000
ОтложитьЧитал
Глава 19: Травоядный городок
Бывшие узники стен замка Вангара уносили карету прочь по лесной дороге, их кости грохотали по сухой глинистой почве. Со стороны, может, и задорно, но из участников никто удовольствия не получал. Дизуб беспокоил шум, меня раздражала тряска, Ранир вообще по цвету лица сам напоминал покойника и метался между обмороком и рвотными позывами.
– У некровирусов слабнет психика, – пояснила Дизуб, придерживаясь за край повозки. – Даже у Брезана нервишки пошаливали, представь, попросила голову к телу пришить сапожным швом, а он как…
Её прервал визг Ранира:
– Не надо такое рассказывать, пожалуйста!
– Тогда ты, может, что-нибудь расскажешь? Как убил моего брата, например, гнида недодавленная!
– Я, позвольте…
– Да закрой ворота уже, ты убил моего брата! От моей мести тебя спасает только статус ценного лабораторного кролика!
– Здесь сойдём, – сказал я, отдав скелетам команду остановиться. – Нужно купить лошадей, на этих далеко не уедешь, и надо поторапливаться.
– Кажется, кто-то опаздывает на работу! – дочитала мои мысли Дизуб.
«На бал», – мысленно поправил я.
Она усмехнулась:
– Кто на что учился! И кстати, а нельзя вызвать какую-нибудь адскую псину, да запрячь, раз тебе разрешено колдовство?
«Нет, не лучше, неразумные кидаются на проезжающих мимо людей – сейчас не ночь, а на разумных уйдёт слишком много времени», – я спрыгнул с повозки и помог спуститься ей.
– Тяжело жить днём среди людей, – недовольно квакнула Дизуб, принимая мою помощь, потом развернулась к замершему Раниру: – А тебе, особое приглашение?
Тот послушно слез с повозки.
Я велел всем скелетам лечь в лесу и оставил их, мы сошли с дороги и направились в Бер через овраг. Дизуб права, я опаздывал, до заката оставалось часа три, и король скоро будет ждать меня. Как только раздобудем лошадей, я…
– Пацан, а чего ты при себе родовой артефакт не носишь? Вмиг бы оказались, где надо! – она подмигнула, потом прошептала заклинание и, левитируя над оврагом, двинулась вперёд.
«Я его терпеть не могу! – подумалось мне. Всё-таки я постарался заглушить свои мысли:
«Привычки нет, во дворец желательно входить через ворота, а то рано или поздно встанет вопрос, как я в него попадаю».
– Ну так и скажи, что скрываешь! А вообще надо быть практичнее.
– Да куда уж практичнее, – сказал я, быстро оценив свою жизнь в уме.
– Ой! – она всплеснула руками. – Правда, что ли? На меня погляди – увидишь! Лучшее доказательство этому, что я вот этого ещё не прибила, – она повысила голос, повернувшись в сторону Ранира, что молча шагал сбоку от неё. – Что ты тут идёшь, уши развесил? Всё равно ничего не услышишь!
Ранир не отреагировал, он вообще как-то уж больно тихо шёл: понурил голову, сжался. Я уверен, это не только для того, чтобы смотреть под ноги – не иначе что-то гнусное опять запланировал.
«О чём этот маньяк там думает?»
– А пёс его знает, сам влезь к нему голову, попробуй.
«Пробовал».
Мы вошли в Бер, маленький городишко, в котором разводили особую породу скакунов. Лошадиный запах тут стоял повсюду и заглушал кое-какой другой. Не только парнокопытными был известен городок. В глаза бросались маленькие трактирчики с надписями «Сенцо», «Травушка», «Зелень» и прочими травоядными названиями. Каждое из них говорило о том, что в нём помимо браги и вина продадут ещё и прейу. Есть такая дурманящая таприканская водоросль, курение которой ещё двадцать лет назад славилось как великая серинидская традиция, а нынче было под строжайшим запретом.
Ну как строжайшим. Строжайшим где-то там, на уровне Бернардской башни, а потом чем ниже и южнее, тем менее строгим.
Я согласен, курение прейи, оно, конечно, плавит мозг – сам делал вскрытие. Хотя не нужно и вскрытия: вон парень уже минуты три, пока мы шли по улице ел похлёбку вилкой. Но запрещалось любое её применение, а вообще ввоз в Серенид. Поэтому такой запрет я не поддерживаю. На основе прейи можно получить уйму полезных препаратов, не говоря уж о её промышленном применении.
