Горы любви

– Нет, конечно, быть может, ближе к ночи я тоже что-нибудь скажу.

– В любом случае надо жить дальше, – сказала Нэнси, – ведь жизнь такая замечательная штука.

– Да, особенно когда тебе всего восемнадцать лет.

Я повернулась к Нэнси.

– У меня все нормально, – сказала она, – когда не удаются одни планы на эту жизнь, нужно строить другие, когда не удаются другие, надо строить третьи.

– Значит, твое решение – окончательное?

– Да.

Она подошла к окну и стала водить пальцем по стеклу.

– Целый месяц я находилась в одном доме рядом с ним, а он так ничего и не заметил.

– Быть может, у него было слишком мало времени? – осторожно сказала я.

– Целый месяц! – Нэнси в сердцах повернулась ко мне. – Я думаю, этого времени более чем достаточно для того, чтобы заметить человека рядом с собой. Но он так меня и не заметил.

– Поступай в университет, займись каким-нибудь делом. Выходить замуж – это значит в корне менять свою жизнь, значит избирать в жизни тот путь, по которому придется идти всегда.

– А может, я хочу в корне поменять свою жизнь, может, я хочу пойти по этому пути. Хоть ты-то должна понять, что для меня это действительно серьезно.

Я налила ей чай. Нэнси села за стол и тут же обожглась горячей чашкой.

– Ты извини меня, – сказала она, – но ты всю жизнь пряталась от жизни за своей литературой, а твой великолепный Мэл Рэндон прятался за своими фильмами. Всю жизнь вы делали вид, что вы вместе, но вам так и не хватило смелости посмотреть друг другу в глаза и сказать, что вместе вы по-настоящему так и не были. Так дайте мне спрятаться в замужество, быть может, именно это мне нужно?

Я села напротив нее и вздохнула.

– Девочка моя, – сказала я, – если ты способна так здраво рассуждать, то, может, ты выберешь для изменения жизни кого-нибудь другого?

– Пока только Корриганы предлагают, – улыбнулась Нэнси.

– А ждать мы уже не будем?

– А зачем чего-то ждать, если тот, кого мы любим, вовсе не любит нас?

Я задумалась.

– Быть может, в чем-то ты права, – сказала я.

– Я тоже думаю, что я права, в любом случае я останусь самой собой, и у меня всегда будешь ты, и я буду приходить к тебе в гости каждый день.

– Каждый день – это слишком часто, боюсь, в конце концов мы надоедим друг другу.

– Хорошо, я буду приходить к тебе через день, договорились?

– Хорошо, договорились.

– А Билл, – сказала Нэнси задумчиво, – он, в сущности, неплохой парень.

– Ты о Билле Корригане?

– Да. Привыкай, теперь я буду говорить только о нем. Так вот, он работящий, трудолюбивый, в какой-то степени даже симпатичный и, наверное, заботливый. Правда, он счел своим долгом залезть в мой шкаф и посмотреть на свадебное платье, этих Корриганов всегда волнует, как они будут выглядеть. Ничего, что он увидел мое платье, или это какая-то плохая примета?

– Не знаю, говорят, какая-то примета, но современный мир мало обращает внимания на приметы.

– Я тоже так думаю. В любом случае, это не моя проблема, – добавила она, – это проблема Корриганов.

– Ты же собираешься стать их частью, – грустно улыбнулась я.

– Думаешь, у меня не получится?

– Я не знаю, что об этом думать. В любом случае, если это твой выбор, знай, что я всегда тебя поддержу.

– Да, – твердо сказала Нэнси, – это мой выбор. Тем более у меня больше нет никакого выбора, – добавила она спустя секунду.

– Ты правда хорошо обо всем подумала?

– Да. Я прекрасно понимаю, что после завтрашней свадебной церемонии у меня не будет дороги назад.

Наш чай давно остыл, а мы с Нэнси еще долго обо всем в тот вечер разговаривали. Наша жизнь продолжалась дальше, хотя она совершенно не соответствовала нашим планам и мечтам.

