Киргизия. Спасти резидента

Глава 1

Владимир Локис, отфыркиваясь, плескался в душе после утренней пробежки. Сквозь шум воды он слышал, как его мама, Анна Тимофеевна, хлопочет на кухне, готовя ему завтрак.

Когда Локис яростно растирал себя махровым полотенцем, послышался ее голос:

– Володя, ты скоро? Все же стынет…

– Уже иду, ма… – крикнул Локис. – Я почти готов.

Анна Тимофеевна грустно вздохнула.

«Вот всегда у него так, – подумала она, выкладывая со сковороды яичницу с беконом, – все на бегу, все второпях… Еще неизвестно, что он у себя на службе ест».

Вопрос, где и кем служит ее сын, был для Анны Тимофеевны самым болезненным из всех. Сам Владимир говорил, что он заведует продовольственно-вещевым складом в воинской части. Но сердце матери подсказывало, что сын от нее что-то скрывает. Вроде бы и повода для этого особого не было. Володя исправно ходил на службу к девяти часам утра, возвращался к семи, два выходных в неделю, все, как положено, но… Что-то, по мнению Анны Тимофеевны, было не так. Ну, например, его постоянные командировки на какой-то полигон во Владимирской области. Причем совершались эти командировки с завидной регулярностью: примерно раз, а иногда и два раза в месяц. Сын уезжал и возвращался совершенно неожиданно. Без всяких сборов и хлопот. Владимир просто сообщал матери:

– Ма, я завтра, в ночь, уезжаю на полигон…

Каждый раз, когда Анна Тимофеевна пробовала завести разговор на тему этих загадочных, как она считала, командировок, сын ловко уходил от прямого ответа. Первый раз он сказал, что они испытывают новую форму для военнослужащих, второй раз проводили испытания нового оборудования, потом еще что-то испытывали…

Наконец, когда Анна Тимофеевна буквально насела на сына с этим насущным для нее вопросом, Володя сказал, что ему, как десантнику, просто необходимо проходить спецподготовку. Вот поэтому он и ездит в эти командировки, которые устраиваются так внезапно.

– Господи, – всплеснула руками Анна Тимофеевна, – да какая у тебя может быть спецподготовка, если ты сам говорил, что все твое хозяйство – сапоги, портянки да тушенка?

– Ма. – Володя в тот раз укоризненно посмотрел на мать. – Ты не забывай, что я служу в десантной части. У нас даже повара и те проходят такую подготовку. Как выражается наш комбат: «Настоящий десантник должен стрелять, как ковбой, и бегать, как его лошадь».

Анна Тимофеевна с сомнением покачала головой, но спорить не стала. Как бы там ни было, но с тех пор, как Володя поступил на контрактную службу, жить они стали не то чтобы роскошно, но, во всяком случае, значительно лучше. Сделали ремонт, до которого раньше то ли руки не доходили, то ли средств не хватало. Купили новый холодильник, стиральную машину, на кухне появился маленький телевизор – давняя мечта Анны Тимофеевны, которая большую часть времени проводила именно на кухне… Да и вообще, все как-то стало размеренно и почти спокойно. Если бы только мать знала, кем на самом деле служит ее сын, она бы так не думала.

Владимир был снайпером в разведывательно-диверсионной группе спецназа ВДВ. Все его командировки были связаны с риском однажды не вернуться из одной из таких поездок. Причем мать никогда не узнала бы, где и как погиб ее сын, а уж тем более где он похоронен, да и есть ли вообще у него могила. Локис предпочитал не посвящать маму в такие подробности, справедливо считая, что незачем ее волновать.

– Чем нас сегодня будут кормить? – Володя появился в кухне одетый в домашние спортивные брюки и майку. Коротко постриженные волосы торчали на голове забавным мальчишеским «ежиком». От него веяло силой, здоровьем, уверенностью и ароматом какого-то одеколона.

