Эдуард Стрельцов. Честная биография

А ведь за кромкой футбольного поля отец был скромнейшим, мягким, добрым и абсолютно неконфликтным человеком. Всегда был спокойным, уверенным в себе – душа компании! Если человек ему был несимпатичен, то просто вставал и уходил. Даже не вступая с ним в дискуссию. Так был устроен. В процессе общения не переходил на личности, не грубил, не хамил – типа «да пошел ты…». Для Эдуарда Стрельцова это вообще неприемлемо, я его таким не видел. Отходил в сторонку, всегда был «над схваткой». Отношений ни с кем не выяснял. Подобная манера поведения была всегда и со всеми, включая друзей, знакомых, членов нашей дружной семьи.

Моя мама для отца – роскошный подарок судьбы

Для отца моя мама – роскошный подарок судьбы. Словно глоток свежего воздуха после выхода на свободу из затхлой тюремной атмосферы. Думаю, чувство к женщине во многом помогло ему творить футбольные шедевры. Любовь действительно вдохновляет на подвиги, очищает, одухотворяет, делает нас лучше, чище, сильнее. Разве не так?

Иногда думаю: это был божий промысел, что они встретились и полюбили друг друга. Не фрагментарно – на один или два года, а на всю жизнь. Только очень жаль, что папа слишком мало пожил. Всего 53 года – почти самый расцвет мужчины. Мог еще карьеру сделать, к примеру, на тренерском поприще или в федерации футбола поработать. А главное – наслаждался бы общением с нами, самыми близкими ему людьми. Увы, сложилось так, как сложилось. Да и мама-то ненадолго папу пережила. Словно полдуши из нее ушло с кончиной любимого…

А вот, к сожалению, подробностей истории их любви, где и при каких обстоятельствах родители познакомились, не знаю. Но точно знаю: очень хорошо, что после выхода из тюрьмы в феврале 1963 года папа встретил именно мою будущую маму. Думаю, без нее он пропал бы. Спустя восемь месяцев после заключения мои родители поженились, а в феврале 1964-го на свет появился я. Отец тогда еще был в депрессии после зоны, а тут еще я кричу мокрый в пеленках – но мама находила в себе силы и оптимизм, чтобы держать семью на плаву. Она очень сильная женщина. Но после ухода отца из жизни пережила два инсульта… Ведь они так любили друг друга…

Помню, что отец ее немного побаивался. Если бы завел роман на стороне, то мама сама пресекла бы возможные поползновения. Да отец и не стремился таким образом «разнообразить» свою личную жизнь: не в его характере было «ходить налево». Конечно, ссоры между родителями случались, как и в любой семье, – обычно после поездок с командой ветеранов. Но оба отходчивы, не злопамятливы. Да разве могла мама долго злиться на любимого ею человека? Редко, но бывало, что родители пару дней подряд могли не разговаривать друг с другом. Но ни о каком разводе они даже не мыслили – так были преданы друг другу.

Отец умел найти подход к любимой жене, не просто извинялся, – делал это красиво, элегантно. Например, если чувствовал, что был не прав, то приходил домой с огромной охапкой цветов. Как тут устоять, сердиться любящему сердцу? Причем букетами радовал маму регулярно, а не от случая к случаю – всегда искренне, от души. Недалеко от дома стоял цветочный ларек. Отец – по натуре неисправимый романтик – не мог пройти мимо такой красоты. Поэтому очень часто вся наша квартира буквально утопала в цветах.

А если ходил на базар, то покупал не один, а сразу несколько арбузов! Очень хотел приятно удивить, порадовать нас с мамой. Был щедрой натурой во всем. Доставал в несезон где-то простых ромашек – красотища! У мамы душа пела – мне со стороны было заметно.

Я, к слову, тоже не равнодушен к подобным проявлениям нежности, внимания. Отношения родителей оказались бесценным семейным опытом и для меня. Думаю, атмосфера романтики, красоты присуща и моим отношениям с моей супругой. Невольно проникся прекрасной аурой в детстве, юности – будто впитал ее.

…Но к футболу моя мама была равнодушна. Думаю, что многие женщины ее поймут. До сих пор принято, чтобы во время матчей женам футболистов выделяли лучшие места на трибунах. Но мама отказывалась посещать эти «мероприятия». Даже на матчи советского чемпионата, в которых ее муж выступал за «Торпедо», не ходила. И, помню, не в восторге была, когда меня отдали заниматься футболом. Хотя понимала, что влияние отца исключить невозможно. Ведь любой родитель всегда хочет видеть в ребенке продолжение своего дела. Тем более, такой знаменитый форвард, как Эдуард Стрельцов.

