000
ОтложитьЧитал
Глава первая.
Возвращение домой
Суматоха царила в королевском замке. Челядь уже с утра с ног сбилась. Разделывали баранов и поросят, ощипывали курей и уток, разводили огонь на заднем дворе, ополаскивали чистой водой надраенные до блеска медные котлы. Девки носили полные вёдра, брызгались друг в друга, проливали воду на ноги, охали, смеялись.
Солнце хоть и припекало по-летнему, но снег ещё не всюду стаял, ветерок забирался под юбки, студил голые ножки. Но мочи не было ждать настоящего тепла, так истомила долгая зима! И побросали девчата на печки тёплые валенки, шерстяные чулки в сундуки убрали и бегали по двору, звонко стуча деревянными подошвами башмаков по каменным плиткам.
Старшие кухарки покрикивали на стряпух, зорко следили за порядком, чтобы работа спорилась быстро и чисто, чтоб не пересолили, не испортили праздничных блюд. Остроту ножей проверяли, пробовали варево на вкус, добавляли редкие пряности.
А синь в небе ясная, чистая разлилась, и почки на вербах набухли, готовые лопнуть, выбросить навстречу весеннему солнышку пушистые котики серёжек. Ария знала, что будет, когда зацветут вербы.
– Ишь, – тяжело вздохнула, глядя, как девки моют бобы, чистят рыбу, крошат капусту в огромный котёл, – стараются как! Ничего не жалеют! Всё самое лучшее на свадебный стол!
– И платье у тебя тоже будет самое красивое! – Арий Конрад притянул её к себе, погладил по плечам.
– Ты же проводишь меня до острова? – голос Руанской принцессы пресёкся. Она через силу совладала с волнением и, глотая горький ком в горле, добавила: – Останешься на свадьбу?
– Тише, дитя, негоже, вон холопы зенки пялят, – магистр развернул её к себе, утёр мокрые глаза, – держись, ты же сильная. Я с тобой буду, и до острова провожу, и на свадьбу останусь. Только в битве с Дагоном ты одна будешь, Ария. Ты и он, и больше никого.
– Я… – созналась она, – битвы не боюсь. Я… я замуж не хочу, Бессмертный! Будто не баранов сейчас богам в жертву приносят, а меня! Накинут белый плат на голову, и сгину я, лёгким облаком взовьюсь в поднебесье!
– Ну-ну, полно, будет! – Арий Конрад легонько встряхнул её, будто желая сбросить покров мрачных мыслей. – Не станешь ты облаком! Новую жизнь примешь и в себе эту жизнь понесёшь! Таковы законы мира, Ария, не мы их придумали, не нам и менять.
– Вот вы где! – на задний двор вышла королева, спустилась с крыльца. – Что ж, как тати, с чёрных дверей заходите?
Одетая в дорожное платье, в запылённые сапоги, спешно ездила куда-то с утра. Волосы просто подобраны вверх, золотой обруч с красными рубинами опоясывает лоб. Она отбросила на спину капюшон плаща, подошла ближе.
Арий Конрад смотрел на неё, лицо спокойно было, но в серых глазах вспыхивали искорки, выдавали его волнение.
– Приветствую тебя, моя королева! – сказал магистр. – Я так рад тебя видеть, Демира! – добавил тише, но с глубокой, из сердца идущей силой. – Стосковался за зиму!
– И тебе не хворать, Бессмертный, – рассеянно отозвалась она, едва удостоив его взглядом. Шагнула к Арии, положила руки ей на плечи, оглядела её.
– Приветствую тебя, моя королева! – принцесса поклонилась, как подобало по этикету. Она уже совладала с собой. Глаза смотрели прямо, и слёзы в них высохли.
– Ты выросла, похорошела, – удовлетворённо кивнула Демира, сжала ладонь Арии, и, ощутив затаённую силу в девичьей руке, добавила, – и стала хорошим воином. Благодарю тебя за неё Бессмертный, – кивнула магистру, – лучшего учителя для неё во всех мирах не сыскать.
– Что мне твоя благодарность, Демира? – весенний ветер встрепал светлые волосы Арий Конрада, и лицо его казалось в этот миг совсем юным, мальчишеским, и весёлым озорством горели серые глаза. – Поцелуй, что ли?
Королева нахмурилась, но не уронила себя до перебранки. Сделала приглашающий жест рукой.
