Страж Монолита 2. Фантастический роман

– Знать бы, кто этот кто, я бы ему руку пожал, – серьезно заметил Воронин. – Хорошо, есть сознательные люди наверху, побольше бы таких, – отшвыривая окурок в сметенную в кучу мусор, сказал Воронин. – Ну что ж, майор, проверьте свои данные еще раз, а через час… – он посмотрел на часы. – В пятнадцать ноль-ноль ко мне в кабинет. Будете командовать парадом.

***

Через час в той же комнате.

– …танки, модифицированные от зональной активности Т90МЗА, адаптированные и частично проверенные в условиях Зоны, уже вышли и идут полным ходом на Росток. Ожидаемое прибытие – через двенадцать-пятнадцать часов. Ударный отряд биологической зачистки специального назначения численностью в девяносто шесть человек в настоящее время комплектуется и будет переброшен вертолетами на Росток в течение десяти-двенадцати часов. Рота специально комплектовалась для подобных операций, большинство из них военные сталкеры, имеющие годы хождения в Зоне и опыт работы в горячих точках. Что еще… – майор нахмурился, вспоминая подробности. – Ах, да, товарищ генерал, так же едет заправщик с десятью тоннами горючей смеси для выжигания гнездовий тушканов. Я думаю, этого достаточно для колонии?

– Более чем, – прошипел Воронин.

Все его нутро ликовало. Неизвестно, почему и каким чудом чиновники заградительных войск так быстро и, главное, так существенно решили вмешаться в возникшие для Долга проблемы. Это его интересовало во второй степени. Главное для него было то, что теперь он мог нанести невиданный по силе удар по рассаднику мутантов – Рыжему Лесу. «Будут знать теперь, как Долг задирать, – злорадно думал Воронин, – а если надо, то и Свободе отольем как военным преступникам, щас только с мутантом покончим, а там поглядим, кто как в Зоне петь будет…»

– Да, майор, расскажите нам, в чем отличие новых танков Т90МЗА по сравнению с другими танками?

– Танки Т90МЗА, модифицированные от зональной активности, – майор сдержал вздох – он не любил повторяться. – Имеют повышенную защищенность от аномалий и выбросов, разработанную на основе последних идей военных инженеров. Прототип Т90МЗА успешно испытан в условиях так называемой малой Зоны, то есть недалеко от периметра.

Сидевшие за столом долговцы многозначительно переглянулись.

– Но, – поспешил добавить майор, – танк без всяких последствий для себя противостоял аномалиям любого вида, за исключением химических. Стоимость защитного оборудования этого танка в десятки раз превосходит стоимость самого танка, поэтому, можете не сомневаться, что никто не пошлет такую дорогую игрушку на убой.

– Вопросы, товарищи командиры? – спросил у присутствующих генерал.

В ответ поднялась одна рука. Воронин кивком дал разрешение на вопрос.

– Насколько нам известно, аномалии возле периметра очень слабые, по сравнению с аномалиями средней и глубокой Зоны. Как поведет себя защита в этих условиях? – задал беспокоивший всех вопрос долговец.

– Воздействие аномалий сведено к минимуму, из проявленных воздействий это нарушение работы сканеров, трансляторов и сенсоров, но, как правило, недолго, пока танк находится в зоне воздействия аномалии. Конечно, бесконечно сопротивляться Выбросам и аномалиям он не может, но нам и не требуется многодневное удержание позиций. Единственное, что нам нужно, это час или два пока будут вестись боевые действия, – ответил Крученко.

При этих словах лицо Воронина разгладилось, на лице появилась победная улыбка.

– Ну что, бойцы, теперь мы покажем Зоне, кто тут хозяин? С завтрашнего дня мы покажем Зоне ее место, вот тут! – он ударил кулаком по ладони. – Кто будет командовать операцией внешних войск, майор?

– Командовать буду я, – просто ответил тот.

Воронин согласно кивнул.

– Очень рад это слышать. Где будете находиться во время операции? Мы окажем любое содействие, предоставим все, что в наших силах.

