Кошичкин тилипон. Правдиви истори о котиках и их никчемни. Экспресс-помощь для тех, кто застрял в рутине и ищет вдохновение

© Арефьева, З., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

* * *

Зоя Арефьева— автор веселых и душевных историй с аудиторией более 60 тысяч читателей!

Хотела родиться возле моря, но срикошетила и родилась в Норильске.

Рост 178, зрение –7, характер местами противный.

Мечтает улететь на другую планету и там размножиться на миллион маленьких зоичек.

* * *

 
Есть женщинов в рускам селеньев,
Никчёмни она просвищает
Про котикав ум и величье,
Сапсем не никчёмния Зоя!
Она в целом очинь полезня
Абиснит всем даступна и проче
Чтоб в головы ихни залезла
Мысль вкусна кормить
и не трогать жывотик!!!
 

(Котик Варсонуфий написал,

сильна устал, ушол кюшать.

Никчёмни Марина Саттарова

ему немножка помогала)

Тупление аптора
Ой, то есть
ВСТУПЛЕНИЕ ОТ АПТОРА
номер один (разогревошное)

Ой, люли-люли! Неужели каканец-то книжка про кошищек?!

*танцует хороводом с платощнами*

Если бы кто-нибудь меня спросил добрым ласковым голосом:

– Зоя, а почему именно кошки? – и вздохнул бы вот так, типа: «Бестолковая, конечно, женщинов, но смешная зато».

То я бы сразу побежала в кладовочку, где храню свою личную машину времени. Неопытный человек может подумать, что это просто старое парикмахерское кресло (сразу на всякий случай предупреждаю, что стоматологические и гинекологические не подойдут! Я пробовала), но! Но если закрыть глаза, досчитать до ста, а потом резко врубить фен, вас может перенести в любой временной отсек, который только захотите.

Главное, волосы не спалить.

Это я заранее отвечаю на вопрос: «Почему у вас все время волосы дыбом стоят и пахнет горелым?» Это минусы путешествий во времени.

Я обожаю мотаться в палеозой или как там называется период, когда по берегу моря были разбросаны красивые гигантские ракушки. Если засунуть в такую ракушку голову примерно по пояс, то слышно, как Мироздание говорит: «Арефьева, ты опять фигнёй занимаешься?»

Тут что важно учесть?

Чтоб в ракушке не было квартиранта, особенно хищного. А то так можно насовсем без башки остаться, а она всё-таки нужна, особенно когда писатель. Да и есть туда приятно. И в носу иногда ковыряться.

Ещё нужно посматривать по сторонам, а то я однажды по пояс в ракушку залезла и стала босиком расхаживать по берегу моря, а потом откуда-то из кустов вылезло стадо гигантских раков-отшельников. И они ещё полчаса гонялись за мной с криками:

– Мадам!

– Какие прекрасные ножки!

– Мы вас любим!

– Выходите за нас замуж за всех по очереди!

– Стойте, мадам, куда же вы?

Никогда в жизни я ещё так быстро не бегала. А ещё же не видно нифига в этой ракушке! Кое-как отбилась и спряталась в пещере. Снимаю ракушку, поднимаю голову, а там на потолке висят гигантские летучие и очень-очень голодные… Впрочем, это уже другая история и к этой книге не имеет отношения.

Так вот. Если бы меня спросили: «Почему кошки?» – я бы быстро слетала в своём парикмахерском кресле в норильское детство, притащила бы оттуда табуретку, залезла бы на неё и радостно начала бы рассказывать:

– Понимаете, в детстве… а было это очень давно, когда над планетой ещё летали птеродактили и кричали веселыми голосами: «Ви а зе чемпионс май френдс!» – у меня была страшная аллергия на кошек. У меня опухали глаза, из носа текли ручьём сопли и всё чесалось. И взрослые сказали мне: «КОШЕК НЕЛЬЗЯ!»

А дело в том, что у меня упёртый характер; когда мне говорят «нельзя!», я сразу начинаю это делать. Я называю это эффектом пружины. Надо, кстати, попробовать это с качанием пресса, что ли, или с приседаниями…

И я продолжала тайком притаскивать домой котят и прятать их под кровать.

