000
ОтложитьЧитал
Охотник и колдунья.
Васька уже больше двух часов сидела на скамейке, поджав неудобно ноги, у свежей могилы, и все мысли ее были вразброд. Как ей жить одной она не понимала, вчера были похороны, а сказать что важное и нужное она не смогла, не нашла слов. Она долго стояла у гроба и не понимала, что лежащая женщина в гробу имеет, какое то отношение к маме Гали. Осенний порыв ветра заставил ее сжаться от холода и сырости. Ветер колючий влажный пробирал до костей, и при каждом порыве сыпал на нее мокрой желтой листвой, упрямо гнал ее домой. Васька закуталась, еще раз перемотала шарф, чтобы закрыл шею плотнее. Даже в шапочке и капюшоне уши замерзли, а щеки и нос горели от ветра, но уходить она не хотела, дома было еще тоскливей. Мама Галя умерла неожиданно, ведь здорова совсем была, никогда не болела и выглядела всегда моложе своего возраста. Васька даже не думала, что вот так может быть, неожиданная нелепая смерть,– как будто смерть ждет кто то. Как так может быть, что сердце просто остановилось, безо всяких причин и боли, просто остановилось здоровое еще сердце. Она помнила недоумение старенького врача патологоанатома, он просто развел руками, пробормотав тихо.
– Нелепая смерть, она здорова была, может, понервничала, да вот так и вышло, бывает, мы не всегда понимаем причины.
Васька злилась, как так бывает, она и сама была медиком, медсестрой, закончила колледж и работала пока в поликлинике рядом с домом. И теперь переживала и – за того, что не заметила ничего, недоглядела. Мама Галя была приемной матерью Васьки, но жили они вдвоем дружно и спокойно, и казалось всегда так и будет. Васька совсем замерзла и нужно уже идти домой, она усмехнулась про себя, – не домой, в съемную квартиру. Они с мамой Галей так и не успели переехать в свой дом. Мама Галя часто переезжала и вся Васькина жизнь это череда чужих квартир, запахов и городов. Сколько они проехали этих городов и не сосчитать, в памяти Васьки, они сливались в одну какую – то бесконечную ленту, похожие улицы, похожие дома, школы, магазины. Раньше ее это устраивало, привыкла что ли, а теперь так не хотелось идти в пустую чужую квартиру, неуютную, необжитую. Васька, встала, но так замерзла, что ноги не слушались, она озябшими красными руками поправила шуршащий от порывов ветра пластиковый венок сдвинутый ветром, погладила свежий холмик земли.
– Ты прости, что надоедаю тебе мама Галя, но можно я еще завтра приду, – тихо проговорила она, – знаю, что глупо обращаться к тебе, и ты уже ушла, но я пока совсем не знаю, что мне делать. – Может, хоть как то мне намекнешь, знак дашь.
Но в ответ только порывы ветра и шуршание прелой листвы, да металлический отзвук от оградок и венков на кладбище.
Ветер снова больно укусил ее и погнал с кладбища, Васька шла, и ей казалось, что он ей шепчет,– Хватит, уходи, не место тебе здесь, не тревожь покой спящих здесь людей, уходи.
Васька уже у выхода оглянулась, ей показалось, что у могилы мамы Гали кто – то стоит, она испуганно вскрикнула, а нет, тут же поняла, это кустарник ветер шевелит, а уже сумерки, вот ей и кажется всякое. Похороны были вчера, и Ваське пришлось побегать, отвлекаясь на какие то вопросы, что то решать, суетиться, подписывать какие то бумаги. А на кладбище она смотрела, как бы со стороны на то действо не совсем понятное ей, все не могла поверить, что единственно близкого человека больше нет, и она осталась совсем одна. Народу на поминках было немного, только с работы мамы Гали пара человек, да соседки по подъезду и те пришли просто из любопытства. А Васька так и не смогла попрощаться, не нашла слов, и слез то не было, все застыло в ней тугим комком и никак не получалось ей от него избавиться. Она осталась одна одинешенька, и что ей делать, когда больше нет ни одного близкого человека рядом.