– Сложный вопрос, но как раз по вашей части. Танки и вертолеты будут оборудованы камерами, визорами и каналами передачи данных. Дальность действия сигнала в условиях Зоны – пара километров, передвижной оперативный пункт ПОП прибудет вместе с танковой колонной. Единственное, что мне нужно от вас, – это обеспечить безопасное расположение недалеко от места ведения операции и охрану на время операции. Оперативный пункт оборудован последними средствами защиты от аномалии и маскировки, но не имеет вооружения. Думаю, что это все.

– Охрану мы вам обеспечим, горячее питание, закуски и все остальное, майор, что потребуется, – генерал сверкнул глазами. – Достань эту тварь, майор, слышишь? Достань!

12. Хранитель

Всю ночь спрятавшийся под развесистым кустом волчьей ягоды от накрапывавшего дождика сталкер где-то на краю сознания слышал топот, рев, шуршание. Пару раз кто-то приближался и шумно обнюхивал его, иногда слегка касаясь комбинезона, чем вызывал недовольное ворчание Мелкого. Еще несколько раз некто очень осторожно ощупывал сознание спящего человека издалека, впрочем, скорее из любопытства, стараясь не быть назойливым и не тревожить его. Когда он начинал проваливаться в крепкий, человеческий сон, Бобр начинал видеть каких-то синих с продольными зелеными полосками червячков, похожих на пиявок, устремившихся к нему и скопившихся вокруг него, словно упершихся в невидимую стенку, образуя круг. Эти пиявки, залезая и переваливаясь друг через друга, так и не могли прорваться внутрь окружившего сталкера защитного мини-периметра. «Ну надо же, – даже во сне удивляясь, подумал сталкер, – у меня теперь есть свой периметр, а этим сине-зеленым и вон тем красным петушкам вход запрещен, да и вообще всем…» – слегка улыбнувшись, подумал он, очередной раз проваливаясь в сон.

Бобр проснулся оттого, что Мелкий теребил его за ногу. Открыв глаза, он с неудовольствием отметил, что все тело ломит от усталости. На поляне, покрытой поваленными стволами, недалеко от которой он заночевал, появилось какое-то движение.

– Чего тебе, Мелкий? – спросил Бобр.

Тот лишь несколько раз ухнул и потряс головой, призывно дергая штанину.

– А, вот ты где! – раздался голос Лесника. – А мы его тут, понимаешь, ищем, ищем, а он, турист, под кустик завалился, и спать.

Послышалось шарканье ног, треск сучьев, и, с шорохом раздвигая ветки низкорослого, но плотного куста, под которым залег Бобр, показалась голова Лесника, по обыкновению в шапке-ушанке с заложенными верх и оттопыренными ушами. Встретившись взглядом с щурившимся от падающего сверху мусора сталкером, сеточка морщин вокруг глаз на смуглом лице объявила о невидимой за листвой улыбке.

– Лесник! – воскликнул Егор, вылезая на четвереньках из-под куста, и, с трудом выпрямившись, обнял, приветствуя, деда.

Позади Лесника привычно маячил Пес. Бобр, не сдерживая радости от того, что он, наконец, не один, кивнул и Псу. Тот расплылся в жутковатой добродушной улыбке чернобыльца, по-собачьи вывесив лиловый длинный язык наружу, и несколько раз качнул хвостом.

– А ты, Егорушка, совсем страх потерял? – весело осведомился Лесник, тем не менее внимательно оглядывая сталкера.

– А что такое, дед? – перебирая в уме прошедшие события, спросил Егор, подозревая, что его начнут журить за потерю отряда.

– Да кто же в черных клетках ночует, сталкер? Ну-ка дайка гляну на тебя, – с этими словами Лесник оттянул одно, а потом второе веко Егора, пытаясь разглядеть там что-то известное ему. – Т-а-а-к… – по-хозяйски протянул он, поворачивая Егора боком и заглядывая в ухо. – Ну ладно, обошлось вроде.

– А что обошлось-то? – теперь понимая, за кого беспокоится Лесник, спросил сталкер.

– Что, что… – передразнил его Лесник. – Своей маковки не хватает дотумкаться? Паразиты тут водятся, Бобр, залезут в естественное отверстие, впрыснут анестезию, и все, консерва ты… А они размножаются, пока изнутри не выедят. Но обошлось, проследила за тобой Зона, но больше не ночуй в таких местах, особливо где сырость скапливается. Понял?

