Season #2 Episode #1
Борис Андреевич стоял, оперевшись на трость, у окна в белоснежной палате и уже почти полтора часа смотрел на пустые улицы города. Он видел в воображении толпы людей на тротуарах, пробки из разноцветных машин на перекрестке. Слышал звуки двигателей, сигналы, гул разговаривающих людей и цокающих каблуков. В какой-то момент ему даже показалось, что он почувствовал запах выхлопных газов. Он все это еще помнил. Память всегда была его отличительной чертой, даже несмотря на старость.
Но как давно всего этого не было. Эти теперь абсолютно стерильные улицы, чистые стены домов. Все слишком кукольное. И пустое.
Его одинокие живые шаги гулко отзывались от стен домов, когда Борис Анадреевич ходил за продуктами. Иногда он где-то слышал такие же живые шаги. Или ему это просто казалось.
Он специально ходил за продуктами сам все эти года, а не заказывал на дом. Ему нравилось не спеша идти по знакомым улицам, оглядывать здания, дышать этим воздухом, представлять спешащих вокруг себя людей, автомобили, людей в окнах домов. И он очень надеялся встретить кого-то, кто еще остался тут. Но видел лишь андроидов, вылизывающих улицы и стены домов до блеска.
Ему уже 94 года, но решился он на переход только сейчас. Ноги начали сдавать в последний год – его все больше мучали сильные боли после этих прогулок. Слабость в теле. Он чувствовал, что тело уже все ближе к смерти. Год назад ему пришлось отказаться от прогулок. Просто смотрел в окно из своей квартиры.
Он никак не мог привыкнуть к подаренным очкам виртуальной реальности, его сильно укачивало. Поэтому любимые старые фильмы и передачи он смотрел в записи и общался через планшет с родными и друзьями. Из уважения к его ретроградству и, как они считали, чудаковатой старости они всегда выбирали для общения с ним лица, которые он помнил.
Смотря сейчас из окна палаты, Борис Андреевич вспомнил, когда произошел этот переломный момент в жизни человечества. Ему было всего 9 лет, но он уже прислушивался к разговорам старших, любил читать новости в смартфоне. О Боже, смартфоны… Как давно это было. Он даже улыбнулся, вспомнив, что в ящике стола в его квартире есть сохраненные, уже, наверное, не работающие, Айфоны. Седьмой, ХR и еще 6 следующих поколений, прежде, чем они стали не нужны.
Тогда, после 2020 года, что-то произошло в мире. Он не очень хорошо понимал что, но слышал, что есть мир до и после. Что «до» – это жизнь во имя власти и денег, а «после» – жизнь во имя человечества в целом и прогресса. И где-то через 15 лет после этого, прогресс сделал очень сильный скачок, потому что его перестали искусственно сдерживать.
Первое, что его невероятно впечатлило – это развитие кибернетики семимильными шагами. Замена органов и частей тела. И первая успешная пересадка мозга в полноценного киборга. Это был праздник для всего мира. Он помнил, как смотрел тогда из окна на улицу, куда хлынули толпы народа в едином порыве.
А второй прорыв был всего еще через 6 лет, когда изобрели запись полной личности человека. Зачем подвергать риску человека, пересаживая мозг, если можно просто переписать в киборга его личность. Процессоры уже давно опережали скорость мозга человека, при этом будучи более надежными и более легко заменяемыми.
А уже через 3 года стало ясно, что нет смысла и в физическом атрибуте.
И в какой-то момент все ушли в сеть. Тела, конечно, оставили. Огромное количество зданий переделано как раз для хранения тел. И в любой момент можно вернуться в свое тело или киборга, если захочется в реальный мир – они все доступны. Но используют это только для размножения. Ну и вот для того, чтобы приносить продукты таким все еще таким ретроградам, как Борис Андреевич. Поддержать, помочь, поболтать, осмотреть и помочь с лечением. Теперь это у них такое развлечение. Обычно, при этом они входят в киборгов – уж очень не хотят лишний раз портить настоящее тело. Его берегут для репродукции.
