Российский колокол № 5–6 (41) 2023

Ежеквартальный журнал художественной литературы

Издаётся с 2004 года

© Интернациональный Союз писателей, 2023

Слово редактора

Здравствуйте, дорогие читатели!

Благодарю вас за интерес, проявленный к журналу «Российский колокол».

Существует мнение о кризисе современной литературы. Возможно, такая тенденция есть. Но когда видишь произведения наших авторов, обращаешь внимание на темы, поднимаемые ими, появляется уверенность: будущее литературы в безопасности.

Рубрику «Современная поэзия» открывает цикл стихотворений Алишера Сираджева о культуре, богатстве русского языка, народных традициях и обычаях, взаимоотношениях в семье.

Пронзительно, на разрыв о серьёзных вещах пишут поэты Анна Батчева, Дарья Мисюра, Иван Нечипорук.

Об известных поэтах-предшественниках, природе, а также с иронией о любви рассуждает Виталий Шейченко.

Александр «Сэро» Коньков метафорично повествует о насущном: бытовые проблемы, межличностные конфликты, размышления об истине, жизни и смерти в виде сказок и притчей.

В разделе «Современная проза» вы найдёте не менее значимые произведения.

Скрупулёзная исследовательская работа Альфреда Бодрова о героях Великой Отечественной войны отражена в очерке, посвящённом 80-летию подвига юной партизанки Лары Михеенко.

Поднимают тему войны автор из Калининграда Дмитрий Воронин – в его «Честной службе» проводятся параллели между событиями прошлого и настоящего; Ирина Горбань из Макеевки с произведением «Галинкина война, или Монолог из подбитого автобуса». Также заботит происходящее в мире Владимира Крупина в произведении «Украинский расчёт».

Кучкар Наркабил – автор из Ташкента – в своих произведениях «Любовь актёра» и «Вряд ли будут читать…» подчёркивает, как важно ценить тех, кто рядом, делить с ними самые яркие моменты жизни, искренне относиться к занятиям друзей и близких.

Начало романа Надежды Серединой «Двадцать лет спустя» – семейная сага на фоне общественных событий в стране.

В каждой строчке прозы Натальи Каратаевой сквозит любовь к природе. Например, «Так непонятна эта другая жизнь, другие существа, люди, птицы. И так понятна благодарность, наверное, всем» в рассказе «Ворон». Или трогательное повествование «Любовь Менты» про чувства Плутона и нимфы в легенде о появлении мяты. «Язык музыки», «Листопад», «Вечереет» или «Книга о радости» – какую историю ни возьми, каждая наполнена красочными образами.

Завораживающая сказка-притча кандидата филологических наук Людмилы Лазебной «Моя малая родина» – история об одной из мордовских деревень и местности вокруг.

«Литературоведение» целиком и полностью отдано Владимиру Голубеву с избранными главами из новой книги об истории развития литературной сказки в творчестве русских писателей XIX века.

Дорогие читатели, уверена, в этом сборнике каждому из вас отзовётся какое-нибудь из произведений.

Анна Боровикова,

прозаик и поэт, член Союза литераторов РФ

Современная поэзия

Алишер Сираджев

Алишер Сираджев (псевдоним – Алишер Зиё) родился в 1953 году в городе Нукусе Республики Каракалпакстан. Проживает в Ташкенте. Будучи по специальности инженером-энергетиком и экономистом, он посвятил сорок девять лет государственной службе в области строительства объектов энергетики и социальной сферы в Узбекистане, пройдя путь от монтажника до заместителя министра энергетики и электрификации Республики Узбекистан.

Наряду с трудовой деятельностью Алишер Сираджев увлекается поэзией, пишет на русском языке, хотя владеет также узбекским и таджикским языками. Основным мотивом творчества называет желание делиться с подрастающим поколением жизненной мудростью предков.

Лауреат и обладатель Гран-при многочисленных международных литературных конкурсов. Книги Алишера Сираджева на русском языке изданы в Узбекистане, России, Южной Корее, Турции, США, на Украине.

Речь русская – мелодия небес

 
Речь русская загадочна, чудна,
Ласкает слух, пронзает сердце, душу.
Дорога к овладению трудна,
Но я иду вперёд «и в зной, и в стужу».
 
 
Речь льётся, как мелодия с небес…
Божественные словосочетанья…
Картину представляю: русский лес —
Берёзок белоствольных очертанья.
 