Сталкера передернуло оттого, что он вспомнил то, что казалось ему сном: скопившиеся сине-зеленые переползающие друг через друга тельца за выдуманным им мини-периметром. Он утвердительно кивнул. Он уже открыл было рот, чтобы рассказать Леснику о произошедшем, но дед опередил его:

– Эх, молодо-зелено, вот, знакомься, Егор, – Пенка.

От стоявшего справа дерева словно отломилась часть ствола – настолько незаметно стояла прислонившаяся к ней фигура. «Излом», – понял Бобр. Обтянутое в камуфляж стройное девичье тело, бледная, даже скорее белая кожа лица с чуточку разными по размеру большими черными глазами, сияющими завораживающим светом, маленький аккуратный нос, небольшой рот, подбородок клинышком, густые темно-русые волосы, заплетенные в косу, продолжение которой утопало в капюшоне камуфляжного костюма. Ушей коснулось легкое давление и тут же отпустило, странным образом освежив все тело. Стали четче окружающие запахи, звуки, даже цвета вокруг словно обновились свежими красками.

– Красивая! – изумленно выдохнул Егор вместо своего имени, рефлекторно по-человечески протянув для пожатия правую руку.

Пенка протянула ему свою правую руку, руку излома, которая была ненамного длиннее обычной и ладонь которой оказалась такой же по размеру, как и его. Сталкер зачарованно пожал ее.

– А почему… – начал он, спросонья, видимо, не очень понимая, что говорит.

В этот момент картинка остановилась, и Пенка, а точнее, вторая или первая ее часть вышла из той Пенки, что стояла перед ним и, стремительно приблизившись, поцеловала сталкера в губы, оставив ощущение морозного ожога и запах цветущей травы. Так же стремительно, как она появилась, проекция Пенки сделала шаг назад и пропала в физическом теле излома. Бобр оторопело смотрел на девушку, а его губы все еще холодил пахнущий степным цветом поцелуй, который сбил его дыхание и заставил сердце колотиться с бешеной скоростью, одновременно вызывая дрожь в коленях и слабость в ногах. Он очумело посмотрел на Лесника – тот никак не отреагировал на происходящее. Мелкий, сидевший возле ноги хозяина, также не издал ни звука, только Пес, чернобылец-телепат, пару раз качнул хвостом, глядя пронзительными желтыми глазами внутрь сталкера.

– Почему у нее рука человеческая? – продолжив недоговоренный вопрос сталкера, спросил у самого себя Лесник. – Да ты сам у нее узнать можешь. Но я вкратце скажу: переделывает она себя, – Лесник улыбнулся. – Как Лунь и Хип ушли, так она сама не своя, вот договорилась с Зоной, видимо, человеком себя почувствовать хочет.

Мысли с бешеной скоростью крутились в голове у сталкера. «Как – человеком? Лунь и Хип… Болотный Доктор… Зона, изломы, мутанты, люди, Пенка…» – все эти понятия и образы разом закружились у него в голове, срастаясь в один ком.

– А где Доктор, умер?– неуверенно спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь, глядя на Пенку.

Пенка потупила глаза, отпустив руку сталкера.

– Доктор умер? – Лесник расхохотался. – Ерунда, сталкер, Доктор вернется, не скоро, конечно, но кто знает, когда сам решит, может быть, уже на болоте у себя пол метет, – Лесник улыбнулся.

– Нет, он еще там, – сказала Пенка чистым, звонким девичьим голосом.

– Где – там? – не понял сталкер.

– Там… – повторила Пенка, сделав неопределенный жест рукой.

– Здесь он, в Зоне, – поспешил на выручку ей Лесник. – Только… как это… не материализовался еще. Запомни, Егорка, в Зоне никто и ничто не умирает. Эх… – вздохнул он чему-то своему. – Ладно, пойдемте отсюда, перекусим, а тебе, Егорка, и вымыться не мешает, а то от снорка только противогаз отличает, – засмеялся он.