– Садись. – Анна Тимофеевна торопливо вытерла руки о полотенце и поставила перед сыном дымящуюся тарелку. – Ты яичницу чем приправлять будешь? Майонезом или кетчупом?

– И тем и другим, – бодро ответил тот, намазывая маслом хлеб, – так значительно вкуснее. И вообще, ма, американцы утверждают, что с кетчупом можно съесть все, что угодно. Даже какашки…

– Вовка! – тут же возмутилась Анна Тимофеевна. – За столом, да еще при матери, такие слова говоришь!

– А что тут такого? – не смутился Локис, уплетая завтрак. – Ты послушай, что по телевизору говорят. И ничего…

– И что, надо повторять все, что там говорят? – Анна Тимофеевна попыталась провести воспитательную работу, пользуясь тем, что сын занят едой. – Если там начнут материться, то ты тоже начнешь со мной матом разговаривать?

– Ну, ты скажешь, ма!.. – Володя чуть не поперхнулся от материнского предположения. – Это ж надо такое придумать!

– Вот тогда и не выражайся, – внушительно подвела итог Анна Тимофеевна, – а то моду взяли, чуть что на телевизор валить.

– Не буду, – покорно согласился Володя, отодвигая от себя пустую тарелку. – Кстати, а чего ты сегодня не включаешь это скопище зла и разврата?

Володя кивнул головой на стоявший в углу телевизор.

– А там смотреть пока нечего… – отмахнулась Анна Тимофеевна. – В новостях сплошные ужасы.

– Например…

– В Москве – взрывы, в Дагестане – боевиков ликвидируют, в Киргизии – революция. Президента свергли… Нигде нет ни порядка, ни мира…

Локис отхлебнул крепкого горячего ароматного чая из большой кружки, на которой по-английски было написано «I love tea». Вместо «love» было нарисовано большое красное сердце.

– Ты, ма, рассуждаешь, как в старые добрые времена, – философски заметил он. – Дескать, жили мы бедно, но весело. Масло было жирнее, сахар – слаще, колбаса – по два двадцать за кило… А вот киргизы хотят жить по-другому…

– Ой, Вовка, я давно уже в этом ничего не понимаю, – отмахнулась мать. – Это у нас Семеновна любит про политику слушать, а потом на лавочке все это нам пересказывать. А по мне, так уж лучше сериал какой-нибудь посмотреть. Добрый…

– Правильно, – одобрил решение матери Локис. – Политика – дело грязное и неблагодарное. Ладно, спасибо за завтрак, ма, мне пора на службу.

Володя встал из-за стола, чмокнул мать в щеку и пошел собираться. Анна Тимофеевна посмотрела ему вслед и грустно вздохнула. «Хороший у меня сын, – подумала она, убирая со стола посуду. – Ему бы еще жениться – вообще бы все прекрасно было бы».

Глава 2

Перед воротами части Локис привычно остановился и оглядел себя в большом зеркале, которое висело перед КПП. В нем отразился молодцеватый рослый парень, одетый в военную камуфляжную форму, которая как-то особенно подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Локис никогда не качался специально. Шутливо козырнув самому себе, Локис вошел в помещение контрольно-пропускного пункта, доставая на ходу пропуск.

Вообще-то, солдаты-срочники, которые дежурили на КПП, пропускали тех, кого знали в лицо, и без пропуска. Многие офицеры и контрактники пользовались этим, забывая продлевать срок действия пропусков, а иной раз и вообще не беря их с собой. С такими-то периодически возникали неприятные казусы.

Солдаты-срочники менялись раз в год. И когда на КПП заступали вновь призванные солдатики, запуганные грозными сержантами и не менее грозными «стариками», они стремились выполнять инструкции, подписанные командиром полка, буквально до запятой. Спорить с ними было бесполезно. Мальчишки стояли насмерть, как гарнизон Брестской крепости. В результате такого рвения те, кто не имел пропуска, были вынуждены пробираться на службу окольными путями. На пару недель общезаведенный порядок восстанавливался. Все исправно носили с собой пропуска. Но потом все возвращалось на круги своя, до тех пор, пока не приходил новый призыв.

