000
ОтложитьЧитал
Глава 73. Беглецы
Лорд Вардмур был одарен необыкновенной физической силой, но кроме того, эта сила была в нем тщательно развита с самого детства, и он славился среди своих товарищей, как один из лучших борцов.
К тому же Лорд был известен, как человек с железным самообладанием. Он не терялся ни при каких неожиданных обстоятельствах и всегда смело смотрел в лицо самой страшной опасности.
Этим своим качествам он был обязан теперь своим спасением. Он первый очнулся от неожиданного поражения, и прежде, чем часовой успел крикнуть, он поднял свое первобытное оружие. Если бы удар попал в цель, часовой был бы убит наповал, но в темноте он промахнулся и страшный молот ударился в землю.
В следующий миг часовой уже схватил лорда, и между ними завязалась отчаянная борьба. Опасаясь, чтобы на крики часового не сбежались солдаты, лорд зажал ему рот левой рукой. Но это обстоятельство представило часовому преимущество над его противником, да кроме того и солдат был не из слабого десятка.
Лорд Вардмур должен был призвать на помощь всю свою энергию и силы. Он схватил горло своего противника своими железными пальцами и с такой силой сдавил его, что лицо несчастного позеленело. Убедившись, что солдат уже не в силах кричать, лорд отнял свою руку от его рта и в следующий миг окончательно задушил свою жертву.
Все это произошло с неимоверной быстротой, и лорд самодовольно озирался кругом, к счастью, на дворе не видно было ни живой души. Мигом оттащил он труп часового к самой стене и бросил его в неглубокий ров.
Теперь дорога была свободна, и беглецы могли проникнуть на двор, не подвергаясь ни малейшей опасности. Ни минуты немедля, лорд Вардмур вернулся к своим обоим товарищам, которых он оставил за стеной. Те ждали его возвращения с крайним нетерпением. Его отсутствие уже начало беспокоить их, и они опасались, не случилось ли с ним какого-нибудь несчастья.
Тем радостнее они встретили своего товарища, когда они увидели его слезающим со стены.
– Что слышно? – спросил старый князь.
– Наш путь свободен от всякого препятствия, гласил ответ лорда.
– А часовой?
– Один из нас должен был погибнуть, – мрачно возразил лорд, – и к счастью для нас всех, я вышел победителем из этой борьбы.
Князь искренно пожал руку своего товарища. Благородный старик понял, какие горькие чувства волновали лорда, первый раз в своей жизни обагрившего свои руки кровью ближнего.
Будет ли это кровопролитие и последним на роковом и полном опасности пути, который предстоял им?
– Не будем же медлить, каждый миг дорог, – торопил лорд своих друзей.
Пухлер помог старому князю подняться на верх стены, после чего он и сам перескочил через невысокую ограду на двор. Лорд служил им проводником.
Судьба благоприятствовала беглецам, они никого не встретили на дворе. К тому же кругом царила глубокая тьма, а фонарей не было в этой задней части двора. Словно тени двигались они через огромный двор и скоро они благополучно достигли большой конюшни. Но им нужно было преодолеть еще одно препятствие. С этой стороны тянулась глухая стена конюшни, двери которой выходили, должно быть, на противоположную сторону.
Несколько минут трое беглецов стояли в нерешительности, но вот из-за облака показалась луна, озарившая на миг весь двор. Беглецы плотно прижались к стене, опасаясь, чтобы их не увидели при ярком свете луны.
Лорд Вардмур воспользовался, однако, этой опасной минутой и, подняв глаза, вверх окинул внимательным взором всю громадную стену. Он едва не вскрикнул от радости, увидев над своей головой маленькое решетчатое окно в стене конюшни. Он указал своим товарищам на это окно, и те сейчас поняли, что это был единственный путь, которым они могли проникнуть в конюшню.
Луна скрылась, и двор снова погрузился в густой мрак. Но у них не было лестницы, по которой можно было бы подняться к этому маленькому окну. Однако, Пухлер вывел своих товарищей из этого затруднения.
– Станьте на мои плечи, Милорд. – сказал он англичанину, – Я думаю, что вы сумеете ухватиться за решетку.
Высокая, полная фигура лорда оказалась не особенно чувствительной для широких плеч гиганта, и минуту спустя лорд Вардмур уже держался обеими руками за железную решетку.
Старое железо было уже проедено ржавчиной и представляло незначительное препятствие для сильных рук лорда. Через несколько минут решетка уже была разбита, и лорд просунул голову в оконное отверстие.