Васька, хоть на остановке долго не мерзла, только подошла так сразу, и автобус пришел, пустой как ни странно. На кладбище то она ехала в такой толчее, что удивилась, почему у кладбища сошло так много людей, и куда они все идут. Уже подойдя к своему дому, она привычно глянула на темные окна и расстроилась, никто ее не ждет. Она привыкла, идя с работы поглядывать на освещенное окно в кухне, и знать, что мама Галя ждет ее с нехитрым ужином. Васька поднялась и вошла в квартиру, ее морозило и казалось, что в доме сыро и холодно и пахнет странно ладаном и какими – то благовониями, – сладким запахом смерти и тлена. А ведь маму Галю хоронили из морга, почему же дома пахнет так смертью. Есть ей совсем не хотелось, она подумала, что неплохо бы хотя бы чаю горячего выпить, но одной на кухне сидеть не хотелось. Она закуталась в плед и уселась на диван, пытаясь согреться, серая хмарь в голове крутилась, мешала думать. Васька вдруг стала вспоминать, как она познакомилась с мамой Галей. Странно, что это ей никогда не приходило в голову. Васька себя помнила с двенадцати лет, да вот так сразу же. Что было с ней до этого до сих пор скрыто от нее белой снежной пеленой. Первые впечатления она открывает глаза, все вокруг белое и почему то сразу Васька понимает, что она в больнице. Откуда она это знает непонятно, но она уверенна, что она в больнице и хоть не видит себя всю, понимает, что она вся в бинтах, в гипсе, вернее голова в бинтах, а руки, ноги в гипсе и все тело затекло и неподвижно. И первые мысли, что если ее так замотали, значить, она попала в аварию, но ей не больно, просто неприятно и неудобно. Она, пытается вспомнить, что произошло, но не помнит этого совершенно. Врач заходит в палату и спрашивает, как ее зовут и где у нее болит. Она смотрит на него и понимает его, но свое имя она не помнит совсем. И вдруг понимает, что память ее странно избирательна. И это странно так странно и непонятно, что она пугается, как такое может быть, ведь она знает, что учиться в седьмом классе, а где? Почему она не помнит, ни дом, ни родных, ни школу. И кто ее одноклассники, учителя? Но ведь и она тоже, откуда то взялась, и у нее должны быть родители, но при любых попытках вспомнить, перед глазами встает метель и сразу запах снега и мороза заполняет палату,– и Васька засыпает. Снова открыв глаза, Васька видит несколько фигур в белом, это врачи догадывается она, и их сегодня много. Они осматривают ее, теребят, светят лампой в глаза, спрашивают. На что то она отвечает, что то не понимает, она может поддерживать разговор, но, она не знает кто такая и кто ее родители. Почему то ее это беспокоит, она даже повторяет сипло сорванным голосом,– ро – ди – те – ли, тщательно по слогам проговаривая, надеясь представить их, но ничего не получается, это просто слово и никаких эмоций у нее не возникает. А ее об этом настойчиво расспрашивают сначала врачи, затем, два милиционера в форме. Милиционеры уже злятся на нее и даже кричат, почему то думая, что она над ними издевается или обманывает их. У Васьки выступают слезы на глазах и ее оставляют в покое, ненадолго. Затем приходит еще, какой то доктор, и он пытается показывать ей какие – то картинки, задает много вопросов, она отвечает, но ее ответы не устраивают ни доктора, ни милиционеров которые сидят тут же в уголке палаты и пытаются постоянно вмешаться в разговор с врачом. Васька устала и больше не может говорить и доктор оставляет ее в покое, он тихо разговаривает с милиционерами, а Васька, почему то слышит все четко, как будто они кричат, но многое из их разговоров не понимает. Доктор говорит очень раздраженно, устало.
– Так бывает после таких аварий, у нее шок и частичная амнезия, и когда к ней вернется память, я не знаю, и никто этого не знает. – Может и никогда, мозг штука непонятная и до конца он не изучен.