Причём меня очень удивляли экстрасенсорные способности мамы, когда она прямо с порога как-то понимала, что в доме запрещённое животное.

– Зоя, где кошка?!

– Нету, – смотрела я на неё честными опухшими глазами и вытирала сопли рукавом. И думала: «Да как она узнаёт-то? У неё что, рентгеновское зрение?»

В итоге пришлось смириться, но желание иметь кошку не проходило. И однажды я увидела объявление: «Продаём гипоаллергенную кошку. Очень активную, черепахового окраса».

Так у меня появилась Рыся, точнее, я у неё. Так вышло, что у Рысяши всегда очень недовольное лицо, и мы с ней сразу начали вести всякие забавные диалоги, где я была за обслуживающий персонал, а она – за важную капризную фифу:

– Ето щто, вода? Тьпуй, гадость. Ето што, диван? Он неудобни. Ето што, сосисощка? Давай сюда. Тьпуй, невкусни. А есть ещё?

– Ты так на меня смотришь, что мне начинает казаться, что за мной приедут серые толстые котики и заберут меня на перевоспитание, – говорю я ей.

– Пащиму неть, – моргает мне сразу двумя глазами кошка и хихикает. – Ты всё рамно тутова лишняя и защем.

Каждый раз, когда в пакете с кормом остаётся горсточка сушинок, моя кошка каким-то образом из своего круглого лица умудряется сделать вытянутое изумленное: «Што происходит? Беда, беда. Крушение мира, женщинов!»

Знаете, как у Врубеля Царевна-лебедь, вот такое лицо у кошечки получается. Изнутри светящееся экзистенциальным вопросом: «ГДЕ ЖРАТЬ?!»

Я, естественно, успокаиваю животное:

– Ничего не крушение. Мир на месте, там немножко всё попадало, как домино, но в целом терпимо.

– Человеческая женщинов, не ври мне. Апокалипсис, нету кушать!

– Щаз я пойду и куплю.

Тут кошечка проникается ко мне уважением:

– Прямо за дверь пойдёшь? Туда, где машины, мухов и птищки? Ты мой герой, женщинов.

– И вот я выхожу туда, где машины, мухов и птищки, и приношу корм. И даю его кошке. Она ест, и её лицо на глазах теряет врубелевские черты:

– Ты ходила в этот огромный и страшный мир, и это всё, что ты смогла мне оттудова добыть?! Тьху, никчёмни.

– И уходит.

– Торжественно неся перед собой идеальное пушистое презрительное лицо.

Тупление номер два

Я, Арефьева Зоя Владимировна, ликалепни женщинов 45 лет, рост 178, размер ноги все ещё 41, написала ету книгу в здравом уме и трезвой памяти. Ну почти, почти, хе-хе-хе.

Это не безграмотный язык, это всего лишь весёлая игра, в которую нравится играть взрослым и детям. Ето удивительни феномен, плюющи вот так хьпуй слюнями из рота на возраст, пол, образовани и прочие разлищия между читателями. Снащала, канешна, можыт не понравиться и даже ВОЗМУЩЕНИ!! Но проходит пара минут – и псё. Вы полностью ощаровани етим явлени под названи кошичкин язык.

Признаюсь, я не сама его пердумала, ничво не ново под луной, ето штота вроде синтеза смешных картинок и комментариев под моими постами. Арефьева не первоотрывашка, как бы ей етава ни хотелось. Арефьева просто взяла, перемешала всё ето и сказала: «Нате!» Етот язык мог бы быть вложен в рот любым персонажам, но в тот момент я писала про кошищек. Вощим, всё ето щастливая слущайность и бе-бе-бе.

Никто не призывает разговаривать так в реальной жизни, только если очень-очень захочется.

От етой книжки ваши дети не станут двоищниками и не разучатся говорить нормальни языком.

Напротив, они получать возможность передохнуть (сами поставьте ударение) от школьной нагрузки, перезагрузиться и с новыми силами нырнуть в учёбу и во всю ету жизнь.

И не только дети.