– Идёмте. Отдохните с дороги, отобедайте. Да и готовьтесь, будем провожать принцессу, сваты уж приехали.
Поднялась на крыльцо, остановилась, пропуская вперёд себя Арию. Чувствовала, как жжёт спину взгляд Бессмертного, горячий, молящий. Обернулась. Арий Конрад стоял на три ступеньки ниже, смотрел на неё, не отводя глаз. Демира вздохнула.
– Давай не сейчас, – сказала, – давай свершим обряд, принесём богам дары, проводим принцессу. Ты же поедешь до острова проводить Арию? – спросила она. – И на свадьбе будешь? Не здесь, – уточнила, – а там, на острове, на настоящей свадьбе, где дожидается её царь Феанор. Здесь лишь город прощается с принцессой, передавая её по обычаю посажёному жениху, но настоящая свадьба будет там, на острове.
– Я обещал Арии проводить её и быть на свадьбе, – кивнул магистр.
– У нас будет время в дороге. День прибыл, но вечера ещё долгие, – пообещала королева, – я приду к тебе…
– С ума я сойду в ожидании, Демира! – голос Арий Конрада звучал хрипло, сорвано, и всегда спокойный взор теперь огнём горел, жарким, требовательным.
– Я приду к тебе, и мы поговорим, – терпеливо закончила королева, – ты же поговорить хочешь? Ты не уразумеешь никак, что я ещё в начале зимы всё сказала, – вздохнула она.
– Демира! – его голос прозвучал, как глухой стон.
– Мы поговорим, обещаю тебе, – повторила она, – держи себя в руках, Арий Конрад. Если принцесса увидит твою слабость, она тоже потеряет твёрдость духа. Её верность данному слову на волоске висит.
Голос королевы звучал ровно и устало. И Арий Конрад вдруг ясно увидел прежнюю Демиру, какой она была в походе к Белой Пустыне, искреннюю, с огненным сердцем, льющую живой, яркий свет. И взглянул на нынешнюю. Выгорела дочиста, под серым пеплом застыла душа её, и он виновен, и больше никто, что королева Руаны стала Снежною Королевой.
– Сколько же ещё, Демира? – воскликнул он. – Год, десятилетие, век? Когда ты насытишь местью своё сердце? Это не я, а ты не уразумеешь, что будешь со мной всё равно! Ты сама желаешь быть моею, да гордыня мешает! – отчётливая злость слышалась в его голосе.
Она тяжело вздохнула, покачала головой, открыла дверь и вошла в прохладный полутемный коридор замка.
Там Ливия и Валерию встретили, идущих повидать принцессу. Министр схватил девушку в объятия и расцеловывал в обе щёки.
– Ай, дай полюбуюсь! – хохотал в восторге, – выросла, большуха! Ещё краше стала! А помнишь, сколь хлопот с тобой было? А теперь на тебя лишь надёжа!
– Пусти, пусти! – вырывалась она со смехом. – Не прощу тебя всё равно! Как же ты, дядько, женился, а меня на свадьбу не позвал!
Валерия, в длинном платье цвета распустившейся сирени и лёгком плате, закрывающем тёмные волосы, как подобает замужним женщинам носить, скромно стояла поодаль, застенчиво теребя богато расшитую кайму своего покрывала. Из-за неё было столько суматохи.
– И меня не позвал! – подошёл к ним Арий Конрад. – Друг, называется!
– Здравствуй вечно, Курт! – Ливий радостно сгрёб его в медвежьи объятия. – Всё молодеешь и молодеешь! Красавчик писаный! А Демиру нашу ничем не пронять, не баба – скала!
– Помалкивай, пень старый! – привычно осадила его королева, но особого пыла в её голосе не было.
– Ты не обижайся, Курт, – Ливий развёл руками, – свадьбы-то пышной и не было. Тихо совершили обряд, принесли жертвы Кроносу и Деметре. Дурнота её мает, – кивнул на смущённо опустившую глаза Валерию, – тяжёлая она. И за столом-то, сердешная, не сидела, водички ключевой только и попила.
– Дядько! – ахнула Ария, краснея. – Да как же!
– Дык это! Вот! – бодро развёл руками Ливий.
Валерия совсем смутилась, румянец покрыл её щеки, она опустила голову, пряча лицо в кисее покрывала. Золотые браслеты тихонько звякнули на её тонких запястиях.