Характер, таланты и все остальное, что закладывается природой при рождении личности, решили оставить все же природе. Ей виднее, каким должен родиться человек.
Личность же младенца просто сразу оцифровывается и заливается радостным виртуальным родителям в сеть, где она растет уже без тела, учится, развивается, творит. А тело в консервацию, где оно растет до 28 лет просто как оболочка и дальше не стареет.
Родные и друзья уже давно звали его к ним. Там нет проблем со здоровьем, боли в теле, не надо есть и пить. Не было старости. Любая информация и перемещение в доли секунды. Рассказывали, что там множество огромных городов, сделанных вопреки реальному миру, таких красивых и необчных, что разуму не поддается. Там можно все, что нельзя в реальности из-за пределов физики и тела. Нет денег. Зачем они, если нет физиологических потребностей, а все что угодно можно размножить без затрат. Были по началу попытки продавать что то за виртуальные деньги. Но быстро сошло на нет, тк этим просто не пользовались. Поэтому самореализация одержала верх и все было бесплатным. Хотя и здесь денег давно нет. Но там нет и ограниченности в территориях. Можно выбрать себе любой вид, какой захочешь. Нельзя умереть.
– «А сейчас вот и я.» – подумал Борис Андреевич, разглядывая свою морщинистую руку с темными пятнами старости. Мизинец и безымянный пальцы уже давно не выпрямлялись полностью – артрит. Он попробовал еще раз – не получилось.
– Вам пора. – он обернулся на голос. В дверях стоял белый человекоподобный киборг во врачебном халате. Скорей всего халат нужен был лишь для придания комфортного вида для пациента. Другого смысла Борис Андреевич в нем не видел. Тут и так все стерильно.
Медленно передвигая ногами и опираясь на трость, он подошел к двери. Врач… Доктор? Или медсестра.. Медбрат? Это мог быть кто угодно любого пола… Но голос был женский, значит – она. Она взяла Бориса Андреевича под локоть, помогая ему опираться, чтобы легче было идти. Борис Андреевич сознательно отказался от переноса его тела или каталки. Он очень хотел пройти этот путь своими ногами в последний раз.
Вовсе не так он представлял операционную. А он считал происходящее именно операцией.
Это было такое же белоснежное помещение с белым креслом. Рядом на белой больничной кровати лежало тело киборга – в отличие от киборга-доктора, это была точная внешняя копия Бориса Андреевича. Из-за старости и пройденных тестов на психику, было решено сначала перенести личность Бориса Андреевича в искусственное тело для адаптации. И только потом уже, как он дальше сам решит – пойдет он в основной виртуальный мир или останется здесь в новом теле.
Доктор помог ему сесть в кресло, протянул таблетку и стакан воды.
– Это просто успокоительное. Чтобы вы не переживали и не волновались. Это удлиняет процесс. – совершенно настоящим, а не робототизированным голосом, сказала врач.
Борис Андреевич проглотил таблетку, запил водой, и, правда, уже через десять секунд вся нервозность ушла, отошла тошнота, ноги перестали болеть и он провалился в глубокий сон.
Туннели. Яркие, переливающиеся разными красками туннели. Он попытался оглядеть себя, но не видел тела. Это даже не было похоже на зрение – как будто он смотрел во все стороны на 360 градусов сразу.
– Просыпайтесь. Просыпайтесь. Медленно откройте глаза. – настойчивый голос вырвал Бориса Андреевича из сна. Он не помнил, чтобы ставил такой голос на будильник.
Секунду прислушался к привычным болям в ногах, но сегодня все было хорошо – боль, видимо, отпустила. Он не хотел шевелиться, чтобы она опять не возникла – таким моментам он радовался по утрам и обычно лежал, пока боль не возвращалась.
– Медленно откройте глаза, пожалуйста. – будильник был настойчив.
Борис Андреевич открыл глаза и не сразу понял, где он. Белые стены. Пустое белое кресло. Склонившийся над ним белый киборг в белоснежном халате.
