000
ОтложитьЧитал
Виктор встал из-за стола и, сложив все материалы в ящик, молча, направился к себе в гостевой домик. Настроение было паршивым. Купив в магазине по дороге закуску, он открыл дверь своей комнаты. В углу по-прежнему стояли три коробки с водкой, которую в свое время так любезно презентовал их бригаде начальник местного отдела милиции. Достав из коробки бутылку с водкой, он, молча, налил себе из нее полный стакан. Он не почувствовал горечи водки, словно выпил не водку, а воду.
«Ну, суки, – подумал он, – все- таки добили».
Абрамов снова взял в руки бутылку с водкой и налил себе полный стакан. Ему впервые стало жалко себя. Эта жалость стала захлестывать Виктора, вызывая в нем какое-то несвойственное ему чувство отчаяния. Словно, перед смертью, перед его глазами за какие-то секунды пронеслась вся его милицейская жизнь полная взлетов и неудач. Он невольно вспомнил, свое первое раскрытое преступление, первое раскрытое убийство. Жаркие рукопожатия руководителей министерства, премии и награды. Но, все это было в прошлом, а сейчас ему был нанесен удар ниже пояса, в том момент, когда он его явно не ждал. И кто бы это сделал? Тот, кого он длительное время учил работать и жить. Тот, кто клялся в лояльности и верности. Да, времена меняются. Сейчас он начальник Управления, а он, его лишь заместитель.
Отбросив эти воспоминания в сторону, он опрокинул стакан водки в себя. В этот раз, он, как никогда ранее, почувствовал, как водка обожгла его горло и устремилась по пищеводу в желудок. На какой-то миг внутри стало тепло и комфортно. Он закусил водку огурцом и, откинувшись на спинку стула, задумался.
«Что делать дальше? – задал он себе вопрос. – Работать дальше или уходить из органов?»
Неожиданно он вспомнил слова бывшего начальника Управления уголовного розыска Юрия Васильевича, который однажды произнес в беседе с ним:
– Запомни, Абрамов. Жизнь она такая штука, стоит раз прогнуться, смериться с несправедливостью, и начнут тебя нагибать постоянно, до тех пор, пока не сломают.
Абрамов стал из-за стола, и стал собирать все свои вещи. Быстро собрав свою спортивную сумку, он вышел на крыльцо гостевого домика. Во дворе, он увидел своего водителя, который ковырялся в двигателе машины.
– Игорь, что с машиной? – задал он ему вопрос.
– Все нормально, Виктор Николаевич. Делаю профилактику.
– Давай, собирай свои вещи, возвращаемся в Казань.
– Что, серьезно? Вот здорово.
Минут через пятнадцать, Абрамов заехал в отдел милиции и попрощавшись с Козловым, поехал в Казань. При выходе из милиции, его окликнул дежурный по отделу:
– Виктор Николаевич, Казань на проводе, – сообщил он. – Говорить будете или нет?
– Кто звонит? – поинтересовался у него Абрамов.
– Начальник Управления уголовного розыска Вдовин, – ответил он.
– Нет, с ним я разговаривать не буду, – ответил он и направился к ожидавшей машине.
Уже в автомашине, он последний раз взглянул на здание местной милиции. Машина тронулась, унося его в Казань.
***
– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – поздоровался с ним дежурный по МВД, спешивший на доклад к заместителю министра Феоктистову. – Мы удивлены, что вы впервые за все это время не зашли к нам с утра.
– Привет. Думаю, что удивляться этому не стоит. Пусть теперь другие оббивают ваши пороги.
– Что так? – поинтересовался он у Абрамова.
В ответ он махнул рукой и проследовал дальше по коридору. Сняв с себя куртку, он направился в кабинет Вдовина. Виктор вошел в кабинет без стука и остановился в дверях. Вдовин смотрел в окно кабинета и, похоже, не слышал, как он вошел в кабинет. Прошла минута, другая, он словно почувствовав на своей спине его взгляд, повернулся в его сторону. Увидев Абрамова, он растерялся. Руки его мелко затряслись и чтобы скрыть свой страх, он спрятал их у себя за спиной.