– Ну, удалой! – Арий Конрад хлопнул министра по плечам, обнял. – В час добрый! Лёгкого разрешения тебе от бремени, Валерия, и дитя здорового!
– Благодарю тебя, добрый человек, – она улыбнулась, – на милость богов уповаю!
– Ты бы шла, ясонька, отдохнула бы, – Ливий бережно погладил её по худеньким плечам.
Она подняла голову, взглянула на него, и такой любовью, такой бесконечной теплотой был наполнен её взгляд, что острой болью кольнуло сердце Арий Конрада. Когда-то и Демира смотрела на него так, а он зрел впереди лишь холодный блеск золотой Книги Бессмертия.
– Я хорошо, милый, ты не тревожься, – уверила Валерия, – я за невестою шла. Подсобить тебе хотела, плат выбрать покровный, – обратилась она к Арии, – там их полдюжины, один краше другого.
– Всё едино, в какой саван замотают, – бросила в ответ принцесса.
– Ступай и облачайся! – оборвал её ледяной голос Демиры. – Не давши слова – крепись, а коль дала – слова держись!
Ария обернулась, мертвенная бледность покрыла её лицо.
– Слова я держусь, моя королева, – зло усмехнулась она, – я буду самой красивой невестою! Не обману ожидания сватов, не нарушу обрядов, не посрамлю память предков и традиции Руаны!
– Иди уже, – махнула рукой Демира, – народная героиня!
В невестиной спальне суетились девки, раскладывали платки на кровати. Длинное белое платье из богато затканной серебром и золотом парчи висело на стене. Рубаха, что надевалась под него и видна была в вырезах рукавов и на груди, тонкая-тонкая была, если свернуть, через кольцо пролезет, и вся расшитая шёлковой серебряной нитью.
– Красота какая! – не сдержала вздоха восхищения Ария. – Вот уж постарался мастер!
– Ползимы тебе свадебный наряд шили, – отозвалась Валерия, – сама Королева алмазы гранила на отделку.
– Да, – принцесса тяжело опустилась на лавку, – она умеет. Красивые камни, будто слеза чистая, из её рук выходят.
– Что с тобою? – супружница министра присела рядом, заглянула ей в лицо. – Ты не рада совсем? Не по своей воле идёшь к алтарю?
– Кто спрашивал мою волю, Валерия? – мрачен был взор принцессы. – Она не оставила мне выбора. Она поставила передо мной судьбу целого народа, и я должна была решить эту судьбу.
– Да что тебе до них? Отказала бы! – горячо отозвалась Валерия.
– Ты готова взять на себя смерти сотен людей? – прожигая её взглядом, спросила Ария. – Баб, стариков, малых детей? Жить себе дальше, как привыкла, и знать, что могла бы спасти их, и они тоже жили бы, но ты не захотела?
Супружница министра не выдержала огня в её глазах, отвернулась к окну, взвешивая услышанное и примеряя на себя.
– Нет. Не смогла бы.
– Вот и я не смогла! – отрезала принцесса. – Девки, – велела она, – принесите поесть! С рассвета в дороге, а до стола ещё когда!
– А что, жених совсем уж плох? – осторожно спросила Валерия. – Я слышала, он царь.
– Он царь, – кивнула Ария, ощутив вдруг странный щем в груди, – и не плох. Он красив, и молод. И, если верить тому, что говорят о нём, храбр. Но я видела, как ты смотришь на дядьку! – добавила она с горечью. – И видела, как смотрит дядько на тебя! Как тают ледники в глазах Бессмертного, когда говорит он о моей королеве! А каким огнём горел взор Инквизитора Кронии, когда приехал он за своею Гарканой!
– Ты знаешь Инквизитора Кронии? – живо спросила Валерия.
– Доводилось видеть, – ответила Ария, – а тебе до него что?
– Это ему я обязана тем, что стала женой министра и ношу его ребёнка, – сказала Валерия.
– Боги знают, как сплести людские дороги и судьбы, – принцесса смотрела на своё свадебное платье, и колючей болью был наполнен её взгляд.
– Ну, полно! – Валерия нерешительно обняла её, притянула к себе. – Как знать, может быть забьётся живее твоё сердце рядом с этим царём…
– Моё сердце – да, быть может, – вздохнула Ария, взглянула на рубин в перстне на своей руке, – а вот сердце царя будет хранить молчание. Я для него – лишь та, кто избавит его страну от Дагона. Воин. Избавительница народа от чудовища. Героиня. Но не любимая.