Милиционеры же в два голоса говорят, что она свидетельница убийства и нужно заставить ее все вспомнить, что бы раскрыть это жуткое убийство по горячим следам, а если время будет утеряно, будет еще один висяк. Когда они ушли, Васька попыталась по полочкам разложить, то, что она услышала в более или менее связный рассказ. Получается что документы, которые нашли у разбитой машины, паспорта родителей и ее метрика оказались хоть и настоящими, но явно купленными. Таких людей нигде не существовало, и кто они и откуда милиция не смогла узнать, несмотря на многочисленные запросы по стране и проверки по отпечаткам пальцев. Родители с ребенком приехали в этот южный город буквально несколько дней назад, жили на съемной квартире и собирались купить дом, вот и все что удалось узнать милиционером в ходе оперативной работы. В день аварии они как раз то и ехали на заключительную сделку с деньгами. Но кто – то их решил видимо ограбить, и устроил ловушку на дороге, криминалисты нашли замаскированный брусок с забитыми гвоздями, который оказался под колесом машины. Когда машина слетела в кювет, Ваську вынесло через лобовое стекло далеко от машины, и спасло ее только приземление в огромный мягкий сугроб, но милиционеры считали, что она видела всю сцену убийства и может описать грабителей. Васька пыталась представить все это наяву, но все сразу же у нее поплыло перед глазами, голова закружилась, а в голове поселилась серая хмарь. Серая хмарь в мозгу не давала думать и блокировала все ее воспоминания. Васька не знала, сколько прошло времени, она открыла глаза и увидела склонившуюся над ней незнакомую женщину, которая ей что – то говорила, настойчиво привлекая ее внимание. Васька сонно заморгала глазами и вдруг стала слышать, что ей говорит незнакомка, но немного странно, у женщины открывался рот, а звуки долетали для ушей Васьки с небольшой задержкой. Да и незнакомка была странной, худая дерганная, вроде симпатичная, но что – то в ее лице пугало Ваську.
– Тебя зовут Василиса Петренкова, а меня ты теперь зови мамой Галей, я скоро оформлю на тебя документы и заберу отсюда. – Твои родители погибли, но я тебя не брошу и заберу, ты все поняла?
Васька, наконец, поняла, что ей говорит незнакомка, – мама Галя, какая мама Галя, откуда она взялась, – но думать стало снова тяжело. Василиса пыталась махнуть головой и спросить, уточнить, но снова провались не в сон даже, а просто, в какой то серый кисель. Следующее воспоминание как ее везут на каталке в рентген кабинет и снова мелькают вокруг нее белые халаты, лиц она не видит, только слышит их возбужденные споры.
– У этой девочки невероятная регенерация, все кости срослись, а ведь она вся была переломанная, и ей лежать так – то еще долго.
– Как мы ее выпишем, ее бы еще понаблюдать нужно, и с головой у нее не все в порядке.
Женский голос возразил,– Такое бывает, толку то ей от этой регенерации, она изуродована, забыли, как мы ей лицо собирали, она же головой стекло лобовое вынесла, чудо что выжила.
– Поэтому и не помнит ничего, но нас это коллеги уже не касается, мы ее вылечили и ее завтра заберут.
– А лечением ее головы займется другой врач, она и так занимает платную палату, конечно с оплатой все хорошо, но сами знаете как туго у нас с местами в отделении.
Василиса вспомнила, как она вся чесалась, когда ей сняли гипс, а потом ей стали снимать бинты с головы и медсестра, разматывая аккуратно длинные посеревшие ленты, глядела на Васькино лицо испуганно, полу отвернувшись и брезгливо поджимая губы. Затем явно дрожащими руками обрабатывала перекисью шрамы, которые у Васьки тоже чесались нестерпимо. Из процедурного кабинета ее забрала мама Галя и молча заведя в палату, стала одевать сама, как маленькую, и также молча вывела из больницы. За территорией больницы мама Галя усадила Ваську в машину и привезла, куда – то на окраину города, в небольшой многоквартирный двух этажный дом, и там завела в крохотную однокомнатную квартиру.
