Гендерная мозаика. Разоблачение мифа о мужском и женском мозге

Посвящается нашим матерям

Luba Vikhanski, Daphna Joel

GENDER MOSAIC

Copyright © Luba Vikhanski, Daphna Joel, 2019

This edition published by arrangement with The Deborah Harris Agency and Synopsis Literary Agency

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации: Anton Prohorov / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Есения Бирюзова, перевод на русский язык, 2022

© ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Благодарности

Эта книга не увидела бы свет без Любы Виханской. Мне давно хотелось написать книгу, которая вывела бы за пределы научного сообщества мою концепцию мозаики мозга, но не знала точно, как это сделать. В Любе я нашла творческого и внимательного писателя-соавтора; она облекла мои идеи в новую форму, сделала их доступными (надеюсь) для широкой публики. Идея о мозаике пришла мне в голову, когда я изучала материалы о взаимосвязи пола и работы мозга, но для того, чтобы окончательно сформулировать ее, мне потребовалось провести немало исследований, в ходе которых я полагалась на поддержку коллег. Я благодарна всем, кто был рядом во время этих волнительных открытий, и мне хотелось бы выразить особую признательность некоторым из них.

Я очень многим обязана Инне Вайнер, которая ввела меня в мир науки, будучи моим руководителем, научила меня писать научные статьи и стала моей нежно любимой коллегой и подругой. Она подвергала мою работу объективной критике, давала ценные советы и помогала работать над рукописью на разных этапах.

Члены международной группы исследователей NeuroGenderings великодушно приняли меня в свои ряды и открыли свой разум и сердце моим идеям. Я очень ценю их критическое мышление, чувство юмора и готовность ответить практически на любой мой вопрос.

Среди членов группы я хочу особо выделить Энн Фаусто-Стерлинг за все, что я узнала из ее книг, за то, что она согласилась стать соавтором моей научной работы, и за готовность всегда дать совет, когда мне это необходимо. Мне также хочется поблагодарить Корделию Файн за сотрудничество в написании научных и научно-популярных статей и за тонкую критику моих собственных текстов, включая эту книгу. Мне, безусловно, было приятно обмениваться мнениями и сотрудничать с Джиной Риппон, Ребеккой Джордан-Янг и Анелис Кайзер. Я благодарна им всем за нашу дружбу.

Я хочу поблагодарить Маршу Стефаник за то, что она сразу осознала потенциальное влияние гипотезы о мозаике, за то, что распахнула передо мной дверь в сообщество исследователей, изучающих межполовые различия, и за то, что с тех самых пор она остается моей подругой и коллегой. Из многочисленных ученых, решившихся интегрировать мои идеи в свои исследования, мне бы хотелось выделить Маргарет (Пег) Маккарти за наши дискуссии на тему взаимосвязи пола и работы мозга, итогом которых стал совместный научный труд, и Дика Свааба, который провел вместе со мной повторный анализ своих данных по межполовым различиям в гипоталамусе человека.

Моя исследовательская работа о мозге, гендерной мозаике и идентичности была бы невозможна без многочисленных коллег в Израиле и по всему миру: они делились своими знаниями, опытом и данными. Благодарю Рикардо Тарраша, Эффи Зива, Майю Мукамель, Янива Ассафа, Сабину Олигшлегер, Джареда Пула, Себастьяна Урхса, Даниэля Маргулиса, Францискуса Лима, Юргена Хенгги, Лутца Янке, Рои Адмона и Тальму Хендлер. Я выражаю особую благодарность Исааку Мейлийсону, Амиру Авербуху и Мойше Сальхову за помощь в выборе подходящих математических методов для проверки гипотезы мозаики.

Я бесконечно благодарна моим студентам, в частности Зохару Берману, Ариэлю Периско, Рои Якобсону, Надаву Векслеру и Гаю Шалеву, за то, что они разделили мой интерес к изучению пола, гендера и мозга и помогли мне по-новому взглянуть на человеческий мозг и людей в целом.

