Я знаю, ты вернешься

– Мы никакие не пакетные, – снова встряла я, устав от их перепалки. – Мы сами по себе. И вообще, хватит ссорится!

– А никто и не ссорится, – Олег миролюбиво улыбнулся и, взяв пустой стакан, предложил: – Let's drink to friendship!

Руперт тут же закивал, открыл бутылку рома и наполнил три стакана, замешкался, покосился на Олега и налил и в четвёртый.

– Обожаю ром, – повеселел Олег. – Сразу и понимать друг друга будем лучше. Я как выпью, так лучше по-английски говорю. Видимо, я таким образом избавляюсь от ложных представлений о себе, и у меня получается приблизиться к единому Абсолюту.

– Ложных представлений? – спросил Алекс с издёвкой. Я знала этот его тон – он скрывал за ним злобу и раздражение, и с трудом удержалась от того, чтобы не закричать от отчаяния: он словно назло цеплялся к каждому слову Олега и плевать хотел на то, что мне неприятно.

– Ну да, ты разве не знаешь, что мы живём в иллюзии, этого всего не существует, – он обвёл рукой вокруг себя. – Это майя. На самом деле мы Боги и можем быть всемогущими.

В этот раз Алекс перевёл всё Шмидтам. Аннет презрительно хмыкнула, но промолчала.

– А что реальность, если всё это иллюзия? – спросила я, чтобы перевести опасный разговор на себя.

– Ну, ты что, не тупи, – Олег взял стакан и одним глотком осушил его. – Давай расскажу. Ты же знаешь, что такое майя⁹?

– Не знаю.

– Ой, ну ты даёшь, как же так можно. Тогда слушай, ты сейчас очень удивишься. Всё, что вокруг – это ложь. Истина в том, что мы Боги, части Абсолюта, но из-за наших ложных представлений о мире выдумали себе реальность и видим только её. Майя – это как паутина, что скрывает от нас величие настоящего мира. На самом деле нет различий между тобой, мной, ей, – он указал на Аннет. – Мы все часть одного большого великого Абсолюта. И как только ты это поймёшь, сможешь быть вечно счастливой.

– И каким же образом это знание сделает меня счастливой? – я отломила кусочек лепёшки и отправила в рот.

– Ну как же, ты откажешься от страданий – это третий принцип йоги. Ты поймёшь, что всё это ложно, что тебе не нужно обижаться на кого-то, потому что он лишь часть тебя.

Алекс усмехнулся, но промолчал. Стоило бы согласиться с Олегом, но мне стало любопытно, и я всё же спросила:

– То есть отец, который избивает свою дочь, часть меня? И я не должна на него обижаться, если он захочет выдать меня замуж против воли или будет бить за непокорность? Так что ли?

Олег вздрогнул и испуганно уставился на меня, его лицо словно застыло. И на мгновение мне показалось, что он сейчас встанет и уйдёт, но он лишь махнул рукой, отвёл взгляд и сказал тихо:

– Ладно, ты не поняла, что я хотел сказать, давайте лучше выпьем.

Он взял бутылку и без спроса налил себе ещё рома, потом поднял стакан и громко произнёс:

– За дружбу!

– Cheers, – ответил Руперт и тоже поднял свой стакан.

Ром был крепкий и пряный, он сразу обжёг горло, я поморщилась и щедро запила его колой прямо из бутылки. Наконец официант принёс заказ Олега, и мы смогли поужинать в тишине.

После ужина мы проводили Шмидтов до их отеля. От рома я немного захмелела, и когда Руперт предложил выпить ещё у них в номере, я хотела согласиться, но Алекс вежливо отказался, и мы отправились домой. Ночь была такой чёрной, что я не видела ничего дальше своего носа. Алекс взял меня под руку и уверенным шагом шёл вперёд, видно, мог что-то различать в этой непроглядной темноте.

– Кажется, я напилась, – сказала я и хихикнула. Хотелось продолжения веселья, я прекрасно выспалась, была полна сил и с удовольствием пошла бы потанцевать.

