000
ОтложитьЧитал
Всем, кто настойчив и отважен, верит
в дружбу, любовь и чудеса,
посвящается…
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Ньюгейтская тюрьма с давних времен считалась самым мрачным местом Лондона. Тут регулярно вершилось правосудие и проводились казни тех, кто, по мнению британской палаты общин, совершил тяжкие преступления. Среди узников главного острога города были такие достойные люди, как литератор Томас Мэлори, написавший восемь романов о Короле Артуре и рыцарях Круглого стола, и Уильям Пенн, чьим именем назван американский штат Пенсильвания. Легендарный Джакомо Казанова попал в Ньюгейт за двоеженство, а автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо – за распространение сатирических памфлетов. Дверь камеры, где провел последние перед казнью дни ирландский архиепископ Оливер Планкетт (впоследствии причисленный к лику святых), ныне выставлена в католическом храме города Дроэда как священная реликвия.
Начиная с 1188 года, пугая утренний город, в Ньюгейтской тюрьме практически ежедневно печально звонил колокол, что означало начало казни очередного бедолаги. Именно здесь на рассвете 23 мая 1701 года был повешен, как сообщалось, самый кровожадный и безжалостный пират Англии Уильям Кидд.
Странное дело, пока короля пиратов вели на эшафот, приговоренный улыбался, чем привел в смятение и ужас двух палачей, наблюдавших подобную реакцию своих клиентов впервые. Оказавшись в весьма щекотливой ситуации, они усиленно крестились, бормотали молитвы и поспешили быстро закончить дело…
Но Уильяма Кидда пришлось вешать дважды: первый раз веревка порвалась, что вызвало очередной взрыв веселья приговоренного. Причина тому была проста. Незадолго до казни Кидд обратился в британскую палату общин с письменным прошением о помиловании. Подсудимый сообщал, что во время своих походов в Индийском океане он спрятал в различных местах золотых монет, слитков и иных драгоценностей на баснословную сумму. Предлагая передать эти сокровища правительству в награду за помилование, Кидд просил снарядить экспедицию в Восточные моря. Находясь на борту в качестве пленника, он давал бы указания экипажу, ведущему поиски. «Если я хоть в чем-либо солгал, – писал Кидд, – мне не нужно никакой милости, можете казнить меня в соответствии с приговором». Но просьбу Кидда не удовлетворили.
– Эти лживые глупые твари надеются после моей кончины сами отыскать спрятанные сокровища, поэтому и отклонили мое предложение, – негодовал Кидд. – Тысяча чертей, но этого никогда не произойдет. Они свернут себе шеи, а алчность и жадность постепенно доконают их. Я проклинаю этих людишек с мелкой душонкой. Боже, как это весело – подложить напоследок всем им свинью…
Действительно, в пользу британской короны конфисковали лишь часть состояния Кидда, которая была в его распоряжении на момент ареста. Отняли и несколько депозитов, оформленных им на разных лиц незадолго до заключения в тюрьму (список конфискованных вещей, на потемневшем от времени пергаменте, до сих пор хранится в Паблик Рикорд Офис (Государственном архиве Великобритании.– АВТ.). Но основное несметное богатство капитана пиратов было надежно припрятано на одном из островов. Где именно – знали только Господь Бог и Уильям Кидд. И более никто.
…Капитан снова рассмеялся и бесстрашно подставил шею, на которую, вопреки традициям отмены казни, если обрывалась веревка виселицы, накинули новую пеньковую петлю. За мгновенье до того, как испуганный палач выбил из-под ног смеющегося пирата небольшую лестницу, Кидд с презрением выкрикнул свою излюбленную фразу: «Still waters run deep!» – мол, тихие воды имеют глубокое течение. В русском языке есть свой аналог: «В тихом омуте черти водятся». Как бы там ни было, выходка оказалась в стиле самого знаменитого джентльмена удачи Великобритании.