Но наш Бернард Двадцать Четвёртый и слушать ничего не желает. С одной стороны, оно понятно, серенидцы не знают меры из-за прейи ещё лет пятнадцать назад чуть государство не рухнуло, с другой – ввоз-то всё равно продолжается.
Мы добрели до конного рынка, я стал присматривать лошадей, как за спиной послышалось:
– Вот он, братцы, хватайте его!
Когда я повернулся, Ранир уже улепётывал вниз по улице, а за ним бежало человек десять.
– Слышь, Гредвар, последний из них хочет подвесить его за ноги на дерево у озера, чтобы его голова по шею была в воде, и ему постоянно приходилось извиваться, если не хочет захлебнуться.
«Какой творческий подход!» – оценил я, а вслух добавил:
– Только надо привязать крепко. Рекомендую на всякий случай запустить в озеро плотоядных рыбок.
– Крикни им, а то вдруг не знают, – Дизуб кивнула в сторону мужиков, догоняющих Ранира.
– Да чёрт бы его побрал! Что он опять сделал?
Я схватил первого попавшегося запряжённого скакуна, взлетел в седло и с криком, чтобы расступались, помчался по улице. Распугав преследователей, я чуть не налетел на Ранира, тот быстро очухался, кинулся ко мне и забрался в седло.
– Никому не двигаться! А то я убью его первый быстро и без боли и испорчу вам всё удовольствие! – пригрозил я, потому что возмущённая толпа подтягивалась с трёх сторон, а с четвёртой меня догоняли на лошадях.
– А тебе-то он чего сделал? – выкрикнули из толпы собравшихся.
– Эй, сэр, – послышалось за спиной. – Или ты лорд?
– Просто обыватель, – буркнул я.
– Ну да.
Я обернулся – оголив зубы в насмешливой улыбке, ко мне на вороном коне подъезжал мужчина во фроксийской одежде: кожаной куртке, белой рубахе и чёрных длинных панталонах. Однако серенидец.
– Есть разговор, господин обыватель.
Глава 20: "Звёздочка" для лошадей
– Сначала, следует снять с господина платье, – медленно читал Роксин с пергамента, едва сдерживая улыбку, чтобы вовсе не сорваться на смех, – и накинуть ему на плечи халат. Затем снять с него чулки, – он с воплем хохота уложил голову на стол.
Плечи его задёргались, наверное, я этого не видел, потому что сам запрокинул голову и смеялся в голос. Через пару минут я вновь обрёл способность говорить и, заглатывая воздух ртом, будто тонущий, посмотрел на Роксина. Тот поднял раскрасневшееся лицо и проговорил:
– А я без чулок!
– Кстати, я тоже.
– Ну и что тогда им с нас снимать?
– Не знаю, а что дальше пишут?
Роксин проморгался, отёр блестящи от слёз глаза, разровнял смятый пергамент и прочитал:
– «Чулки нужно бросить через левое плечо»! Левое!
Я даже взвизгнул, живот и грудь содрогнулись в порыве смеха. Я чуть не сполз со стула.
– Главное… чтобы там никто не стоял, – проорал я.
– И ничего не стояло… а то… – заикался Роксин.
– Подожди, за левым плечом всегда стоит чёрт!
– Так! Чулки к чёрту!
Роксин голосил, молотил по столу, содрогался от смеха, но лицом на стол больше не падал. Сквозь вопли скороговоркой он выпалил:
– Причесать господина, накрыть голову платком или колпаком, – тут мы оба запищали, потом он дочитал: – и надеть на него ночное платье!
– А халат? Халат-то с плеч не сняли, – напомнил я.
– Ну сам додумается! Это не для слуг всё равно написано, они ж читать не умеют.
Я и Роксин, по-фроксийски одетый серенидский купец, сидели в трактире, курили прейу и смеялись над кухонными рецептами и руководствами по обслуживанию гостей. И вот теперь нам попалось на глаза, завалившееся между рецептов руководство для слуг «Как готовить ко сну своего господина». Естественно, одно только название заставило нас попадать со стульев.
– Гредвар, хватит дурака валять! – проквакал у меня за спиной голос, который я узнаю в любом состоянии.
– Ой, у тебя кто-то за левым плечом, – взвыл Роксин.
– Скорее, снимай чулки! – подыграл ему я. Мы оба опять попадали со смеху.
