000
ОтложитьЧитал
Твой Барри"
Елена похолодела от ужаса. От одной только мысли, что ей снова придётся говорить с доктором Барри, девушку бросало в дрожь. Немного успокоившись, она вновь перечитала записку. Что же такое важное Найл хочет ей рассказать и зачем прислал этот наряд? Ох, недобрый знак…
Однако ничего другого не оставалось, кроме как надеть платье и туфли.
Удивительно, что всё было Елене точно по размеру. Облегающая ткань изящно подчёркивала её точёную фигуру, а туфли идеально сидели на маленькой ступне. Вскоре дверь отварилась, и в комнату вошла немолодая полноватая женщина. Грубым прокуренным голосом она пригласила Елену проследовать за ней. Они долго шли по петляющим коридорам. Всюду царила звенящая тишина. Казалось, что в этом огромном здании никого нет. Наконец медсестра остановилась перед одной из дверей. Она нажала на кнопку и отошла в сторону, пропуская Елену вперёд. Девушка робко вошла, внимательно рассматривая комнату. Это был рабочий кабинет доктора Барри. Ни разу Елена не была здесь. Эта комната значительно отличалась от тех, которые она привыкла видеть: стены были оклеены золотистыми обоями, на полках расставлены кашпо с цветами, несколько ярких картин украшали кабинет. Справа от двери расположился уютный диванчик, обитый мягкой дымчатой тканью. В дальнем от входа углу стоял прямоугольный письменный стол из светлого дуба. За ним, нахмурившись и скрестив руки, сидел доктор Барри. Он внимательно изучал какой-то документ. Как только Елена вошла, он оторвал взгляд от бумаг, и натянутая улыбка некрасиво расплылась по его худощавому лицу.
– А вот и моя милая Елена! Как тебе идёт это платье! Тебе оно нравится?
– Да, спасибо, доктор Барри. Я не ожидала такого подарка. Вы хотели поговорить со мной о чём-то важном? – холодно ответила Елена, переводя разговор ближе к делу.
– Да, для этого я тебя и позвал. Присаживайся.
Елена присела на край стула, стоявшего подле стола. Странное чувство овладело ею – раньше она ощущала себя беззащитной и подавленной рядом с доктором, а сейчас от прежних эмоций не осталось и следа. Девушка прикрыла глаза. Да, теперь она это ясно чувствовала. Энергетика Барри изменилась: от него больше не исходила угроза, а скорее наоборот спокойствие. Однако это спокойствие было с примесью какого-то уныния и торжественной траурности. Елену насторожила такая резкая перемена. Ход её мысли прервала речь Барри.
– Вот и настал тот момент, когда я должен рассказать тебе всю правду.
Теперь, я уверен, ты к этому готова.
Несколько секунд длилось напряжённое молчание – Барри собирался с духом. По его голосу, позе, взгляду было видно, что ему нелегко об этом говорить.
– Ты всё время спрашивала меня, Елена, о своих родителях, о том, почему ты живёшь здесь, в дали от общества, и почему не можешь общаться со своими ровесниками. На все эти вопросы я не мог ответить тебе лишь потому, что было ещё слишком рано. Я говорил, что ты больна. Это не совсем так: у тебя есть дар, который делает тебя непохожей на остальных людей. Кто-то сочтёт такую способность психическим отклонением, а кто-то колдовством. В обоих случаях это было бы заблуждением. Твой отец, доктор Арбория, верил в то, что тебе уготовано судьбой нечто большее, чем жизнь обычной смертной. Меркурио часто рассказывал о тебе. Он сетовал на то, что слишком слаб духом и не может сделать всего того, что требуется для развития твоих способностей, ведь ради этого ему пришлось бы причинять тебе боль. Душа совершенствуется в страданиях, Елена. Именно поэтому я взял на себя ответственность за твоё воспитание. Возможно, я не лучшим образом справился со своей миссией, но теперь я убедился в том, что мои усилия не были напрасны. Ты – избранная, Елена. Ты достойна возглавить Институт Арбория и продолжить дело своего отца.
Елена изумлённо посмотрела на Найла. Нет, совсем не это она ожидала от него услышать.
– Я должна поговорить с отцом, я хочу его увидеть…
– К сожалению, Елена, это невозможно – доктор Арбория умер два дня назад.
Твоя мать, Марго, умерла вскоре после твоего рождения, точнее не умерла, а Меркурио приказал мне убить её. Он безумно любил жену, но ОНИ сказали, что так необходимо сделать ради твоего блага. По их же воле, я три дня назад убил свою жену Розмари. Она была недостойна меня… Теперь же ОНИ говорят, что я не достоин тебя, моя милая Елена. Когда всё будет окончено, ты прочитаешь этот документ, – Барри указал на бумагу, лежавшую на столе, – Надеюсь, ты достойно справишься со своей миссией.
