000
ОтложитьЧитал
– Мой сын может его предупредить, – сухо ответил мастер.
– Было бы очень жаль лишиться его компании, мастер! – заявил Каин, помотав головой. – У нас с ним завязалась преинтереснейшая беседа в доме, которую я бы хотел продолжить. А кроме того, не имея титула мастера, он не сможет подняться на третий этаж, в обитель мастеров. Чтобы связаться с О'ран, ему придется обращаться к помощи посредников, чего вам, Аркат-ран, делать не придется.
– Вам уже доводилось бывать в клановых монастырях? – с подозрением спросил мастер.
– Ещё нет, но я достаточно наслышан, – нисколько не теряясь, ответил Каин.
Мастер молча перевел взгляд на сына, ожидая его мнения. Немного поколебавшись, сын кротко поклонился отцу.
– Я приведу архипретора к монастырю, отец, – отозвался Хан.
Мастер вновь перевел взгляд на Каина. Казалось, он видит его насквозь. Спустя еще мгновение мастер отправился вперед быстрой, уверенной, но в то же время гармоничной походкой. Совсем скоро он скрылся за первой отвесной скалой, за которую заводила извилистая тропа ввысь.
– В путь?
– Конечно же, – подтвердил Каин, неспешно зашагав вперед.
Киракия с Ханом двинулись вперед, держась одной с ним скорости.
– А что Киракия обычно делает в монастыре? – как бы между прочим поинтересовался Каин.
– Помогает кухаркам, – быстро ответил Хан.
– Хан, он знает, – подала голос Киракия. – Я ведь вам говорила, господин архипретор, я иногда там тренируюсь.
– Вместе со всеми. И с О'ран, – добавил Каин.
– И с О'ран, – подтвердила Киракия. Её лицо вдруг изменилось, она что-то вспомнила.
Каин, ожидавший этого, повернул к ней голову.
– Что-то не так? – поинтересовался он с видом точно знающего причину человека.
– Господин архипретор, вы не позволите мне отлучиться на несколько минут? Я быстро вас догоню. Мне нужно кое-что забрать с собой из дома, – попросила она.
– Кира, сейчас не время! – тихо вставил Хан.
– Пусть бежит, – вмешался Каин, жестом руки отпуская Киракию.
Та, отвесив благодарственный поклон, со всех ног помчалась в другую часть поселения.
– Поверить не могу, что она рассказала вам про то, что нарушает наши традиции… – удивленно произнес Хан. – И про мечи тоже.
– Она не говорила ни слова про мечи, Хан, – ответил Каин. – Я сам догадался. – Хан вопросительно на него посмотрел. – Ученики в монастыре обучаются с помощью деревянного оружия, лишь за год до Инициации получая в руки настоящие мечи, это я знаю из рассказов своего товарища в столице. А ещё я знаю, что если какой-то мастер выбрал себе ученика в протеже, то такому ученику настоящее оружие выдаётся гораздо раньше. – Он весело усмехнулся. – Она проговорилась, что О'ран и некий мастер Каджар обучают её лично, и логично предположить, что ей давно позволено учиться с настоящим оружием. Но в монастыре Ву'Лан едва ли кто-то даст настоящее оружие женщине, ведь после такого ни один мужчина не пожелает взять этот клинок в руки. Скорее всего, она крадет оружие отца или дяди из дому на время тренировок, что ей прощают, раз позволяют нарушать традиции.
– И вы решили, что, попав в монастырь и выполнив ваши поручения, она воспользуется возможностью остаться внутри, чтобы провести занятия?
– Именно так, – кивнул Каин. – Я долго думал, почему ей прощают нарушение традиций клана. Не знаю, кем ей приходится О'ран, но подозреваю, что упомянутый ею мастер Каджар занимает в клане высокое положение и является её отцом, – уверенно завершил он.
Хан внимательно его выслушал.
– Вы сделали так много выводов из пары фраз и простых наблюдений, господин архипретор?
– Да, – вновь положительно кивнул Каин. – Возможно, я что-то упустил или в чём-то ошибся, но думаю, в целом я всё верно истолковал. – Он вновь весело усмехнулся. – Чувствую себя чертовски неловко, если ошибаюсь в таких оценках
Хан немного помолчал.
