000
ОтложитьЧитал
Для людей с утонченной психической энергией, которая помогает быстро освоиться с новым окружением, сам воздух на высоте благотворен и целебен, поэтому познавшие всегда стремятся вверх. Уже на высоте 3,5 км наше астральное тело или так называемая душа, приобретает особые свойства: уменьшается потребность в пище и сне, но нельзя употреблять вина, кофе, перца, о чем всех предупредили. Судя по тому, что к вечеру группа потеряла еще 10 человек, не все в это поверили. Возможно, и другие причины повлияли – они задыхались. Спасатели сопроводили их вниз на «105 пикет», причем две девушки проделали обратный путь на носилках.
Всего 1200 метров отсюда до самой высокой вершины Европы Эльбруса, с которой можно увидеть Черное и Каспийское моря одновременно, но без альпинистского снаряжения и разрешения спасателей эти метры не пройти, да и подготовка нужна соответственна. Как бы в доказательство, вскоре появился квартет настоящих альпинистов. Они вышли к вершине в 12 часов ночи, «посмотрели на моря», и в 8 утра уже снова были в «Приюте одиннадцати». Каждый вернулся с распухшими губами, как у бегемота после свирепой драки. Так действуют ультрафиолетовые лучи и прана на недостаточно утонченное физическое тело.
В Сарде задача была много проще, вместо альпинистского снаряжения, обычное вооружение. С автоматами, «кобальтёры» никогда не расставались. Змеиную гору покорили быстро, это только по карте она-2253 м., а в действительности, если минусовать высоту, на которой расположен поселок -2220, то получается 33 метра, хотя официально она значилась высотой 130 м. Убедились, что и название горы не соответствует действительности – ни одной змеи.
Восхождение можно назвать лебединой песней жизни в провинции Пактия, так как вскоре отделение покинуло это место – отозвали в полк.
Местожительство – полк
Закончился «курортный сезон». Он продолжался ровно месяц, как будто действительно был отпуск. Опять стали устраиваться на жительство. Поселились в одной из трех, выделенных группе «Кобальт», армейских палаток, которые длинными рядами занимали всю территорию полка. И только несколько щитовых домиков, для офицеров, диссонансом, нарушали этот тентовый строй.
В день переселения из Сарде неожиданно поднялся суровый «афганец» (песчаная буря), как бы мстя спецподразделению за оставленную «без защиты» провинцию. С диким ревом ветер пытался снести палаточный городок. Палатка, куда «неустрашимые воины» спрятались от бури, ходила ходуном, и не было надежды, что ее не сорвет. От песка, заполнившего все пространство, стало темно. Он проникал всюду, где только можно, и ощущался в носу, в ушах, хрустел на зубах. Стихия показала свой буйный нрав и, казалось, не будет ей конца, но самая грозная буря не может продолжаться бесконечно.
Еще в первые дни по прибытии в полк, все обратили внимание, что на горе, поднимавшейся над расположением полка, каждый день гремели взрывы. Думали какие-то учения, но это добывали «белый камень гор», как называли мрамор в глубокой древности. Гора была вся из чистого мрамора. Шла спешная работа по замене палаточных помещений на каменные. Ведь, известно, от тента пули и осколки не отскакивают, а желающих пострелять по палаточному городку было предостаточно. Наконец, и цивилизация докатилась сюда – построили из мрамора туалеты и не увидишь больше мирно сидящих рядышком офицеров и солдат, подобно курам на нашесте, на досках лежащих поперек вырытой траншеи.