В конюшне царил глубокий мрак, и англичанин напрасно напрягал свое зрение. Но если он ничего не видел, то до его слуха ясно доносился тяжелый, гулкий храп лошадей.
Спали ли там также и солдаты или конюхи? На этот вопрос лорд не мог даже найти себе ответа, но в своем настоящем критическом положении он должен был рискнуть.
Просунувшись в небольшое отверстие, он осторожно спустился в конюшню, хотя он не знал, что ждало его там. Падение не причинило ему, однако никакого вреда, но он почувствовал под своей головой мягкое, теплое тело. В самом деле, почти возле стены храпела лошадь, растянувшаяся во всю свою длину, и лорд упал головой на ее шею.
Животное было пробуждено и сейчас же вскочило на ноги. Лорд не потерялся, и ласково погладив лошадь по гриве, он стал на ее спину. Высунув голову в окно, он шепотом сказал стоявшим внизу товарищам, что в конюшне, по-видимому, никого нет кроме лошадей.
Медлить нельзя было, и Пухлер поднял старого князя своими могучими руками почти до самого отверстия. С помощью лорда старик также пролез в отверстие, и в следующий миг он уже также стоял на спине лошади, с которой он спрыгнул на землю.
Несмотря на свои старые годы, князь Фельс обнаруживал теперь ловкость и энергию юноши, так сильно воодушевила его надежда на свободу.
Пухлеру не трудно было с помощью лорда, просунувшего ему навстречу обе руки подняться вверх, упершись ногами в гладкую стену, и таким образом трое беглецов скоро очутились в темной конюшне.
Хотя в конюшне царила темнота, беглецы скоро, открыли место, где, по их предложению должны были находиться большие двери. Ощупью двигаясь вдоль стены, они скоро заметили узкую щель, через которую в конюшню проникал свежий воздух.
Но ворота оказались запертыми снаружи, и это обстоятельство привело в тупик даже и лорда.
– Как солдат, я хорошо знаю расположение наших военных конюшен. – сказал Пухлер к своим друзьям. – Идемте дальше, авось откроем, ибо, кроме больших ворот, конюшни снабжены и маленькой дверью.
Предложение Пухлера скоро оказалось верным, и лорд Вардмур скоро наткнулся на маленькую железную ручку. Здесь, действительно, была незапертая дверь, ибо она открылась, лишь только лорд толкнул ее. Однако, эта дверь не вела на двор, и беглецы очутились в небольшом помещении, освещенном небольшой лампой. К радости беглецов оказалось, что это была кладовая, в которой хранились оружие и мундиры.
– Счастье улыбается нам. – сказал лорд Вардмур, – Теперь мы можем сбросить с себя арестантское платье и переодеться в солдатские мундиры. Это облегчит нам бегство, ибо наше платье выдало бы нас первому встречному да поперечному. Кроме того, мы вооружимся револьверами и кинжалами, которые пригодятся нам, если нам придется защищать свою жизнь в случае преследования.
Запасы солдатской одежды были здесь достаточные, так что каждый из беглецов мог выбрать соответствовавшее его фигуре платье.
Четверть часа спустя беглые каторжники превратились в кавалерийских солдат, причем старый князь нарядился гренадерским унтер офицером. Покончив со своим туалетом, беглецы снова принялись искать выхода и скоро они нашли наружную дверь, которая была заперта изнутри. Отодвинув засов и тихо толкнув дверь, лорд скоро почувствовал, что на него повеяло ночной прохладой. В следующий миг беглецы увидели себя под навесом, откуда ничто не мешало им проникнуть на задний двор. Затаив дыхание, они некоторое время внимательно прислушивались, но кругом не слышно было ни живой души. Это ободрило беглецов, и они скоро вышли из-под навеса, направляясь к большим воротам, которые были настежь раскрыты.
Часовых не видно было у ворот; к тому же переодетым гренадерам нечего было опасаться встречи с часовыми. И они смело шли вперед, жадно поглядывая в темную даль, которая сулила им золотую свободу. Они достигли уже ворот без особых приключений.
Теперь они могли бы беспрепятственно покинуть двор, но им нужно было еще запастись лошадьми, и они остановились на миг, чтобы посоветоваться о дальнейшем образе действия.
Вдруг они услышали шаги, и слегка вздрогнув, они обернулись. Бежать или скрыться нельзя было, и все трое поняли, что на этот раз их может вывести из беды одна только хитрость.