– Пацан, ты обкуренный, – проговорила Дизуб.
– Это риторический вопрос? – спросил я, наблюдая, как медленно плывут перед глазами дырки на скатерти.
– Это не вопрос, – она заботливо протянула мне стакан воды. – Голые факты.
– Голые артефакты, – придурочно хихикнул я.
– Они тоже без чулок? – протянул Роксин.
Я, уже начав пить, подавился. Зато сознание немного прояснилось. Я посмотрел на Дизуб и выговорил:
– И что со мной? Меня так лет тридцать не срубало!
– А когда курил в последний раз? – спросила Дизуб с видом целителя.
– Пару недель назад. И эффекта никакого, только чуть забылся.
– Я неделю, – простонал Роксин. Он подпирал голову руками и тяжело дышал: – И такого не было. Что происходит? Мы ж на двоих всего ничего…
– Эй, трактирщик, – заорала Дизуб, хотя в этом не было никакой надобности – помещение было маленьким, прямо крохотным, в нём еле помещалось три небольших стола и барная стойка.
«Ы-ы-ы», – скрипнула задняя дверь.
– А-а-а? – высунулся из неё трактирщик.
– А ну иди сюда! – скомандовала она и, как только растерянный трактирщик подошёл, выпалила: – Что за дребедень ты тут продаёшь гостям?
Мужчина сделал такую рожу, что осёл бы посочувствовал:
– Я не понимаю, о чём вы говорите?
Дизуб быстро оценила ситуацию и пошла от обратного:
– Да вот курю, курю, а эффекта никакого! А этих вон как накрыло. Почему мне не дали того же? А ну подавай нормальное курево!
– А когда вы у меня покупали?
– Неделю назад!
– Ну так на днях новая партия поступила. Все говорят, что крепкая.
– Она не крепкая, она убийственная, – выговорил я, наблюдая, как слова ударяются о стену и заполняют помещение брызгами разноцветных нот.
Трактирщик усмехнулся, быть может, разноцветные ноты тоже понравились.
– Отсыпь-ка, – скомандовала Дизуб, не сводя с меня глаз: – Позолоти ручку, господин.
Я полез в карман, вытащил на ладонь несколько монет:
– Слушай, – обратился ко мне Роксин. – Как монеты такими идеально круглыми делают?
Я задумался:
– У них формочки специальные!
– А формочки как идеально круглыми делают?
Я застыл, громкий вздох Дизуб заставил меня вернуться к реальности. Она выхватила монеты из моей ладони и протянула их трактирщику:
– На все!
Трактирщик взял монеты, пересчитал, вытаращился, думаю, там затесалась золотая монета, потому что прейу нам вынесли в дорожной сумке.
– Только это не прейа, – пояснил Роксин, – это называется «звёздочка». Куришь и видишь звёздочки.
– Да знаю, алхимически обработанная. Кстати, а кто тут у вас её обрабатывает?
Несмотря на своё состояние, я предвидел ответ.
– Вангар, кто же ещё! – заржал купец.
– Что-то намутил, потрох собачий! – сквозь зубы проговорила Дизуб. – Бедный мой пацан! Тебе же ещё на работу!
При воспоминании о бале я даже пропотел, рубаха облепила тела, на лице проступила холодная испарина.
– Слышь, бабуся, давно я тут сижу?
– Нет, – усмехнулась та, – я бы тебе не дала. Как раз лошадей нам запрягли, пора в дорогу.
Я глянул на Роксина:
– Мы договорились?
– Ещё бы, – засмеялся купец.
Я не забыл протянуть ему руку, он пожал её и почувствовав, лёгкий укол, вздрогнул. Пусть только попробует нарушить сделку со мной!
Дизуб сунула мне дорожную сумку с прейей – килограмм пять, помогла выйти в двери, так как перед глазами ещё всё плыло.
– Слышь, Дизуб, ты в одиночку всё это скосить решила? – выговорил я, хотя понимал, что бред несу.
– Это для экспертизы, косарь! Идём.
– Крупная же будет экспертиза.
Мы шли мимо конюшни, где жители держали Ранира, и ждали наши кони, внутри было непривычно шумно. До нас доносились визги, ругань, показалось, что я даже слышал и плач.
МЫ подошли ближе вслушались:
– Дохнут! Они все дохнут! – разобрал я бормотание, идущего нам навстречу старика в большой шляпе.
