Перекресток. Новые миры

– Хорошо. – Кивнула я, пропуская ее вперед. – Проходите.

На выходе меня встретил испуганный священник, он помог мне вылезти и сам закрыл крышку люка.

– А вы туда надолго?

– На пару дней. – Задумавшись, ответила бабушка. – За один день точно не управлюсь. А ты планируешь куда-то уехать? И переход не будет работать?

– Пока нет. – Отозвалась я. – Я планировала немного отдохнуть.

– Хорошее дело. – Кивнула бабушка, идя следом за мной к нужной двери. – Но вряд ли у тебя получится. Судьба у нас у баб такая, в каком бы мире мы не были.

Демоница отдала мне золотой и скрылась за дверьми.

– Принести тебе, милая чего-нибудь?

– Да, нет, спасибо. – Пробормотала я. – Я вроде бы сама справляюсь.

– У меня больше возможностей. – Улыбнулась бабушка, показывая ровные белые клыки. – Я могла бы достать тебе редких ингредиентов для зелий? Кровь младенцев, например?

– У меня есть. – Отмахнулась я, чем заслужила уважительный взгляд демоницы. А что тут удивительного, сейчас через интернет можно купить любые вещи. Подумаешь, кровь младенцев. В роддоме ее берут столько, что еще и остается. А для зелий надо всего-то пару капель. Никто целого младенца ради этого резать не будет.

– И желчь девственницы?

С этим было труднее, но ее использовали в основном в проклятьях, а я ими практически не занималась.

– Где-то были пара капель. – Честно призналась я. – Но я предпочитаю использовать рога единорога.

Тут демоница и вовсе уставилась на меня как на восьмое чудо света. А я что. Не признаваться же, что рог нарвала обладает такими же свойствами. А змеиная чешуя и вовсе лучше формирует устойчивые связи, отчего заклинание выходит, может быть, и не самым сильным, зато ужасно прилипчивым, так что избавиться от надоедливого проклятья становится практически невозможно.

Кстати, нарвалов для этого не уничтожают. Одного рога хватает для зелий ста ведьм. И рог лучше всего подходит с мертвого животного. Так что никто их специально не убивает. Чем старше и мудрее нарвал, тем лучше формируется заклинание, да и смерть должна быть естественной.

– Хорошо. – Кивнула демоница. – Я подумаю, что тебе может быть нужно. А ты умеешь удивлять.

Я улыбнулась. Надеюсь, она мне не притащит пару мертвых детей.

– Надеюсь, это не будут мертвые дети. – Сказала я вслух.

– Нет, ты что. Я же дала клятву.

– И никаких кровопусканий. – Уточнила я.

– Никакого вреда для мира. Все только ко взаимной выгоде. – Кивнула старушка. – Я знаю, что я демон. Но мне нет необходимости портить с тобой отношения. Ты можешь легко закрыть наш мир, а мне бы этого не хотелось. Эти взаимоотношения очень выгодны для нас. У нас неподходящий климат. Очень многое не растет.

– Хорошо. Успешных дел. – Кивнула я.

– И тебе, милая. Отдыхай побольше и много ешь. Я вижу, последние дни у тебя были трудные.

Я закрыла дверь за демоницей и взяла за руку священника.

– Надеюсь, теперь у нас получится доесть. – Нахмурился он.

– Все будет хорошо. – Улыбнулась я.

Мы в самом деле спокойно поужинали. Никто не ломился нам ни в одну из дверей.

– Кстати, я тут одну бутылку вина отдала. – Призналась я. – Ты же не против?

– Кагора-то? – Улыбнулся священник. – Хорошо. Не то, чтобы я их пересчитывал, но немного забеспокоился, что ты стала пить в одиночку. Не развивается ли у тебя алкоголизм?!

– Значит все же пересчитываешь? – Улыбнулась я. – Ах, ты маленький жадина.

У нас завязалась маленькая потасовка, где мы дрались на подушках, а потом повалились на диванчик и целовались.

– Тьфу ты, – рассердился домовой, заглядывая к нам. – Опять они непотребством занимаются.

– Чего это непотребством-то? – Возмутилась я. – Самое что ни на есть потребство. С собственным мужем, между прочим.

Но заниматься потребством прекратили. А тут и в дверь постучали.