Моя семья и друзья оказали мне невероятную поддержку, когда я поменяла сферу научных интересов и начала работать над проблемами пола, гендера и мозга. Они реализовывали на практике мои идеи, делились своими соображениями по этому поводу и вдохновляли меня во время написания этой книги. Я особенно благодарна своим родителям, которые много лет изучали работы, посвященные мозгу, а затем и гендеру, чтобы понять суть моего исследования. Они не пропустили ни одного моего интервью и ни одной статьи о моих работах и всегда готовы мне помочь. Моя сестра долгие годы является для меня источником силы, заботы и поддержки. Я благодарна троим своим детям за то, что они разделяют мой энтузиазм, за все, чему я у них научилась и чему еще научусь, а также за их любовь.

Дафна Джоэл

Когда Дафна Джоэл впервые связалась со мной и предложила написать книгу, я думала, что хорошо подготовлена. Примерно десять лет назад другой ученый сделал мне такое же предложение, и книга, что удивительно, тоже была о межполовых различиях в работе мозга. Тот проект так и не был реализован, но во время его разработки я провела несколько месяцев за чтением работ по этой теме. Однако мне пришлось многому научиться, чтобы стать адептом теории мозаики. Я благодарна Дафне за это волнительное интеллектуальное приключение.

Оглядываясь назад, я хочу поблагодарить нескольких человек, которые сыграли ключевую роль в моем становлении как научного писателя.

Когда я росла в Москве, за «железным занавесом», все иностранные фильмы дублировались на русский, доступ к книгам на английском языке был ограничен, а контакты с иностранцами представляли опасность. Несмотря на лингвистическую стерильность этих условий, два чудесных учителя, Инна Ароновна Кон и покойная Анна Павловна Маслова, помогли мне освоить английский язык.

Годы спустя, после моего переезда в Израиль, писатель и редактор Михаил Хейфец дал мне первое литературное поручение: написать статью для одного иерусалимского журнала. Уильям Е. Берроуз основал New York University’s Science, Health and Environmental Reporting Program («Программа Нью-Йоркского университета по журналистике в области науки, здоровья и окружающей среды»), которая подарила мне возможность заниматься научно-популярной журналистикой.

Джейн Невинс, которая в то время была главным редактором издательства Dana Press, помогла мне поверить, что я умею писать книги. Мне повезло, что моей наставницей была ныне покойная Ринна Сэмюэл, которая долгие годы по моей просьбе критиковала мои работы, делясь со мной выдающейся издательской мудростью.

Люба Виханская

Мы обе многим обязаны Еве Иллуз, которая нас познакомила, и благодарим ее за подробную консультацию на ранних этапах работы.

Несколько наших друзей и коллег не жалели времени, вычитывая разные версии данной книги и делясь с нами бесконечным потоком ценных комментариев. В частности, мы хотим поблагодарить Баат Энош, Эду Гольштейн, Наву Хабер-Шаим и Ризу Юнгрейс.

В лице Деборы Хэррис мы обрели литературного агента, о котором могли только мечтать. Она без предубеждений отнеслась к нашей первоначальной задумке написать очень короткую книгу, поддержала нас, когда мы решили расширить рукопись до ее нынешнего объема, и сопровождала нас с впечатляющим профессионализмом в каждом возможном аспекте.

Мы благодарим Трейси Бегар из издательства Little, Brown за ее энтузиазм, а также Марису Виджиланте за ее редакторские замечания. Джанет Бирн также проделала фантастическую редакторскую работу. Работа со всей командой Little, Brown была эффективной и приятной.

