Неестественная смерть

Глава 3
Польза от старых дев

В Англии и Уэльсе женщин на два миллиона больше, чем мужчин! И это весьма впечатляющее обстоятельство.

Гилберт Франкау

– Что ты на самом деле думаешь по поводу этой истории? – спросил Паркер. Он заскочил к Уимзи на следующий день позавтракать, прежде чем выехать в направлении Ноттинг-Дейла в поисках некоего неуловимого автора анонимных писем. – Мне кажется, наш новый приятель слегка самонадеянно оценивает свои профессиональные знания. В конце концов, у старушки действительно вполне мог случиться сердечный приступ. Она ведь была очень стара и больна.

– Мог, конечно, хотя, насколько мне известно, онкологические больные очень редко умирают столь внезапно. Как правило, они на удивление цепко держатся за жизнь. Тем не менее меня бы этот случай так не заинтересовал, если бы не племянница. Видишь ли, она ведь тщательно мостила дорогу к смерти тетки, убеждая всех, что ее состояние стремительно ухудшается.

– Когда доктор рассказывал нам свою историю, я тоже так подумал. Но что такого могла сделать племянница? Она не отравила свою тетку и даже не задушила ее, иначе были бы найдены следы на теле или яд в крови. Тем не менее старушка умерла, поэтому, вероятно, племянница была права, а чрезмерно самоуверенный молодой врач ошибался.

– Все так. И, разумеется, у нас есть только его версия действий племянницы и сиделки, а он, мягко выражаясь, испытывает к сиделке очевидную неприязнь. Кстати, мы не должны упускать ее из виду. Она – последняя, кто был рядом со старушкой перед ее смертью, и это она сделала ей тот самый укол.

– Да-да, но укол, как оказалось, ни при чем. Если и есть в этом деле что-то известное наверняка, так именно этот факт. Или ты подразумеваешь, что сиделка могла сказать пациентке что-то такое, что сильно взволновало ее и вызвало шок? Старушка, конечно, была немного не в себе, но не настолько, чтобы не понять нечто на самом деле для нее страшное. Может, сиделка сдуру сболтнула ей что-нибудь насчет близкого конца? Дама, похоже, была весьма чувствительна к этой теме.

– Вот! – воскликнул лорд Питер. – Я все ждал, когда же ты подойдешь к этому. Ты помнишь, что во всей этой истории есть один действительно зловещий персонаж – семейный нотариус?

– Ты имеешь в виду того, который приезжал поговорить с ней насчет завещания и был так скоропалительно ею уволен?

– Да. Предположим, он хотел склонить свою клиентку изменить завещание в пользу какого-то другого лица – кого-нибудь, кто не участвовал в поведанной нам истории и о ком мы еще ничего не знаем, – и, не добившись ничего сам, подослал вместо себя сиделку.

– Пожалуй, чересчур замысловато, – с сомнением ответил Паркер. – Он ведь не знал, что невесту доктора уволят. Если только не был в сговоре с племянницей, конечно, и не уговорил ее заменить сиделку.

– Нет, Чарлз, это пустой номер. Племянница не могла вступить в сговор с нотариусом, чтобы лишить себя наследства.

– Да, ты прав. Тем не менее, мне кажется, в этой идее что-то есть: старушку могли случайно или сознательно напугать до смерти.

– Да. Но ни в том, ни в другом случае это нельзя было бы считать намеренным убийством. Однако рассмотреть эту версию не помешает. Кстати. – Он позвонил в звонок. – Бантер, не отнесете ли вы письмо на почту?

– Разумеется, милорд.

Лорд Питер придвинул к себе бювар.

– Что ты собираешься писать? – спросил Паркер, не без любопытства заглядывая другу через плечо.

Лорд Питер написал: «Разве цивилизация не прекрасна?», поставил подпись под этим коротким посланием и положил его в конверт.

– Не хочешь получать дурацких писем, Чарлз, – улыбнулся он, – не ставь свой вензель на шляпную подкладку.

– И что ты намерен делать дальше? – поинтересовался Паркер. – Надеюсь, не отправишь меня в шляпное ателье узнавать имя клиента? Не имея полномочий, я не смогу этого сделать, они наверняка устроят дикий скандал.

– Нет, – ответил его друг. – Я не собираюсь покушаться на тайну исповеди. По крайней мере, в шляпной области. А вот если бы ты мог оторвать минуту времени от поисков своего таинственного корреспондента, который, вероятно, отнюдь не жаждет быть найденным, я бы попросил тебя вместе со мной нанести визит одной моей подруге. Это не займет много времени. Думаю, тебе самому будет интересно. На самом деле ты станешь первым, кого я с ней познакомлю. Она будет очень тронута и польщена.