– Мы здесь до завтра Васька, утром уедем отсюда, тихо и ровно стала говорить мама Галя. – Я купила тебе одежду, иди, раздевайся, я сама тебя помою, и не чешись ты, после ванны у тебя все пройдет.
Пока Васька непослушными пальцами снимала одежду, мама Галя готовила ванну, дверь была открыта и мама Галя курсировала между кухней и ванной комнатой, нося какие то пузырьки, чашечки, и что то по очереди выливала в набирающуюся ванну, то шепча, то напевая, но слов Васька как не прислушивалась, разобрать не могла. Васька заглянула на кухню, на столе в ряд стояли пузырьки и плошки в ряд, и мама Галя их брала в определенном порядке, а уже использованные кидала в мусорное ведро у стола. Странно Васька слушалась маму Галю беспрекословно и ни разу даже не попыталась ей возразить или что ей сказать. Раздетая она подошла к большому зеркалу в прихожей, – незнакомая девочка с лысой головой возникла перед ней, на лице видны только глаза, а все лицо в шрамах, наползающих друг на друга. Васька поежилась, какая же она уродина, но почему то переживать не стала. Мама Галя заметив у зеркала Ваську, сердито рывком дернула ее в ванну.
В ванной мама Галя долго терла Ваську мочалкой также что – то, беспрестанно шепча, а на лицо наложила ей, что то вроде вонючей маски. Все лицо щипало, кололо и жгло, но Васька терпела, точно зная, что так надо. Когда мытье закончилось, а маску с лица смыли, Васька почувствовала облегчение, нигде ничего не болело и главное не зудело, только кожа на лице немного тянула и пощипывала. Мама Галя усадила Ваську за стол и стала кормить, сама же сев напротив долго рассматривала сидящую девочку с какой – то затаенной тоской, а потом как бы нехотя стала говорить.
– Не знаю, смогу ли я тебя полюбить, но не обижу, я виновата во всем и ничего, уже не исправить, что натворила, но рада, что ты выжила. – Думаю, мы с тобой свыкнемся, родных у нас с тобой нет, так что привыкай. – Да и без меня тебе никак не выжить, а я тоже потеряв тебя, погибну, так вдвоем может и сможем, что наладить новое.
И снова Васька ничего не сказала, воспринимала все, что с ней происходит как должное, не пытаясь вникнуть в слова мамы Гали.
Васька очнулась от воспоминаний и заходила по комнате, надо же никогда она об этом не думала, а тут вся их жизнь с мамой Галей встала перед ней ярко и подробно, как будто вчера все было. А затем они стали часто переезжать, город за городом, и они нигде не задерживались надолго, как будто убегали от чего то. Да именно убегали, несмотря на постоянные переезды, Васька училась хорошо, но с одноклассниками не дружила, не успевала, как то они с мамой Галей за учебный год ухитрились сменить три школы.
Но, несмотря на это Васька училась на одни пятерки, – Светлая голова у тебя,– сказал ей кто – то из учителей, а где и в каком городе она уже не помнила.
