Предисловие
Пилот не обязан быть инженером; более того, иногда сугубое погружение в тему способно помешать пилоту выдавливать из своего орудия производства все соки. Излишняя привязанность, перерастающая в любовь, прервала гоночную карьеру таких гениев инженерной автоспортивной мысли, как Энцо Феррари, Колин Чепмен, Эдриан Ньюи. Наверное, оно и к лучшему. По крайней мере, ретроспективный взгляд на их биографию дает точный и однозначный ответ: эти люди нашли свое призвание! Лично для меня – как тренера и тест-пилота автодрома ADM Raceway, а также автора учебников по автомобильному спорту – в одном ряду с вышеупомянутыми легендарными личностями стоит и Кэрролл Смит – американский пилот, инженер и, безусловно, талантливый писатель, сумевший грамотно, доступно, искрометно, временами с юмором, а иногда с неприкрытым сарказмом, отобразить в своих произведениях гоночный автомобиль, каким он был во второй половине 20 столетия. Впрочем, во многом он таким остается и сегодня. Автор этой книги, основанной на литературе Кэрролла Смита, – я настоятельно рекомендую всем, кто искренне болеет автоспортом, такие учебники американского писателя, как Prepare to Win, Tune to Win и Drive to Win. Естественно, в оригинале! – Зачем?
…Пилот, конечно же, не обязан быть инженером. Однако, если его желание быть быстрым – искреннее и не дающее покоя (а не возникающее пару-тройку раз в полугодие – от покатушки до покатушки), то он обязан общаться со своим спорткаром: знать его, слышать, понимать и на том выстраивать свой пилотаж. Тогда и машина ответит ему взаимностью. А вот из гармоничного баланса грамотно построенного автомобиля и до мозга костей понимающего свой инструмент пилота – и рождаются в итоге победы.
Естественно, что ни одна из семи частей данной книги не станет откровением для гоночных инженеров. Скажу больше: она не для них и создана! Эта книга написана тренером-пилотом – для пилотов. Здесь вы не найдете никаких трехэтажных формул и выносящих мозг своей точной скрупулезностью чертежей. Они, безусловно, есть в природе! НО: это тема другой – научной – литературы. А мы сегодня не об этом. – Так о чем же?
…Пилот, очевидно, не обязан быть инженером. Но даже самый гениальный пилот (например, Айртон Сенна) обязан был рассказывать о том, что именно его не устраивает в настройке болида. Быстрый тандем требует слаженности, спайки. Мы все, кто так или иначе пилотирует спортивный автомобиль, едем по-разному. У каждого из нас есть свои предпочтения по работе тормозной системы, или коробки передач, или подвески, или рулевого управления; кому-то комфортнее болид с избыточной поворачиваемостью, а кому-то с недостаточной. И мы, пилоты, должны уметь это почувствовать, объяснить инженеру; желательно, чтобы при этом мы понимали, что конкретно нас не устраивает и чего мы в итоге хотим получить; и еще желательно, чтобы все излагалось понятным инженеру-механику языком.
…Пилот не обязан быть инженером, но обязан понимать и уважать его Труд! Собственно, об этом и речь в семи частях этой книги.
Часть1. Колесо Фортуны
Очень много разных почему, на которые я обязан ответить в дебюте этого учебного издания.
Начну, наверное, с выбора спортивного автомобиля – Legends 600. Здесь все очень просто: минувшие 6 лет, начиная с 2018-го, я – завсегдатай автодрома ADM Raceway, в непременном качестве тренера по картингу.
Картинг – наше все!
При этом ADM, так скажем, дом родной для серии Legends Cup. И, чуть забегая вперед, отмечу, что, на мой взгляд, трек в Мячково как нельзя лучше подходит для болида Legends 600 с его техническими характеристиками.
Естественно, что в какую-то единицу времени болид серии Legends Cup привлек мое внимание… А в итоге его завоевал: сегодня я тренер и тест-пилот серии на ADM Raceway.