– В чём-то вы все же ошиблись, архипретор, – заговорил он спустя короткое время. Каин с интересом посмотрел на молодого акари. – Мечи, которые в монастырь носит Кира, действительно принадлежали её отцу в молодости. Но… он исчез, считается погибшим. У неё не осталось родных, кроме матери. Нынешний О'ран был лучшим другом её отца, а Каджар-ран ей даже не родственник, но он заботился о ней, будто старший брат. – Немного нахмурившись, Хан добавил: – Каджар-ран считается сильнейшим бойцом клана, которого все в Ву'Лан уважают и считают наиболее достойной заменой О'ран, когда придет его время. Враждующие с нами кланы боятся его гнева. – Хан вновь посмотрел Каину в глаза: – Надеюсь, вы не чувствуете себя неловко, архипретор.
– Я не знал, что она сирота, – с сожалением произнес Каин.
– Она обожает свой клан, господин архипретор, – продолжил Хан. – Почти влюблена в Ву'Лан и мечтает быть похожей на отца, в своё время бывшего здесь довольно известным. Все прочили её отца на звание О'ран клана, пока он не пропал, оставив эту ношу своему лучшему другу. – Хан выглядел так, словно описываемая им ситуация была ему неприятна и даже причиняла боль. – Но наши соплеменники не приемлют Киру с её поведением. А она никак не сдаётся. О'ран, видимо, пытается вернуть долг другу, заботясь о его дочери, чем на самом деле делает ей хуже. Понимаете, господин архипретор? При всей благосклонности нынешнего О'ран большинство мастеров клана уже давно бы изгнали её или хуже – казнили. Что, скорее всего, и произойдёт, когда у клана появится новый О'ран. – Хан, подобно отцу, сохранял внешнее спокойствие, но был в этом еще не так хорош – беспокойство, гнев и даже немного отчаяния были все еще заметны в нём. – Я бы мог её защитить, но даже в моей семье её бунтарство не приемлют. А вы только что… Вы помогаете ей подкидывать лишних дров в костер всеобщего неодобрения, господин архипретор.
Дослушав Хана, Каин провел в молчании с минуту.
– Ты её любишь, верно? – спросил он, наконец.
Хан молча на него поглядел. Какое-то время тишину нарушал лишь хруст снега под ногами двоих, идущих по тропе ввысь.
– У нас это не принято, архипретор, – тихим голосом ответил Хан. – Не так, как у вас, на равнине. Мужчина Ву'Лан должен любить лишь отца, матерей, и братьев, а своих жён защищать и контролировать, не позволять своим чувствам к ним размягчать свой характер. Таков порядок. Мой прадед следовал ему. И дед. Затем отец. И я… должен. – Хан глубоко вздохнул, преодолевая волнение. – После Инициации я должен буду выбрать трёх девушек клана, покинуть дом отца и поселиться с ними в новом доме, расширив и укрепив позиции своего рода в клане силами своей новой семьи.
– Тебе не по душе такая судьба?
– Мне бы хватило одной, господин архипретор, – с тяжелым вздохом ответил Хан. – Одной, с которой мы вместе росли, учились, взрослели.
– И ты говоришь это так грустно, – хмыкнул Каин. – Мне казалось, у вас не возникает проблем в общении.
– Она верит, что мы… друзья. Соратники, не более, – ответил Хан, нервно переминая пальцы. – А я… боюсь ей сказать.
– Кто бы мог подумать, что даже бесстрашные воины акари боятся признаться в нежных чувствах, – протянул Каин. Хан промолчал. – Удивительно.
– Вы – архипретор, господин Каин, – вдруг серьезно сказал Хан, и в его голосе была слышна просьба. – Про вас говорят, что акари могут вам доверять. Даже Кира не постеснялась рассказать вам о своих проступках перед кланом. Я прошу вас, не говорите ей.
– Почему же? С такими вещами не стоит тянуть, Хан. И если тебе не хватает смелости сказать ей это лично…
– Я боюсь, что это станет концом нашей дружбы, господин архипретор! – взволнованно ответил Хан. – Я рассказал вам это в надежде, что вы сумеете подсказать мне как поступить правильно, не нарушив долга перед кланом и не изменив себе. Я не могу задать такой вопрос дома отцу. Он не поймет.
– С каких пор мужчине Ву'Лан нужно согласие незамужней женщины, чтобы назвать её своей?
– Мне нужно её согласие, архипретор. Клан не терпит её характера, а мне она нравится такой, какая она есть. Я хочу, чтобы мы с ней стали ещё ближе. Я не хочу её подавлять, не хочу, что бы она стала… обычной, но я должен буду это сделать ради неё.
Каин тяжело вздохнул и горько улыбнулся:
– Скоро ведь Инициация, Хан. Те, кто её пройдут, получат право заводить жён. Ты понимаешь, что её может увести другой, верно?