Как и лица того учителя, Васька как не старалась, а вспомнить не могла. Все ее недолгие знакомые сливались в одно серое меняющееся лицо. Как – то раз они задержались в одном месте, непривычно долго и Васька заметила, что за ней несколько дней ходит какой – то старик. Она бы его и не заметила, но загляделась на что – то, и выронила пакет из рук, а поднимая его, увидела испуганный пристальный взгляд старика, и как он отвернулся торопливо. Позже уже сидя в классе на уроке, она снова увидела старика, выглядывающего и-за школьного забора и разглядывающего окна классов. И уже после уроков, заходя в подъезд дома, она снова увидела знакомый силуэт старика, прячущегося за гаражами. Она рассказала об этом маме Гале как шутку в тот же вечер, а та вдруг побледнела и торопливо ушла в комнату, а на другой день пришла за ней в школу, закутавшись в шарф, так что ее было и не узнать и в новом плаще. Она забрала Ваську из школы прямо во время уроков, и без объяснений вывела ее как то торопливо суетно, через черный ход. Там их уже ждало такси, где уже лежали собранные вещи, и долгая дорога в очередной чужой город и съемную квартиру. Надо же и ведь Ваську никогда это не удивляло, и она не спрашивала маму Галю от кого они бегут постоянно, а ведь должна была. Васька же разумный человек, в меру любопытный. Почему же она никогда не задавала никаких вопросов маме Гале. Мама Галя говорила, сначала ей говорила, что она экономист и работа у нее командировочная, но разве такое бывает. Экономисты обычно сидят в кабинетах, и какие у них могут быть командировки по всей стране. Но время шло, и Васька почти на одни пятерки закончила, школу, она конечно должна была получить золотую медаль, но учителя посовещались и решили что для такой часто переезжающей девочки это роскошь, может у нее где – то пробелы в знаниях, а они так рисковать не могут. Васька не переживала, медаль ее не волновала совершенно, а мама Галя немного грустно сказала.
– В этой школе ты бы ее все равно не получила, у директрисы племянница как раз тоже с тобой школу заканчивала и она ее и получила, а тебя просто занизили. – Да и пусть их, все равно ты лучше умнее и красивей.
Особой красавицей Васька себя не считала, и, кстати, ведь у нее нет ни одного шрама, ни на теле, и на лице. Васька стала припоминать, когда они исчезли, но вспомнить не смогла. Но процесс был быстрым, Васька часто ощупывала лицо, стараясь не подходить лишний раз к зеркалу и заметила что шрамы быстро рассасываются, истончаются, а потом как то она провела руками по лицу и не нашла ни одного на ощупь. Не поверила, подбежала к зеркалу и немного опешила, кожа на лице была ровной и гладкой, да и лицо было симпатичным, и именно тогда Васька стала привыкать к своей новой внешности. Она ведь тоже не помнила, как она выглядела раньше, и отражение в зеркале для нее долго было встречей с незнакомкой. Это же удивительно и Васька, подойдя к зеркалу, стала себя рассматривать и вспоминать, что же было дальше. Ваську в больнице остригли на лысо, а когда волосы отросли, они были белыми и густыми, торчали ежиком во все стороны. Да, да именно белыми, Ваську часто ругали за то, что она их красит, но такого никогда не было, она вообще никогда не пользовалась косметикой. Волосы Васька всегда заплетала тугой не длинной косой до лопаток. В старших классах все девчонки вспомнила Васька, ходили с распущенными волосами и постоянно подзуживали ее за косу.
– Ты чего как маленькая все с косой ходишь,– доводили они ее, – ты еще бантики заплети.
Васька молча отворачивалась и не вступала в споры, с косой ей было удобней, чем с распущенными и вечно цепляющимися за все волосами. А ведь при белых волосах у нее тонкие темные брови и карие глаза. Кожа, как и у всех блондинок у Васьки была бледной, а вот глаза яркими, темными и выделялись непривычно темными длинными ресницами. Россыпь золотистых веснушек на носу и почему то на плечах и груди. Да она симпатичная, но обычная и фигура у нее стандартная и рост средний. Васька, считала себя обычной девчонкой, неяркой, – таких вокруг море. А может она никогда не заморачивалась своей внешностью. Ведь за ней пытались ухаживать и одноклассники, затем однокурсники, но Васька шарахалась от кавалеров как черт от ладана. Они ей казались совсем глупыми, и какими до недозрелыми что ли. А так что бы ей кто – то понравился, такого еще не было,– и Васька на эту тему никогда не переживала. В этом городе на русском севере они задержались непривычно надолго. Васька после школы пошла в мед колледж, хотя женщина, которая принимала ее документы, уговаривала ее пойти в мединститут.
– Ну, зачем тебе с такими оценками колледж, уговаривала она, если ты можешь сразу же высшее образование получить.
