Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945

Предисловие

Эта книга представляет собой своеобразное изложение истории создания нацистской службы безопасности^[1] и превращения ее из партийного органа и секретной полиции в могущественное Главное управление имперской безопасности; это подробнейший рассказ о поддержке ею военных усилий Гитлера и поглощении давнего конкурента – военной разведки, абвера^[2].

Автор, Вильгельм Хёттль, австриец по национальности, попал в немецкую секретную службу в 1938 году, а в последнее время работал в управлении зарубежной разведки. С началом войны находился в отделе СД Вены в качестве советника по юго-восточным европейским проблемам. Хёттль был в курсе всех секретных действий немцев, направленных против Чехословакии, Югославии, Румынии и Венгрии. В 1943 году он был переведен в Берлин, в Главное управление имперской безопасности, и стал заниматься внешней разведкой, получив задание по организации разведывательной деятельности на территории слабеющего союзника Германии – фашистской Италии.

Вследствие этого Вильгельм Хёттль может поведать много интересного из истории немецкой подрывной деятельности в ряде европейских стран.

По характеру своей службы он имел тесные контакты с правительством Хорти в Венгрии, с Чиано и итальянским фашистским режимом, а также агентами, задействованными в различных государствах, в числе которых были Великобритания и Соединенные Штаты, в период с 1938-го по 1945 год.

Чрезвычайно интересной частью его повествования является раздел, в котором он раскрывает последние интриги немцев в Швейцарии в самом начале 1945 года, когда они пытались убедить группу американской секретной службы во главе с Алленом Даллесом^[3] в реальной опасности длительного сопротивления немецких войск в так называемом альпийском редуте в горах Баварии и Австрии. По мнению Хёттля, миф этот использовался для того, чтобы выторговать более выгодные условия оккупации Германии западными союзниками. Историки, создающие последнюю главу хроники Второй мировой войны, не могут ничего противопоставить этому утверждению, исходившему от Кальтенбруннера^[4] и Шелленберга^[5] и отражавшему политику фюрера в конце войны.

Книга впервые была опубликована в Австрии под названием «Тайный фронт», причем автор скрылся под псевдонимом Вальтер Хаген. В данном издании он выступает под собственным именем.

Переводчик книги «Секретный фронт» на английский язык – полковник Р. Стивене, бывший сотрудник британской секретной службы. Он был взят в заложники молодчиками Шелленберга в ноябре 1939 года в голландском местечке Венло и до 1945 года находился на положении интернированного в Германии, где успешно пополнил свои обширные знания о германской секретной службе. Его оценка событий, описываемых Хёттлем, будет небезынтересна читателю.

«Когда я закончил перевод книги «Секретный фронт», – написал он, – то находился под сильным впечатлением. Во-первых, автор изложил в ней свои личные переживания и наблюдения. Во-вторых, книга написана смело и критически, с привлечением неопровержимых доказательств. И в-третьих, факты, лично ему известные, он представил честно и объективно – без былых пристрастий и предубеждений, от чего книга только выиграла…

Для меня, в частности, было интересно познакомиться с характеристиками, данными им целому ряду нацистских лидеров, – таким, как Гиммлер, Гейдрих, Шелленберг, Мюллер и другие. Ведь с ними мне пришлось довольно тесно контактировать в гестапо в течение всех пяти с половиной лет моего пребывания в плену. Естественно, автор был хорошо и лично с ними знаком – лучше, чем я. Точность и объективность их описаний позволяют надеяться, что эпизоды, приводимые им в ходе повествования, изложены также правдиво и вполне заслуживают доверия. Сам же я знаком с ними мало».

В ходе подготовки книги к изданию я провел несколько дней с Вильгельмом Хёттлем в Австрии, проверив заодно имевшиеся в его распоряжении материалы по немецкой секретной службе, которыми он дополнил английское издание. Следует отметить, что его описания не претендуют на полноту, но предоставляют читателю возможность довольно обстоятельно ознакомиться с характером деятельности организаций, служивших тоталитарному режиму и оказавших в целом ряде случаев воздействие на ход истории путем изготовления и использования фальсифицированных документов, оговора и клеветы на лиц, выступавших против диктаторских режимов и войны, организации заговоров и интриг для сокрытия или предупреждения реальных событий.