В полку с таким охранением, уже чувствуешь себя неуязвимым, не боишься, что могут неожиданно украсть. Однако, по сравнению с «тихим» Сарде, здесь было «несколько шумно». Весь день до вечера, взрывают гору, а с наступлением темноты начинается свист и хлопанье осветительных ракет над охраняемой зоной. Иногда вдруг открывает огонь полковая батарея по целям, известным ей одной. И часто среди ночи какой-нибудь суслик или другой зверь, прогуливаясь по минному полю, и, не думая о том, что воины спят, в темноте заденет проводок –и взрыв. Несколько минут по этому месту – огонь пулеметный. Но только закрыл глаза, чтобы досмотреть сон, все повторяется снова. И так до рассвета. Но это первые бессонные ночи. Человек с нормальной нервной системой привыкает ко всему. Живут же люди около железных дорог, когда от каждого проходящего состава звенит посуда в доме. Но пока, привыкая к новым условиям, первую ночь спали плохо. Вторую ночь, тоже, так как в районе Газни, где надлежало вскоре жить, возникла ожесточенная перестрелка, длившаяся почти до утра.
В Афганистане «сарафанное» радио, которое точнее было бы назвать «брючным», потому что женщин в в\частях были единицы и ценились дорого, работало четко, и все всегда знали о происшествиях в войсках. Появились первые потери по Афганистану и среди «студентов», обучавшихся в Ташкенте. Отправили в Союз троих: одного майора из девятой группы – в Кандагаре прострелили голову, старшину милиции за пьянку и переводчика, который сошел с ума. Сотрудники МВД считались в командировке, поэтому по любому такому случаю или серьезной болезни командировку прекращали, в отличие от военнослужащих армии. Они могли болеть несколько раз и, тем не менее, продолжали службу. Конечно, командированных берегли, как более «ценных», но хотелось дослужить здесь намеченный срок и вернуться домой, победив самого себя.
Работать третьему подразделению предстояло в г. Газни, а ночевать в полку. Первое отделение уже переселилась в губернаторский дом, но для третьего – подходящего помещения пока не было.
Не смотря на экстремальные условия жизни в Афганистане, Ваханов продолжал бегать по утрам, где только появлялась возможность. Началось все с легкой руки Дидиченко Г.И., у которого он начинал работать в отделе уголовного розыска, потом утвердился в мысли, что бег полезен. Всего посвятил ему, с перерывами, 34 года, пробежав по расстоянию, от Пензы до Владивостока. Про таких говорят – «упертые». Различие между упорством и упрямством в том, что первое имеет своим источником сильное желание, а второе, напротив, сильное нежелание. Не остановила его и опасность, подстерегающая в душманском крае. Просто стал более осторожным. В Сарде бегать тяжеловато – чувствовался недостаток кислорода, и приходилось все время крутить головой по сторонам, не теряя бдительности. После переезда в полк также продолжал утренние пробежки. Огороженная территория полка была значительная. Еремей убегал в поле, где не было никаких строений, не опасаясь быть подстреленным, или наступить на мину. И был не один. На солончаковых бугорках столбиками стояли сурки, пристально наблюдая за его намерениями. Но намерения у физкультурника были самые мирные.
Поступила информация – банды готовят нападение на город Газни. Из Пакистана к ним прибыл караван с оружием. Много привезли противоздушных ракет «стрела», боеприпасов, противотанковых гранат, мин и пр. и, видимо, слышимая накануне перестрелка была прелюдией к бою.
В эти же дни в Кандагаре, входящем вместе с Газни, в пятерку самых боевых провинций ДРА, уже шла операция против шести тысяч душманов. Не обошлось без потерь у десантников.
