Глава 1. Явь
Утро в деревне всегда хлопотное время. Даже для такой лентяйки, как Елизавета Петровна. Пока потягивалась на пуховой своей перине, за окном Акимыч уже успел поругаться с строителями, что сваи прям на малину положили. Потом досталось Витале – за брошенные на крыльце провода. Умывалась под неумолчное ворчание деда на Милку и мелких пакостников, что разлили молоко прям на новые сапоги. Резиновые сапоги этого винтажного модника были ярко-желтого цвета. Такие солнечные, что одуванчики на заднем дворе принимали Акимыча за своего. Дорожил ими, как своими не к ночи помянутыми валенками. Мыл, сушил сам. После двора протирал тряпочкой, чтоб ни единого пятнышка не оставалось. Пора было спасать народ от этого вождя революций, пока он еще кого-нибудь не поймал.
– Доброе утро, дедушка дорогой, – промурлыкала Лизавета, появляясь на кухне. Отняла остатки молока и насильственно усадила трудягу за стол.
– Еще не завтракал, наверно. Весь в делах, весь в заботах. Давай-ка я тебе капучино сделаю и бутербродик. Может, кашки сварить? – Лиза обернулась и посмотрела на округлившиеся глаза деда Василия. – Да, гречку я точно смогу сварить. Вот и позавтракаем. – Налила в кастрюлю воды, опустила пять пакетиков гречки на каждого и пошла мучить свою кофемашину.
Причина утреннего плохого настроения у Василь Акимыча прояснилась после плотного завтрака и долгих посиделок на кухне. Хитрый дед все-таки пошел ночью и навязал ниток на калитки и дырки в заборах соседей, чтоб знать, кто ходить будет.
– А эти бугаи с утра как начали свою буханку переставлять и разгружать, так все мое плетение порвали! Полночи мучался, а они… – проглотил матерное слово дед. – Вечером поправлю, как все уйдут, – заговорщически подмигнул Лизе. – Мы с Барбосом тут беспорядки всякие разводить не дадим.
Сильно его разозлило, что на вверенной территории командовали какие-то пришлые.
– Только на рожон не лезь. Вениамин обещал на неделе тревожную кнопку для вневедомственной охраны сделать. Им ехать 10 минут. Наше дело будет только оповестить, а там уж они сами разберутся.
– Охрана, – проворчал старый вояка. – Знаем мы, как они охраняют. Под собственным носом не видят. Защитнички…
Так, ворча, и пошел новый ролик с Виталиком снимать. Сегодня у этих блогеров была по плану полировка копыт у козы новым разрекламированным аппаратом для педикюра. Эти тролли активно привлекали Лизавету для подбора всяких бьюти-технологий, потом через агентство связывались с производителями и пробовали на главном блогере или на бессловесной Милке. Молокоотсос им, кстати, тоже привезли. Конструкция была признана не очень удачной и после третьей или пятой дойки позорно сломалась. Но просмотров такое безобразие и хулиганство набирало прилично, некоторые конторы уже сами просились для тестирования продукции в экстремальных условиях.
Набрала мудрую Тортиллу, как называла про себя Розу Абрамовну. Та пребывала в отличном настроении. Благодарила за «чудо какого вкусного» мальчика и просилась в гости. Посыл был более чем прозрачным, и Лиза, конечно, пригласила их в свою дачную усадьбу как смогут, вместе с племянником.
На улице к дому приближался какой-то гастролирующий цирк Шапито. Играла музыка, кричали дети, и лаяла собака. Потом стало еще громче, и Лиза побежала с кухни на крыльцо встречать обещанных гостей. Ленка – многодетная мать двух вождей краснокожих и одного весьма сурового подростка, муж Мишка, заваленный сумками с продуктами, и Барбос, который облаивал машину со всех сторон. Перекрикивая магнитолу с веселыми детскими песнями, все стали выгружаться, носиться по двору, рассказывать свежие новости. Старшего, Алексея Михайловича, Лиза отправила помогать Акимычу и оператору. Глядишь, найдут общий язык. Два наследника Монтесумы неуправляемыми баллистическими ракетами носились по участку за псом и от него, улюлюкая и хохоча. Дамы обнимались, а счастливый отец семейства все еще выгружал пакеты и коробки.