Локису тоже пришлось несколько раз штурмом брать бетонный забор части. Как-то раз за этим занятием его застал комендант полка. Наказание последовало незамедлительно, причем, как это часто бывает в армии, Локис был наказан не столько за то, что провинился, сколько в назидание другим. После этого инцидента Володя предпочитал соблюдать заведенные правила и по возможности не нарушать их.

На тенистой аллее, которая начиналась прямо от КПП, помимо портретов героев-десантников, когда-либо служивших в этой части, стояли агитационные штендеры. На них были написаны лозунги и призывы к военнослужащим еще со времен СССР, правда, слегка измененные и подправленные «в связи с текущим моментом истории».

Локис прошел по аллее, в конце которой белело здание учебного корпуса. В курилке почти полностью собралась их рота. Еще издалека был слышен голос весельчака и балагура Сени Чижикова. Он травил свою очередную байку.

Тот, кто не знал его, мог бы наивно решить, что этот щупловатый, курносый парнишка, лицо которого было густо усеяно веснушками, совершенно безобиден. И подобная наивность обошлась бы ему очень дорого. Локис, тянувший с Чижиковым в одной упряжке не первый год, знал это как никто другой.

Кроме узкой специализации – минно-подрывного дела – Сеня умел делать все, что обязан уметь каждый диверсант. А это значило, что абсолютно любой предмет в его руках мог превратиться в грозное оружие. Из-за своей несколько субтильной внешности Чижиков получил и соответствующий оперативный псевдоним – Пацан. Сеня не обижался.

– О! – увидев подходящего к корпусу Локиса, воскликнул Сеня. – Медведь пришел! Теперь вся рота в сборе…

Володя не торопясь поздоровался с сослуживцами и присел на скамейку. Полгода назад по просьбе матери он бросил курить, но тяга понюхать табачный дым все-таки осталась.

– Чем сегодня заниматься будем? – негромко поинтересовался он у сидящего рядом с ним Алексея Демидова, здоровенного капитана, руководителя его группы.

– Да хрен его знает, – пожал тот плечами. – По плану у нас сегодня теоретические занятия… А там как начальство решит.

– А тема занятий какая?

– Понятия не имею. Мне это вообще без разницы…

– Рота! Строиться на малом плацу! – Майор Сагалов, матерый диверсант, появился как всегда неожиданно, как чертик из табакерки. – Чижиков, завязывай баланду травить.

Разведчики построились на небольшой асфальтированной площадке перед учебным корпусом. Какой-то шутник в свое время обозвал ее «малый плац». Фамилия этого шутника давно была забыта, а вот название сохранилось.

– Равняйсь! Смирно! – Сагалов придирчиво осмотрел вытянувшихся перед ним десантников, но решив, что их внешний вид соответствует требованиям устава, скомандовал: – Вольно! Тема нашего сегодняшнего занятия – «Разведывательная деятельность в условиях гористой местности». Через десять минут всем собраться в классе номер четыре. Демидов и его группа – ко мне в канцелярию. Разойдись!

Сагалов круто развернулся и, прихрамывая на левую ногу, зашагал в сторону казарм.

– Во! – как будто даже обрадовавшись перспективе общаться с командиром роты, воскликнул Демидов, обращаясь к бойцам своей группы. – Я же говорил, что начальство обязательно что-нибудь придумает…

Разведрота – подразделение не совсем обычное в привычном понимании этого слова. Восемьдесят с небольшим человек делились на небольшие, по пять-семь человек, автономные группы, каждая со своим командиром, которые могли действовать как самостоятельно, так и в составе всей роты. В зависимости от сложности задачи, которую предстояло выполнять, несколько групп могли объединить в одну, с единым руководителем. Но основной состав групп никогда не изменялся. Бойцы понимали друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда, с полужеста. Это называлось «ездить в одной упряжке».