– Слышь, мужик, кто дохнет? – крикнула ему Дизуб.
– Кони! Все кони! Кони дохнут!
Мне не нужно было доказательств, чтобы понять: тут не обошлось без Ранира. И хоть не сразу, но оказался прав.
Так быстро, как только позволяло моё состояние я кинулся в конюшню, которая теперь напоминала скорее лошадиный ад, и нашёл Ранира на стоге сена, как всегда, о чём-то страдающего.
– Ты говнюк совсем уже что ли? Мало страданий ты, сволочь, принёс этому городу? Чем тебе лошади не угодили? – накинулась на него Дизуб, видимо, считала также, как и я.
– Я что? Я сижу, – почти всхлипнул Ранир.
– Что ты носом хлюпаешь?
– Боюсь, лошади вокруг ржут, корчатся…
С меня хватило, я наклонился и поднял его за шкирку прямо с пола. Его глаза оказались на уровне моих:
– А ну говори, скотина, что здесь не так, а не то я сейчас подготовлю ко сну по всем предписаниям, только вместо ночного платья саван будет!
– Гред, это не он, – послышалось за спиной кваканье. – Говорят, лошадям подсыпали прейи в корм.
Я отпустил Ранира, тот плюхнулся обратно на сено.
– Зачем? – я повернулся к Дизуб.
– Да приди в себя, пацан! Так частенько делают, им полезно, они же не мы. К тому же любой алхимик тебе скажет, что одуряющее вещество, жертвой которого ты сегодня стал, появляется при сгорании.
– Подожди, та кони им что «звёздочку» дают, обработанную что ли?
– Да, похоже в этом и есть секрет «особой породы» местных лошадей, – она вздохнула. – Пацан, в этот раз наш алхимик явно что-то намудрил.
– Чёрт побери, мы должны помочь лошадям! – сказал я, сосредотачиваясь на стихии Существ.
– Лошадям мы поможем! А вот людям? – почти крикнула Дизуб.
В этот момент за спиной послышался холодящий душу вой.
c
Глава 21: Жуткие существа
Я обернулся, серая собака со всех ног удирала от озлобленного мужика. Мужик явно бегом не увлекался – лицо его раскраснелось, рот почти рвался, шумно заглатывая воздух, круглый живот ритмично вздрагивал.
Его взгляд однако был так кровожаден, что у меня разыгралась фантазия.
– Дизуб, что она ему сделала?
– Знать бы, – цыкнула колдунья. – У него в башке один шум, как у Ранира нашего.
– Что?! – я даже обернулся на Ранира, а тот развёл руками.
Дизуб поворачивалась то направо, то налево, качала головой.
– Пацан, дело дрянь, – констатировала она.
– Что происходит?
– А я, думаешь, знаю?
В этот момент мужик с животом замедлился, наклонился, закатил глаза. Показалось, что он сейчас схватится за сердце и упадёт. Собака, не теряя времени даром, прибавила скорости и скрылась между домами.
Мужик поднялся, но он изменился: лицо его из красного превратилось в мертвенно-бледное, глаза же он держал закрытыми.
– Дизуб, что-то мне это не нравится!
– Что ж ты тогда любуешься? Идём лучше, лошадям помогать! А ты что уставился? – прикрикнула она на Ранира. – Сиди тут, и чтобы ни звука!
У крайнего денника суетилась женщина, вскинутые ладони светились от зелёной целительной энергии. Почувствовав нас, она вздрогнула и обернулась. Какая там женщина? Совсем девчонка, ей, должно быть, и двадцати лет отроду не было. Она сморгнула, но отчиталась:
– Они не больны. Они поражены чужеродной энергией.
Я уже и сам чувствовал поток некротической силы, руки тянулись в нужном направлении. В конце концов, работать с красной энергией мне привычнее, чем с зелёной. Я изменил её состояние, перераспределил её потоки. Кони перестали дрыгаться, через несколько секунд громкое дыхание стало тише, после чего они поднялись на ноги.
– Шикарно, пацан! Где это ты так научился?
– Есть у меня дома поле для тренировок…
– Пэри, говоришь? Любопытно! – дочитала Дизуб мои мысли.
– И что же теперь будет? – молодая целительница часто заморгала. – Они что… Они теперь наполовину нежить?
– Да чёрт знает? – я мог только развести руками.
– Оптимистичней, деточка, – обратилась к ней Дизуб. – Они ещё и наполовину живые.
