус не стал давать ему время оправиться и принялся осыпать противника ударами меча. Тот парировал удары куском древка, но при этом неумолимо отступал назад. В этот момент воина заботило только собственное выживание, и он не смотрел, куда именно отступает. Сайрус же с маниакальной точностью заводил оппонента в смертельный тупик. Когда жар лизнул спину рыцаря, тот наконец обернулся. Сзади и по бокам от него были навалены горящие стопки острых деревянных обломков. Единственный свободный от огня путь перекрывал Сайрус. Рыцарь закричал, но в этом вопле звучало не устрашение, а звенящая безысходность. Загнанный воин поднял оставшийся кусок своего копья, давая понять, что не собирается просто сдаться. В этот момент Сайрус даже проникся уважением к копейщику. У рыцарей шестого была дурная репутация, но все же они оставались рыцарями. И сейчас один из них подтвердил эту истину.
Сайрус обрушил град ударов, заставляя противника либо принять их на себя, либо пятиться назад. Оппонент выбрал отступление и тут же уперся спиной в горящие колья. Он стиснул зубы от боли, но никак при этом не мог уйти в сторону. Сайрус продолжал наступать, заставляя копейщика еще глубже насаживать себя на колья, одновременно вступая в пылающий костер. Вместе с кожей рыцарь сжигал остатки своей гордости, не позволяющей признать поражение. Только когда пламя охватило его целиком, он отбросил в сторону обломок своего копья и упал на колени. Сайрус не стал позерствовать на фоне побежденного противника, а тут же принялся оттаскивать того подальше от огня, попутно стараясь сбить пламя. Руки Сайруса мгновенно покрылись ожогами, но это было мелочью на фоне чудовищного состояния копейщика. На нем не осталось ни одного необожженного участка. Подбежавшие люди попытались залечить раны потенциалом, но повреждения были слишком обширными. Даже потенциала десяти человек не хватило для полного восстановления. Рыцарю шестого удалось спасти жизнь, но ему предстоит долгое лечение в лазарете. Это напомнило Сайрусу, что отбор – вовсе не какая-то тренировка или тест, а серьезное испытание, в ходе которого каждый рискует жизнью.
Кто-то тем временем излечил ожоги Сайруса и затянул большую часть порезов. Вовремя, поскольку как раз в этот момент было объявлено еще одно условие проведения поединков. Голос Идзуми при помощи усиливающих звук чар прокатился по всей территории:
– Рад объявить, что последний поединок первого раунда завершен. Прошу победителей немедленно проследовать к своим новым аренам.
Сайрус понял, что последним завершил бой, а это значит, что у всех остальных было гораздо больше времени, чтобы отдохнуть и обработать свои раны. А ведь гетман до этого не говорил, что одержавшие победу за наименьшее время получат преимущество. Сайрусу такие игры начинали действовать на нервы, особенно когда он сам оказывался в невыгодном положении. Но делать нечего, придется следовать этим правилам. Гайюс говорил, что среди претендентов нет никого более сильного, чем Сайрус. А его брат крайне редко ошибался.
Кирена успели привести в чувство прямо перед началом нового раунда. Один из рыцарей, исполняющий обязанности медика, склонился над ним, внимательно проверяя состояние только что наложенных швов.
– О, ты очнулся, – сказал он, заметив открывшиеся глаза Кирена. – Я уж думал, придется снять тебя с отбора. Хотя, если интересно мое мнение, тебе все равно не стоит продолжать.
– Почему? – спросил Кирен.
– А ты посмотри на себя, – медик указал на перебинтованный торс рыцаря. – Твоя грудь и живот как решето. Мы едва смогли срастить раны потенциалом, но все равно в итоге пришлось зашивать. Технически ты можешь сражаться, но вряд ли сумеешь одержать победу.
– Это мы еще увидим, – ответил Кирен.
Боль отозвалась по всему телу, когда он попытался встать на ноги, но постепенно ему удалось более или менее вернуть телу подвижность.
– Не нужно тебе это, парень, – покачал головой медик. – Чего вы так все зацепились за это звание паладина. Неужели чести быть рыцарем Знаменосцев недостаточно? Я, может быть, ничего не понимаю, но мне кажется, звание паладина делает людей только несчастнее. Хуже лишь быть гетманом.
