Эффект крови

© Алексей Байкалов, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Пролог

Двое крепких и немолодых мужчин неспешно поднимались по лестнице многоквартирного социального дома для беженцев, что раскинулся на окраине столичного мегаполиса. Лампочки здесь были частично выбиты, а сама лестница завалена всяким мусором, и еще здесь невыносимо воняло мочой.

– Ненавижу такие дома. И кварталы эти ненавижу. Уроды. Сами живут в дерьме, а где появляются – загаживают все. Вечно проблемы. – Первый мужчина, особо не таясь, обнажил свой игольник. Шугнул было направлявшегося к ним неряшливо одетого подростка. Тот понял все правильно и бегом кинулся от подозрительной парочки.

– Зато удобно. Никто не догадается сунуть сюда нос.

– Но сунулись же.

– Разберемся. Это банальная случайность. Кто-то недоработал.

– А мы расхлебывай. Что там дрон?

– Все чисто до двери на этаж.

– Семнадцатый?

– Семнадцатый, – подтвердил второй, являвшийся оператором беспилотных дронов. Он двигался, чуть прикрыв левый глаз. Это был один из отличительных признаков, что оператор одновременно управлял несколькими подключенными дронами-шпионами.

А окна?

– Закрыты. Жалюзи задернуты.

– Что с камерами наблюдения, здесь вообще следящая сеть есть?

– Шутишь? Какая сетка? Тут ее компоненты воруют сразу, как только монтируют. Сюда даже толком контекстная реклама не залетает. Бьют ретрансляторами, плюс сигнал с орбиты.

– А как же всевидящее око?

– А как ты думаешь, почему лабораторию сюда запихали? Спутники, разумеется, отслеживают, что могут, но…

– Я, наверное, приготовлюсь? – Первый вопросительно посмотрел на своего напарника.

– Давай. Том. Мы почти пришли. Это уже пятнадцатый этаж.

Первый кивнул и осторожно положил игольник на ступеньку, предварительно ногой откинув мусор. Затем по его одежде побежали тонкие ломаные серебряные линии, хорошо заметные в полутьме. Следом линии уплотнялись, на глазах превращаясь в доспехи навороченного бронекостюма. Через минуту и двадцать секунд Том превратился в элитного штурмовика, упакованного в ультрасовременную броню-призрак. Подняв игольник правой рукой, левой он извлек из недр своей брони пробойник и весело сказал:

– Я готов.

– Я запустил дрон в вентиляцию. Сейчас будет картинка коридора.

– Что там? Ильц, не томи. – Том чуть приплясывал от нетерпения, уже замерев перед входом на семнадцатый этаж.

– Лови изображение. Двое в стандартной броне, вооружены импульсными автоматами. Стоят прямо напротив нашей квартиры. Не бандиты, но на боевиков-корпорантов тоже не похожи. Видимо, наемники.

– Валим? – Том чувствовал, как по его венам и артериям разгоняется волна тепла. Это начинал работу боевой коктейль, введенный интегрированным виртуальным помощником буквально десять секунд назад.

– В мертвую. Но сначала доложимся, – распорядился Ильц. И тут же забубнил в микрофон: – Первый. Это семнадцатый. У нас код красный.

– Подтвердите код, – мгновенно отозвался обеспокоенный диспетчер.

– Код красный.

– Подтвердите адрес.

– Дом номер десять, двадцать второй квартал, шестидесятый округ.

– Принято. Помощь уже в пути. Разрешаю действовать. Приоритет – данные.

– Принято, – отозвался Ильц и затем скомандовал: – Работаем.

Следом он распахнул дверь на этаж, и в образовавшийся проем рванул Том. Тут же практически неуловимо зашипел игольник, выбрасывая десятки смертоносных вольфрамовых жал.

– Два двухсотых. Дверь закрыта, но не заперта. – Том для верности не побрезговал сделать контрольные выстрелы.