– Вы ко мне на все лето переезжаете? – оглядывая гору каких-то свертков, пакетов и жердей, спросила Лиза.
– Не боись, только спиногрызов тебе оставлю, а сами уедем, – неудачно пошутила Ленка, но, взглянув на вытянутое лицо подруги, расхохоталась и призналась: – Да шучу, шучу. Горку спортивную им купили по случаю с рук в Фоминске, еле запихнули в машину. Сейчас соберем на травке – будет у нас полчаса времени. Ну или поменьше. – Сорвалась внезапно и, подхватив одного из близнецов, оттащила от колодца.
– Матвей Иванович! – позвала Лиза. – Можно это как-то заколотить на время, чтоб не добрались? – попросила она подошедшего прораба, показав на колодезный домик и заинтересованных малолетних вредителей.
– Ага, – понимающе откликнулся Иваныч. – Сейчас организуем. Пошел к буханке, покопался в безразмерном нутре ее, вытащил петли и навесной замок.
– Вот теперь порядок. Ща качели сварганим мальцам, прям вылитые внуки мои, такие же живчики. А ну-ка! – подхватил обоих на плечи, предварительно получив утвердительный кивок от Ленки, и под довольные визги утащил бесенят на задний двор.
– Уфф. – Лиза присела на помост беседки. Ленкины детки – это был не последний аргумент, почему она не любила посещать семейные праздники у них дома.
– Мы вечером уедем, – примирительно протянула Ленка. – У нас тут в пансионате номер снят. Просто там они точно с ума со скуки сойдут и разнесут этот приют пенсионеров. Пожалей людей, они туда отдыхать приехали.
– Да я вас не гоню. Хоть на все выходные оставайтесь. Пойдем сумки разберем.
Так за разговорами и не заметили, как сорванцам были организованы качели и собрана горка, а потом на улицу выпустили козлят и случилась настоящая термоядерная реакция. Хохотали строители, роняя на ноги сваи, дед подыгрывал на гармошке, а носящимся по кругу, залезающим на яблони и доски детятам и козлятам был уже никто не нужен.
Пока готовили обед, поговорили про участок. Лиза передала контакты наследников Мишке, а тот решил прогуляться до владений, посмотреть повнимательней.
– Один не ходи. Сейчас Василь Акимыч освободится, возьми его. Он там ниток навязал от гостей незваных, сам запутаешься, еще и он расстроится.
– О, как у вас тут интересно. Что за партизанщина?
– Вот он сам и расскажет, – отмахнулась Лиза, не имея никакого желания пересказывать вчерашние приключения.
Позвонил Вениамин. Аккуратно поинтересовался, можно ли приехать втроем.
– Ольга? – обрадовалась Лиза.
– Нет, Сашка очень просится познакомиться. Флешку тоже забрать надо.
– Вот пройдет все круги ада в гостях твоей тети, тогда свою цацку и получит. Лично отдам, – отрезала Лиза. – У меня друзья с детьми в гостях, если вас это не смутит, то жду вас с тетей. Вдвоем.
Не было никакого желания общаться с неадекватным Александром, каким бы он хорошим ни был. Лиза сама удивилась, как легко оказалось отказать в просьбе. Просто потому, что не хотела сейчас видеть этого пациента, объяснять что-то малопонятное ей самой. Спасибо, обойдемся.