– Не хочу тебя пугать. – Сказала я. – Но, кажется, это стучат в дверь из мира, где полно песка.

– Рано или поздно это должно было произойти. – Философски пожал плечами священник. – Идем открывать?

Мы открыли дверь и в лицо сразу пахнуло жаром.

За дверью стояли трое мужчин в длинных белых халатах. Лица мужчин были вытянуты и морщинисты, у одного из них была козлиная бородка с жидкими усиками. Две других были гладко выбриты. Глаза их были бледны, словно выгорели на солнце. Головы покрывали странные уборы, похожие на простыни, намотанные криво, так что один конец простыни свисал на плечо. У бородатого на правое плечо, у двух других на левые. За мужчинами стояли белые одногорбые верблюды, меланхолично двигающие челюстями. Во всем остальном этот мир по-прежнему представлял бескрайнюю пустыню.

– Добрый вечер. – Поздоровалась я, приглашая их войти внутрь. – Вот только можно ваши животные подождут за дверью?

– Молчи, женщина. – Проговорил средний, бородатый мужчина. – Мы будем говорить только с твоим хозяином. И уж конечно, наши арабианы пройдут с нами.

– Тогда вам придется уйти обратно. – Произнес священник еще до того, как я успела открыть рот. – Дело в том, что согласно Библии, создал Господь мужчину и женщину. И были они равны. Здесь нет хозяев. И нет места животным. Как бы они ни были важны для вас.

– Наша вера претит нам общаться с низшими, скорбными разумом существами. Чей удел ублажать мужа и рожать наследников. Ибо проклят тот род, где рождаются девочки.

Старцы остались стоять за дверью. Пришлось выйти нам. Впрочем, я не стала закрывать дверь и далеко отходить тоже не стала.

– Тяжело вам с такими убеждениями придется. – Произнесла я, выступая вперед. – Вам придется привыкнуть, смириться, или уйти. Меня зовут Даша, и я ведьма. Хозяйка дома. Я присматриваю за Переходом между мирами.

– Тогда мы убьем тебя и будем иметь дело с твоим мужем.

Старец задумчиво огладил свою бородку и внимательно присмотрелся ко мне. Больше он не смотрел на меня, и обращался в сторону или подчеркнуто к мужу.

– Не получится. – Покачала я головой. – Вместо меня тогда пришлют другую ведьму. Тоже женщину.

Старик недоверчиво покачал головой.

– У вас два варианта: или привыкнуть и иметь дело со мной. Или уйти. Я закрою дверь в ваш мир, и вы будете жить как жили. – Заметила я, прислоняясь к двери и скрещивая руки на груди.

– Нет. – Покачал головой старик. – Нас не устраивают оба варианта. Наш мир умирает. Вода – это самая большая драгоценность в нашем мире. Мальчиков рождается все меньше, а девочек мы вынуждены убивать еще во младенчестве. Нам нужна помощь других миров.

– Тогда вам все равно придется иметь дело со мной.

– В наших летописях есть упоминание о том, что раньше был хозяин Перехода. – Старик продолжал говорить с моим мужем. Он смотрел только на него. А когда отвечала я, он морщился, но все равно смотрел на священника.

– Это было один раз. – Произнес священник. – Хозяйка всегда ведьма. Ведьмовские силы – это почти всегда силы женские. Очень редко рождается мальчик, кто умеет слушать мир. И главное, чтобы мир отвечал ему. Даша права. Вам придется общаться с ней.

– Мы можем убивать всех женщин, пока здесь не появится мужчина. – Предложил старец.

Я аж задохнулась от негодования, но нашла в себе силы промолчать.

– Вы не будете этого делать. – Заступил вперед муж, закрывая меня собой.

– Да вы сами раньше вымрете. – Фыркнула я. – Мне в самом деле проще запечатать ваш тухлый мирок, и забыть про вас как о страшном сне.

Мгновение спустя старец, который стоял слева, оказался за моей спиной. И сразу же упал на песок.

– Никто не причинит вреда моей ведьме. – Прогремел голос с неба.

– Спасибо, домик. – Произнесла я.

Старец лежал на песке, баюкая обожжённую руку.

– Думаю, вам лучше уйти. – Произнесла я. – Но я не держу на вас зла. Если вам не претит пользоваться помощью женщины, то я могу облегчить его боль и наложить восстанавливающую мазь. И у вас есть выбор.

