000
ОтложитьЧитал
Владимир. Никак нет-с.
Зинаида. Подойдите ко мне. Смелее, мсьё Вольдемар. Ближе, еще ближе.
Зинаида берет колоду игральных карт.
Зинаида. Какую карту выбрать?
Владимир. Не знаю.
Зинаида. Какой вы скучный, мсьё Вольдемар. Может, даму червей? Даму сердца. Или бубнового валета? (Сравнивает изображение на карте с лицом Владимира.) А что? Есть сходство… Или вы предпочтете бубновый туз? Нет, давайте выберем пикового короля. (Сгибает карту.) Сядьте на этот стул. Вот так. А теперь протяните ко мне руки. Ну! Смелее. Замечательно.
Зинаида достает вязку шерсти, надевает на руки Владимира. Садится напротив, медленно разматывает, наматывая ее на игральную карту. Пристально смотрит на него.
Молчание.
Зинаида. Что вы подумали обо мне, когда выглядывали из-за забора?
Владимир. Я… княжна… Я ничего не думал…
Зинаида. Держите руки прямо! Осудили меня?
Владимир. Как я могу…
Зинаида. Послушайте, вы меня еще не знаете. Я престранная.
Владимир. Совсем нет.
Зинаида. Вам сколько лет?
Владимир. Шестнадцать.
Зинаида. О, да вы совсем большой! А мне двадцать один. Я гораздо старше вас, а значит… А значит, вы должны слушаться меня и всегда говорить правду.
Владимир. Хорошо, княжна.
Зинаида. Я странная? Отчего вы не глядите? Так я странная?
Владимир. Странная.
Зинаида. Замечательно! Глядите на меня… Мне это приятно. Мне нравится ваше лицо… А я вам нравлюсь?
Владимир. Княжна… я…
Зинаида. Держите руки прямо! Что за привычка у детей… у молодых людей не говорить прямо! Это хорошо для взрослых – лукавить. Я вам нравлюсь?
Владимир. Очень.
Зинаида. Замечательно…
Молчание.
Владимир. Вы мне очень нравитесь, Зинаида Александровна. И я не хочу это ни от кого скрывать!
Зинаида (грозя ему пальцем.) Как вы смотрите на меня, мсьё Вольдемар… Я предчувствую, мы будем друзьями.
Владимир. Ваши ботинки…
Зинаида. Что с ними?
Владимир. Вы просили говорить правду… Вот я сижу перед вами… Познакомился с вами – не верится… Какое счастье… Я обожаю даже кончики ваших ботинок…
Зинаида смеется.
Владимир. Мне кажется, я давно вас знаю. И ничего не знал и не жил до вас…
Раздается бас Беловзорова: «Зинаида Александровна, я исполнил вашу мечту!»
Зинаида. Это мсьё Беловзоров. Исполнитель моих мечт. Гусар!
Входит Беловзоров с корзинкой в руках. Зинаида бросает клубок на колени Владимира, подбегает к Беловзорову.
Зинаида. Котенок!
Зинаида ставит корзинку на пол, садится перед ней на колени.
Зинаида. Какой смешной!
Беловзоров. Вам угодно было вчера сказать…
Зинаида. И глаза у него не серые, а зеленые!
Беловзоров. …что вы желаете иметь полосатого котенка…
Зинаида. И уши какие большие!
Беловзоров. …с большими ушами. Вот я и достал. Слово – закон.
Зинаида. Какой у него розовый язычок! Он голоден! (Вставая, в сторону.) Соня, унеси его! Спасибо вам, Виктор Егорыч! Вы очень милы…
Беловзоров (склоняясь перед Зинаидой). За котенка – ручку.
Зинаида (протягивая руки). Обе!
Беловзоров целует ей руки, она смотрит через его плечо на Владимира. Тот направляется к выходу.
Зинаида. Куда вы?
Владимир. Мне нужно идти.
Зинаида. К маменьке? (Смеется.) Передайте ей, что мы непременно будем у вас! (Вслед уходящему Владимиру.) Мсьё Вольдемар, заходите к нам! (Смеется.)
Сцена 6
Гостиная в доме Петра Васильевича. Поздний вечер. В кресле сидит Марья Сергеевна. Входит Петр Васильевич, не замечая жену. Достает из кармана лист бумаги, пытается прочитать. Темно. Включает лампу. Заметив Марью Сергеевну, вздрагивает. Сминает лист, сует в карман.
Петр Васильевич. Что ты сидишь в темноте?
Марья Сергеевна. Я живу в темноте. Привыкла.
Петр Васильевич (направляясь к выходу). Поднимусь к себе. Устал. Долгий день.
