Космический рубеж

1

Иногда говорят, что можно уехать подальше от больших городов, сесть безлунной ночью на берегу реки и почувствовать себя первобытным человеком. Мол, произойдет полное единение с природой, будут так же квакать лягушки, как и тысячи лет назад, плескаться в воде рыба, и все это плюс шум ветра в кронах деревьев вернет вас в прошлое. Ни тебе линий электропередачи, ни блеска фонарей, ни света навязчивой рекламы. Вроде бы так оно и есть, но стоит обратить взгляд к небу, и сразу станет понятно, что мир изменился. Среди созвездий и планет, которые могли наблюдать наши далекие предки, внимательный наблюдатель увидит сотни рукотворных «звездочек», ползущих по небосводу.

Весь так называемый близкий космос напичкан запущенными в последние десятилетия спутниками. Вот они и отражают солнечный свет, посылая его людям. Есть среди них действующие, благодаря которым осуществляется связь по всему земному шару, есть те, что работают для метеорологов, а есть и просто космический «мусор» – мертвые спутники, прекратившие свою работу, и обломки ракет. Самые дорогие и совершенные – разведывательные спутники, чья информация предназначена в первую очередь для военных. Немногие страны могут позволить себе такую роскошь – постоянно заглядывать «через забор» к вероятному и реальному противнику. И среди таких стран Российская Федерация – одна из передовых.

Центр космических войск РФ в Плесецке жил будничной жизнью. На стартовых площадках самого северного в мире космодрома монтировались ракетоносители, которым предстояло вывести на орбиту новые спутники. Техники тщательно проверяли готовность оборудования. Ведь малейший недочет, типа перепутанной полярности проводков, может привести к аварии и даже к катастрофе – не только уничтожить аппараты стоимостью в миллионы долларов, но и унести человеческие жизни.

В полутемном зале перед стеной с огромными плазменными панелями сидели двое военных и двое штатских. На самом большом экране была изображена карта мира. Мигающие, медленно ползущие световые точки на ней показывали спутники. Вероятность столкновения космических аппаратов друг с другом практически равна нулю. Каждый из них движется по заданной орбите, а их размеры в «ближнем космосе» сравнимы с размерами пылинок, парящих в огромном концертном зале.

Основное внимание специалистов было приковано к разведывательному спутнику нового поколения, всего три дня назад выведенному на орбиту. Пока никаких нареканий на его работу не имелось. Автоматика четко поддерживала заданные параметры, снимки земной поверхности исправно поступали в центр обработки информации.

Моложавый полковник с аккуратной щеточкой усов устало смотрел на свой монитор. Экран подсвечивал его лицо мертвенно-синим цветом. Он раз за разом пробегал взглядом по то и дело обновлявшимся колонкам цифр. Несколько прикосновений к клавишам могло включить маневровые двигатели тяжелого спутника, изменить его орбиту, режим работы. Но в этом не было необходимости, надежная автоматика делала все без вмешательства человека. Полковнику лишь оставалось наблюдать за ее работой.

До окончания дежурства оставалось чуть меньше часа. Вскоре должен был появиться сменщик. Полковник, продолжая смотреть на экран, мысленно уже видел себя дома на кухне у раскрытого холодильника, где на полке притаились упаковка из шести жестянок с пивом и бумажный пакет с сухой рыбой. Он даже на несколько секунд прикрыл глаза, ощутил в пальцах холодную, влажную от водяного конденсата жесть баночки, услышал хлопок, почувствовал запах…

Полковник открыл глаза, возвращаясь к реальности. Мерцал монитор, обновлялись колонки цифр. Спутник шел над Атлантическим океаном, в штатном режиме приближаясь к Африканскому континенту. Через пять минут можно было начинать съемку.

И тут произошло то, чего офицер космических войск подсознательно опасался больше всего и что вообще не должно было произойти. Внезапно при очередном обновлении цифр случилась задержка, а потом пошла натуральная свистопляска. Значения менялись с головокружительной скоростью. Что-то непонятное произошло со спутником, словно там, в космосе, кто-то схватил его и завертел волчком. Выйдя из секундного оцепенения, полковник включил маневровые двигатели, пытаясь выровнять аппарат в пространстве и вернуть его на прежнюю орбиту. Коллеги, находившиеся в зале, пришли на помощь.

