Операция «Карибская рыбалка»

Глава 1
Кольский полуостров, российское Заполярье

Грязно-серые, набухшие от влаги тучи завесили небо. Их рваные в лохмотья края низко стелились над причалом, стоящими у стенки кораблями, над серыми продрогшими улочками военного городка, вызывая непреодолимое желание укрыться в единственном приличном на весь городок кафе и, заказав чего-нибудь горячительного, наблюдать за всем этим безобразием через окно. Это желание втройне усиливал пронизывающий ветер, забиравшийся во все щели, швырявший в лицо мелкий холодный дождь с примесью колючих снежинок, заставлявший даже привычных к подобным выходкам погоды северян зябко поправлять воротники одежды.

Но, несмотря на все неудобства, доставляемые стихией, на палубе стоявшего у стенки гидрографического судна кипела работа. Одетые в непромокаемые штормовки матросы выносили с корабля ящики, укладывали в стоявший рядом грузовик и спешили по скользким сходням назад. Руководил ими, отчаянно жестикулируя и раскатисто рыкая на замешкавшихся матросов, невысокий коренастый мичман.

– Егорыч! Скоро вы там? – окликнул его один из офицеров, стоявших на корме. – Домой пора уже! К женам, к детям!

– Скользко, как в бочке с мазутом, товарищ кавторанг! – бодро откликнулся мичман. – Не дай бог, эти лягушата поскользнутся, шеи ведь посворачивают!

– Ты мне, Егорыч, давай без травматизма, – нахмурился капитан второго ранга. – Из похода я вас целыми привел. Не хватало еще на разгрузке людей покалечить. – И, обращаясь к человеку богатырского сложения, стоящему рядом, добавил: – А ты, Сережа, хорошенько обдумай, что в рапорте о своем бойце писать будешь.

Сергей Павлов, старший лейтенант спецназа ВМФ, командир группы подводных пловцов, досадливо наморщил лоб.

– Ну, перенервничал парень, запсиховал. Воспитаем, командир! Или все-таки решил дать ход делу?

– А ты что предложишь? – Усталые, но цепкие глаза впились в Сергея. – А если он в следующий раз под водой такие выкрутасы творить начнет?

Беседу прервал звук ревуна, глухим эхом прокатившийся меж стоящих у стенки боевых кораблей Северного флота.

– Пошли, родимые, – командир корабля сквозь моросящий дождь пытался разглядеть неспешно выходивший на боевое дежурство атомный подводный крейсер. Старший лейтенант, погруженный в раздумья, глянул вслед уходящей в море подлодке и перевел взгляд на провожающих ее людей. Это были в основном женщины – жены, матери, сестры тех, кто сейчас стоял по местам внутри грозной черной громадины и готовился к погружению в холодные воды Баренцева моря. Несмотря на погоду, провожающие все еще стояли на берегу, не расходились. И будут стоять, пока лодка не выйдет из бухты и не скроется с глаз, – такая традиция. Ведь никто не может точно сказать, увидятся они еще раз со своими близкими или же уходящая в туманную даль лодка станет последним воспоминанием о героях-подводниках.

От грустных размышлений старшего лейтенанта Павлова, известного в определенных кругах ВМФ как Полундра, оторвал звонкий голос вестового:

– Товарищ капитан второго ранга, разрешите обратиться. Вам срочная телеграмма из штаба Северного флота.

– Вот тебе и раз… – недовольно крякнул офицер. Он не любил сюрпризов. И уже достаточно послужил на флоте, чтобы знать, что телеграммы от начальства, а тем более срочные, ничего хорошего нести не могут. А ведь он только-только собрался поставить свой корабль на плановый ремонт в сухой док и наконец-то отдохнуть с семьей по-человечески. Со скорбным выражением лица, на котором безо всяких усилий читалось, как далеко следовало пойти штабисту, приславшему эту бумажку, он взял ее из рук подрагивающего от холода матроса.

– Не жарко в шинельке-то? – глянул он на вестового, разворачивая телеграмму.

– Никак нет, товарищ кавторанг! – Стараясь бодриться, матрос улыбнулся синими от холода губами.

– Ну, беги уже отсюда, околеешь совсем!

Пробежав по бумаге глазами, командир корабля облегченно вздохнул и, спохватившись, смущенно улыбнулся Полундре:

– Ты уж прости, сокол. Приказано откомандировать тебя в Мурманск, в штаб флота.