– Да, это так, – я не видела его лица, но в голосе уловила холодные нотки, и моё игривое настроение тут же улетучилось

– Ты злишься? – я остановилась, но Алекс потянул меня вперёд.

– Нет, – ответил он.

– Ну и злись, ты сам мне предложил выпить, между прочим.

– Я не злюсь.

Некоторое время мы шли молча, слушая лишь шелест волн и крик какой-то птицы в пальмовой роще на берегу.

– А почему мы не остались с Шмидтами? – спросила я, чтобы нарушить гнетущее молчание.

– Ты сама не поняла? – он обернулся и поглядел на меня через плечо.

– Нет. Ты бесишься, что все пьяные? – я снова попыталась остановиться, и в этот раз получилось.

Алекс развернулся и, отпустив меня, сплёл руки на груди. Во всей его позе чувствовалась агрессия, и я инстинктивно отступила на полшага, не понимая, чем вызвала такую реакцию. Неужели он настолько не любит пьяных?

– Лиза, они не просто так звали нас к себе! Шмидты спят и видят, как бы устроить групповушку с твоим и моим участием, а зная твоё пуританское воспитание… – он осёкся, тяжело вздохнул и чуть понизил тон: – Я потому и не пью, чтобы видеть эти вещи. А ты в твоём состоянии даже не сможешь прочесть их намерения. Давай договоримся: больше никакого алкоголя – от него ты становишься такой наивной.

– Неправда! – я упрямо выпятила вперёд подбородок. – Я не наивная и вовсе не пуританка.

Алекс покачал головой, расцепил руки и протянул мне ладонь, а когда я взялась за неё, сказал с упрёком:

– Ну как же, в ту ночь, когда ты уехала из клуба с тем парнем, ты тоже была пьяна.

– Эдуард!

– Что? – он нахмурился.

– Его звали Эдуард!

– Да хоть Ричард, какая разница, – он раздражённо повёл плечом. – Идём спать, утреннюю йогу никто не отменял.

– Yes, sir! – я шутливо приложила руку к голове на манер военных и снова хихикнула.

– Хватит дурачиться, ты порой ведёшь себя как ребёнок, – Алекс потянул меня за собой по пляжу.

Я чувствовала: кризис пройден и он больше не сердится, но всё же я не рискнула произнести вслух, что и он порой ведёт себя, как Герман. Хотя чему тут было удивляться? Алекс подражал ему во всём и не скрывал этого.

Глава третья

Дни, похожие один на другой, тянулись неспешно, и вскоре я уже с трудом могла сказать, как долго мы здесь находимся. По утрам на ослепительно ярком небе цвета лазури изредка показывались облачка, похожие на обрывки паутины, но уже к обеду от жары всё словно погружалось в туман и чёткие очертания предметов расплывались. Порой мне чудилось, будто наше путешествие – мой бесконечно длинный сон, а чудаковатый Олег был прав: мир вокруг меня – Алекс, эта хижина, Шмидты, Аравийское море, чернокожий йог-саксофонист, что каждое утро выходил на пляж до рассвета и встречал солнце грустной мелодией, разбегающиеся в свете фонаря крабы, белые цапли на тёмных, торчащих из воды камнях и невероятные закаты, – лишь плод воображения, иллюзия, рождённая моим мозгом. А сама я так и не вышла из комы и до сих пор нахожусь в доме Германа, подключённая к капельницам и аппарату искусственной вентиляции лёгких. Случались ночи, когда я просыпалась в полной темноте и не могла понять, где я и как сюда попала. Причудливые очертания москитной сетки над нашей кроватью пугали меня, и те несколько секунд, что требовались, чтобы осознать себя, были самыми страшными в моей жизни. После я долго не могла уснуть, прижималась к крепко спящему Алексу и боялась закрыть глаза.

В один из дней после йоги и плаванья мы пошли пить кофе в шэк¹⁰ неподалёку от отеля Шмидтов. То было единственное кафе в округе, где подавали свежезаваренный кофе на молоке с корицей и кардамоном, и я полюбила этот напиток всей душой. Шэк располагался на холме и лесенкой спускался прямо к пляжу. На каждом ярусе стояли низкие столики и лежали ярко-красные мягкие подушки, на которых можно было сидеть по-турецки или лечь, вытянув ноги.