– Я поставил сплошную завесу помех. Не спеши. Сначала дроны. – Ильц запустил своих малышей дальше и тоже извлек из недр одежды малогабаритный и бесшумный автомат «Вихрь-70». – Дай им пару секунд, они уже внутри. Справа по коридору комната. Там трое боевиков курят и пьют кофе. Они немного напряглись. И пытаются справиться с помехами. В квартире светодиодное освещение, оно сбоит. Дальше комната с лабораторией. Вижу шесть тел и еще один живой привязан к стулу. Состояние не очень. Его, видимо, пытают.

– Их и было семеро. Четверо биномов и трое охранников.

– Рядом с пленником стоят еще двое. Дальше третий ковыряется в оборудовании. У него в руках переносной терминал.

– Ждем или работаем? – Том проверил индикатор заряда игольника и набрал побольше воздуха в легкие.

– Работаем. Первым подрываю светошумовые заряды я. Потом валю тройку боевиков. Твоя цель – кто в лаборатории. Постарайся взять кого-то живым.

– Я готов. – Том так же бесшумно выдохнул. И зажмурился. Хоть фильтры отработали как надо и приглушили хлопок заряда, но даже сквозь затемненную пластину лицевой брони глаза мимолетно уловили ярчайшую вспышку.

Следом затарахтел «Вихрь-17», выкашивая дернувшихся боевиков.

– Я пустой, прикрой. – Ильц пригнулся, меняя обойму, а мимо сначала пролетела очередная световая граната, а потом пронесся серебряный вихрь напарника. Его встретили частые выстрелы ослепленных врагов. Они били наугад, в ответ Том стрелял прицельно. И вскоре лишь молчаливые стоны двух выживших наемников, совершивших налет на лабораторию, попеременно нарушали кладбищенскую тишину съемной квартиры.

– Черт, последнего бинома пристрелили. – Ильц потрогал пульс у поникшего заложника на стуле.

– Скверно. Я в этих склянках ни черта не понимаю.

– Давай сажай их на стулья и фиксируй. Лови паутинку… – Ильц, не спуская палец с курка, кинул напарнику моток универсальной клейкой ленты, прозванной в простонародье «паутинка», припасенный как раз для таких случаев.

Едва усадив и зафиксировав первого, державшегося за простреленные руки и угрюмо молчавшего, Том подступил ко второму, как тот разразился отборнейшим матом вперемешку с угрозами:

– Ну все, подонки. Вам конец. Вас больше нет. Вы на кого руку подняли?

Ильц криво усмехнулся, а Том отработанным ударом пробил пленному точно в печень, благо, что бронежилета у того не было. Пленный согнулся от боли и зарычал. Из его рта пошла пена. Видимо, он был под воздействием наркотических препаратов.

– Заткнись, тварь, – бросил Ильц.

– Сам заткнись, сука. Я тебя рвать буду. Я… – Больше ничего сказать пленник не успел. Ильц выстрелил ему точно в голову, забрызгав мозгами второго пленника.

– Ругаться нехорошо.

Том посмотрел на единственного теперь уцелевшего противника. Тот часто-часто дышал и боялся даже пошевелиться.

– Ответь мне на один вопрос. Вы в этой биологической мути что-то понимаете?

– Нет, – хрипло отозвался пленник.

– Тогда зачем всех пристрелили?

– Гедыш, старший, вон он валяется, вызвал сюда одного спеца. Тот вроде должен был разобраться, чего тут химичили. Нам сказали, тут лаборатория по производству наркоты. А это наша территория.

– Ясно. Теневой синдикат, значит. Один будет спец или с прикрытием?

– Один. Мы его потом тоже хотели в расход. Чтобы не платить.

– Логично. – Ильц оторвался от допроса и сообщил Тому: – Скоро будет гость. Надо встретить.

– А наши? – Том вновь проверил уровень индикатора заряда на игольнике и перезарядил пробойник.

– На подъезде. У них проблема с пробками.

– Пойду трупы из коридора затащу. А то местные еще полицию вызовут.

– Давай. Хотя скорее их разденут сначала, обчистят, а потом вызовут. Кто вас навел на квартиру? – продолжил блиц-допрос старший двойки штурмовиков.

Тем временем по лестнице, где совсем недавно поднимались Ильц с Томом, спешил вверх молодой человек в эксцентричном кожаном прикиде, крепко прижимая к груди свой информационный терминал, старенький, но вполне функциональный.