 
Богатства познавая языка,
У берега оказываюсь Волги…
Течёт без края русская река,
Подобно языку, пленив надолго!
 
 
Сомнения развеять я не смог.
Река и речь – два чуда! Что же краше?
С могучим языком реки поток
Величием как будто спорит даже.
 
 
В понятие вникаю не спеша,
По сути, речи одухотворенье:
Загадочная русская душа —
Планеты уникальное явленье!
 
 
P. S. По вере – мусульманин я, таджик,
Традиции впитал, уклады с детства.
Но русской речи бьёт во мне родник,
Двух вер являя доброе соседство.
 

Великий шёлковый путь…

 
Познанье нравов и религий,
     обычаев и языков,
Различья этносов, традиций,
     общенья мирного ростков
Народы Азии, Европы
     сумели вместе обрести
Им предначертанной судьбою
     в Великом шёлковом пути.
Из Рима, Петры, Византии,
     через Багдад и Анкару
В Афрасиаб, Лоян, Карачи,
     пересекая Бухару,
Тянулись караваны с грузом,
     неся богатые дары,
Соседство мирное являя
     для той воинственной поры.
 
 
Культуру древнего Востока
     Великий путь всем открывал,
Учёных, зодчих и поэтов
     трудам мир должное воздал.
В гравюрах – рядом с Авиценной
     стоят Гален и Гиппократ,
«Канон» с почтением читают,
     наук врачебных фолиант.
 
 
Вверг астрономов в восхищенье
     правитель, гений Улугбек,
А мысли мудрецов Востока
     поныне излучают свет.
Эпоху процветанья края
     Тимур с народом созидал,
Расцвет империи могучей
     Клавихо миру описал.
И ныне наш народ уверен
     в грядущий возрожденья век,
Поэты блеском слов-жемчужин
     вновь затмевают лунный свет,
К народам стран Земли взывая —
     священный край открыт для всех,
Кто к нам мостит дороги мира —
     путей великих новых вех.
 

Сила слова

 
Весна… На людном перекрёстке
Сидит слепой в обносках нищий.
В руке видна монеток горстка,
Купить немного хватит пищи.
 
 
Листочек с надписью «Слепому
подайте» многие читают.
Но люди редкие чужому
Несчастью всей душой внимают.
 
 
В людском потоке шёл психолог,
Проникся чувством состраданья.
Путь размышлений был недолог —
Добром явил свои познанья:
 
 
Монету дав, он очень быстрым
Движением листок расправил.
Изящным росчерком волнистым
Слова какие-то добавил.
 
 
И каждый, фразу прочитавший,
Не оставался безразличным.
Немного мелочи подавший
С настроем дальше шёл отличным.
 
 
Слепой в растерянности… Странно,
Простой листок стал амулетом.
У сердца ночью постоянно
Хранит его… Настало лето.
 
 
Два новолунья миновало,
Любой прохожий был радетель.
И денег подано немало
Слепому. Бог тому свидетель.
 
 
С лихвой хватило на леченье,
И чудо в жизни совершилось:
Пришло желанное прозренье —
Ночная темень расступилась.
 
 
Увидев свет, он первым делом
Листок дрожащими руками
Достал, расправил и несмело
Прочесть пытался, но глазами,
 
 
Залитыми от чувств слезами,
Не смог. Поднёс его поближе.
Пред ним слова вдруг всплыли сами:
«Сейчас весна, но я не вижу».
 
 
Всего шесть слов, но силы сколько!
Любому, вникшему во фразу,
Насквозь пронзала сердце колко,
Меняя взгляд, по сути, сразу.
 
 
Инстинкт вбирать чужое горе
Заложен в людях изначально.
Но только он у многих вскоре
Исчез, как это ни печально.
 
 
Пусть в нашем мире состраданье,
Добро, участие к больному
Рождают чуткость и вниманье
И проявляются к любому.
 
 
А скептик, притчу прочитавший,
Изменит взгляд на силу слова.
Слепой, о зренье не мечтавший,
Весну увидел с нами снова!
 

Давным-давно в краях далёких…

 
Давным-давно в краях далёких
Среди царей и шахов многих
Властитель жил одной державы.
Ему владений было мало.
 
 
Расширить захотел границы
И войско шлёт с соседом биться.
Огромный город завоёван.
Народа дух, считает, сломлен.
 
