Теория и методология психологии. Постнеклассическая перспектива

Введение

Российские психологи традиционно проявляли большой интерес к методологии, которой были посвящены наиболее известные труды классиков отечественной психологической науки. Затем в российской психологии, как и во всем нашем обществе, наступило время прагматики, подавляющее большинство наших психологов устремилось в практику, предав забвению методологические проблемы, изучение которых превратилось в непопулярное занятие. Но в последние годы «маятник» качнулся в обратную сторону, и в настоящее время наблюдается целый ряд симптомов возрождения интереса к методологии.

Основные проявления возрождения интереса к методологическим вопросам психологии, равно как и его причины, сами по себе выглядят важной социально‐методологической проблемой. Среди этих причин можно упомянуть и трудности, которые неизбежно испытывают наука и основанная на ней практика, развиваясь в условиях необеспеченности своих «тылов» – нерешенности базовых методологических вопросов; и то, что к прежним «вечным» методологическим проблемам психологии добавились новые, порожденные в том числе и развитием психологической практики; и притягательность наиболее сложных проблем любой науки, к которым она обречена регулярно возвращаться; и некоторая утомительность прагматики, регулярно порождающей «романтические» настроения; и новые методологические вызовы науке, вступившей на постнеклассическую стадию развития. В результате психология сейчас переживает ренессанс интереса к методологии, проявлением которого является и эта книга.

Не одно поколение психологов, причем наиболее известных, чьи имена вошли в учебники, пыталось разрешить основные, в терминах Т. Куна, «головоломки» психологической науки, такие как психофизическая, психофизиологическая и психосоциальная проблемы, предпринимало попытки либо построить ее по образцу естественных наук, либо, наоборот, развивать ее как самобытную науку, не похожую ни на одну другую научную дисциплину, объединить психологию путем построения единой психологической теории и т. п. Эти попытки не остались безрезультатными. Без них не было бы ярчайшей истории психологической науки, не было бы и учебников психологии, которые содержат в основном не столько характерное для точных наук «твердое» знание, сколько описание проблем и идей, ими порожденных, не было бы и многого другого, чем по праву гордится психология. Однако главные методологические проблемы, возбуждавшие мысль классиков психологической науки, не решены до сих пор, они все так же актуальны и современны.

К тому же, как хорошо известно из истории науки, интерес к методологическим проблемам обостряется во время ее кризисов и парадигмальных «разломов», проявляющихся в переходах от одних парадигм к другим или в изменении их соотношения. Неупорядоченное состояние психологического знания и отсутствие ясного пути развития психологической науки, которые принято воспринимать как ее кризис, были характерны для нее всегда, сопровождая эту науку с самых первых ее шагов (хотя время от времени возникали иллюзии преодоления кризиса), а основные симптомы кризиса, ранее описанные У. Джемсом, Ж. Пиаже, Л.С. Выготским, С. Л. Рубинштейном и другими классиками психологической науки, практически ничем не отличаются от симптомов, выделяемых современными исследователями. Методологические «разломы» современной психологии во многом обусловлены изменением соотношения давно соперничающих в ней гуманитарной и естественнонаучной традиций (в других терминах – объяснительной и понимающей психологии и др.), распространением методологического плюрализма и другими подобными явлениями. В результате в современной психологии существуют все основные предпосылки не только возрождения интереса к ее «вечным» методологическим проблемам, но и его обострения, превращения их в то, что Д.Т. Кемпбелл называет наиболее «горячими» проблемами психологической науки.

Психология не могла остаться в стороне и от тех изменений в основаниях научного познания, которые сопутствовали переходу науки на постнеклассическую стадию развития. Эти изменения наиболее отчетливо проявились в естествознании, но сказались и на социогуманитарных дисциплинах, которые традиционно равнялись на естествознание и стремились быть на него похожими (хотя недостижимость этой мечты регулярно порождала и прямо противоположные интенции). Поэтому не мог не возникнуть вопрос о том, что представляет собой постнеклассическая наука применительно к психологии: достигла ли она этой стадии развития, если нет, то почему, а если да, то в чем это проявляется и как сказывается на ее методологических основаниях.