– Расскажи, как ты познакомилась с Мэлом Рэндоном, – сказала Нэнси в тот вечер.

– Я сто раз тебе об этом рассказывала.

– Расскажи еще раз.

– Это длинная история.

– У нас есть время.

– Это история всей моей жизни.

– У нас вся ночь впереди, – улыбнулась Нэнси.

Я тоже улыбнулась. А потом рассказала ей историю, которая произошла со мной казалось бы совсем недавно, но из которой росла вся моя жизнь и сегодняшнее существование.

– Хорошо, слушай. Это было совсем недавно, больше двадцати лет тому назад. Я была молода, неопытна и наивна. Твоя мать, хоть и была моей ровесницей, по поступкам и отношению к жизни выглядела гораздо старше меня. Она всегда знала, что ей нужно, а потому нашими действиями обычно руководила она. Она-то и привела меня в тот вечер в центральный городской клуб.

* * *

Как только мы пришли туда, то сразу поняли, что в тот вечер должно случиться что-то необычное. Может быть, я сейчас с течением времени несколько преувеличиваю, но мне кажется, даже воздух тогда был накален тайной и неопределенностью.

Когда мы вошли, то узнали, что этот вечер был объявлен вечером Мэла Рэндона. Я немного слышала об этом парне из нашего города, которому в столь юном возрасте удалось сняться в нескольких известных фильмах. Это было из ряда вон выходящим для обычного парня из провинции, но меня эти страсти вокруг его имени никак не волновали.

И вот после такого большого успеха он вновь появился в нашем городе. В мире любят и почитают знаменитостей, город умирал от счастья, что этот удачливый парень когда-то решил здесь родиться. Фоторепортеры заняли первые места, девицы добрачного возраста надели лучшие наряды, герой вечера вышел на сцену, подошел к микрофону и поздоровался с присутствующими. Зал взвыл от счастья.

– Кто это такой? – спросила я Розу, чем несказанно ее удивила.

– Ты не знаешь, кто он такой? – зашипела на меня Роза. – Он учился с нами чуть ли не в одной школе, а теперь ему пожимают руку известнейшие люди мира кино. Что ты смеешься?

– Представляю, как все люди в нашем городе – и молодые, и старики – теперь будут непременно рассказывать, как они учились с этим славным парнем в одной школе и все годы сидели с ним за одной партой.

– Хорошо, он учился в соседней школе, но это ничего не меняет, сейчас его приглашают сниматься в своих фильмах самые известные режиссеры, а ты спрашиваешь, кто он такой!

– Ничего особенного в его биографии не нахожу. Если бы он открыл тайну вавилонской библиотеки или выучил наизусть в подлиннике «Илиаду», я бы, может, еще проявила к нему какой-то интерес. А в том, что он старается как можно обаятельней улыбнуться взирающей на него с этой стороны экрана публике, не вижу ровным счетом ничего выдающегося. Я уверена, что в скором времени отменят кино, запретят снимать фильмы, и тогда люди опять будут читать книги.

Я собиралась высказать еще много умных и интересных мыслей, но Роза самым невежливым образом толкнула меня локтем в бок и зашипела:

– Он смотрит на тебя.

– Кто? – не поняла я.

– Как кто? Сам Мэл Рэндон! – шипела Роза.

– Какой Мэл Рэндон?

– Да Мэл же, черт возьми, Рэндон, – возмутилась моя сестра, – ради которого здесь собрался весь город.

– Ради него собрался весь город, а ты уверяешь, что он смотрит только на меня?

– Удивительно, но это так.

– Но мы пришли сюда не из-за него и поэтому можем быть совершенно спокойны.

Однако я все-таки повернула голову и нашла взглядом всеобщего кумира Мэла Рэндона. Он действительно смотрел в нашу сторону.

– Убедилась? – порадовалась за меня Роза.

– Ему же оттуда нас не видно.

– Он смотрит не на нас, а на тебя.

А мы были очень далеко от сцены, ведь мест в тот вечер не было совсем.

– Он смотрит на тебя с самого своего появления на сцене, – сообщила сестра.