 
Велит всем жителям собраться,
Его приказам подчиняться.
Гуманность проявить желает
И посему повелевает:
 
 
Всем женщинам, девицам, дочкам
Даёт возможность за ночь, срочно:
Что на себя они поднимут,
Ту ценность слуги не отнимут.
 
 
Еда, одежда, злато, живность…
На всё распространялась милость.
И пусть уносят то, что смогут,
Но без какой-либо подмоги.
 
 
Встаёт довольный царь под утро,
Считает, поступил он мудро.
(Останутся мужчины в царстве
Приумножать его богатство.
 
 
И в окруженье были рады,
Что лишних ртов кормить не надо.)
Но смотрит и глазам не верит:
Мужья на спинах, старцы… Вперив
 
 
Свой взгляд, он видит на дороге,
С трудом переставляя ноги,
На плечи водрузив, девица
Отца несёт. (Ему не снится.)
 
 
И дочка, боль превозмогая,
Идёт… Отца не оставляет.
Мужчина плачет от бессилья:
«О боже! Ей мои бы силы».
 
 
Бредёт старушка еле-еле,
На посох опираясь телом.
Такую ветерок шатает…
К груди ребёнка прижимает.
 
 
Несёт беременная деда…
Во все века кто б видел это?!
Дед просит: «Брось! Своё я прожил».
И слёзы… слёзы льются тоже…
 
 
Властитель… женщиной рождённый,
Поник, душою потрясённый.
Взглянул на новые владенья
И видит страшные виденья:
 
 
Пред ним раскинут город-призрак,
Нет ни души – могилы признак.
В домах ни звука, ни движенья,
На рынке нет столпотворенья.
 
 
Пустыней-городом он правит,
Печаль вот-вот его раздавит.
Он чуть не падает от страха,
Тоска пронзила падишаха.
 
 
Ведь столько лет прожил и правил,
Но мудрости он не прибавил,
Что, кроме золота и власти,
Есть в жизни истинное счастье.
 
 
Семья, любовь и чувства, дети —
Суть бытия на этом свете!
Шах сломлен был, но рассужденья
Уму явили озаренье:
Семья – вот главное богатство!
Иные мысли – святотатство.
 

Я сына одного лишь вижу

 
Журчит ручей на горном склоне,
И веет от него прохладой.
На сказочно красивом фоне
Кувшины наполняют влагой
 
 
Три женщины из сёл неблизких.
Хозяюшки сосудов этих
Сидят у выступов скалистых,
Играют рядом с ними дети.
 
 
Три мальчика – стройны, красивы —
Резвятся… юность так чудесна!
Кругом деревья, горы – диво…
Им всё на свете интересно.
 
 
Старик подходит к ним – не местный.
Водой из ручейка напившись,
На деток смотрит с ними вместе…
Одна из женщин тут, решившись,
 
 
Сказала: «Сына голос просто
Прекрасен, душу он волнует».
Вторая молвит: «Мой подросток
В посёлке лучше всех танцует!»
 
 
А третья женщина молчала…
Её спросил о сыне старый,
На что та скромно отвечала:
«Мой сын – обычный добрый малый».
 
 
Но тут наполнились кувшины.
На плечи ношу водружая,
Выходят мамы в путь. За ними
Наш старец, молча наблюдая,
 
 
Встаёт. Один сынок буквально
У мамы ношу отнимает,
Других обходит моментально
И гордо впереди шагает.
 
 
Его друзья: один танцует,
Пластичны мальчика движенья.
И душу мамочки волнуют
Второго рифмы-песнопенья.
 
 
Вновь та же мама вопрошает:
«Узнали сыновей вы ближе.
Кто – лучший?» Дед ей отвечает:
«Я сына одного лишь вижу!»
 

В кого же мы переродились?

 
Колье на праздник (повод веский)
Вручил жене, когда светало.
Надула губки, смотрит дерзко:
Каратов, видите ли, мало.
 
 
На улицу я быстро вышел.
Промозглый холод, дождь и ветер.
Воды потоки льются с крыши,
Погода – хуже нет на свете.
 
 
Торгует женщина цветами.
Стоит в плаще дедуля рядом.
Слышны в беседе их местами
Слова, пропитанные ядом:
 
 
«Алкаш, проваливай отселе,
Цветы тебе не по карману».
А дед ей вторит еле-еле
Совсем замёрзшими губами
 
 
И, невзирая на угрозу:
«К жене… больной… как без подарка…
Продайте хоть одну мимозу,
Поменьше, ту, что вам не жалко».
 