Хана словно ударила молния. Он остановился и встревоженно посмотрел на Каина, всем своим видом спрашивая у него, что же ему делать.
Каин остановился рядом. Он продолжил:
– Кроме того, если провести всю жизнь в нерешительности или страхе потерять дружбу, ты умрешь один. Без любви. Со ставшей фальшивой дружбой за спиной. – Каин бессознательно потянулся к безымянному пальцу на правой руке. Там, на скрытом под перчаткой безымянном пальце, остался уже едва заметный след от некогда носимого кольца, давным-давно выброшенного, но к которому в моменты душевных переживаний его всегда тянуло. – Ты обратился ко мне за советом, Хан. Вот он: если ты встретил в своей жизни кого-то, настолько для тебя ценного, то либо хватайся за этого человека и оберегай, что есть сил, или же немедленно отсеки эти чувства, удались от этого человека и никогда, никогда больше не возвращайся, посвяти себя другому делу. Жизнь имеет свойство… – Каин, заметив что вновь позволил себе запрещенные самим собой воспоминания, убрал руку от безымянного пальца, – очень жестоко наказывать за нерешительность. Не медли до той поры, пока жизнь не поставит тебя в положение проигравшего. А что из двух вариантов выбрать, решай сам.
Хан слушал Каина внимательно, внимая каждому слову.
– Спасибо вам, господин архипретор, – неспешно произнес Хан, всё ещё обдумывая услышанные слова. – Как сын своего отца, я не имею права на… слабость, которой являлись эти мои мысли. И не мог спросить совета ни у кого из соплеменников или родных. Но ваши слова… вселили в меня уверенность. И… ясность, – произнес он, заметно смягчившись.
– Пообещай мне только одно, Хан, – вдруг попросил Каин.
Хан, исполненный благодарности к этому человеку, незамедлительно кивнул:
– Чего вы хотите, господин архипретор?
– Ты смог вырасти среди своих сородичей другим, не таким, как они, – серьезно сказал Каин. – Обретя твердость тела и духа, ты не потерял способности слышать своё сердце и душу. – Он сделал короткую паузу, придав большего значения и силы следующим словам: – Не потеряй этих качеств, Хан. Не сломайся.
Хан простоял несколько секунд молча, в полной мере пытаясь осознать то, чего просил архипретор, а затем, приложив кулак к сердцу, сделал ему кроткий поклон:
– Обещаю, господин архипретор.
Каин услышал едва различимый на ветру звон бьющихся ножен где-то позади. Он не сразу признал вернувшуюся Киракию: теперь она носила плащ-накидку из звериных шкур, накинутый поверх одежды, неся за спиной несколько перевязанных друг с другом предметов – по форме, очевидно, мечей, обернутых в белую материю.
– Простите, что так долго, господин архипретор! – поспешила она извиниться, на удивление легко дыша после столь долгой и спешной пробежки. – Я готова продолжить путь! – энергично заявила она.
Каин и Хан, оба смотрели на неё, и она, кажется, почувствовала изменение в их взгляде.
– Что-то не так? – осторожно спросила она.
Каин молча увел взгляд в сторону. Хан стоял в нерешительности.
– Идите вперед, я пойду следом. Хан? – Каин бросил на юношу взгляд, призывающий к действию.
– Ты замёрзла? – пытаясь вернуть своему тону прежнюю твердость, спросил Хан.
– Что? Я? Нет, это всё мама! – оправдывалась Киракия. – Не хотела выпускать меня из дома, как увидела, что я полезла за мечами.
– Пойдем, нельзя заставлять господина архипретора ждать. – Приобняв девушку за плечо, Хан продолжил путь по тропе ввысь.
– Да, вперед! – поддержала Киракия зашагав вместе с ним.
Каин, позволил им обогнать себя на несколько шагов и неспешно двинулся следом.
– Представь себе, мама снова их перепрятала! – энергично продолжила Киракия свой рассказ, весело улыбаясь в компании старого знакомого. – Пришлось сказать ей, что меня ждет сам архипретор, чтобы выбраться из дому… и то заставила меня одеться теплее!
Хан с доброй улыбкой слушал её рассказ. Двое вновь начали говорить о своем, казалось, почти что забыв про присутствие архипретора позади. Каин шёл следом.
– Так будет лучше, – тихо, почти про себя, говорил он сам себе. – У них будет своё счастье. Я здесь не за этим. Не стоит испытывать судьбу. У меня был свой шанс.