Но Васька впервые в жизни уперлась носом, и молча, не смотря на уговоры, заполнила документы и естественно поступила. Закончила колледж естественно с красным дипломом, и пошла, работать в ближайшую к дому поликлинику, хотя ее, куда только не звали. Васька оказалась умелой и спокойной сестрой, ее любили больные и врачи, но она умела от них всех держать дистанцию. Тем более мама Галя говорила, что они скоро уедут в спокойное место и уже осядут надолго, но где это спокойное место Васька тоже, почему то не спрашивала. Ну да ведь за квартиру заплачено до конца следующего месяца, а потом они планировали уехать, и что теперь делать Ваське одной, она не понимала. Оставаться она здесь точно не будет, сейчас у Васьки короткий отпуск, хоть она недавно работает, но неделю на похороны и оформление всех бумаг ей дали сразу без лишних вопросов. Завтра, наверное, если найдет силы, она сходит на работу и напишет заявление на увольнение, а что будет дальше, пока она не загадывала. Как то незаметно для себя Васька уснула беспокойным кошмарным сном. Кто то во сне за ней бегал, что – то вокруг нее происходило очень важное, и она все пыталась рассмотреть какие – то бумаги, хотя она понимала, что это все происходит с ней во сне, и знала, что когда проснется, все забудет. Но никак не могла открыть глаза, и из этого странного состояния ее вырвал громкий резкий телефонный звонок. Кажется, вот только уснула, а схватив телефон, Васька увидела, что уже десять утра и номер странный, другого региона. Ей и так- то редко кто звонил, коллеги по необходимости да мама Галя.
В сердце снова кольнуло болью утраты, и Васька быстро спросила,– Да я слушаю.
В трубке раздался приятный мужской голос,– Мне нужна Василиса Петренкова, как бы мне ее услышать.
– Это я, – ответила Васька,– кто вы и чего хотите?
– Ох, простите Василиса, очень вам сочувствую с потерей близкого человека, но нам нужно обязательно увидеться. – Я юрист и зовут меня Павел Петрович, я вел все дела вашей матери, вам нужно ко мне приехать и принять наследство.
– Наследство,– удивилась Васька,– мама оставила наследство, мне она ничего не говорила. – Возможно, просто не успела, смерть ведь была неожиданной, но, тем не менее, вам нужно приехать в Тамбов, записывайте адрес и прийти ко мне в контору все оформить.
– В Тамбов, – снова удивилась Васька.
– Да, да, – уже явно поторапливая ее, отвечал Павел Петрович,– записывайте адрес, и я вас жду. – Надеюсь, вам хватит недели закрыть все дела в вашем городе и доехать к нам в Тамбов.
Положив трубку, Васька задумалась, возможно, там и есть тихое место, куда они собирались с мамой Галей и ей теперь есть куда ехать. Деньги на дорогу были, и откладывать поездку смысла тоже не было. Здесь ее ничто не держало, а там хоть может какая – то ясность появится. Васька быстро оформила увольнение, отпускать ее не хотели, но Васька сказала, что хочет уехать после смерти матери к родным, здесь ей тяжело находиться, все напоминает о тяжелой утрате. И на работе хоть и со скрипом, но задерживать ее не стали, даже на две обязательных недели отработки. Да и поступить так с ней они не могли, Васька была безотказной, и переработанных смен у нее за короткий срок работы, было уже на месяц. Даже вещи у них были уже собраны, они с мамой Галей ими и не обрастали никогда, только все самое необходимое было у них всегда. Ваське только пришлось перебрать уже упакованные вещи мамы Гали, и как их ей не было жаль, таскать с собой их смысла не было. Она только переложила их, надеясь, что ни будь найти, какие, то бумаги или письма, которые бы прояснили, чем мама Галя занималась. Но ничего не найдя Васька аккуратно сложила вещи в пакеты, вынесла из дома и оставила рядом с помойкой, вдруг кому подойдут,– вещи то хорошие. Перед отъездом снова сходила на кладбище, убрала могилку, обещая себе приехать весной и поставить памятник. В ее жизни появилась цель, и