– «Не получилось?» – хотел спросить он, вспомнив где он. Но не смог набрать воздуха в легкие для вопроса. Его охватила паника. Он не мог вздохнуть. Он задыхался. Потянул руки к шее, но киборг-врач схватил его за запятья.
– Успокойтесь, Борис Андреевич. Все хорошо. Вы не задыхаетесь, это старая привычка вашего мозга. Вашему телу теперь не нужен воздух. Просто расслабьтесь.
Он постарался погасить панику, хотя мозг все еще сильно сопротивлялся и пытался сделать вздох. Мозг. У него теперь и мозга нет, вспомнил он. Но он думает. Мысли есть. Ничего не поменялось – воспоминания есть, мысли есть. Это… Это работает!
Борис Андреевич поднес руку к лицу – она двигается. Он не подумал: «Поднеси руку к лицу.» Он сделал это бездумно, как обычный человек двигает рукой. Пошевелил пальцами, не приказывая это мыслью. Они все двигались, как настоящие. Это восхитительно! Эти открытия даже отвлекли его от паники невозможности вздохнуть.
Ему очень захотелось встать и он начал переворачиваться на бок.
– Осторожней. Вставайте очень аккуратно. – киборг-врач стояла рядом, подстраховывая. – Первые полчаса может быть некая адаптация к телу. Вы за многие годы привыкли к одним движениям – скованным, медленным. Сейчас все работает на сто процентов и без боли. Вы можете упасть при ходьбе с непривычки.
– А как говорить? – задал вопрос Борис Андреевич и удивился, что он прозвучал. Если не думать о воздухе, а просто говорить, как обычно не думая о процессах, то речь сама идет. Врач промолчал, видя, что Борис Андреевич все понял и сам.
Через час после всех необходимых обследований, проверок и адаптации к телу, Борис Андреевич вышел из здания. Он шел по улице быстрым легким шагом, смотря и до сих пор не веря, как быстро и легко идут его ноги. Рассматривал руки, тело, трогал себя. Оно все даже чувствовало, если потрогать. Провел рукой по стене дома – он прочувствовал каждый выступ, каждую шероховатость. Это восхитительно. Это все реально! Он никогда не думал в молодости, как это прекрасно иметь послушное тело. Это осознание приходит лишь с возрастом, через боль, скованность движений.
Через полтора часа он вошел в свою квартиру. Осмотрелся. Да, это его любимая квартира, где он прожил практически всю жизнь. Место, которое привносило ностальгию в его память. Привычные обои, старая потертая мебель, диван, чистая кухня. Привычный, отпечатавшийся за многие года в памяти, вид из окна.
Но сам он теперь был другим. Он был новым. И это место хорошо для ностальгии, но не для жизни теперь.
Борис Андреевич сел за кухонный стол, посмотрел в окно и понял, что, несмотря на технологии и прогресс, так ни разу и не был в других местах планеты. Не видел гор, моря, пустынь.
И сейчас. Самое время это изменить. Времени и энергии теперь было предостаточно. Перед ним теперь была вечность.
Он посмотрел на календарь: 07.07.2104. Он не случайно выбрал именно эту дату для перехода – цифра семь его успокаивала, придавала уверенности, он всегда верил в ее магию. И он запомнит этот день. Это первый день его длинного путешествия.
2104 год.
– «Весьма недурственно написано. Но могли бы и видео снять.» – снимая очки дополненной реальности, подумал Макс. – «Но до всего этого, как до Японии раком.» – вспомнил он старое изречение отца.
Он поднялся с кровати, размял затекшие ноги. Очки издали тонкий писк. Макс надел очки обратно и, видя комнату сквозь стекла, в дополненной реальности посмотрел на фото звонившего и глянул на время: 11:18. Значит начальник звонил, явно не похвалить его. Нажав на душку очков, он активировал звонок и аватарка начальника грозно посмотрела на него на фоне стены квартиры.