Центральный старец с сомнением уставился на лежащего на песке. Тот не катался от боли и даже не кричал. Он лежал молча, и лишь по тому, как были плотно сжаты его губы и как они побелели, можно было сделать вывод, какие мучительные минуты он сейчас переживает.

А я думала, о том, убьет ли центральный старец старца пострадавшего. Ведь судя по тому, что мы сейчас услышали, у них там далеко не перенаселение. Да и вряд ли медицина сильно продвинутая. И сможет ли он жить и работать без руки, которая выглядела плохо.

– Только мужчина может быть лекарем. – Наконец произнес главный старец.

– Не вопрос. – Равнодушно пожала я плечами. – Вы можете вернуться в свой мир и поискать лекаря-мужчину. Только он уже не поможет. Вы сами можете видеть.

Старик задумался. Он думал, уставившись на пострадавшего своими бесцветными глазами. Я молчала, и не лезла со своей помощью. Мне было жаль старика, скорчившегося на земле, но при этом я помнила, что он собирался меня убить или как минимум покалечить.

– Илерет! – Воскликнул второй старец, который до этого как истукан стоял за плечом бородатого старика.

– Хорошо. – Отмер старик. – Если ты вдруг сможешь исцелить его лучше, чем это смог бы наш лучший лекарь, то я признаю, что Аль-Харрах даровал тебе разум мужчины, но посмеялся и заключил в тело женщины. Тогда мои люди будут общаться с тобой. Конечно, ты должна будешь помнить, что даже с разумом ты не равна мужчине.

На это я лишь поморщилась. Вот ведь противный старикашка.

Для начала я подошла к лежащему человеку и наклонилась над ним. Влила в руку немного силы, чтобы облегчить боль и убрать воспаление. Потом прикоснулась к голове, успокаивая.

Рука выглядела плохо. Но она не почернела. Так что об ожогах последней степени не шло речи. Просто сильно распухла и покрылась волдырями, которые лопались, открывая раны и истекая жидкостью.

Мне удалось снять воспаление, так что рука заметно уменьшилась в размере.

– Мне не больно! – Воскликнул старик, вставая и прижимая к груди поврежденную руку. – Даже наши лучшие лекари не могут убрать боль так быстро и так хорошо.

– Спокойно. – Вскинул руку старик с бородой. – Она еще ничего не сделала. Твоя рука все еще изуродована, хотя выглядит немного лучше.

– А вы хотите, чтобы она стала как была раньше? – Удивился священник. – После того, как твой человек поднял руку на мою жену, вы ждете, чтобы она исцелила его полностью?

– Да. – Веско обронил старик. – Я не требую невозможного. Лишь справедливости.

– Справедливости? – Вскричал священник. – Справедливо будет, если я тебе сейчас вовсе оторву руку.

– Зачем ты оторвешь руку? – Отозвался старец, по-прежнему не повышая голоса. – Твоему имуществу, которому ты позволяешь слишком много, не было нанесено никакого ущерба. Меж тем пострадал мой человек.

– А что твой человек хотел сделать? – Прошипел священник.

– Проучить непочтительную женщину. – Отозвался старик. – Всего лишь показать ей ее место.

– Она хозяйка этого дома. Твой человек оскорбил ее, и собирается еще чему-то учить? Учитель, разрази меня гром!

Я промолчала, вместо ответа ушла в дом.

– Куда это она? – Спросил старик, оставив без ответа все эмоциональные высказывания мужа.

– За лекарством, чтобы исцелить твоего человека. – Ответил священник, успокаиваясь. – Она не злопамятная, в отличие от меня.

– Почему она не позвала нас в свой дом? Раз уж, как ты говоришь, это ее дом? Не накрыла на стол и не возлегла с нами на ложе?

– Обойдетесь. – Воскликнул священник. – Послушайте, Илерет, верно? Вы пришли в наш дом. Но почему-то со своими правилами. И ждете, что мы будем вести себя так, как хочется вам. Разве это правильно?!

– Конечно. – Без тени сомнения отозвался старик. – Ведь есть единственно верное поведение. Так завещал нам Аль – Харрах, и мы чтим его заветы.

