000
ОтложитьЧитал
Губы Пилата дрогнули, и он покачал головой.
– Благодарю тебя, друг, за эти слова. Но я знаю, я струсил. Я чувствовал, как металлические пальцы моего страха сжимают мое горло, я чувствовал на своей шее холод этих пальцев. Я этого никогда не забуду.
– Ты сделал всё, чтобы спасти Его. Это… Тут я как врач теряюсь: через шесть часов умереть на кресте! – Леандр развел руки.
– А в результате – не спас. Не надо было соглашаться на эту казнь.
– И что бы было, прокуратор? – спросил Леандр. – Он же сказал тебе, что ты не имел бы никакой власти над Ним, если бы это не было так неизбежно, поэтому более греха на том, кто предал Его тебе. Они тебя использовали как оружие. Разве виноват меч, что им кого-нибудь зарубили. Виноват тот, кто держал в руках этот меч и направлял его.
– Только меч после убийства весь в крови убитого, а свои одежды они постирали, – невесело усмехнулся Пилат. – И теперь я пытаюсь смыть эту кровь кровью иудеев… Я омыл руки, сказал, что на мне нет крови Этого Невиновного!.. Но я же не безгласное оружие, я человек в конце концов, и я струсил, позволив им использовать меня как меч. Я доказал бы, что я человек, если бы не вынес этот приговор. Я, подчиняясь долгу прокуратора, долго шел на уступки иудеям, иногда вопреки собственному чувству, а тут я не хотел уступить. Если бы не этот донос… и еще кое-что… я не уступил бы.
– Произошло нечто, что было выше твоих сил, прокуратор. Фортуна – жестокая богиня, – сказал Леандр. – Тебя охватил внезапный страх перед этим нечто и перед самим собой, что ты не можешь бороться с этим нечто. А это не трусость, это бессилие человека перед Тайной.
Пилат с усмешкой внимательно поглядел в черные глаза друга.
– Ты, Леандр, говоришь о богине Фортуне? Я кое-что знаю; например, то, что ты разговаривал кое с кем.
Леандр не смутился и не отвел глаз.
– Но надо же мне было узнать, Кто Он, – ответил он.
– Да и я знаю, Кто Он: в протоколе синедриона было указано, за Кого Он Себя выдавал. Но это вопросы религии, от которых я далек; тут странно и непонятно другое: почему первосвященники так Его боялись, что проделали такую огромную работу, чтобы убить Его? Как сумели они перекроить разум народа так, чтобы он выступил против Мессии, на Которого он уповал, то есть буквально против самого себя! Чего они боялись? Они сами не верят в своего Бога, значит, и не могли верить, что Он – Сын Божий на самом деле. Для них Он был простым человеком, бедным галилеянином. И вот тут-то и встает вопрос, но под другим углом зрения, – Кто Он?.. Здесь замешаны какие-то непонятные мне силы. И эти силы и есть то нечто, о котором ты говоришь. А как те это объясняют?
Леандр понял Пилата.
– Те, то есть он говорит, что виноват во всем дьявол, князь тьмы. По их верованиям, это такая сила, которая во много раз выше человека и противостоит их Богу, а те всё больше винят предателя и первосвященников. И те тоже правы. Если бы они не допустили в свою душу дьявола…
– Это он – Иосиф из Аримафеи, – задумчиво сказал Пилат, – член синедриона. Аримафея – маленький городок на севере от Иерусалима… Тайный Его ученик. Может быть, и ты, Леандр, тайный Его ученик? Я знаю, те обращают в свою веру и язычников. Этим те и отличаются от иудеев, которые презирают всех неиудеев, даже если они приняли иудейскую веру. Иудеи даже злятся на своих же тетрархов за то, что они идумеи.
Леандр улыбнулся, но ничего не сказал. Пилат задумчиво глядел на чашу вина, но, кажется, ее не видел.
– Итак, Иосиф не поделился своими мыслями с остальными Его учениками, – заговорил Пилат. – Он – особый ученик, у него свое задание… А вот наш Логгин меня удивил. На пятый день после того, как я назначил его в стражу у Гроба, пришел ко мне и сказал, что хочет вернуться на родину. Я не утерпел и поинтересовался…
Леандр слушал спокойно.