– Макс! Ты какого хрена еще не на работе? Я вычту из твоего недельного рациона мясо за это!
– Пожалуйста, только не мясо опять. Я не могу вторую неделю сидеть опять на овощах. Пожалуйста! Я уже выбегаю и переработаю сегодня на сколько скажите.
– Приезжай быстро! Посмотрим! – аватарка начальника исчезла.
Макс быстро оделся в свой обычный черный комбинезон и выбежал из маленькой квартирки. Долго ждал лифт вниз.
Наконец-то он услышал звук колокольчика и лифт открыл двери. Он был весь забит людьми в комбинезонах разных цветов. Самые крутые были зеленые. Макс очень хотел зеленый комбинезон. Это была самая простая и приятная работа с растениями. Никакого тяжелого физического труда, тишина, спокойствие, много еды и воды дают в конце месяца.
Он вошел в лифт. И хоть лифт и был полон, но люди втиснулись еще сильнее, лишь бы не соприкасаться с Максом. Его черный комбинезон говорил всем, что он занимается грязной работой на самом низком уровне. Он привык уже к этому отношению к себе, поэтому включил в очках следующую книгу из далекого прошлого. Ехать в самый низ с остановками надо было еще минут пятнадцать.
2104 год. Наши дни.
Дин захлопнул книгу. В свете костра посмотрел на обложку: «Мистер Годман. Season #2. 2019 год.»
– «Ну и хрень же ты пишешь, Мистер Годман.» – Дин бросил книгу в костер, разведенный в тазу на полу у окна давно заброшенной квартиры, которую они заняли для сегодняшнего ночлега. – «Что за виртуальная реальность, киборги? Хах!»
Нет, он слышал от своих дедов и родителей, что когда-то что-то такое было. Но это были лишь игрушки. Реальность же совершенно иная. Предки не умели предсказывать будущее, как и сейчас.
– «Тупые фантазеры!» – встав, он сплюнул в костер. – «Да у меня Тик умнее!»
Поправив винтовку, он подошел к разбитому окну. С двенадцатого этажа сильно обшарпаной многоэтажки он хорошо видел в сумерках окрестность. Такие же полуразвалившийся здания, в нескольких окнах, судя по отблескам пляшущего света, так же горели костры. Дин посмотрел в бинокль на окна и темную улицу, провел по ней взглядом, осмотрел разбитые остовы ржавых автомобилей, кустарники и деревья, пробивающиеся сквозь разломанный асфальт – опасности вроде не было.
Почему-то начало книги его разозлило и он не мог успокоиться.
Он прошел до костра и вернулся обратно к окну.
– «Ну не бред ли, а?!» – он обернулся и посмотрел на спящего у костра Тика, укрытого старой грязной кожаной курткой. – «94 года, хах! Да столько не живут!»
Дину было 42 и он считался уже почти стариком. Дожить даже до этого возраста в этом мире, полном опасности, голода и болезней было большой удачей. Хотя, некоторые знакомые рассказывали, что, живущие в башнях Белые, доживают до такого возраста и выглядят, как ссохшиеся морщинистые сушеные ягоды. Но это были лишь байки, сам Дин их никогда не видел. Зато он видел из своего окна одну из башень. Даже с расстояния в более, чем десять километров до нее, она выглядела огромной и высокой, уходя шпилем в облака. По слухам, не смотря на ее размер, ее очень быстро построили лет 70-80 назад. Черная и без окон, освещенная снизу множеством прожекторов, башня вселяла в Дина некий страх. К самой башне никто ни когда не подходил, она была окружена высоким забором из красного кирпича. Но даже к нему невозможно было подойти – у забора была заминированная зона отчуждения в несколько сотен метров, к тому же еще охраняемая снайперами.
К башне вела только одна дорога, по которой крайне редко кто-то проезжал. Дин однажды и сам видел издалека в бинокль кортеж из нескольких бронивиков, мчавшихся через пустые улицы города в сторону башни.
Сам он старался не приближаться и близко к ней, но опять же таки по слухам, некоторые даже умудрялись вести торговлю с жителями Башни. Но это лишь слухи.