На пару секунд задул сильный встречный ветер. Капюшон Киракии откинулся назад, позволив Каину увидеть её лицо еще раз, перед тем как она снова накинула его на голову. Каин приложил усилие. Отыскал в себе силы. Выбросил её образ из головы.
– Так будет лучше, – в последний раз сказал он себе, вновь сосредоточив мысли на предстоящих делах.
Глава VII
29.11.1489 г. Н.Э.
Святилище клана Ву'Лан, их боевой монастырь, уместнее было бы назвать крепостью или дворцом. Этот комплекс соединенных меж собой живописных деревянных сооружений, каждое из которых включало в себя от двух до пяти архитектурно изящных ярусов, выстроенных на мощном каменном фундаменте, был окружен низкими стенами и бастионами и поражал своей красотой и величием любого пришельца. Конструкция из местного скального камня местами перемежалась с древесными вставками, служившими стилистическими архитектурными украшениями или чем-то более бытовым, вроде перил, лестниц или внешних переходов между разными частями монастыря. Основное и наиболее крупное здание монастыря делилось на три структурно разных этажа: так, первый и вместе с тем наибольший в просторе этаж был высотой в десять метров, выстроен почти целиком из камня, с мощными опорными колоннами, толстыми стенами и редкими древесными вставками, чем более всего походил крепость, нежели на часть священного для своего народа храма. Второй этаж в своем составе балансировал между древом и камнем и стилистически все еще напоминал твердыню, но с большим количеством деревянных украшений изящной ручной работы и открытыми верандами. Третий, самый малый в размерах, но вместе с тем самый визуально утонченно красивый этаж в своей конструкции из камня оставил лишь опорные колонны. Он был особенно богат украшениями, но попасть туда было возможно только со второго этажа, так как к нему не вело никаких внешних переходов. Это было место для уединений, медитаций и созерцаний.
Удивительно широкое пространство плоской вершины горы позволяло акари разместить на ней не только сам монастырь, но и несколько примыкающих к нему тренировочных площадок, вычищенных от снега. Такой монастырь мог вместить в себя сотни, быть может, тысячи людей и выдержать серьёзную осаду, даже если бы располагался на равнине. Здесь же, на вершине горы, что подымалась выше первых слоев облаков, это была неприступная крепость.
Каин не сразу поверил своим глазам, увидав монастырь во всём его великолепии. Ожидавшие такой реакции Киракия и Хан весело улыбались, глядя на лицо архипретора, прибывшего из столицы.
– Нравится? – гордо спросила Кира, заранее зная ответ.
– Я ожидал… меньшего, – сдержанно ответил Каин.
Хан провел его и Киракию до главных ворот. Массивная дверь-половинка отворилась, пропустив пришельцев во внутренний двор. Ещё на подходах к вершине троице были слышны возгласы и боевые выкрики групп молодых учеников, тренирующихся во дворе монастыря. Теперь, они могли видеть эти стройные шеренги воинов акари, разделённых на возрастные группы, усердно повторяющих тот или иной прием, захват, стойку или удар, показанный их мастером.
Киракия, казалось, сгорала от нетерпения. Хан был собран. Каин шёл уверенным, спокойным шагом, его взгляд выдавал всю ту сосредоточенность и целеустремленность, которые он смог себе вернуть.
Наконец Хан подвел Каина и Киракию ко вратам самого монастыря, где их уже ждал его отец. Не дойдя до врат монастыря десяти шагов, Каин догнал сопровождавших его акари и шепнул им, что они отныне свободны и могут отправляться по своим делам. Ему пришлось проигнорировать прощание Киракии и почтительный поклон Хана – он не хотел рисковать вновь потерять душевное спокойствие. Быстрым шагом сблизившись с Аркатом-ран, он заговорил тоном, лишенным лишних эмоций:
– О'ран в обители на третьем этаже?
Мастер Аркат молча кивнул.
– Ведите.
Мастер открыл для него дверь-половинку и зашёл внутрь. Каин следовал, не отставая. Изнутри дворец выглядел скромнее, но от того не был менее красив. Отсутствие помпезных украшений, дорогих люстр, живописных картин и прочих атрибутов роскоши и изобилия, в угоду хорошему освещению от множества простых настенных ламп, свободному пространству и удобству перемещения, по-своему красили это место. Они шли по длинному коридору со множеством ответвлений к другим сегментам монастыря, мимо дверей, ведущих в тренировочные или спальные залы. Им редко кто-либо встречался на пути: сейчас шли часы тренировок.
