Глава 5
– Сегодня будет жарко, – произнес мужчина, выдыхая из тонких, словно ниточка, губ табачный дым. Он сидел возле Адриана и загадочно улыбался, глядя на переполненный танцпол. В отличие на своего собеседника.
Адриан не всегда любил сигареты: запах горького табака на пальцах, на одежде. От него трудно отмыться, трудно вдохнуть свежий воздух. Сам курил в очень редких случаях, но сейчас был готов показушно заткнуть нос двумя пальцами, лишь бы не вдыхать этот запах. Дорогой. Пропитанный ядом и смертью.
– Будешь? – мужчина протянул ему пачку с живой смертью.
– Нет, спасибо.
– Как знаешь, – и тут же спрятал темно-синюю упаковку. – Будь добр, убери эту штуковину! Она меня раздражает!
– Интересно, – Адиан хмыкнул, глядя на стол. На нем лежали два бокала с дорогим виски, и увесистый чехол. – Чем тебя раздражает средство защиты? – мужчина взял в руки чехол, раскрыл его, вытащил пистолет и положил его сверху.
– Зачем тебе вообще он понадобился? Как будто за тобой охотятся мафиози из Сицилии.
– Затем, что враги не спят, – усмехнулся Адриан. Он все еще помнил слова лучшего друга, который последние пару недель ходил исключительно с охраной. Непростые дни настали, непростые.
– Другому это рассказывай. И убери пистолет со всеми этими прибамбасами.
– Предлагаю компромисс, – мужчина, почесав двумя пальцами темную щетину, вытащил магазин из пистолета и положил в отдельное деление в чехле. – Я запираю в твоем сейфе оружие, а ты сигареты. Меня сейчас вырвет.
– Ты стал таким противным, когда перестал курить!
– Так лучше для здоровья Марк, – произнес Адриан и, сложив комплектующие к своему верному защитнику, отдал их управляющему клуба. Здесь он все равно в безопасности.
Через минуту мужчины снова сидели на тех же креслах из красной кожи и наблюдали через прозрачную стену на посетителей. Один глядел с любопытством на упругие попки девушек и очерченные фигурки в обтягивающих платьях, а другой – с равнодушием рассматривал красные точки внизу, не вглядываясь в лица.
– Смотри, какие красавицы, – Марк показал на танцпол, наполненный симпатичными девушками в красном одеянии.
Сегодня пускали только в этом цвете. Красный неон – тематика этой недели. Почему? Чтобы слиться с людьми и создать огромное красное пятно? Именно его сейчас видел Адриан из кабинета управляющего.
– Какую себе берешь? Смотри, та с пышным бюстом ничего.
Мужчина проследил за взглядом друга и нашел этот самый «пышный бюст». Симпатичная, если приглядеться, фигурка красивая, но ее только что забрал мужчина в красных шароварах. Сковал правое запястье девушки наручником и потянул в свою сторону. Она покорно последовала за ним, склонив голову как истинная сабочка.
– Местные дамочки меня не интересуют, – Адриан потянулся за бокалом с янтарной жидкостью и сделал глоток. Сегодня можно расслабиться после тяжелого дня в университете.
– Ах да, ты же любишь играешь по-крупному.
Адриан хитро улыбнулся. Да. Любил. Еще как любил. И совершенно этого не стеснялся. Сто привлекательных и доступных женщин стоили одной покорной. И Адриан предпочитал именно одну покорную. Ту, которая будет выполнять все его приказы. Без исключения. Без раздумий. Если он скажет встать на колени и удовлетворить его своим ртом, она это сделает, если он заставит ее кончать так много, что оба собьются со счета, она будет просить еще и еще после каждого оргазма. А если оставит ее на ночь связанную на кресте, то она не станет возмущаться, а примет боль в конечностях с благодарностью в глазах.
Потому что боль не даруют просто так. Как и наслаждение…
– Ты вообще какой-то неправильный. Зачем тебе постоянная телка? Мог бы разнообразить свой мир. Вокруг столько прекрасных женщин.
– Лучше иметь одну постоянную, чем собирать венеру черт знает от кого.
Марк тут же стушевался и сделал большой глоток янтарной жидкости. Больше тему женщин не затрагивал. Почти.
– Ты говорил, у тебя есть какое-то срочное дело, – напомнил Адриан причину своего приезда после занятий в университете.