– Ты ли это, Готен? – раздался голос подошедшего к мнимым гренадерам офицера, который оказался начальником тюремного гарнизона.
– Никак нет, г-н лейтенант, – ответил старый князь, поняв, что офицер принял его в темноте за какого-то унтер-офицера своего гарнизона.
– Кто же вы? – спросил лейтенант. – Откуда вы прибыли?
– Из крепости, г-н лейтенант, – снова ответил князь Фельс. – Его превосходительство послал нас в погоню за бежавшим из крепости арестантом, но очевидно, беглец направился в другую сторону. Теперь же нам нужно вернуться к г-ну коменданту.
– Где же ваши лошади? – спросил начальник гарнизона.
– Мы оставили их на заднем дворе, – ответил князь, смутившийся на миг при неожиданном вопросе офицера. – Они сильно утомлены и нуждаются в отдыхе.
– В таком случае переночуйте здесь, и утром отправитесь обратно в крепость. – сказал начальник. – Я думаю, что вы устали с дороги.
– Нам то ничего, мы не пожалели бы себя, лишь бы скорее явиться к г-ну коменданту с донесением. Но наши лошади слишком истощены быстрой ездой.
– Послушайте, ребята. – сказал вдруг начальник гарнизона, – Оставьте ваших лошадей здесь, а я дам свежих из нашей конюшни. Кстати, возьмите и четвертую лошадь, ибо я отправлю с вами арестантку, которую вы предадите г-ну коменданту, вместе с письмом. Идите за мной, я скажу дежурному, чтобы вам дал лошадей.
Десять минут спустя переодетые гренадеры уже держали под узды лошадей, к седлам которых были привязаны ранцы с съестными припасами.
– Идемте наверх, – сказал им офицер. – Я передам вам письмо и арестантку, которую вы должны отвезти в крепость. Смотрите, не обижайте ее в дороге, ибо вы будете отвечать за малейший противозаконный поступок.
– Упаси Боже, г-н лейтенант, – ответил старый князь. – Мы аккуратно и добросовестно выполним ваше поручение.
Начальник повел мнимых гренадеров на свою квартиру. Оставив беглецов в передней, он скрылся в смежную комнату.
С сильно бьющимся сердцем трое друзей прислушивались к тому, что творилось за этой дверью, молча поглядывая друг на друга.
Вдруг князь вздрогнул. Из смежной комнаты доносился нежный молодой голос, который показался ему знакомым.
Возможно ли это?
Не во сне ли слышит он эти звуки?
Но в следующий миг дверь уже открылась, и трое беглецов были сильно поражены, увидев перед собою… Елизавету Бах!
Глава 74. Добрый человек
Счастье в эту ночь особенно улыбалось как беглецам, так и несчастной Елизавете Бах.
Таким образом, лейтенант, начальник маленького гарнизона этой каторжной тюрьмы неожиданным образом спас бедную девушку от рук пьяной компаний, пировавшей на квартире старшего надзирателя.
Надсмотрщик Бриссон, пытавший злобу против честной Елизаветы, подстрекаемый пьяными товарищами, готов был уже подвергнуть несчастную жестокому истязанию.
Читатель помнит, что в самый крайний момент на пороге явился какой-то человек, который дрожащим, но повелительным голосом приказал экзекутору остановиться. Чтобы объяснить это неожиданное вмешательство, мы должны рассказать некоторые подробности, предшествовавшие встрече начальника гарнизона с беглецами, переодетыми гренадерами.
Начальник гарнизона Пойл Лоренс, еще молодой офицер, всего только месяца два тому назад прибыл в Тулон.
Так как комендант крепости был старым другом отца молодого офицера, он был назначен на ответственный пост начальника гарнизона новых укреплений, в которых работала большая партия каторжников.
Молодой офицер был обязан своими быстрыми повышениями по службе своему солидному характеру, аккуратности и скромному образу жизни. Он был редким исключением среди своих товарищей, он не любил шумной, легкомысленной жизни, и его не страшили скука и тихое однообразие жизни в этом заброшенном уголке.
Этим его особенностям много содействовала его искренняя любовь к той, которую он считал своей будущей женой, к прекрасной милой девушке, которую он боготворил. Эта любовь служила источником всех его благородных побуждений. Прелестная, кроткая Мария была его идеалом и путеводной звездой на жизненном пути. Было восемь часов вечера, когда лейтенант Лоренс, кончив свои служебные дела, сидел в своей небольшой, но уютной квартире за скромным ужином. Пред ним на столе лежала газета, которую он любил почитать в досужий вечерний час. Но в этот вечер газета лежала нетронутой, мысли молодого офицера были всецело поглощены чем-то другим.