Дин подошел к книжному шкафу и через разбитое стекло двери достал еще одну книгу. «Мистер Годман. А. 2021 год.»
– «Какое тупое название. «А»!» – даже не открыв книгу, Дин бросил ее в костер и сел в пыльное кресло, пододвинутое к огню. – «Что за дебил тут жил с такими книгами?!»
Дин был сильно раздражен сегодняшним днем – у него сорвалась хорошая сделка, и собачье мясо, добытое таким трудом, тухло в полиэтиленовом пакете в углу комнаты. А ему очень нужны были патроны. Но парень, с которым он договорился вчера, исчез. И какие-то сказочки про всякие технологии и сытую вечную жизнь его выбесили еще сильней.
Он с грустью посмотрел на пакет с мясом.
– «Придется съесть самим… Но это не решит проблему. Патронов осталось всего 14.» – еще больше его раздражало то, что на собак пришлось потратить четыре пули. Не говоря уж о трех днях изнурительной охоты.
Возможно, получится найти другого клиента за меньшее количество патронов? Можно попробовать сходить в Орден Алис, оно довольно крупное содружество и помогают одиночкам с хорошей репутацией. А уж чем-чем, а своей репутацией Дин гордился – не убивал без самообороны и не людоедствовал даже в сильный голод, не грабил и не насиловал, а даже помогал другим по возможности, чем мог. Поэтому вполне можно было бы дойти до них за два дня и попробовать поторговать.
– «Если мясо продержится столько времени.» – с досадой сплюнул в костер Дин.
Можно его, конечно, завялить или пожарить. Но это уменьшит цену – за свежее дают больше. С другой стороны, хоть что-то получить уже будет хорошо.
Пора было будить Тика, чтобы поспать самому.
Season #2 Episode #2
Дин редко видел сны и сегодняшняя ночь не была исключением. Поэтому от прикосновения Тика он проснулся без сожаления и, открыв глаза, увидел, что мальчик уже развел костер и кипятит воду в маленьком железном котелке.
– За бортом все спокойно, какой план? – деловитым тоном поинтересовался Тик, приглаживая русые взъерошенные волосы пятерней. Слишком много серьезности для тринадцатилетнего пацана. Он редко смеялся и практически не имел чувство юмора, но в этом мире было мало поводов для веселья.
– Найти покупателя на мясо. – поднимаясь, ответил Дин. – Сколько времени?
Тик посмотрел на наручные механические часы, подаренные два года назад Дином, которые ему когда-то давно подарил отец:
– Шесть утра. – скорее всего он и так знал сколько времени, перед тем как разбудить, но Дин понимал, что мальчику нравится лишний раз почувствовать свою значимость в их команде.
Пока Дин надевал потрепанный черный разгрузочный жилет и непромокаемую куртку, под которой сегодня спал, Тик снял котелок и разлил кипяток по жестяным кружкам. Вода даже после кипячения отдавала легким вкусом тины и железа, но после холодной ночи на полу, первый маленький глоток кипятка, проходя вниз к желудку, разносил по телу приятное тепло. Дин даже поежился и прикрыл глаза от ощущения в теле и удовольствия.
– Собери сигналки и выдвигаемся. – мягко попросил он мальчика и поднялся посмотреть в окно. Сегодня им надо постараться пройти максимум пути. Дин решил пойти в Орден Алис. Если даже не донесет мясо, то хотя бы может что-то выменять или попросить помощи за какую-то работу.
Дин осмотрел улицу в бинокль – за пару минут он заметил всего двух людей, которые шли по каким-то своим делам. По виду они не внушали опасности и, явно, не принадлежали на к каким группировкам. Такие же одиночки, как и они.
Тик вернулся через пять минут с лесками и консервными банками, которые они расставили вечером на лестничной площадке многоэтажки и, допив кипяток складывая свои немногочисленные пожитки в рюкзаки, они спустились по лестничным пролетам вниз с двенадцатого этажа, где, переступая в подъезде через мусор и обломки бетона, вышли в хмурое осеннее прохладное утро улицы.