Когда все было кончено и тюремный лекарь со священником констатировали уход легендарного корсара в мир иной, с останками короля пиратов провели специальную процедуру. Тело достали из петли и приковали к столбу на берегу Темзы, чтобы его трижды накрыло приливом. После этого обмазали дегтем, сковали цепями и железными обручами и на двадцать три года оставили висеть над рекой для острастки всех, кто мечтал о пиратском счастье.
Но подобные показательные и наглядные уроки редко идут впрок. Армия пиратов в Англии, будто в насмешку над столь жестокой наукой, не уменьшилась, а только возросла.
Пока тело Уильяма Кидда раскачивалось и поскрипывало ржавой цепью на британском ветру, по морям и океанам продолжали сновать пиратские корабли, наводя ужас и смятение. Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода, Уильям Дампир, Чжэн Ши, Эдвард Лау, Бартоломью Робертс, Джек Рэкхем и даже легендарная женщина-пират Мэри Рид грабили всех, кто попадался им на пути.
Как и предвидел Кидд, после его смерти в мире началась эпидемия поиска пиратских сокровищ, и пальма первенства в богатстве клада принадлежала все тому же королю пиратов. По слухам, на стене камеры, где он ожидал казни, были выцарапаны слова, автором которых также считают Кидда: «The hoard will be decent» – «Клад достанется достойному».
Эта корявая отчаянная надпись послужила призывом к действию, а некоторые сорвиголовы посчитали себя именно теми «достойными» счастливчиками, для кого и предназначался заветный клад.
Существует несколько версий того, где находятся сокровища Кидда. Считалось, что он закопал часть драгоценностей на острове Гарднер, неподалеку от Нью-Йорка. Корабль же он якобы отдал команде, и матросы окончательно разграбили судно, подожгли и пустили по течению.
Еще одно предание гласит, мол, Уильям Кидд на корабле-призраке разыскивает свой клад у берегов Новой Англии, и, стало быть, необходимо искать именно там. Кстати, сокровище Кидда стало темой рассказа Эдгара По «Золотой жук», новеллы Вашингтона Ирвинга «Дьявол и Том Уокер».
Следующая версия такова: мол, Уильям Кидд зарыл свои сокровища на Лонг-Айленде, прежде чем попытаться установить связь с губернатором Нью-Йорка графом Белламонтом, который потом его обманул и выдал властям. Доподлинно известно, что Кидд был вскоре арестован в Бостоне, а Белламонт требовал у него список всего награбленного в Индийском океане. Что ответил капитан пиратов, никто не знает, тем не менее, Белламонт и многие другие последователи перерыли Лонг-Айленд вдоль и поперек, но безрезультатно.
Этой историей заинтересовались писатели, вроде Роберта Льюиса Стивенсона. Они разработали литературную тему зарытых где-то сокровищ, положив начало известному всему миру поисковому буму.
Охота за наследием Кидда продолжалась почти три столетия, так и не увенчавшись успехом. Между тем большинство исследователей уверено, что клад реально существует и ждет своего часа.
Самое свежее упоминание о сокровищах легендарного пирата относится к февралю 2000 года. В заливе Сент-Мари возле Мадагаскара дайверы нашли останки корабля «Приключение», принадлежавшего когда-то, по некоторым сведениям, Кидду. Помимо якорей и обломков мачт, там оказалось большое количество фарфоровой посуды, стекла, монет и оружия. Никаких сокровищ команда археолога Барри Клиффорда не обнаружила.
Впрочем, рано или поздно тайное всегда становится явным…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АБОРДАЖНАЯ САБЛЯ
1.Кактус с душой ромашки
– Слушай, Ваня, по-моему, я беременна… Меня постоянно тошнит от работы и все время тянет к соленому морю… – Красивые, но нахальные глаза Липы, словно два остреньких стоматологических бура, нацелились на лицо собеседника.
Впрочем, Липа никогда за словом в карман не лезла, отличалась оригинальностью высказываний и разговаривала так со всеми и всегда. Иван лично наблюдал, как на приветствие самого директора информационного холдинга – «Доброе утро, уважаемая Олимпиада Андреевна!» – Липа скорчила удивленную гримасу, поджала розовые губки и отчебучила:
– Василий Васильевич, «доброе утро» – это когда на часах 11:00, на календаре суббота, на мне красивый французский купальник, в кошельке десять тысяч евро, а за окном – Атлантический океан…
Директор на секунду обомлел, но сумел взять себя в руки и, идиотски хихикнув, пролепетал в ответ нечто невнятное.