Далее Хёттль показывает механизм работы секретной службы на территории самой Германии, в Центральной, Юго-Восточной и Южной Европе. Я уговорил его отказаться от безличного стиля историка и изложить определенные исторические эпизоды с личных позиций их участника.

Тем не менее, офицер секретной службы в силу сложившейся привычки не полностью вскрывает отдельные факты и источники, доводя их до общественности. Однако мне лично Хёттль в подобных случаях давал исчерпывающие ответы. Вместе с тем он не хотел представить свою версию событий в стиле шпионского рассказа Л. Мойзиша «Цицерон»^[6]. В связи с этим следует отметить и тот момент, что Хёттль не раскрывает свои собственные формы и методы работы, применявшиеся им в борьбе против союзников, хотя в частных разговорах он достаточно открыт.

Во время наших бесед он рассказал мне забавный случай, связанный с его шпионской деятельностью в Будапеште, который я привожу. Речь шла о том, как он ухитрился получить из американской дипломатической миссии конфиденциальные документы. Для этого он воспользовался услугами некой венгерской фирмы, изготовлявшей машины для резки и измельчения бумаги, получивших название «волк». По его заказу была изготовлена и доставлена американцам специальная машина, которая через определенные интервалы времени не измельчала документы, а убирала их в мешок специальным механизмом. Таким образом к нему попал целый ряд документов Госдепартамента. История эта продолжалась, правда, не очень долго, так как американские дипломаты почувствовали неладное.

Хёттля, загорелого флегматичного австрийца в возрасте тридцати семи лет, я нашел в Бад-Аусзее, где он жил среди озер и гор в самом сердце того самого мистического редута, о котором шли самые различные толки в начале 1945 года.

Место это находится неподалеку от связанных с глубокими суевериями мрачных Мертвых гор с ландшафтом, близким к лунному, где Кальтенбруннер и другие военные преступники скрывались в тот момент, когда Третий рейх рухнул и рассыпался в прах. И хотя наш разговор шел о немецкой секретной службе, ликвидированной союзниками, было ясно, что остатки ее разлетелись подобно капелькам ртути во всех направлениях – на Запад и Восток, оставив свои следы в лице Хёттля и ему подобных, легко отзывающихся на толчки, идущие с Запада или Востока.

Жизнь его не стала еще слишком спокойной. Время от времени ему встречаются бывшие коллеги, находящиеся теперь на русской службе. Совсем недавно он был подвергнут допросу американцами, интересовавшимися его связями с советской зоной оккупации, и он посчитал, что и русские не преминут сделать то же самое при первой возможности. В своей горной цитадели Хёттль жил спокойно, тихо и осторожно, пока в мае 1953 года в журнале «Шпигель» не была опубликована статья, затронувшая его, в которой было допущено много неточностей и искажений и которая побудила его выступить с уточнениями.

Своей поездкой к нему я остался доволен, убедившись в его объективности. И хотя его повествование не всегда документировано, это объясняется тем, что многие документы рейха были уничтожены во время последней оргии, связанной с мистическим уходом Гитлера; к тому же союзники конфисковывали все, что оставалось. Для историков осталось слишком мало материалов… Тем самым нацистским пропагандистам и торговцам мифами было предоставлено широкое поле деятельности для реконструкции истории и написания ее такой, какой им бы хотелось ее видеть. Поэтому в качестве «доказательств» стали использоваться воспоминания. На сегодняшний день написано довольно много различных мемуаров именно этого толка, к числу которых, к счастью, книга Хёттля не принадлежит.

Не вдаваясь в его этические мотивы, можно сказать, что при написании своей книги он не преследовал иных целей, кроме показа истории секретной службы и ее дел такими, какими он их лично видел. Если в его повествовании и имеются какие-то пробелы, то они могут быть легко восполнены другими авторами. А то, что у него прослеживается страноведческий уклон, вполне объяснимо. В недооценке скрытой оппозиции Гитлеру в Германии он также не одинок. Глядя на происходившее глазами Хёттля, мы видим довольно четкую картину бедственного состояния в конце войны тех стран, которые невежественно назывались «гитлеровскими шакалами» и позже стали сателлитами России.