Лорд Питер улыбнулся немного смущенно.

– О! – воскликнул Паркер, испытывая некоторую неловкость. Хоть они и были близкими друзьями, Уимзи всегда вел себя сдержанно, когда речь шла о его личной жизни, – не то чтобы скрытничал, просто обходил эту тему стороной. Нынешняя откровенность друга, видимо, знаменовала переход их доверительности в новую стадию, и Паркер не был уверен, что хочет этого. Он руководствовался в жизни усвоенными от рождения нормами поведения среднего класса, в которых был воспитан, и, признавая, что окружению лорда Питера свойственны иные моральные стандарты, никогда не предполагал, что ему придется столкнуться с их практическим проявлением.

– …в порядке эксперимента… – продолжал тем временем Уимзи, словно бы немного застенчиво. – В общем, я поселил ее в удобной маленькой квартирке в Пимлико. Ты ведь съездишь туда со мной, Чарлз? Мне правда очень хочется, чтобы вы познакомились.

– Ну да, конечно, – поспешно ответил Паркер, – с большим удовольствием. А… как давно?.. То есть…

– О, всего несколько месяцев назад, – сказал Уимзи, ведя друга к лифту, – но, похоже, все складывается вполне удовлетворительно. Мне это намного облегчает дело.

– Понимаю.

– Я не стану ничего объяснять, пока мы туда не приедем, там ты сам все поймешь, – не умолкал Уимзи, с излишней силой захлопывая дверь лифта, – но, как я уже сказал и как ты увидишь, для меня это – некий новый поворот. Ничего такого прежде у меня не было. Разумеется, как говаривал Соломон, нет ничего нового под солнцем, но рискну предположить, что все эти «жены и дикобразы»^[7], по словам невинного ребенка, несколько портили ему настроение. Как ты думаешь?

– Наверняка, – согласился Паркер, а про себя отметил: «Бедолаги, им всегда кажется, что у них все не так, как у других».

– Занятие… – увлеченно продолжал Уимзи. – …Эй, такси!.. Каждому нужно какое-нибудь занятие… Сент-Джордж-сквер, девяносто семь «а»… В конце концов, нельзя винить людей за то, что им всего лишь требуется какое-то занятие. Я хочу сказать, зачем язвить? Они без этого не могут обойтись. Полагаю, гораздо гуманнее дать им такую возможность, чем насмехаться над ними в книгах. Книги писать легко. Особенно если вы пишете либо дрянную историю на хорошем английском, либо хорошую историю на дрянном английском, чем, на мой взгляд, и занимается большинство писателей в наши дни. Ты согласен?

Мистер Паркер согласился, и лорд Питер продолжал свои рассуждения о литературе, пока кеб не остановился у одного из тех высоких несуразных домов, которые изначально предназначались для большой викторианской семьи с обширным штатом неутомимой прислуги, а потом были разделены каждый на полдюжины неудобных пенальчиков для сдачи в аренду.

Лорд Питер нажал верхнюю кнопку звонка, рядом с которой значилось: «Климпсон», и непринужденно прислонился к перилам крыльца.

– Шесть лестничных пролетов, – объяснил он, – ей нужно время, чтобы открыть дверь, потому что в доме, видишь ли, нет лифта. Но на более дорогую квартиру она не согласилась: сочла, что это будет неуместно.

Мистер Паркер был приятно удивлен скромностью запросов дамы и, облегченно поставив ногу на скребок для обуви, со спокойной душой приготовился терпеливо ждать. Прошло, однако, совсем немного времени, и дверь открыла худая женщина средних лет с острыми чертами желтоватого лица и очень жизнерадостными манерами. На ней были темные юбка и жакет, блузка с высоким стоячим воротником и на шее – длинная золотая цепочка со множеством маленьких ритмично позвякивавших подвесок; серо-стального цвета волосы, причесанные по моде времен покойного короля Эдуарда, были убраны в сеточку.

– О, лорд Питер! Как приятно вас видеть. Весьма ранний визит, но я надеюсь, вы извините некоторый беспорядок у меня в гостиной. Входите. Списки для вас готовы. Вчера вечером закончила. Я как раз собиралась надеть шляпу и отнести их вам. Надеюсь, вы не сочтете, что я непростительно затянула их составление, но записей оказалось на удивление много. Очень любезно, что вы взяли на себя труд зайти сами.