«Отдохнувшим» в п. Сарде «сочинцам» время на раскачку не дали и уже на следующий день они всем отделением, покатили на своем восьмиколесном «Мерседесе» на работу в город Газни. Заключалась она в поисках людей, желающих помочь народной власти. И каждый оперсотрудник, с переводчиком, как говорится, в свободном поиске, должны ежедневно шлифовать улицы города на пятидесятиградусном солнцепеке. А к вечеру в раскаленном БТР, задыхаясь в поднятой им туче красной пыли, возвращаться в полк. Эти каждодневные поездки были очень утомительны, и не полезно влияли на основную цель командировки – работу с населением. От работы, наспех сделанной, всегда мало толку. Кроме того, при возвращении в полк, в вечернее время, возрастала опасность обстрела или подрыва на мине
Именно в период начавшихся поездок, на дороге из полка было обнаружено в разных местах четыре итальянские мины, установленные на определенное число транспорта. Скажем, установлена на пять, значит, четыре транспорта проезжают, а под пятым – взрывается. Возможно, БТР и проезжал по ним. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Опасность не преодолевается без риска. Однако, в связи с этими обстоятельствами, через народную власть, спешно подыскивалось помещение, а пока катались. Вскоре нашли такой дом – виллу, но переселиться не успели –«духи» поторопились его взорвать.
Вдоль дороги «Газни – полк», как бы отдельными хуторами, стояло несколько
крепостей, огороженных высокими шестиметровыми глиняными стенами. Традиции остались от древних времен набегов кочевников. Одна из крепостей была сильно разрушена. Рассказывали, что она была в пригодном состоянии до момента, пока из нее не прозвучал гранатометный выстрел по нашей бронетехнике. Были жертвы. Бандитов искать никто не стал, да и бесполезно, а поставили напротив танк, который, не спеша, уменьшил крепость до безопасных размеров. Причем, стену двухметровой толщины, даже танковые стомиллиметровые снаряды не пробивали с одного раза. Дорога стала спокойнее.
В армии любой страны, вероятно, существует негласный закон «око за око». Возможно, и на официальном уровне. Ваханов убежден, что потери были бы значительнее, если не применялся бы этот сдерживающий фактор в ДРА, который оправдывал себя. Только благодаря ему, «шурави» могли относительно спокойно ездить, жить и ходить по городу, известному негативным отношением населения к народной власти. Они боялись нападать на советских, зная, что расплата неизбежна. Но пока это окончательно дошло до их сознания – много крепостей и кишлаков было разрушено. Потом война переселилась ближе к горам. Как у каждой медали есть две стороны, так и здесь – разрушенные жилища, нередко мирных крестьян, не прибавляли сторонников народной власти. Это очень хорошо использовала противная сторона, распространяя газеты с фотографиями разрушений и убитых жителей, хотя и не всегда по вине советских войск.
В очередной приезд в Газни, перед днем афганской революции, наконец, встретились два земляка из Сурского края. Сфотографировались. Веахамин при галстуке, наглаженный, в позе гоголевского Хлестакова, а Ваханов, как крестьянин, приехавший из деревни в город, в затрапезной одежде, мятых брюках и пыльных ботинках. Сейчас, по прошествии многих лет, перебирая афганские фотографии, иногда ему становится стыдно за внешний вид «шурави», особенно первой командировки. Жалко, что посланцев России учили воевать, но не говорили, по крайней мере, не настаивали, что в чужой стране надо выглядеть внешне прилично. Они же представляли Великую державу, и внешний вид имел значение. Ходили в той одежде, что привезли с собою, а привезли не самое лучшее. Возможно, такая установка была для спецподразделений. С 1984 года уже шили приличную форму советника. Веахамин же, надо похвалить его, даже в начале не давал повода врагам для злословия.
Дружеских отношений у Ваханова с ним никогда не было, поскольку жизненные позиции разные. Еремей был тоже не против хорошей должности, но никогда не ставил это целью жизни. Трудился честно и добросовестно и считал, наивно, что в потоке действительности дно ровное. О подводных камнях жизнь заставила узнать позже. Встреча с земляком радости не принесла. Он мог бы так долго и не перечислять своих достоинств, Еремей знал о них, о его врожденной самовлюбленности. Перловая каша сама себя хвалит, а гречневую люди. Хорошо бы перечисленными достоинствами научиться побеждать свои пороки!