В управление Шелленберга Хёттль попал, потому что, еще не будучи сотрудником секретной службы, успешно занимался изучением особенностей различных народов, населявших бывшую империю Габсбургов, и политических течений в ней. Что же касается его как человека, каковым он предстает со страниц собственной книги, то его можно посчитать за интеллигентного хамелеона, робко выглядывающего из щели серого альпийского редута. Он не старается улучшить свой автопортрет какими-либо посылками демократического плана. Хёттль прежде всего – реалист, и, вне всякого сомнения, мы еще услышим об этом авторе.

Ян Кольвин

Часть первая
ЛЮДИ, КОТОРЫХ Я ЗНАЛ

Глава 1
СТРУКТУРА СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ

Я не собираюсь оправдываться по поводу моего прихода в немецкую разведку. Произошло это в 1938 году после вторжения немецких войск в Австрию, а организация называлась тогда «службой безопасности». Каждое государство всегда подчеркивает, что его секретная служба предназначена для обеспечения безопасности страны, хотя, естественно, в ее деятельность входят шпионаж и довольно часто – саботаж. Поскольку и наши задачи носили такой же характер, я буду далее называть свое управление «немецкой секретной службой».

Первостепенно задачей этой службы после падения Австрии являлся разгром Малой Антанты^[7], чтобы не дать союзникам возможности отдышаться.

Сам я в то время был студентом, изучавшим историю и не имевшим никакого представления о своем будущем. В службу я был привлечен, так как в Венском университете специализировался как раз по региону Юго-Восточной Европы. Немецкая секретная служба была заинтересована в установлении связей с историческим факультетом университета в целях создания специальной школы, где готовили специалистов по подрывной деятельности в европейских странах. Прусский офицер разведки, некий Полте, привлекший меня к работе в службе, особенно интересовался менталитетом различных национальных групп, входивших в свое время в состав Габсбургской империи, и трениями между ними и государством.

Я был послан в Берлин, где проживал в крохотной комнатке на одной из небольших улиц в районе Кёпеника, где началась моя специальная подготовка. Наша штаб-квартира в период войны находилась на Беркаэрштрассе в Шмаргендорфе – пригороде Западного Берлина. Пятьсот сотрудников работали непрерывно в три смены без выходных. Подразделения размещались в современных зданиях, выстроенных из красного кирпича и неплохо оборудованных. В основном здании когда-то размещался дом престарелых с множеством небольших квадратных комнат. Здание было реквизировано с началом войны, и в нем обосновался зарубежный отдел СД, занимавшийся исключительно операциями за границей и обработкой материалов, поступавших оттуда. До войны это был совсем небольшой отдел, размещавшийся на Вильгельмштрассе под покровительством министерства иностранных дел.

Моим шефом в первые годы войны был генерал СС Йост^[8]. Наши помещения строго охранялись подразделением войск СС. Каждый сотрудник имел специальный пропуск. Пропускная система была введена и для технических подразделений, размещавшихся также в Западном Берлине – в районе Ванзее. Там изготовлялись фальшивые документы и паспорта, находилась лаборатория криминалистики и секретная радиостанция, где осуществлялась подготовка радистов, а впоследствии велась «радиоигра». Эти подразделения относились непосредственно к службе безопасности и не имели никакого отношения к военной разведке.

После начала войны присвоение очередных званий и продвижение по службе шло довольно быстро, так что в 1943 году я был уже майором, а в 1944 году – подполковником^[9], начальником отдела VI управления Главного управления имперской безопасности по разведке и контрразведке в Центральной и Юго-Восточной Европе.

Моя штаб-квартира в то время находилась в Будапеште – в старинном районе города, в небольшом дворце, построенном в XVII веке в период турецких войн и принадлежавшем ранее графу Батиани. В моем подчинении было шесть человек, а в задачу входило поддержание связи с венгерской секретной службой и немецкой колонией. Жил я там же.

Денежное довольствие мне перечислялось на счет в венском кредитном банке. Поскольку я находился за рубежом, начисления шли в долларах – 700 долларов в месяц в качестве оклада и 500 долларов на транспортные расходы. Фонд оплаты агентуры в рейхсмарках был неограничен, долларов же и швейцарских франков в нем было совсем мало. Вначале деятельность моя носила в основном политический характер, но в ходе войны была переключена на военные аспекты. За последние полтора года войны мною было направлено за линию фронта довольно большое число агентов. Агенты и информаторы, действовавшие за линией фронта, получали в среднем (в пересчете на доллары) по 5 тысяч. Группа немцев же, проживавшая в Аргентине и шпионившая против Соединенных Штатов, получала максимальную сумму в 50 тысяч долларов. Назвать имена этих людей я не могу, так как они еще живы и проживают там же.