Хруст под ногами битого стекла нисколько не волновал спешащего к своей цели молодого человека. Он надеялся немного подзаработать, и такие мелочи, как мусор и запах, его не волновали. Поднявшись на этаж, он нашел нужную дверь и, убедившись, что номер совпадает с присланным в сообщении, надавил кнопку звонка.

Дверь тут же распахнулась, и в лоб молодому человеку уставился ствол. От неожиданности чуть заикаясь, тот произнес:

– Я Ингрэм. По вопросу анализа массива медицинских данных.

– Заходи, – последовал ответ. – И приготовься поработать.

– Сначала деньги.

– А ты студент, что ли? – Тому доводилось встречать такую породу безбашенных и головастых юношей.

– Второй медицинский. Факультет прикладной микробиологии. Пятый курс.

– Сколько обещали? – Тома даже повеселил складывающийся разговор.

– Тысячу кредо.

– Держи. – Том подставил для считывания обезличенный терминал, и студент, улыбаясь, мгновенно снял требуемую сумму.

– Куда проходить?

– Вперед. Ты только не пугайся, у нас тут немного не прибрано.

– Ага. – Ингрэм двинулся по коридору и затем, войдя в разгромленную лабораторию, спросил: – А почему тут так много мертвых людей?

Том хохотнул. Пленный вытаращил глаза на такое наивное чудо, а Ильц просто пихнул студента в спину и бросил:

– Давай ближе к делу. Надо понять, чем тут занимались. В общем, нужны данные.

– Если пароли не стоят, то это быстро, – ответил Ингрэм и принялся за работу. Ему потребовалось минуты три, чтобы с тихим присвистом начать рассказывать.

– Здесь в основном массив данных исследований кусочка ДНК нескольких людей с ярко выраженной аномалией.

– Исследований – и все?

– В целом да. Они изучали, почему кодирующая функция плазмида стала вносить в клетки новую генетическую информацию, о которой, судя по всему, ничего не известно современной науке. Ими был выявлен один приобретенный признак после этих изменений. Также они изучали способы образования пилей (F-плазмида), резистентности к антибиотикам (R-плазмида), выделения бактериоцинов (Col-плазмида) и тому подобное.

– Так, стопе, – замахал руками Ильц. – Я в той мути не рублю ни разу. Попробуй более внятно. Что за пили такие?

– Пили, или фимбрии, или ворсинки – нитевидные белковые структуры, расположенные на поверхности клеток многих бактерий.

– Еще раз стоп. Объясняй, как будто я ребенок. Просто и сразу понятно.

– Хорошо. Я попробую. Здешним исследователям, если судить по записям, оказалось под силу вычислить существование гена, защищающего определенный участок ДНК носителя от любых попыток изменить себя. Это очень нехарактерно для биологического организма. Это доказано рядом определенных исследований. Дальше был сделан вывод, что данный участок ДНК, видимо, появился под воздействием неустановленного внешнего воздействия и «переехал» из хромосомы в плазмид. Это подготовило его для очень быстрого межвидового распространения. Как только это произошло, неуязвимая часть ДНК стала готова передаваться при рождении любого ребенка дальше и дальше. Еще эти записи свидетельствуют, что, опираясь на анализ присланных биоматериалов, был сделан однозначный вывод – подобные изменения ДНК не подвластны современной науке. Изучение выделенного участка ДНК позволит вывести ряд закономерностей. Этот искусственный геном, помещенный в бактерию, делает ее практически неуяз – вимой. Видоизмененный микроорганизм начинает успешно сопротивляться действию полсотни различ – ных типов антибиотиков и реагирует только на один класс лекарств.

– Тогда поясни, при чем здесь плазмиды?

– Материальной основой наследственности, определяющей генетические свойства всех организмов, в том числе бактерий и вирусов, является ДНК. Плазмиды несут две функции – регуляторную и кодирующую. Первая состоит в компенсации нарушений метаболизма ДНК.

– Подожди, голова идет кругом. Суммируем: головастики смогли вычленить некий ген в ДНК. Он искусственный и уникальный.

