000
ОтложитьЧитал
Мои родители с самого раннего детства моего и Александра пытались дать нам престижное образование. Я являлась непроизвольным свидетелем вечерних ссор. Мама постоянно ссорилась с отцом, составляя на кухне после нашего с Александром отбоя списки одобренных институтов, где они хотели бы видеть в студентах своих чад. Изначально, когда отец не потерял работу и не подписал тот идиотский договор на позволение надзирателя моего личного пользования в течении трех лет в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, папа обожал проводить со мной и с Александром свободное от работы время. Потом все изменилось. Наша семья изменилась. Сейчас, оглядываясь назад, я радовалась, что приняла правильное решение учиться три года вдали от дома. Мне необходимы те крохи свободы, которые я могу использовать со своим умом, не опираясь на прошлое, стараясь обходить совершенные ошибки отца стороной.
Мой взгляд упал на парижский университет бизнеса и журналистики неспроста. Будучи находясь в рабстве, я, по своей собственной ошибке, выкладывала Андрею все свои желания, касательно моего дальнейшего обучения. Я высказала ему, на тот момент своему возлюбленному, свои полюбившиеся места обучения и, как последняя дура, показала составленный мною список университетов, в которые планировала подавать документы после сдачи всех необходимых экзаменов. Я отчетливо помню день своего первого и последнего экзамена у надзирателя. Я струсила, не смогла сломить провинившуюся девочку, случайно забредшую на базу Михаила. Семилетнюю малышку убила другая воспитанница, ну а я сбежала, оставив свои старые вещи как прощальный знак на базе. Я до сих пор не желала возвращаться в прошлое, понимая, что пока я не сдам контрольный тест, мне не дадут заслуженного покоя.
– Лаврецкая, – Шеннер щелкнул перед моим носом пальцами.
– Что напарник, соскучился по моим язвительным воспоминаниям? – Саркастически, нехотя отрываясь от меню и своих дум, поинтересовалась я.
Людовик не смотрел на меня. Его сосредоточенный взгляд блуждал по в меру заполненному помещению кафе. Я повернулась, меню выпало из моих рук. В ресторане четыре девочки сидели за одним из столов, придерживая его руками с каждой стороны так, чтобы поверхность, на которой стояла пятая школьница не шаталась. Рыжая девушка ловко обвязывала свисающую лампу, расположившуюся по центру стола, тугой веревкой, завязанной в петлю. Официанты старались не делать резких движений. Я понимала их. Они боялись не сделать еще хуже своими действиями. Школьница без страха просунула голову в петлю. Ее руки обвивали произвольный торс, крепящийся между петлей и люстрой. Незнакомка осмотрела своим взглядом помещение, а когда ее взгляд остановился на мне, на ней появилась зловещая улыбка Джокера. Мое тело похолодело.
– Мы не хотим портить вашему заведению репутацию. – На чистом французском начала свою речь девушка, не сводя с меня пристального взгляда. – У нас есть задание привести надоедливую журналистку к правосудию. Если мадам Лаврецкая пойдет с нами добровольно, мы с подругами не станем пачкать белые стены нашей кровью.
Я сглотнула, оглядевшись на долю секунды на интерьер ресторана. Мне не оставляли выбора. Я поднялась с дивана, но Людовик решил все таки испортить репутацию ресторана, сделав контрольный выстрел из своего пистолета.
Глава 13
В помещении воцарилась тишина. Казалось, будто каждый, кто находился в здании ресторана, боялся сделать глоток. Все взгляды устремились на Людовика. Мой напарник держал пистолет на вытянутой руке, он смотрел на школьниц, которые в свою очередь смотрели на Людовика. Я посмотрела на потолок. Там красовалась пуля, вышедшая из пистолета. Пуля образовала черный круг, врезавшись в белый потолок. Она словно всем своим видом говорила о нежелании опускаться на пол. Как ни странно и нелепо, но я оказалась на стороне пули. Ведь в отличии от нее, у меня не существовало выбора.
– Ален, – обратился к своему знакомому Шеннер, – будь добр, закрой вход в ресторан и повесь на дверь табличку закрыто. Пока я не выясню, что здесь происходит, никто не покинет помещения.