О себе: вторым Стрельцом быть не дано

О моем «месте» в большом футболе

Ближе к окончанию средней школы я стал задумываться, где и чем заняться, в какой вуз поступить? Если по материнской линии идти, то прямая дорожка – в торговый или экономический институт. Но я в то время еще поигрывал в футбол и подавал определенные надежды. Или мне это казалось? Трудно однозначно сказать. Даже в дубле «Торпедо» стал выходить. Вроде еще немного – и по стопам папы пошел бы, прописавшись в родном клубе. Ах, мечты, мечты… Но в дубле я начал довольно хорошо. Вышел на замену в домашнем матче против «Пахтакора», и почти сразу, едва ли не первым касанием мяча, забил. Но мой строгий учитель спокойно отреагировал на мой локальный успех – даже бровью не повел.

Иногда бросал в мой адрес скептические реплики: дескать, не всегда чувствую игру, не совсем верно в том или ином эпизоде сыграл, не так и не туда мяч отдал, и тому подобное. Но я не обижался. Сам видел, что не достает мне футбольного чутья, чтобы просчитать свои действия на поле. Хотя в штрафной площади соперника мог остро действовать. Но, по мнению знаменитого форварда, этого недостаточно, чтобы стать классным нападающим.

Одно время я тренировался в «Динамо» на детском уровне. Приехали мы в стан «бело-голубых» – тут же взяли. Стрельцов все-таки. Но лишь тренировался с ними. А позже отец не захотел оставлять меня там, и я вернулся в «Торпедо».

Папа, может, в глубине души переживал, что сын не столь талантлив, как он сам, что карьера в большом футболе не задается. Но внешне недовольства не проявлял. Самоцелью – непременно сделать из меня футболиста экстра-класса – не задавался. Ну, лишь в мечтах были, наверное, планы. Вот дали бы мне хоть разок сыграть за основу «Торпедо», тогда можно говорить о конкретике.

В общем, в то время я оказался на футбольном и жизненном перепутье. Предстояло решать, куда стопы направить. В перспективе – служба в рядах Советской Армии. Но после окончания института я должен был отработать тренером в «Торпедо». Однако получилось так, что я уехал на Украину – играть в футбольном клубе «Динамо-Хмельницкий», который тренировал Иштван Йожефович Секеч. Он из меня, образно говоря, основательно все соки выжал, много пота пролил на его занятиях. Это было только на пользу! Чувствовал себя великолепно, рвал соперников на поле. Иштвана Йожефовича по тренерской манере сравнил бы с невероятно требовательным, взыскательным, строгим великим хоккейным наставником Виктором Васильевичем Тихоновым, под руководством которого я прошел азы большого футбола.

Секеч давал играть, но штрафовал за провинности и шалости. Мог уделить время футболисту, указать на его недочеты в игре, рассказать, что от него ждет в перспективе и что для этого нужно делать. Предлагал тренерскую работу. Но я не видел себя в роли тренера. Хотя, как уже говорил, какое-то время работал с мальчишками в «Торпедо». Нет, не годились мы с отцом в наставники: слишком мягкие по характеру люди.

Долго вдалеке от дома я не мог оставаться. Когда мои украинские «каникулы» завершились, вернулся в Москву.

Секреты игры форварда – уроки отца

Футбольные уроки отца поистине бесценны! Вспоминаю их с душевным трепетом, настолько они хороши. Мы с ним даже детально разбирали игровые эпизоды по ходу телевизионных трансляций. Он учил, например, как вовремя и точно отдать скрытый пас партнеру, тем самым поставив в тупик оборону соперника. «Если не так ногу поставил в момент приема мяча, то не туда и передачу сделал, – спокойно, методично объяснял мне лучший игрок страны. – Учись слушать, отсекай то, что видится тебе лишним, бери на вооружение лучшее». Упрекал за позиционные промахи, даже когда я забивал. Потому что партнеры, по его мнению, лучше располагались. Стоило не бить – отдать: «У тебя пять процентов на успех, сыграй острее, подключи товарища».