В ту группу, которую возглавлял Демидов – Купец, входили снайпер Владимир Локис, два автоматчика: Андрей Чернов и Вадим Жуков, минер-подрывник Сеня Чижиков, пулеметчик Петр Круглов и радист Саня Ефимов. Впрочем, их узкая специализация ровным счетом ни о чем не говорила. В любой момент каждый из них мог бы заменить выбывшего товарища.

У дверей канцелярии командира роты Купец остановился. Окинул своих бойцов критическим взглядом, недовольно скривился, но ничего говорить не стал. Коротко стукнув костяшками пальцев в филенку, он, не дожидаясь приглашения войти, распахнул дверь и прямо с порога громогласно доложил:

– Товарищ майор, группа капитана Демидова по вашему приказанию прибыла в полном составе. Готовы к выполнению любого задания.

От мощного баса Демидова стекла в канцелярии дребезжали. Майор поморщился.

– Демидов, сколько раз я буду вас предупреждать, что у меня нет сменных барабанных перепонок, – проговорил он чуть хрипловато. – Неужели нельзя докладывать на полтона ниже?

– Так точно, товарищ майор, можно, – ответил Купец, не понижая голоса.

Сагалов опять сморщился и демонстративно поковырял в ухе, словно прочищая его.

– Ладно, говорить с командиром в той тональности, которая ему нужна, потом научитесь, – проговорил он. – Проходите, рассаживайтесь.

Майора Сагалова разведчики его роты уважительно называли «Батя».

Он был опытным разведчиком. Не раз выполнял труднейшие задания в горячих точках, командовал большими сводными диверсионными группами, был награжден высокими орденами. Поговаривали, что его даже представляли на Героя России, но почему-то не дали.

Вполне возможно, что его карьера разведчика продолжалась бы и дальше, но… В одном из боев Сагалов был тяжело контужен и ранен. Военно-врачебная комиссия, на которую майор был направлен после выздоровления, признала его ограниченно годным для дальнейшей службы. Кадровики долго думали, где можно использовать заслуженного офицера-разведчика, и не нашли ничего лучше, как отправить его в Балашиху командовать такими же, как и он, диверсантами.

Несколько минут, после того как десантники расселись, Сагалов хмуро молчал. Потом внимательно оглядел всех и неожиданно спросил:

– Кто-нибудь знает, что произошло в Киргизии?

– А что там произошло? – наивно переспросил Чижиков. – Недород конопли? Или массовый падеж баранов?

Демидов с силой пнул Сеню под столом ногой. В разведке позволены некоторые вольности, которые на корню пресекаются в обычных войсках. Но перебивать командира, а уж тем более шутить, когда он задает серьезный вопрос по делу, совершенно недопустимо. Однако Сагалову, по-видимому, острота Чижикова понравилась.

– Насчет урожайности конопли ничего сказать не могу, – буркнул он, пряча улыбку. – А вот насчет баранов, ты, Чижиков, пожалуй, прав, но только до некоторой степени. В Киргизии – очередная революция. В столице – беспорядки и хаос… Но нас политика не касается. Тем более в чужой, хотя и дружественной стране. Мы, военные, полностью аполитичны. А вот то, что касается безопасности нашей страны, непосредственно относится к нам.

Сказав это, Сагалов на некоторое время замолчал. Десантники внимательно смотрели на своего командира.

– В общем, парни, вам придется туда съездить, – сказал наконец Сагалов. – Подробности вам расскажут в штабе. Отправка сегодня вечером. Так что на сборы и подготовку у вас всего двенадцать часов. Из части никуда не уходить. Звонки родственникам и знакомым запрещены. Контакты с другими военнослужащими полка тоже находятся под запретом. Для всех вы отправлены на практические занятия по ориентированию на местности. Вопросы?