Тут и Бобр смутился, осознав, что его волосы забиты грязью и пылью, застарелый пот давно уже ощущается в комбинезоне, как мыльный раствор, да и запах у сталкера был соответствующий. Он со смущением посмотрел на цветущую Пенку. Она понимающе улыбнулась в ответ, обнажив ровный ряд жемчужных зубов. От этого взгляда и улыбки в его душе, словно океанская волна, незаметная глазу в деталях вдалеке от берега, но становящаяся все более тяжелой и сокрушающей по мере приближения к полосе прибоя, шевельнулось давно забытое чувство, заставившее услышать пульс в висках и с трудом во внезапно пересохшем горле сглотнуть слюну.

– Пойдемте, – согласился Бобр. – Я не снорк, но, если что, противогаз надеть могу.

Лесник хитро посмотрел на Егора.

– Давай, двигай, противогаз он может… – шуточно рассердился на него дед. – Успеешь еще в противогазе пощеголять… красавец.

Группа выстроилась вслед за Псом и скоро пропала из виду под сводом могучих деревьев Рыжего Леса. Через час почти прямолинейной ходьбы, рассказав Леснику обо всех происшествиях, прошедших со времени их последней встречи, они подошли к избушке. Сталкеру все время хотелось обернуться и посмотреть на Пенку, молча и легко шедшую позади него, приятным бризом наполнявшую его тело прохладой, силой и спокойствием, но он не спешил оборачиваться, боясь спугнуть то самое робкое и трепетное ощущение ее присутствия.

Вымывшись у колодца с журавлем, прикрывшись фанеркой от окон избы, в которых иногда показывалась фигура излома с тазиками какого-то варева для снорка, поменяв нижнее белье на врученное ему Пенкой свежее, обтерев изнутри комбинезон специальными обезжиривающими и дезинфицирующими салфетками, Егор сел к столу, на котором уже расположился горшок картошки в мундире, зелень, грубого помола хлеб и красные куски свежей рыбы, среди которой красовался черный горошек и лавровый лист. Ну и, конечно, пик всей коллекции – нежнейшее сало, нарезанное тонкими, полупрозрачными ломтями. Лесник, оценив голодный взгляд сталкера, тактично придвинул все предметы поближе к нему. Пенка поставила рядом дымящийся котелок с восхитительным ароматом какой-то каши на сливочном масле, от одного аромата которой Егор чуть не потерял сознание. Поперхнувшись слюной, он молча спросил у Лесника разрешения начать трапезу. Лесник благосклонно кивнул. Бобр, рыкнув не хуже любого мутанта, взял с места в карьер, закидывая в себя, практически не чистя картофель, чередуя его с салом и кусками нежной и ароматной красной рыбы. Затем в ход пошла каша, оказавшаяся восхитительной и на вкус. Подчищая тарелку куском хлеба и запивая это все невесть откуда появившимся холодным, самым настоящим шибающим в нос квасом с легким запахом смородины, Егор удивленно посмотрел на тот объем, который он съел.

– Наелся? – сочувственно спросил Лесник.

Сталкер утвердительно кивнул, икнув квасовыми пузырьками.

– Пенка кое-что готовила да с собой принесла. У нее рука легкая, – без тени насмешки сказал Лесник.

В это время вошла Пенка и, кинув на Егора особый взгляд, от которого на секунду он отключился от действительности, восхищенно провожая ее ладный стан, прошла в смежную комнату. Лесник встал, обозначая окончание обеда.

– Давай, Егор, приберемся да будем думу думать. Тучи идут на Рыжий Лес.

Вторя его словам, раздался многотонный удар грома, и ливень забарабанил по крыше. За окном потемнело, лесник зажег свет, потом, не удовлетворившись незначительным освещением, принес и включил древнюю настольную лампу с удлинителем. Дождь тем временем лил не переставая, образуя во дворе мутные лужи и бомбя их тяжелыми каплями, заставляя волноваться и искать выход из тесной территории двора.

– …вот так, значит, Егор, солдатики теперь нам войну объявили, матерей им не жалко, – вздохнул Лесник, крутя спичку между пальцами. – Аккурат после Выброса и начнут. Операция официальная, но еще секретная, не для Зоны.

– А что с этими ряжеными долговцами, которых я сдерживал? – спросил Егор. – Неужели всех зачистил?