– Ну и что, – беззаботно сказала я, – Фил Хаггард тоже на меня смотрит, что ж теперь?

А Фил Хаггард, надо сказать, к тому времени уже сделал мне два предложения руки и сердца и получил на них два вежливых отказа. И теперь он ходил за мной по городу блеклой и унылой тенью и гордо страдал.

Куда бы я ни обращала свой взор, я всегда натыкалась взглядом на его несчастную физиономию. Даже в тот вечер он каким-то образом оказался неподалеку от нас. Мы с Розой посмотрели в его сторону и приветственно помахали ему руками, чем его совсем смутили.

И тут ведущие вечера сообщили, что они приготовили нам всем великий, ну просто невероятный сюрприз. И этим замечательным сюрпризом будет то, что красавец и умница, неповторимый Мэл Рэндон сейчас спустится со сцены, выберет первую понравившуюся девушку и пригласит ее на танец. По залу пронесся стон совершенного отчаяния.

– Да они все сейчас поубивают друг друга, – совершенно справедливо заметила моя сестра, – как только Мэл Рэндон пригласит на танец эту девицу.

– Уйдем отсюда, – сказала я, – не могу больше выносить этого идолопоклонничества.

– Что ты, – попыталась возразить Роза, – это даже интересно.

Но я уже направилась к выходу. Розе ничего не оставалось делать, и она последовала за мной. Мы стали пробираться сквозь толпу.

А народу к тому времени набилось так много, что нам приходилось расталкивать их чуть ли не локтями.

За нашими спинами творилось что-то невообразимое, по аханью, оханью и душераздирающим вздохам я догадалась, что мечта всех женщин, голубоглазый Мэл Рэндон продвигается по залу в поисках той одной-единственной, которую он, так и быть, пригласит на танец.

В глубине души я даже пожалела эту несчастную девушку, которую тут же зашвыряют камнями остальные чувствительные особы женского пола, несправедливо обделенные вниманием знаменитого артиста.

И едва ли не у самого выхода он все-таки догнал меня и крепко схватил за руку. Я не поняла, кто схватил меня за руку, и даже мельком подумала, что это несчастный Фил Хаггард под давлением патетической обстановки вновь решился сделать мне очередное предложение.

– Я знал, что успею поймать вас, – сказал он мне.

О мой бог, я вдруг поняла, что это голос вовсе не Фила Хаггарда, это голос какого-то другого, неизвестного мне человека. И разрази меня на месте все громы и молнии мира, если мое сознание не начало догадываться, кто был этот человек.

Я ощущала тепло его руки. Крайне пораженная происходящим, я стала медленно поворачиваться в его сторону, все больше и больше осознавая, что меня почему-то уже тянет к этому незнакомому мягкому голосу.

И каково было мое удивление, когда, повернувшись, я увидела перед собой того самого белокурого молодого человека, который только что стоял на сцене и по которому все сходили с ума.

Передо мной стоял Мэл Рэндон. Он крепко сжимал мою руку. Он вздохнул и улыбнулся.

– Привет, – сказал он мне.

Спустя несколько мгновений я тоже смогла ему ответить.

– Привет, – сказала я.

Прямо между нами, широко раскрыв от удивления рот, стояла моя толстая сестра Роза. Во все глаза она взирала на Мэла Рэндона, как когда-то Алладин взирал на джинна, вдруг выросшего перед ним из маленькой неприметной бутылки. Мне стало неудобно за нее.

– Это моя сестра Роза, – сказала я Мэлу Рэндону, чтобы как-то вывести ее из того глупого полубессознательного состояния, которое на нее напало.

– Очень приятно, – сказал Мэл Рэндон.

Свободной рукой он пожал руку моей толстой сестры Розы, даже не взглянув на нее. Он смотрел на меня.

– А как зовут тебя? – сказал он.

Он стоял так близко, мне были прекрасно видны его голубые бездонные глаза, неприметные веснушки и тончайшие молодые морщинки вокруг глаз.

– Меня зовут Анна, – сказала я, – но я совсем не собиралась с вами сегодня знакомиться.