– Метеоритный дождь?

– Столкновение?

– Не зафиксирован никакой метеоритный дождь!

– Тогда что? – звучали взволнованные голоса.

И тут полковник смачно выругался матом, хоть и знал, что все происходящее в зале записывается…

Еще минуту назад российский разведывательный спутник нового поколения плыл в космосе, гордо расправив «крылья» солнечных батарей и повернув их поверхность к солнцу. Широкий объектив камеры смотрел на землю, камера была готова включиться, чтобы вести съемку. Если бы спутник был живым существом, он бы почувствовал приближение опасности. На черном бархате космоса что-то коротко блеснуло, затем еще раз, уже ближе, еще раз… Объяснение такому явлению могло быть только одно – к российскому разведспутнику по пересекающейся орбите стремительно приближалось, вращаясь, что-то металлическое, отражавшее солнечные лучи.

Снова вспыхнул и погас выроненный полгода назад одним из астронавтов международной космической станции гаечный ключ. Самый банальный, такой можно купить на любом автомобильном рынке, – с одной стороны написано «четырнадцать», с другой «двенадцать». Казалось бы, ничего страшного, подумаешь, гаечный ключ весом граммов сто! Но, если скорости измеряются километрами в секунду, то он превращается в кое-что пострашнее снаряда, выпущенного из крупнокалиберного пулемета. Вероятность подобного столкновения – одна на тысячи лет. Но есть и другое правило, игнорирующее теорию вероятности, действенность его доказана жизнью – если неприятность может случиться, она рано или поздно случается. Вращающийся в безвоздушном пространстве гаечный ключ врезался в «крыло» солнечной батареи. Селеновые пластины брызнули шрапнелью, шарниры секции не выдержали, сломались. Сила удара оказалась умноженной на длину рычага широко расставленной панели и превратилась во вращающий момент. Разведспутник длиной в два человеческих роста стремительно закрутило, причем вращение пошло сразу в двух плоскостях. Махина беспорядочно закувыркалась в безвоздушном пространстве.

Вспыхивали и гасли маневровые двигатели. Но они были рассчитаны лишь на то, чтобы корректировать положение спутника, неторопливо уводить его на другую орбиту, их мощности явно не хватало, чтобы справиться с чудовищным по своей силе вращательным моментом. К тому же автоматика не учитывала того, что большую часть левой панели солнечной батареи оторвало, это неминуемо привело к изменению центра тяжести спутника, а потому работающие маневровые двигатели только усугубляли ситуацию. Спутник сошел с орбиты…

– Где он? Мы его потеряли! – Моложавый полковник все еще верил в чудо, но на мониторе не было уже ни одной новой цифры.

– Да, связь потеряна, – подтвердил сидевший рядом коллега.

Понятное дело, что авария, случившаяся в космосе, перечеркнула планы полковника на ближайшее время. Упаковка пива так и осталась лежать в холодильнике. Все силы в Центре космических войск в Плесецке были брошены на то, чтобы определить дальнейшую судьбу поврежденного спутника. Разные компьютерные модели, после того как в них ввели исходные данные, дали примерно один и тот же результат. Разведывательный спутник нового поколения сошел с орбиты и начал неконтролируемое снижение. После входа в плотные слои атмосферы защитная оболочка могла частично сгореть, но вот начинка, скорее всего, уцелела. Местом падения почти наверняка стала африканская саванна на стыке стран: Мали, Буркина-Фасо и Кот Д’Ивуара.

2

Когда смотришь на политическую карту, то кажется, что все в мире уже устоялось. Четкие границы государств, у каждого своя столица. Да, нарисовать можно все и договориться можно обо всем. Реальность же значительно сложнее, чем линии, проведенные на картах. Существует такой афоризм: «государственная граница – это воображаемая линия на карте, отделяющая воображаемые права одного народа от воображаемых прав другого». К сожалению, он очень близок к истине. Есть места, где реальный расклад сил совсем не соответствует декларируемым идеалам. И одно из них – это стык африканских стран: Мали, Буркина-Фасо и Кот Д’Ивуара. Колонизаторы, покидая свои колонии, сильно постарались нарезать государственные границы так, чтобы заложить основу для многочисленных будущих конфликтов. Они разделяли между молодыми государствами целые народы. Зачем им это было нужно? В случае конфликта африканские правительства прибегали к услугам бывших колонизаторов, как к третейским судьям, а то и как к политическим жандармам.