К обеду на запах шашлыков приехал зоотехник, еще раз посмотрел козу. В очередной раз сказал, что у нее все прекрасно и Лиза зря беспокоится. Кровь на анализы, впрочем, взял и остался за столом. Лиза очень просила. Сидела рядом и мучительно придумывала, как бы выклянчить или стащить что-нибудь у товарища ветеринара. Ленка, зная Лизку как облупленную, сложное это выражение лица приняла за симпатию и неумение кокетничать и начала активную кампанию по сводничеству. В этом у нее не было равных еще с института. Провалиться сквозь землю Лизе мешала только деревянная лавка, а уж зардевшийся маковым цветом Иван на Ленкины подколы и попытки отправить их с Лизой то в лес вдвоем грибы собирать, то на экскурсию на ферму, только мычал что-то маловразумительное, но не отодвигался.
Положение спас Акимыч. Бесцеремонно отодвинул Ивана на скамье и сказал, что стар он другое место искать, а честь девичью блюсти ему по статусу положено. Зыркнул на Елену-сводницу и придвинул себе тарелку поближе. Вожделенная пуговица становилась все дальше и дальше.
Зоотехник, вконец растерявшись на этих внеплановых смотринах, стал подниматься и неудачно зацепился краем рубахи за угол скамьи. Послышался треск. «Вот оно!» – воскликнули в голове у Лизы все 11 друзей Оушена, и длинным броском, с криком: «Давайте помогу!» – она рванула конец на себя. Акимыч только крякнул, оказавшись меж двух огней. Лавка начала крениться, и вся честная компания чуть было не упала с помоста. Отскочив от сумасшедшей козоводки, Иван скомкано распрощался и выскочил в калитку. Быстро завел мотор и, воняя черным дымом, на холодную рванул на своей ниве по улице.
– Надо как-то поаккуратнее, – пожурила Ленка свою подругу, когда остались наедине. – Мальчик, конечно, замечательный, но Лизетта, это было уже слишком. Ты, по-моему, его испугала своим вниманием.
Лиза, грея в кармане джинсов оборванный угол от рубашки, только пожала плечами. Своего она добилась, и у Милки будет несанкционированный прием ветеринара. А Ленкины матримониальные фантазии – это мелочи жизни.
Мелкотня так набегалась с новыми рогатыми друзьями, что в машину детей грузили в спящем, самом милом из имеющихся состояний. Старший из Ленкиного потомства спелся с Виталей и Акимычем и просился остаться на ночь, но мать была непреклонна. Мишка был полон радужных планов переустройства их будущей дачи. Завтра они встречались с риелтором и собирались уронить цену за неприглядный вид и общую запущенность участка по максимуму.
Лиза помахала всем ручкой и наконец-то сбежала в свою половину дома. Осталось только выучить очередной зубодробительный рецепт и зазвать доктора на свидание… с козой.
Глава 2. Сон
Вечером лечь пораньше не получилось. Дед Василий опять хандрил, что пограничная служба его провалена, а Лиза его чаем отпаивала и хвалила за все про все. И хозяйство на нем одном держится и бизнес их блогерский только им и тянется, а она, коза неблагодарная, только деньги на карточку получает и своими непонятными делами занимается. Дедушка, напившись чаю, был уже не таким хмурым. Похлопал Лизавету по плечу, сказал, что глупостей она напридумывала, ему это все в радость. Да и он себе тоже надумал. Какая теперь из старого вояки защита, смех один. И пошел к себе на печь.
– Вот и зря ты так думаешь. Для меня другой защиты и не надо. Ты все равно лучше всех, – ответила Лизавета в спину Акимычу. Настроение было минорное. Кулебяка с зайчатиной выучилась слово в слово. Пора было засыпать.
Сонный Лизин дом встретил хозяйку открытыми окнами. Все так же береза с ветром шелестели о чем-то своем, и какая-то пичуга активно чирикала, призывая партнера по брачным играм. Пройдя босыми ногами от двери в спальню, Лиза посмотрела на козу, свернувшуюся большим клубком на кровати. Изменения стали еще заметней. По позвоночнику, прорезав шерстяной покров, торчали костяные шипы. Лопатки выдались еще сильнее, вытянулись вдоль спины, как сложенные крылья.