– Товарищ майор, – кашлянув в кулак, подал голос Локис. – Вы говорите, что подробности мы узнаем в штабе. А если в общих чертах?

– Знаете, Локис, что мне в вас нравится? – задумчиво спросил Сагалов и сам же ответил: – Это то, что у вас, как у истинного разведчика, всегда есть вопросы. Это похвально. А вот то, что вы их задаете раньше времени – мне совершенно не нравится. В общих чертах я вам уже все сообщил. Могу повторить. Сегодня вечером в режиме строжайшей секретности вы отправляетесь в Бишкек. О цели вашего задания вам расскажут в штабе на особом инструктаже. Могу еще добавить, что командировка предполагается краткосрочная, всего на пару дней. Так что советую лететь налегке, лишнего не брать, только самое необходимое. Надеюсь, что больше вопросов нет? А раз так, то с этой минуты вы поступаете в полное распоряжение начальника планирования спецопераций подполковника Савочкина. Все свободны.

Сагалов откинулся на высокую спинку офисного кресла и слегка прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Разведчики молча поднялись и так же молча вышли из канцелярии роты.

В десять часов вечера с военного аэродрома Балашиха-5, ровно гудя моторами, взлетел самолет «Ан-26Т». Сделав разворот, транспортник занял указанный ему воздушный эшелон, взяв курс на юго-восток. На его борту находились семеро разведчиков группы Демидова.

Через семь с половиной часов этот же транспортник благополучно коснулся своими шасси бетонки на запасном военном аэродроме южноказахстанского городка Ойтал, расположенного в сорока-пятидесяти километрах от Бишкека. В штабе полка почему-то решили, что будет значительно безопаснее, если разведчики прибудут в Бишкек через Казахстан.

Глава 3

Когда самолет, закончив выруливание, остановился на стоянке, Демидов сладко потянулся.

– Вот это класс, – пробасил он удовлетворенно. – Давненько я так массу не давил.

Он неторопливо подтянул ноги и сделал движение, чтобы встать. Но в этот момент распахнулась боковая десантная дверь «АНа», в салон хлынул дневной свет, а вместе с ним просунулась голова казахского офицера-пограничника.

– Салам алейкум, парни, – радостно улыбаясь, поздоровался он и спросил на хорошем русском: – Как добрались?

– Нормально, – пробурчал Купец, беря свою сумку-батон и поднимаясь со своего места. – А вы что, встречаете нас, что ли?

– Да, – закивал головой казахский офицер, – мне приказано встретить вас, обеспечить всем необходимым и выполнить все, что вы скажете.

– Дурдом, – констатировал Демидов, направляясь к выходу. – Это у нас называется режимом повышенной секретности.

Всего несколько часов назад в далекой Балашихе подполковник Савочкин – главный планировщик всех крупномасштабных спецопераций как на территории России, так и за ее пределами, длинно и нудно убеждал их в том, насколько секретно все то, что предстоит сделать десантникам на этот раз.

– Ваша задача, – начал Савочкин, как всегда без лишних предисловий, – скрытно попасть на территорию нашего посольства в Киргизии и вывезти оттуда резидента нашей разведки. Имейте в виду, что этот человек не должен пострадать. Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах!

– А почему, собственно говоря, он должен пострадать? – не выдержал Купец.

Савочкин, холеный подполковник из штабных, недовольно поморщился. Как оперативный разработчик, он не очень-то любил, когда кто-то критиковал уже утвержденные планы.

– Товарищ капитан, имейте терпение, – подчеркнуто вежливо ответил он. – Мы непременно дойдем до этого. Итак, я продолжаю. Как зовут резидента нашей внешней разведки – я не знаю, кем он работает в посольстве – мне тоже не сообщили. Знаю только его псевдоним – Лидер. По словам сотрудников СВР, которые заинтересованы в его эвакуации, он сам должен будет вас найти. Это в его интересах. Ваша задача: обеспечив его безопасность, вывезти его на аэродром в Ойтал, посадить в самолет, доставить в аэропорт Домодедово, в его воинскую часть. Там вас встретят, вы передадите резидента сотрудникам внешней разведки и вернетесь на базу. Как видите, все предельно просто. Полагаю, что двух-трех дней вам на это вполне хватит… А теперь прошу вопросы, у кого они есть. Только по существу.