В другой раз, разбираясь по телефону с давней подругой, которая, как оказалось, умудрилась отбить у Липы очередного воздыхателя, она, не стесняясь прислушивающихся к разговору коллег, проворковала:
– Я зла на тебя не держу, Верочка. Иди с миром. Но обязательно – в задницу! – И гордо повесила трубку.
Такие дерзости могли позволить себе только красивые женщины, а Липа таковой и была. Она знала себе цену и потому относилась к выбору ухажеров, претендующих в дальнейшем, возможно, и на роль мужа, весьма тщательно и придирчиво. На стадии раннего знакомства она их умышленно провоцировала, капризничала и «бросала коней» по полной программе. Причина ее поведения была проста: Липа была насколько красива, настолько и умна. Она внимательно наблюдала за реакцией нового кандидата на руку и сердце и при первом проявлении жадности, грубости, нетерпения или иных, по ее мнению, мужских недостатков тут же посылала незадачливого воздыхателя, просто говоря, к едрене-фене! Немудрено, что до сей поры столь изуверское испытание не выдержал ни один ухажер.
Врожденная оригинальность и любовь к всевозможным экспериментам привели к тому, что на сайте знакомств в Интернете Липа дала вызывающее объявление, повергшее мужскую половину пользователей как минимум в эротический экстаз.
«Спело-сочная молодая женщина, блондинка без комплексов, желает познакомиться с достойным ее фантазий мужчиной. Встречусь вечером. Познакомлюсь с утра!»
Целую неделю Липа не отходила от компьютера, отвечая на двусмысленные призывы и предложения всевозможных Гагиков, Люсиков, Жориков и Махмудов, а потом разочарованно и откровенно высказалась:
– Знаешь, Вань, виртуальное знакомство всегда опасно: ждешь принца на белом коне, а приезжает… гном на ржавом самокате…
Образность сравнений у Липы всегда была если не язвительной, то близкой к этому. Даже одну из своих громких и критических публикаций она подписала весьма странным, но справедливым псевдонимом «Кактус с душой ромашки». Смысл подписи не только намекал на фамилию автора – Ромашкина, но и четко определял суть характера и творческого кредо Липы.
Те, кого она убийственно критиковала в той публикации, подали на автора и редакцию газеты исковое заявление в суд. Они были уверены, что имеют дело с седым и опытным журналистом-мужчиной, написавшим заказной материал. Когда Липа появилась в зале суда, истцы долго не могли прийти в себя, все время пялились на стройную фигуру и фотомодельные формы журналистки. В результате они так и не сумели аргументированно высказать свои претензии. Зато Липа была в ударе и, когда судья предоставил ей слово, выстроила логическую цепочку рассуждений, смысл которых сводился к тому, что истцам требуется не устраивать оправдательные разборки в суде, а готовиться к отбыванию тюремного заключения. Одним словом, иск был отклонен, суд Липа выиграла, а заодно получила премию от главного редактора. Оно и понятно: любые тяжбы служат пиару издания, а выигранные – и вовсе его процветанию.
Впрочем, острое перо и легкий слог от этих испытаний у Липы и вовсе приобрели отточенное совершенство, а уверенность в том, что четвертая власть, как справедливо величают СМИ, должна бороться с недостатками, многократно укрепилась.
К коллегам Липа относилась уважительно, но справедливо считала их конкурентами. Единственный человек, с кем Липа держалась на равных и, похоже, уважала, был Иван Орехов.