– Ме! – печально поприветствовала Лизавету страдалица. Хвост животины был покрыт какой-то коростой и опущен, как будто даже длиннее стал.
– Ты моя девочка. Больно тебе? – осторожно погладила питомицу Лиза. – Я сейчас доктора приведу, может, он чего подскажет? Подожди немножко. Я туда и обратно.
Сомнений больше не оставалось. Козе срочно нужна помощь. Все разговоры бабы Милы, что это наследственность, были просто теорией, а коза – вот она настоящая. Рецепт кулебяки никуда не денется, главное – доставить зоотехника.
Сжала в руке с таким трудом завоеванный трофей и потопала к калитке. В этот раз мостик был бетонной плитой, брошенной через канаву. Иван нашелся среди бесчисленного стада коров, у которых постоянно отваливались от ушей бирки, при этом сами буренки перемещались с невероятной быстротой и целеустремленностью. В этой неразберихе несчастный доктор пытался разобраться, кого он уже привил, а кого нет. Лиза вытянула из мычащего стада мужчину, прямо за его клетчатую рубашку.
– Здравствуйте.
– А, это вы. Я тут очень занят. Надо за сегодня всех проверить и вакцинировать. Просто руки опускаются, ничего не успеваю.
– Давайте лучше я вам помогу, – особо не разбираясь, Лиза просто перевела Ивана через бетонную плиту туда и обратно. Как часто бывает во сне, все изменилось за мгновенье. Коровы уже не мычали, сбившись в стадо, а вольготно ходили по пастбищу.
– Вот видите, вы уже всех проверили и бумаги заполнили. А у меня коза болеет.
– Опять коза. Она абсолютно здорова. Я уже не знаю, зачем к вам езжу постоянно. Елизавета, вы очень интересная девушка, но поймите: коза – плохой повод завязать отношения. Я, может, и не против, может быть, даже сильно «за», но мы с вами очень разные, – пытался оправдаться ветеринар, пока Лиза, крепко взяв того за руку, тащила к своей калитке.
– Понимаю, понимаю. Козу посмотрите и идите к своим коровам. – Эта отповедь слегка скребла по самолюбию Лизы, но реальной симпатии она к Ивану не испытывала, а что он себе надумал – его проблемы.
– Да я не про коров, я в целом. Просто чувствую себя, как загнанный заяц. Все чего-то хотят, – продолжал изливать душу зоотехник. – То кошка у них хвост сломала. Приезжаешь, а там какая-то племянница хозяйки сама себя шире. Похоже, что хвост кошке она и сломала. В углу меня зажала и давай глаза закатывать. А я на работе! – повысил голос герой-любовник деревенский. – Я не могу быком осеменителем тут работать на полставки. Доярки подрались, кто в мою смену коров водить будет на узи. Прямо на ферме за волосы друг друга таскали. Мужики смеются, ставки делают, когда меня уже охомутают. Понимаете? – он проникновенно заглянул Лизе в глаза, резко остановившись.
– Я взрослый самостоятельный мужчина, я, может, из города сюда приехал, чтоб от маминой опеки убраться подальше, а тут вот такое дело.
– Понимаю, как ни странно. Тоже бесит, когда за меня берутся что-то решать. Пойдемте. Мне правда нужна ваша помощь.
Увидев Милку, возлежавшую на кровати с новыми апгрейдом, Иван реально завис. Он стоял и таращил глаза на рогатую красотку с костяными выростами и зачатками крыльев, тряс головой, пытаясь прийти в себя.
– Этого не может быть. Это сон. Такое даже в кино не покажут.