– Кажется, теперь в Бере будут разводить ещё более редкую породу лошадей, – добавил я.
– А это хорошо или плохо? – в конец растерялась целительница.
– Вот это уж сами тут разбирайтесь, нам некогда.
Мы прошлись по всей конюшне, избавили лошадей от мучений, совместив несовместимое. Некротическая энергия не мешала жизненному процессу, а лишь владела своей частью существа.
Наконец я выдохнул.
«Не знаю, что задумал этот алхимик, но разбираться некогда, я уже опаздываю на треклятый бал!»
– Не так быстро, прихвостень ты королевский, – квакнула Дизуб. – Я же тебе сказала, помочь лошадям – не проблема. Но новой «звёздочки» отведали не только лошади!
– Я только что курил её, и вроде пока не… – я осёкся, в памяти всплыло бледное лицо мужика, так и не догнавшего собаку. – Странно…
– Конечно, что тебе, некромагу, лишняя порция некротической энергии? Так, почесаться и забыть! А как думаешь, что будет с простым человеком?
– Я не знаю, это странный вопрос. Впервые слышу о взаимодействии живого и мёртвого.
– Ну да, а что скажешь об этом, – она кивнула на Ранира, к которому мы как раз подошли.
– Некровирус.
– Да, потому что энергетика у его такая: всех ведёт к неминуемой смерти, проводник в мир иной. А теперь представь, что таким стал целый город!
– Изменить природу человека при помощи самокрутки? Это что-то новенькое! Давай-ка, бабуся, сначала: как и зачем вы получили первые некровирусы?
Но рассказать Дизуб не успела, внимание отвлёк грохот. Дверь дома напротив слетела с петель и рухнула, из тёмного прохода выскочил полуголый мужчина и побежал по улице с криком:
– Я убил свою тёщу! Нет, я не убивал свою тещу!
Я выскочил из конюшни и в мгновение ока оказался у него на пути.
– Подожди-ка! Что ты там орёшь? Убил или нет?
– Я убил, но я не убивал… Я просто подал ей нож. Она попросила подать ей нож, я подал его острой стороной, но я не знал, что она так резко обернётся!
– И что? Прямо насмерть?
– Да, сразу! Я не убивал, я не… хотел.
– В башке один шум, – подоспела Дизуб.
– Что-то мне всё это напоминает, – я бросил взгляд в сторону конюшни. Ранир на цыпочках спасался бегством – Паранормальным дана команда «стоять»! – прикрикнул я. – Не хочешь ли мне что-нибудь рассказать?
Ранир замер, как парализованный с занесённой в воздухе ногой, повернул голову и проскулил:
– Нет, я уже рассказал всё, что знаю… О Бог мой! – он устремил взгляд за мою спину, его лицо перекосилось.
Я обернулся, по улице шагало четверо горожан с закрытыми глазами, вытянув руки вперёд, как это делает Пэри. Вот чёрт! На нас эта компания сомнамбул не обратила внимания, просто обошла стороной как препятствие.
Я пытался проверить, могу ли их контролировать, когда крики и лошадиное ржание из конюшни заставили вздрогнуть, в нос ударил запах дыма ещё до того, как я повернулся и увидел языки пламени, жадно пожирающие здание. С визгом трое человек выскочило наружу, а вот молодая целительница, недоумевающая возле лошадей, и ещё пара силуэтов только растеряно топтались на месте.
– Да я же закурил и погасил… – выл один из спасшихся.
– Говорили тебе, нечего курить на сене!
– А нечего держать сено так близко к денникам!
Дизуб вздохнула, вскидывая руки:
– Кажется, ещё невольные убийцы.
Я тоже вскинул руки, помог ей призвать воду. С шипением она потушила яркое пламя. Люди внутри кашляли, утирали слезящиеся от дыма глаза, но к выходу шли лениво, даже с некоторой досадой.
«На эшафот и то идут бодрее!»
– В городе зашкаливает некротическая энергия, она подавляет желание жить! – вздохнула Дизуб. – А вот некровирусы почти неуязвимы, абсолютная выживаемость.
«Жуткие существа, эти некровирусы: истерят по каждому поводу, убивают всех, кого видят, ещё и выживают в любых условиях!»
Я подошёл к недогоревшей конюшне, заглянул внутрь. Слышал, что лошади не бегут от пожара, а наоборот прячутся в денники и жмутся к стенке. И это оказалось правдой. И всё же ни одна не пострадала.