– Знать ли нам, какими путями мы ходим? – возразила Валерия. – Время покажет, кто ты царю.
– Скажи, Валерия, – Ария повернулась к жене министра, взглянула с мольбой, – там, в Северном Гарнизоне, не знала ли ты молодого воина, Рихарда?
– Знавала, – кивнула она, – он усердный ученик и хороший солдат. А тебе что до него?
– Он, – сдавленно проговорила принцесса, – единственный, кто любил меня.
Ария выбрала себе молочно-белый покровный плат, расшитый гербами Руаны – золотые драконы и мечи украшали тонкое полотно.
На свадебной церемонии принцесса была великолепна. Сваты нарадоваться не могли. И учтива, и скромна, и умна не по годам, и обряды знает, и честь старшим воздала по обычаю. Но лишь королева и магистр, сидевшие рядом, видели, чего это ей стоит. Пару раз Ария едва успевала отвернуться, чтобы сваты не видели слёз в её глазах.
Демира тоже прятала за напускным спокойствием и весельем тревогу и волнение. Когда невеста, принимая из рук руанского старейшины золотое блюдо с отборным зерном, по обычаю склонила голову, вознося молитву, почувствовал магистр смятение королевы, нашёл под столом её руку и крепко сжал в своей.
– Сорвётся, – одними губами прошептала Демира, наклоняясь к нему так, что её щека почти коснулась его щеки.
– Не сорвётся, – рука Арий Конрада крепче сжала её руку, – выдержит.
Принцесса подняла голову. Лицо её было спокойно и чисто, но так бледно, что казалось лицом призрака. Старейшина возложил на её лоб сухую коричневую руку и произнёс благословение.
– Теперь я могу уйти, – тихо сказала королева, но не сделала попытки отнять свою ладонь из руки Бессмертного.
Её рука была холодна и тверда, будто из застывшего дерева, совсем не похожа на горячие ладони Демиры в ночи похода к Белой Пустыне.
– Дальше будет пир. Завтра с рассветом пустимся в путь, – добавила она.
– Я провожу тебя, – сказал Арий Конрад.
– Нет, – её рука чуть шевельнулась в его руке, и магистр тотчас же отпустил её, – ты посиди с гостями. Если последуешь за мною, пойдут толки. Я обещала тебе, что мы поговорим в дороге, Арий Конрад. Я сдержу обещание.
Она встала, поклонилась гостям и вышла из залы. Бессмертный смотрел ей вслед. Что бы ни говорила Демира, что бы ни думала, какие планы бы ни строила на будущее, он разрушит их, повернёт вспять текущие в её сознании реки гордыни. Он держал её за руку, и она молча позволила ему это. Всего миг её слабости, который он успел почувствовать и поймать, и взять её за руку, когда самообладание оставило её. Нет, не была Демира Снежной Королевой.
Арий Конрад тонко чувствовал её состояние, а потому не потревожил её в эту ночь. Быть может, она свершала под светом весенних звёзд мистический обряд, или сидела у окна в размышлениях, или крепко спала в своей постели – магистр не стремился проникнуть в её сознание. К исходу этого дня ему было довольно того, что она была рядом, и он держал её за руку.
Глава вторая.
Встреча старых друзей
Собрались рано, и на рассвете пустились в путь. Руанскую принцессу провожал весь город. Подвенечный наряд невесты был убран в сундук, чтобы надеть теперь уже на свадьбе там, на острове. Замужней женщиной и царицей острова Форс стала Ария, и в путь отправилась, пристойно одетая, не в штаны и рубаху, как простой воин, а в дорожное платье.
И чёрные косы не спускались вольготно вниз, вперёд переброшенные, как любила она носить в девичестве. Волосы были подобраны под плат, и золотой обруч царицы опоясывал высокий лоб девушки.
Она шагнула навстречу землякам, приложила ладонь к сердцу и поклонилась в пояс. Люди говорили слова напутствия, желали семейного счастья, мудрого правления, сулили победу в грядущей битве, бросали под ноги зерно, монеты и первые лесные подснежники.
Ария не сдерживала слёз, прощаясь с городом и своим детством, прежней беззаботной жизнью, не боялась уронить лицо, кланялась, благодарила, обещала не забывать и частой гостьей бывать в Руане.