– Ах да, – мужчина хлопнул в ладоши и тут же приободрился. – Завтра я устраиваю представление для тематиков. Покажешь свой номер?
Адриан на мгновение задумался. За годы в Теме он редко работал на показ. К чему это? Когда-то, десять лет назад, он пришел сюда не для того, чтобы стать гуру БДСМ. Пришел ради удовлетворения собственных потребностей. Ради интереса. Ради желания испытать что-то новое и найти свое место в жизни.
Но не для того, чтобы делиться наработанным годами опытом.
– Для кого? Для начинающих Домов-неумех? – усмехнулся Адриан.
– Можно и так сказать.
– Я похож на предмет подражания в БДСМ?
– Хм… – Марк сделал глоток виски и подлил еще. Себе и другу. – Если так подумать, ты и есть предмет подражания, только не в той области.
– Это уже позволь мне решать.
– Так ты придешь? – сразу же перевел тему, заметив, как опасно свелись темные брови на переносице друга и сжались ладони в кулаки. – У тебя все равно сейчас нет нижней.
Ее не было всего три недели. И без нее Адриану жилось хорошо. Пока. Но с каждым днем мужчина ощущал, что вот-вот готов сорваться и пойти во все тяжкие. Как там говорил Марк? Посмотреть на других женщин, попробовать что-то новое? О, нет. Он не готов опуститься так низко, особенно когда готовится защитить диссертацию и повысить профессорское звание.
– С кем играть? Фото есть?
– Нет. Она только завтра придет. Все анонимно, ты же знаешь, – коварно улыбнулся Марк, вспоминая щепетильное отношение Адриана к скрытости своей персоны в Теме. – Новенькая сабочка, без опыта.
– Нет!
– Тебе не нужно ее стегать розгами до крови. Просто продемонстрируешь свою власть. Возьмешь какой-нибудь флоггер, сделаешь пару ударов, доведешь до пика, чтобы кричала как ненормальная.
Адриан задумался. Неопытная, со страхом в глазах вместо вожделения, с неумением контролировать себя и незнанием, чего и как хочет. Он не очень любил такой типаж. Не все нижние пригодны к БДСМ, не все готовы раскрепоститься и полностью отдаться во власть своего партнера. Даже на время.
Они не могут забыть себя, а ломать нежные создания он не любил… Хотя…
– С тебя причитается, – Адриан внезапно кивнул в знак согласия.
– Заметано, – мужчины чокаются бокалами и допивают каждый свой напиток до дна. Завтра, значит? Посмотрим, что подготовила мужчине судьба.
Глава 6
Неизвестность всегда пугает людей. Она вызывает множество вопросов в голове, сомнений, заставляющих шагнуть назад и задуматься о правильности своих действий. До одного момента. Пока ты не узнаешь, что тебя ждет, не почувствуешь все на себе. Пока не поймешь, что бояться нечего, что беда миновала. Раз и навсегда.
Только мне до этого еще нужно дожить.
Стою напротив клуба «Пороки». Ровно шесть вечера. За час до начала шоу. Вчера мне прислали большую инструкцию на почту. Перечитала раз десять, чтобы ничего не забыть. Сделала эпиляцию в интимных местах и не только. Лили говорила, что я должна сообщить, какие игры для меня неприемлемы, но в анкете ничего не было написано об этом.
Коленки подрагивают от волнения. Не сразу решаюсь пройти в раздвижные автоматические двери. Так надо, Габи. Либо ты выдержишь этот день и заживешь дальше долго и счастливо, либо…
Либо все та же устрашающая неизвестность…
Вздохнув, перешагиваю порог элитного клуба, прохожу по неоновому черно-красному коридору и останавливаюсь возле стойки администратора. Женщина средних лет в строгом черном костюме и в очках на кончике носа окидывает меня любопытными светлыми глазами и вежливо произносит:
– Добро пожаловать в клуб «Пороки». Ваше имя.
– Лаундж… Габриэль Лаундж, – произношу почти уверенно. Ключевое слово: почти. Может, эта затея не такая уж и удачная?
– Следуйте со мной, мисс Лаундж.
Тихо, Габи, тихо. Не стоит глядеть по сторонам, не нужно рассматривать фотографии в рамках. Лучше смотри на затылок женщины. На выбившийся волнистый локон темных волос. Иначе не получишь ни денег, ни прекрасной жизни без забот.
Меня ведут по тем же неоновым коридорам на второй этаж и останавливают у двери с надписью «гримерка».