Кафе владели два брата. Одного звали Ману, а второго – Джей. Ману работал официантом, а Джей ездил на мопеде за продуктами, а вечером, когда туристов становилось больше, помогал брату.

– Привет! – крикнул Ману, завидев нас издалека.

Мы зашли в кафе и сели на подушки рядом друг с другом. Ману тут же принёс нам меню.

– Меню не нужно, – сказал Алекс по-английски. – Нам как обычно.

Ману кивнул, его густые волосы встрепенулись и несколько кудрявых прядей упали на лицо. Он поправил их, улыбнулся и ушёл на кухню. В отличие от других пляжных заведений, тут обслуживали быстро, за что кафе любили все немецкие и британские туристы в окрестностях. Шмидты тоже часто завтракали тут, но сегодня ещё не появлялись, и пока мы с Алексом оставались единственными посетителями.

– Что будем сегодня делать? – спросила я Алекса.

– Не знаю, – Алекс вытянул ноги на подушки справа от себя. – Мне Аннет рассказывала что-то о черепашьем пляже. Она говорила, там в море впадает большая широкая река, и от неё песок почти чёрный. Хочешь посмотреть?

– Поедем туда на мотоцикле?

– Можно дойти пешком по пляжу, это в Морджиме, там, – он махнул влево, в ту сторону, где был наш домик.

Ману принёс кофе в глиняных кружках и поставил перед нами. От кофе исходил ни с чем не сравнимый пряный запах специй, и я нагнулась над кружкой и втянула его носом.

– Лиза поклонница вашего кофе, – сказал Алекс, и Ману расплылся в улыбке.

Подул лёгкий ветер с земли и донёс до нас опьяняюще-сладкий аромат курительных палочек, которые каждое утро зажигали перед изображениями Ганеша, висевшими над барной стойкой на верхнем ярусе. Большая белая собака с толстыми боками спустилась по лестнице и легла на ступеньку рядом с нами. Это был пёс Джея, и его хорошо кормили, но он всё равно, как и все собаки, не мог не клянчить у людей лакомые кусочки.

– Неужели это вы, друзья мои! – услышала я резкий возглас.

Я вздрогнула, подняла глаза и увидела Олега: он стоял на пляже под кафе и лучезарно улыбался. Олег был одет в розовые шорты, зелёную футболку и соломенную шляпу канотье с широкими полями, на его носу сверкали круглые зеркальные очки в белой оправе со стразами.

– Scheiße! – прошипел Алекс, – Wieder dieser arschloch¹¹.

– Доброе утро, Олег, – сказала я и приветливо помахала ему рукой. Несмотря на его чудачества, этот парень казался безобидным, и мне вовсе не хотелось грубить ему, как это делал Алекс.

– Привет, ребята! Я так рад, что нашёл вас, – он снял очки и помахал в ответ. – Вселенная благосклонна ко мне сегодня. Я шёл на завтрак. Очень хочу овсянки. Не знаете, тут есть каша?

Алекс пожал плечами и намеренно отвёл взгляд, давая понять, что Олегу тут не рады, но тот не обратил внимания и, продолжая дружелюбно улыбаться, поднялся по лесенке и остановился напротив нас. Пёс, лежавший на ступенях, вяло поднял голову, один раз лениво махнул хвостом и, как и Алекс, отвернулся. Увидев нового посетителя, из кухни показался Ману.

– Попроси у него меню, – предложила я, но Олег поступил проще, он крикнул:

– Do you have porridge, my friend¹²?

– Yes, with coconut milk and fruit¹³, – отозвался Ману и, взяв меню, двинулся вниз по лесенке. – Maybe your friend likes porridge without fruit? This is also possible¹⁴. – сказал Ману, обращаясь к нам, и Алекс тут же раздражённо ответил:

– He's not my friend¹⁵.