В этот момент с лестницы опять позвонили. А потом в дверь принялись буквально дубасить.

– Двое. Местных. Один с парализатором, второй с кинжалом и огнестрелом. Доспехи или силовой щит отсутствуют… – Одновременно с докладом Ильц скинул картинку напарнику.

– Я разберусь. – Том опустил лицевую пластину бронешлема и привычным жестом вскинул руку с пробойником на уровень груди.

Приблизившись к входной двери, он прислушался. Из коридора, вперемешку с отборной руганью, доносились угрозы:

– Слышь, уроды, пришло время платить за покровительство, мы вас предупреждали. Козлы, если не откроете сами, мы вам бошки пооткручиваем…

Том пожал плечами. Отморозков везде хватает, даже в столице. Ориентируясь на картинку, транслируемую дроном, он прицелился и сделал два выстрела из пробойника прямо через дверь. Когда он вернулся назад, Ингрэм уже заканчивал свой ликбез:

– Главное их открытие – за что отвечает именно этот кусочек ДНК человека, который был изменен.

– И за что же? Придает какие-то волшебные свойства?

– Здесь об этом ничего не сказано. Этот выделенный ген меняет состав крови у человека, причем радикально.

– Эффект крови, значит. А какой цимус?

– Этого они выяснить не успели…

* * *

В себя Олег пришел в очередных застенках. Вначале он просто проснулся в липком поту и ознобе, совершенно не понимая, что с ним происходит. С трудом осмотревшись, мальчик понял, что вокруг лежат тела таких же неудачников, как и он. А вместо двери впереди виднелась массивная решетка, за которой скучали двое охранников, вооруженных парализаторами и резиновыми дубинками.

Сначала мальчик решил, что привидевшееся – просто плохой сон. Затем осознал, что все происходит наяву, и его затошнило. Сдержавшись и стараясь не двигаться, он решил еще раз внимательно осмотреться.

Это узилище напоминало скорее огромный ангар, где выход преграждали сетка и массивные прутья, образующие непреодолимую преграду. Окон нигде не было. Воздух насыщен кислородом. И тяготение ощущалось вполне привычным. Хоть это радовало. Он все еще на планете.

Тем временем тело оттаивало рывками. Точнее – мышцы обретали подвижность постепенно. Стараясь особо не шевелиться, мальчик усилием воли стал разгонять кровь, как на тренировке по медитации. Концентрация даже в таких сложных условиях далась Олегу легко. Полностью настроив свое сознание на необходимый лад, мальчик, стараясь не выдать, что он очнулся, погрузился в размышления. Спешить точно было некуда. Лучше немного выждать и понять, во что в этот раз он влип.

Тем временем самый прыткий и резвый из пришедших в себя внезапно вскочил и бросился со всей дури на решетку с криками:

– Это произвол, вы не имеете права!

На что один из охранников лениво навел парализатор в его сторону и нажал на спуск. Очередной парализованный рухнул на пол. А по камере прошлась волна излучения, выкручивающая всем присутствующим мышцы наизнанку.

– Не дергаться, не разговаривать, ублюдки! – прокричал второй и, словно отъявленный садист, несколько раз пальнул парализатором по едва шевелившимся людям.

– Говорили мне, что опять начался сезон сбора «мясного каравана», да я не поверил. Ведь, суки, только месяц назад один уже отправили… – прошептал лежавший рядом с Олегом пожилой бродяга, закашлялся и сплюнул сгустком крови.

– Что за мясной караван? – не утерпел и спросил Олег.

– А малец, ожил? Не шевелись. Лучше укройся за чьим-нибудь телом. Им-то все равно, а нам с тобой еще заморозка предстоит. Пальнут еще раз для острастки, и не выберемся уже.

– Куда нас отправят?

– Я толком подробностей не знаю. Всякое болтают. Типа нашли какую-то планету, и теперь там рабы нужны или работяги.

– Неужели никто ничего не знает? – удивился Олег. Такие масштабные операции по принудительному сбору рабсилы должны были обрасти сотней правдоподобных объяснений и предположений: зачем нужны рабы в промышленных масштабах.