– Капитан Демидов, – медленно поднимаясь со своего места, проговорил Купец. – Товарищ подполковник, я бы хотел кое-что уточнить. Например, почему нельзя просто вывезти этого вашего резидента из Бишкека самолетом? По-моему, это значительно проще и…

– Было бы это проще, руководство СВР так и поступило бы, – не дал договорить подполковник, – не забывайте, что в столице Киргизии массовые беспорядки, на улицах полно вооруженных людей, которые палят куда попало и в кого попало… Кроме того, в Бишкеке стоит американская база. Не должно быть никаких случайностей. Вам это понятно, капитан Демидов?

– Так точно, понятно.

– А если он не выйдет на нас? – Локис поднялся со своего места. – Как тогда его искать?

– Простите… – Савочкин чуть склонил голову набок.

– Виноват, сержант Локис, – поправился Владимир. – Я хотел спросить, а если Лидер не выйдет на нас? Что тогда? Сворачиваем операцию?

– Ни в коем случае! – Лицо у подполковника пошло пятнами. – Этот человек должен быть доставлен в Москву, даже если разразится Третья мировая война! Слышите меня? Он должен быть доставлен!!!

На секунду в кабинете воцарилась тишина. Савочкин смотрел на разведчиков широко раскрытыми глазами, желваки у него перекатывались. Но вдруг он успокоился.

– Мужики, – как-то особенно доверительно проговорил он, – у меня у самого минимум информации по этому чертову резиденту. У нелегалов тайн, как у шавки блох. Да это и понятно, служба у них такая… В общем, резидент перестал выходить на связь, одним словом, пропал. Законсервированный агент тоже пропал. Вот они и обратились к нам, в войсковую разведку, мол, найдите и доставьте во что бы то ни стало.

– Ну, тогда все понятно, – буркнул Демидов. – Старая песня. Помогите, спасите, никто, кроме вас… Оружие-то можно с собой брать?

– Это само собой. – Савочкин опять стал строже. – Только сильно с ним не рисуйтесь… Хотя им там сейчас никого не удивишь. И еще: все должно проходить в режиме строжайшей секретности…

– Значит, вот так выглядит наша хваленая строжайшая секретность, – повторил Купец, закидывая сумку за спину. – Скоро суслики начнут сплетничать о том, что мы прибыли.

– Зачем так говоришь, уважаемый? – обиженно спросил казах, глядя в спину Купцу. – У нас от русских давно нет секретов. Вы попросили помочь – мы помогаем.

Демидов, сделав вид, что не услышал сказанного, молча выбрался по приставленному трапу из самолета.

– Погоди, дорогой, – вмешался в разговор Чижиков, – тебя зовут как?

– Командир отряда охраны аэродрома лейтенант Жармухаметов, – отрапортовал тот, вытянувшись по стойке «смирно», и, немного подумав, добавил: – Но можете называть меня по имени – Амир.

– Так вот, Амир, – продолжал Сеня, – наш командир не выспался, поэтому такой сердитый. Не обращай на него внимания…

– Это ничего, – опять заулыбался Амир. – Мы это быстро поправим… Я распорядился, повара барана зарезали, бешбармак приготовили, шурпу, шашлык-машлык… Посидим.

– Нет, Амир, – подхватывая тяжелый «ПКМ», проговорил Петр Круглов, – шашлык-машлык потом будем кушать. Нам сейчас не до этого, ты уж извини.

– Вы скоро, желудки?! – раздался за бортом самолета недовольный крик Демидова. – До ночи, что ли, вас ждать?