Нередко в жизни встречаются люди, которые не замечают своих недостатков, или стараются их не замечать, что уже похоже на умысел, если брать юридическую терминологию. Но есть, оказывается, и такие, которые тяготятся несовершенствами, но не могут их преодолеть, поскольку попадают в рабство своих порождений. Как пример можно привести радиослушателя задавшего на радио, видимо, наболевший вопрос: как избавиться от собственной наглости, из-за которой друзья и знакомые стали избегать его. Конечно, не имеет значения какой недостаток: наглость, высокомерие или иной изъян в характере, но если с ним мириться и не изживать, то пока при должности, которая, как известно, не вечная, ему оказывают знаки внимания, а потом вдруг перестают узнавать. Вакуум, образованный отсутствием порядочных людей, обязательно заполняется людьми противоположных взглядов. «Нет будущего у того, кто вызывает неприязнь к себе в сорокалетнем возрасте» – говорил великий китайский мудрец Конфуций.
Пока подыскивали «сочинцам» помещение, они, в короткие часы отдыха, навещали ребят первого отделения, уже проживавших в городе в доме «вали» (губернатора). Не отказывались фотографироваться. Кто же откажется запечатлеть себя с губернатором провинции Газни? В СССР человек такой должности – недоступен, а в Афганистане руководители области относились к ним почти как к равным, и не только афганские руководители. С архангельским «первым», приехавшим в качестве партийного советника, за одним столом пили брагу. Здесь Ваханов приобщил к мудрости жизни, что опасности и невзгоды выравнивают отношения и среди «недосягаемых» есть простые нормальные люди, были бы обстоятельства соответствующими.
27 апреля день Саурской (апрельской) революции. Вчера, с наступлением ночи наблюдали как со всех постов охраны г. Газни ракетами и трассерными очередями народная власть салютовала празднику. В провинции Пактия, тоже полыхал фейерверк, но более мощный. На другой день иранское радио сообщило, что в городе Зара-Шаран, куда кобальтеры недавно делали визит, произошло восстание. Так иранцы обозвали нападение на народную власть провинции. 
В праздники никто не работает. Для воюющих день отдыха – это решение бытовых долгов: стирка, штопка и т.д., но сегодня решили сделать культпоход по окрестностям полка – на лоне природы сфотографироваться; поближе рассмотреть верблюжьи колючки и поизучать живность на земле. Белое солнце палит весь день. Негде спрятаться от его жарких лучей. Лишь скудная рыжая растительность из последних сил пытается продлить свое существование, вытягиваясь из пыли, в поисках прохладного ветерка. Но не шелохнется ни одна былинка, только у подножия мраморных гор, как в аэродинамической трубе, друг за другом проносятся маленькие смерчи. В то время еще не знали, что в Америке их называют торнадо. Они почему-то здесь, с завидным постоянством, каждый день демонстрировали свою силу.
Возвращаясь «домой», внимательно смотрели под ноги. Старались не наступить на скорпиона, которые затаились под камнями. Они ведут ночной образ жизни и днем прячутся от солнца в тени камней или норах Один вид их с клешнями и ядовитым хвостом вызывал омерзение. Скорпионы коричневого цвета – не самые опасные. По весне, когда зеленые, укус их может привести к смертельному исходу. В панджшерской операции такой скорпион ужалил солдата срочной службы, которого часа четыре трясло так, что он выбросил автомат в пропасть, однако, выжил.
Вечером праздничный ужин, а через три дня еще один праздник – 1 мая. Названия праздников особой роли не играли. Советские, конечно, почитались особо, но не игнорировались и другие. Ни у кого и в мыслях не было пропускать такие события. Подготовкой к ним занимались прапорщики – водители БТРов. Только им можно было доверить такие «важные» мероприятия.
В четвертой группе прапорщики были войсковые, а сержантский состав – охрана – милиционеры. По дисциплинированности, честности и другим моральным качествам, если сравнивать их, прапорщики очень проигрывали сержантам. Некоторые среди милиционеров, были просто замечательные ребята.