Ману растерянно поглядел на Алекса, спустился на наш уровень и протянул Олегу меню. Алекс демонстративно вздохнул, а я снова, как и в тот вечер со Шмидтами, ощутила неловкость. Я поймала взгляд Олега и виновато улыбнулась, он лишь кивнул мне в ответ и, ничуть не смущаясь, уселся по другую сторону лестницы, согнав собаку, что лежала на проходе.

– Эти бездомные собаки тут повсюду, – сказал он, перелистывая страницы меню.

– Не любишь собак? – я отпила глоток из чашки.

– Я кошатник, – ответил он. – Собак побаиваюсь, особенно бездомных.

– Этот не бездомный, он живёт здесь и у него есть хозяева, – я повернулась и посмотрела на пса, который поднялся на пару ступеней и снова улёгся, подложив под голову лапы.

Я чувствовала напряжение Алекса, и потому взяла его за руку, надеясь хоть так удержать от язвительных высказываний, которые, я уверена, крутились у него на языке. Он охотно перехватил и крепко сжал мою ладонь.

– Да тут все чуточку бездомные, даже мы с вами, – изрёк Олег задумчиво и, с любопытством посмотрев на наши кружки, спросил: – А что вы такое пьёте, друзья мои?

– Кофе. Кажется, это очевидно, – ответил Алекс, не поворачиваясь.

– И как, нормально? – Олег чуть подался вперёд, пытаясь заглянуть в мою кружку. – Как по мне, так индусы не умеют делать кофе. Вот на моей старой работе, в Сити, на первом этаже варили восхитительный капучино с ореховым сиропом и густой сливочной пенкой.

– Индийцы, а не индусы.

– Чего?

– Жителей Индии следует называть «индийцы», а «индусы» – это последователи религии индуизма, – Алекс высвободил руку из моей и, взяв кофе, сделал большой глоток, поглядывая на Олега с недовольством.

– А разве они не все тут верят в Шиву и Ганешу? – простодушно спросил Олег, закрывая меню.

– Нет, – отрезал Алекс и со стуком поставил кружку на стол. – Подобные обобщения – признак невежества, это равносильно утверждению, что все русские верят в Христа.

– Слушай, как интересно, спасибо, что просветил, – Олег вновь не обратил внимания на шпильку. – Ты, наверное, специалист по разным народам, как это называется? – он помахал рукой в воздухе, пытаясь вспомнить слово.

– Этнограф? – предположила я, и Олег согласно закивал.

– Точно, ты этнограф! – он указал на Алекса пальцем. – Я угадал?

– Боюсь что с дедукцией у тебя ничуть не лучше, чем со знанием культуры этой страны, – Алекс усмехнулся.

К нам спустился Ману, принял заказ и ушёл на кухню, Олег расслабленно откинулся на спинку и спросил у Алекса:

– А кем ты, кстати, работаешь дома?

– Тебе какая разница? – Алекс сцепил руки в замок на груди.

– Он преподает каратэ в школе, – ответила я торопливо, – но мы на отдыхе, так что не будем о работе!

– Верно, не будем, – он покивал и уставился на море. – Как говорил Бенджамин Франклин: «Тот, кто может отдохнуть, превосходит того, кто может брать города».

Я вскинула на него изумлённый взгляд. Судя по всему, Олег был не так глуп и прост, как хотел казаться.

– Пойдём, Лиза, не будем мешать Олегу, – Алекс легонько толкнул меня в бок.

– Вы и не мешаете, – отозвался он, не поворачиваясь. – Я наслаждаюсь вашим обществом. Между прочим, я собирался найти вас той ночью, хотел позвать смотреть на звёзды, они тут необычные, но оказалось, что не знаю, где вы живёте.

Я внутреннее напряглась, ожидая от Алекса очередной колкости вроде «И слава богам, что не знаешь!», но он благоразумно промолчал.

Олег повернулся к нам:

– Слушайте, а пойдём вместе на нудистский пляж после завтрака?