С этими словами Найл открыл ящик стола и вынул из него блестящий чёрный пистолет. Вложив патроны и сняв предохранитель, он плавным движением утончённой руки положил оружие на стол напротив Елены.
– Тебе остаётся только спустить курок. Не бойся, моя прекрасная Елена. В происходящем нет твоей вины – это воля высших сил. Стрелять будешь в висок, чтобы у полиции не было вопросов, ведь для них чуждо всё то, что мы делаем во благо человечества.
Елена с ужасом смотрела на чёрный металлический предмет. Её сердце бешено билось в груди. Каждый его удар отзывался болью в висках. После стольких лет страданий, она всё же нашла ответ на свой вопрос. Всем своим существом она ненавидела Барри, но убить его, вот так просто в один миг взять и убить – звучит жутко. Елена вскочила со стула и попятилась назад к двери.
– Это какой-то бред! Я не верю не единому вашему слову! Скажите честно, вы решили просто поиздеваться надо мной, да? Это ваша очередная уловка?
– Ох, Елена, милая моя Елена… мне больно слышать от тебя такие слова. Я честен перед тобой. Всё что я сказал здесь и сейчас – сущая правда, – невозмутимым тоном продолжил Найл.
– Значит, вы сошли с ума…
– Возможно, что и так. Однако дело должно быть закончено.
Елена в ужасе замотала головой, продолжая пятиться к двери. Коснувшись холодного, как лёд, металла своей огненной ладонью, Елена закричала хриплым прерывающимся голосом:
– Эй, кто-нибудь, помогите! Нэнси, я знаю, что вы там. Откройте дверь!
– Она не откроет дверь, Елена. Твои крики напрасны. Я предупредил её. Так что ты не выйдешь от сюда пока не исполнишь свой долг.
– Какой же вы жестокий, доктор Барри. Только самый извращённый ум мог придумать такую пытку.
– Да, я жестокий, Елена. Но, поверь, эта жестокость служила лишь во благо, ибо…
– Вы убили двух невинных людей! – перебила его Елена, – А жизни скольких вы искалечили, а? Вы считаете это справедливым!? Похоже, вы добились своего…
Елена быстрыми шагами подошла к столу, схватила пистолет и приставила дуло к виску невозмутимого Найла.
– Да, Елена, я знал что ты сможешь это сделать, – усмехнулся Барри.
– Замолчите!
– Я люблю тебя, милая моя Елена, – едва слышно прошептал Найл и закрыл глаза.
Елена отвернула голову, насколько это было возможно, и.… спустила курок. Раздался резкий страшный звук. Елена почувствовала что-то тёплое и влажное на правом боку, затем услышала, как что-то тяжелое глухо ударилось об пол.
Несколько минут она стояла, отвернув голову и зажмурив глаза. Наконец собралась с духом и посмотрела в ту сторону, где её недавно сидел Барри. Пол вокруг письменного стола был весь залит липкой чёрной кровью, даже на её туфлях было несколько капель. Стул отъехал к стене, а рядом с ним лежало обезображенное тело покойника. Немой крик застрял в горле у Елены. Она бросила пистолет на пол прямо в лужу крови и вжалась в противоположную стену, не в силах отвести взгляд от того страшного места. В этот момент послышался шум, беготня за дверью, громкие голоса.
– Внимание! Полиция. Отойдите от двери!
Елена ещё сильнее вжалась в стену. Дверь с грохотом повалилась на пол. В кабинет ворвался целый наряд полиции.
Прошло долгих четыре дня. Всё это время Елена жила в состоянии оцепенения и ужаса. Она почти ничего не ела, плохо спала. Её большие карие глаза ввалились, придавая лицу больной и испуганный вид. Одинокая медсестра Нэнси забрала Елену к себе домой, где её не могли бы найти любопытные журналисты. Все телеканалы и газеты пестрели яркими заголовками об ужасной трагедии.
– Перейдём к последним новостям: только что стали известны новые обстоятельства загадочной смерти директора центра психического здоровья "Арбория", – тараторил диктор, – По предварительным данным…
Звук резко оборвался. Елена вздрогнула и обернулась. Нэнси стояла в комнате с пультом в руках.
– Вот этим сплетникам делать больше нечего – надо же всё по сотому разу переворотить! – горячилась Нэнси.
– Сегодня в полдень назначены похороны… Я должна прийти, – строго и холодно отрезала Елена.
– Даже не думай об этом! Тебя же там разнесут на части.
– Пусть так, но я непременно должна там быть, иначе я себе места не найду.
Надо положить конец всему, отпустить, забыть…
– Ох, милая, – Нэнси присела на диван рядом с Еленой, – понимаю, мне самой тяжело всё это… тогда я пойду с тобой – не могу отпустить тебя в таком состоянии одну.