Предваряя ответ на данный вопрос, который в самых разных вариантах дают авторы этой книги, отметим, что одно из характерных для постнеклассической науки постмодернистских веяний в психологии настолько очевидно, что может быть зафиксировано в качестве констатации, а не вопроса. Это распространение плюралистической методологии, проявляющееся в отказе от монистических платформ построения знания и попыток построения «единственно правильной» теории, в признании соперничающих теорий в равной мере адекватными и жизнеспособными ответвлениями «древа» психологического познания. Однако методологический плюрализм не прочно закрепился в профессиональном самосознании психологов, а вызвал у них неоднозначное отношение, привел не столько к решению, сколько к обострению базовых методологических проблем психологической науки, содействовав ее методологическому усложнению, а не упрощению. Не пытаясь рассмотреть все многообразие вариантов этого отношения, отметим, что оно в принципе сводимо к трем доминирующим формам. Одни психологи приняли методологический плюрализм с большой радостью и неподдельным энтузиазмом – как своего рода «миротворческую» методологию, позволяющую примирить конфликтующие теории и сохранить все многообразие психологической мысли. Другие встретили его в штыки – как размывание оснований психологической науки, порождающее дискомфортное состояние, сопоставимое с чувством «материя исчезает», некогда распространенным среди естествоиспытателей. Третьи плюрализм приняли, но весьма критически, с пониманием того, что примирение психологических теорий (школ, течений и т. д.) не решает, а лишь порождает главную проблему – «наведения мостов» между этими теориями и интеграции психологического знания.

Необходимо подчеркнуть важную особенность психологической науки, кардинальное отличие траектории ее развития от типового пути естественных наук, на которые она долгое время ориентировалась. Это отличие состоит в том, что, если естественные науки сначала решают свои базовые методологические проблемы, вырабатывают общеразделяемые основания научного знания, накапливают это знание и лишь затем находят его практическое применение, то в психологии, напротив, практика существенно опередила теорию и методологию. Психолог‐практик стал одним из символов современного «психологизированного» мира, психологическая практика стремительно разрастается, не имея под собой сколь‐либо прочных научных оснований. Эта парадоксальная ситуация сама по себе нуждается в методологиче ском осмыслении, порождая вопросы о связи психологической науки и практики, о том, почему психологическая наука недостаточно практична, а психологическая практика – недостаточно «научна» и др.

Подобные явления породили новые методологические вызовы психологической науке и заставили громче звучать прежние вызовы, большая часть которых до сих пор остается безответной. Все это, а также целый ряд других важных событий в многогранной жизни психологической науки, создает новый социально‐методологический фон, на котором подготовлена эта книга и который служит для ее авторов главным предметом осмысления.

Еще одним «раздражителем» для ее авторского коллектива послужил специфический, сложившийся за рубежом образ российской психологии, который печально известен любому нашему психологу, состоящему с зарубежными коллегами в регулярных контактах. Одна из главных слагаемых этого образа – представление о том, что российская психология – это А.Р. Лурия, Л.С. Выготский и другие представители той блестящей плеяды наших психологов, со времен которых в ней якобы не сделано ничего существенного. Не вступая в полемику относительно этого образа, не лестного для современной российской психологии, создатели книги поставили перед собой задачу проследить, как сложилась судьба основных исследовательских традиций, заложенных классиками отечественной психологической науки, а также представить ряд новых теоретико‐методологических подходов, демонстрирующих, что она не стоит на месте.

«Методология» – один из наиболее всеобъемлющих и самых запутанных терминов, в который вкладывается самый разнообразный смысл. Говорят об общефилософской методологии науки или философии науки, об общей методологии конкретных наук, в т. ч. и психологии, о методологии конкретных исследований и т. д., а выделение различных уровней методологии хотя и несколько упорядочивает картину, но не лишает этот термин его многозначности. В настоящей книге речь идет преимущественно об общей методологии психологии, которую за рубежом чаще называют философией психологии, и именно на этом уровне методологического анализа основная часть ее авторов строит свои рассуждения. В то же время и на данном уровне можно выделить два, хотя и взаимосвязанных, но все же различных смысла термина «методология». Один смысл – прескриптивная методология, предписывающая психологической науке и практике, какими путями им следует развиваться. Другой смысл и, соответственно, вид методологии – аналитическая методология, осмысление, а не предписывание методологических традиций. Настоящая книга, не лишенная отдельных прескриптивных элементов, в основном выполнена в русле аналитической методологии, а главный предмет размышлений ее авторов – происходящее в современной психологии, а не методологические предписания ей.