Теперь настала очередь Сергея Павлова сурово сдвинуть брови. Больше мурманских адмиралов его пугала сцена объяснения с любимой женой. Она хоть и знает, что служба для него важнее всего, и не скажет ничего против, но на душе от этого не легче: ведь из похода вчера только вернулись. Да и чего скрывать, соскучился он по дому.

Командир участливо похлопал его по могучему плечу:

– И куда это, интересно, тебя выдергивают?

Полундра потер подбородок, представив образ своей любимой и мысленно прокрутив в голове все, чего он лишился благодаря этой треклятой телеграмме, сокрушенно вздохнул и, стиснув зубы, ответил:

– Может, рыбу ловить…

* * *

Каждый раз, входя в этот кабинет, Полундра чувствовал в нем что-то неуловимо не флотское, несмотря на Андреевский флаг на стене, на точную, до мельчайших деталей, уменьшенную копию субмарины на рабочем столе и даже на военно-морскую форму контр-адмирала, хозяина этого кабинета.

– Товарищ адмирал, старший лейтенант Павлов по вашему приказанию прибыл, – отчеканил он.

– Вижу, что прибыл, – серые, слегка прищуренные глаза контр-адмирала Сорокина спокойно и деловито рассматривали Полундру и вызывали в нем ощущение, что их обладатель знает о нем гораздо больше, чем он сам о себе. – Проходи, присаживайся.

Сергей давно привык, что адмирал никогда не требовал от него доклада о флотских буднях, он сам прекрасно владел этой информацией. Такая уж у него работа. Однако вопросы, ставящие иногда в тупик, адмирал задавать умел.

– Что нового на корабле? Как здоровье старпома? – с невинной улыбкой спросил хозяин кабинета.

– До моего отъезда сюда капитан третьего ранга Беликов на здоровье не жаловался, – Полундра пожал плечами и перевел взгляд на портрет президента на стене. О том, что у старпома стало пошаливать сердце и он старательно избегал докторов, чтобы не списали раньше времени, он и сам узнал недавно.

– Как погода? Холодно уже становится, правда? Ночь полярная скоро.

– Здесь пока еще терпимо, товарищ адмирал. Только что из Карского моря вернулись, вот там похолоднее было.

Сергей заерзал на стуле. «Прямо светская беседа за чашечкой кофе получается. Не за этим же я сюда примчался сломя голову! Ну, давай уже, адмирал, колись, для чего я на этот раз понадобился», – подумал он. Но Сорокин не заставил его долго терзаться в догадках.

– Есть решение отправить тебя в теплые страны. Туда, где солнце греет круглый год, знойные девушки на пляжах и прочие атрибуты беззаботной южной жизни, – интригующе улыбнулся он и, раскрыв сейф, начал выкладывать на стол секретные документы и карты…

Глава 2
Куба, Гавана, площадь Хосе Марти

Солнце делало свою работу. На Кубе закончился сезон дождей, и теперь светило могло вволю потешиться, превращая площадь в подобие гигантской нагретой сковородки. Однако привычные к подобным вещам кубинцы мало обращали на это внимание – шел традиционный для Гаваны митинг с участием самого Фиделя Кастро Рус. Вся громадная площадь, названная в честь национального кубинского героя Марти Хосе Хулиана, основателя революционной кубинской партии, трагически погибшего в бою, была заполнена народом до отказа. Пройти через колышущееся разноцветное море людей было невозможно.

В расплавленном полуденном воздухе колыхался тысячеголосый рев толпы:

– Вива команданте Фидель!

Команданте в неизменном военном одеянии, в окружении верных соратников, несмотря на свой возраст, не утратил умения управлять толпой. Над головами собравшихся на традиционный митинг людей гремел усиливаемый динамиками голос вождя кубинской революции:

– …Свободный кубинский народ никогда не будет стоять на коленях! Нас не сможет сломить ни давление обнаглевших от безнаказанности Штатов, ни предательство бывших друзей из-за океана…

– Вива Куба!