Думаю, что из сказанного читатель поймет направленность и характер моей работы. Однако целью этой книги не является раскрытие технических методов и приемов немецкой секретной службы. Вместо этого я намерен показать, как некоторые виды этой деятельности оказывали воздействие на ход истории.

Полагаю, что и британская секретная служба являлась инструментом государственной политики и осуществляла подобную же деятельность. Тем не менее, могу сказать, что в целом ряде случаев, касающихся сфабрикованных инцидентов и стремительно развивавшихся интриг, немецкая разведка оказывалась более компетентной.

Однако прежде чем перейти к подробному раскрытию некоторых аспектов, я остановлюсь на характеристике людей, с которыми мне приходилось работать.

Хотя это может прозвучать странно, но все годы нам приходилось работать в условиях соперничества со своими же собственными подразделениями и организациями. Дело в том, что служба безопасности – СД выросла и всецело зависела от СС^[10], секретной полиции – гестапо^[11] и нацистской партии. Вследствие этого она являлась исполнительным органом в осуществлении политики Гитлера, хотя и пыталась получить некоторые полномочия на проведение более реального курса.

Основным нашим соперником была военная разведка вермахта, абвер, – организация, созданная гораздо раньше нашей, более дряхлая и подходившая с устаревшими мерками к проблемам войны. Она получала всемерную поддержку Генерального штаба и подчинялась Верховному командованию вермахта. Абвер обладал большой степенью самостоятельности, поэтому нашей секретной службе было непросто ограничивать его влияние, а впоследствии и поглотить, поскольку объединить наши усилия не удалось.

Хочу привести организационную структуру секретной службы и военной разведки, так как это поможет читателю в дальнейшем лучше разобраться в историях, о которых я ниже поведу рассказ.

В Германии были по сути дела две разведывательные организации – военная разведка (абвер) и внешняя разведка службы безопасности. Абвером до 1944 года командовал адмирал Вильгельм Канарис^[12], внешнюю же разведку в 1944 году возглавил генерал-майор СС Вальтер Шелленберг, в подчинение которого вошли подразделения расформированного к тому времени абвера, осуществлявшие разведку за рубежом.

Руководство зарубежной военной деятельностью осуществлялось иностранным отделом, затем управлением Верховного командования вермахта, во главе которого, как мы уже упоминали, стоял адмирал Канарис. У него было два заместителя – адмирал Бюркнер и генерал-лейтенант Пикенброкк.

Пикенброкк занимался непосредственно вопросами разведки, Бюркнер же ведал административными вопросами, поддерживал связь с министерством иностранных дел и отделом военного атташата Генерального штаба армии.

В абвере имелись центральный аппарат и аппарат разведки, подчинявшиеся заместителям Канариса. Центральный аппарат ведал вопросами организации, финансов и права, не касаясь разведывательных аспектов.

В распоряжении шефа абвера находилось, кроме того, специальное подразделение, имевшее номер 800, преобразованное затем в так называемую Бранденбургскую дивизию.

Аппарат разведки организационно состоял из трех отделов: 1-го отдела, занимавшегося сбором и обработкой разведывательной информации; 2-го отдела, ведавшего вопросами ведения психологической войны, подрывной деятельности и саботажа, и 3-го отдела, отвечавшего за контрразведку и вопросы безопасности.

Каждая группа армий имела собственный разведывательный отдел с подобными же секторами. В армиях и дивизиях были предусмотрены так называемые разведывательно-информационные центры. После реорганизации 1944 года они были переименованы в войсковые разведывательные подразделения.

В военных округах также имелись подразделения разведки и безопасности (контрразведки), перед которыми стояли те же задачи, что и перед фронтовыми разведподразделениями. Структурно они подразделялись на три направления, подобно берлинскому управлению. Подобные же органы были созданы в нейтральных и дружественных странах, где они получили статус военных организаций. Их оперативная деятельность не ограничивалась только страной пребывания, а распространялась на сопредельные, а также вражеские страны.