– Нет, мы не можем, у нас другие планы, – Алекс подтолкнул меня к лестнице, и я вылезла из-за стола и распрямилась. Алекс выбрался следом.

– Ну и зря, пляж там обалденный. – Олег, расстроенно надул губы, но тут же снова улыбнулся и добавил: – Если передумаете, я буду тут ещё полчаса. Приходите, вместе веселее!

– Мы подумаем, – ответила я и пошла вниз по лестнице следом за Алексом, понимая, что, конечно, он не согласится на подобное.

– Лиза, – окликнул меня Олег, когда мы уже спустились на пляж, – вы так и не сказали, где живёте!

– Там, – Алекс торопливо махнул рукой в сторону нашего дома, схватил меня за предплечье и разве что не силой потащил прочь от кафе.

Когда мы отошли на достаточное расстояние, я не выдержала:

– Неужели нельзя быть чуточку любезнее?!

Алекс поглядел на меня с искренним изумлением.

– Он просто невыносимый тип, я и так был с ним слишком любезен. Этот кретин того не заслуживает. Неужели он не замечает, что стесняет нас своим обществом?

– Не вижу в нём ничего невыносимого, – ответила я. – По мне, так Аннет стесняет нас больше. Олег – чудик, но он безобидный и не хочет трахнуть ни тебя, ни меня!

Алекс бросил на меня сердитый взгляд, но, что удивительно, спорить не стал.

На обратной дороге мы повстречали Шмидтов – они собирались позавтракать в нашем кафе, но узнав, что мы хотим отправиться на черепаший пляж, вызвались пойти с нами. Я думала, Алекс откажется, но он с радостью согласился. Хотелось надеяться: он сделал это не потому, что решил меня позлить, ведь я буквально пару минут назад обозначила своё отношение к этим людям.

По словам Руперта, дорога до пляжа занимала полтора часа, но только если идти без остановок, мы же передвигались крайне неспешно. Аннет постоянно тормозила нас: ей хотелось то позавтракать, и мы вынуждены были сидеть в кафе, то сделать фото, то искупаться голышом.

Наши тени песке становились всё короче – время подходило к полудню, и от жары воздух словно дрожал. Начался отлив, знойное марево висело над песчаными барханами, отражаясь в озерцах, оставленных ушедшим морем, и даже рыбаки давно скрылись с пляжа, спрятавшись в тени навесов, а Аннет, как назло, залипла у очередных камней, чтобы провести фотосессию. Ничуть не смущаясь проходивших мимо людей, она скинула верх от купальника и принялась крутиться то так, то этак, позируя мужу. Мы с Алексом ждали в сторонке, спасаясь в жидкой тени кокосовых пальм, растущих вдоль берега. Я не взяла с собой солнцезащитный крем и сейчас ощущала, как пощипывает кожу на лице и плечах.

– Она уже достала со своими фото, – сказала я Алексу, утирая вспотевший лоб. – Слушай, может, пойдём без них? Зайдём по дороге в какой-нибудь шейк и выпьем по ледяному ласси, а они пускай тут дальше жарятся на солнцепёке.

– Да ладно тебе, – он бросил на Аннет короткий взгляд. – Это не так уж и долго, не занудствуй.

– Ты издеваешься?!

– К тому же она прекрасно выглядит, для её возраста, – он без смущения разглядывал Аннет. – Смотри, какая красивая дельта спины и хорошо проработанные квадрицепсы бедра. И при том, что она явный астеник, значит, наработать массу для неё не так просто, как для других.

– Алекс, да ты охренел?! – я легонько толкнула его в бок, а когда он обернулся, уставилась с негодованием.

– А что не так?

– Ты втрескался в неё, что ли?

– Опять ты начинаешь? – он раздражённо повернулся ко мне.

– Ты на неё пялишься! – я сняла очки, чтобы он видел мои глаза. – При мне!

– И что?! – он свёл брови к переносице. – Я констатирую факт, у неё отличный мышечный корсет. Что тут такого? Разве я сказал, что она мне нравится как женщина, или что я хочу бросить тебя и уйти к ней? Ты создаешь проблему там, где её нет.