– Не беспокойтесь, мисс Климпсон, все в порядке. Это мой друг, детектив-инспектор Паркер, о котором я вам рассказывал.

– Здравствуйте, мистер Паркер. Или вас следует называть инспектором? Простите, если что-то не так, но я впервые оказываюсь в руках полиции, не сочтите мою шутку невежливой. Пожалуйста, поднимайтесь за мной. Боюсь, здесь слишком много ступенек, но я люблю жить высоко. Там воздух намного лучше, и знаете, мистер Паркер, благодаря безграничной любезности лорда Питера у меня там такая милая квартирка с прекрасным видом, открывающимся поверх крыш. Насколько лучше работается, когда ты не «скован, подавлен, сломлен», как сказал Гамлет^[8]. Боже мой! Миссис Уинботтл опять оставила помойное ведро на лестничной площадке, и, как всегда, в самом темном углу. Я ей постоянно указываю на это. Идите ближе к перилам, тогда вы на него не наткнетесь. Еще один пролет. Ну, вот мы и пришли. Пожалуйста, не обращайте внимания на беспорядок. Я знаю, что не убранная после завтрака посуда выглядит ужасно – просто отвратительно, если называть вещи своими именами. Как жаль, что какой-нибудь умелец не изобрел самоочищающиеся и самоубирающиеся тарелки. Прошу садиться, я вас не задержу. И я знаю, лорд Питер, что вам наверняка захочется покурить, не стесняйтесь, пожалуйста. Мне очень нравится аромат ваших сигарет – он такой изысканный, к тому же вы всегда аккуратно гасите окурки.

На самом деле в маленькой комнате царила безупречная чистота, несмотря на множество безделушек и фотографий, занимавших каждый свободный дюйм горизонтальных поверхностей. Единственным, что нарушало порядок, был поднос с пустой чашкой и тарелкой, усыпанной хлебными крошками и яичной скорлупой. Мисс Климпсон поспешно устранила «беспорядок», выставив поднос на лестничную площадку.

Несколько обескураженный, мистер Паркер осторожно опустился в маленькое кресло, снабженное туго набитой подушкой, не позволявшей откинуться на его спинку. Лорд Питер скрючился на подоконнике, закурил «Собрание» и обхватил колени руками. Мисс Климпсон, с безупречно прямой спиной, села за стол, глядя на него с трогательно довольным видом.

– Я очень тщательно вникла в каждое из этих дел, – начала она, взяв в руки толстую стопку листков, отпечатанных на машинке. – Вероятно, записи мои излишне подробны, но, поверьте, счет за их перепечатку не будет чрезмерно велик. Почерк у меня очень разборчивый, и не думаю, что в тексте есть ошибки. Господи! Какие же печальные истории поведали мне некоторые из этих женщин! Но я расследовала все самым тщательным образом с любезной помощью священника – добрейший человек, очень отзывчивый – и уверена, что в большинстве случаев ваше «пособие» окупится сполна. Если хотите, можно пройтись по списку…

– Не сейчас, мисс Климпсон, – поспешно прервал ее лорд Питер. – Все в порядке, Чарлз, это не имеет никакого отношения к «Нашим глухонемым друзьям» или поставке бумазеи матерям-одиночкам. Я тебе все позже объясню. А сейчас, мисс Климпсон, нам нужна ваша помощь в совсем другом деле.

Мисс Климпсон положила перед собой блокнот для деловых записей и обратилась в слух.

– Ваше участие в расследовании (если вы, конечно, согласитесь в нем участвовать) делится на две части. Первая, боюсь, довольно скучна. Я бы попросил вас отправиться в Сомерсет-хаус^[9] и просмотреть или попросить, чтобы они сами для вас просмотрели все свидетельства о смерти, выданные в Хэмпшире в ноябре двадцать пятого года. Я не знаю ни названия города, ни имени умершей. Вам следует искать свидетельство о смерти семидесятитрехлетней дамы, причина смерти – рак, непосредственная причина – внезапная остановка сердца; свидетельство подписано двумя врачами, одним из которых может быть либо чиновник службы здравоохранения, либо полицейский врач, медицинский сотрудник криминальной экспертизы, медицинский эксперт службы социального обеспечения, терапевт или хирург какой-нибудь крупной неспециализированной больницы; возможно, врач, назначенный администрацией крематория. В качестве предлога своего интереса можете указать сбор статистических данных по раковым больным, но на самом деле вас будут интересовать все указанные в свидетельстве имена и название города.

– А если окажется несколько подходящих случаев?