Марья Сергеевна (ему вслед). Сегодня у меня была княгиня Засекина с дочерью.
Петр Васильевич (останавливаясь, с деланым равнодушием). Да? И как она? Они…
Марья Сергеевна. Весьма вульгарна. И думаю, кляузница.
Петр Васильевич. Ты как всегда излишне строга к людям.
Марья Сергеевна. Нимало! У ней все какие-то тяжбы и гадкие денежные дела. Все надоедала мне своими просьбами ходатайствовать за нее у князя Сергия.
Петр Васильевич. Прими мои глубочайшие сожаления.
Марья Сергеевна. Вот полюбуйся (показывает на конверт на столе), оставила ему письмо. Бумага серая. А сургуч!
Петр Васильевич. А сургуч-то чем не угодил?
Марья Сергеевна. Бурый сургуч – как на пробках дешевого вина.
Петр Васильевич. Откуда тебе знать про дешевое вино?
Марья Сергеевна. А эта ее княжна! Пригласила нашего сына в свою сомнительную компанию. Помчался как помешанный.
Петр Васильевич. Ну, дело молодое.
Марья Сергеевна. И всё – ему и мать не указ. Ты должен пресечь их общение.
Петр Васильевич. Княжна Засекина – милая девушка. Зря ты так.
Марья Сергеевна. А какая гордячка! А чего гордиться-то – с повадками гризетки!
Петр Васильевич. Ты, видно, не видела гризеток.
Марья Сергеевна. И слава богу!
Петр Васильевич (раздраженно). Тогда как же ты можешь судить о них? (Выходит.)
Марья Сергеевна. И что нашел в этой гризетке Николай Иванович?
Сцена 7
Комната на даче Засекиных. Веселье в полном разгаре. Зинаида, Николай Иванович, Беловзоров, Майданов и Владимир с шумом и смехом представляют табор цыган. Беловзоров обряжен в медведя, Зинаида танцует цыганский танец. В конце накрывает себя и Владимира шалью. Сдергивает ее. Владимир смущен. Она хохочет.
Зинаида. Позолоти ручку, милок! А я открою тебе секрет!.. (Резко меняет тон.) Всё! Надоело! Беловзоров, мне скучно.
Майданов. Позвольте, я продекламирую отрывки из своей новой поэмы.
Николай. И какое у поэмы название?
Майданов. «Убийца»! Я издам ее в черной обертке с заглавными буквами кровавого цвета.
Зинаида. Майданов, это вы – убийца. Я умираю от ваших романтических стихов.
Беловзоров. А давайте пойдем опять к Иверским воротам. Украдем у приказного шапку и заставили его плясать казачка ради выкупа.
Зинаида. Беловзоров, вы повторяетесь…
Николай. А мы не тянули билеты.
Зинаида. Точно-точно! Майданов, напишите мсьё Вольдемару билет.
Майданов. Это несправедливо. Они не играли с нами в фанты.
Беловзоров. Несправедливо!
Зинаида. Пишите билет, говорят вам. Это что за бунт? Мсьё Вольдемар с нами в первый раз, и сегодня для него закон не писан. Нечего ворчать, пишите, я так хочу.
Майданов пишет билет.
Николай. Позвольте, я объясню «господину Вольдемару», в чем дело, а то он совсем растерялся. Мы играли в фанты; княжна подверглась штрафу, и тот, кому вынется счастливый билет, будет иметь право поцеловать у ней ручку.
Зинаида вскакивает на стул и встряхивает шляпой с билетами. Майданов первым тянется к шляпе.
Зинаида. Майданов, вы, как поэт, должны быть великодушны и уступить ваш билет мсьё Вольдемару.
Беловзоров. Это несправедливо – два шанса вместо одного.
Все берут из шляпы билеты, разворачивают, читают.
Владимир. Поцелуй!
Зинаида. Браво! Он выиграл. Как я рада!
Зинаида слезает со стула, подходит к Владимиру.
Зинаида (заглядывая ему в глаза). А вы рады?
Владимир. Я?..
Беловзоров (наклонившись к уху Владимира). Продайте мне свой билет. Я вам сто рублей дам.
Владимир отвечает Беловзорову негодующим взором. Зинаида хлопает в ладоши.
Николай. Молодец! Но исполним все правила. Мсьё Вольдемар, опуститесь на одно колено. Так у нас заведено.
Зинаида протягивает Владимиру руку. Тот неуклюже пытается встать на одно колено, но падает на оба и прижимается губами к пальцам Зинаиды.
Николай (поднимая Владимира). Достаточно.
Все смеются, кроме Беловзорова.
Зинаида. А давайте петь!
Все весело поют.