Он тряхнул головой и отвернулся. На пару мгновений я ощутила стыд за свои слова, но потом поняла – это глупо, он не может не понимать, как меня задевает его внимание к другой женщине.

– То есть тебе на неё плевать? – спросила я, чуть повысив голос.

– Разумеется, – он повёл плечом и уставился на горизонт.

– Тогда докажи мне это, – я выставила вперёд подбородок. – Уйдём прямо сейчас, только ты и я, и проведём этот день вместе, вдвоём!

– Нет, мы не бросим их и не пойдём вдвоём, – он повернулся и уставился на меня холодным мрачным взглядом. – Мне нравится их общество и мне интересно с ними, а то, что делаешь сейчас ты – шантаж, и я не поведусь на подобное.

– Значит, с ними тебе нравится, а со мной не очень? – я с трудом сдерживала подступавший к горлу колючий комок.

Он хлопнул себя по лбу ладонью и проговорил устало:

– Мы с тобой и так двадцать четыре часа вместе. Лиза, я не привык всё время жить с кем-то, мне нужно немного свободы. Я говорил тебе, что я одиночка, а ты хочешь, чтобы мы срослись как сиамские близнецы!

– Ты это так называешь, «срослись»? – комок поднимался всё выше, а от злости меня едва не трясло. – Я думала, что тебе приятно быть со мной, а оказалось… – я осеклась, понимая, ещё одно слово и я начну кричать. Я сжала губы и уставилась себе под ноги.

– Мне приятно, но это не значит, что мы должны избегать других и становиться отшельниками, – он смягчил тон и чуть коснулся моего плеча, но я стряхнула его руку нервным жестом и выпалила:

– Тогда я пойду одна, даю тебе полную свободу!

– Ну и иди, куда хочешь. Я не намерен разговаривать с тобой в таком тоне, – он отвернулся и снова уставился на Аннет.

Я схватила свою сумку и быстрым шагом пошла прочь. Справа тянулась плотная полоса отелей, но в этот час пляж заставленный шезлонгами был безлюден. «Даже туристы ушли с солнцепёка, а он готов зажариться, лишь бы не обидеть это шлюху!», гневно думала, топая босыми ногами по песку.

Вскоре отели закончились и пошли пальмовые рощи, увитые лианами. Под деревьями кое-где виднелись одиночные шэки, в этот обеденный час в них было полно посетителей. До меня доносились приглушённые звуки музыки, смуглые официанты разносили заказы, а не менее смуглые посетители с отрешенным видом потягивали коктейли через соломинку, лениво поглядывая на море. Только сейчас я поняла, как сильно запыхалась от быстрой ходьбы, и сбавила шаг. Во рту пересохло, а от жары начало подташнивать. Мне следовало передохнуть, выпить холодного и подумать, что делать дальше. Идти на дальний пляж расхотелось, но и возвращаться назад было глупо. Я выбрала ближайшее кафе и свернула к нему по дорожке, уложенной деревянными досками. Широкий навес из пальмовых листьев создавал тень над столиками на песке, а внутри было чуть прохладнее от вентиляторов, беспрестанно крутящихся под потолком.

Внутри меня встретил улыбающийся официант и предложил присесть за круглый столик под вентилятором. На плетёных креслах с изогнутой спинкой лежали стёганые подушки, на столах – салфетки из натуральной ткани, а не клеёнки, как в других заведениях. В баре, расположенном в глубине помещения, за спиной сонного бармена виднелись бутылки с импортным алкоголем. Судя по всему, я, сама того не зная, зашла в какое-то пафосное заведение. Посмотрев цены в меню, я утвердилась в своей догадке: даже вода стола тут в полтора раза дороже, чем везде. Но я осталась, ведь денег у меня было достаточно, а силы иссякли.

Я попросила принести мне воду, ананасовый сок и фруктовый салат и, откинувшись на спинку, окинула зал взглядом.