– Ана, к тебе пришли.
Администратор и приглашает войти в более яркое помещение, чем темные неоновые коридоры. Я точно не в салон красоты попала? Очень похожее, кстати. На одном из кресел сидит ровесница администраторши в леопардовых лосинах и ярко-розовой кофте и буднично листает журнал.
– Отлично. Проходи, девочка. Будем тебя преображать, – хлопает ладонью с длинными пальцами на спинку кресла.
Поначалу тушуюсь, топчусь на месте. Стоит ли входить? В инструкции было прописано, что меня будут приводить в порядок перед сессией, и я была к этому готова. Но зачем меня приглашают на парикмахерское кресло?
– Ой, да не бойся! Накрасим, намажем, будешь как конфетка.
Мне кажется, или женщина только что выплюнула жвачку в соседнее кресло? Ладно, сделаю вид, что не заметила.
Сажусь на место той женщины (нет, не туда, куда она выплюнула резинку) и смотрю на отражение в зеркале. Лицо почти не сонное, даже кругов под глазами нет. Сегодня опять уснула поздно, всю ночь мучила бессонница из-за увиденных картинок в интернете. На парах чувствовала себя рассеянной, но сейчас это чувство улетучилось. Наверное, кофе помог. Да, он самый.
После тщательного осмотра перед зеркалом, меня отправляют в душ. Предоставляют одноразовые тапочки, гель для душа с ароматом ванили и вафельный халат. Ополаскиваюсь, завязав высокий пучок на голове, смываю макияж и возвращаюсь в кресло. На соседнем жвачки уже нет, как и администраторши.
– Хм… хорошие волосы, даже укладывать не нужно – так оставлю. Сейчас сделаем макияж, и можешь быть свободна.
Фух! Хоть что-то хорошее за последние полчаса. А то мне не очень-то хочется, чтобы трогали цвет и длину моих волос. Разве должны были? В инструкции было прописано, что могли сделать прическу, чтобы длина не мешала во время сессии.
– Волнуешься? – как бы невзначай спрашивает женщина своим грудным голосом.
– Это так заметно?
– Ты вся дрожишь.
Правда? Я дрожу? А что еще делать, когда впереди меня ждет сессия с доминантом? Я никогда не являлась фанаткой темы, знаю о ней только из книг про пятьдесят оттенков и из маленьких статей в интернете. Но прошлась я по ним бегло, не вчитываясь. Зря, наверное.
– В первый раз все волнуются. Не переживай, – женщина махает рукой. – Только скажи, зачем тебе Тема? Ты ведь такая юная? Или бабки нужны? Сейчас они всем нужны, моя дорогая.
– Я бы… не хотела это обсуждать.
– Ну, как знаешь.
Больше мы не разговаривали. Оно и к лучшему. Не готова я сейчас вести светские беседы, говорить о предстоящей сессии. Лучше ни о чем не думать. Не сейчас. Не этим вечером. Завтра успею тысячу раз пожалеть и одновременно обрадоваться. Ведь я смогу отдать мамин долг.
Деньги… Не стоит об этом забывать.
– Ну все, готово, – парикмахер поворачивает меня к зеркалу. Надо сказать, что макияж совсем не совпадает с ожидаемым. Тональный крем едва заметен на коже, небольшой блеск хайлайтера подчеркивает скулы, а легкий слой туши делает ресницы длиннее. Но не намного. Я и то сильнее крашу.
– А как же длинные стрелки? Смоки айс? Красная помада? – интересуюсь у женщины.
– Девочка, – смеется в ответ, – это БДСМ клуб, а не бордель. Верхние ценят естественность, особенно сегодняшний, – она восхищенно вскидывает глаза к потолку.
Ну ладно. Пусть будет так. Мне же легче. Не буду чувствовать себя последней шлюхой.
– А кто он?
– О, нет! У меня не спрашивай! Я ничего не знаю. Видела его только в маске, но поверь, ты не забудешь этот день.
Да? А я бы отдала все на свете, чтобы пережить сегодняшний позор и жить дальше. Как раньше. Надеюсь, получится.
Через пару минут в «гримерку» заходит брюнетка в корсете и в чулках с подвязками, подает шелковый халат, протягивает ажурную маску, которая отлично скрывает мое лицо. Почти не узнать. Меня выдают лишь медовые глаза, полные беспокойства и страха. Он здесь не нужен. Не сейчас.