 
Уймёт ли ярость продавщица…
Сверкает гневными глазами:
«Закончишь дни свои в больнице,
Тебя я выведу пинками».
 
 
Не выдержал я оскорблений:
«Послушай! Дай цветочек деду!»
Являя жёсткость намерений,
Мой взгляд сулил большие беды.
 
 
Нашла за пять рублей мимозу,
В руках у деда трёшка только…
Заплакал дед… Скатились слёзы
По щёкам… Было очень горько
 
 
Такое видеть униженье…
Заныло сердце болью страшной.
(Добра и веры вырожденьем
Грозит бездушие ужасным).
 
 
Вскричал я: «Сколько стоят розы?»
«Пять тысяч». Тут же расплатился.
И вместо веточки мимозы
Букет дал деду. Он смутился…
 
 
Трясущимися от волненья
Руками выбрал самый малый
Бутон и мне, на удивленье,
Вернув цветы, сказал устало:
 
 
«С войны живём с женою дружно,
Рейхстаг мы брали с ней в сраженье,
Обоим нам немного нужно:
Всего лишь каплю уваженья».
 
 
Я шёл, а слёзы сами лились…
Колье… букет… бутончик розы…
В кого же мы переродились?
Лишь внешне на людей похожи.
 

Прижав к груди родной комочек…

 
Стал большим и сильным мой сыночек,
Сердце не нарадуется, глядя,
Даром не прошли те дни и ночи,
Что недосыпала сына ради.
 
 
Было трудно. Помню, как рыдала,
Но, прижав к груди родной комочек,
И пылинке сесть не позволяла,
Чтоб здоровым вырос мой сыночек.
 
 
От тебя я рада каждой вестке —
Слышу внука, как смеётся дочка,
Весь в заботах с милою невесткой…
Лишь бы не обидел кто сыночка.
 
 
Не вставал отец, болел весь месяц
И в бреду он звал тебя нередко.
«Навещал, – лгала, – сынок раз десять,
Спал ты в это время очень крепко».
 
 
Без тебя отца похоронила,
Говорила всем: мол, сын в отъезде,
А сама о помощи молила.
Помогли живущие в подъезде.
 
 
И когда однажды приболела,
Проронив от немощи слезинки,
Я всего лишь малость захотела:
Голову обнять моей кровинки.
 
 
С днём рожденья ты меня поздравил,
Приезжал, соседям говорила,
И букет прекрасных роз оставил…
Скрыла, что сама его купила.
 
 
Коль уйду не вовремя из жизни,
Не успеешь ты со мной проститься,
Не смотри на тело с укоризной,
Просто утомилось сердце биться.
 
 
Я желаю, милый, чтобы дети
Ласку и внимание дарили.
Самыми счастливыми на свете
Были дни, когда мы вместе жили.
 
 
Если в этой жизни хоть немного
В старости я стала нетерпимой,
Не ругай меня у гроба строго.
Будь здоровым, мой сынок любимый.
 

Любимой доченьке

 
Доченька, пишу тебе с надеждой,
Что простишь ты ветхую старушку.
«Мамочка», – промолвишь мне, как прежде,
На прощанье успокоишь душу.
 
 
Ты права: я повторяться стала…
В детстве, дочь, одни и те же сказки
Сотни раз я наизусть читала,
Овевая родненькую лаской.
 
 
Слушая, ты сладко засыпала…
Большего не нужно было счастья:
Твои ножки нежно целовала…
Я и ныне памяти подвластна.
 
 
Ничего не смыслю в интернете.
Не смотри с насмешливой улыбкой.
С «мышкой» кто в годах моих на свете
Ладить может быстро, без ошибки?
 
 
Помнишь, сколько лет тебя учила:
Есть красиво, поступать как надо…
И победе каждой моей милой
Я всегда была безмерно рада.
 
 
Ну прости, на скатерть уронила
Я недавно кашу, ты… кричала…
В детстве сколько раз тебя кормила,
Столько же переднички стирала.
 
 
Если вдруг беседы нить утрачу —
Прошлое я в мыслях воскрешаю:
Как в подушку плача, слёзы прячу,
Но тебя улыбки не лишаю.
 
 
Руку протянув, я помогала
Делать в жизни первые шажочки.
Робкими шагами умиляла,
Радостью одаривала дочка.
 
 
Не печалься, видя мою старость,
И не злись, осталось ведь немного.
У Всевышнего прошу лишь малость:
Руку протяни мне у порога.
 