Именно такое и случилось на стыке этих трех африканских стран. Тут проходит граница не только между народами, но и расами, цивилизациями. Оседлые темнокожие земледельцы и рыбаки соседствуют с «белыми» людьми пустыни – кочевниками берберами и туарегами, которых поддерживают, поставляя им оружие, режимы Сирии, Марокко. Жизненный уклад, ментальность оседлого человека и кочевника несовместимы. Например, современников удивляет, с какой жестокостью татаро-монгольские кочевники уничтожали и сравнивали с землей древнерусские города. Ответ прост – для кочевника-скотовода тот, кто распахивает пастбище под поле или огород, лишает пропитания отары овец, табуны коней, стада верблюдов, – преступник, враг, которого следует уничтожить. Столетия ушли на то, чтобы дети степей монголы постигли науку, преподанную им захваченными в плен и обращенными в рабство китайскими чиновниками:

«Если сам не умеешь заниматься торговлей или ремеслом, то предоставь делать это тем народам, кто обучен такому. Оставь чужие города в покое, пусть живут, как и прежде. Просто обложи их данью».

Эту науку восточным славянам пришлось постигать в Позднем Средневековье. Народы же, населяющие три африканские страны, постигают ее в настоящем. Линии, нарисованные на политической карте, не соответствуют действительности. «Белые» – туареги с берберами – давно уже захватили и удерживают обширные территории. Они даже провозгласили собственное, никем, правда, не признанное государство. Власти в столицах и правительственные войска ничего не могут с этим поделать. Единственное, что спасает ситуацию от окончательного хаоса, – это присутствие миротворцев. Напасть на них не у каждого отмороженного боевика рука поднимется. Ведь за миротворческими контингентами стоят сильные державы, а ссориться с ними себе дороже.

Неподалеку от ничем не обозначенной границы с Буркина-Фасо, на территории, номинально принадлежащей Мали, расположился довольно большой по местным понятиям город Антре. Большинство из его пятидесяти тысяч жителей так или иначе были завязаны на обслуживании миротворческого контингента – британского и российского. «Голубые каски» квартировали в старых, еще колониальной постройки, казармах на южной окраине города. Отношения между британцами и русскими сложились вполне ровные, если не сказать, дружественные. Все-таки занимались одним делом – предотвращали кровопролитие между местными враждующими группировками. Да и помещение, служившее клубом для военных, было общим. А неформальное общение сближает, как известно, более всего.

Российский контингент был небольшим – два взвода. Естественно, все военнослужащие – контрактники, со знанием французского и английского языков. Командиром являлся тридцатилетний старлей Алексей Смирнов. Британский, не полный, батальон из двух рот возглавлял более умудренный жизненным опытом майор Лоренс Филдинг.

Обычно половина личного состава находилась на выезде, прикрывая проблемные точки, где намечалась очередная резня. Вторая половина отдыхала в казармах перед заступлением на очередное дежурство. Развлечений в городе было немного, да и не к лицу миротворцам посещать злачные места, нужно держать свой авторитет в глазах местных жителей на высоте, тогда и уважать будут, и бояться. Поэтому британские и российские офицеры предпочитали проводить свободное от службы время в своем кругу. Иногда даже выпивали вместе, если случался праздник.

Майор Филдинг был одержимым картежником. У него всегда при себе имелось две колоды карт – одна играная и вторая нераспечатанная, на тот случай, если партнер по игре попадется подозрительный. Лоренс и пристрастил российских офицеров к игре в покер. Поначалу Алексей избегал играть в карты, ведь в российском обществе существует с советских времен предвзятость к картежникам. Карточные игры в сознании людей находятся примерно в одном ряду с половой распущенностью и употреблением легких наркотиков. Хотя на самом деле карты – это интеллектуальные игры, требующие смекалки, выдержки и ума не меньше, чем шашки или шахматы. Лоренс легко сумел преодолеть последний рубеж сопротивления российского старлея, когда тот возразил, что не берет в руки карты, поскольку в покер невозможно играть не на деньги.

– Боитесь, что проиграете мне много денег и я вас потом завербую? – улыбнулся в классически подкрученные усы британский майор.

– Почти, – усмехнулся в ответ Смирнов.