Отец привил мне столь необходимую в игре склонность не бояться и брать инициативу на себя. Смело бежать на ворота соперника, идти в обводку. Обострять ситуацию, завершать комбинации. Буквально внедрил в мое сознание мысль: да, на подступах к чужой штрафной площади соперники начнут бить, толкать, провоцировать! Но надо терпеть! К сожалению, имея столь потрясающего учителя, большим игроком я так и не стал. Видимо, не дано.

Вообще, мой отец открыл мне немало секретов побед на поле. Например, когда и в какой конкретно момент надо все вложить в решающий рывок с мячом. Это и приводило к забитым мячам в ворота соперников.

По большей части это ответ на вопрос тем болельщикам, которые задавались вопросом: почему он полматча стоял на футбольном поле, как вкопанный? Будто отрешенный от событий матча? Во всяком случае, так внешне казалось. Это было ложное впечатление. Со слов отца, в определенный момент требовалось «укатать» защитников, подготовить их к процессу капитуляции – и «выстрелить»! Вот тактика и стратегия одного из лучших форвардов отечественного футбола. А по мнению многих аналитиков, экспертов, и, прежде всего, самих болельщиков, – сильнейшего в советском чемпионате.

Еще он советовал мне: «Бьют тебя, ты огрызаешься в ответ. Не огрызайся. Отойди от соперника. Дай понять, что якобы боишься. И терпеливо жди, «лови» момент, когда он ошибется, даст тебе возможность проявить себя».

О любимой жене Марине

Серьезных разногласий с родителями у меня никогда не было. Помню забавный случай в детстве. Папа почти никогда не поднимал на меня руку, кроме одного эпизода. Я однажды разогнался на велосипеде и со всего маху обрызгал девчонок водой из лужи – дождик недавно прошел. Отец из окна квартиры это увидел: «Снимай штанцы – три удара ремнем». Ну, наказание было так – символическое. Собственно, больше папа не наказывал, да я и повода не давал.

Но был в жизни один момент, когда я сильно расстроил родителей, познакомив их с моей будущей женой Мариной. Как часто бывает в жизни, ни мои, ни ее родственники наш союз сначала серьезно не восприняли. Считали, что рано нам еще жениться – мне было 24 года. Думали, поживем немного вместе и разбежимся. Но мы с Мариной очень любили друг друга, да и сейчас живем душа в душу, поэтому наш брак был и остается крепким. В общем, со временем родные изменили свое отношение к нам, а после рождения сына Эдуарда приняли Марину и душой, и сердцем. Моя мама нам и с ребенком помогала, и учила готовить ее коронные блюда.

Сначала у меня жили, затем – у тещи. Потом теще дали однокомнатную квартиру, и мы с Мариной остались вдвоем. Наверное, к лучшему. Семейный бюджет планировали самостоятельно. Родители, правда, помогали материально – не чужие мы им. В начале пути у молодых пар, как правило, мало средств. Вот и давали нам деньжат.

Папа никогда не вмешивался в мою личную жизнь. Навязчивых советов не давал, жизни не учил. Мудро себя держал. Иногда журил по мелочам, понять можно. Например, по молодости и глупости я иногда бил машины – неосторожно водил, лихачил. Результат был соответствующий. Отец не одобрял, конечно, моей манеры вождения. Но неизменно говорил примерно следующее: «Бог с ней, «железкой», важно, что ты жив, здоров. Мы с мамой очень любим тебя, переживаем». На этом «разборы полетов» заканчивались.

…Иногда меня спрашивают: любит ли футбол моя жена? Нет. Наверное, в этом смысле у нее «гены» моей мамы. Правда, матчи недавнего чемпионата мира смотрела. Заметил забавный факт: как только вместе с ней наблюдаем за игрой, то наши неизменно пропускают мячи, проигрывают. Приходится «удалять» Марину прочь, к другому телевизору. «Ой, не виновата я!» – отшучивается супруга. Когда отправлялся к друзьям мяч погонять, слышал вслед упреки: «Опять ты на свой футбол. Видно, заняться нечем». Обычные женские разговоры. Любую критику от любимой женщины принимаю без возражений. Научился из опыта родителей идти на уступки в совместной жизни. По-моему, это основа основ семьи. Само собой – чувства, любовь, проявления заботы, нежности, взаимного уважения. Но без терпимого отношения друг к другу ничего не получится. И чувства со временем уйдут, и люди в итоге разбегутся.