Удивительное дело, как Кастро удается до сих пор избежать печальной участи неугодных Штатам правителей?! Столько лет практически под носом у Америки своенравный диктатор всячески нарушает демократические принципы, столь трепетно оберегаемые всеми последними президентами Соединенных Штатов – «оплота мировой демократии», и по нынешний день остается у руля. Справедливости ради надо заметить, что существование Фиделя в этой ипостаси далеко не безоблачно: уже со счета сбились те, кто пытался фиксировать все неудачные покушения на его персону. А удачных, соответственно, еще не случалось. Конечно, в свое время не обошлось здесь и без вмешательства Советского Союза, охотно предоставившего, разумеется тайно, свои услуги по обеспечению сохранности жизни и здоровья лидера братского народа. Русские ребята из Девятого управления госбезопасности и сами принимали участие в охране и натаскивали местных спецов. И, надо признаться, натаскали неплохо, учитывая то, что и по сей день спецслужбы Острова свободы работают эффективно и среди специалистов считаются если не одними из лучших, то достаточно опытными и дееспособными. Вот только методы они, не стесняясь, позаимствовали энкавэдэшные, причем не самые гуманные. И потому все, что связано на Кубе с государственной безопасностью и представителями местных специальных подразделений по обеспечению ее, вызывает у простых граждан неподдельный страх. Но, как, наверное, считают кубинские генералы, игра стоит свеч.

Два ряда оцепления сдерживали разгоряченных речью и зачастую алкоголем людей, не давая протиснуться слишком близко к выступавшему. Как и всегда, рядом с трибуной образовалась отчаянная давка, создаваемая ярыми фанатами кубинской революции и просто желающими поглазеть на живую легенду. Поближе к окраине площади густота заполнения ее народом несколько уменьшалась, уже давая возможность людям перемещаться в поисках лучшего места обзора. Молодежь, которой на митинге было немало, и здесь находила свои маленькие забавы. То там, то тут звучала музыка из охрипших, принесенных с собой магнитофонов, вокруг которых приплясывали одетые в цветастые рубахи парни и девушки в откровенных нарядах. Танцы и общение между собой не мешали им время от времени вместе со всей толпой оглашать площадь патриотическими речовками и призывами.

Представители правопорядка зорко следили за всеми, кто появлялся на митинге. Вооруженные люди в форме виднелись повсюду, прохаживались по окраинам, готовые в любой момент перехватить подозрительную личность и скрутить ее в бараний рог.

Хмурый, изнывающий от жары и лишнего веса «барбудос», охраняющий периметр площади, недовольно поглядывал в сторону троих гринго. Он уже привычно составил для себя их словесный портрет, включив туда и лысину коротышки, одетого в соответствии с погодой, и белесую бороду длиннющего европейца, и отсутствие особенных примет, кроме крайне крепкого телосложения и великолепно накачанных мышц, у третьего, темноволосого. Стоя чуть в стороне, они безо всякого энтузиазма наблюдали за происходящим на площади шоу. Вызывало подозрение то, что, переговариваясь между собой, троица не участвовала во всеобщем восторге. И если двое из них еще пытались вяло прислушиваться к бодрой речи Фиделя, то третьего, невысокого толстячка в пляжных бермудах, явно больше привлекали знойные кубинские девушки, в невероятном количестве кружившие неподалеку. Его голодный взгляд непрерывно скользил по пышным формам загорелых красавиц, одетых с тропическим минимализмом, а точнее – максимально раздетых. Девицы, стоявшие в нескольких метрах в составе одной из компаний молодежи, давно приметили внимание к своим персонам со стороны этого «мачо» с блестящей лысиной на макушке и с наигранным равнодушием поддразнивали его мужское начало, стараясь показать себя с наиболее соблазнительных ракурсов.

Несмотря на свой довольно развязный вид, толстячок занимал один из ключевых постов в российском посольстве на Кубе. Он был военно-морским атташе России, и звали его Виталий Иванович Збруйков. Неотрывно глядя на длинноногую креолку, стрельнувшую в его сторону влажным чувственным взглядом и наклонившуюся за якобы выроненной заколкой, доставив тем самым немало волнительных моментов его воображению, атташе извлек из широкого кармана своих штанов три толстые сигары. Курильщиком он был не заядлым, но любил щегольнуть, особенно перед дамами. Угостив стоявших рядом с ним, он натренированным движением скусил кончик сигары специальными щипчиками, вынутыми из другого кармана вместе с зажигалкой, и закурил.

– Послушай, Иваныч, – высокий блондин со шкиперской бородкой взял из рук толстячка кусачки. – А не получится так, что кубинцы будут молча наблюдать, пока мы погрузим эти штуковины ко мне в трюм, а потом просто не дадут разрешения на выход из порта? Им ведь раз плюнуть, поверь моему опыту.