Разумеется, базовые методологические проблемы психологии столь многочисленны, сложны и многообразны, что попытка охватить их в одной книге была бы абсурдной. Немало проблем осталось за ее пределами, а представленный в ней анализ сосредоточен на трех основных темах, определяющих структуру книги, хотя в силу интегрального характера этих тем и их теснейшего переплетения со многими методологическими проблемами психологической науки, в ней, естественно, обсуждаются и многие другие вопросы. Ее первая часть посвящена новым методологическим тенденциям в психологии, обусловленным переходом науки на постнеклассическую стадию развития. Во второй части анализируется современный этап развития базовых исследовательских традиций отечественной психологии, а также описываются разрабатываемые в ней новые теоретико‐методологические подходы. В третьей части обсуждаются перспективы интеграции психологии в условиях методологического плюрализма, характерного для современной, постнеклассической науки, отсутствия монополии на «единственно правильное» понимание и изучение психологической реальности. Что же касается других ключевых методологических проблем психологической науки – проблемы ее прогресса и его критериев; целей, стандартов и структуры психологического объяснения; изменения соотношения гуманитарной и естественнонаучной парадигм и др., то авторы и составители книги предполагают сделать их предметом последующих совместных трудов. Т. е. «продолжение следует», вследствие чего у этой книги есть введение, но нет заключения.

Хотя научный замысел этой книги принадлежит Институту психологии РАН, ее авторы представляют различные научно‐образовательные центры и разные исследовательские традиции. Вместе с тем их объединяет принадлежность к своеобразному незримому колледжу «методологов психологии», озабоченных состоянием этой науки и регулярно анализирующих его в своих работах. Очень симптоматично и не менее отрадно, что в последние годы этот «незримый колледж» быстро разрастается, а сложившиеся в нем связи становятся все более зримыми и крепкими. Хочется надеяться, что он продолжит славные традиции отечественной методологической школы, которые в конце истекшего века отошли у нас на второй план, оттесненные прагматическими тенденциями.

Как и всякий сборник научных трудов, эта книга представляет собой полилог ее авторов об обозначенных проблемах. Авторы придерживаются разных, подчас альтернативных позиций. В условиях постнеклассической науки, методологического плюрализма и невозможности какой‐либо методологической монополии этот полилог неизбежно перерастает в полемику авторов друг с другом, которая отображает методологическое «многоголосие», характерное для современной психологии. Здесь уместно вспомнить мысль К. Поппера о том, что лучший способ развития идей – их критика, именно она, а не апологетическое продолжение тех или иных исследовательских традиций, всегда служила основой развития науки. Трудно не согласиться и с Д.Т. Кемпбеллом в том, что социогуманитарные науки нуждаются во взаимной критике в большей степени, нежели естественные, поскольку лишены целого ряда средств верификации гипотез – возможности изоляции независимых переменных и др., которыми располагает естествознание. И именно критика исследователями друг друга служит единственно возможным способом «наведения мостов» между этими традициями, преодоления их, в терминах Т. Куна, «несоизмеримости», необходимого для долгожданной интеграции психологии.

А.Л. Журавлев,

А.В. Юревич

Часть I
СОВРЕМЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКАЯ НАУКА

ОСОБЕННОСТИ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ
А.Л. Журавлев

Каждый исторический период в развитии психологической науки характеризуется своими приоритетными направлениями и проблемами, различным уровнем популярности объектов исследования, реализацией ведущих методологических принципов, неравномерным развитием и применением основных методов исследования, особенно наблюдения, разных форм эксперимента и т. д. В настоящее время приоритетными в большой мере становятся междисциплинарные исследования, и это касается не только психологии или социо‐гуманитарных наук, но и всей науки в целом. Естественно, возникает вопрос: почему принцип междисциплинарности в организации современных научных исследований стал широко обсуждаться, а также активно реализовываться именно в конце 90‐х годов ХХ в.? Интересно и то, что с началом нового, XXI в. совпала и реструктуризация Российской академии наук, призванная укрупнить структурные подразделения РАН, интегрировать сложившиеся до этого времени научные организации в соответствии с принципом междисциплинарности. В результате то первичное структурное объединение РАН, в которое входит психологическая наука, называется «Секция философии, социологии, психологии и права», а более крупное – «Отделение общественных наук».

Ответить на поставленный вопрос далеко не просто, тем более, что объяснение такого рода сложных явлений никогда не бывает однозначным. Тем не менее, если говорить об особенностях развития психологической науки двух последних десятилетий, то можно высказать некоторые предположения, касающиеся специфики междисциплинарных исследований в психологии.