С большой радость именно взрослые вцепляются в ету книжку, ныряют в етот кошичкин мир с головой. Потовошто: ето безопасни место, гиде можна забыть, што ты взросли и серьёзни женщинов или мущинов. И што завтра тебе с утра опять на работу и ехать в метро, аптобуси, или, например, на динозавре, или даже пердодактиле, хе-хе-хе.

(Арефьева просто всегда ощень любит именно етот вид передвижени. Примеч. от ред.)

Почему эта книжка так нравится и взрослым, и детям, и дедушкам, и бабушкам?

Ответ простой. Помните, у Курта Воннегута были тральфамандорцы? Такие существа в виде пространственно-временного червя? Вот я считаю, что люди на них очень похожи. Мы с вами такой Уроборос, в нас есть и прошлое, и настоящее, и будущее, и мы у себя в голове передвигаемся поэтому Уроборосу, как гирька-измеритель на старых весах. Скачем в мыслях от детства к старости, от десяти лет к сорока и обратно. Изменяемся мы только внешне, а внутри нам столько лет, куда мы в этот момент мыслями прыгнули.

Я так часто прыгаю в детский период, что даже написала себе письмо «Ты в порядке!»:

«Когда страшно, когда устала, когда мечта кажется блестящей монеткой, укатившейся в щель, я оборачиваюсь и смотрю на себя в прошлом.

На неуклюжую очкастую девочку, которая лежит на самой вершине снежной горки, грызёт сосульку и смотрит на северное сияние в Норильске.

Под горкой вечная мерзлота, вокруг тундра, там белые медведи и карликовые берёзки и сверху Полярная звезда – мой суровый одноглазый ангел-хранитель.

Ради той девочки я делаю шаг вперёд. И ещё один. Её нельзя подвести.

Я смотрю на себя в прошлом и посылаю сигнал:

„Ты в порядке. Иди по моим следам".

Сигнал в прошлое проходит с трудом, кое-как просачиваясь сквозь мельчайшие дырочки пространства, и падает почти невидимыми снежинками на ресницы девочки. Она щурится, снежинки тают, и сквозь капельки девочка на мгновение видит яркий странный калейдоскоп. А потом бежит домой, смотреть по огромному телеку мультики.

Туда, на третий этаж дома, которого больше нет.

А потом я смотрю в будущее и ловлю сигнал:

„Ты в порядке. Иди по моим следам“.

Там седая женщина машет мне рукой.

Левой рукой я держу за руку ребёнка, правой – старуху. Я вожу хороводы с прошлым и будущим.

Я сама себе Уроборос.

Моё будущее улыбается, а прошлое грызёт сосульку».

Пусть и вы, мои любимые читатели, будете в порядке, пусть весь ваш пространственно-временной червь будет таким. Слово-подкова, нет иного.

Вощим, давайте постараемся, чтобы все наши тревоги унесли единороги, ладно?

Тупление номер три

Што же вас ждет в етой книжке? А вот што.

В этой книжке вас ждет версия «КОШИЩКИ. НАЩАЛО», как всё заверте…

В продолжени обязательно напишу про ваших любимых персонажей: Рагнарёка (того самого из розетки), Улитощку – хранителя хрекеров, хихиатра Кукушкина, но сейчас в ваших руках «с чиго всё нащалось». Прям ваще-ваще самое начало, самая первая кошичкина молекула.

Будет интересне, я вам клянусь. Аптор сам ржал истерщески, пока писял ету книщку. Соседи даже бились бащкой в стенку, чтоб я перестала, но потом поняли, что лучше присоедиться, чем найти способ перкратить ето бесконещни: «Хе-хе-хе-хе».

Теперь ваша очередь. Я бы на вашем месте сходила пописила перед чтением и вообще не пила гамнога жидкостей в процессе. Ну или наденьте резинови трусики, штоб, знащит, сухо в процессе.

Предупреждаю, возможно, я напишу ещё несколько версий про кошичкин тилипон, а может, и нет. Как пойдет. Просто в моей голове всегда одновременно разворчивается несколько версий, и все они мне нравятся.