Сцена 8
Комната Владимира. Владимир и Петр Васильевич.
Петр Васильевич. Забавно, забавно… Говоришь, цыганский табор изображали…
Владимир. А еще играли в фанты и пели.
Петр Васильевич. Что, непривычен тебе такой шум и гам?
Владимир. Я словно опьянел, как от вина. Но я был таким счастливым… Зинаида Александровна оказывала мне предпочтение. И я в грош не ставил ничьих насмешек и косых взглядов.
Молчание.
Владимир. А еще случилось вот что. Она накрыла меня и себя шалью. И мы очутились в душной мгле. И в этой мгле так близко светились ее глаза! И губы дышали рядом! И волосы ее щекотали и жгли. И вдруг она шепнула мне: «Ну, что же?»
Петр Васильевич. И что же ты?
Владимир. Я почувствовал восторг. Почему ты посмеиваешься?
Петр Васильевич. Что это у тебя? Шиллер «Разбойники». Подозреваю, это не поможет подготовиться к поступлению. А как же курс этого… как же его?
Владимир. Кайданова.
Петр Васильевич. Вот-вот.
Владимир. Литература тоже учит. Жизни.
Петр Васильевич. И чему же тебя научил Шиллер?
Владимир. Что отцами и сыновьями нас делает не кровь.
Петр Васильевич. А что же?
Владимир. Сердце.
Петр Васильевич. В этой книге есть одна хорошая мысль: чтобы что-то сделать в этой жизни, нужно сперва испортить душу и тело.
Владимир. Я не понимаю.
Петр Васильевич. И не надо тебе пока понимать. Вот что я скажу тебе, Владимир. Сам бери, что можешь, а в руки не давайся. Вся штука жизни в том, чтобы принадлежать только себе. Будь свободен от всего. А что может дать человеку свобода?
Владимир. Что?
Петр Васильевич. Власть. Власть, которая даже лучше свободы.
Владимир. Я хочу быть свободным.
Петр Васильевич. Умей хотеть – и будешь свободным. И командовать будешь.
Владимир. А ты? Ты свободен?
Петр Васильевич. Больше всего, что я хочу, – это жить. И живу… Совсем забыл, я ведь велел оседлать себе лошадь.
Владимир. Я поеду с тобой?
Петр Васильевич. Нет. Поезжай один, если хочешь. А я не поеду… (Уходит.)
Сцена 9
Комната Владимира. Очередное занятие по истории.
Владимир. Юлий Цезарь отличался воинской отвагой… (Пауза.) Значит, так… Юлий Цезарь отличался воинской отвагой… Это я уже говорил…
Николай. Владимир. Что с вами?
Владимир. Мне ничего не идет на ум…
Николай. Соберитесь.
Владимир. Вам легко говорить.
Николай. Я когда-то тоже учился и знаю…
Владимир (перебивая). Я ничтожество! Я ходил к ней несколько раз. Она смотрела на меня холодными глазами и не желала со мной говорить. А я просто счастлив, что переступаю ее порог.
Николай. Вы влюблены – и это нормально.
Владимир. Не я один. Все без ума от нее. И вы тоже…
Николай. Мне нравится в ней обаятельная смесь хитрости и беспечности…
Владимир. Да-да! Хитрости! Она забавляется! Она вертит людьми, как пожелает.
Николай. Зинаида Александровна называет это: «стукать людей друг от друга».
Владимир. Она и нас «стукнула»?
Николай. Надеюсь, мы справимся с этим.
Владимир. В детстве я ловил жуков и привязывал им за лапки ниточки. И теперь я вот такой привязанный за ножку жук. Кружусь возле ее флигелька и остался бы там навсегда.
Николай. Интересный образ для будущего романа.
Владимир. Я ревную… Я ничтожество… Зачем ей столько поклонников?
Николай. Думаю, каждый ей нужен по-своему. Беловзоров – вы слышали, она называет его «мой зверь» – кинулся бы за нее в огонь. Он не надеется на свои умственные способности, и поэтому предлагает жениться. Считает, что другие на это не пойдут. Майданов воспевает ее в своих стихах, внушает себе и ей, что обожает ее.
Владимир. А она?
Николай. Заставляет его читать Пушкина, чтобы очистить воздух.
Владимир. А вы?
Николай. А я, мсьё Вольдемар, верен своей первой любви – своей няне.
Входит Марья Сергеевна.
Марья Сергеевна. Занимаетесь? Как успехи?
Николай. Изучаем личность Юлия Цезаря.
Марья Сергеевна. Не буду вам мешать. (Оборачивается в дверях.) Кстати, дорогой, как ты сходил в гости к Засекиным? Николай Иванович, говорят, вы тоже их постоянный гость.