 
Доченька, прости, что я посмела
Написать письмо и потревожить.
Ты права: я сильно постарела
И пора уйти уже, быть может.
 
 
С сердцем плохо было мне намедни…
Завершаю жизни путь с любовью,
А тебе желаю в миг последний
Чуткости от деток и здоровья.
 

Ложь во имя жизни

 
Больница, тихая палата.
Кровати у окна и двери…
Врачи хотят помочь солдатам
И сократить войны потери.
 
 
Друг просит друга утром ранним:
«Мне расскажи, в окне что видишь.
Не верю, что я с койки встану…
Как выжить, коли еле дышишь».
 
 
Второй ответил: «Солнце светит,
Играют дети… скоро взглянешь.
Прекрасно всё на белом свете,
Поверь, что на ноги ты встанешь».
 
 
Лежащий у окна не выжил…
Солдат окно открыл рукою.
Но ничего он не увидел:
Закрыто всё глухой стеною…
 
 
Врач объясняет осторожно:
«Глаз друг лишился после взрыва…
И видеть было невозможно…
Он лишь рассказывал красиво».
 
 
Солдат застыл на грани срыва…
Ком в горле… Он вздохнуть не может…
Слеза скупая с глаз скатилась,
А душу боль гнетёт и гложет…
 
 
Воистину, во имя жизни
Ложь прозвучала не напрасно.
Бывает правда тоже лишней,
Суровой, тяжкой и опасной.
 

Хромой котёнок

 
У входа в овощную лавку
Висит листочек с объявленьем:
«Продам котят!» – предельно кратко
Хозяин сделал предложенье.
 
 
Входную дверь открыв тихонько,
Заходит мальчик конопатый.
Купить желая он котёнка,
Спросил по поводу оплаты.
 
 
«Продам котят рублей по десять,
Возьмёшь приплод весь – скину сумму.
В придачу корм могу отвесить.
Дешевле не найдёшь, подумай».
 
 
Сказав, хозяин взял коробку
И выпустил котят… Довольный
Смотрел, как расползались робко
Комочки по полу, на воле…
 
 
Один прихрамывал заметно…
Отстал от всех своих собратьев.
«Возьму его, – сказал конкретно
Подросток, – мне его продайте».
 
 
Хозяин с жалостливой ноткой:
«Сынок, – промолвил, – он с дефектом.
Придётся с лапкой жить короткой,
Родился с отклоненьем редким.
 
 
Ветеринара заключенье:
Как все не сможет он резвиться.
Кривая лапка, без сомненья,
Со временем не распрямится.
 
 
Отдам тебе его бесплатно».
Но мальчик деньги дал и нежно,
Подняв котёнка аккуратно,
Прижав к груди, ответил спешно:
 
 
«Он также жить имеет право,
Как все котята остальные».
Хозяин отвечает здраво:
«Проблемы вносят в жизнь хромые.
 
 
Таким, с дефектами рождённым,
Никто не рад и их не лечат».
Тут мальчик с взглядом отрешённым,
Согнувшись, опуская плечи,
 
 
Скатал штанину до колена…
Хозяин, видя искривлённый
Сустав… металл (ступни замена),
Застыл картиной поражённый…
 
 
Представил, что родной сынишка
С дефектом был рождён ужасным.
Хлебнул бы горя он с излишком…
Давили мысли грузом страшным.
 
 
А мальчик доброе сужденье
Хозяину при этом выдал:
«У нас дефектов совпаденье:
Не бегал никогда, не прыгал.
 
 
Никто понять котёнка лучше
Меня, поверьте мне, не сможет.
Со мной лишь котик будет дружен,
И мне он, как никто, поможет».
 
 
P. S. Мы – люди – «здраво» рассуждаем:
Практично, человечность руша…
И сострадание теряем…
Итог: безнравственны, бездушны.
 

Сердца любимых берегите

 
В ауле горном, поднебесном,
Жил старец мудрый и умелый.
На всю округу был известен
Как чародей в искусном деле.
 
 
Игрушки делал он любые,
Вся детвора у ног толпилась.
Умельца мастера любили,
Лицо его добром светилось!
 
 
Машинки, куклы восхищали,
Но все они ломались часто.
О бережливости звучали
Его слова! Но всё напрасно.
 
 
Когда ладошки деток малых
Игрушку хрупкую сломали,
Спросили старца аксакалы:
«Зачем наносишь боль и раны?»
 