У них было немало общего: работали в отделе молодежной политики и спорта редакции газеты, входящей в какой-то непонятный холдинг. Любили свою работу и четко разграничивали служебное и личное. Оба были свободны от семейных уз: он уже пару лет находился в разводе, а она никогда еще не была замужем. Каждый из них был уверен, что на работе требуется работать, а не заводить шашни с коллегой противоположного пола. Но самое важное – Липа и Иван имели схожий взгляд на окружающую действительность. Каждый из них в свойственной только ему манере мог безошибочно отличить истинное от ложного, искреннее от лицемерного, а главное – от второстепенного. Если различия и существовали, то лишь в подходе к творчеству. Ивану нравились игровые виды спорта. Работая над футбольным, хоккейным, гандбольным или иным отчетом, он тщательно подбирал фразы, старался не повторяться и умел точно и образно охарактеризовать увиденное. Липа, напротив, отдавала предпочтение спортивной и художественной гимнастике, фигурному катанию, акробатике, женской борьбе и боксу. Свои публикации Липа заранее практически не готовила и презирала тех коллег, кто опускался до написания «рыбы» (предварительный набросок будущей статьи. – АВТ.). Липа всегда руководствовалась эмоциями, накрывшими ее в момент выступления спортсменов, впечатления она быстренько оформляла на бумаге. Получалось оперативно и, как правило, хорошо, отчего руководство прощало ей колкие высказывания и критические выводы.
– Слушай, Ваня, а куда Кот пропал? Ты его сегодня не видел? – ближе к обеду принялась интересоваться Липа у коллеги.
Кот, или Игорь Токарев, являлся еще одним сотрудником их отдела. Но на рабочем месте Кот появлялся редко, как правило, в легкой стадии опьянения, но материалы по предложенной шефом теме приносил регулярно. Свое прозвище Игорь получил после небольшого редакционного скандала, в котором он сам явился источником недоразумения.
Как-то необходимо было срочно подготовить материал, касающийся конного спорта. Данную задачу поставили перед Токаревым. Тот, как это нередко случается, совершенно не проникся возложенной на него высокой ответственностью и перепоручил задание молодому практиканту-студенту из университета. Не имеющий опыта стажер, как и следовало ожидать, успешно и основательно завалил порученное ему дело. Главный редактор, обнаружив в гранках явную крамолу, сразу же взбеленился. Он ворвался в кабинет, где за своими столами работали Липа с Иваном, и принялся задавать глупые вопросы.
– Где этот наркот? – грозно вопрошал шеф.
– Какой наркот? – сделали удивленные лица Липа и Иван, хотя прекрасно понимали, кого разыскивает разгневанный начальник.
– Слушайте, что этот обормот вместе со своим стажером сочинил: «Руководитель федерации конного спорта страны принимает самое активное личное участие в воспроизводстве поголовья племенных жеребцов…» – выразительно прочитал шеф. – Он что, с кобылами в половую связь вступает? Идиоты! Где этот наркот, я вас спрашиваю! Мозги от пьянства уже совсем не варят!
Поскольку данную ересь удалось ликвидировать на стадии корректуры и она не вышла в свет, шеф вскоре остыл, и Токарев отделался обычным нагоняем. Но прозвище Наркот, а для удобства просто Кот, за ним закрепилось на долгие годы.
Ближе к обеду появился и сам Кот. Осторожно прокравшись к своему столу, он сразу же принялся перелистывать телефонную книгу, имитируя активную профессиональную деятельность.
– Слушай, Кот, где тебя черти носят? – недовольно сверкнув глазами, поинтересовалась Липа.
– Блин, ты их тоже видишь? – наивно предположил подвыпивший Кот. – Кыш, черти полосатые! – Кот замахал руками, словно от кого-то усиленно отбивался, и, посчитав, что отогнал, продолжил жаловаться на жизнь: – Понимаешь, Липочка, шеф дал мне задание сделать интервью с самим Алексеем Козловым. Он в хоккейной лиге один из руководителей и вчера приехал к нам в город по делам. Я договорился, вечером мы должны встретиться, побеседовать, а тут эти черти перед глазами скачут. Надо же, выпил-то я совсем немножко. У друга был день рождения…
Иван и Липа многозначительно переглянулись.