Мы спускаемся вниз, проходим на сцену за закрытый занавес к деревянному кресту. Я видела такой на картинках в гугле, когда искала ночью информацию. И вид у него более устрашающий, чем по ту сторону экрана.
– Сейчас тебя привяжут. Твой господин подойдет сразу же, как откроется занавес. Смотреть только в пол, глаза не поднимать, отвечать, если тебя попросят. И обращайся к нему Господин, никак иначе.
Прокручиваю в голове эти правила. Не смотреть в глаза «Господину», молчать и играть роль послушной собачки. Да, я усвоила эти правила. Осталось только продержаться до конца вечера. Пусть болят запястья, пусть затекут мышцы, плевать. На кону стоят благополучие моей семьи. Благополучие Дэни.
Ко мне подходит женщина в спортивном костюме, стягивает с меня халат, сковывает руки и ноги веревкой, торчащей из креста. Поджилки трясутся. Ладони то сжимаются в кулак, то расслабляются. Чувствую, как волнение подступает прямо к горлу. Хочу прикрыть обнаженное тело, вырваться из оков, сбежать. Нельзя, Габи. Пытаюсь дышать спокойно, ровно. Должно помочь перед сессией. Деньги. Мне нужны деньги. Один вечер. И все. Соберись!
Внезапно занавес открывается. По ту сторону сцены не слышно ни звука. Полнейшая тишина. На меня смотрят человек тридцать, на меньше. Все одеты в черно-красные полупрозрачные одеяния. Я почему-то думала, что будут в коже или в корсетах, похожий на тот, что был у женщины, объяснившей правила.
Ощущаю пронизывающие взгляды на своей коже, покрытой мурашками от холода, на груди, вершинки которой затвердели еще до открытия штор. На чистый треугольник между ног. Боже, нашли куда смотреть. Но все становится неважным.
Передо мной появляется Господин…
Глава 7
Его лицо скрыто под маской лишь наполовину, темные волосы сливаются с цветом классического костюма. Тоже одеяние не из кожи? Он даже не разденется и не станет полуголым проводить сессию? Видимо, гугл решил меня жестоко обмануть. Интересно, он красивый? Какая разница? Это единственная встреча, больше я не появлюсь здесь. Мы не узнаем имена друг друга, не увидимся. Я надеюсь на это.
И вообще, мне нельзя смотреть на Господина. Тогда зачем я пялюсь? Тут же опускаю глаза, впиваюсь глазами в кожаные ботинки. Он похож на офисного работника, который чисто случайно оказался здесь. Так, забавы ради.
– Шоу начинается.
Звон гонга тут же раздается в ушах. Как приговор. Как знак, что назад дороги нет. Я не смогу убежать.
Мужчина подходит ко мне практически вплотную. Чувствую запах мускуса. Он впивается в легкие большими потоками. Большими и быстрыми. Потому что я дышу слишком часто. Слишком громко.
Внезапно меня простреливает током от касания ладони к моему бедру. Теплой. Немного шершавой. Она скользит вверх к талии, переходит к пупку и двигается прямо по центру. Между двумя полушариями. Останавливается на ложбинке. Наверное, чувствует, как бешено стучит мое сердце. От волнения. От невозможности поднять голову и встретиться лицом к лицу с Господином.
– Посмотри на меня, – берет за подбородок и поднимает к себе.
А он высокий – голову слишком высоко задрал. В прорезях маски не вижу его взгляда. То ли из-за полумрака вокруг, то ли из-за волнения. Но чувствую, как глаза прожигают меня, проникают в разум и пытаются контролировать мысли.
– Действуй так, как я тебе прикажу, – произносит он вкрадчиво, строго. Знакомый голос, кстати. Как у Марио Касаса. В оригинальных фильмах видела. – Кивни, если готова.
Киваю без промедления. А как еще мне ответить? Даже если я не готова, все равно не отвертеться.
– Опусти глаза.
Господин отходит от меня, оставив на растерзание взглядов публики. Стыдно. Как же стыдно, когда на тебя смотрят посторонние люди, пока Господин что-то ищет на столе. Странно, что я не заметила его раньше. Не могу сказать, что там находится – не смею ослушаться приказа. Он возвращается через пару минут, удерживая в ладони какую-то кожаную метелку. Ходит вокруг меня, оглядывает все тело, словно ищет, куда лучше ударить.