Владимир. Ничего особенного. Papа́ тоже расспрашивал…
Марья Сергеевна. Говорят, там блистает новый поэт – Майданов. Я пригласила его на обед. А тебе, мой дорогой, нечего к ним таскаться. Все-таки они люди не comme il faut. Лучше готовься к экзаменам и занимайся. Николай Иванович, зайдите ко мне после. (Выходит.)
Сцена 10
Гостиная в доме Засекиных. Зинаида сидит за шитьем. Николай – напротив нее. Владимир чуть поодаль с книгой.
Зинаида. Мсьё Вольдемар, что же вы остановились? Читайте дальше. Нет, постойте. Скажите, Николай Иванович ругает меня за глаза?
Владимир. Нет, что вы!
Николай. Почему же за глаза? Я и в глаза ругаю.
Зинаида. Вот, видите! Этот человек всегда говорит правду. Я уважаю вас, Николай Иванович, но спускать вам ничего не собираюсь. (Владимиру.) Так что вы говорили про меня?
Владимир. Да помилуйте, у нас других тем полно.
Зинаида. Вам говорили, что я кокетка, что я без сердца, что я актерская натура?
Владимир. Не было такого.
Зинаида. По глазам вижу, что лукавите.
Николай. Я говорил, что ваша натура заключается в двух словах.
Зинаида. И в каких же?
Николай. Каприз и независимость.
Зинаида деланно смеется.
Зинаида. Опоздали почтой, милейший Николай Иванович! Наденьте очки. Плохо наблюдаете. Мне теперь не до капризов. Вас дурачить, себя дурачить – куда как весело! Разве жить весело? Оглянитесь кругом. Что – хорошо? Я уже о счастье не говорю… Подайте вашу руку.
Николай подает руку Зинаиде.
Зинаида. Я воткну в нее булавку. Вы не против?
Владимир. Зачем?
Зинаида. Пусть ему тоже будет больно. (Николаю.) Вам будет стыдно перед этим молодым человеком, но вы, господин правдивый человек, извольте смеяться.
Зинаида втыкает в его руку булавку. Николай смеется. Зинаида тоже смеется.
Владимир. Зачем вы это делает?!
Зинаида (вынимая булавку). А теперь идите. И приходите завтра. Майданов будет читать свою поэму «Убийца».
Николай целует Зинаиде руку, уходит. Владимир тоже поднимается.
Зинаида. А вы останьтесь. Мне нужно кое-что спросить у вас. Не бойтесь – я не буду втыкать в вас булавку.
Владимир. Зачем вы так с Николаем Ивановичем?
Зинаида. Вы думаете, я люблю его? Нет. Я не могу любить таких. Мне надо такого, который бы меня сломил… Да где же он? Не попадусь никому в лапы!
Владимир. Значит, вы никого не любите?
Зинаида (щелкая его по носу). А вас? Разве я вас не люблю?.. Мне все опротивело. Ушла бы на край света… я не могу это вынести… Мне так тяжело… Что ждет меня впереди! Боже мой, как тяжело!
Владимир. Я готов отдать жизнь лишь бы вы не горевали.
Зинаида. Мсьё Вольдемар, не делайте меланхолической физиономии. Терпеть не могу, когда меня жалеют.
Слышится голос Беловзорова: «Зинаида Александровна!»
Владимир. Зачем вы принимаете Беловзорова?
Зинаида. Вам не понять. У него такие милые усы.
Входит Беловзоров.
Беловзоров. Не нашел я вам верховой лошади. Есть одна, но тоже не смирная. Боюсь.
Зинаида. Чего боитесь?
Беловзоров. Да вы ездить не умеете. Сохрани бог, что случится! Вот ведь тоже фантазии у вас.
Зинаида. Ну, это мое дело, мсьё мой зверь… В таком случае я попрошу Петра Васильича…
Беловзоров. Вы с ним хотите ездить?
Зинаида. С ним или с другим – не все ли равно. Только не с вами.
Беловзоров. Не со мной.
Зинаида. Нет.
Беловзоров. Как хотите. Но лошадь я вам доставлю.
Зинаида. Смотрите, не корову какую-то. Я хочу скакать.
Беловзоров. Скачите, пожалуйста… А с кем? С Майдановым?
Зинаида. А почему бы и не с ним? Да не сверкайте вы глазами, воин. И вас возьму.
Беловзоров. Вы это говорите, только чтобы меня утешить.
Зинаида. А это вас утешает, мой зверь? А вы, мсьё Вольдемар, поедете с нами?