Самый молодой из компании, черноволосый крепыш с военной выправкой, едва заметно напрягся и оглянулся по сторонам, ревностно выполняя свои обязанности. Он и еще десяток его морских пехотинцев должны были осуществлять охрану грузового судна «Максим Горький», о котором шла речь.

– Вот ты, Михаил, полжизни по океанам мотаешься, а до сих пор совершенно секретное оборудование штуковинами называешь. Не нервничай, побереги здоровье. Как говорил незабвенный герой гайдаевской комедии: «Нервные клетки не восстанавливаются!» Договоримся мы с властями и выпустим твой кораблик в синее море, никуда они от нас не денутся, – Збруйков говорил очень быстро, но абсолютно внятно, с едва уловимой снисходительностью в интонации.

– Тебе легко говорить, ты на аэроплан сел – и в Москве. А я на своем «Максимке» стоять буду в чужом порту и дожидаться решения сверху. Без денег. Смотри, Иваныч, бросишь меня здесь – продам, к чертовой бабушке, всю вашу сверхсекретную радиоэлектронику. Или обменяю на сигары.

– Кстати, я слышал, кубинские сигары катаются только вручную, – ловко перевел разговор на другую тему командир взвода морской пехоты капитан-лейтенант Алексей Сазапов. Он в совсем недавнем прошлом имел неприятнейший разговор с представителями службы режима и секретности и предпочитал как можно меньше связываться со всем, что носит гриф «секретно» и выше. А особенно не прельщала его возможность общения на подобные темы посреди людной площади.

– Их негритянки на внутренней поверхности бедер скатывают! – оживился атташе. – Сам видел! От колена и… выше. Зрелище впечатляющее! Чувствуешь привкус женского тела?

Он наконец на секунду отвлекся, отвел взгляд от великолепной груди одной из кубинок, едва прикрытой полупрозрачной блузкой, и подмигнул Алексею.

– А что, волосинки в табаке попадаются? – сочувственно справился у оторопевшего морпеха Михаил Михайлович Мишин, которого за глаза вся команда его судна уважительно называла Мишей в кубе, или просто Медведем. Алексей непроизвольно вынул изо рта дымящуюся сигару, но, услышав смех собеседников, снова зажал ее зубами. Поймали его старые волки, ничего не скажешь, один – ноль в их пользу.

Отсмеявшись, Виталий Иванович приподнялся на цыпочки, пытаясь разглядеть главу кубинского государства поверх колышущейся как море толпы. Не добившись особенного результата, он развернулся к собеседникам, ибо только так можно было думать о чем-нибудь другом, кроме женщин, постоянно бросающихся в глаза. Внезапно, видимо вспомнив о чем-то своем, огорченно ухмыльнулся:

– Сорок лет назад Хрущев обещал этим голодранцам коммунизм. Советский Союз в Кубу миллиарды вбухал – до сих пор не отдали. И уже не отдадут. А все ради того, чтобы американцам кукиш показывать… – не выдержав, он оглянулся на хорошенькую девушку, звонкий смех которой доносился даже сквозь шум толпы, и разом повеселел. – Теперь, когда с Кубы выводят нашу последнюю военную базу, придется им самим коммунизм строить… в отдельно взятой за жопу стране.

И снова, наплевав на приличия, беззастенчиво принялся наслаждаться прелестями женской красоты, благо ее вокруг была бездна.

– Ты и правда считаешь, что со стороны кубинцев возможно какое-то противодействие нам? – озадаченно спросил капитан грузового судна, которому не давала покоя перспектива надолго застрять в чужой стране.

– А ты сам подумай, кто и что с этого поимеет. Современное оборудование слежения им бы не помешало. Америку слушать… – проронил атташе, но тут же осекся. Не хватало еще на самом деле секретную информацию разболтать.

– То-то и оно! Я почему и надоедаю тебе дурацкими вопросами. Неспокойно у меня на душе, хоть ты тресни. Так что смотри, Иваныч, все вопросы с властями – на тебе. Нам главное – вывести сухогруз в нейтральные воды, – Медведь погладил свою бородку и посмотрел на командира морских пехотинцев. – Правильно я говорю?