– Слухов много ходит. Но конкретики очень мало. Думается, один слух точен – мрут там люди как мухи, вот такие мясные караваны туда людишек и тягают. А чтобы не накладно было кормить и поить, везут замороженными.

– Криотехнология? – блеснул невесть откуда всплывшим словечком Олег.

– Она самая. А ты, я смотрю, не простой беспризорник. – Бродяга с прищуром рассмотрел собеседника. – И костюм на тебе инженерный. Украл?

– Так криотехнологии – древность невообразимая. – Олег проигнорировал последний вопрос, продолжив шепотом беседу и стараясь никак не реагировать на простую подначку. Ни к чему это было.

– Верно. Откопали ее где-то здешние работорговцы. Нелюди, одним словом.

– А правительство знает?

– Власти-то? Конечно. Шваль всякую сплавлять, да еще и за деньги. Неугодных тоже туда. И патронов тратить не надо. Билет-то в один конец. Я вот не слышал, что кто-либо вернулся. Хотя о таком болтать точно не будут.

– Круто. – Олегу захотелось еще что-нибудь сказать, но он сдержался.

– Внимание, сейчас откроются двери, следовать строго по одному по проходу. Повторяю, сейчас откроются двери, следовать строго по одному по проходу.

Реагируя на механический голос, повсюду зашевелились люди. Настороженно зыркая в сторону стражников с парализаторами, они привставали и озирались, гадая, откуда откроется проход.

– Ты как, встанешь? – Бродяга слишком легко поднялся и посмотрел на мальчика.

Олег утвердительно кивнул, хотя сам прекрасно понимал, как сейчас беспомощно его тело. Он поднялся лишь на морально-волевых, передвигаясь, словно в замедленной съемке и с таким усилием, что казалось, мальчик может отключиться в любой момент. Ноги, всегда гибкие и пружинные, сейчас походили на две палки, плохо сгибаемые и ноющие в суставах.

Где-то в середине пути к чертовым дверям, открывшимся в глубине ангара, Олега повело вниз. Мальчик закрыл глаза и едва удержался от того, чтобы не упасть. В конце пути, преодолев весь ангар и через двери попав в новый отсек, он просто свалился на скамейку и растянулся там размазней. У него не было сил даже нормально сидеть.

– Это у них типа отбора: сильнейшие получат больше шансов. Ты как?

Этот вопрос бродяги-спутника придал Олегу сил – эмоциональных и физических. Он зашевелился уже гораздо бодрее и смог оценить обстановку. Таких отчаянных и сильных набралось всего двадцать семь человек на весь ангар, забитый людьми.

– Проходим дальше, раздеваемся, вещи складываем в герметичные мешки, по прибытии вам их отдадут, – вновь загремели динамики.

И мальчик поднялся – без надрыва, без спецэффектов, без лишних дерганых движений, просто потому, что надо. Все это наблюдал бродяга. Внимательно и очень пристально.

Олег этого не видел. Раздевшись, мальчик кинул вещи в герметичный мешок и нажал кнопку, как было нарисовано на небольшой инструкции. Выдвинувшаяся механическая игла-шприц уколола в плечо и уронила каплю крови на пакет.

«Офигенная система учета», – подумалось мальчику. А чуть позже он почувствовал, как здесь холодно. Просто стоять на месте было невозможно. Подросток начал механически переставлять ноги, стараясь хоть чуточку согреться. Олегу казалось, что он пол – ностью выдохся. «Не знаю, как я продержусь дальше», – мелькнула у него паническая мысль. Но вновь на помощь пришло необъяснимое. Где-то в глубине подсознания родилась спокойная и уверенная мысль: «Старайся дотерпеть до конца».

Дальше мальчик мобилизовал все внутренние резервы и на заключительном отрезке пути уверенно прошел мимо падающих людей, войдя в число двадцати, сумевших добраться до условного финиша.

– Тут совет дам бесплатный. Про заморозку я чуток знаю. Доводилось сталкиваться. Вводят прямо в кровь реагент какой-то. Он и притормаживает жизнедеятельность. Потом понижают температуру и заливают тело сберегательным гелем. Так и полетим. По прилете обратная процедура. – Бродяга вновь оказался рядом. Надсадно закашлял после длинной фразы.