– Похоже, у лошадей тоже выживаемость! – крикнул я.
– Ты лучше сюда глянь, – отозвалась Дизуб.
Я поспешил к выходу. Мужчина, только что убивший тёщу, вытянув руки, побрёл по улице, вслед за компанией сомнамбул.
– Куда это, хотел бы я знать, они все направляются… Ранир!
Но Ранир не слышал, присоединился к шествию.
Глава 22: Гражданская война
Ничего не оставалось, как последовать за сомнамбулами. С тенистого переулка они свернули на широкую центральную улицу, переполненную такими же бледными жертвами курения. С вытянутыми руками они размеренно шагали к неведомой цели.
"Помнится, ты левитировала над оврагом!"
Дизуб кивнула.
Мы взлетели, поднялись над толпой. Как оказалось, они шагали к центральной площади, где на крыше курятника, гордо именуемого здесь ратушей возвышалась чья-то фигура.
– Это статуя? – я сморгнул.
– Да нет же. Маловата и двигается, ну-ка давай быстрее.
Мы пролетели, сколько могли – это совсем немного, потом пришлось идти напролом, отталкивать и топтать "слабых". А что оставалось? Сомнамбулы шли в одном темпе на тесном расстоянии друг от друга и расступаться не собирались. Ну, зато и не обижались, когда их сбивали с ног – просто поднимались и шли дальше.
Жутковато, скажу я вам. Нежить, и та возмущенно воет и щёлкает зубами. Да что нежить? Моя Пэри, и то изящно передёргивает плечами, а потом бежит за тобой, чтобы отомстить, стоит преградить ей дорогу.
Наконец, мы вышли на центральную площадь…
– Ага! Вот и вы! Наконец-то! – послышалось с крыши курятника до того, как я успел не поверить своим глазам.
Наш алхимик собственной персоной! Ну конечно!
– Вангар! – воскликнул я. – А мы уж начали беспокоиться!
– Ничего, прыгай, тут невысоко, – крикнула Дизуб.
Я не сдержал смех и подыграл:
– Я поймаю, в худшем случае коленку подвернёшь.
– Вы-ы-ылечим! – закивала Дизуб.
– Ну да, вон недалеко лавка плотника, наверняка, там найдётся топор…
Наш поток остроумия прервал злобный вопль Вангара:
– Поговорите, поговорите, жалкие! Посмотрим, как вы скоро запоёте.
– Ну, не знаю! Дизуб, а какие у нас песни в арсенале?
– На столе лежит скелетик…
Два запрятались в шкафу,
Три хоронятся под койкой,
А четыре на посту…
– Посмотрю, как вы посмеётесь, когда я стану самым великим!
– Самым великим? – я даже подавился набранным в грудь воздухом. – Зачем?
– Зачем-зачем? Затем что могу! Как Чёрное Зло! Он чуть не захватил королевство. А зачем? Затем, что мог!
Мне пришлось плотно прижать ладони к лицу, чтобы не взвыть от переизбытка эмоций. Вот так неожиданное сравнение!
– Чуть не считается! – проговорила тем временем Дизуб.
– Да потому, что его армия нежити была неразумной! Тупые примитивные инструменты – не более! Всё, что они могли – выполнять заданные команды. Обучить настоящему искусству боя таких бойцов невозможно.
"Не так всё было, дурень!" – мои ладони вновь прижались к лицу, закрыли белый свет. Резкий толчок в бок заставил опомниться:
– Хватит ностальгировать, – шепнула Дизуб. – Или всё пропустишь! Тут у нас разумная армия нежити во главе со знатоком истории некромантов!
– Нда, разумная, – я оглядел толпу сомнамбул, – лица прям светятся умом.
– Я вот тоже гляжу, что за собрание мудрецов! А оно вон как оказывается!
Алхимик даже подпрыгнул на месте, отчего чуть не сорвался:
– Они просто ожидают моих приказов, но как только я скажу действовать, каждый из них начнёт соображать самостоятельно и сеять смерть! С ними я двинусь куда угодно, хоть в королевский дворец, и никто меня не остановит!
"Ну да! Главной ошибкой Тёмного Зла было недооценить Бернарда Двадцать Четвёртого. Уж я это точно знаю, ведь Чёрное Зло – это я!" – чуть не сказал я.