Владимир. Я не люблю… в обществе…
Зинаида. Вы предпочитаете тет-а-тет? Ну, вольному воля… Беловзоров, что же вы стоите? Ступайте, хлопочите. Мне лошадь нужна к завтрашнему дню.
Беловзоров. А ручку?
Зинаида подает Беловзорову руку, он целует ее, уходит.
Зинаида. Мсьё Вольдемар, прочтите мне какие-нибудь стихи. Я люблю, когда вы читаете. Вы поете, но это ничего… Прочтите мне «На холмах Грузии». Там есть такая строчка: «что не любить оно не может». И хотелось бы – да не может! Поэзия – она тем и хороша, она говорит нам то, чего нет. И что лучше того, что есть, и даже больше похоже на правду… Подойдите ко мне.
Владимир подходит к Зинаиде, она встает напротив него, кладет ему руку на голову. Вглядывается в его лицо.
Зинаида. Вы меня очень любите? Да?.. Да. Это так… Такие же глаза… (Крутит его волосы себе на палец.)
Владимир. Больно…
Зинаида. А! Больно! А мне? Мне не больно? (Смотрит на маленькую прядь волос в своей руке.) Что это я сделала? Бедный мой мальчик… (Гладит его по голове.) Вот вы всё уверяете, что вы любите меня… А вы могли бы из-за меня совершить безумный поступок, если любите? Молчите… Милый мой мальчик, ты сделаешь всё, что я скажу… Ты не сможешь ослушаться… Ведь я люблю тебя… (Целует его.) Что вы так смотрите на меня, мсьё Вольдемар? (Смеется.) Я положу ваши волосы к себе в медальон. Это вас утешит? А теперь прощайте. Ступайте домой, мсьё Вольдемар. И уж больше никогда… Слышите? Никогда… (Смеется.)
Сцена 11
Комната Владимира. Владимир сидит с книгами за столом, читает. Николай ходит по комнате, погруженный в свои мысли.
Николай (про себя). Вот ведь я дурак!.. А жертвовать собой, видимо, сладко – для других.
Владимир. Что вы хотите этим сказать?
Николай. Вам я ничего не хочу сказать.
Пауза.
Николай. Что вы беспрестанно таскаетесь к Засекиным?
Владимир. Вы теперь говорите, как моя матушка.
Николай. Пока вы молоды, вам надобно учиться, работать. А вы что делаете?
Владимир. Я учусь.
Николай. Какая уж тут учеба! У вас совсем не то на уме.
Владимир. Ну, не могу же я все дни сидеть только за книгами.
Николай. Я не спорю… В ваши годы это в порядке вещей. Да выбор-то ваш больно неудачен.
Владимир. Я вас не понимаю.
Николай. Разве вы не видите, что это за дом?
Владимир. Вы точно как матушка. Нет, не вижу.
Николай. Тем хуже для вас. Но я считаю долгом предостеречь вас.
Владимир. Да вы же сами…
Николай. Мне-то что сделается? Меня ничем не пробьешь. А у вас кожица еще нежная. Воздух там для вас вредный – заразиться можете.
Владимир. А я, может, только там и дышу.
Николай. «Только там и дышу». Разве это нормально? Разве то, что вы чувствуете, полезно вам?
Владимир. Да что же я чувствую?
Николай. Не хитрите. У вас еще, слава богу, что на душе, то и на лице. А впрочем, что толковать? Я бы и сам не ходил, если б… Если б я не был такой же чудак.
Владимир. Да я уж и неделю не ходил. Зинаида Александровна сказывается больной. Хотя вчера утром видел ее и отца. На дороге, которая вела в город. Они ехали рядом. А потом их догнал Беловзоров. Он так потешно скакал и гремел саблей.
Николай. Я вот удивляюсь: как вы, с вашим умом, не видите, что делается вокруг вас?
Владимир. А что же такое делается? Зинаида Александровна и вправду, видимо, больна: ездила целое утро верхом и бледная… Вот отец был красен, как рак.
Николай. Настаиваю: атмосфера дома Засекиных вам вредна. В оранжерее тоже приятно пахнет – да жить в ней нельзя.
Пауза.
Владимир. Она кого-то полюбила.
Николай. Как вы это поняли?
Владимир. Она становится все страннее и все непонятней. Целыми часами сидит у себя в комнате одна. Гуляет одна. Прежде за ней такое не водилось…
Николай. Ну, стараться понять женщину – себе дороже.
Владимир. Что я для нее?.. Другие для нее лучше, чем я. Ну и пускай. Зато другие только скажут, что сделают, а я сделаю.
Николай. Что, например?
Владимир. Спасу ее из рук неприятелей. И весь облитый кровью умру у ее ног.