Официант довольно резко сорвался с места, стараясь как можно быстрее выполнить просьбу напарника. Похоже, Людовик Шеннер любил командовать над людьми ,не оставляя им должного выбора, с детства.
– Яна, сядь! – Приказным тоном, повышая на меня голос, сказал Людовик.
Я открыла рот, чтобы возразить в своей привычной манере, но, увидев приказной взгляд напарника, не требующий возражений, решила промолчать и молча села на диван.
– Ты, рыжая. – Людовик изменил траекторию пистолета, направив его на девушку, голова которой продолжала находиться в петле. – Выпрыгивай из петли.
– А если не послушаюсь? – C вызовом в голосе задала вопрос девушка.
– Я выстрелю. – Людовик ответил незнакомке на полном серьезе. Его голос не дрогнул, а глаза налились опасным свинцом ажиотажа. Такое выражение у напарника появлялась, когда он гнался в эйфории за преступником по улицам Парижа.
– Ты блевуешь. – Голос у девушки дрогнул лишь на одно единственное мгновение. Она собралась с духом и продолжила, уже без дрожи в голосе. – Закон запрещает стрелять в невинных людей.
– Невинных ли? Вы врываетесь в ресторан посреди дня, сооружаете место для преступления, одна из вас забирается в петлю, готовя себя к самоубийству, а остальные девушки хотят непонятно куда увести мою напарницу.
Школьницы переглянулись между собой. Рыжая неохотно, но явно с облегчением, вылезла из петли и спрыгнула со стола. Она подошла к нашему столику. Посмотрев оценивающе на меня, перевела взгляд на Людовика.
– Мы готовы сдаться с повинной, если нам предоставят защиту. – В ее голосе чувствовалась сталь, смешивающаяся с неподдельной уверенностью.
– Как тебя зовут?
– Эмма Латур. – Представилась девушка.
– Приятно познакомится Эмма. – В свою очередь поспешил представится напарник. – Журналист Людовик Шеннер.
– Мы знаем кто вы. – Удивила моего напарника Эмма.
– Откуда же вы меня знаете?
Эмма задумалась на секунду. Она словно взвешивала все за и против рассекречивания имени человека, приказавшего девочкам привести меня к нему.
– Нам…показали ваши фотографии, сделанные несколько месяцев назад. – Решившись открыть правду, начала Эмма. – Он говорил, что мы можем быть свободными, можем вернуться к своим родителям, если принесем ему Яну Лаврецкую. Он сказал, что девушка не крепка характером. Он видел, как ваша напарника несколько раз теряла сознание при виде трупа.
Я опустила голову вниз, игнорируя осуждающий взгляд Людовика. Похоже, похититель успел изучить меня, опираясь в основном на мои повадки и действия. Надзиратель не стал бы так опускаться. Это ниже его достоинства. Значит, школьниц подослал тот, кому мы за этот год успели перейти дорогу.
– Эмма, скажи, – поинтересовалась я у девушки, – тот кто вас подослал… Не называл вам своего настоящего имени, пытаясь войти к вам в доверие?
Эмма задумалась.
– Нет, не называл. – В итоге ответила она. – Он держал нас в не видении несколько недель, прежде чем показать свое истинное лицо и предстать перед избранными.
– Избранными? – Я нахмурилась.
– Так он называл нас, когда мы проходили подготовку.
– А как же вы называли его, если он не говорил вам своего имени? – Не отставала я от Эммы.
– Предводитель.
– Предводитель? – Хором переспросили мы с Людовиком.
Эмма утвердительно кивнула.
– Да, предводитель.
Я облокотилась на спину дивана. Решение действовать пришло моментально, ворвавшись в мое подсознание. Я незамедлительно встала, положив руку на плечо Эммы.
– Я готова пойти с вами добровольно.
– Правда? – В голосе девушки прозвучала надежда и благодарность.
– Яна! – Попытался вразумить меня Людовик. – Не делай глупостей.
Я смерила напарника прищуренным взглядом.
– Почему? Не вы ли с Олегом и Варновски –старшим предвещали очередное мое похищение? – Я улыбнулась, стараясь за улыбкой скрыть нарастающий внутри меня страх.