Уступаешь в чем-то – и тебе непременно взаимностью ответят. Жизненная аксиома. Бытует избитое выражение – «золотая середина». Даже не в ней дело, а в умении жертвовать личными амбициями, наступив им «на горло». И многое у вас получится. Об этом говорит и наш с Мариной опыт семейной жизни – все-таки тридцать лет вместе!

О выборе профессии и роли Гершковича

Еще раз хочу вернуться к теме выбора профессии… Обсуждали на семейном совете: куда мне пойти, чем заняться? Мама мечтала, чтобы я пошел по ее стопам. Мой строгий родитель предложил более приемлемый вариант. Мол, попробуй поступить в Институт физкультуры. Только не в Малаховский: там военной кафедры не было. В армию можно «загреметь». А лучше сдать экзамены в ГЦОЛИФК – Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры, ныне – Российский государственный университет физической культуры, спорта, молодежи и туризма. Ближе к дому, и кафедра имелась. Поступил туда сразу.

Но отец, как я говорил, не задавался целью непременно «слепить» из меня футболиста. В жизни есть немало других интересных профессий, не связанных с популярной игрой. Для него, и для меня, в том числе, не явилось трагедией мое несостоявшееся футбольное настоящее и будущее. Он же понимал, что его талант – может, один на миллионы! И что в сыне он не сможет повториться. В этом смысле, действительно, «природа на мне отдохнула». Что мне теперь, повеситься?

Как я уже упоминал, отец никогда не ругал меня за ошибки на футбольном поле. Никогда! Вел себя сдержанно, терпимо, очевидного негатива от моих, подчас неправильных действий, не выказывал. Великий игрок снисходительно относился к изъянам в игре других людей, тем более юных. Видимо, сознавал, что нетерпимость, проявление злости могут привести к обратному эффекту: ребенок утратит интерес к футболу.

Он как профессионал, скорее, анализировал, нежели критиковал. Учил думать на поле. Что, например, в конкретном эпизоде можно найти более интересное продолжение, и тому подобное. В общем, «за уши» в большой футбол не тянул. Протеже из него никакой, совсем был иного склада человек.

А вопросы с трудоустройством возникли после того, как я вернулся из Украины домой. Помог друг нашей семьи, партнер отца по «Торпедо» Михаил Данилович Гершкович. Он сыграл и до сих пор играет важнейшую роль в моей жизни. Стрельцов ему очень доверял – и на футбольном поле, и за его пределами, в обыденной жизни.

Так вот, Михаил Данилович порекомендовал меня в отдел спортподготовки Главного Управления внутренних дел (ГУВД) Москвы. И я стал курировать столичный футбол в системе милиции. Представьте, люди в погонах в свободное от работы время тоже с удовольствием гоняют мяч по полю. Было по-настоящему интересно: все-таки, футбол – моя стихия тоже, гены отца никуда не делись.

Ездил по всей Москве, пропагандировал любимый вид спорта среди сотрудников ГУВД. Практически в каждом районе создавались команды, которые участвовали в местных соревнованиях, а лучшие из лучших – в городских. Во всех районах обзавелся друзьями на почве футбола – игра нас действительно объединила. Решал важные организационные моменты. Например, приглашал обслуживать матчи знакомых мне арбитров. Все относились с пониманием. Футбольные поединки, пусть и на уровне милиционеров-любителей, немыслимы без арбитража. Чемпионат ГУВД до сих пор проводится. Популярная игра стала неотъемлемой частью спортивной жизни моих коллег. Позднее я перешел на работу в Таганский райотдел муниципальной милиции.

…Мои с Гершковичем чувства к отцу во многом схожи. Он считал Эдуарда Стрельцова наставником в его будущей карьере футболиста, да и я как сын считал себя его учеником. Михаил Данилович сам неоднократно говорил, причем искренне, что признателен ему за потрясающие уроки на футбольном поле. Данилыч проникся к нему глубокой любовью как к близкому товарищу, другу, наставнику, да и просто человеку.

Вообще наши семьи жили близко друг от друга. Это еще больше сближало. Часто в гости друг к другу ездили – во времена моего детства, юности. Конечно, много говорили о футболе, обсуждали современных спортсменов, тренеров… Когда отец попал в больницу на Каширке, то Гершкович помогал доставать нужные лекарства и подключать лучших врачей.

Михаил Данилович помогает нашей семье и сегодня – где советом, где делами. Ненавязчиво, конечно. Что двигает им? Да просто глубокие чувства к отцу, это, видимо, непреходяще. Спасибо ему!