она уже посидев немного и все рассказав маме Гале по привычке, впервые спокойно ушла с кладбища, не оглядываясь. Васька выбрала самую длинную дорогу до Тамбова, решив, что пока едет, может, приведет в порядок мысли и все вспомнит. Она чувствовала себя, как будто она только просыпается, серая хмарь в голове, жившая в ней все эти годы стала вдруг рассеиваться, и Васька с удивлением вспоминала их совместную жизнь с мамой Галей. Картинки наслаивались, наваливались друг на друга, а Васька пока только все пыталась рассортировать все в своей голове, не обдумывая. Васька приехала в Тамбов днем, прошлась неторопливо по городу, разминая затекшие ноги, подышала свободно, в автобусе ей постоянно не хватало воздуха, и, не откладывая, остановила такси и назвала адрес. Оказалось, что офис Павла Петровича находиться не в центре как она, почему то предполагала, а на окраине города в небольшом каменном четырех этажном здании. Вход был с подъезда со двора, и офис занимал весь этаж. Васька, зачем то посмотрела в пролет лестницы, дальше шли обычные квартиры, и решительно открыла дверь. Павел Петрович тоже оказался на месте, внутри офиса все было просто, чистенько, казенно и скучно. Вошедшую Василину встретила молоденькая секретарша, вежливо спросила к кому, она и по какому поводу, попросив подождать минутку, ушла за массивную дверь за ее спиной. Выйдя пригласила Василину войти, та немножко растерялась, но вздохнув, решила все пройти до конца и точно все узнать про завещание. Павел Петрович оказался почти молодым человеком лет тридцати пяти примерно, но уже с намечающейся лысиной в темных волосах и небольшим брюшком, которое пока скрывал хорошо пошитый строгий костюм. На Ваську, юрист глянул с интересом, внешность клиентки ему явно понравилась, – но документы проверил тщательно, не торопясь. Долго вокруг и около, ходить не стал, перейдя сразу к делу.
– Ваша приемная мама Галина Степановна Катаева, была у меня с месяц назад, и составила необычное завещание, ну как необычное, она предупредила, что меня сразу известят в случае ее смерти, а выглядела она цветущей и полной сил женщиной. – Поэтому- то я ее сразу и запомнил, и вот через пару недель всего после ее обращения,– он печально дежурно вздохнул. – Мне позвонили, сообщили о смерти Галины Катаевой, и это все выглядело странно, ведь как говорил уже, я видел ее здоровой и недавно.
– Кто позвонил?– сразу же уцепилась в его слова Васька.
– Женщина, была точно, не назвалась по имени, а представилась дальней родственницей Галины Степановны. – Я сразу же позвонил в ваш город, проверил информацию и связался с вами.
Васька вспомнила, что мама Галя действительно месяц назад уезжала на несколько дней, делала она так часто, сколько ее помнила девушка. Васька всегда была самостоятельной и мама Галя спокойно оставляла ее одну на несколько дней или даже пару недель, и всегда говорила, что это нужно по работе.
А юрист продолжал,– Вам Галина Степановна оставила домик в Березовке, это село в районе города Морши. – Село большое развитое, городского типа. – Домик, судя по документам небольшой, но свое жилье есть свое, он уже изначально был оформлен на вас. – Моя же задача, известить вас о его существовании, отдать документы и ключи и ответить на любые вопросы по вашей собственности – Также она оставила вам неплохой счет в банке, весьма неплохой, и он тоже оформлен на вас. – Я же, как уже сказал, должен ввести вас в курс дела и все документы вам передать, она даже за все мои услуги заплатила заранее. – Поэтому вот вы здесь теперь распишетесь в получение, возьмете все документы и можете отправляться владеть домом, думаю, вы сегодня вполне успеете добраться в Березовку с северного автовокзала. – Еже ли, вам понадобятся мои услуги, всегда буду рад вас видеть. – Вот вам моя визитка, а пока прошу меня извинить, скоро у меня по записи клиент придет, и я вынужден с вами попрощаться.