– …поинтересовался, – продолжал Пилат, – украли или воскрес? И он сказал…
– Воскрес, – вырвалось у Леандра.
Пилат окинул его быстрым задумчивым взглядом.
– Конечно, ты не был Его учеником. Он тебя поразил так же в день суда и казни, как и меня. Скажи, что тебя в Нем поразило? Я хочу сравнить твои мысли со своими.
– На этот вопрос я затрудняюсь ответить, – сказал Леандр и, уловив хитрость Пилата, добавил: – Впрочем, так же, как и ты.
На террасе послышались шаги, и через минуту на балкон с колоннами вошел высокий широкоплечий человек в длинной светлой пенуле. [Пенула – плащ из плотной ткани. – В.Б.] Пилат, увидев его, поднялся с ложа. Он знал этого человека – это был контубернал [Контубернал – в древнем Риме адъютант. – В.Б.] Марулла. После слов приветствий, контубернал передал Пилату свиток пергамента, скрепленный печатью кесаря. Пилат сорвал печать и развернул пергамент. Прочитал его и побледнел.
– Я знал, что будет так. Это конец, – сказал он Леандру, криво улыбаясь. А контуберналу Марулла Пилат сказал:
– Я покидаю Иерусалим немедленно.
Через полчаса Пилат и его приближенные покинули навсегда дворец Ирода Великого. Поехали по северо-западной дороге. Пилат остановил своего коня. Он в последний раз взглянул на Голгофу, сейчас холодную, одинокую, покрытую беловатым налетом морозного зимнего дня.
– Что бы ты не говорил, Леандр, а я не понимаю, – сказал Пилат задумчиво. И повторил: – Не понимаю.
– Ты, прокуратор… – Леандр осекся. – Ты, Всадник, выпил бы вот этого травяного отвара.
Пилат обернулся к своему врачу. Сначала он посмотрел ему в глаза, затем перевел свой тяжелый взгляд на бутылочку с отваром. Пилат усмехнулся:
– Лучше вино со смирною, чтобы одурманиться и забыть о своих мучениях.
– Куда же теперь, Всадник?
– В Рим, – ответил Пилат, и повторил: – В Рим… И к кесарю, куда же мне еще ехать. Ведь мне приказано явиться к самому Тиверию.
Пилат ударил коня ногами по бокам и галопом помчался вперед. Леандр спрятал бутылочку в мешочек, висевший у него на поясе, и поехал вслед за своим пациентом и другом, бормоча: «Эх, Понтий, Он и есть Истина, о Которой ты спрашивал у Него».
Но, когда Пилат приехал в Рим, выяснилось, что на Капрею ему ехать не надо, поскольку старик Тиверий умер, не дожив трех дней до весеннего равноденствия, и Пилату пришлось отчитываться о своей деятельности перед новым, двадцатипятилетним императором Калигулой. Тот отослал Пилата в изгнание в Виенну, где шестой прокуратор Иудеи вскоре покончил с собой, приняв яд.
Калигула сыграл заметную роль и в судьбах Антипы, Иродианы, виновников ужасной смерти Иоанна Крестителя, и Агриппы, сына убитого Иродом Великим, своим отцом, тетрарха Аристовула и племянника тетрархов Филиппа и Антипы. Калигуле вдруг вздумалось назначить царем Иудеи Агриппу. Последний сделал всё для того, чтобы в глазах молодого кесаря все остальные претенденты на царский престол выглядели как можно непригляднее и темнее. Калигуле было все равно и наплевать, он всегда делал лишь то, что захочет мизинец на его левой ноге. Он засмеялся над словами Агриппы, затем сказал:
– Ты смешной. Можешь ехать в Иерусалим. Зачем делить между тетрархами провинции? Они все принадлежат мне. Поэтому садись на престол своего деда Ирода, когда-то верно послужившего Риму. Назначаю тебя царем.
Хотя эти слова были произнесены кесарем так, словно он подал Агриппе милостыню мелкой монетой или назначил его своим шутом, Агриппа был очень доволен этим назначением и, откланявшись, уехал в Иерусалим. Но мы уже знаем, какая страшная смерть его постигла спустя восемь лет после этого назначения.