– Процент неудачной разморозки известен? – Олег огляделся, куда он попал на этот раз. Белая кафельная плитка и яркий искусственный свет наводили на не самые приятные воспоминания.

– Болтают, что один к двадцати. Но здесь понимать надо: вводят всем одну дозу без учета массы тела. Да и, похоже, разводят концентрат на отвали. Кто последний будет – у того шансы не пережить полет макси – мальны.

– Я понял. – Олег словно почувствовал, как внутри разгорается ярость. Еще глухая, но жаркая и отчаянная. Он еще поборется за свою жизнь.

– Мне-то все одно, что заморозка, что разморозка. Легкие никакие, шансов пережить маловато. А тебе самое то. Только пошустрить надо. Держись в первых рядах, и укол тебе сделают нормальный.

– Я понял. А зачем вы мне это рассказали? – Олег давно не верил в человеческий альтруизм.

– Слишком внезапно меня загребли. Не успел подготовиться толком. Там человечек будет один. Нужно ему весточку передать…

– Там – это где?

– Там – это куда отвезут. – Бродяга оскалился, и Олег понял, что перед ним никакой не нищий, а битый жизнью и тяжело больной волчара, который перед смертью хочет побольнее укусить врага.

– Думаете, не обману?

– Можешь, да выбора особого нет.

– Хорошо, – согласился Олег. – Ваш совет стоит этого.

– Держи. – Бродяга протянул Олегу две крошечные пластинки. – Миничипы. Один – послание. Второй – мой подарок.

– Что там?

– Подарок сам посмотришь. Если захочешь. А послание передашь на складе кладовщику. Он будет огромным и со шрамом на лице. Не перепутаешь – у него он такой, словно крест выжжен…

– Можно последний вопрос?

– Валяй.

– Почему именно я? Тут же нас много. – Олег с сомнением смотрел на полученные микрочипы. Бродяга, видя затруднение мальчика, протянул ему тоненькую полоску «паутинки» телесного цвета.

– Здесь нас пятнадцать. Из них семерых я знаю в лицо. Уголовники. Остальные, кроме тебя, человеческий мусор. Слабые они духом. А у тебя глаза злые и решительные. Прямо как у меня в молодости. Да и возраст… вряд ли ты сюда специально попал.

– Внимание. Сейчас откроется проход. Не толкаться, входить по одному. За драку – выстрел парализатора. – Механический голос совпал со звуком открывающихся ниш под потолком, откуда высунулись хищные обводы лазерных установок, среди которых виднелся и раструб парализатора. Такой, если включить на максимум, просто убьет любого человека, банально превысив допустимый порог боли.

– Готовься. Сейчас начнется толкотня. – Бродяга распрямился и добавил: – Держись за спиной.

А потом началось шоу. Все пятнадцать человек попытались шагнуть к виднеющейся в стене металлической двери, чтобы занять лучшую позицию.

Но загадочный попутчик Олега превзошел всех. И если одни просто пихались, другие осторожно пытались оттереть соперника, то бродяга начал бить жестко и очень уверенно. Причем его удары, вроде неброские, приходились точно в болевые точки, и люди складывались пополам и переставали даже думать о проклятой двери.

Бродяга казался безжалостным мясником, даже не знающим пощады маньяком, которого не могли испугать прицелы двух стационарных парализаторов. Он сфокусировался исключительно на цели и заставлял свое измученное тело двигаться к ней.

Олег, скользя за его спиной, без труда изворачивался мимо приходящих в себя мужчин и женщин, прекрасно понимая, что остановить такого соперника можно, только убив его.

Прежде чем кто-то успел понять, что происходит, бродяга расчистил путь Олегу и втолкнул его первого в открывшуюся дверь…

В новом зале виднелось одно-единственное кресло. Пулей пролетев все расстояние, Олег уселся на сиденье и с облегчением услышал гул включившейся силовой преграды.

– Расслабьтесь. Сейчас вам будет сделан укол.

Он не успел толком сообразить, о чем говорит механический голос, как область в районе поясницы ожгло. Будто пронзили раскаленной иглой. И Олег очень плавно отключился.