– Тут как раз вступает в силу вторая часть расследования, где нам понадобятся ваши незаурядные такт и проницательность. Когда вы соберете все вероятности, я попрошу вас объездить предполагаемые города и очень-очень искусно провести дознание, чтобы выяснить, какой из этих случаев наш. Разумеется, вы ничем не должны обнаружить, что проводите расследование. Вам нужно будет отыскать какую-нибудь доброжелательно настроенную и любящую посплетничать даму, живущую по соседству, и самым непринужденным образом разговорить ее. Придется сделать вид, будто вы и сами не прочь посудачить, – знаю, это не в вашем характере, но, уверен, вы сумеете немного слукавить и выведать все, что возможно. Полагаю, как только вы вычислите нужный город, это не составит для вас никакого труда, поскольку насчет этой смерти в нем было столько пересудов, что едва ли о ней скоро забудут.

– Как я узнаю, что это тот самый случай?

– Если у вас есть немного времени, я хотел бы, чтобы вы выслушали небольшую историю. Только, мисс Климпсон, когда найдете то, что нужно, вы должны сделать вид, будто никогда прежде ничего о ней слыхом не слыхивали. Впрочем, вас предупреждать об этом излишне. А теперь, Чарлз, твой выход: поскольку ты, как лицо официальное, умеешь излагать главное коротко и ясно, пожалуйста, поведай мисс Климпсон суть событий, которые так пространно и путанно описал нам вчера наш новый друг.

Собравшись с мыслями, мистер Паркер коротко пересказал мисс Климпсон историю доктора. Та слушала с огромным вниманием, делая в блокноте записи, касающиеся дат и некоторых подробностей. Паркер отметил, что, слушая, она очень цепко ухватывает главное и взгляд ее серых глаз светится умом; когда он закончил, она, задав несколько очень точных вопросов, повторила основные вехи поведанной ей истории, и Паркер, не удержавшись, поздравил ее со столь ясной головой и отличной памятью.

– Один мой старый добрый друг говорил, бывало, что из меня вышел бы очень хороший адвокат, – не без удовольствия ответила мисс Климпсон, – но, разумеется, во времена моей молодости девушки не имели таких возможностей учиться, как сейчас, мистер Паркер. Я бы хотела иметь хорошее образование, но мой дорогой отец не считал, что женщине оно необходимо. Вам, молодым людям, он наверняка показался бы очень старомодным.

– Не огорчайтесь, мисс Климпсон, – сказал Уимзи, – вы обладаете именно той квалификацией, которая нам нужна и которая крайне редко встречается, так что нам несказанно повезло. Итак, мы хотели бы, чтобы вы приступили к делу как можно скорее.

– Я немедленно отправлюсь в Сомерсет-хаус, – с большим энтузиазмом ответила дама, – и как только буду готова ехать в Хэмпшир, дам вам знать.

– Вот это правильно, – одобрил его светлость, вставая. – А нам пора поспешить и заняться своими делами. Ах да, совсем забыл: вам потребуются наличные на дорожные и прочие расходы. Думаю, лучше всего изображать удалившуюся на покой даму, не особенно стесненную в средствах, которая ищет тихое местечко, чтобы там обосноваться. Но и не слишком богатую – богатые люди не вызывают доверия. Наверное, лучше всего остановиться на восьмистах фунтах годовых – ваш безупречный вкус и опыт подскажут вам правильный выбор аксессуаров и прочего для создания соответствующего образа. Если позволите, я дам вам вперед чек на пятьдесят фунтов, а начав расследование, вы будете сообщать мне, сколько требуется, по ходу дела.

– Боже мой, – смутилась мисс Климпсон, – я не…

– Это исключительно деловое соглашение, – торопливо перебил ее Уимзи. – К тому же вы в своей обычной щепетильной манере будете предоставлять мне отчеты о расходах.

– Разумеется, – с достоинством ответила мисс Климпсон. – И я сейчас же дам вам расписку по всей форме. Ох-ох, – добавила она, роясь в сумке, – похоже, у меня нет марок по одному пенни. Какое упущение с моей стороны. У меня обычно всегда с собой книжечка марок – это так удобно, – но вчера вечером я одолжила миссис Уильямс последние: ей нужно было срочно послать письмо сыну в Японию. Простите, пожалуйста, я мигом…

– Думаю, у меня есть, – перебил ее Паркер.