10 часов я провел в свой первый сезон за рулем болида Legends 600. Это 10 практик, тренировок: десять дней, по ходу каждого из которых я один час (три сессии по двадцать минут) – собственно за рулем; в перерывах же между выездами размышлял о полученных впечатлениях, анализировал их, расставлял по полочкам; словом, «записывал ходы».
6 секунд – это динамика прогресса: от случайного лучшего для себя круга 1 минута 49 секунд по ходу первой тренировки, – до стабильного движения в диапазоне 1.43 – 1.44 на десятой практике (наконец, абсолютного рекорда трека ADM Raceway в конфигурации Grade 4 на Legends 600 – 1.42.779; правда, на чуть более спортивном колесе – полуслике Yokohama Advan A048).
Это объективно быстро для Legends 600 на трассе ADM Raceway, конфигурация Grade 4 (3240 метров), на сухом асфальте и на шине Toyo R888R – полуслик.
Теперь о чем, собственно, пойдет речь.
Я – тренер; и, как тренер, – «хочу дойти до самой сути».
Разложив эволюционный процесс на составляющие, я взялся за учебник куда более широкого профиля, нежели просто методичка по быстрому движению на болиде Legends 600 по трассе ADM Raceway. Нет, безусловно, будет и, так скажем, «дорожная карта», представленная с точки зрения главной темы данного издания.
НО: это совсем не главное; более того, это – не идея учебника!
Главное, важнейшее, – разобраться в том, «как это быстро ехать ваще работает?!» (С). От мозга к чувствам, к кончикам пальцев на руках и ногах. Чтобы в итоге мы с вами смогли разогнать все, что бы нам ни попало в руки: от прокатного карта – до, не побоюсь этого слова, болида Формулы 1! Разогнать с чувством, толком и расстановкой; не круша технику и не ломая себе шею.
То есть речь пойдет о системе (подчеркну!) погружения в спортивный автомобиль; а точнее, его главную часть – Колесо.
Как «сферический конь в вакууме» (С), спортивный автомобиль существует исключительно для того, чтобы позволить одному человеку преодолеть данную дистанцию в данное время быстрее, чем способен другой человек на подобном спорткаре. В этом смысле спортивный автомобиль – это исключительно средство (инструмент) в руках того или иного пилота.
Первая и, пожалуй, главная задача пилота – разобраться с теми силами, которые действуют на автомобиль в движении; понять реакции автомобиля на эти силы, и, наконец, обратить последствия этих действий в свою пользу.
Итак, что же мы хотим от спортивного автомобиля (а на самом деле – практически от любого авто)?
Ускорения на прямых участках дороги; замедления (или ускорения со знаком «минус»); уверенного и по возможности быстрого прохождения поворотов. Вот, пожалуй, и все.
Да, есть еще максимальная скорость. Но, во-первых, этот показатель зачастую очень сильно зависит от того, как мы проходим тот или иной вираж и как быстро начинаем ускорение в начале прямого отрезка; во-вторых же, как это ни странно, максимальная скорость вовсе не является ключевой характеристикой в автомобильном спорте.
Автомобиль в динамике – это жертва трех стихий: земля, воздух и, конечно же, человек! Первые две – всегда неизбежная данность; третья – по обстоятельствам. В абсолютном большинстве случаев все зло, которое может причинить автомобиль, есть лишь последствия действий того, кто им управляет. «И помните, не машина ломается у спортсмена, а спортсмен ломает машину» (С) – кинофильм «Гонщики», классика советского кинематографа.
На страницах этого издания, взяв в качестве «подопытного кролика» болид Legends 600 – спорткар серии Legends Cup, – мы будем разбираться, как последовательно и безболезненно заставить силы, мешающие нам быстро ехать, работать на нас. Как найти согласие и гармонию не только с «Легендой», – но в принципе с любым транспортным средством. Ибо без согласия и гармонии, то есть полного взаимопонимания, невозможно уверенно двигаться даже на трехколесном велосипеде, не говоря уже о карте (тут суть не важно – прокатный он или спортивный) или гоночном автомобиле класса «Спортпрототип CN».