НЕКОТОРЫЕ ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ПСИХОЛОГИИ

Во‐ первых, психологические исследования в интересующий нас период, особенно в 90‐е годы ХХ в., убедительно показали, что общественные запросы на научно‐психологические разработки, вызванные объективными потребностями, были по своей сути всегда комплексными и фактически обращенными к целому ряду научных дисциплин. В качестве очевидных примеров можно привести следующие темы таких запросов:

• формирование индивидуального и группового сознания в кризисном обществе;

• массовая адаптация людей к радикально изменяющимся экономическим и политическим условиям;

• становление новых социальных групп в российском обществе, освоение современной техники и новейших технологий;

• поддержание психического здоровья населения России;

• преодоление экологических, социальных, психологических и других последствий Чернобыльской катастрофы;

• информационно‐психологическая безопасность российского общества;

• противостояние террористической угрозе и преодоление последствий террористических актов и т. д.

Практикующие исследователи убедились в том, что невозможно эффективно решать стоящие перед ними задачи, не привлекая либо знания, накопленные в других науках, либо представителей соответствующих научных дисциплин для совместных исследований. По нашему мнению, именно взаимодействие психологической науки и общественной практики в последние десятилетия привело психологов к осознанию острой необходимости междисциплинарных исследований. Общественная потребность решать возникающие практические задачи фактически «подталкивает» психологов к организации таких исследований.

Но важен далеко не только практический фактор. Следует учитывать, во‐ вторых, что внутреннее развитие самой психологической науки уже обеспечило такое состояние и уровень знания, при которых психологи сами могут предлагать представителям смежных наук апробированные принципы и способы решения актуальных комплексных проблем в целом или их отдельных аспектов, стимулируя тем самым междисциплинарные исследования. Это внутренний фактор междисциплинарности в психологии. Потребность обращения к другим наукам является результатом внутренних закономерностей развития психологии и тем самым характеризует ее современный этап и состояние.

В‐ третьих, аналогичная картина сложилась и во многих других науках: медицинской, педагогической, экономической, социологической, политической и т. д. Представители этих дисциплин хорошо осознают, что вариант самостоятельного (в смысле автономного) и самодостаточного развития науки имеет явные ограничения. Именно в перечисленных и ряде других научных дисциплин возникла острая потребность в психологических знаниях, крайне необходимых для понимания и решения многих типичных для них проблем. Этот фактор, по сути, может быть назван внешним.

В контексте рассмотрения обозначенного выше вопроса следует сказать о главном: сама проблема психического изначально является междисциплинарной. В ее исследовании у психологической науки нет и не может быть монополии: феномен психики по своей объективной природе предполагает междисциплинарность его изучения. Среди важнейших наук, изучающих психику и поведение, сегодня должны быть названы, по самой меньшей мере, генетика, нейрофизиология, этология, философия, социальные науки, психиатрия и многие другие. Такое положение во многом определило стремление психологов к организации междисциплинарных исследований и к привлечению для участия в них представителей других специальностей. Реализация принципа междисциплинарности нередко, а иногда и даже незаметно для самих исследователей, постепенно становилась одним из критериев оценки уровней фундаментальности, масштабности и современности того или иного исследования, причем независимо от отрасли науки.

ОСНОВНЫЕ УРОВНИ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ПСИХОЛОГИИ

В психологической науке междисциплинарность реализуется в исследованиях нескольких, как минимум, трех уровней. Первый – внутрипсихологический – подразумевает исследования тех проблем, которые возникают на границах различных психологических направлений и отраслей. Учитывая, что только отраслей психологии в настоящее время насчитывается свыше сотни, можно с уверенностью утверждать:

междисциплинарные исследования внутрипсихологического уровня в настоящее время уже стали нормой. Более того, именно они во многом определяют современное развитие психологической науки, порождая многочисленные промежуточные подотрасли, фактически ставшие зонами наиболее интенсивной разработки и накопления новых психологических знаний. Внутрипсихологический уровень, в свою очередь, может быть разделен на два подуровня. Во‐ первых, это отраслевой, а точнее, внутриотраслевой уровень, к которому можно отнести исследования на границах разных научных разделов, направлений, проблем или тем, но внутри конкретной отрасли психологии. Во‐ вторых, это межотраслевой уровень исследований, сформировавшийся на границах самых разных отраслей психологии. Если для примера проанализировать реально существующие «пограничные зоны» исследований в рамках лишь одной психологической отрасли – социальной психологии – с другими, также психологическими отраслями, то можно уже сегодня выделить более десятка сложившихся подотраслей: социопсихолингвистика, социально‐политическая, социально‐экономическая, социально‐экологическая психология, социальная психология труда и управления, социальная психология личности, социально‐педагогическая психология, социальная психология искусства, социальная психология спорта и т. д. Такая же тенденция характеризует современное развитие практически каждой традиционной отрасли психологии.