– Если ты ударишь меня, то я посажу тебя, – дрогнувшим голосом произнес он.
– Не переживай, Толик, бить я тебя не стану. Не потому, что у меня нет такого желания, просто не хочу пачкать свои руки в дерьме, как ты.
– Тогда зачем ты пришел сюда? Посмотреть, мучает меня совесть или нет? Скажу честно, что нет. Я сразу тебе сообщил в свой первый день работы на этой должности, что я сделаю все, чтобы ты ушел из этого Управления. Я не хотел и сейчас не хочу с тобой работать. Ты словно туча закрываешь своим авторитетом не только меня, но и других сотрудников нашего Управления. Ты, словно «знайка» учишь всех, как нужно работать, как жить. Неужели ты не понимаешь, что твое время ушло безвозвратно? Пойми правильно, ты просто вышел в тираж.
– Ну и сука, ты Толик. Ты забыл одну только вещь в этой жизни, что жизнь продолжается и после того, как люди снимут с себя погоны. Неужели ты рассчитываешь на то, что эти погоны ты будешь носить до самой смерти? Нет, Толик, с тобой поступят также, а может быть и еще хуже, те, кто сейчас стоит за твоей спиной. Это и не удивительно, с волками жить, по-волчьи выть.
– А, вы меня не стыдите, я не школьник. Вы просто не можете понять, что все, чем вы так гордились, осталось далеко в прошлом. Сейчас, мне не нужны эти памятники старины, так как они мешают нормальному и поступательному движению вперед. То, что обошелся с вами нечестно, я осознаю это, но другого выхода у меня не было. Вопрос здесь один, или я, либо вы. Я принял первый вариант.
– Спасибо за откровенность, – произнес Виктор и направился к двери.
Вдовин радостно вздохнул и посмотрел ему в спину. Он ожидал многого: скандала, криков, но здесь все прошло гладко. Он поднял трубку и набрал телефонный номер заместителя министра Феоктистова
– От меня только что ушел Абрамов. Все нормально. Нет криков, и скандала не было.
Он положил трубку и удовлетворительно потер свои вспотевшие от волнения ладони.
Абрамов шел по коридору министерства, не обращая внимания на здоровавшихся с ним сотрудников. Многие из них были уже в курсе этого приказа, и в их взглядах он находил не только поддержку, но и сочувствие. Открыв свой кабинет, он бросил куртку на стулья и взяв в руки чистый лист бумаги, сел за стол. Немного подумав, он вывел первые буквы:
– Министру внутренних дел РТ.
Успокоившись, Абрамов продолжил писать свой рапорт. Закончив писать, он отложил в сторону свой рапорт и посмотрел на ставшими для него родными стены кабинета. Этот кабинет он занял более пятнадцати лет назад, когда его освободил бывший начальник имущественного отдела Токарев, после своего перевода в центральный аппарат МВД СССР.
Он снова взял рапорт в руки и прочитал его содержимое. Вроде все правильно.
– Прошу Вас освободить меня от занимаемой должности в связи с достижением возраста и состоянием здоровья.
Подписавшись под рапортом, он поставил дату. Закрыв свой кабинет, Виктор направился к заместителю министра внутренних дел.
– Здравия желаю, – поприветствовал он его, входя в кабинет.
– Ты, почему здесь? Кто тебя отозвал из командировки?
– Обстоятельства, товарищ заместитель министра, – ответил ему Абрамов. – Я решил уволиться из органов внутренних дел.
Он, молча, протянул ему свой рапорт и служебное удостоверение личности.
– Причина? – коротко спросил он Виктора. – Ты можешь, мне все это вразумительно изложить?
– Думаю, что вам она известна, товарищ заместитель министра, – произнес он. – Считайте, что я не вижу никакой перспективы в дальнейшей моей службе в органах внутренних дел.
– Это кто тебе это сказал? – вновь спросил он Виктора. – Не Вдовин ли?