– Всех, да не всех. Вчера по сети весть пришла: дезертировали с Долга десять человек. Слыханное ли дело, а, сталкер? Чтобы у Долга дезертиры были? Сдается мне, что это они и есть, от Зоны замазанные, но теперь она их найдет, а там уже монолитовцы ими займутся. Нам сейчас, главное, Рыжий Лес спасти.

– Да… – протянул Бобр, – значит, времени у нас сутки – чуть больше? А что мы успеем сделать? Силы-то есть у нас?

– Силы-то есть. Я своих касатиков послал, как раз часов через двенадцать все прибудут. Наша задача сейчас – спланировать, как тяжелую технику разбить, да лес выжечь не дать.

– А что, повторным Выбросом не может Зона солдат накрыть?

– Нонешние танки не чета бывшим. Это же специальные модели будут для Зоны, сработанные, штучные, они Выброс несколько раз и так могут пережить, не закапываясь, заглушат системы, задраятся, защиту от аномалий Выброса включат и будут себе сидеть – в ус не дуть. Да еще и схроны тут долговские недалече. Нет, не поможет нам Зона Выбросом. Вот, значит, и будем думать, как своими силами да с толком разорения не допустить. У меня свой план есть, да вот что сам предложишь, сталкер?

Егор задумался.

– Монолитовцы в помощь отпадают?

– Отпадают, они дальше ЧАЭС да ее окрестностей теперь не сунутся. У них своя забота есть. Ладно, Егорка, я буду говорить, а ты слухай. Значит так, генералов у нашей армии будет четыре, по одному на каждую сторону. Я, Ты, Пенка и Тень со своими.

– Какая еще Тень?

– Помнишь, как ты бандитиков, что вас с наукой взяли, в тоннель завел?

– Да.

– А контролера, что тебя встретил, помнишь? Вот он и есть Тень – Великий контролер. Не из тех, что, аки скотина бессловесная, по Зоне ходят и лишь малой толикой понимают, для чего они созданы, которых убивают нещадно, но воскресают они, не сознав, что не суждено умереть им, покуда Монолит стоит. Но из тех контролеров он, что вспомнили, что созданы для защиты его, от посягательств умов нечистых да скверны людской, – голос Лесника задрожал, подобно колоколу в небольшом деревянном помещении избы, в глазах мелькнул неестественный зеленый огонь. – И выйдет он на бой, и пожнет скверну людскую он скверной людской! И узрят люди образ свой, тлен и немощь, жажду и голод, покуда не смирятся, что нет у них исхода от тени своей, покуда не сменят они образ свой и страх на любовь, – глаза Лесника горели зеленым огнем, в которых уже не было отражения человека, сидевшего перед ним минуту назад.

Егор, открыв рот, смотрел на преображение деда. Мелькнувшая было растерянность улетучилась, вместо нее появлялось новое, совершенно другого масштаба понимание Лесника. Перед ним в ватных штанах, заправленных в кирзовые сапоги, в тельняшке, растрепав седую бороду, сидел Хранитель Рыжего Леса, сам голос Зоны. Это было настолько необыкновенно для Егора, что он захотел дотронуться до деда, чтобы, может быть, получить частичку этой манящей и завораживающей силы.

Постепенно пылающий зелеными вихрями огонь в его глазах вместе с повисшим эхом в голове сталкера голосом угас. Лесник так же быстро, как вышел из своего обычного состояния, так же быстро и вернулся в него.

– Ага, – как ни в чем не бывало, наморщив лоб и почесав бороду, продолжил дед, – значит, я из леса выдвину первым супротив пехоты их, значит, чтобы огневые точки открыть и подход придержать, да и выяснить, кто на что у них горазд. Придется кабанчиков погнать всех на убой.

Лесник нахмурился – нелегко ему давалось такое расточительство, не по-хозяйски.

– А как кабанчики кончатся, да немного определимся, так и выступим все сразу: я из лесу, ты с левого краю, с юга то бишь, Тень – с правого, а Пенка – с тылу. Она девка шустрая, вот с ней кровососы пойдут.

– Как – Пенка? – обомлел Егор.