– Знаешь, Анна, – серьезно сказал он, – я тоже не предполагал, что встречу здесь сегодня тебя.

Он крепко держал меня за руку. Я вдруг стала осознавать, что краски мира вокруг стали потихоньку размываться, люди куда-то исчезать, а время медленно останавливаться. Этот неизвестный человек держал меня за руку, а я поняла, что не хочу никуда идти, я теперь не смогу просто так развернуться и куда-то уйти.

Даже наоборот, мне захотелось прислониться к нему как можно ближе и больше ни о чем не думать. Так я в один прекрасный день и миг тоже попала под обаяние замечательного артиста Мэла Рэндона. И я этому совсем не сопротивлялась.

В тот момент в клубе, до отказа наполненном народом, когда Мэл Рэндон держал меня за руку, я почувствовала, что моя жизнь разделилась на две половины, и теперь у меня все будет по-другому. Теперь я буду по-другому чувствовать, смотреть на мир и даже дышать.

Я поняла, что больше никогда не вернусь к тому, что было со мной до того мгновения, как он взял меня за руку. Потому что теперь моя жизнь повернулась совсем в другую сторону.

И хотя в тот момент я не знала, что мне принесет встреча с ним, я поняла, что отныне все, что произойдет со мной когда-либо в будущем, будет во власти моих зыбких и едва зарождавшихся чувств к этому человеку. Я прекрасно понимала нелепость и беспомощность своего дальнейшего существования, которое целиком и полностью будет зависеть от его взгляда, голоса, улыбки, от его сильных и крепких рук, но ничего поделать с этим уже не могла. Тяжелые пески времени в один миг засыпали мое прошлое, отрезав раз и навсегда пути назад.

– Знаешь, Анна, – сказал Мэл Рэндон, – я думаю, что у нас с тобой появилась небольшая проблема, и лучшим ее разрешением будет, если мы немедленно уйдем отсюда.

– У нас появилась какая-то проблема?

– О да, я думаю, небольшая.

Роза так и стояла практически между нами в оцепенении и взволнованно ловила каждое наше слово, думаю, она старалась все запомнить для истории. Когда она поняла, что мы собираемся бежать, она покачала головой. Она обвела взглядом застывший в ожидании дальнейших событий зал и опять покачала головой.

– Да, ребята, – сказала она, – полагаю, у вас появилась очень большая проблема: просто так вы отсюда не выберетесь.

Мэл Рэндон смотрел только на меня, и как он понял, что я пойду за ним хоть на край света, думаю, знал один лишь Бог на небе.

– Ты готова? – спросил Мэл.

– Да, – сказала я.

– Тогда бежим, – сказал он и, продолжая крепко держать меня за руку, резко развернулся к выходу и потащил меня за собой. Какую-то секунду все присутствующие в клубе находились в онемевшем состоянии. Но спустя мгновение зал опомнился и взревел.

– О нет, только не это! – кричал зал.

За нашими спинами послышался шум падающих стульев и столов. У меня было такое ощущение, что вся неугомонная толпа идолопоклонников в один миг снялась со своих мест, и эти люди собрались последовать за нами на край света, и теперь они будут преследовать нас всю жизнь. А впрочем, так оно, в конце концов, и вышло.

Девицы стали истошно визжать и грохаться в обмороки. Но все они, к их величайшему сожалению, были не в том месте и не в тот час: они были далеко за спиной своего ненаглядного Мэла Рэндона, и никто ничем уже не мог им помочь.

И только одной девице повезло в тот вечер больше других, и этой девицей была некая Амалия. Эта Амалия постаралась упасть в обморок так удачно, что доблестно вывернутой вбок головой она умудрилась разбить входную стеклянную дверь, а свое отчаявшееся тело грациозно распластала чуть ли не между мной и Мэлом Рэндоном.

Это произошло в тот самый момент, когда нам с Мэлом Рэндоном до выхода оставался всего какой-то шаг.