Николай. Возьмитесь лучше за Кайданова!
Сцена 12
По тропинке между дачами идет Зинаида с розой в руке, ей навстречу выходит Владимир. Увидев Зинаиду, хочет свернуть в сторону.
Зинаида. Мсьё Вольдемар!.. Ну, что же вы! Дайте мне руку.
Владимир подходит к Зинаиде, она берет его за руку.
Зинаида. Мы давно с вами не болтали.
Владимир. Вы всё еще нездоровы?
Зинаида. Нет, теперь все прошло. (Рассматривая розу.) Я немножко устала, но и это пройдет.
Владимир. И вы опять будете такая же, как прежде?
Зинаида (поднося розу к лицу). Разве я изменилась?
Владимир. Изменились.
Зинаида. Я была с вами холодна – я знаю. Но вы не должны были обращать на это внимания… Я не могла иначе… Ну, да что теперь об этом говорить!
Владимир. Вы не хотите, чтоб я любил вас, вот что!
Зинаида. Нет, любите меня. Но не так, как прежде.
Владимир. Как же?
Зинаида. Будемте друзьями – вот как! (Дает Владимиру понюхать розу.) Послушайте, ведь я гораздо старше вас. Я могла бы быть вашей тетушкой. Ну, не тетушкой – старшей сестрой. А вы…
Владимир (перебивая). Я для вас ребенок.
Зинаида. Ну да, ребенок. Но милый, хороший, умный. Которого я очень люблю. А знаете что? С нынешнего дня я жалую вас к себе в пажи. И не забывайте: паж не должен отлучаться от своей госпожи. Вот вам знак вашего нового достоинства. (Вдевая розу в петлю куртки Владимира.) Знак нашей к вам милости.
Владимир. Прежде я получал от вас другие милости.
Зинаида. А! Какая у него память! Что ж? Я и теперь готова…
Зинаида приближает свое лицо к лицу Владимира, но целует его в лоб.
Зинаида (направляясь по тропинке). Ступайте за мной, мой паж.
Сцена 13
Гостиная в доме Засекиных. Вечер. Зинаида стоит у окна. Николай Иванович стоит поодаль у стены. Майданов и Беловзоров расположились на диване, Владимир – в кресле.
Зинаида. На что похожи эти облака? Они похожи на пурпуровые паруса на золотом корабле Клеопатры, когда она ехала навстречу Антонию. Помните, Майданов, вы недавно мне об этом рассказывали.
Майданов. У вас поэтическое воображение, Зинаида Александровна. Я всегда вам это говорил.
Беловзоров. Антоний – это кто? Генерал?
Зинаида. А сколько лет тогда было Антонию?
Беловзоров. Если не генерал, то тогда молодой.
Майданов. Да, молодой.
Николай. Извините, ему было за сорок лет.
Зинаида. За сорок…
Зинаида садится в кресло.
Зинаида. Мсьё Вольдемар, по праву пажа вы должны сидеть подле меня.
Владимир садится рядом с Зинаидой на стул.
Зинаида. Майданов, что у вас за тетрадь?
Майданов. Это новые стихи.
Зинаида. Почитаете потом. Господа, давайте рассказывать сны. Вот вам, Беловзоров, что снилось?
Беловзоров. Да я не особо и не помню. Но вот однажды был сон: я накормил свою лошадь карасями. А потом смотрю: а голова-то у нее деревянная! (Хохочет.)
Майданов. Вот у меня был чудный сон…
Зинаида. Опять могильные склепы, ангелы с лирами и говорящие цветы? Увольте нас, мсьё поэт.
Николай. Трудно отличить сон от выдумки.
Зинаида. А вот и давайте – пускай каждый расскажет что-нибудь выдуманное. Беловзоров, вы первый.
Беловзоров. Я ничего выдумать не могу!
Зинаида. Какие пустяки! Каждый может выдумать.
Беловзоров. Это у нас господин Майданов выдумщик, а я – человек объективный.
Зинаида. Ну, вообразите себе, например, что вы женаты. Такое можете вообразить?
Беловзоров. Такое могу.
Зинаида. Ну, и расскажите нам, как бы вы проводите время с вашей женой.
Беловзоров. Что уж тут рассказывать, как все проводят, так и я.
Зинаида. Вы бы ее заперли?
Беловзоров. Запер.
Зинаида. И сами бы сидели с ней?
Беловзоров. И сам сидел бы с ней.
Зинаида. Прекрасно. Но представим: ей это надоело, и она бы изменила вам?
Беловзоров. Я бы ее убил.
Зинаида. А если бы она убежала?
Беловзоров. Я бы догнал ее и убил.