Абрамов, молча, повернулся и хотел выйти из кабинета Феоктистова, так как считал, что все стороны хорошо осведомлены не только о причинах подобного решения, но и соответственно, его реакции на все это.
– Погоди, я тебя еще никуда не отпускал, – произнес заместитель министра. – Ты, что как девочка? Ну, не дали тебе полковника, ну и что? Вешаться из-за этого что ли?
– Не каждый становится полковником в этой жизни, – произнес Абрамов, вспомнив слова генерала Харитонова. – Главное при этом, оставаться человеком, а не становиться скотиной.
– Это ты к чему? – спросил он Виктора.
–Все к тому, товарищ заместитель министра, что хочу остаться в этой жизни человеком и не стать плевком на асфальте, который можно вытереть любой обувью.
– А, вон ты к чему? Гордость не дает покоя. Понятно. А, ты ее спрячь, сейчас она не в почете. Пройдет три месяца, снимут с тебя это взыскание, и ты получишь своего полковника, куда он денется?
– Извините меня за прямоту. Я просто больше не хочу работать в системе внутренних дел. Не хочу! Закон позволяет мне это сделать безболезненно для меня. Думаю, что через десять дней, вы примите с министром решение о моем увольнении.
Он, молча, развернулся и вышел из его кабинета.
***
Абрамов поднялся на третий этаж и открыл дверь своего кабинета. Осмотревшись по сторонам, он начал не торопясь, укладывать свои личные вещи в коробки.
«Вот и пригодились коробки, – подумал он. – Правильно, что их тогда не выбросил».
За этим занятием его застал Яшин. Он встал в дверях и стал с интересом наблюдать за тем, как он укладывает свои вещи.
– Это как понимать? – спросил он Виктора.
– Как хочешь. Можешь понимать, что я освобождаю кому-то свой кабинет.
– Нет, это вы серьезно?
– Серьезней, не бывает, Анатолий Гаврилович. Теперь вы все в Управлении будете сверкать, словно звезды.
– Вы, наверняка, как всегда шутите. Я думаю, что вас никуда министр не отпустит. Не будет же он убивать курицу, которая несет ему золотые яйца.
– Нет, Анатолий Гаврилович, вы в этот раз просто ошиблись. Сейчас куры и яйца, не актуальны. Сейчас, у нашего руководства министерства другие лозунги, типа, нам на хрен пчелы, нам нужен мед.
– Не знаю, что вам и сказать, Виктор Николаевич, – немного подумав, сказал он. – Я всегда вас считал непотопляемым. Вы столько здесь начальников пережили и вдруг…
– Ничего удивительного в этом нет. Тогда была у меня цель, хотелось кому-то и что-то доказать, сейчас, ничего этого у меня нет. Представь себе, никому и нечего доказывать.
– Я бы посоветовал вам бы подумать, перед тем, как сделать этот шаг. Вы сами знаете, все течет, все изменяется в этой жизни. Сменятся и эти руководители.
– Не хочу я больше ждать, когда придет к руководству умный и толковый руководитель. У меня на это просто не хватит здоровья.
– И куда вы решили пойти работать дальше?
– Пока не решил, так как об этом еще не думал – ответил Абрамов.
Виктор упаковал три коробки и взяв одну из них в руки, направился к двери. Закрыв дверь кабинета, он вышел с ней на улицу. Вскоре все три коробки стояли в салоне автомашины.
– Ну, что Игорек? Давай, домой, отдыхать от дел насущных.
Игорь посмотрел на него каким-то не понимающим взглядом.
– Виктор Николаевич! Это правда, что вы написали рапорт об увольнении? А, как же я?
Абрамов промолчал, так как не знал, что ему ответить. Он коснулся рукой его плеча и машина, взревев двигателем, помчалась по улицу Горького. Оставив автомашину около дома, он прошел к себе. Жена словно почувствовав, что-то неладное, молча, встретила его у дверей квартиры.
– Это твое окончательное решение? – поинтересовалась она у него.