К спиртному прикладывались часто. Для этого существовали три причины: не знаешь будешь ли жив завтра, неустроенность быта, и, главная – признавали все– профилактика против холеры, брюшного тифа, желтухи. Все очень боялись заболеть – больным прекращали командировку и отправляли в Союз – поэтому неограниченно употребляли «профилактику», слепо веря в это целительное средство, хотя 50%, предыдущего состава было отправлено домой с желтухой. Сейчас панацея эта, вызывает сомнение. Не известно, кто пустил «утку», что спиртная профилактика полезна, наверно, те, кому она была и приятна. А в приятное с полезным всегда верят больше.
Сотрудники МВД, которых за десять лет афганской компании, было всего четыре тысячи человек, постоянно ощущали заботу государства. Правда, платили мало, в 7-8 раз меньше по сравнению с представителями других стран, но на снабжение продуктами, боеприпасами было грех жаловаться. Лишь бы автоколонна могла пройти из Кабула. Нередко она возвращалась, не дойдя до Газни. Особенно было болезненно отсутствие писем – единственная радость в чужой стране и лекарство от ностальгии. Иногда месяц и больше – ни одного, или вдруг целый десяток, радостное событие. Тогда сразу все не вскрываешь, раскладываешь их датам и читаешь по одному, чтобы продлить удовольствие, старались оставить несколько на другой день. В опасности и неустройстве наслаждения более сладостны. Письма домой и из дома шли долго и некоторые терялись. Конечно, самый быстрый и верный способ доставки – отправка с кем-нибудь из отъезжающих в Союз, но где найдешь столько отъезжающих?
В гуще событий
Завтра 1 мая. У многих, в СССР, этот день считался самым любимым праздником. Первые теплые весенние лучи солнца после холодных дней зимы всегда создавали праздничное настроение, и все спешили на демонстрацию. Еще не было в нашем лексиконе слова «крутые». Люди не дрожали так над своею собственностью.
Сейчас средства массовой информации дружно критикуют социализм, бывший в нашей стране. Но у социалистического строя, несомненно, были преимущества: пусть не материальные, но моральные. Люди жили беднее, но были чище духовно и великодушнее. Жилье, медицинское обслуживание, учеба были бесплатные. Искусство и спорт – дешевле, а, значит, ближе к народу. Спортсменами не торговали, как рабами в античный период. Лишних денег не было. Великий певец Муслим Магомаев за концерт получал 17 руб. 50 коп. На лишние деньги можно купить только лишнее, а из того, что необходимо душе ничего не купишь, кроме ее болезни. При социализме существовала дисциплина и моральный кодекс занимал не последнее место в сознании. Однако некоторым не нравилось, что сдерживается свобода, под которой они понимали вседозволенность. И вот она, «свобода», наступила – «что не запрещено, то разрешено». Разрешено, оказалось, все. Животные страсти, сдерживаемые ранее, вылезли, как поганки, из всех щелей. В короткий срок появились сверхбогатые, что ставит под сомнение легитимность обогащения. В древности такое богатство считалось от дьявола. Самое страшное, что психическая зараза алчности вцепилась когтистыми пальцами в подрастающее поколение и распространяется на более зрелый возраст. За каждую бумажку, за каждый чих уже надо платить. Чтобы получить «бабки» идут на невероятные подделки и обманы. Что же ожидает их в будущем? О нем не думают. Умалишенно снуют люди, не зная будущего, обреченные толпы стремятся к уничтожению. Чутье их несет к пропасти. И она не за горами.
К этому празднику «кобальтёры» купили живого барана, а превратить его в плов, поручили своим спецам-переводчикам: таджикам и узбекам – учить не надо. Однако, не всем нравился этот праздничный день. Против была Природа. Опять рассвирепел «афганец», пытаясь песком засыпать хорошее настроение «шурави». Сегодня он был в союзниках у противника. Но трудности похожи на собак – кусают лишь тех, кто их боится.