Выехали за ворота, и кони пошли вскачь. Магистр ехал рядом с Арией, и Демира в который раз отметила, как важна поддержка Последнего из Сов для этой твёрдой сердцем, смелой девушки.
Дорога лёгкой была, до пристани всего-то полдня ехать, и то, неспешно если. Тёплый весенний ветер успокоил, вернул равновесие. И даже Ария заулыбалась. Королева видела, как что-то говорит она Бессмертному, он отвечает ей. Узы крепкой дружбы, доверия, братства связывали их. Тогда, в походе к Белой Пустыне, с нею, с Демирой, Арий Конрад так связан не был. Он держал её рядом, но не ближе очерченных для себя границ. Она была лишь союзницей, воином для битвы во славу его бессмертия, но не другом.
Королева вздохнула. Сколько лет прошло, а всё будто вчера. Когда же отболит-то?
– Не бередила бы, так, небось, давно уж и затянулось,– пробурчал рядом ехавший Ливий.
Демира едва с седла не свалилась, ей показалось, будто это её сердце вслух сказало эти слова.
– Ты что? – спросила, оборачиваясь к министру. – Мысли читать научился?
– Научишься с вами! – фыркнул он. – Много ли мудрости надо, чтобы видеть, о чём ты думаешь и куда смотришь, Демира? Мне, пню старому, помалкивать? – добавил с усмешкой.
– Да чего там, говори, – махнула она рукой.
– Дык вроде сказал уж, – растерялся от её покорности Ливий.
– Тогда помалкивай, старый пень! – рассмеялась она, пришпорила коня и поскакала вперёд, обгоняя ветер и оставляя кавалькаду далеко позади себя.
И проскочила мимо идущих по перекрестной дороге путников, пролетела дальше, но остановилась, развернула коня.
Не сразу признала в идущем навстречу воине Великого Инквизитора Кронии. Без плаща, без знаков отличия, он шёл по дороге, ведя коня, на спине которого сидела красивая молодая женщина с рыжими волосами. Позади семенил маленький лохматый бес и тоже вёл под уздцы навьюченного поклажей коня, а за конём, привязанная, покорно плелась смирная белая коза с большим розовым выменем. На её шее тихонько позвякивал колокольчик.
Покуда Демира подъехала к ним, процессия уж заступила путникам дорогу, и все оживлённо переговаривались, смеясь, как старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки.
– Верно, в жилище твоём сквозняки! – хохотала Ария, восхищённо оглядывая Гаркану. – Не иначе, ветром тебе такое пузо надуло! Ну, слезь с коня, дай полюбуюсь!
Инквизитор осторожно ссадил её на землю, Гаркана повернулась к принцессе, огладила свой живот под ставшим уже тесным платьем.
– Хороша! – ахнула Ария. – Вон как худа зимой была! А нынче, во какая! Пузо выросло, будто на дрожжах!
– Хорошо, видать, замесили! – крякнул Ливий.
– Любо-дорого глядеть! – добавил и Арий Конрад. – Лёгкого разрешения тебе, Гаркана, и дитя здорового!
– Да услышат тебя боги, Бессмертный! – улыбнулась она в ответ.
Как раз и Демира подъехала, чтобы увидеть, с какой теплотой смотрят они друг на друга, и как застывают синими льдинками глаза Инквизитора Кронии, который тоже увидел это тепло в их глазах.
Королева вновь ощутила в сердце острый укол ревности – второй раз за это утро! Для неё Арий Конрад не был таким другом, как для них, для Арии и Гарканы!
– Приветствую тебя, Великий Инквизитор, – Демира склонила голову, приложила к груди ладонь, – куда путь держишь?
– И я приветствую тебя, Королева Руаны, – Торвальд Лоренцо ответно поклонился ей, – жену свою домой везу, в Кронию.
Демира оглядела коней, обвешанных мешками трав и туесками с мочёной брусникой – Гаркана ни в какую не желала бросать свои запасы. Посмотрела на сошедшую с дороги и щиплющую первую травку козу, беса Потаньку, что сидел на корточках и ковырял в носу от безделья, и фыркнула.
– Так и войдёшь в Кронию со всем добром, Инквизитор? Солдаты же дозорные со смеху помрут!
– Пускай только хихикнут, всех за рёбра на крюки поперевешаю, – привычно посулил он.
Гаркана охнула, округлила в испуге серо-зелёные глаза.