– Да, – коротко ответил он ей и прошел в комнату.
– Чем собираешься заняться?
– Пока не решил. Время покажет.
***
Два дня Виктор провел дома. Делать ничего не хотелось. Он целыми днями лежал на диване. Депрессия полностью завладела им. Ему было, как-то не по себе. Никто его не дергал к себе с докладами, никто не требовал с него никаких отчетов. Он, молча, лежал на диване, не зная, что делать.
– Ты, что валяешься, словно полено? – спросила его жена. – Займись чем-нибудь. В конце концов, жизнь не закончилась. Ну, ушел с работы, Бог с ней. В конечном итоге у тебя есть друзья, поговори с ними. Может, кто-то из них тебе что-то предложит.
Виктор посмотрел на нее, не зная, что ей ответить. Махнув рукой, он вышел на улицу. Во дворе на лавочках сидели пенсионеры, и что-то обсуждали между собой. Осмотревшись по сторонам, он направился к столику, за которым сидели мужчины, и громко ругаясь матом, стучали костяшками домино.
– Ну, как дела, Виктор? – спросил один из мужчин. – Сто грамм будешь?
– Нет, не хочу. С утра и без причин не пью.
Постояв около них минут двадцать, он направился к себе домой.
«Нужно чем-то срочно заняться, – подумал он. – Иначе, просто следишь с катушек».
Неожиданно зазвонил телефон. Жена сняла трубку и молча, передала ее ему.
– Да, я слушаю….
– Как отдых? – поинтересовался у него заместитель министра Феоктистов. – Не надоело, слоняться без дела?
Виктор промолчал, словно, не услышал заданного мне вопроса.
– Вот, что, Абрамов? Давай, быстро собирайся и приезжай в министерство, с тобой хочет переговорить министр.
– Разве я не ясно изложил в своем рапорте основания к увольнению? – спросил он заместителя министра. – Что ему нужно от меня?
– Я не министр и за него отвечать не могу. Так, что приезжай и разговаривай с ним.
– А, если не приеду, что будет?
– Ты, не забывай о том, что приказ о твоем увольнении еще не подписан, и ты обязан, пока работаешь подчиняться требованиям устава.
– Хорошо, я подумаю, над вашими словами.
– Не нужно здесь думать, здесь нужно выполнять приказ министра, – словно подвел черту под нашим разговором, заместитель министра. – Министр тебя ждет в четырнадцать ноль-ноль. Не опаздывай.
Он положил трубку. Абрамов еще с минуту постоял в задумчивости, а затем тоже положил трубку.
– Что еще опять стряслось у тебя? – спросила его жена.
– Министр вызывает. Наверняка, будет уговаривать, чтобы я остался работать дальше.
– Ну и что ты решил? Поедешь в министерство или нет?
– Наверное, поеду, – произнес Виктор. – Феоктистов прав, пока приказа об увольнении нет, я считаюсь действующим работником министерства.
– Тогда садись, пообедай и езжай к себе на работу.
После обеда, он выгнал машину из гаража и поехал на работу.
***
Абрамов шел по коридорам министерства, иногда здороваясь с попадавшими ему навстречу сотрудниками.
– Слушай, Абрамов! – обратился к нему один из начальников Управлений, попавший ему по дороге. – Скажи, это правда, что ты написал рапорт о своем увольнении из органов внутренних дел? Многие сотрудники не верят в это, и считают это, как хорошо тобой продуманный ход?
– Мне наплевать, что думают они, – довольно в грубой форме ответил он. – Каждый думает по мере свой испорченности и возможностей. Я действительно написал рапорт об увольнении и сейчас с нетерпением жду, когда его подпишет министр.
– Вот, тебе и дела? – удивленно произнес он. – Может, ко мне в замы пойдешь, у меня сейчас как раз свободная вакансия заместителя?
– Спасибо, за предложение….
Достав ключи из кармана пиджака, он попытался открыть ими дверь кабинета. Через минуту, он понял, что комендант министерства успел заменить замок его кабинета. Постояв с минуту у дверей, он направился в кабинет заместителя министра Феоктистова.