Еще одним источником поступления информации являлись военные и иные атташе, подчинявшиеся, однако, не управлению военной разведки, а отделам военных атташе в главных штабах сухопутных войск, военно-морских и военно-воздушных сил.

Политическая (внешняя) разведка вначале являлась 3-м отделом службы безопасности и была впоследствии реорганизована в VI управление Главного управления имперской безопасности (ГУИБ). Возглавлял его генерал-майор СС Шелленберг. Здесь имелись отделы, занимавшиеся вопросами организации и ведения зарубежной и промышленной разведки, саботажа и другими аспектами (см. схему).

ОРГАНИЗАЦИЯ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ – АБВЕРА

Первоначально VI управление имело так называемых «наблюдателей» в различных сферах разведывательной деятельности с задачами, подобными задачам военной разведки (абвера), но гораздо меньшими по объемам. В нейтральных и дружественных странах разведывательная работа осуществлялась под руководством «главных представителей VI управления».

В целом ряде дипломатических миссий Германии в дружественных странах имелись полицейские атташе, которые, однако, непосредственной разведывательной деятельностью занимались совсем мало, ограничиваясь чисто полицейскими вопросами.

ОРГАНИЗАЦИЯ VI УПРАВЛЕНИЯ ГУИБа

Функции VI управления ГУИБа резко отличались от функций других его управлений и не имели ничего общего с полицией и гестапо, на чем настаивал Шелленберг. Эта его позиция была еще более усилена, когда VI управление поглотило военную разведку (абвер) и включило в свой состав большое число бывших абверовских офицеров.

Министерство иностранных дел располагало собственным разведывательным аппаратом, используя все без исключения посольства и немецкие дипломатические представительства за рубежом.

Кроме того, имелись и различные «специальные организации» типа исследовательского центра военно-воздушных сил, оснащенные секретными телефонами и оборудованием для беспроволочной связи.

На приводимых схемах представлена структура военной разведки, абвера, до 1944 года и VI управления Шелленберга после поглощения им военной разведки.

Глава 2
РАЙНХАРД ГЕЙДРИХ

СУДЬБА ГЕЙДРИХА

Любое упоминание немецкой секретной службы, так или иначе, связано с именем Гейдриха^[13]. Тем не менее создание этой службы не являлось делом только его рук: на организационную сторону и формирование характера ее деятельности оказали свое влияние многие люди. Взять хотя бы адмирала Канариса, до 1944 года возглавлявшего вполне самостоятельную военную разведку вермахта^[14] и имевшего двух заместителей – адмирала Бюркнера и генерал-лейтенанта Пикенброкка. Среди других следует назвать небезызвестного Гиммлера, высшего шефа СС, и генерал-майора СС Вальтера Шелленберга, начальника политической секретной службы (внешней разведки), поглотившей в 1944 году ведомство Канариса. Самую же значительную роль играл, вне всякого сомнения, Райнхард Гейдрих, человек, которого нельзя забыть, если он хоть раз встретился на вашем пути.

Кто же был этот Гейдрих? Когда летом 1931 года еще молодым человеком в возрасте двадцати семи лет он вступил в СС, все, что было о нем известно, так это то, что он был оберлейтенантом флота, выброшенным, как говорится, за борт «реакционным» немецким адмиралитетом за его симпатии к национал-социалистам. Так, во всяком случае, интерпретировал свою историю сам Гейдрих, близко к реальности, но не совсем точно.

В действительности причиной его увольнения со службы были обстоятельства, далекие от политики. В Киле, где он тогда находился, Гейдрих познакомился с дочерью местного архитектора, и они сблизились, что, впрочем, было вполне естественно. Молодой лейтенант, репутация которого не отличалась безупречностью, имел ряд связей с женщинами и девицами весьма фривольного характера. Несмотря на это, архитектор был готов отдать за него замуж свою дочь и обратился к будущему зятю с вопросом о деталях свадьбы. Лейтенант же цинично отказался от женитьбы. Ничто, как заявил Гейдрих, не заставит его жениться на девушке, которую мало интересуют его служба и успехи: особа такого рода не достойна быть женой офицера!