Иродиана, честолюбивая и властолюбивая, узнав о назначении своего брата Агриппы на престол, посчитала чуть ли не оскорбленною себя. Она самое хотела стать царицей. Кое-как растолкав ленивого старого своего дядю и мужа Антипу, довольствовавшегося своим положением отставного тетрарха, наговорив ему много слов – и лестных, и обидных, – эта женщина увезла Антипу в Рим. Калигула совсем не хотел принимать Антипу, но молодое любопытство взяло верх. Сначала Калигула только посмеивался, но затем вдруг неожиданно разозлился.
– Клянусь царством Плутона, я не видел более наглого существа. Только я могу решать, кто будет царем, и не тычь мне свои законы. Я – закон для тебя и для всех вас. Мне плевать, что ты ему дядя. Вот у меня есть любимый конь – и я сделал его сенатором. Агриппа – забавный, – я сделал его царем. А кто ты такой? Я тебя не знаю и никогда не видел. А за твою дерзость… – Калигула задумчиво оглядел старика Антипу, словно на глаз хотел определить его рост с большой точностью. – Хочешь, я велю распять тебя на кресте как моего непослушного раба?.. – И Калигула захохотал прямо в побледневшее лицо Антипы, который мысленно проклинал Иродиану за эту поездку в Рим.
– О, нет, – хохотал Калигула дальше, – мне пришла в мою гениальную голову прекрасная идея: я велю сделать для тебя металлический престол, который будут под тобой раскалять, пока он не побелеет. Вот потеха будет!
Крупный пот выступил на лице и на всем теле Антипы.
Калигула вдруг перестал хохотать и сказал тихо, свирепо и в то же время презрительно:
– Пошел вон и из Израиля, и из Рима. Ты более не тетрарх…
Так Антипа отправился в изгнание. Сначала он жил в Галлии, затем переселился в Иберию. Иродиана разделила его изгнание.
А Калигула вообще был очень смешлив. Однажды на каком-то пиршестве, как свидетельствует история, Калигула взглянул на двух сенаторов, возлежащих рядом с ним, и громко рассмеялся. Пожилые сенаторы почтительно взглянули на веселящегося кесаря-юнца.
– Я рассмеялся потому, – ответил на их взгляды кесарь, – что одного кивка моего довольно, чтобы вас тут же удавили.
Побледневшие сенаторы криво улыбнулись, показывая тем самым, как ценят они тонкий юмор великого кесаря.
В общем, все кесари I века после казни Иисуса, – от Калигулы до Домициана, – отличались не поддающемуся никакому разумению неслыханной, бешеной и небывалой кровожадностью, жестокостью, гордыней и сладострастием. Число жертв увеличилось неизмеримо, пытки стали более изобретательны, распятие на кресте уже не была самой страшной казнью, ибо появились казни еще страшнее. И каких только удовольствий себе не придумывали эти императоры! Они наслаждались мучительством многих и многих. И всё это в истории не случайно. Недовершенность Миссии Иисуса Христа – это та причина, почему жестокости и смерть есть до сих пор в наших земных жизнях. Через смерть на кресте, через ту Кровь, которую пролил Иисус и которая хранится в Чаше Грааля, Он получил огромную Силу, которая всё возрастает и возрастает. Миры Света увеличились численно, изменились качественно. Новые светлые монады устремляются на Землю. Черный исполин же располагает только теми монадами, которые в незапамятные времена совершили богоотступничество. Его господин Люцифер не может создавать монады. Отголоски бешенства и ярости черного исполина, увидевшего, что его победа частична, долетали до поверхности Земли, в мир людей. Демонические силы были направлены на уничтожение последователей Иисуса физически. Слабый демон государства Иудеи погиб, он стал не нужен более черному исполину, а отражение его гибели – разрушение Иерусалима и рассеяние великого народа. Черный исполин делает ставку на демона Римской империи и внушает ему, что он избран им на владычество всем миром, и он должен распространить свою власть на всю Землю. Как отражение этого, на римском престоле появляются императоры с сумасшедшей мыслью о всемирном владычестве, а их кровожадность, жестокость, бешенство