– Не верится, пацан, не верится, – тихо квакнула Дизуб. – Не знала б, не поверила. Расскажешь, как он вылечил тебя от бешенства?
– Нет.
Старуха вздохнула.
– Ну хотя бы почему имя такое убогое?
– Подростком ещё придумал, а потом было не до имён.
Она опять вздохнула.
– Вы меня не остановите! – алхимик по-своему расценил её расстройство. – Я вас уничтожу!
– Спешу тебя расстроить, мы – некроманты. Нас они даже не замечают.
– Это они энергетически вас не замечают. Но стоит мне приказать…
Вангар вскинул руки, а вот сомнамбулы их опустили и резко повернулись к нам.
"В арсенале шесть стихий. Пять-десять хороших файерболов выжжет эту толпу. Но как я могу атаковать мирных жителей? Никакая они не нежить, как утверждает Вангар!"
– Эх ты, Чёрное Зло! – вздохнула Дизуб.
Мы вмиг взлетели и оказались на курятнике рядом с алхимиком. Хотя нет, тот уже куда-то пропал. А вот жители города устремились к нам. Куда-то девалось однообразие их движений, они действовали ладно, спланировано, уже открыли (не выбили!) дверь в ратушу и поднимались к нам.
– Крутой городишко! – почти ликовала Дизуб. – Каков план?
Я вытащил из запазухи её артефакт:
– Потанцуем!
– Вангар! Цыплёнок щипаный! Ты отравил мирных граждан! Ты убил моего брата! Угрожал мне и моему другу! Но самое страшное, ты посмел сравнить себя с великим некромантом, Чёрным злом! Сейчас мы тебе покажем, что такое армия смерти! – квакала Дизуб на всю округу, пока я растирал артефакт в ладонях. – Сейчас мы тебе покажем тупые примитивные инструменты!
О! В радиусе действия артефакта оказался местный склеп.
Дизуб живо прочла мои мысли и воззвала к стихиям. Здание городского склепа среди ясного дня расколола молния. И в ста метрах от нас из тёмного разлома стали вылезать сгорбленные силуэты.
– Некоторые совсем свежие! – заметил я.
"Тут уже одна из крайностей: либо совсем свежий, либо уже скелет, другие в битве неповоротливы".
– Расточительство! Ты что такой ленивый? Всегда можно заштопать, обработать.
– Да я об этой битве.
– А, да нормально, они ж не вооружены… – успела сказать Дизуб, и в этот самый момент у моего уха просвистела дубина. Сомнамбулы наступали
Я постарался просто парализовать их, но будто обжёгся, по телу пробежала такая боль, что отдалась в мозг. Довершил "удовольствие" удар дубины по корпусу. Управлять телом и сознанием людей в таком состоянии было невозможно.
Оставалось управлять предметами. Я взял под контроль всё оружие, что держали сомнамбулы вокруг меня, и теперь оно, вырвавшись из рук, дубасило своих обладателей. Те с криками убегали обратно на лестницу или прыгали вниз – говорила же Дизуб, невысоко.
Я обернулся, на нас с Дизуб пёр амбал, мы молотили его всем, повисшим в воздухе оружием, но это его не останавливало. Тогда я стал управлять его рубахой, сорвавшись, она обвязалась вокруг его ног.
Амбал рухнул так, что курятник покачнулся, дальше я помог ему скатиться с крыши.
Не сговариваясь мы намертво запечатали вход на крышу.
А внизу кипела битва.
Солнце светило с запада, сгущало тени. Городская площадь, окрашиваемая багровыми лучами, превращалась в поле боя.
С яростным криком «А-а-а!» селяне дубасили нежить, всем, что попадалось под руку. Грохот стоял такой, что у меня во рту дрожали зубы.
Действие внизу напоминало массовую пьяную перепалку на пороге конца света.
Так, будто завтра уже не наступит, обычные люди, выйдя на улицу в повседневной одежде, яростно ломали и крушили всё, что видели. Причём неважно что, череп врага, окно дома или собственная конечность.
Подготовить их к бою Вангар явно не удосужился, поэтому в ход шло всё от камней до выломанных из ставней досок.
Восставшие мёртвые не спешили отвечать тем же, пока просто оборонялись. Они усталости не знали, в отличие от людей.
– Спящие горожане против мёртвых горожан! Можно ли назвать это гражданской войной? – прицыкнула Дизуб, словно смакую новое блюдо.
– Думаю, вполне.