Посетителей оказалось не так много: видно завышенные цены отпугивали, – но, к моему удивлению, среди европейцев я заметила компанию местных. Шестеро темноглазых парней, похожих друг на друга, как братья, одетых в линялые футболки и длинные штаны. Они громко переговаривались, смеялись и то и дело бросали на меня заинтересованные взгляды. Я поспешно отвернулась, не желая привлекать их внимание.

Официант принёс мне заказ и ушёл. Я залпом осушила стакан с соком, принялась ковырять вилкой в тарелке, выедая кусочки манго, и вернулась мыслями к нашей ссоре с Алексом. Сейчас я уже не была уверена, что поступила правильно. Я ворвалась в его жизнь и нарушила её привычное течение. Он пустил меня в свой дом, в своё сердце, а мне всё было мало, и я требовала, чтобы он растворился во мне, отказавшись от собственных желаний и прошлого. Если я не хочу задушить его своими чувствами, мне следует сбавить обороты. Я так глубоко погрузилась в мысли, что не заметила, как к моему столику подошли двое мужчин, и подняла взгляд, лишь когда они буквально нависли надо мной.

– Hey, baby! How you been¹⁶? –тот, что стоял ближе, смотрел на меня влажными блестящими глазами.

– I don't normally stop guys on the street¹⁷, – произнесла я фразу, разученную ещё в колледже. Наверное, наша учительница английского и не думала, что мы когда-нибудь сможем применить её в жизни.

–So do I¹⁸! – ответил он нечто для меня не понятное, и, поглядев на приятеля, расхохотался, а потом без спроса уселся напротив, противно скрипнув ножками стула по деревянному полу.

– I'm Harvey, this is John, and what's your name, baby¹⁹?– это я уже поняла, но отвечать не собиралась и лишь сцепила руки на груди.

– In fact we just don’t have enough girls for unreal party. And you're alone and bored²⁰. – он поставил руки на край столешницы и чуть наклонился ко мне.

Я плохо понимала английский, но общий смысл до меня дошёл: парень звал меня на какую-то вечеринку. Я отрицательно помотала головой, надеясь, что до него дойдёт и они наконец свалят, но не тут-то было. Второй индиец опёрся руками о край столешницы, чуть не опрокинув её, и выдохнул мне в лицо:

– Don't say “no”, baby. It’s gonna be the best experience of your life. Come with us, we're cool guys and we'll teach you how to have fun²¹!

От него сильно пахло алкоголем и табаком, я поморщилась и, снова помотав головой, ответила максимально строго:

– No, I'm not interested²². – я взяла бутылку воды со стола и убрала в сумку. Мне хотелось надеяться, что парни поймут мой посыл и всё же отвалят, но они, как назойливые менеджеры телефонных продаж, не понимали слова «нет».

– I'm the best sex coach on this beach, baby. Come with us²³. – сказал тот, что сидел, потянулся через стол и попробовал дотронуться до моей груди. Это было уже слишком. Я отшатнулась, со всей силы шлёпнула его по руке и поднялась.

– Fuck you! – я показала ему средний палец и рванулась к выходу.

– You will regret, bitch!²⁴, – крикнул он вслед, но я не обернулась.

Вытащив на ходу пятьдесят рупий, я сунула их обалдевшему официанту, вылетела наружу и только тут выдохнула и огляделась. Море совсем ушло от берега, обнажив участки дна, покрытого мелкими ракушками. Воздух колыхался, словно густой кисель, а песок обжигал босые ноги. Я вытащила из сумки шлёпанцы, надела их и двинулась по пляжу, поглядывая по сторонам. Я надеялась, что где-нибудь вдалеке замечу знакомые силуэты, но Алекса и Шмидтов не было видно. Ну что же, возвращаться назад я передумала, потому, опустив бандану пониже на лоб, двинулась вперёд, стараясь ступать по кромке воды, чтобы хоть чуть-чуть охладиться.

Вскоре отели закончились, и я вышла на пустынный отрезок пляжа, где слева виднелись только островки тёмно-зелёной тропической растительности. Было жарко, и я решила искупаться. Оглядевшись вокруг, я не заметила ни души. Обрадованная внезапной удачей, я побросала вещи прямо на песок и побежала в море.