Разведчики быстро выгрузились на бетонку и огляделись. Повсюду, насколько хватало взгляда, простиралась унылая желто-серая степь. Ни единого деревца, ни одного кустика. Где-то вдалеке чернели горы, над которыми ослепительно ярко сверкали шапки ледников. Серевшие метрах в ста от самолетной стоянки дома можно было бы принять за нарисованную картинку, если бы не поднимавшийся над ними легкий дымок. На этом аэродроме не было даже самолетов.

– Не удивляйтесь, – проговорил Амир, – аэродром законсервирован еще в середине девяностых. Тогда денег ни на что не хватало. А теперь вот опять понадобился.

– Да уж… – неопределенно протянул Локис. Безлюдность его не пугала и не тяготила. Скорее, наоборот. По личному опыту он хорошо знал, что на таких аэродромах очень удобно устраивать всякие перевалочные базы, в том числе и незаконные.

– Вы не думайте, у нас здесь тихо, – словно угадывая его мысли, сказал казахский пограничник, – до киргизской границы пятнадцать километров по степи. Но чужак не пройдет, заплутается. Только чабаны и знают дорогу.

– А чего это ты про киргизскую границу заговорил? – подозрительно покосился на Амира Демидов.

– Да ничего, – пожал плечами тот. – Просто к слову пришлось…

Десантники в сопровождении своего провожатого шли к тем самым строениям, которые издалека казались нарисованными.

– Просто мы тут так одичали, что любому новому человеку рады, – пояснил он через некоторое время. – Раньше хоть киргизские коллеги в гости заходили. А теперь даже их нет.

– Как это – в гости заходили? – удивился радист группы Саня Ефимов. – Просто так вот брали и заходили?

– Ну да, просто так заходили, – как о самом обыденном сказал Амир. – У нас ведь граница на этом участке чисто условная. Ни застав нормальных, ни контрольно-следовой полосы, ни систем наблюдения. Одно слово – степь…

– Ну, вы, блин, даете… – подражая интонациям известного киношного генерала, проговорил Демидов. – Не служба, а дачный отдых.

Пограничник ничего не ответил. Видимо, ему этот «дачный отдых» порядком надоел, и он готов был променять его на любые, самые трудные, условия службы.

За разговором они дошли до аэродромных строений. Это было несколько кирпичных зданий типовой постройки. По-видимому, давным-давно, когда этот аэродром еще входил в систему Министерства обороны СССР, они считались комфортабельными. Но время и природа не пощадили их. Трехэтажные здания, которые некогда были жилыми домами, смотрели на степь выбитыми оконными проемами, вышка руководителя полетов стояла с облупившейся штукатуркой и заколоченными фанерой окнами-экранами.

Единственным обжитым местом были только вспомогательно-технические помещения аэродрома. Возле них стояла полевая кухня, вокруг суетилось несколько человек, одетых в полувоенную-полугражданскую одежду. Как-то с трудом верилось, что это бойцы регулярных вооруженных частей. От котлов полевой кухни вкусно тянуло жареным и вареным мясом. Молчавший все это время Круглов жадно потянул ноздрями.

– Вот это запахи! – восхищенно проговорил он. – Командир, может, ударим по кишке?

– Я тебе по твоей кишке так ударю, что она месяц ничего принимать не сможет, – зло прошипел Купец. – Ты жрать сюда прилетел?

Круглов смущенно замолчал. С Купцом действительно творилось что-то непонятное. Скорее всего, ему не понравилось, что так называемый режим строжайшей секретности на деле оказался не таким уж и строжайшим.

– Эй, как там тебя, – обратился он к Жармухаметову, – идем-ка пошепчемся.

Офицеры отошли в сторону, а разведчики, опустив на бетонку сумки со снаряжением и оружие, принялись с интересом рассматривать «табор» аэродромной охраны.

– Что встали? – на ломаном русском, но приветливо окликнул их один из «бойцов». – Подходи, кушать будем.