Когда обращение к старшим по званию офицерам ничего не дало, а Гейдрих продолжал отказываться от женитьбы на своей жертве, возмущенный отец письменно обратился к командующему флотом адмиралу Рёдеру^[15] с изложением обстоятельств дела. Будучи строгим и суровым командиром, тот уволил Гейдриха со службы.

Подробности этой истории были мало кому известны, а Гейдрих постарался, чтобы она не получила распространения. Об истории же, в подлинности которой я нисколько не сомневаюсь, я услышал от его коллеги по секретной службе, генерала СС Германа Беренса^[16]. На какой-то вечеринке в 1940 году некий подвыпивший морячок рассказал о сути дела собравшимся. Когда слух об этом дошел до Гейдриха, незадачливый рассказчик оказался в концентрационном лагере по обвинению в клевете и злословии с указанием, чтобы он оттуда не вышел.

Как «офицер, уволенный с флота за свои национал-социалистские убеждения», Гейдрих был встречен с распростертыми объятиями в гамбургской СС. В то время СС была еще незаметной организацией, в которую входили по большей части задиристые малообразованные парни, так что новый рекрут с высоким интеллектом скоро выдвинулся и привлек к себе внимание руководства. Рейхсфюрер СС Гиммлер посчитал, что молодой человек способен на крупные дела.

Гейдрих был весьма амбициозным человеком, прекрасно представлявшим себе свое будущее. Совсем не случайно и не по рекомендации или подсказке кого-то другого он стал заниматься вопросами секретной службы и секретной полиции. По своей собственной инициативе он представил Гиммлеру объемную докладную записку, в которой изложил необходимость создания этих институтов. Гиммлер сразу же согласился с его предложением и наделил Гейдриха полномочиями по созданию службы безопасности в составе СС, заверив, что после прихода национал-социалистов к власти ему будет поручена организация секретной полиции с проведением, скорее всего, реформы существующей полицейской службы.

Несмотря на это, имя Гейдриха, даже в партийных кругах, было мало кому известно. Правда, заместителем фюрера была подготовлена инструкция, в соответствии с которой служба безопасности СС во главе с Гейдрихом будет впоследствии признана в качестве единственной разведывательной службы партии и что все остальные информационные подразделения партии и CA^[17] прекратят свое существование. Но кто такой был Гейдрих, никто толком не знал. Но и это входило в часть плана Гейдриха: оставаться до поры до времени в тени, изображая из себя рядового, преданного партии члена и верного подчиненного своего шефа Гиммлера.

В марте 1933 года Гиммлер был утвержден полицейским президентом Мюнхена. Он немедленно назначил Гейдриха начальником политической секции своего управления, и тот в течение всего нескольких месяцев создал эффективный контрольный инструмент – баварскую политическую полицию.

Гейдрих никогда не был идеалистом и приверженцем какой-либо идеологии, отличаясь чрезвычайным цинизмом, принимавшимся иногда за либеральность мышления. При подборе сотрудников он обращал основное внимание на их готовность к подчинению и абсолютное послушание, мало интересуясь даже их отношением к политическому курсу национал-социалистской партии. Многие из близких к нему людей не были нацистами, но отличались отличной дисциплиной, усердием и исполнительностью.

Генрих Мюллер^[18], ставший впоследствии шефом гестапо, был, например, ярым противником национал-социализма вплоть до 1933 года. Он, однако, быстро продвигался по служебной лестнице у Гейдриха, несмотря на партийное требование учета прошлой деятельности того или другого человека. Только перед войной Гиммлеру удалось с трудом уговорить партийную канцелярию принять шефа гестапо в члены НСДАП^[19].

И это не было исключением. В качестве другого примера можно назвать Вернера Беста^[20], заместителя Гейдриха по службе безопасности, направленного им в Берлин в качестве своего представителя с задачей вхождения в прусскую полицию. Но этот был энтузиастом и идеалистом.

Первостепенной своей задачей в то время Гейдрих считал нейтрализацию и подчинение себе политической полиции Пруссии, самой крупной в государстве. Герман Геринг, являвшийся премьер-министром Пруссии, был одновременно начальником прусской политической полиции, делами которой фактически заправлял Рудольф Дильс^[21], проявивший себя как первоклассный организатор и администратор уже в период правления прусского рейхскомиссара Франца фон Папена^[22].