– Нет. – Отозвался священник. – Миров что песчинок в вашей пустыне. И в каждом мире приняты свои правила. Есть миры, где женщина равна мужчине, а есть миры с матриархатом, где мужчины занимают угнетенное положение. И у меня другая вера.

– Да быть того не может. – Воскликнул старик за плечом бородача. Но главный вскинул руку и тот замолчал.

– Нам все равно, что творится в других мирах. Нам надо спасти наш. И ты мужчина. Аль- Харрах допускает, что у мужчины может быть свое мнение. Женщина же ущербна по природе своей. Она глупа и не может самостоятельно выжить в пустыне.

– Значит, если мужчина умрет в пустыне, это значит, что он глуп?

– Это значит, что в этот раз пустыня оказалась сильнее.

– А бывало, что женщина выживала в пустыне?

Старец пожевал губами и наконец, ответил:

– У нас есть легенда про старуху Маньяте. Она шла через пустыню три дня и три ночи, ее занесла песком буря, но она с помощью деревяшки с подошвы откопалась. И снова шла три дня и три ночи. Все это время она не выпила ни глоточка воды. Но дошла. Ее признали мужчиной в теле женщины. И она была допущена к общему котлу.

– А обычно женщины не допущены к общему котлу?

– Разумеется, нет. Женщины доедают, если в котле что-то осталось. А так есть норма –полгорсти воды в день. И еда, столько, сколько отмерит ей муж.

– Ужасно.

– Так завещал Аль- Харрах. Ужасно, что в мире так мало воды, что даже мужчины должны контролировать свою потребность.

– Вынести вам ведро воды? – Спросила я. – Это спасет?

Старик лишь поморщился и проигнорировал мои слова.

Я наложила мазь на руку и забинтовала.

– Ты будешь носить эту повязку два дня. – Велела я. – А потом снова придешь сюда. Я сниму ее и наложу другую мазь. И тогда ты станешь максимально здоров. Ты не будешь эти два дня снимать повязку. Ты не станешь окунать руку в воду, кровь или иные жидкости. Ты не будешь трудиться этой рукой. Ты все понял.

– Он все понял, женщина. – Кивнул старик с бородой. – Но горе тебе, если ты не так искусна, как говоришь. Я лично вырву твой лживый язык и прибью его на эту дверь, в назидание всем следующим, кто поселится в этом доме.

– А я вам полного исцеления и не обещаю. – Фыркнула я. – Это невозможно. И я сильно сомневаюсь, что ваши лекари смогут сделать и половину, даже несмотря на гендерный фактор.

– Мы вернемся через два дня. – Кивнул старец и троица величественно удалилась. – И тогда твои мудреные заклинания тебе не помогут.

Я закрыла за ними дверь, подергав засов для верности.

– Может, ты ее по-быстрому запечатаешь? – Предложил священник, обнимая меня.

– Это было бы самым простым решением. – Вздохнула я, прижимаясь к нему. – Но, боюсь не самым правильным. Подумай сам, в этом мире живут и другие люди: те самые женщины, у которых нет воды и права просить эту воду. Дети, которые тоже вряд ли пьют, столько сколько хотят.

– А не думаем ли мы, в своей гордыне, что своим вмешательством в жизни этих бедных людей мы сделаем им только хуже?

– Но вдруг в этом и состоит наше испытание? – Вопросом на вопрос ответила я.

– Ты права. – Кивнул священник. – Я буду молиться, чтобы Он послал мне сил выдержать это испытание. И помог мне.

– В церковь пойдешь?

– Господь слышит меня из любого места. – Покачал головой муж. – Но если я буду тебе мешать, то я могу пойти в свой мир и помолиться там.

– Как ты можешь мне мешать?! – Возмутилась я. – Разумеется нет. Я же просто спросила.

– Как ты думаешь, он поправится? – Спросил священник, резко сменив тему. – Он сможет пользоваться рукой?

– Конечно. – Улыбнулась я. – Уж ты-то веришь в меня? У него всего лишь вторая степень ожога. Конечно, ничего хорошего, площадь повреждения обширная, и это было очень больно, но если он будет соблюдать рекомендации, то несомненно поправится.

– Разумеется, я в тебя верю! – Возмутился муж. -А еще я верю в подлость местных жителей и гнусность этого главного старикашки. Они могут ему просто отрубить руку, чтобы доказать, что женщина не может быть такой же умной как мужик. Просто чтобы не рушить вековые традиции.