Эта версия начинается так. Она написана очень сложным, почти научным языком, но вы всё равно поймёте, потому что у меня самые умные читатели в космоси. Готовы? Вы точно готовы? Кивните мне, если да.

Иииииии мы поехали!

Итак, как всё завертелось? А вот так.

Глава первая.
О начали всиво
В которой аптор наконец пытается перейти к основному повестованию.
Хотя у неё всё равно ничего не выйдет, потому что аптора всё время уносит ветром фантазий. Наверное, нужно в кармашек что-то тяжёлое положишь. Например, монетку.

Но сначала заглянем в Кошичкину циклопеди.

Краткая информациев из кошичкиной циклопеди

(Кошичкина циклопеди – это такая толстая-претолстая книжка, в которую мудри животнов записуют всё-всё-всё на свети. Может, там даже и про вас есть пару строщек, хоть вы и бестолощь, хе-хе-хе. Эсли такой книщкой дать по башке, то в глазов резко выклющается свет, становится темно и уютно, но лудще не нада.)

Так, теперь слюнявьте палец и листайте. Нам нужно найти главу с буквой «М». Там, где написано про мамащку, молоко, мурлыканье и мявканье. Нашли? Теперь ищем пра молекулов. Ето важни.

Пра молекулов

Из Кошичкиной циклопеди:

«Молекулов – ето такие маленьки-премаленьки крюжощки, квадратики, треугольнищки, а также дрюгие всяки-разни геометрищески штущки, из которых состоит наша Псиленная и ваще мы с вами. Вощим, Псиленная она как лего. Именно поетаму нада обращаться с собой очень-очень бережно и стараться не делать падени на пол! Во-пердых, иначе можно рассыпаться и потом придётся так лежать и арать, пока вас не соберут абратна.

Во-втордых, на ваши дурацки детальки может наступить дрюгая кошищка и сделать себе синяк на лапке.

В-третьих, бывали случаи, когда упавших кошичек собирали немножка неправильно, и они потом так и ходили с ушами на жёппи. А зощем уши на жёппи, када они там сопсем не нада, да?

Жили-были молекулов. Были они такие маленькие-премаленькие, и было их очень много. Стока много, что у них даже не было имен. Встретятся, бывало, две молекулов на улице, сразу посмотрят друг на друга скептищескими взглядами и подумают:

– Что за фигулька тут шастает? – думает первая молекула.

– Сама ты фигулька, – думает в ответ вторая молекула.

Тут главное спинами не поворачиваться, а то кто-то не выдержит и плюнет. Просто молекула очень эмоциональные существа и иногда прям с ног до головы друг друга заплёвывают. И это ещё до начала диалога.

Потом смолток начинается. Смолток – это не смоляной ток, как вы подумали, это «маленький разговорщик», так переводится с языка бикуклей и кукамберов.

– Драсти, молекула! – говорит одна из них.

– Забор покрасти! – очень вежливо отвечает ей другая.

– Хамка!

– Сама хамка!

Слово за слово начинается милый молекулярный массаж лица, иными словами мордобой. Ну, они вообще живчики и экстраверты эти молекулы, им палец в рот не клади.

Самая первая в мири кошичкина молекулов была хорошеньки-прехорошеньки. Такая, знаиш, сушками, фостиком и лапками. Сейчас она нам с вами расскажет про супь еволюциев.

Супь еволюциев

Гавным-гамно, када кошички ещё не вышли с миравого акиани, вокруг ничиво не было, только молекулов везде плавали и тритоны всякие. Вот так – бульк-бульк. Розови такие молекулов, и зелёны, и сини, и в крапинку, и в полосощку. Были ещё чёрни молекулов, тока все их дразнили:

– Вы щто, сдохлые?

– Мы не сдохлые! Мы крутые! Черни цвет самый сексуальни!

– А чо такие вонючи?

– Мы не вонючи!!!!

*на по башке, на*

И ходили такие в чёрни куртки кожани и на мотосикле дрын-дрын делали.

И были ети все молекулов ничьи. Каждый мог нагребсти себе скока нада и лепить себе нощки, рючки и хобот.