Зинаида. Так. Ну, а положим, я была бы вашей женой, что бы вы тогда сделали?
Беловзоров. Я бы себя убил…
Все, кроме Беловзорова, смеются.
Зинаида. Я вижу, у вас недолгая песня.
Николай. А что выдумали, Зинаида Александровна, вы?
Зинаида. Что я выдумала… Представьте себе великолепный чертог, летнюю ночь и удивительный бал. Бал этот дает молодая королева. Везде золото, мрамор, хрусталь, шелк, огни, алмазы, цветы, куренья – одним словом, роскошь.
Николай. Вы любите роскошь?
Зинаида. Роскошь красива, я люблю всё красивое.
Николай. Больше прекрасного?
Зинаида. Это что-то хитро, не понимаю. Не мешайте.
Зинаида вскакивает. Во время рассказа ходит по комнате, изображая.
Зинаида. Итак, бал великолепный. Гостей множество, все они молоды, прекрасны, храбры, все без памяти влюблены в королеву.
Майданов. А женщины есть в числе гостей?
Зинаида. Нет. Или погодите – есть.
Николай. Всё некрасивые?
Зинаида. Прелестные. Но все мужчины влюблены в королеву. Она высока и стройна; у ней маленькая золотая диадема на черных волосах. Все толпятся вокруг нее, все расточают перед ней самые льстивые речи.
Николай. А она любит лесть?
Зинаида. Какой несносный! Всё перебивает… Кто ж не любит лести?
Беловзоров. Можно вопрос? У королевы есть муж?
Зинаида. Я об этом и не подумала. Нет, зачем муж?
Беловзоров. Конечно, зачем муж?
Майданов. Молчание!
Зинаида. Merci. Итак, королева слушает эти речи, слушает музыку, но не глядит ни на кого из гостей. Окна раскрыты от потолка до полу; а за ними темное небо с большими звездами да темный сад с большими деревьями. Королева глядит в сад. Там, около деревьев, фонтан. Он белеет во мраке – длинный-длинный, как привидение. Королева слышит сквозь говор и музыку тихий плеск воды. Она смотрит и думает: вы все, господа, благородны, умны, богаты, вы окружили меня, вы дорожите каждым моим словом, вы все готовы умереть у моих ног, я владею вами. А там, возле фонтана, стоит и ждет меня тот, кого я люблю, кто владеет мною. На нем нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, никто его не знает, но он ждет меня и уверен, что я приду. И я приду, и нет такой власти, которая бы остановила меня. Захочу – и пойду к нему, и останусь с ним, и потеряюсь с ним там…
Беловзоров. Это выдумка?
Николай. А что бы мы сделали, господа, если бы этими гостями были мы и узнали про этого счастливца у фонтана?
Зинаида. Постойте, постойте, я сама скажу, что бы каждый из вас сделал. Вы, Беловзоров, вызвали бы его на дуэль. Вы, Майданов, написали бы на него эпиграмму… Впрочем, нет – вы не умеете писать эпиграмм. Вы сочинили бы на него длинный ямб. (Смотрит на Николая.) Вот про вас я не знаю…
Николай. Я бы посоветовал королеве не давать балов, когда ей не до гостей…
Зинаида. Может быть, вы правы. Что же касается до вас, Вольдемар… Впрочем, довольно; давайте играть в другую игру.
Майданов. Мсьё Вольдемар, в качестве пажа королевы, держал бы ей шлейф, когда она побежала в сад.
Зинаида. Я никогда не давала вам права быть дерзким (указывая на дверь) и потому прошу вас удалиться.
Майданов. Помилуйте, княжна…
Беловзоров. Княжна права!
Майданов. У меня и в мыслях не было оскорбить… Простите меня.
Зинаида. Пожалуй, останьтесь. Мы с мсьё Вольдемаром напрасно рассердились. Вам весело жалиться… На здоровье. Господа, давайте петь!
Зинаида салится за пианино, играет и поет. Беловзоров и Николай Иванович встают рядом с ней подпевают. Майданов подходит к стоящему в стороне Владимиру.
Майданов. Господин паж, не сердитесь напрасно. Ведь не я назвал вас пажом. Но позвольте вам заметить: вы худо исполняете свою обязанность.
Владимир. Почему?
Майданов. Паж должен быть неотлучным при своей королеве. Должен все знать и наблюдать… днем и ночью.
Владимир. Что вы хотите сказать?
Майданов. Я, кажется, ясно выразился: днем – и ночью. По ночам как раз и жди беды. Советую вам не спать и наблюдать, наблюдать изо всех сил.
Владимир. Вы думаете, в рассказе был намек?