По ходу своей тренерской деятельности я очень люблю задавать своим подопечным вопросы: они привносят интерактив и заставляют думать обе стороны – и подопечного, и его тренера (поэтому нередко после очередной тренировки я и отправляюсь в библиотеку). Один из любимых вопросов, на который зачастую «криво» отвечают даже опытные бойцы, звучит следующим образом:
– Перечислите, пожалуйста, за счет чего автомобиль разгоняется, что его тормозит и почему он поворачивает?
Полный недоумения пилот отвечает незамедлительно:
– Ну это же очевидно! Разгоняем мы авто газом, то есть силовым агрегатом. Замедляем машину тормозной системой. Ну а поворачиваем ее рулем, с помощью рулевого управления.
Послушайте, ведь этот ответ ни в коем случае нельзя назвать неверным, правда? На первый взгляд, все так оно и есть. Однако именно такой ответ выдает всю поверхностность взгляда пилота на спортивный автомобиль. С этим взглядом вполне себе можно жить, и даже относительно быстро – иногда выдавая случайные перфомансы. Увы, по большей части с ним (этим взглядом) пилот зачастую упирается в те бесконечные десятые доли секунды, которые отделяют его от по-настоящему быстрых; которые он не знает, где «отгрызть», постоянно вопрошая шустрых и стабильных коллег по цеху; и в которых в конечном счете у него обязательно оказывается виновен автомобиль.
А «фишка» в том, что разгоняет, тормозит и поворачивает абсолютно любое транспортное средство – колесо; то есть то, за счет чего мы цепляемся за одну из главнейших для нас, как гонщиков, стихий – землю!
Есть совершенно потрясающая фраза: «Большую часть своего рабочего времени спорткар проводит флиртуя с дорогой на грани зацепа».
Вот с этого, а именно – флирта колеса с дорогой, – мы с вами, пожалуй, и начнем наш учебник – дорогу от колеса Фортуны до колеса Жизни.
Зона комфорта
– Как на этом вообще можно ездить?! Какой там, нафиг, быстро!?
Это моя первая мысль, после того как впервые оказался за рулем Legends 600.
Далее мысли детализировались: узко, тесно и, главное, низко; я не видел даже переднего края вполне себе длинного капота, – что уж тут говорить о каких-то представлениях о реальных габаритах автомобиля?!.
Давайте сразу расставим точки над «i». Выше мы уже договорились, что спорткар – это орудие в руках опытного профессионала; средство для достижения им максимального результата. По сути, такое же, как бензопила или отбойный молоток… Скажите, вы держали в руках отбойный молоток?
Любой инструмент – не важно, прост он или сложен – создан для того, чтобы реализовать потенциал человеческих знаний. И, как следствие, помочь в достижении поставленной цели. Идеально, когда у человека есть инструмент, знания и опыт; отлично, когда к инструменту подходят со знанием дела; хорошо, когда новичок обращается к специалисту, чтобы тот рассказал, показал, объяснил – словом, научил работать с инструментом.
Все плохо, однако, если новичок, изрядно «намахавшись» обычным молотком, со всем своим рьяным пылом хватается за молоток отбойный, требует забой поглубже и обещает вернуться с рекордной добычей: «не жди его, мама, – хорошего сына!» (С)
… Вопреки всему вышеизложенному, тронуться мне удалось с первого раза! Глохнут все, рано или поздно; но дебютанты – это как правило. Причиной тому, помимо отсутствия опыта, – особенности трансмиссии болида серии Legends Cup. Впрочем, об этом не здесь и не в этот раз.
Сейчас же, так сказать, одна из новелл относительно моих дебютных выездов на «Легенде». И первая пусть называется «Тахометр».