Мировой бульён ето называлось. Супь еволюци.

Ну и кошички там, значить, плавали, плавали, как хрюкадельки. Тока они были ещё не кошички, но уже как кошички. Пушисти, хаёшеньки, в купальных щяпощках и ластах. Некоторые даже в трюсиках, хотя ето было и не облизательно.

Всё молекулов по часовой стрелке в супи плывут, вот так: бульк-бульк-бульк, а кошички-молекулов тыгыдык против часовой делоют. Вот так: кьлуб-кьлуб-кьлуб.

Всё молекулов спать легли, а кошички-молекулов песни арут и в молекулярном лотошке шкряб-шкряб делоют.

Все молекулов утром просыпаются, а кругом срач, драны обои валяются и на ковре кто-то буэ сделол.

Вощим, возмутилися всё в миравом акеани и велели молекулов-кошичкам валить.

– А куда? – утощнили направление будущие ко шички.

– Да хоть куда! Вон на шушу валите.

– Смысли на шушу?! Мы ещё плавники не отрастили, а там нощки нада!

– Ето ваши проблемов.

– Вощим, плюнули будущие кошички, быстро евалюционировали, отбросили нафиг чехую и жабры и вышли нафиг на шушу.

– Так там всё и зародилось. Уже к вечеру на шуше появились динозявры, кафе и интернет. А теперь, кто в акиани остался, от зависти опухли.

– Пака.

Из Кошичкиной циклопеди:

«Динозявер – ето древни животное, страшне-престрашне, но милый. Ето назувается харизма, бери с него пример.

У одних динозяверов длинна шея, у дрюгих не очень. Были ещё динозяверы с маленьки лапками, и они даже не могли в носу поковыряться, представляешь? Вот ты не ценишь свою бжизнь, а здря. Скока у тебея плюсков в огранизме! Возьми и прямо щаз поковыряйся пальцем в носе. Прявда жы, здорова?

Динозяверы раньше были, а чичас нету, потовошто они стали все сдохлые. А пачиму? Потовошто раньше не было интернета и было скущна. Видишь, у тебя всё есть, а ты не ценишь, дюряк такой!»

Как завелись никчёмни

Гавным-гавно, когда кошички вышли на шушу с миравова океани, чёта стало у кошичек всё чесаться.

И тута чешется, и тама чешется, просто спасу нет.

Стали кошички об пальму чесаться. Пальма – ето такое дерево, на котором облезьяны растут. По версии никчёмни Дарвина, облезьяны – ето заготовки будущих никчёмни, но ето не тощно.

Чесались, чесались кошички, не помогает.

Стали кошички духами-декакалонами пшикатся, не помогает!

Даже хуже стало. Гамнолиями воняит и чешется. Да что ты будешь делать!

Самая главни кошичка, которая проКОТерь всего ссущева, тогда говорит:

– Ну псё. Придётся меха сжечь нафиг! Другова выхода я не вижу, товарищи кошички.

– Не-не-не, мы шубы жечь не согласные! – стали арать кошички. – Куда ето годится, шубы жечь!

Но некоторые не выдержали чесотки и сожгли. Так появились свинксы. Свинксы – ето лысы кошички, которые на сосищоски с лапками похожи.

Слава Ктулху, мимо проходил древни дедущка-мямонт, такой в чунечках и очочках. За пенсией шёл. Или по другим каким мямонтовым делам.

Видит – кошички плачут и чешутся, подошёл к ним и говорит:

– Кошички, вы бы помылися. А то у вас блохи завелися.

Обрадовались кошички, побежали к мировому аквариуму, стали лапки мыть, ушки мыть, жёппи мыть, вощим, всё помыли.

А блохи умные животнов! Фиг они утонули. Они евалюционировали в креветков и прощих морских щуществ.

Так в мировом акиани стало общежитие.

Такая вот сегодня история. А как кошички никчёмни завели, аптор Какарефьева пока не придумал.

Можыт, они облезьянов научили огонь разводить и щящлык делать. И один раз из щащлищной вышел перви никчёмни и сказал:

– Дратуйти.

Кактатак.