На глубину заходить я не рискнула, оставшись барахтаться в волнах на мелководье, потому издалека заметила группу людей, приближающихся с той стороны, откуда я только что пришла. В затылке появилось лёгкое покалывание, как бывало, когда я использовала Дар. Это насторожило меня, и я вышла на берег, похватала вещи и быстро двинулась прочь, молясь, чтобы это оказалось не предчувствие, а просто разыгравшаяся паранойя. Через некоторое время я обернулась, надеясь, что сзади уже никого нет, но оказалось, компания по-прежнему преследует меня. Сердце ускорило бег, я сглотнула и прибавила шаг.

Я постоянно оглядывалась и надеялась, что они отстанут, но тёмные силуэты всё ещё маячили на горизонте, а предчувствие беды кровью стучало в висках. Я уже пожалела, что пошла, в эту сторону, а не к дому: там я могла бы найти убежище в одном из многочисленных отелей или скрыться в шэках. А здесь, на безлюдном пляже, где кроме одиноких пальм и разбитых кокосов ничего не было, я становилась удобной мишенью. Одинокая дурочка, которой некуда бежать…

Я в очередной раз обернулась и увидела, что один из компании отделился и бежит в мою сторону, размахивая руками. Я похолодела, узнав его: тот самый парень из кафе, что пытался меня облапать! Недолго думая, я скинула неудобные шлёпанцы и со всех ног бросилась прочь, стараясь не обращать внимания на нарастающий гул в ушах.

«Только бы не упасть в обморок!» – молилась я про себя, с трудом поддерживая скорость. Бегать по пляжу оказалось не так романтично, как это показывали в фильмах: ноги проваливались в песок, сумка лупила по бедру, дыхание сбилось, от жары мутило и кружилась голова. Но я не сдавалась, хотя и понимала, что ещё пара минут такой гонки и мне конец. Вскоре мышцы ног взбунтовались, я стала оступаться и пару раз чуть не упала. Дыхание вырывалось изо рта с надсадным хрипом, по лбу стекал пот и заливал глаза, а когда я уже решила, что не смогу пробежать ни метра больше, впереди из-за поворота показалась фигура человека. От испуга я резко остановилась и всё же грохнулась на песок, больно стукнувшись ягодицами. Человек тоже замер, а потом бросился мне навстречу, и я с облечением узнала в нём Алекса…

Я закрыла руками лицо и разрыдалась, а когда он опустился рядом на колени и, взяв за плечи, спросил: «Лиза, что случилось? Ты цела?» – смогла лишь слабо кивнуть и рухнуть ему в объятья.

Наконец я успокоилась, перестала плакать и с помощью Алекса встала. Он заглянул мне в лицо, нежно вытер слёзы и снова спросил:

– Что случилось, тебя кто-то обидел?

– Я такая дура, прости меня… – всхлипнула я и прижалась к нему всем телом. – Меня преследовали какие-то придурки. – Я чуть отстранилась от Алекса и поглядела назад, но никого не увидела. – Или мне это померещилось, и тогда я не только дура, но и сумасшедшая.

– Нет, не померещилось, – возразил он и добавил: – Я тоже ощутил опасность.

Мне снова стало страшно, и я прижала ладонь к губам, но Алекс успокоил меня, погладив по волосам, и спросил:

– Ты видела их лица?

Я кивнула и рассказала ему всё, начиная с приставаний в кафе. Он внимательно выслушал, крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

– Лиза, ты слишком дорога мне, чтобы я мог тебя потерять. Не смей больше так делать.

Я подняла на него глаза и кивнула.

– Я так испугалась… Их было много, и если мне не почудилось, один бежал за мной.

– Не бойся ничего. Я никому не позволю причинить тебе вред. Пошли, мы почти добрались до пляжа. Аннет и Руперт уже там.

Он взял меня за руку, и мы пошли рядом. Пока мы неспешно брели по песку, я поклялась себе, что ни за что больше не убегу от Алекса, что бы ни случилось.