Предложенная дифференциация внутрипсихологического уровня междисциплинарных исследований на внутри‐ и межотраслевую междисципилинарность позволяет поставить, с одной стороны, относительно частный вопрос о правомерности выделения отраслевого подуровня внутрипсихологической междисциплинарности, а с другой – более общий и актуальный вопрос о критерии (или основании) квалификации тех или иных исследований как междисциплинарных. Обязательным ли их условием является наличие разных научных дисциплин, отраслей, на пересекающихся границах которых выполняются исследования, или они могут пониматься более широко как синтезирование, интеграция разных подходов, научных направлений, проблем и т. д., в том числе и в рамках одной и той же отрасли психологии? Пока этот вопрос остается в числе дискуссионных.

Явным свидетельством распространенности междисциплинарных исследований внутрипсихологического уровня являются также часто возникающие перед Учеными советами трудности, связанные с отнесением диссертационных работ к одной из психологических специальностей, утвержденных ВАКом РФ. И хотя сам перечень специальностей регулярно пересматривается и делается более современным, трудности от этого не исчезают. Принципиальная сложность состоит в том, что идеи многих исследований рождаются именно на границах разных специальностей.

В настоящее время большой интерес вызывает вопрос о перспективах развития междисциплинарных исследований внутрипсихологического уровня, причем не только очевидных, закономерно ожидаемых, явно пересекающихся психологических проблем, научных направлений, дисциплин или отраслей, но и не столь очевидных или совсем неожиданных.

• Первое, что стоит отметить, – это постепенное формирование социальной психофизики и развитие соответствующих исследований – этот процесс является неизбежным, так как естественная среда, психофизика восприятия которой сегодня активно изучается в ИП РАН, включает в себя важнейшие социальные компоненты. Поэтому после того, как сделан шаг в развитии психофизики восприятия естественной среды, закономерным становится интеграция психофизических и социально‐психологических исследований. Социальная психофизика уже сегодня фактически включает в себя кросскультурные психофизические исследования и имеет серьезные перспективы развития наряду с классической и субъектной психофизикой.

• Второе, что заслуживает серьезного внимания психологов, – это активное формирование смежных дисциплин на границах современной психофизиологии с другими и психологическими, и непсихологическими отраслями, особенно в связи с использованием методов картирования активности мозга и переходом к психофизиологическому анализу поведения, в том числе групповых его форм, в естественной среде. Так, интеграция нейронаук и психофизиологии, с одной стороны, и социальной и когнитивной психологии, с другой – способствует формированию, в узком значении, социальной психофизиологии, а в более широком – социально‐когнитивной нейронауки. Интеграция психофизиологии и экономической психологии в исследовании психофизиологических основ экономического поведения позволяет подойти к формированию социально‐экономической психофизиологии как научного направления и т. д.

Сегодня никого из специалистов уже не удивляют и тем более не шокируют перечисленные и многие другие междисциплинарные формы интеграции теоретических подходов, методов исследования, научных дисциплин и отраслей науки.

Говоря о втором – внешнепсихологическом – уровне междисциплинарности, подразумевают исследования, пограничные с другими науками: медициной, физиологией, техническими науками, лингвистикой, историей, экономикой, социологией, наукой управления, политологией, этнологией и т. д. Здесь перечислены лишь те науки, с представителями которых сотрудники Института психологии РАН ведут совместные междисциплинарные исследования в таких отраслях психологии, как инженерная психология и психолингвистика, организационная психология и психология управления, социальная, историческая, политическая, экономическая и этническая психология, психофизиология, психоонкология, или психосоциальная, поведенческая онкология и др., сформировавшихся именно на соответствующих границах с вышеперечисленными науками.

В этой связи возникает закономерный вопрос о том, в каких же направлениях целесообразно развивать в дальнейшем междисциплинарные исследования внешнепсихологического уровня? Ответ вытекает из наличия относительных «белых пятен» на границах психологии с другими социо‐гуманитарными науками, прежде всего, с этикой, культурологией и регионалистикой (или регионоведением). Научный статус только формирующихся этической психологии (или психологии нравственности) и психологии культуры по‐прежнему остается сложным, требующим глубокого и специального анализа, поэтому данный вопрос целесообразно рассмотреть в другом научном контексте.