– Слушай больше! – усмехнулась Демира. – Повешает он! Вешальщик! Отвешался давно, миротворец! Девку, что с кинжалом на него бросалась, и народ на бунт подняла, и то помиловал!
– Какую-такую девку? – ревниво нахмурила брови Гаркана.
– Знамо, какую, Валерию мою, – отозвался Ливий, – благодарствую тебя за неё, Великий! Счастье мне подарил, послав её в войска королевы! Жена она мне теперь, та твоя бунтарка Валерия, и дитя моё носит! Поклон тебе шлёт и пожелание здравствовать вечно!
– Кронос всевышний! – рассмеялся Инквизитор. – Кто бы подумал, что так всё обернётся! Как же сошлись твои дороги с нею, министр? Аль на тебя тоже с кинжалом полезла?
– Не! – махнул рукой Ливий. – С палкой!
Торвальд Лоренцо так и прыснул со смеху.
– Ну, совет да любовь вам! Щедры к вам боги! Ну, так, и ей передай поклон ответный, пусть бремя её лёгким будет, разрешение быстрым, а дитя здоровым и сильным!
– Благодарю тебя на добром слове, Великий Инквизитор, – Ливий поклонился, – ну, так проезжайте, да помогут вам боги, а опосля вас и мы поедем.
– С козой? – рассмеялась Демира.
– Бери козу, Ария, – Гаркана наклонилась, отвязала верёвку, протянула принцессе, – коза добрая! Ведёрница! А смирная какая!
– Да куда ж я с нею? – Ария растерянно оглянулась, ища поддержки.
– Чего ты, бери! – подбодрила Демира. – Не бросать же её в лесу. Так и прибудешь к Феанору. Скажешь, вот, мол, царь, на белой козе к тебе подъехала!
– Галитесь, да, весело вам? – из глаз принцессы готовы были брызнуть злые слёзы. – Давайте уж тогда и беса! Всё едино!
– Беса не отдам! – тут же отозвалась Гаркана, приняв всё за чистую монету.
Потанька услыхал, что о нём гутарят, вскочил, подбежал к ней, уткнулся мордочкой в колени.
– Инквизитор, ты смотри, чтобы беса там не обижали в твоей Кронии, слышишь? – напутствовал Арий Конрад. – Как твой народец посмотрит, мало того, что ведьму за собою в столицу тащишь, так ещё и беса следом!
– Не так посмотрят, так глазья им всем повытыкиваю да на пали посажаю, чтоб неповадно было, – Торвальд Лоренцо долго не раздумывал.
– Довольно страстей-то! – поморщилась Демира. – Не знай я твоё правление последние года, так и поверила бы!
Гаркана смотрела на спокойное красивое лицо королевы, и не сжимала уже колючая рука ревности её сердце. В далёкие дали ушло то время, когда она желала видеть у своих ног поверженной могущественную соперницу, и в безумной ревности направляла армию Инквизиции на мирные города Руаны.
Пред нею стояла мудрая и сильная женщина, повидавшая много, познавшая жизнь. Глубоко, на дне её чёрных глаз вспыхивал, мерцал живой огонь, и где-то там же затаилось страдание, далеко упрятанная вековая, неизбывная тоска.
Гаркана перехватила взгляд Арий Конрада, устремлённый на королеву, молящий, требовательный, полный томительного ожидания, и вздохнула. Стыдом обжигали её воспоминания. В каком же плену бредовых иллюзий находилась она, всерьёз думая, что станет возлюбленной Бессмертного, оттеснив Демиру с его дороги?
– Крония в другой стороне, – напомнила королева, – что, дорогу буреломом завалило, что идёшь в окружную, по руанским землям, Великий?
– Да до ближайшей корчмы аль деревни идём, – ответил Торвальд Лоренцо, – козу вон с рук сбыть, да повозку купить. Ежли напрямую до Кронии, то дорога там плохая, лесом всё, да через овраг. Снега ещё не сошли, долго мы так идтить будем. Верхом ей уже не надо бы, растрясёт, – кивнул на Гаркану, – да и не застудилась бы в пути. А в повозке довезу её, будто сосуд драгоценный!
– Береги своё счастье, – кивнула Демира, – ну, око Сварога да путь вам осветит! Прощайте и ступайте с миром!
Кавалькада поехала дальше, к пристани. Великий Инквизитор проводил взглядом удаляющуюся процессию и повернулся к своей возлюбленной. Опять синими льдинками застыл его взгляд.