Как я уже отметил, завестись и тронуться с места особого труда не составило; также не сложно было преодолеть зону пит-лейна до места выезда на трассу. Красный сигнал выпускающего светофора переключается на зеленый. Поехали!
Первая передача; газ; я отпускаю сцепление куда активней, чем при маневрах на пит-лейне, – машинка довольно резво берет с места (естественно, с пробуксовкой: гонщик я, или где!?).
Мама дорогая, на тахометре уже 10 тысяч оборотов! Вторая передача; газ, – ускорение динамично, но ничего сверхъестественного. А на тахометре снова 10 тысяч. Третья, – и события развиваются как под копирку: не успеваю я отпустить сцепление и нажать на газ, как «Легенда», едва подхватив очередную передачу, выдает мне на тахометре предельные 10 тысяч оборотов. Естественно, что чем выше передача, тем меньше фактическое ускорение автомобиля. В голове мелькнули мысли: либо мне, как новичку, дали авто с самой короткой в мире главной парой, либо где-то что-то идет не так.
Удивительно, что совершенно простая и очевидная мысль об элементарной неисправности тахометра мою голову так и посетила. А дело, как вы, наверное, уже догадались, было именно в нем.
НО: мораль этого лирического опуса в том, что я сегодня искренне благодарен неисправному тахометру; и, во-первых, потому, что он не позволил мне по ходу первого в жизни выезда на «Легенде» попробовать прыгнуть выше собственной головы – выйти далеко за пределы зоны собственного комфорта.
«Ты что, не слышишь, что ли, оборотов двигателя?» – поинтересовался руководитель серии, когда я ему обрисовал ситуацию. А вот и да! А вот и не слышу! В смысле слышу, конечно же; однако совершенно не понимаю, я уже делаю мотору больно, или он может еще потерпеть(?) Важно здесь отметить, что последнее, чего бы мне хотелось от дебюта, так это сломать автомобиль; и, в частности, «положить» мотор.
Во-вторых же, я говорю «спасибо, тахометр!» потому, что он пробудил во мне живой неподдельный интерес к возможностям этого спортпрототипа, которые, благодаря неисправности, я смог почувствовать, но не мог (слава Богу!) реализовать.
Первый заезд – заезд-знакомство – подарил устойчивое впечатление: этот автомобиль может многое; и сегодня он быстрее тебя, Никита. И это – проблема, которую нужно решить!..
Послушайте, я – тренер, знающий, как научить быстро ездить с минимальными потерями. Есть много примеров того, как хороший тренер, например, по футболу (можно рассмотреть практически любую спортивную дисциплину) сам гонял мяч весьма посредственно. Более того, Кэрролл Смит – автор, на мой взгляд, лучших автоспортивных учебников – убежден, что тренер пилота Формулы 3 вовсе не обязательно должен обгонять своего воспитанника. Скорее наоборот, ибо грош цена тому тренеру, который лучше ученика. Да, конечно, – тренер должен досконально знать свой предмет. Однако воплощение его знаний в жизнь – прежде всего, задача ученика…
Наверное, правильная философия; но это не про меня. Короче говоря, я испытываю жуткий дискомфорт, если прошу ученика сделать то, чего не делал сам. Хотя и знаю в теории наверняка, что так делать можно и нужно.
В контексте новеллы «Тахометр» (равно как и в контексте всей первой главы) понятие дискомфорт есть понятие ключевое. Мы вряд ли способны делать что-либо (все, что угодно) по-настоящему хорошо, пока мы не делаем это естественно – то есть, в зоне максимального личного комфорта.
Наши страхи
Пограничники личного комфорта – наши страхи. Мы все, всегда и всего боимся; иной раз, попросту не отдавая себе в этом отчет. Любая новая информация, стучащаяся в двери нашего комфорта, с избытком получает достойный отпор дверных стражей – наших страхов.