До него вдруг дошло, что хрупкая с виду… девушка будет метаться среди разрывов снарядов, крупнокалиберных пулеметов и вертолетного огня. Среди этого грохочущего ада, рассекаемого раскаленными осколками, пулями.

– Не бойся раньше времени, она уже не боец почти. Схоронится и будет оттуда командовать. Вот, значит, охотников сотни две наберем – это все против пехоты. Вот как только пехоту проредим, так техникой заняться придется. Тут уже топтыги пойдут, это моя забота, голов пятьдесят-семьдесят должно набраться. Танк-то перевернуть сил-то у них, скажем, и не хватит, а вот обвес пообрывать да дуло перегнуть – это за милую душу.

– А что с вертолетами-то делать, Лесник? – озадаченно спросил Бобр.

– Вертолетами Тень займется, у него свое войско есть, подземное, да и пострелять в его рядах найдется кому. Пси-защита у танков слишком сильная. Оглушить экипаж, может, и получится, а вот под контроль взять – вряд ли. Зато вертолеты доступны, вот он ими и займется, конечно, там тоже кое-какие приборы имеются, но вертолет не танк: и управлять сложнее, и оборудование все, какое нужно, не увезешь, сам понимаешь. Хех, – крякнул старик. – Зря они это дело затеяли, сами же Зону и учат, как с ними поступать. Да… Вот увидишь, Бобр, пройдет буря, и через несколько выбросов увидим мы ее новых детей, таких, чтобы могли с такими силами справляться, которые с Большой Земли придут.

Лесник многозначительно поднял указательный палец вверх.

– Антитела то бишь новые появятся. А? Каково?

Минуту повисло молчание. Лесник достал свернутую ранее самокрутку и прикурил.

– А мне что делать? – спросил Егор, силясь определить, как он сможет помочь в этом деле. – Я стрелять могу…

– Стрелять тебе, Егор, не положено. Засекут, откуда палят, накроют залпом, и нет тебя. Ты у нас в резерве будешь, там такое пекло будет, что за всем и не уследишь. А в ту кучу мутантов, которая там завяжется, тебе лезть еще рановато. Сомнут в горячке не те, так эти. Так что покажу тебе место на пригорке, как раз супротив трамплина засядешь в слепом пятне, оттуда тебя и прямой наводкой не вышибешь. Тот трамплин знатный, старый, хитрый, и не видно его вроде, а перешибить нечем. Но ты все равно оттуда не шибко-то гарцуй – неизвестно, как дело повернется. С тобой снорки пойдут, я смотрю, с Мелким ты добротно управился, вот и он тебе поможет.

– А сколько снорков будет? – спросил сталкер, прикидывая как он может расположить ценный резерв и как лучше его использовать.

– Голов пятьдесят наберем, больше ты не удержишь, – ответил Лесник. – Как ими распоряжаться, определишь по обстоятельствам.

Несколько минут сталкер напряженно думал, постукивая пальцем по столу, глядя перед собой. Но вскоре его лицо просветлело. Он посмотрел на ожидающего его слова Лесника.

– Послушай, Лесник, а помнишь, ты пауку сборку под брюхо затолкал? – спросил сталкер.

– Помню.

– А можно такую сборку сделать, чтобы под танк ее затащить и … ну, в общем через всю его защиту и броню пробить?

Старик крякнул. Несколько секунд в его глазах были задорные искорки. Он уставился в пол, задумчиво поглаживая усы.

– Верно говоришь, сталкер, могу я такую сборку сделать. А снорки, стало быть, под танки на себе заносить и включать будут? Верно говоришь, верно… Включалку попроще надо будет сообразить, чтобы прыгунки управиться с ней смогли, – дед довольно поглядел на Бобра. – Еще что предложишь?

– Топтыг-то не маловато будет для такого боя? Тут же все-таки не автоматики стоять будут? – спросил Лесника сталкер.

– Ну как тебе сказать, Бобр, живой силы-то нагнать в пять, десять раз больше можно, а управлять ими кто будет? Это же, сам понимаешь, за каждым надо глазом и ухом, тут не до чутья уже будет. Вот потому как соберутся местные, так я и пойду примериваться, сколько из них удержать смогу.