– Предлагаю сыграть на сигареты, – еще шире улыбнулся британец. – Ставка по одной штуке.

Алексей согласился. Игра захватила его, несмотря на то что выигрыш или проигрыш был практически иллюзорными. Максимум – пачка сигарет. В самом деле, покер, несмотря на кажущуюся незатейливость, игра, требующая внимания, памяти, умения владеть эмоциями. Если в шахматах все на виду, то в картах ты не знаешь, что на руках у противника. В них, как на войне, можно блефовать, можно держать резерв и выдвинуть его в самый неожиданный момент. Вскоре всякий свободный вечер уже не проходил без нескольких партий в покер.

Солнце еще не село, поэтому можно было не бояться вездесущей местной мошкары. Столик вынесли в небольшой сад, окруженный одноэтажными казармами. Майор Филдинг традиционно накрыл его куском зеленого сукна, который неизменно присутствовал в его багаже, в какую бы часть света его ни бросала служба. Играть устроились вчетвером – майор Лоренс Филдинг, командир роты, находившейся на отдыхе, капитан Генри Уэллер, старлей Алексей Смирнов и его заместитель лейтенант Михаил Шелехов.

Лоренс демонстративно положил на стол нераспакованную колоду карт и обратился к Смирнову:

– Сегодня ваша очередь сдавать первым.

– Разве? – удивился Алексей.

– Прошлый раз сдавал капитан Уэллер, а вы сидите от него по правую руку.

Смирнов разорвал папиросную бумагу, в которую была упакована колода. Новенькие атласные картонки захрустели в сильных пальцах – старлей старательно перетасовал колоду, положил ее перед Уэллером, и тот «снял».

Сдавал Алексей одной рукой. Когда по пять карт легло перед каждым из игроков, он остановил сдачу, положил остаток рядом с собой. Офицеры развернули карты веерами, и на лице Филдинга тут же появилась хищная улыбка.

– Сколько меняете? – спросил старлей.

– Мне менять нет нужды, – ответил Филдинг, сдвинул карты и положил их перед собой.

– Хорошая комбинация сразу пришла на руки? – поинтересовался лейтенант Шелехов.

– Для хорошего игрока любая комбинация будет хорошей, – ехидно заметил майор. – Не в обиду говорю, просто вы моложе меня, и у меня жизненного опыта больше.

– С этим не поспоришь, – согласился заместитель Смирнова.

Трое игроков поменяли по две-три карты. Покер такая игра, что многое в ней зависит от умения внушать противнику. Иногда полезно внушить, что у тебя на руках сильная комбинация, тогда он через несколько «кругов» скажет «пас» и сдастся, не раскрывая карт. Иногда, наоборот, следует внушить, что у тебя карты дрянь, мол, еще немного, и сам сдамся. А вот потом, когда в банке наберется солидная сумма, заставить противника открыть карты и продемонстрировать ему, что ты с отличной комбинацией на руках строил из себя неудачника. Да, в покере, как на войне, – выигрываешь не «числом, а умением».

Все поставили по одной сигарете в банк, и игра началась. Филдинг играл так, словно у него на руках как минимум «стрит» или «флешь-рояль». Постоянно удваивал ставку, стараясь вынудить остальных повторять ставки за ним. Смирнов никак не мог решить, блефует майор или же в самом деле получил на руки сильные карты при первой раздаче. Первым не выдержал Уэллер, бросил карты на стол и сказал «пас». Вторым выбыл из игры Шелехов.

– Я – «пас», – произнес лейтенант.

– Ну, что же, остались только мы с вами, – расплылся в улыбке британский майор. – Желаете открыть карты, и выиграет тот, у кого старше комбинация?

– Можно и так, – согласился Алексей.

– Можно, но я этого не хочу. – И Филдинг вновь удвоил ставку.

В банке лежало уже более двадцати сигарет.

– Вы играете с таким азартом, будто в банке не сигареты, а крупная сумма, – заметил Алексей.

– Я всегда играю так. Я человек азартный, для меня главное победа, а не выигрыш. Итак, ваше решение?

– Мы затягиваем игру. Наши товарищи начинают скучать.

– Отчего же? Они с удовольствием следят за нашим спором.

– Если я повторю вашу ставку, господин майор, вы потом откроете карты?