– Сон, конечно, сон. Мы вам снимся вместе с козой, – согласно кивала Елизавета. – Так все-таки что это? Она не встает уже несколько дней с кровати, отказывается от еды. Посмотрите, у нее еще что-то с хвостом, он весь в коросте.
– Ну, если вспомнить мои увлечения древнегреческими мифами, то понятно, почему мне такое могло присниться. Но чтоб так подробно… – начал он размышлять вслух. – Это, дорогая Елизавета Петровна, явление настолько редкое, что в научных трудах не описано. Коза ваша перерождается в Химеру обыкновенную. Хотя там, по-моему, все-таки голова льва была с телом козы, а не наоборот. Очень интересный случай.
Иван открыл свою докторскую сумку и аккуратно ваткой, смоченной антисептиком, стал снимать коросту из болячек и волос с чешуйчатого хвоста перерожденки.
– Смотрите, это драконий хвост, – очищая чешуйку за чешуйкой, приговаривал он удовлетворенно. – По мифологии это животное может летать и изрыгать пламя, но, надеюсь, до этого не дойдет. Хотя про летать я погорячился. Крылья вот-вот проклюнутся. Ну-ка покажи копытца свои, – совершенно бесцеремонно вытащил Милкину согнутую ногу и поманил Лизу поближе.
– Смотрите, настоящие львиные лапы! – Измененная козья конечность была в два раза шире копыта, с большими серповидными когтями. Нажал на подушечку. – Острые загнутые когти втягиваются в особые пазухи и поэтому не тупятся при ходьбе и не стучат. Совершенное животное! – восхищался реликтовый зоолог.
У Лизаветы отлегло от сердца. Опять баба Мила оказалась права, а Лизка дура дурой. Коза оказалась с сюрпризом. Вот почему так настоятельно в фамильяры пихали бедное рогатое.
– А что химеры едят?
– Теоретически это хищник, хотя сохранилась голова козы… – тут Иван полез в пасть к Милке и чуть не остался без пальцев. – Да, конечно. Коза с полным набором клыков и моляров. Мясо! Эту красотку нужно кормить мясом. Может быть, даже парным.
– В смысле живым? Куриц ей там всяких ловить?
– Ну, пока линька не прошла, я думаю, она будет отказываться от пищи. Держите свежую воду и не беспокойте животное. А потом да, скорее всего курицы, кролики и прочее, – задумчиво произнес он. – Впрочем, с такими когтями она и оленя может завалить спокойно. Я думаю, когда вылупятся крылья, дома вы ее удержать уже не сможете. Она сама найдет чем поживиться, – подытожил зоотехник.
– Какой прекрасный сон, я даже просыпаться не хочу, – восхищался он, не желая уходить от козьей химеры. Милка уже проявляла беспокойство, наклоняя голову в сторону надоеды, и Лиза решила, что прием пора заканчивать.
– Можно, мы вам еще приснимся? – заискивающе начала она, выводя упирающегося доктора из спальни.
– Конечно! Я готов любоваться превращением в мифологическое животное хоть каждую ночь! Вы не представляете, какой это толчок для моего творческого потенциала, – зоотехник все рвался вернуться к козе, а потом обернулся к Лизе и посмотрел глаза в глаза.
– Лизавета, можно я вас поцелую? Вы мне очень нравитесь, – огорошил он девушку.
– Ну… эээ, вы же сами только вот говорили, что против всего этого, – растерянно заблеяла сновидица, но Иван уже наклонился к Лизе и нежно коснулся губ. Пока дама хлопала глазами, отвернулся и пошел в сторону двери сам.
– Отличный сон. Приснитесь мне еще раз, а то одни коровы и бешеные доярки, вот и все мои развлечения ночью, – прощаясь, попросил смешной рыжебородый парень.
– Глаза у него красивые, – невпопад подумала Лиза и выпроводила гостя через бетонную плиту на коровье пастбище.