– Я видел, как ты смотрела на Бессмертного, Гаркана! – обида и ревность слышались в его голосе.
– Что ты видел? – вскинулась она. – Ты скажи-ка мне лучше, что за такая Валерия, что с кинжалом на тебя бросилась, а ты ей вольницу подарил!
– Валерия? – опешил от неожиданной атаки Великий Инквизитор. – Так сказала же всё королева! Смутьянка из народа, дура безмозглая! Собрала людей с окраины да учинила бунт в столице! Богов статуи порушила, пожары устроила!
– И на тебя с кинжалом бросилась? – Гаркана шагнула к нему, её глаза потемнели от злости. – А ты ристался с ней? Как со мной? А после тоже проучил её, чтоб впредь неповадно было? Как меня тогда, а? Министр говорит, брюхата она? А от министра ли? Или твой урок так впрок ей пошёл, как и мне, а, Инквизитор? – засыпала его вопросами.
Брови Торвальда Лоренцо полезли на лоб от её обвинений, и он чуть не пополам согнулся от безудержного смеха.
– Ох, Гаркана! – он едва говорить мог. – Что в голове твоей, мозги или мякина? Даже с похмелья такое в разум не придёт!
– А я твою голову умную с плеч сейчас отверну! – она, не шутя, полная подлинного гнева, размахнулась для удара, но Инквизитор перехватил её руку, подтянул к себе.
– Пусти! – вырывалась Гаркана. – Погляди только в другую сторону, Торвальд Лоренцо! Исказню лютой смертью и тебя, и бабу твою не пожалею!
– Верю, верю! – хохотал Инквизитор. – Ишь, гроза-молния! Никакая другая женщина мира не нужна мне, глупая! Ты одна в моём сердце! Крепко засела там, хитрая ведьма!
Гаркана фыркнула, отстранилась, пошла вперёд, потом обернулась.
– Есть хочу! – заявила она. – Проголодалась!
– Лепёшку хочешь? – предложил Инквизитор.
– Лепёшку? – она задумалась. – А какую лепёшку? Печёную, аль в масле жареную?
– Ты что, Гаркана, запамятовала? – удивился он. – Ты ж сама те лепёшки вчерась на топлёном масле жарила, сбираясь в дорогу.
– Не хочу жареных! – сморщила нос Гаркана. – Жирные! Мутит от них!
– Так чего печёных не напекла? – пожал плечами Инквизитор. – Были бы печёные!
– Печёных тоже не хочу! – она капризно скривила губки.
– Так чего же ты хочешь? – совсем растерялся Торвальд Лоренцо.
– Малины! – заявила Гаркана.
– Малины? – переспросил Инквизитор.
– Малины! – уверила его подруга.
– Да ты в себе ли, Гаркана? – изумлению правителя Кронии не было предела. – Весна, снега ещё не всюду стаяли, откуда ей быть-то, малине?
– Тогда и не спрашивай! – голос её звучал, как у избалованной маленькой девочки. Она дёрнула плечиком и пошла прочь, вся такая обиженная, гордая.
– Малины, стал быть, твоя душенька желать изволит… – медленно повторил Торвальд Лоренцо.
Гаркана обернулась. Сердитая, губы надула.
– Малины! – сказала. И ножкой топнула для верности.
– Ага, малины, – ещё раз повторил Инквизитор, – малины, значит…
Догнал девушку, схватил в объятия.
– Малины тебе хочется? – расхохотался. – Вот тебе малина! – и горячим поцелуем закрыл её губы.
Гаркана вырывалась, мотала головой, но он держал её крепко, целовал долго, и отпустил лишь тогда, когда она перестала сопротивляться, обняла ответно, мягкой, податливой сделалась.
– Ну? – спросил Инквизитор, отнимая свои губы от её губ. – Хороша малина? Сладкая? Дотерпишь до лета, аль опять какая блажь тебе в голову ступит?
Бес Потанька прыгал вокруг них, хохотал и хлопал в ладоши. Гаркана улыбалась, румянец покрыл её щеки.
– Да ну её, к лешему, малину эту! – счастливо выдохнула она. – Ещё целуй!
Свадебная процессия доехала до пристани быстро. Демира думала до полуночи добраться до острова Форс. Но жители порта никак не хотели отпустить королеву и принцессу в путь, не подняв кубков за здравие их, за счастье и процветание королевства.