– Я не обязан отвечать на такой вопрос, – сухо проговорил Лоренс.

– Ладно, я – «пас». – Старлей открыл карты. – «Фуль». А у вас?

– У меня победа, потому что вы сдались, – ухмыльнулся Филдинг, но показывать свои карты не стал, а просто сунул их в колоду.

Сыграли еще несколько партий. Солнце уже ушло за горизонт. На улице стало прохладно, оживилась мошкара, мелкие твари гудели и кусались.

– Завтра заступаем на дежурство, – сказал старлей. – Предлагаю еще одну партию, и расходимся. Враждебные племена активизировались, поэтому надо хорошенько отдохнуть.

– Можете рассчитывать на нашу поддержку, – пообещал майор Филдинг и взялся за карты.

И тут в небе раздалось нарастающее гудение. Все машинально подняли головы. У боевиков не имелось ни своей авиации, ни серьезных ракет, но гул был вполне реальным. Из-за крыши казармы вдруг с ревом вылетел огненный шар, пересек просматривающееся пространство и исчез из виду. Затем послышался не то взрыв, не то просто сильный удар, даже земля под ногами содрогнулась.

– Что это было? – удивленно спросил Шелехов.

– Не знаю что, но оно наверняка упало в сельву, – вздохнул британский майор.

3

Обыватель любит порассуждать о том, о чем не имеет ни малейшего понятия. Особенно это касается военных секретов. Нередко в мужских компаниях разговор заходит о возможностях разведки. Мол, теперь такие спутники-шпионы запускают, что скрыть от них ничего невозможно. Оптика на них сверхчувствительная, дает возможность даже звездочки на погонах из космоса сосчитать, прочитать номер машины или заголовок статьи в газете.

Когда слышите такое, не верьте ни единому слову. Подобные байки, не исключено, распускают сами создатели спутников-шпионов, чтобы придать своей работе больше важности в глазах людей. Начнем с того, что создать стеклянную линзу более полуметра в диаметре невозможно. Стекло, как известно, по консистенции очень вязкая жидкость, потому при большом объеме оно неминуемо начинает «течь», и получить качественное изображение таким объективом нельзя. Ну, а самое главное, что ограничивает разрешительную способность аппаратуры, – это целесообразность. Зачем стараться, ставить немыслимые требования перед конструкторами, если в добытой информации нет практического смысла? Какой толк в том, чтобы сосчитать звездочки на погонах капитана или прочитать заголовок в газете, которую он держит в руках? Вот считать бортовой номер боевого корабля в море – совсем другое дело, правда, этот номер пишут метровыми цифрами. Самые совершенные спутники-шпионы имеют разрешающую способность около тридцати сантиметров, менее совершенные – до полуметра. Это позволяет разглядеть отдельно стоящего человека, артиллерийскую установку, отличить легковую машину от грузовика, грузовик от танка. Большего и не требуется. Узнал численность войск, тип вооружения, направление их перемещения или же координаты позиций, и этого достаточно. Остальное пусть добывает наземная или аэроразведка.

А еще сегодняшний обыватель уверовал во всемогущество цифровых видеотехнологий. Ему кажется, если он снимает свой отдых на курорте цифровой камерой, то это и есть самое совершенное, что только возможно. Однако на самом деле разрешение цифровых камер значительно меньше, чем у фотопленки. Именно поэтому большинство солидных разведспутников даже в наши дни снимают поверхность Земли на фотопленку. Раз в две недели отснятая пленка заправляется в контейнеры и сбрасывается на Землю. Контейнер спускается на парашюте, а чтобы его отыскать и забрать, существуют специальные поисковые команды. Конечно же, это неудобно. Во-первых, теряется оперативность – заказчик получает съемку двухнедельной давности. Во-вторых, как только на спутнике заканчивается запас фотопленки, он становится бесполезной кучей металла и электроники, накручивающей витки на орбите, поэтому такие спутники с помощью маневровых двигателей направляют к Земле. Камера отстреливается и спускается на парашюте, затем ее, подремонтировав, устанавливают на другой спутник.