Боже, сейчас начнется…
– Ты готова рассказать правду, Саба?
Что? Какую правду? О чем он говорит?
– Расскажешь, куда спрятала секретную информацию?
А, это игра такая? Очень похоже на нее. В инструкции что-то упоминалось о спонтанном сценарии, которому нужно подыгрывать, но я считала, что сама сессия и есть игра. Битье плетью, зажимы на сосках, связывание. Что там еще поисковик подсказал?
В ответ я просто молчу. Во-первых, мне никто не разрешал говорить, а во-вторых, я не знаю, что сказать. А нужно ли это вообще? Или промолчать? Или кивнуть? Может, головой отрицательно повернуть?
Внезапно прилетает удар по левому бедру. Хлесткий. Не сильный. Однако я вскрикиваю от неожиданности. И от страха. Да именно от него. Снова удар. Уже по правому бедру. Выгибаюсь, от странных ощущений. Дико неприятных, но в то же время терпимых. Метко он целится, кстати. Интересно, как долго он тренировался на таких подопытных, как я? Или этому он научился в какой-нибудь школе для доминантов? Школа доминантов… Смешно. Такие вообще существуют?
Еще удар. По животу. Уже не такой больнючий. Синяков точно не останется. Наверное. Удар по бедрам. По животу. Это какая-то мягкая плетка. Или он так бьет? Небольшое количество ворсинок прилетает не только на живот, но и на грудь, если удары поднимаются выше.
Или на лобок, если спускаются ниже…
Быстро привыкаю к манипуляциям над телом. Иногда даже кажется, что они ласкают кожу. Но это лишь контраст, создаваемый вокруг меня. Удары могут резко набрать силу, ослабнуть, а затем вновь приземлиться на мою кожу и оставить красный отпечаток. Завтра его уже не будет видно, но воспоминания останутся со мной до конца жизни…
Страх. Неизвестность. Испуг. Толика любопыства. Эти чувства каждую секунду сменяют друг друга. Тяжелый стук каблуков от обуви Господина раздается набатом в голове. Порой я игнорирую его, порой нет. Я больше не думаю о насущных проблемах, не думаю о Дэни, который сейчас, скорее всего, учит уроки, о маме, которой вкалывают кучу лекарств, чтобы привести организм в порядок.
Зацикливаюсь на действиях Господина. Пытаюсь отследить каждое его движение, каждый вдох рядом со мной. Нет, мысли вряд ли прочитаю. Хотя… может получится? Вдруг он окажется снисходителен ко мне, поймет, почему я нахожусь здесь, распятая и открытая перед ним. Так хочется на это надеятся. Хочется.
Но я вовремя вспоминаю, зачем нахожусь здесь. Нужно перетерпеть. Принять его власть на эти долгие часы. Не более того. Осталось немного помучиться.
– Давай попробуем еще раз.
Он снова отходит к своему столику с предметами пыток и возвращается уже с другими принадлежностями. Не вижу их, а взглянуть из-под опущенной головы не решаюсь. Страшно. Лучше буду ощущать все на теле, нежели смотреть и ужасаться. Надо было попросить закрыть мне глаза. Может, самой закрыть?
Сколько прошло с начала шоу? Минут двадцать? Или тридцать? Может всего пять? Сбилась со счета, когда мне прилетали удары плетью.
Одиночество не длится долго. Меня снова касаются чуткие пальцы. Теперь они не двигаются изучающе по моему дрожащему телу, а приобретают резкость. Проходит секунда. Его ладонь сжимает мою грудь, а зубы оттягивают сосок. Боль пронзает насквозь. Снова выгибаюсь. Но уже не от коктейля ощущений, а от того, чтобы боль казалась не такой сильной. Бесполезно – пара капель слез все же стекает с глаз и впитывается в маску.
– Ты готова рассказать мне правду?
Нет. Не готова. Я ни на что не готова пойти, пока мои испытания не закончатся. Но вам же плевать, мой господин. Вы сделаете все, что посчитаете нужным, а я буду смиренно принимать ваши действия.
Он прокручивает сосок в опытных пальцах. Больно. Как же больно. Но стоит ему отпустить, как облегчение расползается по всему телу сладкой негой. А затем снова наступает боль, когда мне оттягивают заострившуюся вершинку. Странный контраст, если честно. Необычный. Если бы не нужда в деньгах, я бы смогла как-то договориться, чтобы Господин тянул не так сильно. Не до слез. Или так надо? Не знаю.