Дафна и Люба

I
Пол и мозг

1
Мое пробуждение

Прошло более десяти лет с того летнего утра, когда я сидела дома с тремя детьми и услышала свист лопнувшего шланга за моим домом. С младшим на руках я поспешила во двор, отсоединила резиновый шланг с хлещущей из него водой от автоматической системы полива, и попросила двух старших детишек позвонить моему приятелю, который жил по соседству. Когда он пришел, я полагала, что он возьмет ситуацию под контроль. Но он просто растерянно стоял на месте. Только тогда до меня дошло, что он, как и я, понятия не имеет, как устранять утечки. Я попросила его подержать свернутый шланг и младенца, а сама отправилась искать главный вентиль, чтобы перекрыть воду.

Стоило мне взглянуть на озадаченное лицо друга, как я осознала свои предрассудки. Признаюсь, я была смущена. Я всегда верила в равенство полов и жила в соответствии с этим убеждением. И вот – стояла и ждала, что мужчина справится с техническими неполадками.

Примерно в то же время мне представилась отличная возможность глубоко изучить гендерные предрассудки, как свои собственные, так и других людей: коллега попросила меня прочесть за нее курс гендерной психологии в Университете Тель-Авива. Чтобы подготовиться, я целый год читала книги и научные статьи о развитии женщин и мужчин с момента их зачатия. Как специалиста по нейронаукам, меня больше всего интересовала связь между полом и мозгом.

Вскоре я выяснила, что многие ученые, как и большинство обывателей, полагают, что мозг мужчин и женщин значительно отличается по многим параметрам, и именно это является причиной глобального различия полов – начиная со способностей к познанию и проявлению эмоций, определения интересов и предпочтений и заканчивая особенностями поведения. В книгах по саморазвитию, которые пытаются научить нас общаться с противоположным полом, это убеждение представляется как догма.

Согласно популярному мнению, мозг женщин имеет увеличенные участки, отвечающие за общение и эмоции, и запрограммирован на эмпатию. У мужчин же более развиты центры, отвечающие за сексуальное поведение и агрессию, кроме того, мозг мужчины «заточен» на созидание.

Эта история предоставляет, казалось бы, очень удобное «биологическое» объяснение многим явлениям, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Она объясняет, почему женщины более чувствительны и эмоциональны, тогда как мужчины более агрессивны и нацелены на секс; почему большинство учителей – женщины, а инженеров – мужчины.

«Это все гормоны, невежды», – твердят нам. Еще в утробе, мол, происходит мощный выброс тестостерона, который секретируется мужскими половыми железами плода, и, таким образом, мозг меняется на «мужской» из сформировавшегося по умолчанию «женского». Вот и выходит, что девочки рождаются с «женским» мозгом, а мальчики – с «мужским». Детали теории варьируются от автора к автору, но все они трактуют разницу мужского и женского в соответствии с популярными гендерными стереотипами. Девочки милы и склонны к сопереживанию, а мальчики активны и агрессивны – и все из-за того, что те или иные участки мозга развиты сильнее либо слабее, или потому, что присутствует большее или меньшее количество того или иного гормона.

Сюрпризов не бывает. Какие бы открытия ни совершались, их никогда не трактовали в противоположность преобладающим гендерным стереотипам. Например, многие годы считалось, что миндалевидное тело^[1] – область мозга, отвечающая за эмоции, – у среднестатистического мужчины крупнее, чем у женщины; однако на основании этого никто не делал заявлений, что мужчины от природы более эмоциональны. Недавно проведенное исследование показало, что размеры этого участка мозга у представителей противоположных полов фактически не различаются^[2].

Концепция, в которой мозг имеет пол, отлично вписывается в популярное представление о том, что мужчины и женщины – с разных планет^[3], но соответствует ли она научным фактам? Моя попытка ответить на этот вопрос началась с одного удивительного исследования, с которым я познакомилась около десяти лет назад во время подготовки к курсу гендерной психологии.

А вы знали, что тридцати минут стресса достаточно, чтобы «поменять пол» некоторых участков мозга: сделать «мужской» «женским» и наоборот? Я тоже не знала. Прочитав об этом в исследовании, я на несколько лет погрузилась в работу и полностью пересмотрела свои взгляды на пол, гендер и мозг.