– Тогда я запечатаю вход в этот мир. – Поморщилась я. – Мне бы не хотелось этого делать. Но все равно своя жизнь для меня важнее, чем чьи-то амбиции.

– Это правильно. – Кивнул священник. – Твоя жизнь мне тоже дороже, чем судьба целого мира. Прости Господи.

– А вдруг испытание состоит в том, чтобы принести меня в жертву? – Лукаво улыбнулась я. – Зато целый мир будет жить.

– Значит, я провалю это испытание. – Глухо отозвался священник. – Но Господь никогда не посылает испытаний больше, чем ты можешь перенести. И никогда не попросит принести в жертву любимого человека.

– А проклятье? – Вдруг вспомнила я. – Как ты вообще себя чувствуешь?

– Все хорошо. Просто не думай об этом.

– Ты не подумай, что я забыла. – Зачем-то принялась оправдываться я. – Просто столько всего навалилось, и я… забыла. – Призналась я тихо. – Прости. Ты же пьешь все те зелья, которые я тогда наварила?

– Да. Тебе не стоит сейчас переживать еще и об этом. Со мной все хорошо. И все будет хорошо.

Я сглотнула.

– Мне надо еще почитать книги. Может быть, я найду выход.

– Конечно, найдешь. – Согласно кивнул муж. – Мы вместе найдем этот выход. Нашли же мы вход.

ГЛАВА 3. ПОИСКИ

Утром мама позвонила сама.

– Ну, что. – Спросила она. – Ты запаковала чемоданы? Я тут тебе присмотрела отличный Перекресток. Целых пять миров, один мир правда феодальный, и там ведьм сильно не любят. Спасибо этой дуре Маришке. Но просто не будешь в него выходить. Местные все равно будут к тебе бегать. Тебе придется забыть об этом твоем чистоплюйстве. Вари им зелья поубойнее, яды, так чтоб дракона с ног валили. И все будет хорошо. Зато у этого Перекрестка один из миров – это твоя родная Земля. Так что всегда сможешь приехать к родной мамочке на выходной. А еще один мир с космической эпохой. Люди там вышли на другие планеты. На Марсе там давно растет картошка, потому что первыми туда прилетели белорусы. Помимо картошки они много чего сделали, но люди запомнили только картошку.

– Мама. – Попыталась вклиниться я, но маму несло.

– А еще там отличный мир. Волшебный я бы сказала. Мир пошел по странному развитию. Там живут полурослики. Они домашние, и больше всего любят ходить друг другу в гости и печь пироги. Тебе обязательно понравится.

– Мама, мне не нужен другой Перекресток.

– Ой, не придумывай. Твой того и гляди схлопнется. А там и дом хороший. Не то что твоя развалюха. Конечно он по старой традиции грязный и с пауками, но сделаешь по своему вкусу.

– Мама, ты можешь послушать меня? – Начала выходить я из себя. – Я понимаю, что ты очень рада, тому, что нашла для меня отличный вариант, но мне не надо искать другой Перекресток. С моим собственным все в порядке.

– Ой, да что ты можешь понимать?! – Опять перебила меня мама. – Конечно, в этих мирах нет моря, но зачем тебе море, когда есть выход в космос?

– Мама!!! – Рявкнула я. – Послушай меня хоть раз!

– Говори…

Даже не видя маму, я легко представила себе ее поджатые губы в обиде, что я не поступаю как хочется ей, а смею иметь собственное мнение, которое почему-то высказываю. В детстве, конечно, было проще. Можно было накричать, не объясняя, почему должно быть именно так.

– Я перенесла дом на сам Перекресток. – Выпалила я, пока мама была готова слушать.

– Ты живая? – Испуганно воскликнула мама. – Или ты подпиталась от кого-то? Кровь пила? Девственники?

– Все в порядке. – Отчиталась я. – Кровь не пила, девственников не ела. Справилась своими силами. Много кушаю и сплю. Шапку надела.

– Хорошо. – Невпопад отозвалась мама.

– Так вот. – Продолжила я. – Я перенесла дом. Теперь миры работают как положено. Никто больше никуда и ни с кем не слипается.

Мама молчала.

– И я еще присоединила мир демонов. – Выпалила я.