Что тут началось. Зал вопил, повсюду падали стулья и столы, у девицы, лежащей перед нами на полу, из головы шла кровь. Мэл Рэндон продолжал крепко держать меня за руку. Но отчаяние нашего положения было очевидно, никакое чудо не помогло бы нам в тот момент.

Откуда ни возьмись, появились родители лежащей на полу девицы, по-видимому, они просчитали ситуацию заранее на домашнем калькуляторе. Эти родители стали кричать, что гениальный артист Мэл Рэндон погубил их молодую дочь, и теперь он в ответе перед ними, перед обществом и перед тем, кто наблюдает за этим безобразием с небес.

Какие-то люди пытались оттащить нас с Мэлом друг от друга. Нам намекали, что в данной ситуации неприлично держаться за руки, на что Мэл Рэндон сжал мою руку еще крепче. Тут же появились и врачи. Было такое ощущение, что эти ребята все тонко продумали и хорошо организовали.

В какой-то момент людская толпа, как море, оторвала нас с Мэлом друг от друга, казалось, что нас размыло волной по разные края пропасти. И последнее, что я видела, это его взгляд. Он обреченно смотрел на меня, он даже не мог что-либо сказать мне.

Как я попала в тот вечер домой, не помню. Всю ночь я не могла заснуть, сестра Роза поила меня водой со льдом, чтобы как-то привести в чувства. А я смотрела на черное небо за окном и сквозь неясный проблеск редких звезд пыталась представить, что со мною будет дальше. Хотя по большей части мне это было безразлично. Ведь к тому времени я ясно сознавала, что судьба человеческая зависит от кого угодно, только не от самого человека.

* * *

Следующий новый день принес нам новые огорчения: наутро было продолжение истории. Утренние газеты пестрели жизнерадостными заголовками: «Первая жертва известного артиста», «Несчастная девушка на грани смерти от любви», «Головокружительная карьера Мэла Рэндона на грани заката». И даже: «Врачи борются за жизнь подруги известного артиста», что нас с сестрой очень удивило.

Роза сходила в город посмотреть, что там творится. Она рассказала, что у входа в больницу, где лежит некая Амалия, стоит большая толпа народа. И эта неунывающая толпа второй день подряд активно переживает за нелегкую судьбу потерпевшей девушки, а бюллетень о состоянии ее здоровья вывешивается на входные двери больницы каждые полчаса.

Мэл Рэндон, по слухам, находился в полицейском участке. И данное обстоятельство нас с Розой удивило больше всего.

Еще через некоторое время мы узнали, что в наш маленький городок приехали два известных продюсера, дело в том, что буквально накануне Мэл Рэндон заключил с ними контракт. И продюсеры приехали выручать из большого скандала своего ведущего артиста, в имидж которого они вложили большие деньги.

Как рассказал мне Мэл Рэндон много позже, после того как с ним мило побеседовали в полицейском участке и тут же отпустили, так как не нашли, к чему придраться, он стал везде искать меня. Но, разумеется, нигде не мог меня найти.

Он обращался в полицию и городское детективное бюро. Он искал «Анну или хотя бы ее толстую сестру Розу», но никто ему ничем не мог помочь.

А тем временем город сделал его своим безжалостным героем. И хотя Мэл Рэндон пытался втолковать этим людям, что он понятия никогда не имел о существовании некой Амалии, а потому не может нести за нее никакой ответственности, его никто не слушал. Мэлу объясняли, что теперь-то он прекрасно осведомлен о существовании бедной девушки, и это обстоятельство накладывает на него большую ответственность

Надо отдать должное самой Амалии, она вела свою роль тонко и продуманно и во всей истории практически ничего не делала собственными руками. Точно так же весьма организованно вели себя ее родители. Они уже не орали на Мэла Рэндона почем зря, а наоборот, очень извинялись за то, что случилось с их единственной дочерью, и просили такого известного артиста не загружать свою голову этой проблемой.

– Наша дочь сама выберется из этой ситуации, – скорбно сообщали они в интервью журналистам, – мы хотим, чтобы ничто не омрачало дальнейшего жизненного пути талантливого артиста.