Я проанализировала сотни снимков МРТ и поняла, что различий в структуре головного мозга представителей разных полов недостаточно, чтобы разделить его на «мужской» и «женский». Обратите внимание, я не говорю, что различий между мозгом мужчин и женщин не существует – наоборот, моя исследовательская группа (как и множество других ученых) документально их зарегистрировала. Но дело в том, что эти различия перемешаны и создают уникальную картину – мозаику – для каждого человека. Это утверждение неразрывно связано с распространенным мнением, что мы все подобны лоскутному одеялу, где есть и «женские», и «мужские» элементы. Но моя теория заходит еще дальше: она предполагает, что не существует такого понятия, как «мужской» или «женский» мозг, и не существует «маскулинной» и «феминной» природы.

Но перед тем, как я расскажу вам, как пришла к идее о гендерной мозаике, и объясню, что под этим может подразумеваться, позвольте поделиться с вами интригующими фактами о мозге мужчин и женщин и о том, как их восприятие менялось на протяжении столетий.

2
История искаженных фактов

Когда в XVII–XVIII веках Европу наводнили идеи о равноправии, мужчины столкнулись с весьма непростой дилеммой. Новые принципы подразумевали равенство всех людей, независимо от пола. Этот постулат ставил под угрозу существующий общественный порядок, при котором женщины были на вторых ролях. Возникла опасность подрыва самых основ общества, и, что самое важное, при равных статусах женщина прекратила бы прислуживать мужчине.

В 1672 году Мольер высмеял эти страхи в комедии «Ученые женщины», где муж бранит свою жену и других просвещенных дам, забросивших домашние обязанности: «А нынче?.. Женщины с усердием упрямым пустились сочинять, чтоб в авторы попасть; к ученой болтовне у них явилась страсть… И, голову свою… черт знает чем набив, и думать не желают – какой там для меня обед приготовляют»^[4].

Для разрешения политических дебатов о роли женщин в равноправном обществе было решено обратиться к науке. В своей работе The Mind Has No Sex? («Разум не имеет пола?») Лонда Шибингер из Стэнфордского университета пишет, что целью тех исследований являлась иллюстрация того, что в неравенстве полов виноваты не мужчины, а природа. Шибингер прослеживает, каким образом научное изучение женской и мужской анатомии, в том числе анатомии мозга, превращается в политику. Не отказываясь от аксиомы о равноправии, утверждает она, медицинское и научное сообщества озаботились вопросом различий двух полов. «Женщин надлежало рассматривать не как существ низшего ранга, а как в корне отличающихся от мужчин, и, следовательно, как не идущих с ними в сравнение», – пишет она^[5].

Половые различия между мужчинами и женщинами слишком очевидны, но распространяются ли они на все тело целиком, в том числе на мозг? На кону стояло очень многое: положительный ответ помог бы обосновать разное положение представителей двух полов на социальной лестнице; а отрицательный – подразумевал, что женщин несправедливо угнетали в течение многих столетий и назрела необходимость в глобальных переменах. Великое множество философов и других мыслителей – фактически все они были мужского пола – стремились определить масштаб различий двух полов максимально общими понятиями. Шибингер приводит цитату французского психиатра XVIII века: «…суть пола не сводится к единственному органу, она находит то или иное свое проявление во всем организме»^[6].

Наука стала официальным полем для дискуссий. В отличие от религии, которая несла тяжкий крест, оправдывая женскую неполноценность вплоть до научной революции, наука считалась беспристрастной и, следовательно, должна была представить объективные доказательства в спорах о женских способностях. «Может быть, скальпель патологоанатома мог бы найти и определить раз и навсегда межполовые различия, – пишет Шибенгер. – А вдруг, их – даже в мыслительных процессах – можно взвесить и измерить»^[7].