– Я понимаю, что вы пытаетесь помочь, – сказал Кирен. – Но вам ведь прекрасно известно, что никто из нас не повернет назад. Даже если награда окажется совсем не тем, что мы ожидаем. Наши пути привели нас сюда, и нам нужно пройти ими до самого конца.
– Если ты правда так думаешь, тогда иди вперед и не слушай никого, – сдался медик.
Но, чуть подумав, медик добавил:
– Только не помри. Поверь, победа не стоит твоей жизни. Я насмотрелся на многих рыцарей, отдавших жизнь на службе ордену. Большинство из них были молоды. Они погибли, потому что вовремя не смогли остановиться. Можешь не соглашаться со мной, но запомни мои слова.
– Я запомню, – серьезно кивнул Кирен. – Возможно, мы вернемся к этому разговору через многие годы, когда я переживу десятки сражений.
Медик коротко рассмеялся, но не стал ничего говорить.
Кирен же прошел ко входу на новую арену и встал перед закрытыми воротами.
Следующий бой проходил над пропастью, над которой было натянуто множество цепей. Кирен с грустью подумал о не до конца заживших ранах на животе. Как раз сейчас ему потребуются усилия мышц всего тела, чтобы просто балансировать на цепях. Его противник, похоже, получил не так много повреждений в прошлом бою. Разве что его левая рука висела бесполезной плетью. Эта травма мешала пользоваться тяжелой секирой, покоящейся в другой руке. Кирену придется воспользоваться раной оппонента, чтобы лишить того равновесия и сбросить вниз. Иначе у него самого просто разойдутся швы, и он автоматически проиграет.
Поединок закончился, не успев начаться. Рыцарь с трудом смог размахнуться секирой, едва при этом не рухнув вниз. А Кирен в это время уже был рядом и одним пинком закончил все дело. Во время удара часть швов разошлась, и одежда вновь пропиталась кровью. Однако ему удалось ухватиться за цепь, в то время как его противник с криком полетел вниз. По звуку падения Кирен понял, что рыцарь приземлился на что-то мягкое. Он испытал облегчение оттого, что гетман не был настолько жесток, чтобы оставить там каменный пол или что-нибудь острое. А ведь на месте этого рыцаря мог бы очутиться и сам Кирен. Но теперь бой был позади, и ему нужно было как следует подготовиться к новой схватке.
Сайрус очутился на крутящейся арене. Внутренний круг и внешний вращались в противоположные стороны. Не прошло и половины минуты, как начала кружиться голова. Его противнику тоже было нелегко, однако тот выглядел гораздо уверенней. Сайрус пригляделся и узнал в нем рыцаря четвертого круга. Один из рыцарей Му Ханя, круга адаптации. Эти воины учились приспосабливаться к любой окружающей обстановке. Где бы они ни оказались, они находили способ сражаться с максимальной эффективностью и вырабатывали разные необычные тактики. Их оружие тоже было максимально адаптивным. Они легко могли менять длину клинка или рукояти, а старшие рыцари и вовсе, казалось, могли превратить свое оружие в любое другое.
Для Сайруса не было варианта хуже, чем встретиться с воином четвертого на такой необычной арене: наверняка он уже приспособился к скоростям вращения и сможет биться, как на ровной земле. Сайрус мог лишь в очередной раз понадеяться на свой более богатый опыт, а еще на ярость, которую исповедовал его паладин. Горо всегда говорил, что, каким бы умным и хитрым ни был противник, это не спасет его от врага, стоящего прямо перед ним. Сайрус тоже решил не мудрствовать и просто накинулся на рыцаря, не дожидаясь его атаки. Прямая агрессия заставила противника отступать, вместо того чтобы попытаться обратить окружение в свою пользу, как это обычно делали рыцари четвертого. Поток ударов выбил оппонента из колеи, и тот абсолютно растерялся, неспособный придумать какой-либо адекватный ответ. В отчаянной попытке спастись рыцарь перекатился на внутренний круг, вращающийся в другую сторону. На несколько секунд ему даже удалось получить преимущество. Но радость была недолгой. Не обращая внимания на мелкие порезы, Сайрус наступал на рыцаря, загоняя того на край арены. За пределами вращающихся кругов был обычный ровный пол. Как успели объяснить перед поединком, оказавшийся за границей арены автоматически признается проигравшим. У Сайруса всплыло это правило в голове, когда он пинком выкинул противника за пределы круга. В тот же миг круги остановились, и Сайрус от неожиданности едва не рухнул на пол. Его тело уже привыкло к постоянному вращению, и потому на ровной земле он шел, слегка пошатываясь. В любом случае он одержал верх, а значит, может пройти дальше.