Мэл Рэндон искал меня и не мог найти. А я совершенно не была уверена в том, должна ли искать его сама. Ведь мои чувства к нему были только моими чувствами, и о том, что они значили для него, я не имела никакого представления.

Он рассказал мне потом, что хотел найти меня, дав объявление по телевизору, но ребята местной телестудии сказали ему:

– О нет, только не это. Если мы сделаем это, нас тут же выкинут с работы, нас уже об этом предупредили.

– Но почему? – сказал Мэл.

– Это окончательно испортит твой имидж.

– Какое вам всем дело до моего имиджа?

На что ему ответили:

– Мэл Рэндон, ты теперь себе не принадлежишь, а потому не рассчитывай, что что-либо в своей жизни ты будешь решать сам. В данной ситуации было бы лучше для тебя, если бы ты явился в больницу к несчастной девице с цветами и радостной улыбкой, чем продолжал забивать голову какими-то проходящими капризами.

Маститые продюсеры тоже сказали Мэлу Рэндону:

– Мы подняли тебя на большую высоту, Мэл Рэндон, и если ты сейчас с нее соскользнешь, обратно тебе не подняться никогда. Зрители не прощают падений героям, и завтра тебя вполне сможет заменить миллион таких славных парней, как ты. Единственной сложностью для них будет, что для того, чтобы оказаться на твоем месте, им нужно будет перегрызть друг другу глотки, а ты уже стоишь на этом месте. Так в чем дело? Почему ты растерялся? Какое мимолетное видение привиделось на твоем пути? Это жестокие законы жизни: если ты вышел на старт, то ничто, запомни, ничто не должно помешать тебе на пути, поверь нам, мы знаем, о чем говорим.

– И что я должен делать во всей этой истории? – сказал Мэл Рэндон.

– Ничего особенного, – сказали Мэлу Рэндону маститые продюсеры, – кроме того, что ты должен выйти из данной ситуации героем, твои зрители верят в тебя. Люди верят, что ты поступишь благородно по отношению к девушке, трагически упавшей к твоим ногам. Запомни, Мэл Рэндон, в данной ситуации ты должен повести себя именно благородно, ведь этот поступок повлияет на всю твою дальнейшую работу и жизнь.

– О чем вы, – не понял изумленный Мэл Рэндон, – вы намекаете, что я должен на ней жениться?

На что опытные и мудрые продюсеры сказали:

– О! – и закурили модные сигары, – это будет твоим личным решением, поверь нам, в этом вопросе никто не будет на тебя давить. Никто, а особенно – мы. Но учитывая то, что мы тебе сказали, думаем, ты и сам сможешь найти правильное решение этой маленькой проблемы, появившейся на твоем пути.

– Судя по тому, какой поднялся вокруг этой проблемы шум, она не такая уж и маленькая, как мне по наивности показалось, – сказал Мэл Рэндон.

Так или иначе, время не стояло на месте, и через несколько дней Мэл Рэндон должен был улетать на съемки трех фильмов подряд. И по этому поводу он был предупрежден продюсерами, что если хоть одно темное пятно упадет на строгий костюм его безупречной репутации, они будут вынуждены найти ему на смену какого-нибудь другого, более порядочного актера.

А порядочность Мэла Рэндона по определению общественности заключалась в том, что он должен был обратить внимание на несчастную девицу, которая так удачно рухнула ему в ноги в городском клубе и теперь старательно болеет в местной больнице.

Местные газеты трудились вовсю. Они сообщали благодарным читателям о том, что их любимый актер Мэл Рэндон переживает за бедную девушку, которая по его вине коротает грустные дни в местной городской больнице, и готов пожертвовать чем угодно, лишь бы она поправилась.

Но Мэл Рэндон и так чувствовал себя скверно из-за этой проблемы, которая так безжалостно свалилась на его безмятежную голову.

И потому буквально через день местное телевидение смогло показать верным зрителям трепетные кадры, как глубоко виноватый актер Мэл Рэндон, держа в руках покаянный букет цветов, пришел в городскую больницу проведать несчастную девицу.