– Это несерьезно!
– Ты можешь проследить и отправиться за мной следом. – Пожала плечами я, и обратилась к Эмме. – Вы ведь ведете меня на заброшенную тюрьму, расположившуюся на острове?
– Да. – Удивленно ответила девушка.
Я не удержавшись, улыбнулась.
– Вот видишь, Людовик. – Я постучала указательным пальцем по своей голове. – Моя голова может выдавать самые нелепые предположения, становящиеся рано или поздно правильным ключом к головоломке.
– Но к какой именно головоломке ты хочешь найти ключ, Яна? – Людовику продолжала не нравится моя затея отправиться на заброшенную тюрьму с неизвестными переменными.
– Если, – осторожно начала я превращать в ход свои размышления, – вчерашний разговор с Олегом и стариной Локки о бегстве нашего врача правда, тогда есть смысл отправиться за девушками.
– Он разрезал и вынимал внутренности мертвых людей, Яна. – Пытался достучаться до моего разума Людовик. – Возможно, он съедал легкие своих жертв. Кто знает, что у него твориться в голове? Мы не знаем, что он задумал. Отпускать тебя одну в его логово, я не стану.
– Я нужна ему живой. – Больше себе, чем Людовику произнесла я.
– Только через мой труп, Лаврецкая. – Не унимался напарник.
В голове появилась идея, ради которой Людовик Шеннер не мог пройти мимо. В такие моменты у меня появлялась необходимая и необъяснимая тяга к действиям, которые зачастую имели весьма специфический характер, а для меня, как организатора, могли нести ужасные последствия.
– Вспомни убитых девушек. – Я по глазам напарника поняла, что попала в самую точку. – Неужели тебе не хочется разгадать их убийства и найти убийцу?
– Хочется. – Признался Людовик. – Но не такой ценой, Яна.
– Я сотрудник на отстранении. – Добивала я напарника. – Закрыв это убийство, с помощью моего похищения, ты можешь добиться повышения в Могильном Памятнике.
– Все равно это рискованно. – Людовик посмотрел сквозь меня на притихших школьниц, продолжавших сидеть за кофейным столиком. Видимо, Эмма в их группе являлась негласным лидером. – Это опасно.
Я закатила глаза. Людовик Шеннер явно не намеривался уступать мне право выбора моих же действий. Он не понимал, что я не простая двадцатилетняя девушка, сумевшая окончить год в университете. У меня есть свое темное прошлое, которое в данный момент вырывалось наружу. Оно не желало более засиживаться внутри меня, хотя подсознательно я понимала, что выпускать его наружу будет себе дороже.
Задача любого следователя, раскрывающего преступления, докопаться до истины, найти и обезвредить убийцу, предоставив виновника в совершенном ранее преступлении решению суда. Задача журналиста: найти все связующие нити головоломки, стараясь докопаться до истины, а по окончанию решенного ребуса воссоединить все полученные результаты воедино.
Я прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Меня уже похищали два раза. Тогда это было незапланированным похищением. Людовику предстояло самому искать меня по разным местам города. Сейчас, похищение можно считать спланированным. Людовику не предстояло искать меня. Ему просто нужно было приехать в назначенное место раньше или за мной, проследив за моими действиями и схватить предполагаемого убийцу. Так почему же он не собирается выполнять этот план в жизнь? Почему мой напарник, которому я научилась доверять, идет на попятую?
– Людовик. – Я открыла глаза и взяла напарника за запястье его свободной руки. Все это время, он держал пистолет, пытаясь глазами следить за всеми находящимися внутри ресторана посетителями. – Доверься мне. Я знаю что делаю.
– Это меня и волнует. – Его голос смягчился.
Однако радоваться своей маленькой победе мне было еще рано. Напарник замолк. Он думал, предаваясь своим пререканиям. Я наблюдала за его движущимися в разные стороны зрачками. Они остановились на мне, посмотрели на съежившуюся от пристального прицела пистолета Эмму, ненароком взглянули на молчаливых школьниц, прошлись по посетителем, старавшимся играть неудачные роли ничего не замечающих вокруг актеров.