– Да оно мне надо? Да и так нормально! Мы и сами с усами!
И так далее, и тому подобное…
Кэрролл Смит пишет: «Обычно решить, что делать, так же трудно, как предпринять это действие. Единственное решение, которое мы в этой жизни принимаем легко и непринужденно, – это решение о том, что мы будем делать после, в будущем, потом».
То, что я уже знаю (или не знаю), умею (или не умею) – все это мое, здесь, в домике – в комфорте! Поэтому само по себе восприятие (принятие) новой информации наталкивается на целую баррикаду страхов.
Генри Форд, по-моему, шедеврально описывает эту ситуацию: «…неудачи являются матерью страха. Они глубоко укоренились в людях. Люди хотели бы достичь вещи, которая распространяется от A до Z. С A она им еще не поддается; на B они испытывают затруднение; а на C натыкаются на, по-видимому, непреодолимое препятствие. Они кричат «пропало» и бросают все дело. Они даже не представили себе шансов настоящей неудачи; их взгляд не отличит ни правильного, ни неправильного. Они позволили победить себя естественным препятствиям, возникающим на пути всякого намерения.
Гораздо больше людей сдавшихся, чем побежденных! Не то чтобы им не хватало знаний, денег, ума, желания, а попросту не хватает мозга и костей. Грубая, простая, примитивная сила настойчивости есть некоронованная королева мира воли. Люди чудовищно ошибаются вследствие своей ложной оценки вещей. Они видят успехи, достигнутые другими, и считают их поэтому легко достижимыми. Роковое заблуждение! Наоборот, неудачи всегда очень часты, а успехи достигаются с трудом. Неудачи получаются в результате покоя (или статичного комфорта; мое примечание – Н.К.) и беспечности; за удачу же приходится платить всем, что у тебя есть, и всем, что ты есть».
Извините за столь пространную цитату; но она, на мой взгляд, достойна того, чтобы выучить ее наизусть!
Словом, первый (и главный!) страх, который следует преодолеть, это – страх начать движение. Но побеждается он отнюдь не шапкозакидательной решимостью на авось:
– А вдруг у меня сейчас все получится?
– А вдруг я сейчас как возьму, да и проеду быстрее всех?
– А вдруг они все дураки, а я самый умный?
Нет-нет, дорога на авось будет верной лишь для тех, кто хочет что-нибудь поломать и/или свернуть себе шею. Ведь страх (или инстинкт самосохранения) дарован нам природой, чтобы мы жили по возможности долго и счастливо. Мы не прыгаем в огонь, чтобы согреться; в Москва-реку, чтобы добраться до другого берега; с пятого этажа, чтобы побыстрее оказаться внизу. Как разумные люди, мы понимаем, что подобные шаги способны нас убить. Это нам подсказывает инстинкт самосохранения. И мы придумываем разные системы – отопления, переправы, путешествия с этажа на этаж. При этом батарея, мост, лифт – это не победы над силами природы, а вспомогательные средства, которые делают стихии понятными и дружелюбными. Ну, в какой-то степени, по крайней мере.
Автомобильный спорт может убить, – секрет Полишинеля!
Когда мы наблюдаем за тем, как искусный пилот управляется со своим орудием производства (спорткаром), то зрелище нас боговдохновляет. Оно притягивает, возбуждает, провоцирует. Не говорите мне, что вы, единожды побывав на гонках, не пытались потом, по пути домой, что-нибудь изобразить на своем гражданском авто. Все мы, кто не чужд автоспорту (и кто чужд, кстати, тоже!), пытались; с тем или иным успехом, с теми или иными последствиями.
И вот тут кроется второй по значимости страх, который желательно понимать и преодолевать. Страх облажаться (простите мой «французский»). Страх оказаться меньше, чем ты сам думаешь о себе. Страх перед мнением окружающих. Страх за собственное эго.