Добросовестные камеры местных операторов запечатлели, как великолепный Мэл Рэндон вошел в палату к растерявшейся девице. На что такая впечатлительная Амалия, увидав кумира грез и снов у безгрешных ног своих, тут же постаралась глубоко и надежно запасть в очередной обморок.

Мэл Рэндон возвел глаза к потолку больничной палаты и произнес что-то типа:

– О, мой бог, когда все это закончится?

Через несколько дней Мэл Рэндон улетел на съемки. А всем его бесчисленным поклонникам в утешение остались только радостные публикации в газетах о том, что «замечательный актер, как и ожидали зрители, оказался таким благородным человеком».

Как говорил мне гораздо позже сам Мэл, к тому времени необратимых перемен в своей жизни он был слишком угнетен ситуацией, в которой оказался. И, в конце концов, он твердо уверовал в то, что существуют цели гораздо более важные, чем собственная жизнь.

А после того, как вышел на экраны и имел огромный успех фильм с его участием и он согласился на съемки еще в двух фильмах, к нему неожиданно приехало одно скромное семейство, которое хотело от всей души поблагодарить замечательного артиста за внимание к их такой теперь больной по его вине дочери.

Дочь, кстати, они тоже захватили с собой, потому что она была слишком слаба для того, чтобы обходиться без присутствия у девичьей кровати своих ненаглядных родителей. А всему остальному народонаселению было приятно узнать о примирении популярного актера и его бескорыстной поклонницы.

Рейтинг второго фильма с участием Мэла Рэндона вырос до невероятных высот, потому что он вышел на экраны как раз перед ожидаемой всем обществом помолвкой ведущего актера и его милой спутницы. А третий фильм с его участием побил все рекорды по продажам на тот год, потому что в прокат он был выпущен аккурат в день их шикарной свадьбы.

Никто и никогда, я думаю, так и не поймет, как всем этим коммерческим людям от искусства удается рассчитать и организовать безошибочный успех своих мероприятий. Если всем актерам всегда было разрешено делать все, что бы они ни пожелали, то только одному человеку нужно было сделать то, чего ждал от него в тот момент едва ли ни весь мир. Мэл Рэндон должен был жениться на этой девице, и все тут.

И если все остальные актеры безраздельно владели сердцами зрителей именно из-за полной свободы и нарочитой доступности, то Мэл Рэндон был возведен на пьедестал только потому, что он якобы оказался таким честным, порядочным и благородным. Пожилое население мечтало видеть похожими на этого достойнейшего человека своих детей и внуков.

Женщины не прекращали по ночам рыдать в свои многострадальные подушки, что ни их мужья, ни друзья мужей не идут ни в какое сравнение с этим самым порядочным человеком на свете. Молодые почитатели Мэла Рэндона пытались на его примере взрастить и укрепить в своих незрелых душах такие давно позабытые человеческие качества, как ответственность, самоотверженность и бескорыстная любовь к ближнему.

Не знаю как, но моя жизнь продолжалась дальше. Я жила, дышала и улыбалась людям.

Я посмотрела все фильмы с участием популярного актера Мэла Рэндона и в конце концов пришла к мысли, что моя жизнь без остатка будет связана с ним в любом случае, несмотря на все преграды, условности и расстояния, которые отделяли его от меня.

Когда его показывали по телевизору, мне даже не нужно было смотреть на экран, я знала наизусть каждое его движение, его руки, глаза, брови, улыбку. Я понимала, что произошла ошибка, что этот человек не может существовать где-то вдали от меня, потому что он – часть меня самой, моя жизнь и судьба.

Когда я ложилась спать, я желала ему спокойной ночи, когда просыпалась вместе с птицами и солнцем, я желала ему удачного дня.

А когда мне было тяжело, только его я спрашивала в моем сердце, как мне быть.

Мои родители были вне себя оттого, что я не выхожу замуж, в то время под моими окнами крутилось много молодых людей, весьма достойных, по их родительскому мнению, для моей дальнейшей тихой, безоблачной и обычной жизни. Но в моем сердце теперь был Мэл Рэндон, и это был кратер вулкана, марево огня и бесконечно далекая гладь океана, что я могла еще желать?