Следующий бой Кирена прошел на постепенно осыпающейся арене. Прошлый поединок он завершил раньше всех, а потому у него появилось немного времени, чтобы заняться открывшимися ранами. Но даже после дополнительной медицинской помощи он был далек от того состояния, в котором находился на момент первого боя. Его противник тоже был потрепан, но при этом держался достойно. Кирен еще плохо разбирался в принадлежности рыцарей, но отметил, что этот явно отличается дисциплинированностью и выдержкой. Было видно, что ему больно двигаться, но он все равно следовал основным доктринам ведения поединков. Очень быстро Кирен почувствовал на своей шкуре тщательно заученные приемы и доведенные до рефлексов комбинации ударов. Удары противника частенько достигали своей цели, и Кирен физически ощущал, как медленно расползаются швы. Он довольно быстро понял: единственное, что ему остается, так это выдерживать удары, пока он не разглядит какую-нибудь брешь в обороне оппонента. Кровь обильно лилась по телу молодого воина, но он продолжал упорствовать и не сдавал позиций.
Тем временем арена осыпалась, оставляя все меньше пространства для маневров. Вскоре Кирену пришлось уйти в совсем глухую оборону. Противник все продолжал наседать, а силы потихоньку покидали израненное тело. Внезапно Кирен увидел в отточенности и выверенности движений рыцаря его величайшую слабость. Все его движения были как по учебнику, а потому являлись предсказуемыми. Как только Кирен осознал эту простую истину, ход боя изменился. Своим гладиусом он стал проводить необычные и редко используемые удары. Рыцарь явно не был готов действовать нестандартно, а потому сильно растерял в темпе и вскоре сам перешел в защиту. Он сделал шаг назад, когда прямо за ним обвалился очередной участок пола. Какую-то секунду воин еще пытался балансировать над пропастью, а затем камнем рухнул в темноту. Сайрус подошел и посмотрел вниз, но абсолютно ничего не смог рассмотреть. В любом случае гетман не будет так просто жертвовать своими рыцарями. С ним все будет в порядке, а вот Кирену нужно готовиться к последнему, финальному бою. До этого момента он до конца не верил, что это по-настоящему, что он действительно в шаге от величественного звания паладина. Он, едва получивший титул рыцаря, станет подле самых могучих из Знаменосцев, окажется рядом с Идзуми. Кирен понимал, что не заслуживает подобной чести, но если она ему выпадет, то он сделает все, чтобы ей соответствовать.
Сайрус слегка потянул цепь на себя. Его оппонент ответил аналогичным усилием. В этом бою противники были скованы вместе одной цепью. Сайрус вновь ощутил себя в невыгодном положении, как и во время прошлого поединка. Его соперник был рыцарем из пятого круга. Круг Раджафа был хорошо известен среди Знаменосцев и часто являлся предметом шуток. Их направление было весьма необычным для воинов. Рыцари пятого одерживали свои победы за счет дипломатии. Их идеология гласила: лучшее сражение – то, которого не было. За это их постоянно подначивали, особенно в этом преуспели рыцари второго круга. Но до паладина Горо им все равно было далеко. Тот открыто оскорблял Раджафа, несмотря на категорический запрет Идзуми. Однако воины пятого ни разу не перешли к ответным нападкам и всегда отказывались вступать в конфронтацию. Скорее всего, они считали это очередной тренировкой своих дипломатических способностей. Этот талант позволил разрешить уже не один десяток конфликтов на многих мирах. Все их военные кампании обходились минимальным кровопролитием и практически нулевой смертностью с обеих сторон. Однако величайшим заблуждением насчет рыцарей Раджафа было то, будто бы они не умеют сражаться. Глупцы, которые отвергали протянутую руку рыцарей, быстро ощущали на собственной шкуре остроту их клинков. Пережившие бой с пятым кругом рассказывали, что те как будто предугадывали их движения и начинали блокировать вражеские удары еще до их начала. Как однажды объяснил Гайюс, рыцари Раджафа настолько хорошо поднаторели в изучении языка тела, что по малейшим движениям могут предсказывать дальнейшие действия. В первую очередь этот навык был необходим во время дипломатических переговоров, но они не были бы рыцарями, если бы не адаптировали прием и для военных целей. Именно поэтому Сайрус так переживал, нащупывая цепь в левой руке. В подобных поединках зачастую побеждал тот, кто лучше чувствовал оппонента. А кто справится с такой задачей лучше, чем рыцарь пятого круга?