Сейчас же очень важно сказать об острой необходимости развивать так называемую региональную психологию. И если современная этническая психология развивается уже достаточно хорошими темпами, то психологические исследования, учитывающие региональный фактор как основной, по‐прежнему остаются редкими. Причем такое состояние региональной психологии имеет место на фоне чрезвычайно интенсивного развития регионоведения и регионалистики – междисциплинарных научно‐практических направлений, в разработку которых сегодня включены историки, экономисты, филологи, социологи, политологи и специалисты других социо‐гуманитарных наук, но явно в недостаточной степени – психологи.

В связи с развитием междисциплинарных исследований внешнепсихологического уровня необходимо отметить и постепенно растущую востребованность психологического знания представителями многих смежных наук, особенно при разработке комплексных проблем человека и отдельных социальных групп, а в последние годы – и общества в целом. Именно для обозначения этой тенденции целесообразно использовать понятие «междисциплинарная релевантность» психологической науки и говорить о возрастании этой релевантности, что в целом нужно оценить позитивно, хотя и здесь возникают непростые вопросы, требующие дальнейшего специального обсуждения.

Необходимо обратить внимание и на третий уровень междисциплинарности, имеющий некоторую специфику, характерную именно для психологии: она не только успешно функционирует на границах с другими науками, но и отдельные ее отрасли полностью «внедрились» в ряд наук, реально став их структурными составляющими и специальностями (в этом принципиальное отличие психологии). Имеются в виду следующие отрасли психологической науки: инженерная психология (психология!) как техническая специальность, клиническая психология как медицинская, социальная психология как социологическая, психофизиология как медицинская и биологическая специальность. Четыре отрасли – это, несомненно, уже закономерность, которая утвердилась в качестве таковой за последние два десятилетия. И перспектива состоит в том, что выделенная тенденция будет развиваться и нарастать.

В настоящее время подобная картина начинает складываться и в экономической психологии, основные направления и проблемы которой интенсивно развиваются в структуре не только психологической, но и экономической науки под специфическим названием «поведенческая экономика». Об этом свидетельствуют читаемые психологами или экономистами спецкурсы по экономической психологии (или поведенческой экономике) на экономических факультетах, подготовленные экономистами содержательные учебные пособия по экономической психологии, регулярно вызывающие интерес как у психологов, так и у экономистов научно‐практические конференции на базе учреждений экономического профиля (например, Санкт‐Петербургского университета экономики и финансов, Байкальского университета экономики и права и др.), а главное – выполняемые экономистами научно‐исследовательские работы и публикуемые ими научные труды по экономической психологии.

Если же говорить об экономической науке на Западе, то в ее структуре сформировалась и достаточно успешно функционирует так называемая «бихевиоральная экономика», представляющая собой гуманитарно, но, прежде всего, психологически ориентированную отрасль экономической науки, тесно интегрированную (формально и содержательно) с экономической психологией как структурной составляющей психологической науки.

Обозначенная тенденция развития психологической науки требует дополнительных комментариев. Развитие различных отраслей психологии в качестве специальностей в рамках других наук, во‐ первых, следует рассматривать, как специфическую форму интеграции психологии с другими соответствующими науками, которая неизбежно приводит их к взаимному обогащению новыми знаниями. То есть фактически необходимо выделить третий, характерный для психологии, уровень реализации принципа междисциплинарности в исследованиях. В соответствии с логикой обозначения предыдущих двух уровней его можно было бы, но лишь условно, назвать «внепсихологическим».

Во‐ вторых, опыт становления четырех названных выше отраслей психологии показал, что психологи не только не возражали и не противодействовали этой тенденции, но, наоборот, проявляли большую заинтересованность и реально способствовали процессам, наметившимся еще в конце 70‐х – начале 80‐х годов ХХ в. Хорошо известно, что руководители и сотрудники Института психологии АН СССР – Б.Ф. Ломов, К.К. Платонов, В.Ф. Рубахин, Е.В. Шорохова и др. – принимали непосредственное участие в формировании инженерной, социальной и клинической психологии в структурах соответственно технических, социальных и медицинских наук. Сегодня, когда при принятии решений по любым вопросам, связанным с организацией и развитием науки, приходится учитывать финансовые расчеты, такую форму «дополнительного», «внепсихологического» становления и функционирования разных отраслей психологии можно квалифицировать как чрезвычайно экономичный вариант их развития с высоким для психологов КПД.