Официант Ален прислонился к барной стойке, облокотившись на нее своими руками. Он выглядел расслабленным. У меня создавалось ощущение, будто эта ситуация в ресторане не первая. Я тряхнула головой, провожая глупое наваждение прочь из своей головы. Моя рука дрогнула. Я посмотрела на руку, которая продолжала сжимать запястье напарника. Пальцы жаждали вновь прислониться к курку пистолета. Они желали почувствовать выстрел, вкусить запах пороха, такого знакомого и отдаленного. Я сжала пальцы крепче, надеясь отогнать от себя зарождавшиеся в моей голове желание. Мне пришлось стиснуть зубы, прикусив язык. Я не убийца, я не стану убивать напарника, чтобы добиться своего и отправиться с девушками в заброшенную тюрьму. Людовик Шеннер не заслуживает смерти.
Я стояла на пересечении четырех дорог. Белая сорочка, надетая на мне, выполнявшая функцию ночнушки, пропиталась свежей кровью. Мои руки дрожали, но я продолжала сжимать в руках пистолет. Я не знала что буду делать с орудием убийства и как буду оттирать кровь с моей одежды.
– Ты молодец, Яна. – Михаил улыбнулся, появляясь в поле моего зрения. – Первое убийство выполнила на твердую четверку.
– Почему вы поставили мне четыре?
– Ты не убрала за собой тела убитых, оставив их упокоенные души тлеть на месте преступления. – Михаил улыбнулся, подходя ко мне ближе, сокращая разделявшее нас расстояние. – Андрей уберет тела. Тебе не о чем беспокоиться, но в следующий раз нужно быть умнее.
Я кивнула, соглашаясь со своей оплошностью. На своих запястьях я почувствовала входящую в мой организм иглу. Когда очередная порция наркотика просочилась внутрь, я блаженно закрыла глаза.
– Опусти пистолет Яна.
– Опусти мое запястье, Лаврецкая. – Голос Людовика вновь вынул меня из воспоминаний. – Хватка у тебя довольно сильна.
Я разжала свои пальцы, виновато опустив взгляд на пол. Я не позволю себе вновь почувствовать кровь на своей одежде. Я сильнее нарастающего желания ощутить запах пороха, исходящего из пистолета после выстрела.
– Ты пагубно влияешь на меня, Лаврецкая. – Людовик убрал пистолет и кивнул Эмме. – Я направлюсь сразу за вами. Не стоит водить меня за нос, отклоняясь от намеченного маршрута, тем самым пытаясь скрыться от моей преследуемой персоны.
Я подняла свой прищуренный взгляд. Стоило Людовику убрать пистолет, как наваждение убивать пропало.
– Почему ты решил изменить свое мнение?
– Потому что в данной ситуации это довольно разумное решение. – Напарник пожал плечами. – К тому же, я успел изучить твои повадки, касающиеся работы. Если тебе что – то взбредет в голову, ты вряд ли отойдешь от намеченного плана и с моим разрешением или без, сама полезешь в самое пекло преступления. Мне будет спокойней, когда я буду следовать за вами, ну а ты старайся не влипать в еще более нелепые ситуации.
Я улыбнулась. Все таки Людовик сделал правильный выбор, не оставляя меня без страховки и опоры.
– Ален, – Шеннер обратился к задумчивому официанту, успевшему заскучать на рабочем месте, – принеси нам счет, будь добр. И можешь открывать ресторан для столпившихся на улице посетителей.
Мы не стали дожидаться, когда напарник расплатиться с официантом. Эмма шла впереди всей процессии, я где – то по середине. Кроме Эммы, никто не спешил называть своего настоящего имени. Я понимала ход мыслей моих похитительниц, но и осуждала их одновременно. Интересно, а процесс разговаривать с Людовиком Шеннером входил в план девушек? Или Эмма решила действовать по импровизации?
Эмма поймала местное такси, попросив водителя доставить нас в аэропорт. На мой немой вопрос, девушка пожала плечами, и улыбнувшись, ответила:
– Нам предстоит небольшой перелет до Французской Гвианы. – Эмма щелкнула пальцами, призывая своих подруг садиться в машину. – Нас встретят в аэропорту при приземлении.