Оппонент Сайруса рывком потянул цепь на себя. Рыцарь точно рассчитал момент и дернул именно тогда, когда Сайрус выдыхал. Это было плохо. Если противник уже успел подстроиться даже под ритм дыхания, то у Сайруса большие проблемы. Вражеский прием вывел его из равновесия и сделал открытым для удара. Кое-как он заблокировал выпад, при этом собственный удар получился дерганым и неказистым. Сайрус ненавидел сражаться прикованным цепью к противнику. Он всего несколько раз участвовал в таких поединках и обычно проигрывал. К его счастью, Горо тоже терпеть не мог такие бои, а потому во втором круге подобное не практиковалось. За годы рыцарства только сейчас Сайрус впервые пожалел, что не уделял тренировкам с цепью должного внимания. В отличие от него, противник явно имел много опыта в таких противостояниях.
Рыцарь теснил Сайруса, заставляя того отмахиваться неуклюжими ударами. В какой-то момент тот стал думать, будто противник играет с ним, словно с ребенком. От злости Сайрус провел отчаянную атаку, но лишь налетел на острие вражеского клинка. Как бы тяжело ни было это признавать, но он уступал оппоненту. Тем более тот находился в родной стихии и имел преимущество даже в плане опыта. Сайрус лихорадочно пытался что-то придумать в перерывах между атаками рыцаря. Тот все еще не спешил заканчивать бой, желая побольше наиграться со своим противником. Возможно, это и стало его фатальной ошибкой.
После очередного удара Сайрус окончательно понял, что в таких условиях у него нет шансов на победу. Однако это был не тренировочный бой, и здесь не было никаких правил. Никто не регулировал то, как именно должен протекать бой. Сайрус прижал ногой цепь к земле и широко размахнулся мечом. Лезвие описало широкую дугу и разбило цепь. Теперь уже равновесие потерял рыцарь пятого. Больше он не мог контролировать движения Сайруса, а того, в свою очередь, больше не сдерживала цепь. Теперь рыцарь ощутил на себе град яростных ударов воина второго круга. Боевой опыт теперь оказался на стороне Сайруса, и буквально за несколько минут он заставил противника сдаться. Это было еще одной особенностью рыцарей пятого круга. Если они чувствовали, что не в состоянии победить, то признавали свое поражение и отступали. Другие рыцари только презрительно фыркали, слыша о подобной практике, но в данный момент Сайрус был благодарен такому исходу. Так он сэкономит больше сил перед финальным поединком.
Настало время последнего боя. Оставшиеся два претендента вступили на арену. На этот раз поле для поединка представляло из себя самую обычную площадку, присыпанную песком. Увидев друг друга, они одновременно воскликнули:
– Ты?!
Они ни разу не разговаривали с того дня, как Кирена приняли в ряды Знаменосцев. В тот раз они расстались не в лучших отношениях и сейчас не были в восторге оттого, что встретились в финале отбора.
– У меня только один вопрос, – начал Сайрус, – как ты дошел до конца? Только не говори, что гетман запугал всех твоих противников и они проиграли тебе нарочно.
– И это все, что ты можешь сказать мне? – бросил в ответ Кирен. – Дешевая издевка – твой предел?
Сайрус лишь хищно улыбнулся:
– Если разговор у нас не получается, давай тогда скорее перейдем к твоему избиению.