– А если за топтыгами чернобыльцев спрятать, чтобы они их фантомы расплодили? Так же больше из них до танков добежит? – предложил Егор.

Лесник откинулся назад, по-новому смотря на сталкера, потом усмехнулся.

– Давай, Егорка, давай, хорошо получается. Правильно, пошлю чернобыльцев с каждой волной. Пусть вояки в воздух постреляют, ложные цели – это правильно, это хорошо. Еще и Пенке нужно будет одного приставить, мало ли. Пусть прикроет девчонку. Молодец… Еще что подскажешь? – внимательно глядя на сталкера, спросил Лесник.

В этот момент сталкер заметил, что Пенка давно стоит возле печи, внимательно слушая разговор. Егор встретился с ней глазами, и созревавшая было мысль вылетела из головы, словно сорвавшаяся с крючка рыба, оставив только ощущение поднимаемого из глубины тела. Сталкер задумался, безуспешно пытаясь что-то вспомнить.

– Еще… э-э-э… наверное, все, я…

– Пойди сходи с Пенкой, – перебил его Лесник, – соберите мне артефактов для сборок. Только ты, Егорка, смотри сдуру в аномалию какую-нибудь не вляпайся. – Пенка, – повернулся он к девушке, – «жемчужина», «мокрица», «батарейка», «грави». «Жемчужин», сколько найдете, «мокриц» в старом дупле достань, там у меня тайничок, «батареек», «грави», «огненные шары», если встретятся, подбирай, пошибче чтоб были, у меня тут еще в тайничке запас имеется. Давайте, ребятки, дело серьезное, готовиться надо.

С этими словами он хлопнул ладонью по столу, показывая, что совет окончен, и встал. Бобр, не дожидаясь повторного указания от деда, выскочил на улицу, за ним гибким кошачьим движением выскочила Пенка.

– Ну что, пошли? – радостно обратился Егор, чувствуя, как необоснованная молодецкая удаль распирает его грудь.

– Глупый, глупый сталкер, – засмеялась звонким девичьим смехом Пенка, и легкой, невесомой походкой пошла по тропинке в лес, слегка, словно случайно, коснувшись его бедром.

Егор оторопел и, подавшись нахлынувшим чувствам, чуть ли не вывалив язык, пошел за ней следом. За всем этим через окошко наблюдал Лесник, сдерживая улыбку на поросшем усами и бородой лице. Проводив их взглядом, он крикнул в никуда, зная, что дежуривший в сарайчике кровосос его услышит.

– Старый, откупоривай кубышку, неси все сюда!

Дверь в пристроенный к избе сарайчик с легким скрипом отворилась, и через несколько минут по воздуху параллельно друг другу поплыли два больших деревянных ящика зеленого цвета.

– Да открой же ты зенки, уронишь! – крикнул дед еще раз через окошко.

Между двух ящиков образовались угольки глаз кровососа. – Ишь ты, шельмец… – открывая дверь избы, нарочито сердитым голосом пожурил Лесник. – Не может он, видите ли, без фокусов. Самовыражение ему подавай!

Кровосос невразумительно хрюкнул, поставил ящики возле стола и ретировался в сарайчик.

– Значит, Егорушка, чтобы танки через всю защиту… ну ладно, кой-чего удумать мы можем… – раскладывая светящиеся сгустки энергии и потирая руки, негромко сказал дед.

Часа через четыре вернулись Бобр и Пенка. Сталкер нес забитый до отказа рюкзак, полный указанных Лесником артефактов, каждый из которых за недостатком контейнеров был завернут в черный или зеленый лист лопуха, еще несколько были приторочены к поясу Пенки.

Нужно отметить, что лопух в Зоне обладал особыми полезными свойствами, известными многим мало-мальски мотающим на ус сведения о Зоне сталкерам. Кроме того, что он изолировал свойства завернутого в него артефакта, естественно, пока лист был сырым, он также был и индикатором. Лопух не рос на почвенных аномалиях, собственно, и зыбь нередко оставляла пятачок земли под лопухом нетронутым, и легко указывал на гравитационные аномалии, оказавшиеся недалеко от него. Поэтому, если сталкеру вдруг приспичивало, то, естественно, он выбирал именно лопушиные заросли, оставляя там свои «артефакты» сомнительной ценности. Верхние, еще не вошедшие в силу листья имели темно-фиолетовый цвет. Именно такие листья были достаточно пластичными и долговечными для переноса артефактов, ну и, конечно, были чудаки, которые из всего в Зоне пытались делать лекарства.