Боль прекращает пытать мое тело. Мужчина отходит к столику и возвращается спустя несколько секунд, позволив мне увидеть следующий способ манипуляции.
Замираю на месте, цепенею, прихожу в шок, как хотите называйте. Но я не могу отвести глаз от… медицинской иглы в длинных пальцах, которую еще не успел достать из упаковки. Меня тут же накрывают неприятные воспоминания. Они давят с двух сторон, словно пресс, заставляют вернуться на несколько лет назад.
Туда, откуда, как мне казалось, вышла…
– Не надо, – шепчу тихо-тихо. Вряд ли меня услышал кто-то из зала, но мой мучитель наверняка должен понять сказанные слова.
Боже, зачем я вообще на это подписалась? Захотела легких и быстрых денег, а в итоге смотрю на иглу в руках незнакомого мужчины и не могу отвести глаз от страха. Лучше бы душу дьяволу продала или пожертвовала бы почкой и печенью для пересадки, чем возвращаться в болезненное прошлое.
– Я не позволял тебе разговаривать.
Знаю, что мне запрещено, знаю, что за проступок и непослушание могут наказать. Жестоко наказать. Да так, что я обзаведусь новой фобией. Но…
– Пожалуйста, не надо.
Мужчина, не выпуская упаковку с иглой, подлетает ко мне и хватает за подбородок. Резко. Немного болезненно. Хочу зажмуриться и бесконечно долго молиться, чтобы меня не наказывали. Чтобы не всовывали эту гадость в мое тело.
Но я понимаю глаза на Господина. Только сейчас всматриваюсь в него. Освещение меняется, падает так, что я вижу их цвет, разрез и… глубину. Непоколебимая уверенность в своих действиях пошатывается. Он не снимает маску Господина, но и не дает слабину. Такая же скала. Нерушимая.
– Закрой занавес, – рычит он в сторону, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и громкости его голоса. Перед нами тут же опускается плотная штора, скрывая наши тела от недоумевающих зрителей. – Ты идешь со мной.
– Я-я…
– Одевайся.
Господин освобождает меня от оков и протягивает халат, который висел на стуле за кулисами. Ждет, когда я накину его, и тут же тащит меня за руку на второй этаж. В сторону гримерки. Только мы проходим мимо нее по неоновым коридорам. Поднимаемся по лестнице уже на третий этаж и влетаем в просторный кабинет с панорамным окном во всю сцену. Только выходит оно не на улицу, а куда-то в темноту.
– Ты что творишь? – с ходу рычит Господин, облокотившись о рабочий стол собеседника.
Мы стоим в темно-красном кабинете, но уже без неоновой подсветки. Во главе стола сидит темноволосый мужчина с сигарой в руках и вопросительно заламывает густую бровь.
– В смысле?
– Ты кого мне подсунул? Какая к черту начинающая саба? Она от одного шлепка щемиться начинает!
– Успокойся и продолжайте играть, ей за это платят.
– Платят?
Хозяин кабинета выдыхает неприятный дым, впитавшийся в волосы и в мою временную одежду. Смотрит то на меня, то на Господина. То есть не так – на временного господина. А я стою ближе к распахнутой двери и не могу пошевелиться. Меня трясет, зубы стучат друг от друга. И здесь не холодно, нет. Просто мне страшно. Иглы в пластиковой упаковке все еще стоят перед глазами. И не только они.
Пятьдесят тысяч, которые мама должна кредиторам до конца недели…
За своими мыслями не сразу реагирую на подошедшего мужчину. Вновь вздрагиваю, когда он встает вплотную ко мне и осматривает двумя темными омутами, видными сквозь темную маску. Внимательно. Останавливается на твердых сосках, просвечивающих сквозь халат. Снизу вверх. Поднимается к губам, которые, казалось, скоро прокушу до крови. От волнения. От нервов. От чертовой неизвестности.
– Она вообще совершеннолетняя? – спрашивает Господин, повернувшись к хозяину кабинета через плечо.
– Конечно есть. Правда, мисс?
А я не могу и слова вставить, все еще пребываю в шоке. Не отрываю глаз от временного Господина. Мы словно примагнитились друг к другу. Уже не так страшно. Перестаю дрожать. Но рано. Слишком рано. Еще много вопросов остается нерешенными.