Десантники замялись. Обычно нескромные и даже нагловатые в вопросах, касающихся еды, они вдруг засмущались. И прежде всего потому, что не знали, как отреагирует на это их командир. Локис оглянулся на разговаривающих в стороне Демидова и Жармухаметова. Оба офицера энергично размахивали руками, что-то доказывая друг другу, но о чем они говорят, слышно не было.

– Мы попозже поедим, – неопределенно ответил за всех Владимир. – Передохнем только малость с дороги…

Парень неопределенно пожал плечами, как бы говоря, что это дело хозяйское: не хотите есть – не ешьте.

– У нас, между прочим, даже душ есть, – похвастался он через минуту. – Лейтенант добился, чтобы водопровод починили.

– Да ты пойми, морда твоя косоглазая, – донеслось с того места, где стояли казахский лейтенант и Купец, – у нас времени всего двое суток! Понимаешь? Всего двое! А ты мне про какой-то вечер толкуешь!

– Прости, Алексей. – Голос его собеседника тоже был раздраженным. – Но, по-моему, у тебя остатки ума, которые в спортзале не выбили, ушли в рост! Говорю тебе, что без проводника вы будете плутать до скончания века! А проводник придет только к вечеру! Слушай, зачем ругаемся, а?! Зачем меня косоглазым называешь?

Демидов молчал, но весь его вид не предвещал ничего хорошего.

– Переговоры входят в стадию «А ты кто такой?» – констатировал Чижиков, незаметно подтягивая к себе AUG «Фалширмягер», десантный вариант австрийской штурмовой винтовки «AUG-77». – Как вы полагаете, парни, обойдемся без стрельбы?

– Не дурите, парни, – тихо, но строго предупредил Локис, однако сам при этом зачем-то принялся потихоньку растягивать контровку на своей эсвэдэшке. В отличие от остальных бойцов группы только Локис и Круглов взяли в эту командировку оружие советского образца. Остальные почему-то предпочли остановить свой выбор на иностранных, в частности австрийских, образцах. В какой-то степени понять это решение было несложно. «Фалширмягер» имела калибр немного больше, чем у «калашникова», но при этом была несколько короче. Но самое главное, все без исключения модели «AUG» были оснащены снайперскими прицелами, которые одновременно выполняли роль рукоятки для переноски. Штука удобная, но капризная, требующая постоянного ухода.

Развязывая шнурки чехла, Володя быстро осматривал территорию.

«ПКМ» на крыше, – почти автоматически фиксировал его мозг. – Возле кухни только пять человек. Окна казармы наполовину заколочены фанерой, сколько там человек? Только бы ни у кого не сдали нервы…»

Винтовка была почти распакована; Локис нежно провел ладонью по цевью, прикидывая, в какую сторону ему удобней упасть, чтобы занять наиболее выгодную для стрельбы позицию.

«Первым делом – снять того, кто появится у пулемета», – успел подумать Локис.

Но в этот момент раздался звук, который ни с чем нельзя было спутать – это хохотал Демидов. У Владимира сразу же отлегло от сердца. Если Купец смеялся, значит, все разрешилось мирным путем. Локис обернулся. Оба офицера шли к ним. При этом Демидов дружески обнимал Жармухаметова за плечи. Со стороны они были похожи на легендарных Пата и Паташона.

Облегченно вздохнув, Володя, уже не скрываясь, перекинул винтовку на плечо – и только теперь заметил, что, кроме него, в общем-то, никто и не напрягался.

«Твою дивизию! – недовольно подумал он. – Нервы ни к черту! Все, после этой командировки пишу рапорт на отпуск».

– Ну, и чего встали, как засватанные? – довольным голосом пробасил Демидов, подходя к разведчикам. – Распрягаемся, моемся, обедаем и ждем проводника. Когда он будет, Амир?

– Около шести, Леша, времени много впереди…