– А я только хотел дать тебе возможность убежать, – пожал плечами Кирен. – Но раз ты настаиваешь…
Два рыцаря одновременно побежали навстречу и скрестили свои клинки прямо в центре арены. Какое-то время они пытались повалить друг друга, держа мечи скрещенными. Как Сайрус ни старался, ему не удалось пересилить Кирена. Тот, в свою очередь, постепенно начинал давить все сильнее, пока наконец Сайрусу не пришлось отступить. Ярость вскипела в рыцаре второго круга. Какой-то сопляк взял и оттеснил его. Пришло время показать выскочке силу настоящих рыцарей. Сайрус с воплем кинулся вперед и обрушил на противника безостановочную серию ударов. Некоторые выпады достигли цели и оставили свежие раны. Тут Сайрус заметил, как много ранений на теле Кирена. Некоторые из них удалось более или менее залечить, но большинство не успело толком затянуться. Глядя на это, Сайрус не мог понять, как его противнику удается стоять на ногах. Он вспомнил, как сам сражался с похожими ранами во время схватки с генезианцами. Неужели этот Кирен, как и он тогда, сражается только лишь на силе воли? Неважно, даже ему не устоять перед яростью рыцаря второго круга. Сайрус обрушил еще одну чудовищную серию ударов, и вновь клинок несколько раз задел противника. Кирен продолжал стоять, в то время как Сайрус начинал выдыхаться. Рыцарь не мог понять, как такое вообще возможно. Он уже давно должен был победить. Почему его противник не падает? Сайрус призвал на помощь всю ярость, которую паладин Горо взращивал в каждом из своих воинов, и атаковал в третий раз. Теперь он вложит всю свою силу без остатка и либо проиграет, либо победит.
Кирен умер. Вернее, именно так он представлял себе смерть. Прошедшие схватки оставили на нем немало следов. Тело онемело, и некоторые мышцы свело судорогой. Сознание Кирена практически остановилось. Он понимал, что если начнет думать, если позволит себе хоть на мгновение обратить внимание на свои раны, то погибнет на месте. Только состояние тупого ступора поддерживало в нем жизнь и даже позволяло сражаться. Мысли Кирена превратились в длинный узкий коридор, в конце которого стоял противник, а за пределами не существовало абсолютно ничего. Словно в замедленной съемке, он наблюдал, как вражеский клинок снова несется прямо к нему, намереваясь закончить затянувшийся бой. Как вообще ему удалось так долго продержаться? Нужно скорее бросить гладиус на землю и признать поражение, пока еще не поздно. А что потом? Снова быть младшим рыцарем после всего, через что ему пришлось пройти? Ну уж нет! Если он смог выстоять до сих пор, то сможет простоять и еще пару минут.
Меч Сайруса столкнулся с гладиусом. Кирен и сам не понял, как заблокировал удар в самый последний момент. Мышцы отозвались болью, отчаянно подавляемой разумом. Тело на рефлексах крутануло клинок противника, но Сайрус удержал меч. Атака рыцаря не прекращалась. Его удары накатывали подобно волнам цунами, но разбивались о Кирена, будто о скалу. Сайрус начинал приходить в отчаяние. Его гнев не помогал ему. Ярость больше не могла поддерживать стремительно угасающие силы, и рыцарь остановился.
В конце туннеля сознания Кирена забрезжил свет. Его оппонент выдохся и стал открыт для удара. Для того единственного удара, который с самого начала поединка готовил Кирен. Он понимал, что ему хватит сил только на один мощный и сокрушительный выпад, больше его тело не выдержит. Все это время он стойко сопротивлялся вражескому натиску, чтобы в нужный момент нанести решающий удар.
Гладиус внезапно пришел в движение и вошел в грудь Сайрусу. Тот поперхнулся кровью и медленно упал на спину, придавленный весом противника. Теряя сознание, Сайрус пытался осмыслить то, что увидел за миг перед ударом. Кирен нанес выпад гладиусом с остекленевшими глазами. Его противник был без чувств уже в этот момент. От осознания этой нелепости Сайрус захотел рассмеяться, но тут темная пелена накрыла и его самого, и он отключился.
Очнулся Сайрус от невнятного и далекого шума. Вскоре ему стало ясно, что звук этот вполне себе громкий и, более того, находится рядом. Сайрусу удалось разобрать голоса, которые и были тем самым шумом:
– Почему он еще не встал, Гайюс! Твой брат не может пережить легкого тычка?
– Прошу, успокойтесь, паладин. За Сайрусом ухаживают лучшие медики ордена.
– Эти шарлатаны ничего не понимают! Мне самому придется вытаскивать своего рыцаря. С дороги, Гайюс, иначе тебе скоро тоже понадобится моя помощь!