Очередное пробуждение не принесло ничего хорошего. Мальчик обнаружил себя обложенным мешочками со льдом и накрытым мокрым полотенцем, лежащим с капельницей на узкой кушетке в тесном кубрике, по-видимому, на какой-то космической станции. Тяготение ощущалось чуть меньше привычной нормы, а воздух был весьма специфичен. Потом внезапно вернулся слух.

– А я говорю вам, его болевой порог был просто невероятен, он уже практически очнулся. Это абсолютный рекорд. Его надо…

– У нас нет времени на эксперименты. Направляйте его в зону карантина. Потом лотерея рассудит, насколько он уникальный. – Голос последнего говорившего был хриплый и уставший. Но тон, которым это было произнесено, не оставлял никакого поля для маневра.

– Встать сможешь? – Этот вопрос был обращен уже к мальчику.

Олег заторможенно кивнул. Затем последовал резкий болезненный рывок, освободивший его от капельницы, и сильные руки помогли приподняться в положение сидя.

– Где я? – У Олега было множество вопросов, но этот вырвался самым первым.

– На Тупике, малыш. Поздравляю тебя с прибытием в никуда. – Врач прижал место, где была капельница, нашлепкой из «паутинки».

– Тупик?

– Он самый. Отсюда нет выхода. Да и не живут тут долго. Ладно, потом все поймешь. Двигай по коридору, в его конце туалет и душ. Тебя скоро начнет выворачивать наизнанку, выблюешь всю гадость, что в тебе скопилась. Потом мойся и выходи в следующий коридор, там будет каптерка. У тебя на руке штрихкод. Покажешь его кладовщику, получишь свои вещи. Он тебе скажет, куда дальше идти.

– А?..

– Достаточно вопросов. У меня целый эшелон таких, как ты. Вали давай. – Медик беззлобно подтолкнул мальчика, и тот сделал пару неуверенных шагов вперед.

А затем Олега стало накрывать. Живот вспучился, а к горлу подошла волна тошноты. И мальчик бегом припустил к туалету. Спустя минут десять, бледный и злой, он подошел к могучей двери, обитой стальной пластиной, на которой была сделана лазерная гравировка «Кладовка».

Пройдя внутрь – дверь оказалась неимоверно тугая и скрипучая, – мальчик наткнулся на насмешливо-внимательные взгляды сразу трех человек.

Стоять голым перед тремя взрослыми людьми было весьма непривычно. Но Олег прошел слишком суровую школу жизни, чтобы показать свое смущение. И поэтому мальчишка внешне спокойно стал тоже разглядывать присутствующих.

Первым был очень старый человек – Олег даже засомневался, человек ли это вообще. Таких старых он не видел никогда в своей жизни. Морщинистая кожа, полностью седые волосы – и лишь глаза свидетельствовали, что духом этот старик еще о-го-го. Следующим был юркий подвижный парень с бегающим взглядом и нехорошей ухмылкой на лице. Он сразу не понравился мальчику. А вот последний как раз и был тем самым меченым, про которого предупреждал бродяга.

Поэтому мальчик прямиком направился к нему. С трудом отодрав паутинку от внутренней поверхности бедра, он выложил под весьма удивленные очи кладовщика чип и сказал:

– Вам просили передать.

Меченый без слов цепко ухватил чип и законтачился со своим коммуникатором. Буквально через секунд десять он прервал чтение и эмоционально спросил:

– Где он?!

– В этом караване. Я первый из него. Только он сказал, что вряд ли выдержит разморозку.

– Это мы еще посмотрим. Так, пацану вколоть четвертый набор, я отлучусь на пять минут.

– Четвертый?.. – вдруг взвыл парень с бегающим взглядом. – Да у меня самого только третий. За что ему?

– Пасть закрой. А то быстро на лотерею загремишь. – Кладовщик даже не рыкнул, а просто чуть поиграл голосом. И парень мгновенно заткнулся и даже чутку побледнел, одарив Олега исподтишка злобным взглядом.

Мальчик предпочел ничего пока не спрашивать. Он показал свою руку с кодом и вскоре получил запаянный пакет со своей одеждой. В карманах обнаружилась даже вся мелочовка, не говоря о коммуникаторе. Что было, в общем, удивительно.