– Кого?

– Если ты поднимешь старые архивы, то прочтёшь, что раньше у моего Перекрестка было больше миров. Я восстановила тот, который раньше назывался шестьдесят шестой, и случайно открыла мир с какими-то шовинистами и пустыней. Не знаю его номера. Но последний мне не нравится. Фанатики какие-то. Может быть я его закрою.

В трубке была напряженная тишина.

– Мама? Ты меня слушаешь?

– Да. – Как-то странно отозвалась мама. – И чего ты от меня хочешь?

– Наверное, мне нужно как-то официально уведомить Ковен об изменении статуса Перекрестка? О присоединении миров?

– Считай, уведомила. – Хмыкнула мама. – Дальше что.

– Мне нужны названия для новых миров. Вернее, порядковые номера.

– Я распоряжусь о присвоении. Но, кажется, шестьдесят шестой уже занят.

– А вы будете приезжать с инспекцией?

– Делать мне больше нечего. – Хмыкнула мама. – По командировкам мотаться. Я уже не так молода. Можешь письмо прислать по е-мэйлу. Но я зафиксирую входящий звонок, и считай, Ковен ты уведомила.

Я промолчала, что звонок был для Ковена исходящим, да и вовсе шел с маминого личного мобильника. Видимо, у ведьм тоже руководящие должности давали преимущества. Я задумалась, берет ли мама взятки.

– То есть, мне теперь просто ждать? – Уточнила я.

– Чего? – Удивилась мама.

– Не знаю. – Теперь уже растерялась я. – Наверное, вы должны прислать какую-то бумагу, что мой Перекресток теперь называется 177… бла-бла-бла… и новые циферки.

– Ааааа… – Протянула мама. – Хорошо, я попрошу секретаря выслать тебе официальное уведомление, раз для тебя это так важно. Вообще я тебя понимаю, теперь у тебя не три отсталых мира, а аж целых пять. Конечно, тоже отсталых, но зато целых два моря. Одно из которых безумно засрано. Ну, да, твое дело. Как ведьма я не могу не ценить ту самостоятельность, которую ты пытаешься проявить, но как мать, я желаю для тебя не второсортного Перекрестка, с одними проблемами, а нормального. И уважения. Кстати, как там твой муженек? Еще не помер? А то я тебе присмотрела хорошего мальчика. Сын моей подруги.

На этих словах у меня заломило зубы, но мама продолжала тарахтеть:

– Он отличный мальчик, ему двадцать пять и у него своя фирма. Не так давно летал в Италию. Привез матери сапоги. Настоящие от… забыла кого. А еще он с отличием закончил наш родной экономический институт, по специальности: «Менеджмент». Не то что эта твоя непонятная химия. И матери ты сапоги ни разу не привозила.

– Ну, хочешь, привезу? – Пожала я плечами, опешив от таких нападок. – Только уж лучше валенки тогда. У нас тут в третьем мире дед Пыхто такие валенки классные делает: теплые, подшитые. Себе хочу на зиму прикупить. Тебе прислать?

– Ну, ты, Дашка, никчемная все же.

Мама бросила трубку.

Я разговаривала в кабинете, и сейчас с недоумением посмотрела на Ропуху. Та ответила мне таким же взглядом.

– Ну и где я ей возьму итальянские сапоги? – Риторически спросила я, аккуратно положив телефон на стеллаж. – Чем богаты, то и предложила. Да и вообще стиль кантри сейчас модно. Хорошие валенки стоят как сапоги. Чем спрашивается, недовольна? А Пыхто в самом деле хорошо валяет: ровно, плотно, прям по ноге.

– Ква! – Пожала плечами жаба, согласная, что этих женщин не понять, а уж тем более маму.

Внизу домовой катался на пылесосе. Я не стала мешать ему получать удовольствие от уборки и тихо прошла на кухню.

Священник уже ушел на работу. Сегодня он встал раньше меня, если вовсе ложился. Я же, вчера долго читала книги, потом сидела в интернете, но результатом стала только головная боль.

Я засыпала в турку кофе, добавила сахар и специи. Есть не хотелось, что и не удивительно, после вчерашнего объедания. Организм, наконец, успокоился, и я начала думать о пустынном мире, не лучше ли его закрыть обратно.