Сайрус захотел остановить их, но из его груди вырвался лишь болезненный стон.
– Он очнулся! – обрадовался Гайюс. – Видите, господин Горо, вам не нужно ничего делать.
– Но он не разговаривает, Гайюс. Эти криворукие врачи точно что-то напутали.
Сайрус понял, что если не заговорит в ближайшее время, то Горо перебьет всех медиков ордена.
– Я… могу говорить, паладин, – тяжело дыша, сказал Сайрус. – Что… произошло? Чем… закончился отбор?
Гайюс внезапно замялся, а вот Горо не поддался замешательству:
– Дело непростое, парень. Так вышло, что этот сопляк Кирен лежал на тебе, когда закончился бой. Вот только он также был в отключке, как и ты. А некоторые утверждают, что твой противник вырубился раньше тебя, и у меня нет причин не доверять этим людям.
– Но гетман объявил победителем Кирена, – осторожно заметил Гайюс.
– Идзуми просто еще не получил от меня! Наш Сайрус отключился последним, значит, он победил. Печально, конечно, будет расставаться с таким подающим надежды рыцарем, но зато мы в кои-то веки получим нормального паладина, а не то непотребство, которое понабрал Идзуми.
– Не нужно… выступать против гетмана… из-за меня, – сказал Сайрус.
– О, – рассмеялся Горо, – это не только из-за тебя, малыш. Наш уважаемый гетман уже давно напрашивается на хорошую взбучку. Вандженс долго убеждал меня оставить все как есть, но больше я терпеть не собираюсь. В конце концов, я паладин или кто? Ты, кстати, пойдешь со мной, Гайюс. Проследишь, чтобы Идзуми дожил до завтрашнего дня.
– Слушаюсь, паладин, – ответил Гайюс, не уверенный, что сможет выполнить полученный приказ.
Вместе они покинули палату Сайруса, а тот остался в одиночестве, терзаемый ранами и нехорошим предчувствием насчет того, что скоро произойдет.
Идзуми находился в своей личной комнате вместе с паладином Вандженсом. Гетман как раз разливал по бокалам вино многолетней выдержки из своих личных запасов, когда к ним ворвался Горо, едва не сломав при этом входную дверь.
– У тебя какое-то срочное дело? – беззаботно спросил Идзуми.
– Да, хочу тебе врезать, – бесхитростно ответил паладин.
– Может, ты желаешь что-то сказать перед этим? – не меняя тона, поинтересовался гетман.
– Да, пожалуй. Почему ты перестал слушать боевых товарищей? Почему ты объявил победителем своего рыцаря, когда еще не успела даже осесть пыль на арене?
– Потому что Кирен победил, – пожал плечами Идзуми. – И он не только мой рыцарь. Кирен рыцарь Знаменосцев, воин нашего ордена.
– Чушь! Все знают, что он твой, и только твой рыцарь!
– Чего ты хочешь от меня?! – внезапно взорвался гетман. – Чтобы я признал победителем воина из твоего круга? Может, проблема в тебе, а не во мне? Может, гордыня ослепила тебя?
Горо без лишних слов сделал шаг вперед и поднял кулаки. Ему в грудь тут же уперлась сабля в ножнах.
– Нельзя поднимать руку на старшего по званию, – холодно произнес Вандженс. – Или ты забыл об этом правиле, паладин?
– С дороги, Вандженс! – не унимался Горо. – К тебе у меня нет дел, но вот если ты не отойдешь…
– Что ты тогда сделаешь? – еще более ледяным тоном спросил паладин третьего, не убирая саблю от груди Горо.
За секунду до того, как паладин второго уже собрался убрать препятствие с пути, раздался пронзительный крик:
– Остановитесь!
Все внезапно обернулись на Гайюса, о существовании которого они только сейчас вспомнили. Рыцарь простер руки вперед, словно мог удержать ими воинов от кровопролития. Идзуми воспользовался замешательством и произнес:
– Ну что мы и в самом деле? Сцепились, будто какие-то псы. Почему рыцарю приходится напоминать нам, как себя вести?
– Потому что ты, Идзуми, перестал вести себя как рыцарь! – выплюнул Горо.
– Прекрати! Мы выяснили, что этот путь ведет в никуда. Лучше попробуем решить проблему, из-за которой у нас возникло недопонимание.