Вот, например, сталкер Скалиоз, мелкий, с искривленным вправо позвоночником, с круглыми очками, имеющими разные стекла на минус четыре и минус шесть, пришедший в Зону не за хабаром, а за народными средствами. Скалиоз делал вытяжки из всего что угодно, варил лебеду, осот, камыш, иногда, к слову, выходили очень недурственные препараты. Но учитывая то, что свою домашнюю химию Скалиоз проводил под вдохновением, то есть как минимум под тремястами граммами белой, постоянным рецептом, а равно как и стабильным лекарственным эффектом, его чудо-препараты не обладали. Сварит, бывало, какую-то бодягу и давай на себе экспериментировать, или на добровольце, которого собаки покусали или у которого ранение легкое. Иной раз залечит и правда по-быстрому и укус, и порез, да так, что в округе все ахают, а другой раз вскочит наш больной от жжения чудо-компресса или еще от чего, что там с ним делается, и давай по всей деревне новичков за лекарем гоняться, матеря его на чем свет стоит. Но Скалиоз не унывал, все в народную медицину верил, вот и добрался однажды до лопухов. Набрал, значит, вершков, тех в которых силы побольше и в цвете стоят, и заварил. Говорит: «Сейчас себе здоровье так поправлю, что вовек не кашляну». И правда – не кашлянул. Как отвара выпил, целых три дня не кашлял, сидел на бревнышке, вцепившись в белую фарфоровую чашку, потел как в бане и глазами глуповато хлопал. Ни пальцем, ни бровью пошевелить не мог – так его проняло. Мужики сначала хотели антишоковое колоть, да передумали. Пульс нормальный, дыхание ровное, а то, что потеет он так, что по утру от него туман идет, так это рецептура такая. Здоровье, значит, вырабатывает. Но смену, конечно, назначили. Через каждые два часа в него по литру воды заливать да хихикать над лиходеем, спрашивая у Скалиоза о самочувствии и прочих радующих душу сурового сталкера мелочах.

В Рыжем Лесу лопух был редким гостем, поскольку сам Рыжий Лес неохотно уступал клочки земли для произрастания чему-либо. Единственный куст лопуха, который был найден, Пенка общипала почти вчистую, оставив лишь метелку наверху да пару нижних, желтеющих широких листьев. Таким образом, перед Лесником в природных и рукотворных контейнерах одна за одной оказались за два десятка «жемчужин», почти два десятка «мокриц», несколько «батареек» и «грави».

– Ну что так долго! – пробурчал заждавшийся их прихода Лесник, оглядывая не столько артефакты, сколько сталкера и Пенку. – Давай, Пенка, помогай. Та-а-к, Егорка, ну смотри теперь, чего это мы будем делать. Бомбы из этого не получится, но сработает как надо.

С этими словами он взял «мокрицу» – артефакт размером с кулак, действительно с виду похожий на это влаголюбивое насекомое, светло-сизого цвета с выступающими белыми прожилками с одной его стороны, похожими на плотно прижатые к телу лапки, и аккуратно приложив большой охотничий нож посередине артефакта плавно нарастающим давлением с влажным хрустом разделил его надвое. Что-то пискнуло. На срезе в центре артефакта блеснула влага, причем сам артефакт в разрезе оказался многослойным, начиная с твердых внешних слоев, постепенно делающихся все мягче и влажнее к центру.

– Это «мокричка», – любовно глядя на срез, сказал Лесник, – редкая штука, Пенка с тайника моего достала, у меня их много там было, как знал, что пригодятся. Образуется на месте выгоревшей жарки. Жарка, значит, как отгорит, землю под собой высушит всю на метр или больше, так потом на этом месте и расти ничего не может, пока Зона «мокрицу» туда не посадит, она, значит, место обратно увлажняет, разглаживает, лечит, стало быть.