и сладострастие, их садизм – отражение кровожадности, жестокости, бешенства, сладострастия и садизма самого черного исполина. К концу I века ярость черного исполина поутихла, он начал думать более спокойно. Живые факелы, то есть облитые смолой и подожженные заживо последователи Иисуса, небывалые пытки, массовые уничтожения ни к чему не привели. Церковь Христова жила в виде небольших общин, и число последователей Иисуса, несмотря на пытки и казни, увеличивалось с каждым днем. Рано еще думать о всемирном владычестве на Земле, решил черный исполин, и оставил демона Римского государства в покое. Черный исполин уже был занят церковью; ведь выкрикнул он в день разрушения ада, что, если Церковь Иисусова выживет, он внедрится в нее и взорвет ее небывалой жестокостью. И для этого надо найти таких своих приверженцев, которые прикинулись бы последователями Иисуса. Итак, нужно помочь этой церкви укрепиться и привести ее к власти. А власть на земле несовершенна из-за той же недовершенности Миссии Иисуса, она портит кого угодно, и где она, там обязательно будет и нетерпимость, и жестокость, и насилие, и гордыня, и страх. Что же это церковь существует в виде небольших общин, очень многочисленных и разрозненных! Апостолы Иисуса, которые три года получали благодать, исходящую непосредственно от Его личности, которым Он умыл ноги, чтобы они имели часть с Ним и которые получили крещение Святым Духом – Кровью Иисуса – понимали власть по-другому, ибо помнили, что «кто из вас хочет быть первым, тот будет вам рабом». Так учили они и учеников своих. Нужен человек, который никогда не соприкасался с Иисусом, никогда Его не видел и не был крещен Святым Духом, человек, который сам себя объявит апостолом и который, убежденный в душе своей, что служит делу Христа, соберет все разрозненные общины и объединит их властью. Только этого и нужно черному исполину, только и нужно, чтобы подготовить почву. И такой человек нашелся еще когда демону Римского государства внушались образы всемирного владычества. Человек нашелся, искренне порывавшийся к Иисусу, но не получивший благодати от Него, а последнее было важно для черного исполина. Ему только надо было, что объединить общины единоначалием, ибо черный исполин просчитал свои ходы, и в будущем мерещилось ему темное демоническое существо, деятельность которого на земле отразится как «священная инквизиция».
Итак, этот человек, услышавший призыв Иисуса к служению, вдруг взял себе больше полномочий, чем требовалось, и развил такую бурную деятельность, что оттеснил настоящих апостолов и, насколько мы знаем по его Посланиям, он сам признается в том, что поспорил с Петром, поставленным и на земле и на небе Самим Иисусом «пасти Его овец». [Иоан. 21, 15-17. – В.Б.] Во всей его деятельности сказывались его наследственные и личные качества сурового иудея-фарисея и его рассудочно-правовое сознание римского гражданина. Именно по его инициативе впервые в Антиохии, где он работал, последователи Иисуса стали называться христианами, что, конечно, привело к созданию еще одной религии в ряду других – и мировых, и национальных – религий и противопоставленной всем им, а Церковь Христова заняла «угол», по выражению Ф.М. Достоевского, в государстве и оказалась сцементированной внутри под единым началом не столько любовью, сколько строгими уставами и даже страхом. Этого как раз и избегали делать настоящие апостолы. Руководимые Святым Духом, эти живые носители Истины Бога-Сына, Говорящего об Истине Бога-Отца, несли Благую Весть, которая должна была объять, сохраняя их, – а не противостоять им, – те истины, которые заключены в религиях земных народов, а Церковь Христова как средоточие любви должна была обнять всю Землю, в которой бы (в Церкви) растворились все государства вплоть до их исчезновения, что обратило бы человечество в братство народов. Но Миссия Иисуса осталась недовершенной, и этим и воспользовался черный исполин.