Господин быстро отходит от меня и снова направляется к хозяину кабинета.
– Плевать мне, ясно? – снова рычит он. От смены настроения резкости я скоро заикаться стану. – Сам стеги девчонку, я не хочу брать на себя ответственность, – он быстро стягивает с лица маску, швыряет ее на стол и разворачивается к выходу.
В этот момент встречаюсь с обладателем темных омутов. Рассматриваю его лицо. Каждую черточку. И разлет бровей, и разрез глаз, и плотные, сжавшиеся губы. Знаю, что в жизни они не выглядят, как ниточка. Они чуть полноватые. Чувственные. Заметила это еще на сцене, когда он хладнокровно осматривал меня и наносил удары.
Но я не верю. Не верю своим глазам. Пытаюсь найти хоть какое-то отличие. Потому что я знаю этого человека…
– Профессор Салливан?
Мужчина резко останавливается передо мной. Уже не так близко, на расстоянии вытянутой руки. Но даже так я наблюдаю на его лице неподдельное удивление. Подходит ближе ко мне и стягивает маску. Узнает меня, судя по расширившимся глазам.
Боже…
Профессор культурологии только что видел меня голой. Полностью уязвимой. Он трогал меня, касался широкими ладонями моего тела, стегал. Вызывал противоречивые чувства, которым невозможно найти объяснение.
Лили сказала, что здесь никто меня не узнает, что я не встречу никого из университета, из общежития. Здесь только богатые и солидные люди, а не такие нищебродские студенточки, как я. Она обещала. Обещала…
А сейчас мой мир разрушается в прах. Я опозорена. Можно прощаться с университетом, с дипломом, с будущей профессией, с университетской жизнью, которая спасала меня от падения в бездну из-за смерти папы и домашних проблем…
– Одевайся и езжай домой, – внезапно раздается приказ тем самым голосом, которым он отдавал команды на сцене. Лицо профессора жесткое, безэмоциональное, однако глаза готовы превратить не просто в пепел.
Они готовы сделать из меня ничто…
– Как это?
– Вот так. Езжай домой и не появляйся больше здесь.
– Но мне нужны деньги, – тут же парирую я.
– Если вы не доиграете сцену, деньги не получишь, – твердит мужской голос из-за широкой спины профессора-господина.
Черт возьми! То есть мы еще и доиграть должны? Но как? Если профессор Салливан снова появится передо мной и снова увидит меня голой, я не то, что отключиться не смогу, но и буду наблюдать за каждым его движением, за каждым шагом. Черт, это же мой преподаватель! Я не смогу. Не смогу…
Вспоминаю, зачем я пришла сюда. Перед глазами появляются счастливые глаза моего героя, невероятная лучезарная улыбка. Он не знает забот жизни в чужом доме. Не представляет, куда пропала его мать и зачем вообще отдала другой семье.
Это нужно пережить. Опозориться, проплакать ночь и забыть…
– Я готова…
– Я не буду продолжать сессию.
Теперь профессор смотрит четко на меня. Злобно. Будто готов разорвать на месте. Как чудовище. Как хищник, которого вывели из себя.
– Адриан, ты уверен, что не хочешь полакомиться…
– Я все сказал.
Профессор обходит меня и покидает кабинет. Вот и все. Вот и решила вопрос с деньгами. Как там говорят? Бесплатный сыр только в мышеловке? Вот и придавила меня ловушка. Теперь я истекаю кровью не в силах позвать на помощь своих соратников.
– Вы что-то еще хотели, мисс?
Да, я хотела заработать деньги, чтобы спасти наши с братом задницы, пока мама получила индульгенцию в реабилитационном центре. А что если…
– Можно мне прийти завтра? Я отработаю, обещаю. Я не подведу.
Использую последнюю надежду на чудо. Но… Всегда в жизни есть это самое НО, которое препятствует достижению цели. И у меня оно появилось.
– Завтра придет другая девушка. У меня весь месяц расписан! Тебе повезло, что я впихнул в эту сессию. Свой шанс ты профукала, дорогуша. Если тебе ничего не нужно, то можешь уходить.
– Пожалуйста… Мне очень нужны деньги.
– Уходи, я сказал!
И я ухожу. Опозоренная. Разбитая. И без денег. Ушла собирать вещи и прощаться с университетом навсегда. Я найду другой способ достать деньги, у меня еще пять дней впереди. Обязательно найду.