 
Мудрец, обычно молчаливый,
Тут улыбнулся как-то странно
И на вопрос неторопливо
Поведал свой рассказ сельчанам:
 
 
– Завет оставили мне предки,
Раскрыли сущность воспитанья.
С рожденья впитывают детки,
Как губка, всё в своё сознанье.
 
 
Мир ощущений познавая,
Запоминают всё невольно.
Игрушки, иногда ломая,
Осознают, что это больно.
 
 
Своё желание не скрою,
Пусть сердца голосу внимают
И в жизни бережно, с любовью
Пусть ценят всё, что окружает…
 
 
Пройдут года, и наши дети
По заведённому порядку
В любви своё подарят сердце
Прожить всю жизнь с любимым сладко!
 
 
А сердце хрупкое, столь нежно —
Хрусталь божественный и тонкий…
Задень слегка, чуть-чуть, небрежно —
И не собрать его обломки…
 
 
Аул известен всей планете!
Кто вырос в нём – тот долгожитель!
Понятна всем соль притчи этой —
Сердца любимых берегите!
 
 
С врачами всей земли поспорю:
Вода и воздух гор, твердите?
Подобно старцу, всем вам вторю —
Сердца любимых берегите!
 

Анна Батчева

Анна Батчева (настоящее имя – Анна Лисина) родилась в Донецке в 1997 году. В 2015 году переехала в Ростов-на-Дону, получила высшее образование в РГЭУ (РИНХ) по специальности «Информационные системы и технологии в экономике». Работает в сфере IT.Начинающий поэт, переводчик- любитель, автор песен в стиле фэнтези. Лауреат III степени всемирного фестиваля «Всемпоэзии-2023».

Рыцарь и Принцесса

 
Рыцарь уходит на фронт, а Принцесса – в Башню.
Ссору, конечно, накаркали им воро́ны.
Там у него – бездорожье и хлеб вчерашний,
здесь у неё – под окном облетают клёны,
стелют листву, позолоченную закатом,
на перепутье грядущего и былого.
 
 
Рыцарю бы отоспаться, но вот досада,
мысли бурлят в голове – не седой, свинцовой:
как там она, на последнем в пятиэтажной?
Снова, наверно, до ночи сидит и пишет
письма, стихи, переводы о чём-то важном.
Если/когда он вернётся, не будет лишним?
 
 
Он же не Принц: безземельный, не то чтоб знатный,
нынче ещё и подстрижен «под единичку».
Нет в нём ни тонкой возвышенности, ни тайны,
и всё никак не поборет в себе привычку
свет не гасить, уезжая: да пусть маячит,
а коммуналку оплатим, не так уж много.
 
 
Рыцарь не спит, а Принцесса – совсем не плачет,
в косах отливы жемчужного, не седого.
День распланирован, завтрашний – как вчерашний:
утром пробежка и кардио (чёртов пятый),
после – смотреть из окна на другие Башни,
чай с бергамотом и бабушкин джем из мяты.
 
 
Письма, стихи, переводы… О чём? Неважно.
Важно – дойти по осеннему бездорожью
до магазина, а после вкрутить отважно
лампу-стоваттку в маяк у себя в прихожей,
чтоб он светил день и ночь, без конца и края,
и коммуналку за это платить не нужно.
 
 
Рыцарь вернётся – она это точно знает
и достаёт с верхней полки вторую кружку.
 

Донецкие маки

 
Степь растянулась до горизонта маками.
Смотришь – и будто видишь её впервые.
Ты мне сказала: «Будет уж, Анька, плакать-то:
маково семя, вишь, не прошло навылет».
Ты мне сказала: «Вот прорастут все семечки —
пышною клумбой стану, красиво будет.
Не поливай меня ты слезами, девочка,
сникнут цветы от соли, сгниют под грудью.
Мне бы водой колодезной впрок напиться бы,
чтоб прорастали маки сквозь рёбра легче», —
и до утра баюкала под ключицами
пригоршню с верхом пойманной в грудь картечи.
…
Степь растянулась и налилась бутонами.
Ей, вероятно, что-нибудь тоже снится.
Мне снятся маки – алые, злые, томные:
комья сердец, нанизанные на спицы;
небо горит, земля отвечает заревом,
мятлики тянут к солнцу свои серёжки.
Лезут упрямо сквозь полусон и марево
из-под ключицы тонких корней дорожки.