– Разрешите войти? – спросил он, приоткрывая дверь его кабинета.
– Заходи, – произнес Феоктистов. – Проходи, садись.
Абрамов присел на стул и, взглянув на него, произнес:
– Вы меня извините, но я не смог попасть к себе в кабинет. Оказывается, комендант уже сменил замок моего кабинета.
– Как заменил? – удивленно спросил Феоктистов.
– Молча. По всей вероятности поступило распоряжение начальника Управления уголовного розыска.
– Вот, тебе и Толик? – снова удивленно произнес он.
– Да, Бог с ним, с этим Толиком. У меня еще много документов осталось в сейфе, которые я хотел официально передать их по описи. Теперь, вот приходится думать об их судьбе.
– Ты, что считаешь, Анатолий Герасимович, может с ними как-то поступить, чтобы подставить тебя?
– А, почему бы и нет? Этот человек способен на многое, – ответил ему Виктор.
– Да….., – многозначно произнес Феоктистов.
– Скажите, вы тоже пойдете вместе со мной к министру или только я один? – поинтересовался у него Абрамов.
– Наверное, ты один. Ты сам знаешь, министр не любит, когда при таких разговорах присутствуют другие люди.
Он поднял телефонную трубку и стал ждать ответа. Когда на том конце провода подняли трубку, Феоктистов доложил о его прибытии.
– Хорошо, товарищ министр, все понял, – ответил Феоктистов и положил трубку.
– Вот, что Абрамов? Министр тебя ждет у себя. Единственный совет, не лезь в трубу.
– Спасибо за совет, – в ответ произнес Абрамов и, поднявшись со стула, вышел
из кабинета Феоктистова.
***
Виктор стоял в дверях кабинета министра, ожидая, когда министр оторвется от чтения документов. Наконец министр поднял на него глаза и предложил ему присесть на стул. Он сел на стул и посмотрел на него. Никакой робости или других чувств, он в этот момент не испытывал. Министр встал из-за громадного стола и, посмотрев на него, произнес:
– Ты, что это Абрамов, решил дезертировать? Испугался трудностей?
– Почему дезертировать, товарищ министр? Я просто по-человечески устал от этой работы, от войны на два фронта, что решил плюнуть на все это и спокойно уйти из органов внутренних дел. Раз я оказался не нужным и органы стали меня выдавливать, как инородное тело, я просто не стал этому сопротивляться.
– Интересная у тебя логика, Абрамов? Выходит, что ты у нас неприкасаемый. Других наказывать можно, а тебя вот оказалось, что нельзя? Так выходит?
– Товарищ министр, я отдал этой системе не только свою молодость и здоровье, я отдал все, что у меня было. В отношении меня два раза возбуждались уголовные дела, меня пытались дискредитировать не только преступники, но люди из системы МВД, КГБ и прокуратуры. Тогда все было ясно, кто враг, а кто друг. За все время, что я работал в МВД, несмотря на все эти обвинения в свой адрес, тем не менее, ни один из руководителей МВД не решился меня наказать. И вдруг, меня лишают очередного звания, которое я думаю, что заслужено заслужил. Я все бы понял, если бы я действительно что-то нарушил и не стал бы хлопать дверью, но получать выговор на ровном месте, не совершив ничего противоправного, это уже выходит за все разумные рамки.
– Как это так? Твой подчиненный пьянствует, неделями не выходит на работу, а ты на все это молча, смотришь, разве это все правильно? Доходит до того, что он стреляется из табельного оружия. Да за такие вещи не то, что выговор, увольнять нужно, я так думаю.
– Может вы и правы, товарищ министр, однако, ни этот самоубийца, ни его подразделение в мою сферу деятельности никогда не входило. Это начальник Управления Вдовин, после самоубийства Хмелева, придумал это распоряжение, и оформил это все задним числом. О том, что Хмелев «сидит на стакане», я неоднократно лично докладывал ему, однако, тот никаких мер к этому не принимал. Именно об этом, я доложил сотруднику инспекции по личному составу, который проводил служебное расследование, однако, он не стал проверять мои показания, посчитав их ложными. Я рассчитывал, что изложенные мной моменты будут учтены в заключение служебного расследования, однако, их почему-то там не оказалось.