– Недопонимание? Нет никакого недопонимания, просто перестань придуриваться!
До того как Идзуми успел среагировать на очередную нападку, слово взял Вандженс:
– Если я все верно понял, то конфликт состоит в том, что неизвестно, в какой именно момент закончился поединок. То есть победил ли Сайрус, когда Кирен потерял сознание, или же победа досталась Кирену, когда тот повалил противника на землю.
– Ты довольно точно охарактеризовал нашу проблему, – с ноткой сарказма сказал Идзуми.
Вандженс не заметил либо просто проигнорировал колкость в ответе гетмана и продолжил:
– Значит, нам нужно добиться ясности касательно только одного момента. Может ли воин потерпеть поражение от неодушевленного существа?
– Что за бред?! – не понял Горо. – Идзуми, объясни, что он только что сказал?
Идзуми сам задумался на несколько секунд, а затем ответил:
– Мне кажется, Вандженс спросил у нас, может ли рыцарь проиграть неживому существу. В момент последнего удара Кирен был ближе к неодушевленному предмету. В целом он не отличался от того меча, что сжимал в руке. Но он не был мертв. Технически он оставался в живых и, более того, все еще представлял опасность для оппонента. А значит, признать его проигравшим в этот момент никак нельзя.
– Если ты считаешь, что мне стало понятнее, то ты глубоко заблуждаешься, – Горо вновь начинал выходить из себя.
– Идзуми говорит, – заключил Вандженс, – что, даже потеряв сознание, Кирен остался боеспособным и смог продолжить бой. Следовательно, поединок закончился в тот момент, когда он нанес критический удар по противнику. Но это лишь мнение гетмана. Что ты можешь сказать, паладин?
Горо понял, что его только что обвели вокруг пальца. Паладина заставили биться на том поле боя, где он был слабее всего – в словесных дебатах. На лбу Горо вздулись жилы, словно физическое напряжение могло как-то помочь ходу его нехитрых мыслей. После самого героического сражения в своей жизни, которое при этом никто не заметил, паладин сокрушенно выдохнул:
– Это какая-то бессмыслица! Почему Сайрус победил, но вы говорите, будто бы он проиграл? Я вот этого понять не могу! Разве эти мелочные споры и копания в формулировках достойны настоящих воинов? Ведь что может быть проще поединка? Но нет, вы даже тут умудрились все запутать!
– То есть у тебя нет аргументов в свою пользу? – подытожил Вандженс.
У Горо сжались кулаки, но он каким-то непостижимым образом подавил вспышку гнева. Пальцы паладина разжались, он развернулся и вышел из комнаты гетмана, бросив своему рыцарю:
– Пошли отсюда, Гайюс. Сегодня проиграл не только твой брат, но и все рыцарство.
За ними громко хлопнула дверь. Второго контакта с Горо почтенная древесина не выдержала, и по всей длине двери протянулась широкая трещина.
Идзуми вернулся к бокалам с вином, которые пришлось оставить из-за внезапного появления паладина. Казалось, ссора с Горо никак его не побеспокоила. Гетман с чувством абсолютного умиротворения пригубил напиток. Однако это показное спокойствие не могло обмануть Вандженса:
– Ты ведь понимаешь, что заходишь слишком далеко? – спросил он.
– Горо вломился ко мне и потребовал, чтобы я отдал победу его рыцарю! Это я зашел слишком далеко?! – воскликнул Идзуми.
– Ты знаешь, о чем я. Дело не только в отборе. К тебе уже давно накопилось много вопросов.
– И тем не менее ты поддержал меня в споре, – заметил гетман.
– Я никого не поддерживал. Я лишь позволил всем высказаться, не прибегая к кровопролитию. И то, если бы не тот рыцарь Гайюс, я бы вступил в схватку с Горо, как какой-то варвар. Но не заблуждайся, Идзуми. Мы сразились бы с Горо не потому, что он не согласился с тобой, а потому, что он нарушил субординацию.
– Тебе нравится жить по правилам, Вандженс, – не как вопрос, а как утверждение произнес Идзуми. – А что, ведь такая жизнь простая и понятная. Можно не думать самому.
– Если бы это было просто, не было бы стольких людей, нарушающих правила. Верно, Идзуми? – колко ответил Вандженс.