Сегодня он получил длинное послание от своей возлюбленной, оставленной им в Париже. Этот день был маленьким праздником для Лоренса в его уединенной и скучной жизни среди каторжников. И теперь он держал в своей руке дорогое письмо, которое он перечитывал в сотый раз. Но вдруг он был пробужден от своих сладких грез стуком в дверь, и в следующий миг он увидел пред собою дежурного солдата.
Лоренс пользовался любовью и уважением своих подчиненных. Он не внушал им страха подобно многим из его товарищей, строго и высокомерно обращающихся со своими солдатами. Кротким обращением он успел гораздо больше, чем другие строгостью. Все его приказания были всегда добросовестно и усердно исполнены, и солдаты почитали его, как родного отца.
– Чего тебе нужно, Жан? – спросил он дежурного, положив свое письмо в карман.
– Надсмотрщики пируют сегодня у надзирателя Мартена, – доложил солдат. – Уже скоро девять часов, и они еще не думают о своей обязанности обходить камеры арестантов.
Лоренс, как добросовестный и аккуратный по службе офицер, вскочил со своего места.
Это неслыханная небрежность! – воскликнул он.
– Иди сейчас на квартиру старшего надзирателя, и напомни надсмотрщикам об их обязанности.
– Слушаю, ваше благородие, – ответил солдат, – но они все пьяны, они шумят и поют, и никто не послушает моих слов.
Молодой офицер подумал с минуту.
– Ничего не поделаешь. – сказал он, наконец. – Я сам пойду сегодня в обход. Возьми фонарь, Жан, и ты пойдешь со мною.
Несколько минут спустя офицер и его подчиненный уже отправились в большое, мрачное здание, в котором находились камеры каторжников.
В камерах все оказалось в полном порядке, и офицер скоро пустился в обратный путь. Когда они прошли мимо большого дома, где жил старший надзиратель, они остановились на миг. Оттуда носились громкие голоса, смех и песни.
Вдруг солдат обратился к своему начальнику:
– Слышите ли, ваше благородие?
– Что? – спросил офицер.
– Там кто-то кричит и зовет на помощь, – ответил солдат.
Лоренс насторожился.
– В самом деле, – пробормотал он, – отчаянные крики… женский голос.
– Так точно, – возразил дежурный солдат. – Они все уже пьяны, и как я слышал, в квартиру надзирателя привезли из тюрьмы двух арестанток, прекрасных молодых девушек.
– Какое безобразие! – в сильном возмущении крикнул офицер. – Да это ни на что не похоже!
Офицер хотел уже пройти дальше, но в этот момент из дома надзирателя донесся пронзительный, жалобный крик, который невольно поразил благородного офицера.
– Черт побери, – проговорил он. – Пьяные уже слишком бесчинствуют! Черт знает, что они затевают. Пойду, посмотрю, может быть, мне удастся предотвратить несчастие.
С этими словами офицер направился со своим солдатом в дом надзирателя. Когда они вошли в переднюю, крики отчаяния снова донеслись до их слуха. Подскочив к двери, Лоренс быстро открыл дверь.
Читателю известно, какое зрелище представилось глазам офицера. Старший надзиратель и его гости, несмотря на хмель в голове, были поражены неожиданным появлением начальника гарнизона.
– Непрошенный гость хуже татарина! – проворчал Мартен, и еле двигая ногами, подошел к офицеру.
Но тот, казалось, не замечал приближавшегося к нему хозяина дома; его глаза были устремлены на несчастную девушку, возле которой стоял Бриссон с кожаной плетью в руке.
На лице офицера ясно можно было прочесть выражение справедливого гнева и изумления.
– Что за безобразие! – воскликнул офицер, заметив, наконец, подошедшего к нему старшего надзирателя. – Какие беззакония совершаются здесь, какая сцена зверского варварства!
Но пьяный Мартен побагровел от ярости.
– Вы не имеете права распоряжаться в моем доме, г-н лейтенант! – заревел он, – Я старший начальник каторжной тюрьмы, а вам принадлежит только команда над гарнизоном.
– Но я говорю к вам, как к человеку, – решительным голосом возразил офицер. – Как можете вы и ваши гости таким неслыханным образом издеваться над несчастными арестантками.
– Мне нет охоты слушать ваши проповеди, – резко воскликнул Мартен. – Я отвечаю за свои поступки.