– Я недавно с Москвой связывался. Обещают грамотного спеца прислать недели через две. Антидиверсанта высшей пробы, боевого пловца. Волнуются, мать их… за груз, – Збруйков, слегка подтолкнув ладонями в спины стоящих по сторонам от него капитана и морпеха, направился к припаркованным в отдалении автомобилям. – У нас еще есть время. И поработать, и отдохнуть.

И атташе снова ободряюще подмигнул молодому офицеру.

Глава 3
США, Форт-Мид, штаб-квартира Агентства национальной безопасности

Находясь в кабинете, было абсолютно невозможно определить, в разгаре ли полдень, или же ночная тьма окутала одно из четырех зданий операционного комплекса Форт-Мид. Под своды этого стеклянного куба не проникали внешние звуки, а конструкторы при строительстве постарались сделать так, чтобы даже радиоволны не могли пробить его стены, опутанные медной сеткой. Плотные жалюзи надежно скрывали все окна комнаты, едва слышно шуршал кондиционер. Все здесь было подчинено единственному требованию – не мешать работе мозга человека, сидящего за строгим офисным столом. На столе находился лишь необходимый минимум предметов, расположенных в идеальном порядке, что говорило о педантизме и аккуратности его хозяина. Откинувшись на высокую спинку удобного кресла, за этим столом расположился ухоженный мужчина с самоуверенным, надменным и жестким лицом. Его имя было более чем известно почти всем сотрудникам АНБ. Эдвард Ларнер – самый молодой из топ-руководителей агентства, технологический гений, великолепный аналитик, расчетливый стратег. В свои тридцать с небольшим лет он сделал головокружительную карьеру, не останавливаясь ни перед чем на пути к намеченной цели. Многие прочили ему место директора в недалеком будущем. Единственное, что могло ему помешать, – козни завистников. Однако мало кто решался в открытую вступать в конфронтацию с Ларнером. Ходили слухи, что он успел собрать крепкий компромат на большинство из своих коллег, да и у нынешнего директора он был в фаворе.

В кресле, предназначенном для посетителей, по-американски закинув ногу на ногу, сидел грузный мужчина в черном классическом костюме из дорогой ткани. Он был обладателем типичной латиноамериканской внешности. Полные, почти бронзового цвета щеки придавали его лицу несколько простоватый вид, а глубоко посаженные черные глаза взирали на окружающий мир с мрачным равнодушием. Но непримечательная внешность Диего Родригеса и кажущаяся неповоротливость были не более чем иллюзией; поддавшись ей, некоторые люди нажили себе крупные неприятности в пору его активной оперативной деятельности. Да и сейчас, на посту главы кубинского отдела ЦРУ, он был в неплохой спортивной форме и мог дать фору некоторым молодым оперативникам своей конторы.

Поправив изящным жестом стильные очки, Ларнер щелкнул клавиатурой своего компьютера и произнес:

– Во время своего последнего визита на Кубу русский президент пообещал убрать станцию электронного слежения ГРУ из Лурдеса, которая фильтровала эфир Флориды вдоль и поперек. А заодно убрать систему ПВО, которая прикрывала СЭС. Русские держат свое обещание. Шпионское оборудование и система ПВО демонтированы, в самое ближайшее время все это вывезут в Россию.

Шеф кубинского отдела перестал разглядывать многочисленные дипломы в аккуратных рамочках, висевшие на стене, и медленно перевел взгляд на говорящего.

– И я пожертвовал своим ужином только для того, чтобы услышать это?

– Фидель Кастро категорически против демонтажа русской станции, – не реагируя на реплику собеседника, бросил Ларнер.

– Почему?

– Во-первых, за аренду земли под станцию Куба получала от России нефть и технику. Во-вторых, Фиделю выгодно стравить Россию и США в Карибском бассейне. В этом регионе Куба – естественный и единственный союзник России. В случае эскалации напряженности Остров свободы с готовностью предоставит российским военным свои услуги, хоть лагуну под базу подлодок и пальму под наблюдательный пункт… Не бесплатно, конечно! А до войны дело все равно не дойдет. Сейчас не шестьдесят второй год…

– Согласен, – кивнул Родригес. – К тому же, я думаю, кубинцы не прочь оставить себе пусть и устаревшую, но вполне эффективную систему прослушки.