Абрамов закончил говорить и посмотрел на раскрасневшееся лицо министра. Немного подумав, он произнес:
– Ты же знаешь, лес рубят, щепки летят. Ну, не разобрались в этом люди, ну, вышла это недоразумение, что теперь, нам всем стреляться, что ли? Сейчас квартал закончится, и я отменю этот приказ, и мы снова направим твои документы в Москву. Получишь ты свое знание, пусть на полгода позже, но получишь, я тебе это обещаю.
– Дело не в звании, товарищ министр. Не каждый подполковник становится полковником, как-то сказал мне один из генералов. Дело в другом. Дело в нравственности, товарищ министр. Я не хочу работать с этими людьми, которые не имеют совести и то, что раньше называлось офицерской честью. Это подлецы и дышать с ними одним воздухом, ходить по одним и тем же коридорам и делать вид, что ничего не произошло в этой жизни, я просто не могу. Прошу вас, товарищ министр, удовлетворить мою просьбу.
Министр отодвинул в сторону его рапорт и, взглянув на Виктора, коротко произнес:
– Идите, Абрамов, я подумаю над вашей просьбой .
Виктор поднялся со стула и направился к двери.
– Минутку, Абрамов? – обратился к нему министр. – Как ты смотришь на то, если я переведу тебя в другое подразделение?
– Отрицательно, товарищ министр. Я всю свою сознательную жизнь проработал в уголовном розыске, и менять свою работу на другую, никогда не думал, – ответил Виктор. – Разрешите идти?
Министр, молча, махнул рукой, и он вышел из его кабинета.
***
Абрамов вышел из кабинета министра и столкнулся в приемной с начальником Управления уголовного розыска Вдовиным, и Гафуровым.
– Привет Виктор Николаевич, – произнес Гафуров и протянул ему руку. – На ловца и зверь бежит. Слушай, Виктор! У меня руководство из Москвы просит направить в их адрес развернутую справку по раскрытию этого убийства, а также по убийству «Циркуля». Ты знаешь, я запросил оперативно-поисковое дело, но в нем, не оказалось ни одной твоей справки. Подскажи, где я могу их взять?
– Странно, Гафуров, странно. Ты же чуть ли не месяц жил вместе со мной в этом Мензелинске. Я же каждый день докладывал Владимирову о результатах своей работы. Ты же присутствовал на всех этих заслушиваниях.
– Чего здесь странного? Мне, что нужно было конспектировать все твои доклады?
– Я, не знаю, что тебе сказать по этому поводу. Я справок не писал, так как хорошо знал, что мне предпринимать по раскрытию этого убийства.
– Слушай, ты сейчас все равно ничем не занят. Может быть, ты напишешь для меня эту справку, бутылка с меня.
Абрамов невольно усмехнулся. Заметив его кривую усмешку, Гафуров произнес:
– Ты, что улыбаешься? Я серьезно прошу тебя мне помочь.
– Извини, не могу. Ты уж сам постарайся ее написать. Вы с Вдовиным молодые, за вами будущее розыска. А, мы старики, должны потихоньку уйти, чтобы не загораживать вам солнце.
– А, ты Виктор Николаевич, злой. Прощать людей не умеешь.
– Извини, Гафуров. Сейчас жизнь такая, стоит один раз сделать человеку добро, так сразу же приобретаешь статус слабого человека, которого свободно можно ломать и заставлять делать не свойственные ему дела.
– Значит, нет?
– Ты, угадал. Нет.
Виктор развернулся и молча, направился к двери.
– Козел! – произнес кто-то из них.
Абрамов улыбнулся про себя. Ему уже было абсолютно все равно, что о нем думают эти два молодых руководителя.