– Хозяйка! – Вскрикнул домовой, вбегая на кухню. – Так что же ты сама-то себе готовишь, я же здесь!

– Да я пока ничего не готовила. – Улыбнулась я. – Ты сам-то завтракал?

– Я? – Удивился домовой. – Да я же не завтракаю.

– Садись. – Снова улыбнулась я. – Сейчас я поставлю овсянку варить, и мы с тобой позавтракаем. Не все тебе меня обслуживать. Я, сама, чай не бытовой инвалид.

– Может быть, сырничков хочешь? С малиновым вареньем? Или с ванильным сиропом?

– Кофе будешь? – Хитро улыбаясь спросила я домового. – С пряностями и сливками.

– А так можно? – Удивился домовой, перестав паниковать.

– Кончено. Главное, чтобы все между собой сочеталось.

Домовой послушно сел на стул и с любопытством смотрел как я готовлю: ставлю вариться овсянку, засыпаю новую порцию кофе, поджариваю тосты и мажу их маслом с травами и сыром.

– Ничего себе, как вкусно! – Пробормотал домовой с набитым ртом. – Надо взять на вооружение эти рецепты. Все вроде бы такое простое, а просто потрясающе.

– У тебя отличные варианты завтраков. – Поспешила утешить его я. – Особенно мне нравится с жареными картофельными драниками и соленой красной рыбкой.

– Приготовить завтра? – Вскинулся домовой.

– Как-нибудь обязательно приготовим. – Улыбнулась я. – Ты вообще отлично готовишь. Мне с тобой ужасно повезло. Вот как бы я сама питалась? На бутербродах бы жила.

– Ой, да, ладно. – Засмущался домовой. – Ты и без меня отлично справлялась.

– Но с тобой гораздо лучше.

Домовой приосанился.

– Спасибо, мой хороший.

Я чмокнула домового в щеку и пошла мыть посуду.

Потом вышла в сад, где по-прежнему все росло как попало, потому что саду я уделяла преступно мало времени. Впрочем, мой вьюнок постепенно оплетал веранду, хотя я ожидала, что все будет происходить гораздо быстрее и веселее.

В саду было прекрасно: щебетала какая-то пичуга в кроне яблони, которая покрылась крепкими, хотя пока маленькими яблочками. Слива тоже была усыпана плодами. Мне стало интересно, какие здесь будут сливы: желтые или синие? Вообще-то я не слишком люблю сливу, но в охотку свежую можно и поесть.

Как хорошо, что у меня теперь есть домовой. Он, если что, сделает варенье. И компотов можно будет на зиму накрутить.

На грядках я заметила пару вездесущих кабачков. Вроде бы типичный ведьмин сад, я убедилась в этом, проверив, что белладонна и волчьи ягоды отлично себя чувствуют, но это не мешает тому, чтобы на соседних грядках росли банальные капуста и кабачки.

Мимоходом я прополола пару грядок. Незачем среди лютиков (отличный яд!) и аконита (тоже яд, только еще и красивый) выращивать банальную морковку.

Морковку я занесла на кухню. По пути я проверила морковку магическим зрением. Соседство с ядовитыми растениями никак не сказалось на ней. Обычная морковка, вполне годится в пищу.

– Что это? – Удивился домовой, когда я положила ему помытую морковку.

– Это я убрала с грядок. – Пояснила я. – Не очень хорошая идея сажать применяемые в пищу корнеплоды рядом с ядовитыми растениями.

– Да это же обычный лютик. – Возмутился домовой. – Я выбрал самые безобидные. И там место было.

– Сегодня будем усиленно есть морковку. – Улыбнулась я. – Но вообще-то у тебя половина огорода свободна.

– И ничего там не свободно. – Возмутился домовой. – Я там картошку посадил.

– Но там пусто. – Удивилась я.

– Жук пожрал. И я выполол ее. Устал собирать этих оглоедов. Если что, картошку мы и так купим задешево. Я знаю у кого можно брать отличную картошку.

– Хорошо- хорошо. – Согласилась я. Картофельный неурожай меня не слишком заботил.

– Зато капустка вон хорошо уродилась. – Заискивающе заметил домовой. – Я и брокколи посадил и цветную, и даже пекинской немного.

– Ты молодец! – Согласилась я. – А полынь мою зачем прополол?