«Мы все глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы…»
Для весьма многих из нас мнение окружающих куда значимей, чем реальное соотношение сил. Страх оказаться не тем, кем ты хочешь, чтоб тебя увидели, бесконечно силен. Он приводит к очень грубым ошибкам и к очень серьезным последствиям. Естественно, на трассе в том числе. Но мы люди, и этот страх нам свойствен так же, как и любой другой. Присущ он и профессионалам самого высокого уровня.
Эдриан Ньюи рассуждает по этому поводу: «…Когда я сижу за рулем, пусть и на любительском уровне, я испытываю давление – особенно на крупных мероприятиях типа Ле-Мана, Гудвуда или Монако. Более того, это давление на себя оказываю я сам, потому что не хочу упасть в грязь лицом. И с гонщиками происходит то же самое. Они могут сколько угодно говорить, что стараются на благо команды – и это действительно так, но на деле они куда более эгоистичны и в первую очередь думают о себе».
Так вот, наши страхи. Далее мы с вами будем говорить о куда более конкретных вещах в контексте названия учебного пособия. Речь пойдет о работе с колесом; об особенностях торможения, входа и выхода из поворота; наконец, о балансе автомобиля – как квинтэссенции всего, что мы делаем для быстрого и стабильного движения по треку.
НО: именно здесь и сейчас мы закладываем фундамент для понимания главной причины наших ошибок, которые зачастую единственные виновны в своенравии спортивного автомобиля.
Страхи. Именно они заставляют дергать руль и рычаг коробки передач; бросать педали, лупить по ним изо всех сил или, наоборот, бояться до них даже дотронуться; ежесекундно причинять автомобилю боль, а потом доказывать механику, что всему виной неисправности самого автомобиля. Да-да, это – тоже следствие наших страхов.
Все самое простое (на первый взгляд) зачастую оказывается самым сложным. И важным – определяющим все остальные детали. Но мы традиционно это пролистываем, пропускаем мимо ушей, продолжая суетиться в поисках волшебной таблетки, которая позволила бы нам обогнать всех и вся и чтобы обязательно здесь и сейчас.
Иллюстрацией к первой части нашего учебника я выбрал Колесо Фортуны – рулетку удачи, изобилующую случайными комбинациями. Шаг за шагом мы придем с вами к совершенно другому колесу, – и тогда я предложу вам их сравнить…
Ну а пока, коллеги, давайте со всей необходимостью вернемся на землю нашу грешную. И уже в рамках следующей части книги попробуем разобраться, как лучше за землю эту зацепиться нашим колесом.
«На слипе»
Собственно теоретическая часть учебника, значительная его часть, – результат работы с книгами Кэрролла Смита: Drive to Win и Turn to Win. Выше я уже отмечал, что, на мой взгляд, Смит – лучший проводник по кольцевому автомобильному спорту; тому автоспорту, где на первом месте стоит пресловутый «держак»: количество и качество сцепления колеса с дорогой. По ходу тренировок я частенько рекомендую его книги заинтересованным товарищам; и частенько же, спустя какой-то промежуток времени, на вопрос: «Ну что, удалось ознакомиться?» – получаю ответ: «Слушай, ну посмотрел… Как-то все там витиевато».
На самом деле, это не совсем так. Смит постарался технически сложные вещи, понимание которых требует предварительной теоретической базы, изложить максимально доступным языком. И у него получился своего рода путеводитель, эдакая инструкция по работе пилота с автомобилем. Тут-то и кроется причина «витиеватости», сложности восприятия. Коротенькое сравнение: вы пробовали разбираться с инструкцией, скажем, к телефону – без самого телефона, в глаза его не видя? Очевидно, что рано или поздно сталкиваешься с тем, что вот оно слово +/– знакомое, однако как его следует понимать в данном контексте, мягко говоря, не совсем ясно.