Дильс, высокого роста, худощавый, темноволосый, с чертами лица монголоидного типа, был самым настоящим интриганом. На первых порах Гейдрих вступил в конфликт с ним, встретив достойного противника. Отчасти благодаря своему административному таланту, отчасти – принадлежности к влиятельному студенческому братству Дильс, будучи в возрасте около тридцати двух лет, занимал довольно прочные позиции по службе и в обществе еще до прихода нацистов к власти. Сам он нацистом не был и поддерживал националистическую партию, а также организацию правого толка – солдатский союз «Стальной шлем». В борьбе против прусского социал-демократического правительства и, в частности, против Карла Северинга, министра внутренних дел, Дильс был рьяным сторонником фон Папена. Когда же понял, что ничто уже не остановит поступательного движения национал-социалистов, то своевременно перешел в их лагерь. Ему удалось установить контакты с руководством НСДАП, а когда Геринг был назначен премьер-министром Пруссии, то предоставил в его распоряжение не только свои знания и способности, но и секретную информацию, которой располагал. В 1932 году в его руки попали секретные досье, которые велись в прусской полиции на всех политических лидеров, как он потом мне рассказывал, причем особое внимание было уделено национал-социалистскому руководству и всем более или менее заметным лицам, которые когда-либо проживали в Берлине. От острого взора полиции не ускользнули и малейшие поступки этих личностей, в особенности интимного характера. Геринг сразу же понял ценность материалов Дильса, которые мог использовать в своих политических целях. Таким образом, Дильс попал в ближайшее окружение Геринга. Быстрый взлет Геринга к высотам Третьего рейха, видимо, не в последнюю очередь был связан с материалами Дильса, из которых ему стали известны многие тайны партийной верхушки.

Благополучно пережив смену правительств, Дильс продолжал укреплять свои позиции в Берлине, чем в это же время занимался Гейдрих в Мюнхене. Такое положение дел не могло длиться долго: два человека одного и того же характера, с одинаковыми амбициями, стремившиеся к одной и той же цели, мирно сотрудничать не могли. Дильс вступил в ожесточенную борьбу. Несколько раз Гейдрих решал, что одержал верх, как тут же убеждался в нанесении успешного контрудара Дильсом, сумевшим убедить Геринга в весомости своих аргументов. Наконец, в апреле 1934 года Дильс был вынужден уступить. Геринг разрешил уговорить себя по поводу целесообразности передачи прусской секретной полиции в подчинение Гейдриху, являвшемуся уже заместителем Гиммлера. Дильс ушел со своего поста и был направлен в Кёльн в качестве тамошнего главы администрации. К слову говоря, Геринг долго колебался и принял такое решение в самый последний момент. Дильс намеревался было продолжить свою прежнюю деятельность, но Геринг позвонил ему и объявил о своем решении.

На этом, однако, отношения между Герингом и Дильсом не прекратились. Геринг очень редко отходил от людей, которые когда-то были, образно говоря, под его крылом. К таковым он испытывал комплекс лояльности и преданности, продолжая считать себя их покровителем, даже если и не был в состоянии на данный момент оказать им реальную защиту. Дильс с тех пор так и оставался региональным администратором в Кёльне, а затем в Ганновере, но Геринг старался оказать ему покровительство при первой же возможности. Дильс женился позже на кузине Геринга, вдове офицера полиции, брата Геринга.

Войдя в семейный круг Герингов, Дильс рассчитывал вновь вернуться к активной политической жизни, но обстоятельства сложились не совсем так, как он полагал. Уже в начале 1943 года Дильс понял, что Германия проиграет войну, и попытался убедить своего шурина сделать соответствующие политические выводы. Но это ему не удалось, как и целому ряду других влиятельных лиц, пытавшихся вырвать Геринга из летаргического сна. И все же родственные отношения с рейхсмаршалом оказали ему неоценимую помощь. Это обстоятельство спасло ему жизнь, когда он после событий 20 июля 1944 года^[23]был арестован. Казнь его казалась неминуемой, хотя он, по сути дела, всего-навсего заигрывал с заговорщиками. Числился он и в списках Гейдриха – среди лиц, подлежавших ликвидации (но Гейдрих сам был ликвидирован прежде).