Глава 3. Явь
Проснулась головой на подушке, а мыслями в розовых облаках. Как приятно кому-то нравиться, без экивоков, без флирта этого дурацкого – просто нравиться человеку. Понятно, что рядом с доярками она смотрелась гораздо выигрышнее, но сам факт грел душу неискушенной в любовных делах Елизаветы Петровны. За окном только рассвело, и в такую рань спал даже вездесущий дед Василь.
Душе хотелось праздника, и Лиза решила, что давно она собственным лицом не занималась. В сумке, привезенной из дома, хранился нехилый запас масок и скрабов, что перепадали с работы или заказывались по интернету. Отобрав наименее просроченные, занялась красотой своей неземной. Очищение, скраб, маска из голубой глины. Остатки можно на руки нанести, чтоб деревенский загар немного сгладить. Накрутив на голове полотенчико, чтоб волосы не пришлось отмывать от этой непонятной субстанции, напевала на кухне, зарядив свою кофемашину на капучино из козьего молока.
– Как ты красива сегодня! Нет, в твоем сердце не только коза, как ты сегодня мила, – перевирая слова вытягивала довольная Лизавета, выходя на задний двор из кухонной двери.
– Ох, со святыми за упокой! – ранними пташками оказались и строители вместе с батюшкой. Он и стоял на ступеньках, обернувшись к открывающейся двери. Ребята, чтоб не будить хозяев, прошли мимо крыльца на задний двор, где засыпали в сваи пескобетон и докручивали оставшиеся пару штук.
– Простите. Доброе утро, – пискнула Лиза, закрывая дверь изнутри.
–Ну что, отец Сергий, поцеловал бы лягушку, глядишь – в принцессу оборотилась бы. Стала бы тебе матушкой, не все тебе холостым ходить, – беззлобно подначивали трое из ларца батюшку, пока Лиза смывала патентованный состав, изгваздав не только тазик и полотенце, но и всю кухню.
– Тьфу на вас. Прости их, Господи. Матушку им подавай, вас, Буратин беспримесных, в женское общество вообще пускать нельзя. Ржете только, как кони. Барышню вот перепугали. Лизавета Петровна! – аккуратно постучал в дверь поп.
– Минуточку, – задушенно, из-под полотенца отвечала «бедная Лиза». Кое-как оттерев зелень с лица, открыла дверь. Теперь красотка была красной, как рак, с сине-зелеными разводами под подбородком и в заляпанной футболке.
– Простите, что так получилось. Надо было вас заранее предупредить. Это моя вина, так рано гостей принимать не принято, – продолжал рассыпаться в извинениях батюшка, проходя на кухню. Он очень тактично не показывал, что видит весь этот разгром и потеки зеленой глины по столу и стенам. Лиза решила не заморачиваться и просто взяла тряпку, протерев сначала стул, а потом стол перед священнослужителем.
– Наверно, у вас были веские причины, чтоб встать так рано, – начала она.
– Да, вы правы. Причина более чем веская. Сегодня воскресная служба, и я хотел бы пригласить вас с Василием Акимовичем присутствовать. Такое пожертвование нельзя замалчивать. Вы сделали благое дело, и я хотел бы поблагодарить при всех. Это самое малое, что могу сделать. У нас в храме литургия проводится поздняя, так что в 9 утра будем вас ждать. Ребята вас отвезут, они тоже собирались.
Пока Лизавета придумывала вежливую отмазку, батюшка распрощался и, смущенный, шмыгнул за дверь.
– Что за шум, а драки нет? – почесываясь, в семейных труселях выполз на кухню дед Василь. – Ой, Лизавета, это что ж с тобой? Заболела? Тыкнув в несмытое пятно на шее, он покачал головой, разглядывая зеленый палец. – Ага. Красоту с утра пораньше решила навести, а тут эти охальники, – прозорливо оглядывая кухню, постановил бьюти-блогер.