Евалюци пра фост

Почему кошички не отбросили фост в процеси евалюци. Абисняю.

Когда кошисков выперли из мирового акиани на шушу, все в акиани стали завидовать кошичкам и строить козни.

Потовошто шибко хорошо кошичкам на шуши было. И кафе, и динозяверы, и интернет бесплатни. Ой-люли, как хорошо кошичкам, как красиво!

*спеть три раза*

Тогда те, кто прописаны на мировом акиани были, написали СМСку динозяверам:

«Дарагие динозяверы! Пащиму кошичков не отбрасывают фост? В процесси евалюции положено всё от брасывать!

Ат каво ета смска, вы никада не узнаете и не пытайтесь.

Анонимные жители мирового акиани».

А динозявры доверщивы были. Пошли и спрашивают кошичков:

– А чо вы фост не выкидываити?

– А вы чо? – атвечают им кошички.

Динозявры такие:

– Ёшкин птеродактиль! Мы же тоже фост не выкинули! Вся евалюции кошичкам под фост.

– Не нада нам ничо под фост складувать! Ето не для етава!

Стали динозявры себе фост отрывать, а он не отрывается, крепко прилеплен, на герметик, штоли. Тянули-тянули, чуть не обкакались. Хотели пилощкой для нохтей пилить, но сильно щекотно было.

Пожалели кошички динозавров и говорят:

– Не нада отбрасывать то, что нужное! Смысел евалюции не в етам.

– А в чем он?

– У вас скока пальцев есть?

– Три есть.

– Сложите те, что по краям, вовнутрь, а средний пусть горизонтальни торщит. Теперь сфоткайти и пошлити ето анонимщикам.

Вощим, пришла жителям миравого акиани фотощка факущки. Потомушто смысел евалюци – не лезть в чужие дела. Особенно эсли ето дела кошичков. Пака.

Глава вторая.
Как Тьма познакомилась с Великой Кошью
(– Кто с кем познакомился?! А когда уже будет про Кошичкину полицию-то????)

– Минутощку! Не нада арать, а то я собьюсь и опять начну сначала, хе-хе-хе.

Не было в планах у Муроздания никакой Кошичкиной полиции. Ну, как не было… Сначала-то, конечно, не было. Сначала вообще ничего не было. Ни планет, ни Млечного пути, ни ветра, ни деревьев. Была только Тьма.

Не бойтесь, она была совершенно не страшная.

И даже не очень чёрная. Местами во Тьме мелькали крохотные разноцветные искорки, щекотали друг друга и хихикали. До начала Миров вообще все постоянно хихикали, это уж потом мода на серьёзные морды пошла. Вы бы, кстати, не увлекались, а то навсегда можно с такой физиономией остаться.

Тьме было немножко скучно тусить одной в беконечности, между «Нифига ещё нет» и «А всё, Конец Всего, пака». Тьма честно пыталась себя как-то занять, но занятий было мало.

Можно было только ковыряться пальцем в носу и пыхтеть. Проковыряв себя чуть ли не насквозь, Тьма взмолилась:

– Пусть будет хоть что-нибудь!

– А что? – спросили откуда-то сверху.

Никто не знал, что там было, но потрындеть они страшно любили. Вообще им не положено разговаривать, но иногда Они не выдерживают и начинают общаться. Если с вами такое случится, вы не теряйтесь и титьки долго не мните. Сразу говорите своё имя и просите на Новый год подарить катер или хотя бы верталёт. Или хотя бы шапку-невидимку. Я вот себе выпросила сапоги-скороходы, бегаю в них по презентазиям, очень удобные. Размер, правда, не мой, 46. Так что мои ноги болтаются в них, как соломинки в стакане. Иногда я даже выпадаю нечаянно.

Так что, неожиданно услышав голос, Тьма растерялась. Тысячи, тысячи лет она разговаривала сама с собой и тут вдруг – на тебе!

– Так чего надо-то? – снова поинтересовались сверху.

– Я откуда знаю! – возмутилась Тьма. – А ты кто?

– Секретик, – хитро сказали сверху.