– Подожди минутку. – Я недовольно посмотрела на Эмму. – Зачем нам лететь до Французской Гвианы?
– Ты же сама говорила, что нас ждут в заброшенной тюрьме Сен–Лоран–сюр–Марони. – Эмма решила поиздеваться надо мной перед отъездом. – Вот мы туда и направляемся.
– Но ведь эта тюрьма находиться на острове Корсика. – Пролепетала я, сбитая с толку.
– Ты ошиблась в подсчетах. – Эмма явно забавлялась моим небольшим промахом. – Сен–Лоран–сюр–Марони действительно принадлежит Франции. Более того она считалась самой жуткой тюрьмой в Южной Америке.
– Южная Америка? – Кажется, теперь я понимала, почему Людовик не хотел отпускать меня одну.
– Бывшая каторга расположена в живописнейшем месте Южной Америки, посреди тропических лесов. Доскональную историю можно посмотреть в интернете. – Эмма закатила глаза, видя мой пугающий взгляд. – Не переживай ты так! – Она положила руку мне на плечо. – Твой напарник отправиться следом за нами и прибудет в место назначения на одном самолете.
– Нам лететь не меньше девяти часов.
– Больше, чем девять. – Эмма терпеливо ждала, когда я сяду в машину. – Сначала, мы поедем в Париж; а уже из аэропорта Орли отправимся в место назначения.
Эмма ,буквально, затолкнула меня с головой в небольшой мини – вен. Она явно боялась моего отступления. Я чувствовала ее страх за слоем недоверия и призрения к моей персоне. Мне ничего не оставалось сделать как выполнить свое обещание. Похоже, разговор и встречу с Александром, намеченную Андреем на завтра, придется отложить на определенный срок.
Южная Америка. Я облокотилась на сиденье, не открывая своего взгляда от окна. При мысленных подсчетах, которые я успела совершить в своей голове, я понимала, что вряд ли я успею вернуться из Французской Гвианы к пятнице на свой рейс Париж – Москва.
Глава 14
Время пролетело незаметно. Я не успела оглянуться, как мы с девушками оказались в аэропорту Парижа. Мы молчали, никто даже между собой не разговаривал. Рядом со мной сидели две девушки, охранявшие меня. Они словно боялись или ,может, их не покидало предчувствие, что я могу убежать. Поначалу, я действительно хотела убежать, но потом, заметив Людовика Шеннера, маячившего между двумя кофейнями и пристально следящим за мной, я немного успокоилась, отбросив свой план побега на потом.
Мой живот настойчиво заурчал, напоминая мне о необходимой потребности перекуса. Я украдкой заглянула в билеты, находящиеся у Эммы в руках, пытаясь рассчитать время запланированного отлета самолета. Эмма сжала билеты, спрятав их под своим заграничным паспортом.
– Эмма, – обратилась я к девушке, понимая всю бессмысленность обращаться к ее молчаливым подругам, которые за все время нашего путешествия с острова до столицы не проронили ни слова, – могу ли я пообедать перед отлетом?
Эмма задумчиво посмотрела на меня, медленно переводя взгляд на билеты.
– Да, разумеется. – Она указала рукой на ближайшие кафе, расположенные к нашим местам, находящиеся в поле зрения. – Выбирай любой, а присмотрит за тобой Ребекка.
– Ты предлагаешь мне есть под пристальным взглядом своей подружки?
– А ты что–то имеешь против ее компании? – Не осталась в стороне Эмма.
Краем глаз я заметила чье–то мимолетное движение. Повернув голову, я приметила прячущуюся голову Андрея. Видимо, на моей одежде или в рюкзаке находился жучок, отслеживающий мои действия. Если в аэропорту присутствовал Андрей, значит, мой брат Александр тоже гулял где–то неподалеку. Я могла смириться с присутствием Людовика, но не желала этого делать с Андреем. Почему они следят за мной? Почему никак не могут успокоиться? Неужели они не могут подождать пятницы, тихо дожидаясь в стороне моего возвращения на родину?