По городу нельзя было пройти просто по нужному направлению. Мало того, что центр был занят башней и охраняемым периметром, многие районы были поделены группировками, бандами, фанатиками или разными нейтральными сообществами. Такие улицы были перегорожены высокими заборами из всякого хлама, определяя территорию, за которую часто шли вялотекущие бои. Это не ожесточенные войны, как когда-то было по рассказам отца, это уже было больше просто акты устрашения. Люди в своих границах улиц и домов стали ленивыми, спокойными, занимались обменом, куплей-продажей и всем тем, что делает их жизнь более сытой сегодня и, возможно, завтра. И на незнакомцах, особенно одиночках, можно было отыграться из-за скучной рутины, поглумиться или ограбить.
А вот какой-либо жесткий передел сильно влиял на продолжительность жизни каждого участника, а этого уже никому не хотелось. Поэтому сейчас все бои сводились или к одиночным выстрелам в сторону стены противника, громким заявлениям и единичными драками, или к оголтелым небольшим группкам мелких отморозков, которые еще не понимали ценность и интерес своей жизни, поэтому были легковнушаемы на какие-то одиозные темы, которыми было просто управлять и направлять. И, если со взрослыми было еще можно договориться, предложив что-то ценное взамен своей жизни, то эти малолетние шакалы не знали пощады и переговоров – им проще было снять нужное с теплого трупа. Хотя с ними тоже был шанс уйти в живых – слишком много суеты всегда в их рядах, гонора и криков, и крайне мало меткости и тактики. Их мало тренировали и обучали, больше тратя время на промывание неокрепших мозгов. Но они все равно были крайне опасны и брали числом и бесстрашием.
И это были не единственные препятствия в перемещениях по городу. В некоторых местах был провален грунт и целые части районов ушли под землю куда-то вниз, в метро. Дину рассказывали, что раньше люди перемещались на поездах даже под землей. Этот рассказ отца невероятно впечатлил его тогда в детстве. Сейчас и автомобилей-то на ходу было единицы, а поезда, да под землей – Дин не мог даже представить такое. Но лезть туда, чтобы посмотреть, было крайне опасно – во-первых, во многих провалах метро нашли пристанища фанатики и мародеры, а во-вторых, необходимо было знать точный вход, иначе можно было переломать ноги или провалиться.
Единственное, что помогало обходить опасные улицы и провалы – карта Дина, которую он выменял год назад на одну из винтовок и мешок патронов. К сожалению, со временем границы территорий меняются, но в целом, если делать обход опасных территорий дальше на пару кварталов, чем указано на карте, то неприятностей обычно можно было избежать.
Им необходимо было попасть с юго-запада на север, почти у границы города. Со всеми обходными дорогами – это займет примерно полтора дня пути с ночевкой и привалами.
Они старались по возможности избегать широких проспектов и дорог, выбирая путь через дворы, пробираясь под прикрытием стен или деревьев с уже пожелтевшей листвой. За день перехода им встретились всего два одиночки-охотника, у которых не было ничего интересного к обмену, и одного релига, который, как и все другие встречающиеся религи, пристал к Тику со своей верой, пытаясь переманить его к себе. Они охотились за детьми, но были вполне дружелюбны, если не считать назойливости. Дин ни разу не видел, чтобы их заученные россказни хоть кого-то тронули и помогли завербовать к себе в секту, но численность религов в последнее время тем не менее сильно росла, значит, все таки это как-то работало.
Тик же никогда не обращал на них внимания и молчал, в то время как Дин пытался матом и запугиванием отгонять их. Они, видя ребенка, обычно шли сзади долгое время и слишком громко нараспев проповедовали о том, что все случилось не зря, это предзнаменование и необходимо перейти в их секут и обратиться, чтобы заслужить лучшую жизнь после смерти. Это всегда сильно раздражало скрытного Дина – эта громкая проповедь эхом отражалась от заброшенных многоэтажек и могла привлечь ненужное внимание к их группе.