– Так ведь сорняк. – Бесхитростно улыбнулся Степа. – Да и полыни везде полно. Зачем ее специально выращивать? Вон, вышла за ворота да нарвала.

– Так и поступлю. – Согласилась я. – Но ты все же всякие сорняки больше не выпалывай, пожалуйста.

Степа клятвенно пообещал, но мы оба понимали, что он врет.

Потом я какое-то время перебирала книги в кабинете. Разумеется, я не прочитала их все от корки до корки, но я уже изучила во всех оглавление и расставила их по темам.

Проблеме проклятий было посвящено до обидного мало. Вернее, не так. Способов как наложить проклятье было огромное множество, все было подробно описано, и местами даже нарисовано. Проклятья были спонтанными: «Чтоб тебя дождем намочило!», проклятья были родовыми: «И будет так, пока род не прервется!», проклятья были адресными: «Да, чтоб эту Ленку только чурчмеки и любили в темных подворотнях!», а также материнскими.

Я подозревала, что последних у меня дополна, но они как раз меня интересовали слабо.

Ни в одной книге не было написано, как можно перекинуть проклятье с одного человека на другого.

– Ква! – Привлекла мое внимание жаба и ткнула лапой в сторону картинки с котом.

– Котик? – Удивилась я. – Ты в самом деле считаешь, что котик может снять проклятье?

– Ква-ква! – Согласно закивала жаба.

– И на какое место его надо прикладывать? – Заинтересовалась я. Я читала, что котики хорошо снимают головную боль, но, чтобы проклятья снимали об этом, признаюсь, в первый раз слышала.

– Зачем он еще нужен? – Задумалась я на вопрос Ропухи. – Мне тоже было интересно, зачем он каждой ведьме выдается. Но ведь то же самое можно и про тебя спросить. Ладно-ладно, не кипятись. Ты-то понятное дело, казначей моей семьи. Ведешь учет финансовой деятельности и даже отправляешь взносы в Ковен, в котором я даже не состою. Но подумай сама, ведь у остальных ведьм жабы находятся на последнем издыхании, и в общем-то совершенно бесполезны в хозяйстве.

Жаба расстроенно квакнула.

– Ну, вот и котик нужен за тем же. Уют вырабатывать. И помогать аккумулировать ведьминскую энергию.

– Ква! – Согласилась жаба. – Ква-ква!

– Да, я помню.

Я задумалась, что, когда я переносила дом на Перекресток и очень сильно выложилась, именно Барсик мне помогал восстановиться. И в общем-то у него отлично получилось.

– Барсик, где ты, миленький? – Закричала я на весь дом, бросаясь на поиски хвостатого компаньона.

Однако у кота были совершенно другие планы, в которые общение со мной совершенно не вписывалось.

– Мяу! – Орал Барсик, убегая от меня по всему дому. Причем на поворотах его заносило, но он все равно вытаращив глаза, продолжал бежать. Разумеется, он бы от меня удрал, но по счастливой случайности от дикого стресса, у кота отказал мозг в момент погони. И вместо того чтобы бежать в сторону двери: одной или второй, на улицу, он начала наматывать круги по дому. На лестнице он поскользнулся в очередной раз и упал прямо мне в руки.

Дико заорав, он попытался вывернуться, но я накинула на царапучие лапы подол платья и прижала получившийся сверток к себе.

– Что ты орешь, дурашка. – Нежно прошептала я ругающемуся матом коту. – Я же просто хочу поговорить.

– Муа! – Прорычал кот из моего захвата.

– Вот! – Гордо возвестила я, вытряхивая кота на рабочий стол в кабинете. – Ропуха, расскажи ему, что требуется.

– Ква-ква, ква-ква-ква! – Залопотала жаба, и кот, который уже собирался убивать, несколько опешил и сел задницей на стол. Вначале я хотела его согнать, но потом подумала, что мне нужна его помощь, а лучшее приглашение к сотрудничеству – это наличие взаимопонимания на начальных этапах.

Кот развернул морду к жабе, прислушиваясь к ее речам. Сама я понимала с пятого на десятое, настолько быстро происходило их общение.

Вообще мне было очень трудно понимать жабу, кот до общения со мной не снисходил, но жаба частенько удостаивала своей мудрости, но со мной она говорила максимально простыми словами, сейчас же она разошлась.