После праздников, наступают будни. Работа идет в той же схеме ежедневных поездок.
Столица провинции Газни, городок небольшой, наподобие г. Каменки Пензенской области. Можно сказать – это большой кишлак, и только в центральной части несколько каменных двухэтажных домов. Здесь, на 3-4 улицах сосредоточены все государственные учреждения: 1 секретаря НДПА, губернатора, управления правоохранительных органов и остальная народная власть, а также основная часть магазинов, называемых дуканами. У каждого здания, как в настоящей революции – человек с ружьем. Потому ходить было относительно безопасно. «Кобальтеры» нередко останавливались поболтать с ними. У здания обкома НДПА, как главного учреждения, всегда стояло двое. У одного в руках был, можно сказать, игрушечный автомат, якобы израильский «узи», а у другого более пожилого, английская винтовка «бур». Некоторые афганцы предпочитали ее автомату Калашникова потому, что по дальнобойности и прицельности автомат проигрывал. В одной из войсковых операций, из «бура» в голову, был убит полковник силовых структур. Он стоял на БТРе, разглядывая в бинокль горы, до которых было более километра. Патрон от винтовки, в отличие от патрона АКМ, под завязку набит тротилом. В младенчестве пытливые дети часто ломают игрушки, чтобы посмотреть, как она сделана. Любознательность эта сохраняется и в зрелом возрасте, но с более опасными «игрушками». В Газни, дяди в погонах часто разбирали патроны, в том числе крупнокалиберные от КПВТ и ДШК, чтобы достать порох. Самое сложное – вытащить пулю без специальных приспособлений, которая очень плотно запрессована в патроне. В какой-то провинции переводчик из команды «Кобальт» с солдатом – срочником решили не вытаскивать пулю из патрона КПВТ, а отрубить топором. В результате, переводчик лишился руки, а солдат – глаза. Лишь несчастья учат глупцов благоразумию.
За пределами центра г. Газни, на соседних улицах, где также были торговые лавки и товары подешевле – даже для народной власти запретная зона. Это была уже душманская территория. Известно, что запрещенное всегда кажется слаще, а дешевизна как магнит притягивает меркантильность. И однажды переводчик уговорил Ваханова пройти дальше метров триста на запретную улицу. У каждого из них, как всегда, автомат через плечо и пистолет на поясе под рубашкой. Дукандоры встретили их настороженно и неприязнено. Один из продавцов с угрозой произнес:
– «Мушаверам» сюда не надо ходить, – и в глазах неприкрытая ненависть.
Впервые они столкнулись с такой открытой враждебностью и поняли, что чем не быстрее унесут ноги, тем меньше риска. Как-то сразу потерялся интерес к дешевым товарам. Уходили внешне спокойно, но внутри все дрожало от напряжения. В воображении рисовалось дуло винтовки, нацеленной в спину, ощущалось почти физически.
Начальник афганского отдела борьбы с бандитизмом, которого информировали об инциденте, посоветовал туда не ходить и как аргумент привел, что они сами там не рискуют появляться. Дня через три оперативники стали свидетелями, возникшей около этих дуканов перестрелки. Оказалось, обстреляли самого начальника ОББ, который говорил, что они туда не ходят. Значит, ощущение спиной имело под собою реальное основание.
По обеим сторонам главной улицы города, где можно было ходить, двумя сплошными рядами тянулись торговые лавки, с открытыми прилавками. На ночь их закрывали только жалюзи и маленький висячий замочек, указывающий на отсутствие хозяина, как делалось в российских деревнях – на дверь с внешней стороны накидывали крючок или накладку. С приходом советских войск прибыль афганских коммерсантов значительно увеличилась. Но они еще не знали, чем грозит приход цивилизации, и простодушно верили в незыблемость своей религии. Разве может удержать замочек дверь, если под него просунуть трос и дернуть БТРом? «Не так страшно стадо зверей, как один лиходей».