Не желая обижать старейшин, Демира и её спутники отправились в трапезную, и покуда отобедали, да поговорили неспешно, уж и смеркаться стало.
В море вышли на закате. Царь Феанор лучшего своего кормчего дал, доставить принцессу, и большой трёхмачтовый фрегат с баллистами на носу и корме, и с двумя дюжинами арбалетчиков.
– Разве уже сейчас мне предстоит вступить в битву с Дагоном? – растерянно спросила Ария, поражённая мощью боевого корабля.
– Нет, дитя, у тебя дни три ещё, или чуть более, – успокоил её магистр, – льды у берегов ещё не стаяли.
Но на море лёд сошёл почти весь, течения там тёплые были, лишь в самые суровые зимы застывало оно, далеко, в сердце своём, прямо над подводным дворцом Дагона. Уж неделя минула, как раскололись льды от грозного рыка пробудившегося Морского Царя, и недолог был час, когда явится он к берегам острова за своей ежегодной данью.
– Иди спать, – Арий Конрад погладил принцессу по плечам, – завтра трудный день у тебя будет. Твоя каюта вся в цветах, жених постарался.
Ария сморщила нос, но видно было – приятно ей внимание царя. Взглянула на чистое небо – легко было кормчему вести к острову корабль, звёзды ясно горели в вышине, указывая дорогу; вдохнула свежий воздух, облизнула солёные губы. Теперь так будет всегда, не терпкие ароматы леса из-за городской стены будут будить её на рассвете, а горький запах моря, его солёный вкус, похожий на слёзы разбившихся надежд.
Ветер сорвал плат с её головы, девушка охнула, не успела подхватить, как улетел уж за борт, упал в воду, и волны благодарно подхватили невольный дар невесты, тотчас же упрятав в свои глубины.
– Как ярко горит Южный Крест в небе! – восхитилась принцесса. – Будто знак, будто то – мой крест, мой рок…
– Иди спать уже! – с лёгким нетерпением повторил магистр. – Ты едва на ногах стоишь!
– Ничего, – Ария сладко зевнула, – не сломаюсь. Доброй ночи тебе, Бессмертный! – она коснулась его плеча, сжала по-дружески, махнула рукою и пошла в свою каюту.
Арий Конрад облегчённо вздохнул. Теперь, когда девчонку спровадил, можно спокойно подождать Демиру. Гребцы и арбалетчики уж давно спали. Сваты, Ливий, все, кто сопровождал в дороге принцессу, третьи сны уж смотрели после сытого обеда да крепкого вина. Лишь одинокий силуэт кормчего, уверенно ведущего фрегат по звёздам, маячил на носу корабля.
Магистр подошёл к борту, перегнулся через перила, взглянул в тёмную воду. Спокойно было море. На рассвете они подойдут к острову. Арий Конрад сел на скрученный моток абордажного троса, запрокинул голову вверх, смотрел на далёкие звёзды в небесной выси, дышал полной грудью. Последние спокойные дни. Скоро, совсем скоро грядёт время больших перемен.
– Доброй ночи тебе, Бессмертный! – услышал он тихий голос.
Королева Руаны, Демира, простоволосая, в подбитой мехом накидке поверх платья, неслышно подошла и села рядом с ним.
Глава третья.
Кто ты, наказанье или милость?
Весенняя ночь щедро рассыпала урожай золотых спелых звёзд по чёрному бархату неба. До них, казалось, рукой достать можно, если встать на нос корабля рядом с кормчим. Снять самую большую и укрепить на фок-мачте, пусть озаряет морякам путь.
– Ты видишь, Демира? – Арий Конрад осторожно положил ей руку на плечо и притянул к себе. Его дыхание касалось её волос. – Вон там. Твоя звезда. Она стала такой яркой, и всё-таки ещё не горит в полную силу.
– А вот твоя, – Королева показала среди россыпи звёзд одну, легко узнаваемую, за которой она наблюдала долгими летними ночами из года в год, утратив надежду, но, не сумев обмануть своё сердце.
– Раньше они не были так близко друг от друга, ты помнишь? – шёпот магистра звучал так низко, что переходил в хрипотцу.
Его губы коснулись виска Демиры, её волос, её щеки. Она не отстранилась, даже, показалось Бессмертному, чуть ближе к нему придвинулась.