– Когда вы завтра поправитесь, г. Мартен, вы сами поймете, как недостоин ваш сегодняшний поступок, строго проговорил офицер. – Я вам не начальник, но об этих чудовищных безобразиях я буду вынужден доложить коменданту крепости. Всякое превышение власти является преступлением, за которое вам придется отвечать перед законом.
Последние слова произвели свое действие. Напоминание об ответственности, казалось, немного вышибло хмель из головы надзирателя, а надсмотрщики и другие гости еще более оробели.
Бриссон отошел немного в сторону, а его нагайка куда-то исчезла.
Елизавета Бах инстинктивно почувствовала, что она должна искать защиты у этого с неба свалившегося, доброго человека.
Бледная девушка сильно покраснела, вспомнив о своем полуобнаженном теле. Быстрым движением она накинула на себя валявшуюся на полу блузку, и ближе подойдя к офицеру посмотрела на него умоляющим взглядом.
– Мы позабавились немного. – сказал вдруг надзиратель, обратившись к офицеру, – А вы, г-н лейтенант, придаете этой глупости слишком серьезное значение.
– Нет, г-н надзиратель, это нельзя назвать забавой, и во избежание повторения подобного случая, я должен довести об этом до сведения высшего начальства.
– Вы напрасно беспокоитесь, г. лейтенант, – возразил Мартен, – эта маленькая шутка не заслуживает и вашего внимания. Да и Бог с ней, с этой арестанткой, вы можете увести ее отсюда.
– Конечно, я увезу ее, – ответил Лоренс. – Я позабочусь также о том, чтобы в будущем ей не угрожала подобная опасность.
И обратившись к дежурному солдату, он прибавил:
– Жан, веди эту девушку на мою квартиру!
– Но это останется между нами? – сказал старший надзиратель, бросив вопросительный взгляд на офицера, которого он в глубине души посылал ко всем чертям.
– Хорошо, – ответил офицер, – с вас нечего взыскивать, вы и ваши друзья находитесь в состоянии невменяемости.
В следующий миг начальник гарнизона покинул шумную залу и поспешил вслед за Жаном и арестанткой.
Несчастная девушка дрожала всем телом, она не могла так скоро оправиться от только что пережитых ужасов. Ея спасение казалось ей прекрасным сном, она не верила в свое действительное избавление от пьяных палачей. Ей мерещился еще гнусный Бриссон с нагайкой в руке, в ее ушах звучали еще пьяные дикие голоса почтенных гостей надзирателя.
Дежурный солдат должен был вести ее под руку, и бедная девушка была скоро поражена, увидев себя в небольшой, но уютной комнате. Лоренс посадил спасенную им Елизавету Бах на мягкий диван и велел Жану принести вино, мясо и хлеб.
С глубоким участием глядел этот добрый человек на бледное лицо молодой девушки, на котором слишком ясно отражались еще недавний страх и испуг. Силы несчастной так ослабели, что она жадно глотала живительный напиток и с волчьим аппетитом уничтожала принесенную Жаном пищу.
Когда Елизавета подкрепила свои силы, офицер сел возле нее, закурив папиросу.
– Как я должна благодарить вас, г-н офицер? – воскликнула молодая девушка, устремив на своего спасителя бесконечно признательный взгляд. – Вы спасли меня от большой опасности.
– Я только исполнил долг человека, – скромно возразил молодой офицер. – Эти люди опьянели и потеряли свой человеческий образ, они готовы были погубить беззащитную, беспомощную женщину. Но будьте спокойны, я позабочусь о вашей безопасности в будущем, – сказал ей офицер. – Я отправлю вас к коменданту крепости, – он мой старый друг, и не откажет мне в моей просьбе. Я попрошу его, чтобы он, по возможности, облегчил вашу горькую участь, и, если возможно будет, он освободит вас от тяжелых работ.
С этими словами начальник гарнизона вышел, чтобы сделать необходимые распоряжения. Скоро он вернулся, уже с готовым письмом в руках.
Он нашел Елизавету с откинутой на спинку дивана головой и с закрытыми глазами. Усталость и вино произвели свое действие, и бедная страдалица заснула.
Тихо вышел он из комнаты и отправился на двор, чтобы приказать Жану приготовиться к отъезду вместе с еще одним гренадером, так как Лоренс хотел еще в эту ночь отправить Елизавету Бах в крепость к коменданту.
Но в воротах начальник гарнизона неожиданно столкнулся с известными, читателю, переодетыми гренадерами.