Он слегка повернулся в кресле, наклонился вперед и обезоруживающе улыбнулся собеседнику. Это была тщательно отработанная под опекой психологов улыбка, располагающая собеседника к себе. Вряд ли шеф кубинского отдела ЦРУ рассчитывал таким образом улучшить отношения с представителем конкурирующей конторы, скорее это была въевшаяся за годы оперативной работы привычка, которая очень помогала в общении даже с заведомо негативно настроенными людьми.

– Как я слышал, у вас имеются кое-какие соображения по поводу ситуации вокруг русской СЭС, – продолжил он.

Ларнер бросил на него взгляд поверх очков, в котором читалось дружелюбия не меньше, чем в улыбке Родригеса.

– Да. У меня есть некоторые идеи, как использовать сложившееся положение в пользу Соединенных Штатов. И именно поэтому ваше руководство направило вас сюда для разработки совместной программы контроля над ситуацией.

Родригес снова откинулся на спинку кресла и, сменив официально-любезный тон на незатейливый разговорный, изрек:

– Валяйте.

– Не будем жеманничать: нам всем выгоден срыв вывода русской базы, – технологический гений АНБ взял в правую руку карандаш и стал постукивать по столу в такт своей речи, выделяя ключевые слова. – Америке необходим внешний враг. Иначе она разжиреет от лени и безделья, внимание обывателей обратится на внутренние проблемы, рядовые американцы начнут искать врагов внутри государства. И тогда никто не сможет гарантировать ни стабильности, ни тем более процветания. Начнется хаос. Такое уже было в нашей истории.

– Интересная точка зрения, – Родригес заметно оживился. Доверительно подавшись корпусом в сторону сидящего за столом Ларнера, он оперся на подлокотник и подмигнул ему. – А вы не боитесь, уважаемый, что я могу эти слова записать на пленку и прокрутить ее, к примеру, перед конгрессменами?

Тонкие губы хозяина кабинета скривились в усмешке.

– Нисколько не сомневаюсь, что вы способны и не на такое. Однако напомню: вы находитесь в моем личном кабинете. Открою один секрет: в проем двери, через которую сюда попадают посетители, вмонтирован сканер, работающий в разных режимах. Если бы во всех аэропортах были такие устройства, – не думаю, что кому-то вообще удалось бы угнать хоть один самолет.

Он самодовольно откинулся в кресле и уже с откровенной издевкой произнес:

– Это насколько же надо быть наивным, чтобы попытаться прослушать кабинет далеко не последнего человека в агентстве, занимающегося не только радиоперехватом и электронной разведкой, но и защитой правительственной информации. Браво, Родригес! Вы меня рассмешили!

Мрачно-спокойные глаза «наивного» оперативника без всякого выражения смотрели на упивающегося своим превосходством Ларнера.

– Это была всего лишь безобидная шутка! Вот уж не думал, что в АНБ так плохо с юмором. Все же давайте ближе к делу. Разве у США мало внешних врагов?

Ларнер перестал улыбаться и продолжил тоном учителя, десятый раз пытающегося объяснить непонятливому ученику простейшую задачку:

– Сколько лет мы пытались установить свой контроль над Кубой? До сих пор полностью не снята экономическая блокада, бессменный вождь кубинской революции продолжает поливать грязью правительство Штатов. Теперь в очередной раз появилась возможность прижать зарвавшегося старикашку. И если мы ее упустим, мне лично будет крайне досадно. К тому же совсем неплохо иметь против Москвы козырь в виде обвинения в невыполнении международных обязательств. Русские слишком часто берут на себя роль миротворцев и пытаются ставить нам палки в колеса в Совете Безопасности ООН, – на его губах появилась хищная усмешка. – Хорошо же будут выглядеть миротворцы, оставляющие свое оружие террористам.

– То, что русские свернут свою базу, – дело уже решенное. И при всем своем желании Фидель не сможет уговорить их оставить аппаратуру. Не станет же Россия при своем нынешнем экономическом положении разбрасываться такими деньгами. А у Острова свободы нет средств, чтобы выкупить комплекс.

Агент ЦРУ ослабил узел на своем галстуке и с облегчением повертел массивной головой, разминая затекшую шею.

– И при чем здесь террористы? Я с вами полностью согласен: Кастро – последняя сволочь. Но я не слышал, чтобы он что-то взрывал.

В глазах технического гения АНБ мелькнули демонические огоньки.

– Исламисты… – многозначительно произнес он и сделал паузу.