К вечеру они дошли до развязки, где широкое шоссе из центра разделялось на два туннеля, над которым возвышалось высокое прямоугольное здание, с разбитыми окнами и свисающими со стены множеством проводов. Быстро перебежав шоссе до развилки, они перебежали к длинному дому стоящему вдоль дороги. Весь первый этаж занимали когда-то рестораны и магазины. Сейчас же все было разломано и разграблено – даже что-то полезное найти уже было нельзя.
– Периметр! – тихо шепнул Дин, входя с винтовкой в руках в дверной проем заведения с разбитой вывеской «M..xim.. Piz..a». Тик снял с плеча свой обрез, тихо зашел через разбитую витрину левее входа и пошел по левой стене. Дин же пошел по правой стороне зала, заглядывая в примыкающие комнаты. Они встретились у двери в конце зала. Вошли в еще один зал с железными столами, какими-то шкафами. Судя по пыльным кастрюлям и сковородкам на столах и полу, это была когда-то кухня.
Выйдя насквозь через черный вход во двор, они зашли в ближайший подъезд и, изредка включая фонари в самых темных местах, поднялись на четвертый этаж. Подергали двери квартир – одна дверь поддалась.
– Прикрой. – шепнул Дин Тику и пригнувшись вошел в квартиру. Вдвоем они обошли все комнаты.
– Тут и заночуем. – резюмировал Дин. Тик пошел ставить сигналки на лестничную площадку. Дин же обошел еще раз квартиру, нашел на кухне пару стульев для костра, несколько книг, большую кастрюлю в шкафчике. Отнес это в большую комнату, она была самая дальняя от входа, что было наиболее безопасно. Посмотрел в разбитое окно – оно выходило на шоссе – был идеальный вид в свете полной луны на него, были видны уходящие под землю туннели и черное прямоугольное здание.
– Готово. – входя, шепотом отрапортовал Тик. Дин кивнул, вернулся на кухню и, взяв стеклянную кружку и еще одну кастрюлю, прошел к входной двери. Убедившись, что дверь закрыта, установил на ручку двери кружку, а на пол под ручкой поставил кастрюлю, чтобы грохот падающей кружки был громче, если кто-то начнет открывать дверь. Подтащил еще оставшиеся два стула и сгромоздил их у входа – в случае чего, это задержит на пару секунд и даст время схватить ружья спросонья. Этот ритуал он делал каждый раз перед сном, даже когда они останавливались на сон не нейтральных или дружественных территориях и зонах.
В комнате Тик уже сидел в мягком кресле и в полутьме разбирал свой обрез на журнальном столике для чистки. Дин давно приучил его, что оружие всегда надо содержать в чистоте и относиться к нему с уважением и любовью. Он с гордостью посмотрел на Тика – в такие моменты его всегда одолевали такие чувства – этот маленький мальчик был самым дорогим в его жизни и он старался дать ему правильное воспитание и умения, которые помогут ему в жизни, когда его самого уже не станет.
Улыбнувшись от своих сентиментальных чувств, Дин пододвинул тазик и стулья к окну. Ногой поломал стулья – за столько лет сырости, холода и жары дерево не выдерживало даже легкого удара – обломки сложил в таз на выпотрошенные и разорванные книжки.
Рука со спичкой застыла в нескольких сантиметрах от бумаги, когда сквозь тишину ночи города послышался отдаленный тарахтящий гул. Дин медленно повертел головой, пытаясь уловить ухом с какой стороны он идет и одернул руку – спичка догорела до пальцев. Гул нарастал.
– Пссс! – прошипел он Тику, который и так уже услышал странный звук и тоже прислушивался.
Звук шел с улицы и Дин, вскинув бинокль к глазам, направил его на шоссе из центра и, ведя вправо, просматривал все что было видно в лунном свете – дома напротив, деревья, кусты, провел окуляром еще правее на туннели и увидел мерцающий тусклый свет из одного из них, в ту же секунду из туннеля, громыхая, выехали два грузовых автомобиля и, остановившись, выключили фары.