Я встала, не собираясь отпрашиваться второй раз у Эммы, и молча направилась к макушке Андрея. Моя злость когда–то сыграет со мной злую шутку. Но лишь злость в сложившейся ситуации придавала мне сил.
– Что ты здесь забыл? –Зашипела я, отворачиваясь от летящего в мою голову кулака.
Бывший парень нахмурился, рукой схватил меня за волосы и оттащил в сторону.
– Ты загораживаешь мне обзор. – Сквозь стиснутые зубы произнес он. – Что ты здесь делаешь?
– Что я здесь делаю? –Переспросила я парня. – Хочу задать тебе тот же вопрос.
– Я на задании. – Не стал вдаваться в разъяснительные подробности Андрей.
– Доставить меня домой?
– Нет. Домой ты и сама доберешься. – Он неохотно кивнул в сторону.
– Андрей! – Зашипела я, увидев бегом направляющегося к нам Александра. – Ты так и продолжишь темнить или скажешь мне?
– Я не обязан отчитываться перед тобой Яна. – Андрей кивнул Александру. – Закончил? Докладывай.
– Пять блондинок зарегистрировались на стойке регистрации и проскочили в здании аэропорта. Они взяли билеты в один конец.
– Куда? – Задал следующий вопрос Андрей.
– В Южную Америку? – Подхватила я расспрос парня.
Александр если и удивился, то не подал особого вида.
– Да. – Подтвердил он мои невысказанные опасения. – Они летят в..
– Французскую Гвинею. – Закончила я за своего брата.
Оба парня уставились на меня.
– А ты то откуда знаешь? – Поинтересовался Андрей.
Я открыла рот, закрыла его, взглядом нашла Реббеку, стоявшую в отдалении от нашей компании. Со стороны казалось, что девушку не заботит произошедшее, но она пыталась уловить ухом каждое сказанное нами слово. Я сглотнула.
– Я тоже туда направляюсь сегодня. – Не стала лукавить я.
Ведь если Андрей и Александр поедут во Французскую Гвинею, то рано или поздно, мы с ними пересечемся в самолете. Тогда скрывать свои планы не имело смысла.
– Зачем? – Поинтересовался Алексей.
– По делам. – Отмахнулась я.
Все таки, Андрей являлся не тем человеком, кому я доверила бы истинную цель своей поездки. Я вынырнула из укрытия.
– Ребекка! – Позвала я девушку, направляясь в ближайшие кафе.
Пусть Андрей и Александр сами следят за блондинками. Людовик, возможно, тоже обнаружил девушек и временами наблюдал не только за мной, но и за ними. Я же мечтала поесть, стараясь не тратить свободное время попусту отсиживаясь за чьей–то стеной аэропорта.
Я села за свободный стол, Ребекка примостилась рядом на противоположной стороне. Когда к нам подошла освободившаяся официантка, принять наш заказ, я заказала салат Цезарь и две кружки кофе. Одну для себя, вторую для собеседницы. Хотя собеседницей Ребекку назвать было сложно, однако я не собиралась пить кофе в одиночестве, чувствуя неловкость, находясь под пристальным взглядом девушки.
Официантка принесла заказ спустя двадцать минут. Я пододвинула одну из кружек Ребекке. На самом деле, я не знала пьет ли девушка кофе или нет. Но увидев легкую, едва различимую благодарность на ее лице, невольно улыбнулась, поняв, что попала с заказом в цель. Возможно, во время полета со мной будет говорить не только Эмма, но и Ребекка.
Наскоро перекусив, и не забыв расплатиться, мы покинули кафе, вернувшись к одиноко сидящей, явно скучающей Эмме.
– Ты долго.
Укорила меня девушка, едва я села на свободный стул рядом с ней.
– Она заболталась со своими старыми друзьями. – Поведала Эмме за меня Ребекка.
– С Людовиком Шеннером?
– Нет. Мы их не знаем.
– Кто это был Яна?
– Это что, допрос с пристрастием? – Спросила я вопросом на вопрос у Эммы.
– Мне интересно, на что ты тратишь освободившиеся время. – Не отставала от меня лидер группы.