– Кот, я тебя из принципа выручать не буду. К алкашам, ты знаешь, я отношусь крайне отрицательно, – сразу же отрубила Липа. – Твой единственный шанс – это Иван. Его и проси.
– Не вопрос, давай я тебя подменю, – согласился Орехов. – Ведь мы с Лешей Козловым когда-то учились в одном классе. А потом его семья переехала в Москву. Он меня, наверное, уже не помнит, но тему одноклассников пробить можно. У тебя его телефон есть?
Кот сразу оживился и продиктовал телефон Козлова. Не откладывая в долгий ящик, Иван тут же набрал номер. Когда ответил сочный бас, Иван представился и кратко объяснил, по какому поводу звонит. В трубке немного помолчали, а потом, словно что-то припомнив, радостно воскликнули:
– Ваня? Орехов? Ну ты, братан, даешь! Конечно, помню! А я сижу в номере отеля и думаю: где ж мне моих одноклассников разыскать? Ты ж помнишь, мои старики в Москву переехали. Там я увлекся хоккеем, много лет играл за ЦСКА, потом перебрался в Канаду в НХЛ, там четыре года поиграл, да три в Штатах. После этого меня пригласили работать в Москву. Так что в родном городе я давненько не был. Столько лет не виделись! А тут ты сам звонишь. Значит, слушай сюда…
Леша Козлов оказался весьма конкретным и деловым человеком, умеющим ценить свое и чужое время. Чтобы совместить приятное с полезным, они договорились встретиться вечером в ресторане отеля, где проживал Козлов. Там можно поговорить, записать небольшое интервью и, понятное дело, провести вечер. В конце разговора Козлов, как бы между прочим, поинтересовался:
– Слушай, Ваня, а кто из наших ребят еще в городе обитает? Может, обзвонишь и пригласишь? Я всех буду рад видеть. Расходы, естественно, за мой счет…
– Хорошо, Леша. Сделаю все, что смогу, – понял тайный смысл вопроса Иван. Ловеласа Лешку, по всей вероятности, интересовала его школьная любовь Ленка Шаталова. Ее Орехов видел лет пять назад. Ленка из изящной тростиночки, по ее же шуточному определению, высказанному на встрече выпускников, превратилась в африканского бегемота средних размеров. Но об этом Лешке Иван решил не говорить – сам увидит.
Едва Иван попрощался и повесил трубку, как его тут же принялась атаковать Липа: что да как. Орехов в общих чертах передал смысл разговора, на что Липа однозначно отреагировала:
– Мы этого хоккейного промоутера должны взять тепленьким. Я пойду с тобой. Хочу с этим Козловым познакомиться. Мне интуиция подсказывает, что появление этого парня в нашем городе имеет какой-то глобальный смысл…
На все доводы Ивана, что это неудобно и прочее, Липа лишь коварно улыбалась, мол, твое мнение меня не сильно волнует, но потом немного изменила свое решение.
– Ладно, с тобой я не пойду. Вы сядете за столик, начнете беседовать, а тут мы с подругой якобы случайно появляемся. То да се, и садимся к вам на хвост. Ой, чувствует мое сердце, что все это не просто так. Знаешь, случайные встречи чаще всего оказываются неслучайными.
Иван даже не спорил. Если Липа что-то вбила себе в голову, переубедить ее было невозможно. Он принялся звонить по старым номерам, но оказалось, что, кроме окончательно спившегося бывшего ракетчика майора запаса Вовки Ларина и той же Ленки Шаталовой, в городе на данный момент из однокашников больше никого не осталось. Ларин, чтобы на халяву выпить, был готов лететь на Луну и быстро согласился. Ленка, узнав о предстоящем мероприятии, сразу же заволновалась:
– В ресторан? Сегодня? А у меня нет прически. Слушай, Ванечка, а как Лешка сейчас выглядит? Он женат? Не знаешь? Ну, да это не важно. Главное – успеть в парикмахерскую…
У Ивана испортилось настроение, едва он представил, какой дурдом ожидает его вечером. А все этот проклятый Кот со своими чертями! Только сейчас Иван заметил, что Кот под шумок уже смылся. Вот и выручай после такого вероломства коллег, которые так и норовят дать деру с работы.