Васька слегка ошеломленно подписала все, что от нее требуется, взяла визитку попрощавшись, вышла из кабинета, решив сразу же ехать в неведомую Березовку. Странно, размышляла она по дороге на вокзал, мы с мамой Галей всегда жили в городах, а тихое местечко она выбрала нам в деревне. Но другого жилья у нее все равно нет, так что попробует пока пожить там, переехать всегда успеется, да и надоело уже Василисе кочевать по чужим углам, может она еще приживется в этой неведомой Березовке. На вокзале она быстро выяснила, в каком направление и на какой автобус ей надо, взяла билет, и поехала, чувствуя себя так, как будто она спит и все никак не может проснуться. Ехать до Березовки пришлось почти полтора часа, и Василиса устала, слишком много информации свалилось на нее за эти пару недель. Автобус высадил ее на обочине дороги и уехал дальше, а Васька стала осматриваться, куда же ей теперь идти, вокруг поля и лес. Отойдя от остановки, она увидела грунтовую дорогу, куда – то вдаль и пошла по ней, надеясь, что идет правильно. Через полчаса ходьбы примерно, она увидела очертания большого села, воодушевилась и прибавила ходу. Уже темнело, и местные красоты она не рассматривала, мечтая быстрее добраться до своего домика, поесть и уснуть. Она даже не купила ничего из еды по дороге, а в селе какие магазины вечером, придется спать голодной, но хоть в своем доме. В селе было пустынно, и Васька совсем отчаялась уже, ну как ей узнать, где этот домик то находиться, как увидела женщину, выходящую из проулка, и рванула бегом к ней. А то еще попадутся ли прохожие в этом пустынном селе. Поздоровалась и спросила, как ей найти дом пять на зеленой улице. Селянка не стала ее мучить с расспросами, а объяснила все просто, показав направление и посмотрев на ее измученное лицо добавила.
– Тут совсем недалеко, вы быстро дойдете.
Васька поблагодарила селянку, и из последних сил припустила к своему дому, – тут и правда оказалось совсем рядом. Ключи ей тоже отдал юрист и вот теперь стоя у нарядной калитки, Васька из связки стала искать нужный ключ,– ключей было много и все разные. Неизвестно, сколько бы она еще мучилась, но на шум выглянула из дома рядом соседка, и, обращаясь к Ваське строго сказала.
– Девушка, Галины нет дома и не нужно лезть в ее дом.
Васька оглянулась, невысокая худенькая женщина строго поглядывала на нее в щелку своей калитки.
– Галина Степановна умерла, а я ее дочка Василина, первый раз здесь и никак с ключами не разберусь, – быстро проговорила Васька, боясь, что ее примут за грабительницу.
Соседка всплеснула огорченно руками и уже совсем другим тоном, мягко заговорила с Васькой.
– Горе то какое, вот же недавно Галина приезжала, счас доченька я тебе помогу разобраться, я Вера соседка и за домом приглядываю и за отоплением слежу. – Такая цветущая женщина была и от чего она умерла то.
Васька закусила губу,– Сердце схватило, врачи тоже руками разводили, что такое бывает, быстро очень все произошло, ничего у нее не болело, а тут раз и все.
Соседка, взяв из рук Васьки ключи, споро открыла замок калитки и повела ее в дом, на ходу объясняя.
– Этот ключ от калитки, эти два от дома, вот сюда и сюда, этот от сарая, а эти не знаю, таких на моей связке нет. – В доме я как знала, что ты приедешь, сегодня только пыль вытерла да полы протерла, дома тепло и продукты есть, Галина всегда в морозильнике запас полуфабрикатов держала, если вдруг неожиданно приедет. – А я тебе сейчас еще молочка и сметаны свежей принесу, поешь с дороги, и отдыхай, какая то ты бледная да уставшая, а что понадобиться так ко мне стукни или позвони. – Вон на холодильнике мой номер телефона прицеплен.