Дождавшись, пока Олег оденется, тот самый молодой с крысиной мордочкой позвал мальчика в следующий отсек. Покусывая губу, видимо, от волнения, он указал Олегу на кресло, а сам уже приготовил инъекционный пистолет, держа его в руке.

– Что вы собираетесь мне колоть? – Олег не собирался так просто подставлять свое плечо под укол. Где-то в глубине сознания колокольчиками зазвенел голос: «Никому нельзя доверять».

– Что сказали, то и колю. Не дергайся ты. Ничего плохого с тобой не случится… – Голос парня стал вдруг очень слащавым. И мальчик лишь утвердился во мнении, что торопиться с этой прививкой не стоит.

А молодой кладовщик, которому надоело ждать, вдруг решительно поднес инъекционный пистолет к мальчику, целясь ему в плечо. Но тут случились две вещи. Первой и весьма неожиданной стало ответное движение Олега. Он ловко присел, а затем стремительно ткнул кулаком точно в левую коленную чашечку парню и кувырком откатился назад. Выпрямившись, мальчик настороженно стал наблюдать, как тот скачет на одной ноге, шипя от боли. Во-вторых, в комнату зашел Меченый, как для себя обозвал старшего кладовщика Олег. Мгновенно оценив обстановку, он обратился к мальчику:

– Почему ты отказываешься делать прививку?

– Мне ничего не объяснили. И потом ваш помощник стал очень торопливым. Тут что-то нечисто.

– Почему так решил? – Меченый безапелляционным жестом заставил своего молодого помощника оставить возражения при себе и не возникать. Затем он пристально посмотрел на мальчика. Но того игрой в гляделки было не смутить.

– Интуиция, – выдал Олег и подумал про себя, что вполне может рискнуть проскочить между двумя кладовщиками обратно в коридор. Да вот только будет ли от этого ему польза?

Меченый шумно вздохнул, давая себе для принятия решения необходимую паузу.

– Гавр, дай мне инъектор. – Кладовщик сказал это очень спокойно. Но от этих слов молодой вжал плечи и стал нести какую-то околесицу про несправедливость и равные шансы.

– Инъектор… – Меченый требовательно протянул руку, и Гавр, едва не скуля, положил в протянутую ладонь медицинский прибор. Меченый проделал с ним какие-то процедуры и, отложив инъектор, очень проникновенно спросил младшего кладовщика:

– Ты кем себя здесь возомнил, Гавр?

– Я случайно, не подумав.

Олег предпочел сделать вид, что его здесь нет. Но сам внимательно наблюдал за разворачивающейся сценой. Это была не игра и не заготовка для новичка. По скулам и лбу Меченого волнами ходили желваки, запульсировали вены на висках. Он ярился, но сдерживал себя, отдавая отчет, что метать бисер перед свиньей не стоит.

– Крысятничать решил начать. Завтра на плантации отправишься. На месяц. И если хоть слово кто против тебя скажет, сразу в рейд загремишь без лотереи.

– Не губи… – Молодой упал на пол и принялся хватать руками ноги старшего кладовщика.

– Пошел вон. А ты со мной. Расскажешь подробно, как вы встретились.

– У него есть шансы? – вдруг спросил Олег.

– Маловато. Мерзкая процедура эта криозаморозка.

– Что за четвертый набор и что мне хотел вколоть ваш Гавр?

Меченый проигнорировал вопрос мальчика. Он только рубанул рукой воздух и шумно выдохнул:

– Сученыш. Он тебя единицей решил одарить. Хотя даже двойка внизу особо не помогает выжить. Только с третьего набора есть какие-то шансы. Идем быстрее. Тут скоро такой бедлам начнется. – И старший кладовщик буквально потащил мальчика куда-то в глубину лабиринта отсеков космической станции.

Нырнув в какой-то закуток, где имелись две железные табуретки и убирающийся пластиковый стол, прикрученный к стене, кладовщик жестом указал подростку – садись здесь. А сам повернулся к подошедшему следом еще одному обитателю странной космической станции.