Главная же цель черного исполина – всемирное владычество. А кто осуществит это владычество, кто станет его представителем на земле? Бог послал на землю Христа, он пошлет антихриста. Но кого? Ведь ни одна демоническая монада не может вочеловечиться на земле. И тогда он придумал такой план: надо украсть из Светлых Миров человеческую монаду и воспитанием заставить замолкнуть ее Божественный голос, ободрать с нее ее покровы, сделанные из Божественной материи, затем сделать для нее телесные облачения из демонической материи, воспитать, вскормить новое получившееся существо, чтобы пустить его в круговорот жизни на земле в образе человека. Это будет его личный послушный инструмент – властолюбивый, неслыханно кровожадный и похотливый. Ведь люди редко совершают глубоко сознательное богоотступничество, за всю историю человечества таких было только двое. Второго – Клингзора – черный исполин получил только в I веке. Фарисей, главнейший виновник среди людей казни Иисуса, после своей смерти глубоко осознано и твердо отказался от Бога и своей Божественной монады, вручив свою душу воле черного исполина. Он получил имя Клингзор и задание уничтожить Чашу Грааля, и навсегда утратил возможность рождаться на земле и вообще выйти из адовых миров. Остается один выход – украсть человеческую монаду. Несколько столетий прошло в мире людей, прежде чем черному исполину удалось осуществить задуманное. Он сумел украсть не одну монаду, а несколько. Про запас. Пусть сильнейший и станет антихристом. Ведь закон соревнования и выживания тоже закон демонический. Богу соревнования не нужны, ибо каждый из нас ему дорог и нужен.
Когда на земле наступили средние века, в демоническом мире появилось и новое чудовище, деятельность которого отразилась в мире людей через институт священной инквизиции. В церкви на земле появляется много тайных приверженцев сатаны, прикинувшихся христианами, – запылали костры, появились неслыханно жестокие пытки, уничтожается Библия и за ее хранение грозит мучительная смерть. А через несколько столетий на земле, в последнем веке буйства инквизиции, рождается один из кандидатов в антихристы, чтобы он, действуя в религиозно-политическом русле инквизиции, проверил, возможно ли прийти к всемирной власти, распространив власть католичества, а вернее, инквизиции на весь мир. Кандидат еще не был исполнен всей сатанинской мощи. И нам он известен, но только не в роли инквизитора, которого увидел в своих полуснах великий русский писатель Ф.М. Достоевский и отразил его образ в главе «Великий инквизитор», а в роли, в маске «истинного» марксиста, вождя – «отца народов». Но и эта роль была лишь репетицией, – правда, генеральной. Об этой репетиции предупреждали М.Ю. Лермонтов в стихотворении «Предсказание» и Ф.М. Достоевский в романе «Бесы». Но А.А. Блок прозрел и это и еще дальше, в глубины будущего. Тогда совершится страшное и обольстительное для многих и многих. К власти придет дьявольски красивый молодой человек, гений во всех областях знаний, гений в любом искусстве – универсальный темный гений. Он будет совершать и чудеса, завораживающие, прельстительные; это будет гениальнейший из обманов. В этом и заключается опасность – в его несравненном обаянии, в его остром уме, в его сверхчеловеческой энергии. Им будут восхищаться и восторгаться: мужчины – совершеннейшей из совершенных личностей, женщины – идеальным и красивейшим из красивых мужчин. Волны восторга, превосходящие все разумные пределы, будут окатывать почти всех людей в первые годы его правления. Только немногие увидят сразу, а многие поймут впоследствии, когда уже будет слишком поздно, какой небывалой жутью и мраком преисподних разит от всего его совершенства. Это уже не роль генерального секретаря в большой, но одной стране, у которого Светлые Силы сумели вырвать дары демонической гениальности в науках и искусствах, это роль антихриста, который получил все темные дары и который пришел к власти над всем миром. Поначалу совершенные им чудеса дадут ему возможность утверждать, что он и есть Христос, впоследствии и это ему покажется мало; он объявит себя воплощением Бога-Отца. Апостол, который не получил благодати непосредственно от Иисуса и объединил общины единоначалием, но искренне порывался к Свету Иисуса, сумел об этом предупредить: «…и в храме Божьем сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2,1-4). Темное чудо, которое произойдет с ним в возрасте тридцати трех лет, когда Божественная материальность его физического тела заменится демонической материальностью и наука того времени сделают этого президента всей земли практически бессмертным, не подвластным ни болезням, ни старости, ни насильственной смерти. Но надоест сатанинской кукле игра в Бога, он сорвет свою маску и покажет всем свое настоящее обличие, и тогда произойдет то, о чем писал поэт-провидец Блок:
И век последний, ужасней всех,
Увидим и вы и я.