Майданов. Вы мне потом спасибо скажете. Запомните: в саду, ночью, у фонтана…
Сцена 14
Поздний вечер. Гостиная в доме Владимира. В кресле, не зажигая света, сидит Марья Сергеевна. Входит Владимир.
Марья Сергеевна. Это ты, мой дорогой? Ты опять был у этой авантюрьерки?
Владимир. Матушка, почему вы сидите в темноте?
Марья Сергеевна. Эта женщина способна на что угодно… Эта их беспорядочность, обтерханные горничные, сломанные ножи и вилки, сальные огарки… А манеры?!.. Ну, чего ты дуешься, как мышь на крупу? Останься, посиди со мной… Не надо света… Твой отец – он теперь почти не бывает дома. И вдруг полюбил верховую езду… Мой дорогой, кончается лето… Я так надеюсь, что ты поступишь в университет. А как твой роман?
Владимир. Мой роман?
Марья Сергеевна. Николай Иванович, рассказал мне о твоих литературных успехах.
Владимир. А, вы об этом…
Марья Сергеевна. А что – и знаменитые дипломаты могут быть писателями.
Владимир. Я его забросил…
Марья Сергеевна. Я так люблю тебя, мой дорогой. Может, не всегда и показываю это. Но ты моя единственная отрада… Какой-то ты сегодня странный. Ты не заболел? Это все их неблагополучное общество. Не понимаю, зачем туда ходит месье Майданов. Это авантюрьерка совсем не про него. Он такой оригинальный поэт. Читал мне на днях своего «Убийцу». Я в восторге.
Владимир. Матушка, где английский складной ножик, который мы купили мне недавно?
Марья Сергеевна. Что за странные пристрастья – то это ужасное ружье, то нож. Мой нежный мальчик, ты превращаешься в дикаря. Хорошо, хорошо… Посмотри в письменном столе.
Владимир выходит.
Марья Сергеевна. Авантюрьерка – каких свет не видывал…
Сцена 15
Ночь. Тропинка между садами. В темноте крадется Владимир. Прячется за кустом в укромное место. Ждет, прислушивается. Достает нож, раскладывает его. Делает движения рукой, словно поражает противника.
Владимир (вполголоса, разыгрывая сцену). Куда идешь? Стой!.. Сознайся – или смерть!.. Я докажу изменнице, что умею мстить… «Ты весь обрызган кровью! О, что ты сделал?» – «Ничего!»
Владимир прислушивается, отползает за куст, выглядывает из-за него, готовясь к нападению.
На дорожке появляется Петр Васильевич, закутанный в плащ и в надвинутой на лицо шляпе. Идет, не заметив Владимира, к даче Засекиных. Владимир выходит из укрытия, смотрит ему вслед, нож выпадает у него из руки, он не замечает этого. Разворачивается и убегает в сторону дома.
Сцена 16
Комната Владимира. Он лежит на диване лицом вниз. Входит Николай Иванович. Кладет на стол книги. Смотрит на Владимира. Молчание.
Николай. Я тут кое-какие книги принес. Времени осталось немного. Думаю, пригодятся.
Владимир садится, смотрит на Николая Ивановича.
Николай. Что это вы смотрите как кролик, у которого вынули половину мозга?
Владимир. Мне кажется, во мне что-то умирает…
Николай. Ну, вы, братец, бросьте эту меланхолию. Волноваться перед экзаменом – это нормальное явление.
Владимир. Я не хочу знать, любят ли меня. И не хочу сознаться себе, что меня не любят.
Николай. Все вас любят – и матушка, и отец.
Владимир. Нет, они не любят меня… Но я не про них… Мне нужно поделиться с кем-нибудь…
Николай. Вы знаете, что можете довериться мне.
Владимир. Да. Сегодня была страшная сцена между отцом и матушкой. Она упрекала его в неверности. Он сперва оправдывался, а потом… потом сказал жестокие слова о ее возрасте. И она заплакала… Еще она дурно отзывалась о княгине, и о ней… Зинаиде Александровне.
Николай. Да, история очень нехороша. Ну, теперь уж что свершилось, то свершилось.
Владимир. Я боюсь думать, что будет дальше.
Входит Петр Васильевич, кладет на стол нож Владимира.
Петр Васильевич. Молодой человек, это ваше? Негоже пажам терять свое оружие. Собирайтесь. Мы уезжаем в город. (Уходит.)
Владимир. Он думает на меня! Боже мой! Он думает: это я донес! Но это не я! Поверьте мне! Это не я… Да, я видел. Но это не я.
Николай. Нужно пойти и сказать ему об этом.
Владимир. Матушка получила сегодня утром письмо. Кто написал – неизвестно. Вся беда из-за этого письма.