Зазвонил телефон. Трубку подняла Липа и тут же бросила взгляд в сторону Ивана.
– Тебя. Какая-то женщина. Очень нервная, – озадаченно прошептала она.
Оказалось, звонила бывшая жена Кристина, с которой разошлись несколько лет назад. Даже по истечении времени Иван затруднялся назвать причину развода. В таких случаях принято говорить: не сошлись характерами. До свадьбы все было хорошо: прогулки, поцелуи, страсть. После того, как прозвучал марш Мендельсона, молодожены обменялись кольцами, отгремела свадьба и началась совместная жизнь, почти ежедневно между ними стали возникать сначала мелкие конфликты, затем затяжные баталии. Поначалу Иван сильно этому удивлялся, затем возмущался, а после махнул рукой и вовсе замкнулся в себе. Кристина была вечно недовольна всем, что касалось мужа: он мало получал, был нерасторопным, не умел ради семьи обзавестись нужными и выгодными знакомыми. Да что там говорить, в ее глазах супруг имел триста тридцать три недостатка, с которыми самой Кристине приходилось постоянно бороться.
Вечные придирки привели к тому, что постепенно бурные незабываемые ночи, искрометная близость и неуемное желание секса канули в Лету. Пришло непонимание, помноженное на обиду и желание остаться одному. Трепетная любовь постепенно превратилась в скучную обыденность, затем в ленивую привычку, холодное безразличие и, наконец, в лютую ненависть.
Детонатором развода послужили интернет-откровения супруги. На одном из корпоративных вечеринок в организации, где работала Кристина, сотрудники вошли в раж и принялись снимать на видео все происходящее. Затем кто-то выложил запись в сеть на всеобщее обозрение.
Когда на экране компьютера Иван увидел, как его пьяная женушка, без лифчика и в одних малюсеньких стрингах, под восхищенное рукоплескание сослуживцев лихо отплясывает на столе, он в тот же вечер взял кое-какие личные вещи и переехал к товарищу. Когда их разводили, то видеозапись явилась главным аргументом для судьи. Кристина только смеялась и, похоже, так и не поняла, почему муж решил расстаться.
Казалось бы, пережив весьма неприятную и болезненную процедуру, женщина и мужчина, как правило, редко общаются. Тем более что общих детей у них не было. Но Кристина доставала Ивана с регулярностью пригородной электрички, снующей по расписанию между двумя населенными пунктами. Она звонила минимум раз в неделю и портила настроение Ивану по поводу и без оного. Вот и сейчас, где-то прознав, что в их город приехал важный спортивный чиновник – Алексей Михайлович Козлов, она принялась методично нагнетать ситуацию и прояснять обстановку:
– Иван, этот Алексей Михайлович именно тот Козлов, о котором ты мне рассказывал? Вы с ним дружили и учились в одном классе…
– Да, Кристина. Это тот Козлов.
– Ты с ним собираешься встретиться?
– Да, Кристина. Я собираюсь с ним сегодня вечером встретиться.
– Попроси его пристроить тебя в Москве.
– Нет, Кристина. Я не буду его об этом просить. Меня все устраивает здесь.
– А меня не устраивает! Сначала переберешься в Москву ты, а затем и мне поможешь.
– Такой вариант исключен.
Затем прозвучала тирада из весьма похабных оскорблений и восклицаний по поводу лучших лет Кристининой жизни, которые она бездарно потратила на такого дурака.
После финального и пафосного – «Какая же ты, Орехов, тварь!» – Иван мимоходом подумал, что Кристина осталась прежней и ей требуется поскорее выйти замуж, дабы пилить новоиспеченного супруга, словно огромную елку на колымской лесосеке. Только тогда она, возможно, отстанет от Ивана.
Липа, невольная свидетельница тяжелого разговора, понимающе усмехнулась – мол, вот такие мы бабы-стервы – и отправилась к шефу, отпрашиваться с работы. Похоже, вечером она на полном серьезе собиралась атаковать московского гостя.