– Серьезно? – Я начинала потихоньку выходить из себя, – Ты винишь меня в том, что я парой слов обмолвилась со своими друзьями, пока мы бездельно сидим в ожидании посадки на самолет?
– Я беспокоюсь о твоей безопасности. – Эмма провела рукой по моим волосам.
– По моей безопасности или по вашей собственной? – Я не собиралась успокаивать взбунтовавшуюся себя. – Поправь меня, если я окажусь неправа, но мне кажется, что если вы не привезете меня в здравом уме на порог к вашему мужчине, тогда он что–то сделает с вами…
У Эммы блеснули глаза языком пламени. Мне был хорошо знаком этот взгляд. Временами, когда я находилась под покровительством надзирателя, после очередной вколотой дозы героина, смешанного с некатином, у меня появлялся похожий блеск в глазах. Теперь я не исключала возможность нахождения наркотиков в организме девушек.
– Проще мне сделать что–то с тобой сейчас. – Прошипела она, не сводя с меня взгляда.
– Эмма! – Попыталась образумить подругу Реббека. – Опомнись! Нам надо доставить ее живой.
– Живой. – Повторила Эмма, улыбнувшись дьявольской улыбкой. – Но не невредимой. У нас нет прямого запрета, не причинять ей боль во время транспортировки груза.
– Постой. – Я кашлянула, прикрывая рот рукой. – Ты назвала меня только что грузом?
– А что, у тебя проблемы со слухом?
Я сжала кулаки на обеих руках. Кожей я могла чувствовать, как внутри меня вздулись вены. Я чувствовала всем телом свое желание ударить смазливую мордашку Эммы.
– Что бедная овечка уже не такая уж и бедная? – Прошипела Эмма, подходя ко мне вплотную.
– Яна! Пригнись! – Александр буквально повалил меня на пол.
Я не успела огородить лицо от ударов. Правая щека заболела, но не настолько, чтобы кричать о боли. Я приподнялась на локтях и вновь упала, почувствовав запах ощутимого пороха. У меня создавалось ощущение, будто стреляли рядом с нашей компанией, но в то же время я не слышала из–за шума пассажиров аэропорта звук выстрела. Неужели стреляли из пистолета с глушителем?
– Лучше бы ты не спасал ее. – Недовольно произнесла Эмма, опускаясь на колени. – От твоей сестры одни проблемы.
– Замолкни. – Ответил Эмме Александр.
– Вы знакомы? – Удивилась я, пытаясь встать.
Александр держал меня крепко. У меня не оставалось возможности перевернуться в более удобное положение.
– Удивительно, как тесен мир. – Эмма поднесла к моему носу платок, пропитанный нафталином. – Александр, мой парень, Лаврецкая. И мне не нравится, что ты его сестра.
Я пустила все свои силы, пытаясь вырваться из захвата. Но силы, как и здравие ясно мыслить, медленно покидали меня. Средство быстро действовало, склоняя меня в сон. Я слышала краем уха пассажиров, проходящих мимо. Удивительно, как многим людям бывает все равно на происходящую ситуацию вокруг. Они словно заслоняются собой, огораживая свое мировоззрение от реальности происходящего. Они подавляют в себе желание видеть или замечать проблемы других, делая акцент лишь на своих собственных проблемах.
Мне жизнь дважды давала шанс на свободу. В первый раз, я использовала этот шанс для знакомства с Андреем. Во второй раз, я жила в рабстве, забыв на три года значения слова свобода. И вот, сбежав из рабства, я снова упускаю дарованный мне шанс, оказавшись прямиком в руках моего бывшего парня и его отца. Пора бы мне уже научиться обходить свои собственные ошибки стороной.
– Она еще держится?
В голове прозвучал отдаленный голос Эммы, обращенный к Александру.
– Она пытается держаться, но скоро слабость сломает ее. – Александр положил свою руку на руку девушки. – Можешь убирать тряпку. Действие снотворного подействовало. Скоро она уснет, а мы сможем поменять намеченный курс и отвезти ее к Михаилу.
– Зачем нам менять билеты? Почему мы не можем улететь сначала в Южную Америку, а потом следующим рейсом отправиться в Москву?