Все небо скроет гнусный грех,
На всех устах застынет смех,
Тоска небытия.
Весны, дитя, ты будешь ждать –
Весна обманет.
Ты будешь солнце на небо звать –
Солнце не встанет.
И крик, когда ты начнешь кричать,
Как камень канет…
Десятки миллиардов людей окажутся во тьме. Миллиарды погибнут духовно, ибо их души будут растлены, сотни миллионов будут с невероятной жестокостью, несравнимой даже с инквизицией прошлого, уничтожаться физически. Полный духовный мрак и мертвая, обездушенная природа. Лицо Земли будет осквернено действами массового бесстыдства, разврата, законом разрешенного садизма. Вот тогда-то и останется черному исполину лишь полшага до полной его победы, до власти над всей Землей. «Но рухнет его трон и не восстановится никогда», – так сказал Иисус. Ибо «если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть, но ради избранных сократятся те дни». Война произойдет между Небом и адом. В самое свое торжество, в свой пик темной славы антихрист, сатанинская кукла, распадется на наших глазах на атомы. Он исчезнет, так как Иисус в этот момент еще раз сойдет в ад, чтобы освободить из плена монаду, которую когда-то украл черный исполин. Лишившись своего обожаемого президента, люди начнут метаться, рвать и кусать друг друга. Это война на земле. Разгул зла небывалый, массовый, неконтролируемый. Те же, кто бодрствовал и ждал Второго Пришествия, кому посчастливилось услышать Божественный Голос, уйдут из очагов войны на земле и отправятся, руководимые Голосом, в место, называемое Армагеддон. Там Христос явится, объятый облаком и будет Его Пришествие, как молния, исходящая от востока и видная даже до запада. Христос покажет Себя каждому из живущих на земле и к каждому скажет слово. Затем все облики Его, отождествляясь, сольются воедино в одном, грядущем в облаках в Небесной Славе. Иисус сойдет еще раз в ад, просветляя Своим Светом и Своей Божественной Любовью эти темные миры. Ад начнет свое преображение, покуда не перестанет существовать вовсе. Но до полного уничтожения ада произойдет Страшный Суд. Те, кто услышал Божественный Голос, преобразившись физически, останутся на земле вместе с Иисусом и тем множеством народа, которое сойдет с Иисусом на землю с небесных вершин и получат на земле новую просветленную плоть. Те же, кто дал себя растлить врагу человеческому, не умирая физически, спустятся в начавшие свое преображение чистилища и миры возмездия, каждый по своим прегрешениям. Тогда наступит тысячелетие праведников. Это будут времена напряженного творческого труда по подготовке к Великому Преображению Земли и спасению всех насельников Земли, преображению ада в цветущие миры-сады. Черный исполин долго еще будет сидеть в своей цитадели всеми брошенный, одинокий. И дальнейшее зависит от него: если он скажет Богу «нет», он навсегда покинет Землю и, чтобы продолжить свое хищническое существование, будет искать для себя новое пристанище и новых жертв в просторах Вселенной; если скажет «да», он вступит на длительный искупительный путь, подвластный своему же демоническому закону возмездия, но в конце этого пути его ожидает возрождение, восстановление его Божественного облика и возвращение его в сонм Божественных Ангелов Вселенной. Что он выберет? Неизвестно. Но в любом случае все трехмерные миры Земли будут преображены в пятимерные и время станет другим. Прежнее прейдет.
А что же делать нам, живущим в XXI веке? Иисус дал ответ нам еще две тысячи лет тому назад: бодрствуйте и молитесь. Всем жившим прежде, живущим теперь и тем, кто будет жить, Он сказал: «…вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Иоан. 16, 22). Сейчас нам нужно выполнять заповедь Иисуса, данную всем живущим на Земле: любите друг друга; ибо главное, самое важное, чему мы должны научиться в этой земной жизни, пока наполненной скорбью и бедами, жестокостью и несчастьями, болью и слезами, войнами и стихийными бедствиями, это – любить и прощать, и заботиться о других, а не о себе: о нас же всегда позаботится Отец наш Небесный.
2004 – 2016 г.г.