Действительно, как писала Стефани Шилдс из Пенсильванского университета, взвешивание и измерение черепа, а позже и мозга – тогда считавшегося центром разума – имело первостепенное значение^[8]. Древнеримский врач и философ греческого происхождения Гален провозгласил яички самой благородной частью тела, что было абсолютно логично, поскольку они имелись только у «элитного» пола. Но в семнадцатом веке на первое место выходит мозг, именно его начинают считать божественным и самым благородным органом: он признан хранителем всех чувств, интеллекта и мудрости. Следовательно, было важно доказать, что мозг мужчины является более совершенным.

Сначала эта задача казалась простой. Череп, который считался надежным индикатором размера мозга, у женщин в среднем оказался меньше, чем у мужчин. Разве могло быть лучшее доказательство женской неполноценности (ну, за исключением отсутствия яичек)?

Но рано было радоваться. Существуют виды животных, череп которых больше человеческого, например кашалоты. Ученые, которые с энтузиазмом доказывали превосходство мужчины над женщиной (но, конечно же, не кита над мужчиной), искали способы обойти этот неудобный факт. Они предположили, что, вероятно, дело не в величине черепа, а в соотношении размеров черепа и тела.

Однако расчет этого соотношения не дал желаемых результатов. Хуже того, некоторые ученые выяснили, что пропорции массы тела и черепа во многих случаях говорили в пользу женщин, a не мужчин. Эти научные деятели ни на секунду не предполагали, что более крупный череп у женщин означал их интеллектуальное превосходство. В неустанном рвении «научно» обосновать мужское превосходство некоторые ученые смогли интерпретировать свои открытия как свидетельство более низкого интеллекта у девушек. Женщины, утверждали они, подобны детям, у которых череп более крупный относительно размеров тела, и, следовательно, женщины менее развиты и менее компетентны в интеллектуальных сферах, чем мужчины.

Изучая историю исследований мозга, я впечатлилась творческим подходом, который привел к искажению фактов во благо социальной или политической конъюнктуре. Когда ученым не нравилось открытие, они либо находили другую интерпретацию, либо просто отказывались от метода, приводящего к нежелательным результатам, заменяя его другим. Как утверждает Шилдс, на поиск подходящей единицы измерения размера черепа были изведены горы бумаги. Нужно ли в качестве критерия брать соотношение массы черепа и массы тела? Может быть, дело в плотности кости черепа и ее соотношении с плотностью скелета? Проблема казалась неразрешимой: любой критерий свидетельствовал то в пользу мужчин, то в пользу женщин.

Идея «чем крупнее, тем лучше» стала наиболее популярной, когда ученые выяснили, что в среднем не только череп, но и сам мозг у мужчин больше, чем у женщин. Выдающийся антрополог и невролог Поль Брока максимально дипломатично, но тем не менее недвусмысленно выразил свою точку зрения. «Мы могли бы задать вопрос: объясняется ли небольшой размер мозга женщины исключительно миниатюрностью ее тела?» – писал Брока в научном журнале 1861 года. – Но мы не должны забывать, что дамы, как правило, менее интеллектуальны, чем мужчины. Не нужно преувеличивать эту разницу, но и отрицать ее не стоит»^[9]. Выдающийся биолог, занимавшийся вопросами эволюции, Джордж Роменс выразился жестче. Меньшим размером мозга женщины объясняется ее психическая неадекватность, что, как он писал в 1887 году, «наглядно проявляется в сравнительном отсутствии оригинальности и особо заметно, если речь идет об умственном труде более высокого уровня»^[10]. Теодор Бишофф, именитый биолог XIX века, дошел до того, что заявил, будто женщины по причине маленького размера мозга не имеют достаточных интеллектуальных навыков для изучения фундаментальных наук, и чрезмерное усердие в получении образования может тормозить развитие половых органов у девочек-подростков^[11].