Никифор

Нина прикрыла ладонью рот, стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Нет, ну право слово, здоровенный мужичина, дёргающий руками и ногами в истерике и громко визжащий, как молочный поросёнок, выглядел крайне комично. Пару раз вздрогнув плечами, девушка не удержалась и расхохоталась до слёз: она и правда дура, раз терпела рядом с собой подобное ничтожество. Евгений окаменел от её реакции.

– Вот как? – он подошёл и демонстративно хлопнулся в кресло, – А знаешь что? Никуда я не пойду. И ничего ты с этим не сделаешь. Я платил коммуналку за эту халупу и имею полное право жить здесь. А не нравится что-то, можешь сама катиться ко всем чертям, дверь открыта.

Нина удивлённо онемела, не ожидая подобного заявления: в смысле, она может катиться? Он что, её из собственной квартиры выгоняет?!

Внезапно кресло под Евгением дрогнуло и опрокинулось назад, так что он оказался лежащим в нём с торчащими вверх ногами. Штанины брюк сползли до колен, обнажив тощие кривые волосатые ноги, которыми он засучил в воздухе как жук-навозник, упавший на спину.

Со шкафа за ним наблюдал ехидно ухмыляющийся Никифор. Девушка, почувствовав заступничество домового, с облегчением выдохнула и улыбнулась.

Красный и разъярённый мужчина, наконец, выбрался из кресла и угрожающе стал надвигаться на Нину:

– Ах ты, су… – но не успел он договорить, как один из громоздких пластиковых пакетов воспарил вверх, со свистом рассёк воздух, и стремительно пролетев мимо его головы, с грохотом упал в прихожей.

– Это что ещё… – захлопал ртом от удивления мужчина, когда второй пакет повторил участь собрата.

– Ты о чём, милый? – ехидно спросила Нина и незаметно подмигнула Никифору: а ну-ка, покажи ему, где раки зимуют!

Домовой с радостью принялся за дело: шкаф захлопал всеми дверцами, картины на стенах стали раскачиваться, кресло поднялось и медленно угрожающе поползло по полу в сторону Евгения. Тот по-бабьи завизжал от ужаса и опрометью бросился из квартиры вон, спотыкаясь и падая на бегу.

Нина и Никифор расхохотались ему вслед.

* * *

Девушка поставила чайник на огонь и посмотрела в окно. Мороз расписал узором стёкла по краям, голубоватой мозаикой раскрашивая ослепительно-белый снег, толстым слоем покрывающий землю, набережную и реку подо льдом до самого горизонта. Дети с громкими восторженными воплями продолжали кататься с самодельной горки, откуда они с Ванечкой только что вернулись, накатавшись и навеселившись до упаду.

Краем глаза Нина заметила мелькнувшего сбоку Никифора, и тут же на кухонный стол из шкафчика упала поваренная книга, открывшись на странице с рецептом пирога, который так любит её брат Александр. Нина улыбнулась и покачала головой: опять эти «штучки», вот почему бы просто не сказать? Ясно, значит, брата в гости нужно ждать. Домовой очень уважительно относился к крёстному Ванечки и всегда сообщал о его приезде.

После расставания с Евгением жизнь Нины сразу наладилась. В тот же день ей позвонили из одной фирмы и сообщили, что она принята на должность, хотя девушка никак не могла вспомнить, чтобы ходила на нечто подобное – у неё тогда бы духу не хватило даже пытаться получить место в такой престижной организации. Зарплата была такая, что Нина без сомнений сможет позволить себе устроить Ванечку в платную школу для одарённых детей.

Сын больше не плакал по ночам от кошмаров со страшным и злым отчимом в главной роли. И даже не просил оставлять включённым ночник, гордо заявляя, что уже большой и ничего не боится, украдкой поглядывая на одобрительно улыбающегося Никифора. Ванечка теперь часто улыбается, смеётся и торопится домой из сада так же, как и другие дети.

Нина достала из шкафчика вазочку, полную шоколадных фигурок в прозрачной хрустящей упаковке, перевязанной золотой ленточкой: мишки, зайчики и лошадки.

– Сынок, ты переоделся уже? Сейчас чай пить будем! – крикнула она, заметив мелькнувшего в сторону детской домового.

Девушка поставила на стол три красивых чайных чашки из нового сервиза: для себя, Ивана и Никифора. И снова улыбнулась глядя в окно, глаза в отражении словно в ответ вспыхнули жёлтым светом.

Всё-таки её сын был прав – семьи бывают разные.