– Потому что за нами хвост. – Александр не улетучил возможности напомнить Эмме о Людовике. – Мы не можем так рисковать. Хотя, я был бы не против посмотреть на вашу драку.
– Нам не нужно лишнее привлечение внимания. Имитация выхлопного выстрела могла сорвать нам все наши планы.
– Я не переживу девятичасовой перелет. – Александр погладил меня по волосам, словно убаюкивая, как он делал это в детстве, когда я была маленькой. – Да и Яна тяжеловата.
– Попроси Андрея о помощи. Не понимаю, почему ты должен делать все сам.
– Я ее брат. Старший. – Упрекнул Эмму Александр.
– Ну а Андрей ее парень.
– Бывший парень, Эмма. Сейчас он следит за ходом второй операции, которая должна произвести небольшой фурор.
– Вы пытаетесь развести войну между странами? Это глупо.
– Вряд ли до войны дойдет дело. – Вразумил девушку Александр. – Скорее лишь по телевизору несколько новостей покажут.
– Это обязательно?
– Это нужно для отвода глаз.
– А не проще ли просто уйти?
– Ты прошла обучение до конца?
– Не совсем.
– Это видно. Ты слишком мягкая.
– Но именно эта черта во мне тебе и нравится.
– Верно.
Я закрыла глаза, проваливаясь в сон. Посторонние звуки, окружающие аэропорт Орли стихли, позволяя мне полностью провалиться в темное забвение, которое продлиться несколько часов. Мое тело отдохнет вместе со мной, я выберусь из омута сознания и смогу здраво мыслить. Когда я это сделаю, когда я открою свои глаза, Михаил поплатиться. Я заставлю его поплатиться. Я отомщу не только за себя, но и за своего старшего брата. Для этого мне необходимо набраться сил. Нафталин притупляет сознание.
Я сидела на кресле в маленькой комнате. Мои руки были привязаны к подлокотникам. Одно неверное движение и в меня стрельнет электрошокер. Я была на грани потери сознания. Морфин, добавленный в еду, позволял держать меня на плаву.
Передо мной на коленях стоял мальчик. Его оголившееся тело покрывали красные полосы, оставленные от плетки. Михаил улыбался, блаженно закрывая глаза каждый раз, когда мальчик кричал. Я жмурилась, пытаясь отвести взгляд.
– Колыбельная унесет твои страдания в ночи,
Расскажи мне, почему ты не кричишь?
Расскажи мне, почему, ты во сне как на яву? – Михаил остановился.
Он плеткой ударил спину мальчика, а по моему телу прошел разряд тока. Я вздрогнула, но сцепила зубы, заставляя себя молчать.
– Яна, Яна. Скажи мне почему ты так тянешься к свободе, которую у тебя отобрали?
Свобода. Одно единственное запретное слово причиняло мне нестерпимую боль. На моих глазах появились предательские слезы. Я посмотрела на Михаила, продолжавшего плеткой бить спину мальчика.
– Хватит! Оставь его в покое! – Крикнула я.
Михаил улыбнулся. Он облизнул свои губы.
– Я рад, что ты смогла прийти в себя, дорогая Яна. – Произнес он. – Я рад, что тебе придется все мои уроки проходить заново.
Он ударил плеткой. По моему лицу прошла жгучая боль. Я была уверена, что утром на лице появиться красная полоска. Метка, означающая отчуждение и предательство.
– Добро пожаловать домой, Яна. – Михаил провел рукой по моему лицу. – Я скучал по тебе.
Он ушел, закрыв за мной дверь. Меня Михаил развязывать не собирался. Я не знала сколько времени прошло с тех пор, как меня усыпили в аэропорту. Однако, я чувствовала, как остатки наркотика или наркотиков, расходятся по моему организму, вытесняя от меня все дурные предчувствия. Наркотики порабощали мои действия, полностью подчиняя себе организм.
Все таки жизнь – странная штука.
Эпилог
Френсис Кейтман улыбался, натачивая свой единственный и любимый нож. Он пришел в Могильный Памятник сразу после известия об отстранении Яны Лаврецкой. Олег любезно предоставил бывшему патологоанатому освободившейся кабинет.