Если бы аппарат, сошедший с орбиты из-за выроненного гаечного ключа, работал на фотопленке, это была бы рядовая потеря. Но спутник являлся уникальным и суперсовременным. Российским оборонщикам впервые в мире удалось создать цифровую камеру, способную различать на поверхности Земли объекты линейными размерами до трети метра. Трансляцию снятого он вел в режиме реального времени. Еще ни одна страна мира не сумела добиться таких результатов. И вот теперь уникальный спутник стоимостью в десятки миллионов долларов лежал где-то в африканской саванне. Причем десятки миллионов стоило лишь его изготовление, сами же секреты и ноу-хау стоили куда больше. Теперь же к ним был открыт путь любому желающему. Страны, участвующие в создании и запуске разведывательных спутников, наверняка попытались бы им завладеть, чтобы, разобрав «на винтики», заполучить технические секреты, над которыми российские ученые трудились более десяти лет.

Именно эти два последних обстоятельства и заставили во внеурочное время – после полуночи собраться в одном из начальственных кабинетов Генштаба РФ далеко не последних в этой стране людей. По обе стороны длинного стола для совещаний в резных креслах расположились несколько генералов и полковников, два мидовца, инженеры. Во главе сидел председательствующий. Над ним на стене висел портрет президента, за спиной стоял российский триколор. Вот уже более часа шло совещание. Все были согласны с тем, что упавший спутник необходимо вернуть на Родину как можно скорее, пока до него не добрались военные блока НАТО или китайцы. Еще он мог заинтересовать Израиль, Японию, Францию и ряд латиноамериканских стран. Но сам механизм возврата пока еще не был определен. Предложение мидовцев попытаться сделать это по дипломатическим каналам вызвало лишь кривые улыбки. Место падения аппарата было определено недостаточно точно, но наверняка оно находилось в регионе, справедливо получившем название Африканского Афганистана. Там просто не было никого, с кем можно договариваться. Полевых командиров, утверждавших, что они контролируют данную территорию, насчитывалось несколько десятков. Правительственные войска стран, к чьей юрисдикции относилось место падения спутника, нос туда боялись сунуть.

– Предлагаю оперативно отправить на поиск и эвакуацию упавшего спутника мобильную группу спецназа ВДВ, – предложил председательствующий и взглянул на генерала, представлявшего этот вид вооруженных сил. – Сколько времени вам понадобится, чтобы сформировать группу и перебросить ее в Мали?

– Оперативно отправить не получится, – доложил генерал. – Программа подготовки личного состава для действий на территории франкофонных африканских государств была свернута около десяти лет назад. Мобгруппу придется формировать с нуля, собирать людей по одному из разных подразделений. Люди не знают местности и тамошних реалий. Пока они войдут в курс дела…

– Можете не продолжать, – остановил генерала председательствующий. – Ваша аргументация убедительна, я согласен с ней. Такой вариант обречен на провал. Те, кого интересует наш упавший спутник, доберутся до него раньше нас. А фактор времени – один из основных.

– Да, – согласился генерал ВДВ. – Французы в этом вопросе подготовлены лучше.

– И это все? – спросил председательствующий.

– Существует еще один вариант, – предложил генерал. – В данном регионе уже есть российское военное подразделение – миротворцы. Два взвода под командованием старшего лейтенанта Алексея Смирнова. Он прекрасно знаком с местными реалиями, у него наработаны контакты с населением, другими миротворцами и полевыми командирами. Что, если поручить ему выполнение этого ответственного и деликатного задания?

Подобное предложение тут же встретило возражения. Мидовцы всполошились, ведь миротворцы не должны заниматься ничем иным, кроме полагающегося им по статусу. В случае, если старлея уличат в преднамеренном поиске российского спутника, может разразиться грандиозный скандал на уровне ООН. Военные напоминали, что функциональные обязанности миротворцев для российского контингента никто не отменит, а потому и поиски придется вести не в полную силу… Прозвучало еще множество возражений, настолько же убедительных и правильных. Председательствующий их внимательно выслушал, а когда желающих высказаться не осталось, тяжело вздохнул и проговорил:

– Тот, кто стремится победить, ищет для этого пути. Тот, кто не настроен на победу, заранее ищет отговорки и аргументы для проигрыша. Все, что я сейчас слышал, вполне профессионально, взвешено, разумно. Но есть еще и такие слова… Нет, в том-то и дело, что это не слова, а понятия – «присяга», «долг», «честь». Старший лейтенант Смирнов и его люди – наша единственная возможность найти и вернуть упавший спутник. И мы должны ею воспользоваться.