Среди продавцов нередко можно встретить детей 5-7 лет, которые целый день с утра до вечера сидят за прилавком. Афганцы очень рано приучают их к труду. «Мушаверы» наблюдали, как они помогают взрослым: копаются вместе с ними, перетаскивают какие-то вещи. Часто встречали таких детей на улице с большим коробом за спиной, куда ловко палкой с изогнутой проволокой на конце закидывали оставшийся от лошадей сухой навоз. И все, увидев советских, с цыганской настойчивостью, обязательно просят «бакшиш» (подарок). Но как все дети очень любознательны. Редко какая фотография в городе обходилась без их любопытных физиономий на переднем плане. Если умирает любознательность, значит, пришла старость.
Дети быстро схватывали русские слова, помогали в этом и наши шутники. Когда бывшие «сочинцы» впервые появились среди ларьков, в одном из них пятилетний дукандор, уверенный в своем знании русского языка, важно спросил:
–Чего надо? Гондоны надо? Вопрос сначала их озадачил, потом развеселил. Если бы он не был задан детским голоском, то прозвучал бы издевательски. Дело в том, что эти изделия негде было применять. Курсантов строго предупредили еще в Ташкенте, что женщин в Афганистане нет, и к тем, кто будет ходить по улицам мимо нас нужно относиться как к проходящим овцам. В американскую армию хоть резиновых баб поставляют, а советские были обречены на полное воздержание.
С женщинами в этой дикой стране, действительно, нельзя не то, что разговаривать – даже смотреть в их сторону. Они все ходили в парандже и, встречаясь с «шурави», быстро пробегали мимо. Рассказывали, что если афганец увидит, как женщина разговаривает с чужим мужчиной, то может зарезать. У них отношение к жене как к самой дорогой собственности, потому что они покупают ее ( выкуп) за очень большие деньги. И даже в домах комната делится на две части, где на женскую половину-запрет для мужчин. Позже в провинции Лагман Еремей познакомился со старым афганцем, у которого сыну только 1,5 года. Когда спросил, почему родил так поздно, он ответил, что копил на жену всю жизнь и только на склоне лет мог приобрести ее за 150 тысяч афганей. Эту тему мужики иногда обсуждали за рюмкой самогона – вот бы собрать в нашей стране из злачных мест всех «лебедей» и раздать за пол цены. Государству прибыль и афганцы были бы довольны. Видимо, по причине недоступности женского пола, в афганской армии процветал гомосексуализм и не только в армии. Те, которые учились в СССР, привезли с собою русских жен. Иногда на улице, особенно в Кабуле, навстречу идет женщина, как всегда в парандже, а с нею ребенок с рязанской мордочкой. Тяжко, вероятно, пришлось нашим соплеменницам после вывода войск. 
В Кабуле можно много увидеть женщин с открытыми лицами, особенно среди молодых и студентов, а в Газни было только три смелые – работавшие в каком-то государственном комитете. С их стороны действительно подвиг ходить без паранджи в такой глухой провинции. Среди ортодоксальных мусульман вынашивались планы убить их, и уже были покушения. С одной из этих женщин, возглавлявшей то ли комсомол, то ли комитет по правам женщин Ваханов познакомился через ее брата, его молодого друга, помогавшего укреплять народную власть. Он пригласил к себе домой, где Еремей с ней побеседовал. На прощание он подарил ей медвежонка в миниатюре – символ Олимпийских игр 1980 года в Москве. В Пензе они продавались в каждом галантерейном магазине. Глаза женщины так засияли счастьем, как будто «мушавер» подарил ей звезду с Кремлевской башни.