– Могу я задать вам личный вопрос, Аркат-ран? – вдруг заговорил Каин, когда они, завернув за угол, шли к уже видневшейся лестнице на второй этаж.
– Задавайте, архипретор Феррер, – все так же сухо ответил мастер.
– Кому из своих сыновей вы прочите своё место в семье, когда ваше время в этом мире подойдет к концу?
– Хану, – ответил мастер. Этот человек не был лишен эмоций, скорее, наоборот, в нем они были исключительно сильны, однако его над ними контроль казался почти нечеловеческим, что лишь укрепляло производимое им впечатление несгибаемого, «железного» человека. – Упреждая ваш вопрос, архипретор: мой старший сын – отличный воин. Воин, привыкший исполнять приказы. Глава рода обязан уметь их отдавать. – Мастер ступил на первую ступень лестницы вверх. – Мой второй сын, вне всяких сомнений, осилит все испытания Инициации и вместе с ней обретёт пока не достающую ему силу духа. Он станет достойным лидером.
– Что, если он решит отправиться на службу в столицу?
– Это не его судьба, – отрезал отец юноши. – Мы оба прекрасно понимаем, архипретор, что вы избавились от моего присутствия на пути в монастырь, только что бы обговорить с моим сыном что-то, что вы хотели бы оставить от меня в секрете. И я позволил вам это лишь потому, что опыт вашего общения с моим старшим сыном располагает меня верить в ваше видение. Но не думайте, что ваше видение или видение моего сына стоит выше блага Ву'Лан, – спокойным, сильным и волевым, не оставляющим права на протест тоном сказал Аркат-ран. – Я положил всю свою жизнь на алтарь благополучия моего клана. Принимал решения, действия, выборы и бои, что несли процветание клану и роду, не мне. Как это делали главы моего семейства до меня. Как это делают главы иных больших семей клана. Эта же судьба ждёт Хана.
– Вы не желаете сыну иного будущего?
– Это не имеет никакого значения, архипретор. Я знаю, что другим жителям равнин не дано понять нашего уклада. Вопреки заблуждениям, нам не чужды понятие справедливости и желание жить так, как мы того хотели бы сами, – невозмутимо ответил мастер. – Но вы, как близкий нам по духу человек, должны понять. Если все то, что я о вас слышал, правда, то вам известна необходимость человеческих жертв ради выживания и процветания родного народа, – завершил мастер.
Они преодолели приличную часть второго этажа, но лестницы выше всё не предвиделось.
– Я знаю, каково отказывать себе, мастер, – ответил Каин, не уступая Аркату в самообладании и спокойствии речи. – Знаю, что процветание большинства для иных оборачивается зверем, требующим новых жертв. Я их приносил. Но мне никогда не приходилось требовать того же от тех, кого я бы любил.
Слова Каина, кажется, задели мастера Арката. Что-то неуловимое в нём отреагировало на эти слова сдавленной, приглушенной болью. Но он не дал этому проявиться внешне.
– И я не знаю, мастер, хватило бы мне сил и духа потребовать этого от близкого человека, зная каково это. – Мастер Аркат остановился и обернулся к Каину всего в трех шагах от образовавшейся за поворотом винтовой лесенки на третий этаж. – Мой сын упоминал о вашей заботе к своим подчиненным, архипретор. Но он не упоминал о том, что вы боялись ими жертвовать. Разве, посылая своих преторианцев на смерть, вы не просили их о жертве?
– Мне никогда не приходилось посылать своих солдат на смерть, мастер, – уверенно ответил Каин. – Люди совершают ошибки, – серьёзным тоном добавил он. – Цена моих была высока. Я не ищу им оправдания. Я принял их. Но не могу исправить. – Он посмотрел мастеру Аркату в перевязанные лентой глаза: – Дайте сыну шанс пожить, мастер. Позвольте ошибаться, учиться, бороться, понять, принять. – Аркат слегка нахмурился. Казалось, он вот-вот вспылит, но что-то его удерживало. Каин не ослаблял напора: – Дайте принять это решение самому. Вы всегда успеете принудить его поступить так, как считаете нужным, но пока… не совершите ошибку, мастер, которую не сможете исправить. – Каин ступил на первую ступень вверх и стал подниматься. Аркат не следовал за ним, а Каин его не ждал. – Вам стоит гордиться своим сыном, – добавил Каин напоследок, пропав из виду.
Мастер все еще стоял на месте. Выражение полного спокойствия вернулось к нему, но он казался задумавшимся над словами архипретора. А возможно, пропустил его слова мимо ушей…