– Что за таинственность?! Слушай, Секретик, я задолбалась от одиночества и скуки. Мне пофиг, кто ты и что ты сделаешь, но ДАВАЙ БЫСТРЕЕ!

Вообще пофиг? – почесали башку сверху.

Тьма кивнула.

– Я не слышу. Так да или нет?

– Я киваю! – ответила Тьма, удивляясь такой непонятливости.

– То есть это да?

– Да.

– Ок, – сказали сверху. – Сеанс связи окончен.

Потом раздалось бормотание: «Опять ты?», тихий скрип, как будто открылась старая-престарая дверь. (А она и открылась, только т-с-с-с, об этом позже.)

– Ну заходи, – обратился к кому-то Секретик, который сидит наверху.

В ответ было лишь холодное безразличие и презрение. И даже, знаете, немножка такого: «Бе-бе-бе».

– Ты будешь заходить или нет? Зачем тогда надо было так орать? – снова раздался голос Секретика. Голос был уже напряжённый и становился местами противным.

В ответ только равнодушно смотрели и молчали. Типа: «Ти кто такой?»

– ДА ЗАЙДИ ТЫ УЖЕ!!! – психанул Секретик, пропихнул кого-то ногой в дверь, потом захлопнул её и замолчал.

– М-р-р-р? – недовольно спросило что-то. – М-р-р-р-р?!

Надо сказать, это было очень-преочень многозначительное «м-р-р-р-р». В нем было и: «И какого фига??!», и: «Как ты ваще смеешь?!», и: «Ты об этом пожалеешь!» И даже: «Прощайся с ногой!»

Но господин Секретик, тот самый который сидит где-то наверху и иногда вступает в диалог, был тёртый калач. Он не стал препираться, просто сразу куда-то испарился по своим делам. А дел у таких, как он, ВОТ СТОКА. Ну, вы сами понимаете. Кивните, если да.

Тьма внимательно слушала всё это, а потом почувствовала, что по ней топчутся мягкие лапки.

– А ты кто? – спросила Тьма, радуясь новым ощущениям. Всё-таки, когда по тебе топчутся, это гораздо веселее, чем ковыряться пальцем в носу.

– Мря-я-я-я, – ответил кто-то и потерся теплым боком об бок Тьмы.

Ну, Мря так Мря, – согласилась Тьма. – Давай дружить.

А никакая это была не Мря. Хотя потом поздно было доказывать обратное. Это была (в этом месте нужна торжественная барабанная дробь) Великая Кош.

Далее с её слов:

– Дело было так. Я гуляла по Вселенной в поисках перключени. Всем известно, что, чтобы найти перключени, нужно найти одну из Магических Дверей и начать под ней арать. Чем громче арешь, тем быстрее Дверь акроется, хе-хе-хе. Я немножко поорала, и вот я здесь, здрасте.

Но сейчас самое время вернемся к тому месту, когда появилась Великая Кош и попытаемся выяснить: «Ти хто ваще такая?»

Из Кошичкиной циклопеди:

«Великая Кош – самое-пресамое первое ликалепни животное, самая первая кошка в мире, Галактике, ваще везде, покровительница земных кошек и вообще всех кошек, которые есть в космоси или там, например, в паралельновых мирах. Все эти Бастет и прочие были потом, очень-очень-очень потом. Никчёмни, запомните порядок.

1. чала самосотворилась кошичкина молекула.

2. ом откуда-то припёрлась Великая Кош.

3. Потом возникло ваще все остальные, хе-хе-хе.

Немножко кошичкиного фольклора:

«Кош, Кош, Перекош, Великая Кош! Приди к нам скорее, всё лапкой потрожь. Ничво не кусай, ничво не роняй, только немножка своего ликалепи нам дай.

(Повторить три раза, стоя на четвереньках и выгнув спину дугой.)

В левом глазу Великой Коши Тёмный мир, в правом глазу Светлый.

Мягки лапы Великой Коши, поступь её бесшумна, желания её закон.

На боку у Великой Коши серебряная шерстинка, исполняющая желания, но ето тс-с-с-с-с!

Кто обидит Великую Кош, тому сразу капец и пака».