Смита нужно постоянно, так скажем, проецировать на автомобиль и дорогу, сверяя и сопоставляя те или иные теоретические вводные с конкретным спорткаром и реальным треком. Что, в общем, и подразумевает тренировочный процесс; чем я, собственно, и занимался в летнем сезоне 2022 года, где спорткар – болид Legends 600, а трек – ADM Raceway.
То есть, подытоживая данный микроблог, ключевым для понимания становится сам тренировочный процесс, или английское словосочетание Seat Time. Слушайте, я не сторонник тотального внедрения англицизмов в русский язык. Однако есть термины и понятия, которые довольно сложно перевести емко и однозначно.
Seat Time – это не просто накат; практический опыт; время, проведенное за рулем болида на треке; и так далее, и тому подобное. Seat Time – это правильный накат, грамотный опыт. Это время, проведенное за рулем спортивного автомобиля на треке с точки зрения практического ответа на вполне конкретные вопросы, решения продуманных и осмысленных задач.
Simply practice does not make perfect, only perfect practice makes perfect.
В контексте наших задач перевод будет звучать следующим образом:
Сам по себе накат не сделает нас быстрыми пилотами, только грамотный тренировочный процесс сделает нас быстрыми.
В этом смысле, начиная трудиться с тем или иным гоночным автомобилем, тесты должны представлять собой именно учебные практики – Seat Time. До тех пор, пока мы не чувствуем себя комфортно в работе с органами управления спорткара, не испытываем достаточно спокойной уверенности на пределе собственного пилотажного уровня (когда мы отдаем себе строгий отчет, что мы делаем и как на это реагирует автомобиль), – так вот, до этих пор нам с вами не нужен ни быстрый, «острый» и «резкий» чемпионский болид, ни новое колесо. Резкая машина, понятно, не простит новичку даже малейшей ошибки; однако почему нам не нужно новое колесо?
Смотрите. Каждый пилот оставляет на дороге свой собственный черный след, который соответствует, так скажем, внешней границе сцепления шины с асфальтом. У кого-то этот след подобен широкому и бесформенному мазку валиком по забору; другие рисуют кистями того или иного размера; по-настоящему же быстрые люди работают колесом – как чертежным карандашом, оставляя за собой след соответствующей ширины. Ясно, к чему нужно стремиться:
Ширина черного следа, коллеги, маркер наших ошибок в работе с колесом!
Согласитесь, вряд ли на начальном этапе на нужен быстрый и «резкий» автомобиль, новым колесом которого нужно работать так же, как работает Эдриан Ньюи грифелем своего чертежного карандаша!?
Итак, что же есть предел гоночного колеса и как с этим бороться?
Не вдаваясь в технические нюансы конструкции шины (коих столько, что сам черт ногу сломит!), принципиально важно отметить следующее: один из ключевых ее ингредиентов – масло. Говоря максимально упрощенным языком, чем больше масла в составе конкретной шины, тем она мягче; и тем, соответственно, лучше «липнет» к дороге. Тем выше коэффициент сцепления данного колеса с данным покрытием.
Благодаря этому качеству шины и вертикальной нагрузке (то есть весу автомобиля со всем его содержимым), колесо не просто цепляется за дорогу, – но способно в динамике генерировать силу трения куда большую, чем собственный вес автомобиля. Иначе говоря, классический постулат, что сила трения увеличивается по мере увеличения веса и коэффициента сцепления, в нашем случае работает преинтереснейшим образом.
Шина генерирует силу трения (зацепа, «держака») при ускорении авто, его замедлении, на поворотах. Однако более того, она способна генерировать комплекс сил. Например, при ускорении на выходе из поворота или при роспуске тормоза на входе (Trail Braking). Впрочем, об этом мы будем подробно говорить чуть попозже.
Смысл, «фишка», в том, что в случае комбинации продольных и боковых сил, действующих на колесо, их сумма (с точки зрения работоспособности шины) может быть значительно выше, чем максимум – предел – шины в каждом отдельно взятом направлении, на прямой или в повороте.