– Ничего себе! – прошептал Дин и хотел дать Тику посмотреть в бинокль, но тот уже стоял рядом с винтовкой Дина и смотрел в оптический прицел туда же, открыв рот.
Из крытых кузовов в лунном свете выбежали больше двадцати человек и разбежались, спрятавшись неподалеку. Трое из них побежали вперед по шоссе и что-то положив в нескольких местах бегом ринулись в сторону с дороги.
– Тик, это похоже на засаду. – прошептал Дин, не отрываясь от зрелища в бинокле.
Слева со стороны центра города послышался гул куда более мощнее. Он приближался очень быстро, нарастая в вечерней тишине и отражаясь от стен заброшенных домов, усиливаясь раскатистым эхом в квартирах с разбитыми окнами.
Дин с Тиком синхронно повернули окуляры налево, но кроме ореолов яркого света приближающихся по шоссе фонарей ничего не было видно. При приближении стало понятно, что это колонна из трех автомобилей. Через несколько минут гул перешел в различимый рев моторов и Дин увидел, что это черные бронетранспортеры с белым кругом на бортах, а значит это колонна из башни – такие в городе были только у Белых.
В тот же момент они замедлили ход и остановились, не доезжая метров пятьдесят до преградивших дорогу грузовиков.
Постояв пару минут первый БТР медленно начал движение к грузовым машинам, рыская лучом света от прожектора по сторонам.
От внезапного взрыва, ослепившего на секунду Дина яркой огненной вспышкой, он, оглушенный от слишком громкого хлопка, пригнулся под подоконник. Но успел заметить, как бронетранспортер даже немного подпрыгнул. Он посмотрел на Тика, тот тоже стоял пригнувшись с удивленным лицом от такого вечернего зрелища и открывал-закрывал рот, чтобы отложило заложенные уши.
Они встали на колени и высунули только головы, не отрываясь смотря на происходящее – первый БТР полыхал огнем. Два оставшихся бронетранспортера начали движение задом и тут же над туннелем вспыхнула секундная вспышка и Дин еще раз рефлекторно пригнулся от неожиданного взрыва последнего БТРа.
Средний же начал разворачиваться и Дин заметил, когда автомобиль уже был задом к их точки обзора, черные тени нескольких людей, выбежавших из задней двери бронированной машины. Еще одна вспышка справа над туннелем и нос среднего бронетранспортера подкинуло вверх с громким хлопком взрыва и ярким пламенем.
Черные люди начали беспорядочную стрельбу в сторону грузовых автомобилей и туннеля. Им было плохо видно нападавших. Хотя и нападавшим было не понятно куда стрелять – черный дым горящего первого БТРа ветром сдувало на черных людей, скрывая их. Над туннелем и из кустов вдоль шоссе застрекотали ответные выстрелы, сопровождаемые короткими языками пламени. Внизу дома, в котором прятались Дин с мальчиком, послышался звон стекла и явные попадания шальных пуль в стены и что-то железное и звонкое. Дин схватил Тика за плечо и утянул вниз на пол.
– Собирай вещи, мы уходим! – прошептал он Тику. – С четверенек не вставай!
Мальчик беспрекословно полез к креслу, в котором до этого разбирал свое ружье.
Дин же, пригнувшись, выглянул еще раз в окно и обвел местность биноклем и увидел, что количество живых черных людей сильно поредело. И тут боковым зрением он заметил что-то белое, выбегающее из дверей того самого среднего БТРа. Он перевел бинокль и это был человек в белых одеяниях, бегущий с дороги прямо в сторону их дома.
– «Белый!» – Дин слышал истории, про некоторых людей, которые спасли Белого и получали за это несметные богатства. А каких-то даже сделали жителями Башни, где по легендам все есть в достатке. Этот шанс Дин не мог упустить – он может устроить Тику лучшую жизнь, чем была у него.