Даже Роза, недолго думая, выскочила замуж за первого попавшегося парня. Ведь годами проверенные человеческие истины о том, что наивысшим счастьем для женщины являются не какие-то заоблачные надежды и мечты, а тихая размеренная жизнь возле закопченных кастрюль, подгоревших ужинов, необузданных мужей и неблагодарных детей, царили и будут царить во все времена.

Но в конце концов все махнули на меня рукой, а сердобольные пауки времени в одночасье свили уютные гнезда в каждом углу моего одинокого дома. И тогда я стала мечтать.

Я стала мечтать о том, что в будущей жизни у меня все будет абсолютно по-другому. В будущей жизни у меня сбудутся все мечты, осуществятся самые нереальные встречи и разрешатся самые сложные проблемы.

Я представляла, как пройдусь босиком по золотому песку на берегу самого голубого в мире океана, а навстречу мне пройдет сильный, надежный и самый замечательный человек на земле. И в будущей нашей жизни мы с ним сможем легко постоять за свою судьбу, мечты и любовь.

* * *

Я встретилась с Мэлом Рэндоном в центре города три года спустя. Моя сестра Роза к тому времени была на последнем месяце беременности, а в тот день она надумала погулять по магазинам, потому что ей до смерти надоело сидеть дома у телевизора.

Мы бездумно ходили по магазинам, а Роза тем временем старалась делать вид, что мы с ней придумали самое увлекательное и умное занятие на свете, которое только могли придумать.

И таким образом мы ходили бы с ней до самого конца света. Да только в один прекрасный миг на противоположной стороне улицы вдруг громко заскрипели тормоза резко остановившегося автомобиля.

Мы не поверили своим глазам, когда увидели, что из автомобиля вышел Мэл Рэндон и сквозь большой поток машин пошел в нашу сторону.

– Да это же тот самый артист, – ахнула Роза, – который познакомился с тобой в тот безумный вечер в клубе, – пояснила она мне.

Я молчала, мне не нужно было ничего говорить. Навстречу мне шел Мэл Рэндон, и это был какой-то удивительный сказочный сон, увиденный мною в центре нашего маленького города, среди белого дня, наяву.

Мэл Рэндон подошел близко-близко, яркое солнце золотило его непослушные волосы.

В его голубых глазах было столько грусти и тоски, с трудом верилось, что мы видим перед собой лицо того самого благополучного на экранах Мэла Рэндона, по которому отчаянно страдала вся женская половина человечества.

Мэл подошел ко мне, молча обнял меня и крепко прижал мою голову к своему сердцу.

– О, мой бог! – только и сказала Роза.

Вокруг нас стал собираться народ.

– Идите все сюда, – раздавались со всех сторон крики сердобольных любителей сенсаций, – здесь, кажется, сам Мэл Рэндон! Он обнимает какую-то неизвестную женщину!

Мэл пришел в себя, посмотрел вокруг и быстро оценил ситуацию.

Он сказал моей сестре Розе:

– Сестра Роза, ты как-нибудь доберешься до дома сама?

Толстая Роза по привычке наблюдала за событиями, широко раскрыв рот. Она в прострации покивала Мэлу головой.

Тогда Мэл Рэндон взял меня за руку, и мы побежали к его машине. Он посадил меня в машину и увез далеко за город, где мы могли на некоторое время остаться наедине друг с другом.

Отъезжая, мы видели, как Розу окружила обескураженная толпа. И еще долго народ расспрашивал ее, не сам ли Мэл Рэндон тут был и с кем он тут обнимался.

– Я везде тебя искал, – сказал Мэл Рэндон мне далеко за городом, – я все эти годы искал тебя.

Я видела, что он очень повзрослел и изменился.

– Но я не знала о том, что ты искал меня.

– Ты должна была найти меня сама.

Мы смотрели друг на друга, он держал мои руки в своих руках.