– О, большое спасибо, мистер Паркер. Вот вам двухпенсовик. Я всегда слежу, чтобы у меня была мелочь – для газовой колонки в ванной, знаете ли. Очень разумная придумка: удобно и исключает любые недоразумения между жильцами по поводу горячей воды. Большое спасибо. Вот, ставлю на марках свою подпись. Кажется, так полагается, да? Мой дорогой отец очень удивился бы, увидев, какой деловой стала его дочь. Он всегда говорил, что женщине незачем вообще вникать в денежные дела, но времена так изменились, не правда ли?

Мисс Климпсон проводила их до нижнего этажа, многословно отклонив все их протесты, и закрыла за ними дверь.

– Можно спросить?.. – начал было Паркер.

– Это не то, о чем ты подумал, – серьезно ответил его светлость, не дав ему договорить.

– Ну, разумеется, – шутливо согласился Паркер.

– Послушай, у тебя извращенный ум. Оказывается, даже у ближайшего друга возникают тайные мыслишки, которые он не смеет высказать вслух.

– Кончай нести вздор. Кто такая эта мисс Климпсон?

– Мисс Климпсон, – ответил лорд Питер, – символ того, с какой расточительностью управляется наша страна. Возьмем электричество. Или гидроэнергию. Энергию приливов. Солнечную. Миллионы источников энергии выбрасывают ее на ветер каждую минуту. Миллионы старых дев, клокочущих полезной энергией, в силу глупости нашей общественной системы транжирят ее попусту в водолечебницах, отелях, каких-то сообществах и пансионатах в качестве компаньонок, между тем как их восхитительная способность познавательно сплетничать и измеряемая миллионами единиц мощности пытливость пропадают втуне, а то и наносят вред обществу, пока деньги налогоплательщиков тратятся на оплату работы, для которой эти женщины самим Богом предназначены и которую неэффективно выполняют плохо приспособленные для нее полицейские вроде тебя. Господи! Вот о чем следовало бы радеть Джону Буллю!^[10] А вместо этого блистательные молодые люди в снисходительной манере кропают отвратительные книжонки, а всякие пьяницы сочиняют песенки об «этих несчастных созданиях».

– Да-да, – сказал Паркер. – Ты имеешь в виду, что мисс Климпсон для тебя кто-то вроде персонального частного детектива?

– Она – мои уши и язык, – театрально произнес лорд Питер, – а особенно – мой нос. Она задает вопросы, которые молодой мужчина не может задать, не покраснев. Она – ангел, проникающий туда, где дурака просто огреют палкой по голове. Она нюхом чует неладное. Словом, в своем деле она – специалист высшего класса.

– Тогда это неплохая идея.

– Разумеется. Она же моя, а следовательно, блестящая. Только подумай. Людям требуются ответы на вопросы. Кого они посылают их задавать? Здоровенного детину с огромными плоскими ступнями и блокнотом в руках, вечно бормочущего себе под нос что-то свое. А я посылаю даму с длинным шерстяным джемпером на спицах и звякающими подвесками на шее. Разумеется, она задает вопросы – от нее этого и ждут. Никто не удивляется. Никого это не настораживает. Ее так называемая словоохотливость кажется такой уютной и встречает доброжелательный отклик, который и приносит пользу делу. Когда-нибудь мне поставят памятник с надписью: «Человеку, который осчастливил тысячи одиноких женщин без ущерба для их добродетели и усилий со своей стороны».

– Болтал бы ты поменьше, – укоризненно сказал его друг. – А что это за машинописные отчеты? Ты что, на старости лет в филантропы подался?

– Нет-нет, – торопливо ответил Уимзи, подзывая такси. – Об этом я тебе позже расскажу. Небольшая частная операция по самострахованию на случай социалистической революции – когда она грянет. «На что ты тратил свое огромное богатство, товарищ?» – «Я покупал первые издания книг». – «Аристократ! На фонарь!» – «Стойте, пощадите меня! Я отдал под суд пятьсот ростовщиков, обиравших трудящихся!» – «Гражданин, ты сделал хорошее дело. Мы сохраним тебе жизнь. Ты получишь высокую должность ассенизатора». Вуаля! Надо шагать в ногу со временем. Гражданин таксист, отвези меня в Британский музей. Тебя подвезти, Чарлз? Нет? Тогда до встречи. Пока не накрылись старые времена, хочу полистать одну рукопись «Тристана» двенадцатого века.

Мистер Паркер в задумчивости сел в автобус, направлявшийся на запад, и поехал проводить рутинный, по традиционным правилам опрос среди женского населения Ноттинг-Дейла. Эта среда не казалась ему подходящей для полезного использования талантов мисс Климпсон.