Собственно на этой «сверхспособности» гоночного слика Марк Донахью и построил Traction Circle – Колесо Жизни. И это главная тема издания.
Итак, движение «на слипе» – это прохождение поворота на максимальной сумме продольных и боковых сил, которые способна выдерживать шина до момента утраты сцепления с дорогой.
Slip – это еще один англицизм, который довольно трудно перевести однозначно и понятно. Точно одно, это – не скольжение, не подскальзывание и не проскальзывание в чистом виде.
Slip в первом приближении – это деформация шины, зависящая от коэффициента сцепления, а также веса и динамики автомобиля.
Далее же мы разберем две разновидности «слипа»:
Slip Angle – угол увода колеса, вызванный боковыми силами, например, в повороте;
Slip Ratio – коэффициент увода колеса, возникающий при воздействии сил продольных, например, при ускорении или торможении.
Self Aligning Torque: увод и стабилизация
Итак, Slip Angle, или угол увода, – это смещение (в силу деформации) шины от запланированного направления движения (точка, куда мы повернули руль; куда «смотрит» диск колеса) к реальной траектории, по которой следует колесо.
Угол увода – следствие эластичности шины. Когда мы пытаемся изменить направление движения автомобиля, та часть шины, которая непосредственно контактирует с поверхностью (пятно контакта), сопротивляется нашему усилию повернуть. Это сопротивление вызвано силой трения между шиной и поверхностью, иначе говоря – зацепом, держаком. Шина в пятне контакта как бы «прилипает» к дороге, а потому не поспевает за поворотом колесного диска. Учитывайте, что мы движемся; колесо крутится; пятно контакта постоянно, по мере вращения шины, меняется. Сумма этих «прилипаний» (когда шина опаздывает за колесным диском) по всему радиусу поворота и приводит в итоге к определенному угловому смещению. То есть – углу увода.
Далее, и это важно! Представьте себе катящуюся по дороге шину. Очевидно, что большую часть времени она не контактирует с дорогой, – зацеп есть только в пятне контакта и только на минимальную единицу времени. При этом шина – это эластичный, но монолитный организм. Поэтому «прилипание» и деформация в пятне контакта всенепременно ведут к деформации и той части шины, которой только предстоит контактировать с дорогой (Leading Tread Deformation), и той, которая уже успешно свое отработала и теперь стремится вернуться в свое первоначальное, нормальное состояние (Trailing Tread Deformation). Это постоянный циклический процесс, в котором задействованы все молекулы нашей шины.
Я бы хотел здесь заострить ваше внимание на том, что процесс распрямления шины, высвобождения энергии после контакта с дорогой (Trailing Tread Deformation) происходит ощутимо быстрее (весомей на руле!), чем процесс деформации передней части шины, которой только предстоит свидание с асфальтом (Leading Tread Deformation).
Чуть ниже будет понятно, почему это так важно.
А теперь давайте поговорим о взаимосвязи между углом увода, коэффициентом сцепления и боковой силой. Коэффициент сцепления изменяется вместе с углом увода; поэтому и боковая сила изменяется вместе с углом увода. Зацеп и боковые перегрузки увеличиваются по мере увеличения угла увода. Ровно до тех пор, пока не достигают своего предела.
Если продолжить экспериментировать со скоростью сверх этого предела, увеличивая угол увода, мы получим и падение боковых нагрузок (не глупо было б это научиться чувствовать!), и уменьшение коэффициента сцепления. Шина утрачивает последовательное «прилипание» (деформацию), «вырывается на свободу» (breaks loose – отличная метафора!). Это состояние нам всем очень хорошо известно: мы боговдохновенно скользим, пролетая мимо поворота.
Однако так ли криминален Sliding, или скольжение? – Продолжим разбираться.
Вспомните, в третьей главе «На слипе» мы говорили о черном следе, который оставляет на асфальте буквально каждый пилот; и отметили, что чем тоньше этот след, тем мастеровитей его «художник».