На востоке г. Газни возвышалась, мощная старинная крепость. Полукилометровая гора с одной стороны отвесная, придавала крепости неприступный вид. На верху разместилась афганская дивизия. Позиция удобная, ключевая. «Кобальтеры» посещали гору во время в\операций.– видно, как на ладони, перебегающих «духов». Но и последние не терялись – частенько закидывали мины. В майские праздничные дни, когда дивизия проводила операцию внизу, моджахеды, под шумок, обстреляли гору из миномета – четверых убили и 10 ранили.
В городке, в наш автомобильный век, еще сохранилось такое средство передвижения, как извозчики. Правда, не кареты, а обыкновенные как в России, телеги с наращенными бортами, запряженные малорослыми лошадками. Но как они их разукрашивают! Разноцветные ленточки, ремешки, кнопочки, на подобие машин-бурбухаек. Афганцы, как все восточные народы, любят яркое. Зайдешь в магазин «ткани» – глаза разбегаются. Наши среднеазиатские торжимоны (переводчики) чемоданами отправляли материал домой. Повозки– такси всегда были полны женщинами в парандже и детьми. Скорее всего, им не хотелись встречаться с «шурави». Ведь для них это тоже было смертельно.
На окраине провинциальной столицы был большой меховой базар. Даже из Кабула приезжали заказывать дубленки. Здесь в грязных деревянных бараках. выделывали шкуры и шили из них одежду. Качество было плохое, но дешево.
Начало мая не прошло без происшествий – подорвался полковой БТР на фугасе. Это был тот случай, о котором говорилось вначале. Фугасом называлась гильза снаряда или какая-то другая форма, начиненная тротилом, который закапывался на проезжей части. В действие приводился дистанционно, поэтому редко промахивались. Страшная штука. Сила его много мощнее обыкновенной мины. Отрывается сразу два колеса у БТРа, или два катка у БМП.
Весна отрицательно подействовала на здоровье сорбозов (солдат) и положительно на активность бандитских формирований. В афганской дивизии возникла эпидемия желтухи, а сотрудники с\подраздилений часто контактировали с ними, ходили вместе на операции.
В провинции Мазари Шариф троих «кобальтеров» расстреляли в «Жигулях», правда, не до смерти. Были и другие потери. На совместной войсковой операции, афганский солдат случайным выстрелом прострелил советского солдата насквозь и этой же пулей ранил второго в бедро. Не даром народная мудрость говорит, что даже не заряженное ружье один раз в год стреляет, а в «афгане» оперативники постоянно ходили с заряженными «ружьями», поэтому «случайных» было много. Самонадеянность всегда бывает спутником недисциплинированности. В палатке, доставшейся «кобальтерам» по наследству от проживавших ранее военнослужащих срочной службы, можно было звезды считать через пулевые отверстия в тенте.
В это же время над Газни подбили афганский МИГ и он рухнул на город.
«Кобальтеры», «гуляя» вдоль дуканов на безопасных улицах, тоже иногда попадали под перекрестный огонь. Но не они были целью, а реализация конфликта между силовыми структурами и моджахедами, не достигших консенсуса. Пули свистят, дукандоры бледнеют и прячутся за своими товарами. «Шурави» тоже не оставались на виду. Обычно такие перестрелки продолжались не долго.
Буквально в каждой торговой лавке продавался черный (иногда рыжий) камень со специфическим запахом. Афганистан– страна горная, а этот камень, называемый «мумиё» можно только найти высоко в горах, в труднодоступных местах. Специалисты определили, что вещество камня очень целебное. Содержит до 30 микроэлементов, в том числе и грибки подобные пенициллину. Эффективно лечит многие болезни, а также помогает при отравлениях, укусах змей, скорпионов и других насекомых. Но самое ценное качество – улучшает процесс образования костной ткани, заживления ран. Поэтому в полевых условиях активно использовался в воинских частях. Образуют это лечебное средство мыши, питающиеся высокогорными чистыми растениями, каждое из которых несет в себе целебность. Их вековые испражнения находят в расщелинах скал, где мыши сделали себе «общественный туалет». До чего только не докопаются люди.