В глазах Родригеса появилось неподдельное удивление.

– А исламисты-то тут при чем? Кубинцы – хотя и коммунисты, но при этом все равно остаются католиками, по крайней мере – большинство из них. Ну, в крайнем случае, «Регла де Оча», «Ла Сосьедад Секрета Абакуа» или другие верования африканского происхождения. Тем более что Фидель Кастро никогда не запрещал ходить в церковь даже членам компартии. А исламисты ненавидят всех христиан. Вы считаете, кто-то поверит?..

– «Враги моего врага – мои друзья», – нетерпеливо перебил его Ларнер. – Исламисты не любят Америку. Фидель тоже не любит Америку. Почему бы им не объединить усилия… хотя бы временно?

– Гуантанамо? Пленные террористы? Предлагаете их объединить? – догадался латиноамериканец.

– И предъявить это стратегическое объединение цивилизованному миру, – Ларнер, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку кресла.

– Разменной монетой станет российская СЭС?

– Вот именно.

Технологический гений щелкнул тумблером и развернулся в своем кресле назад. Стена за его спиной, подсвеченная включившимися лампами, оказалась гигантским аквариумом. На его дне угадывались очертания сильно уменьшенной копии затонувшего средневекового фрегата. Реагируя на потревоживший их свет, за стеклом заметались хищные силуэты крупных рыбин. С нескрываемой гордостью и обожанием хозяин кабинета представил гостю своих любимцев:

– Океанские щуки – барракуды. Одни из опаснейших морских хищников.

Довольный возможностью похвастать своей любимой игрушкой, он назидательно продолжил:

– Когда им недостает корма, они начинают пожирать друг друга. Когда у них слишком много корма – они тоже жрут друг друга. А кормом станет российский сухогруз с СЭС и системой ПВО, – он нажал еще одну кнопку, и в аквариум из специального люка выбросило кусок рыбы. Корм только начал оседать на дно, а к нему уже неслись гибкие удлиненные тела хищников. Самая проворная из барракуд с ходу сомкнула на куске тунца свою длинную пасть с выступающей вперед нижней челюстью и потащила добычу за собой. Оставшиеся ни с чем сородичи мгновенно кинулись в атаку, небезуспешно пытаясь вырвать острыми крупными зубами свою долю.

Полюбовавшись на своих любимцев, Ларнер обернулся к Родригесу:

– Стало быть, оперативное руководство возложено на вас?

– А на вас, как я понял, – технологическое?

– Вот именно.

Шеф кубинского отдела хитро прищурился.

– Скажите откровенно, вас не смущает наше объединение? Как показывает жизнь, дружба между нашими конторами – такая же утопия, как и мир во всем мире.

– А кто говорит о дружбе? Мы всего лишь партнеры, и общая у нас только цель. Надеюсь, вы не станете отрицать, что будете пытаться использовать успех операции для увеличения финансирования своей конторы?

– Так же, как и вы.

– А кормушка у нас одна, – светлые глаза сотрудника национальной безопасности холодно смотрели на своего партнера-конкурента, – я имею в виду статью расходов национального бюджета.

Латиноамериканец легко поднялся из кресла, поправил галстук и многозначительно улыбнулся Ларнеру:

– Детали операции, я думаю, мы утрясем на месте. Было очень приятно увидеться. Я поболтал бы еще, но мне пора готовить основу предстоящего спектакля. Так сказать, раздавать роли главным его героям – моей агентуре на Кубе.

– Моя техника всегда готова к действию, – в тон ему ответил Ларнер. – Только одна просьба: мои возможности не безграничны, поэтому прошу останавливать своих суперагентов до того, как они окончательно загубят дело… Чтобы я успел за ними все исправить.

Родригес театрально рассмеялся.

– Что вы, не стоит беспокоиться! Мы справимся, – закончил он, но было ясно, что под этим подразумевалось – «обойдемся без вас». – Всего доброго, до встречи.

Когда за гостем плавно затворилась автоматическая дверь, Ларнер раздраженно оскалился и выругался:

– Скажите пожалуйста, какие мы самоуверенные! Сволочь цэрэушная, театрал – тоже мне… – и вполголоса добавил: – Еще увидим, кто из нас справится.

Его указательный палец до хруста вдавил кнопку громкой связи с личным секретарем.

– Мадлен, соедините меня с доктором Бэнксом из океанариума во Флориде. Срочно.