– Ну дык давай умывайся, а я кухню приберу. Вот приперлись ни свет ни заря, только девку мою напугали. Ждем кого, али так вскочила, как пташка ранняя?
– Спасибо. Доброе утро, – насупилась Лиза. – Я сама тут приберусь. Отец Сергий заходил, на службу ждет.
– Это ты под него что ли зеленым выкрасилась, чтоб работников наших не выхаживал? – улыбнулся старый проказник. Погрозил пальцем. – Это ты, Лизка, брось, зачем нам такой жених? Из своего только ряса да забот полон рот. Нам нужон, чтоб за хозяйством смотрел, как меня не станет, а этот то тут, то там с молельщицами своими, прихожанками, носится. Так и будешь кататься от одной проблемы до другой. Нету у него своего прихода, перелетный значить. Бабы еще когда наши вызнали.
– А чего еще твои бабы узнали? – заинтересовалась Лизавета, убирая со стола зеленое полотенце с пятнами и вытирая шею. К идеям деда выдать ее за любого, кто носит брюки, она уже относилась с юмором и всерьез их не принимала.
– Да мутный твой отец Сергий. Сам молод, вроде обходителен, а как глянет – мороз по коже. В администрации его дюже боятся, после той охоты, да после кончины старого батюшки. Рыльце у них в пушку, похоже. А этот по деревням ездит, вот службы ведет, пока замены нет. Помогает кому может, да все выспрашивает. Я тут про краеведа хотел узнать, так наш батюшка уже и им интересовался. А сходить надо, авось сами чего увидим. У тебя платье-то нарядное есть, Лизавета?
– Найдем и платье, и платок, – отмахнулась Лиза. – Ты про краеведа чего узнал, рассказывай.
– Ну дык, дай хоть сортир посетить, непоседа. Все как на духу расскажу. Кой-чего и узнал, – ухмыльнулся и потопал в свою половину за очередным спортивным костюмом.
Краевед оказался пришлым с Вереи, и сам он не музейный работник, а любитель какой-то. Собиратель историй и антиквариата. Сначала все самовары да иконы по домам выкупать пытался, даже в церковь ходил, отец Алексий его еще из храма выгнал, ругался. Потом бабушек про историю расспрашивал, кто где жил да как. Как зовут, не помнят. Похоже на Ираклия или Акакия, дурацкое какое-то имя. У Лизаветы брезжил в памяти какой-то собиратель историй и слово «уезд», зацепившееся с ним же. «Потом само всплывет», – решила миссис Марпл Мценского уезда и пошла собираться на службу. Написала Ленке, чтоб не дергалась и хозяйничала дома, как хотела. На что получила звонок от подруги и просьбу подождать полчасика. Цыганский табор хотел на гастроли в Храм Божий.
Служба на удивление прошла спокойно. После богослужения отец Сергий поблагодарил деда Василия и Лизу, которая вообще в этом не участвовала. Виталик аккуратно снимал на камеру снаружи, а дети вели себя прилично. Местных Лизавета никого не знала, кроме продавщицы. С ней и поздоровалась.
– Благослови тебя Бог, девочка, – перекрестила та Лизу. – Хорошую смену себе баба Мила оставила. Мы думали, ты блудня какая, а тут смотрю – наша местная.
Словоохотливую даму под ручку увел Акимыч, пошептаться. Ленка смотрела на убранство храма, когда все стали расставлять свечки за здравие и упокой, подходила к иконам, только что не ковыряла их.
– Лен, ты чего? – шикнула на нее Лиза под подозрительными взглядами бабушек.
– Пойдем выйдем, – Елена-следопыт потащила подругу к выходу из храма, попутно показывая Мишане, что отпрыски теперь его проблема. – Понимаешь, какой-то диссонанс получается. Оклад старый, а икона как будто напечатана на принтере. Даже пиксели видны. Ну не может же такого быть. Понятно, что там освещение не особо, но она около окна и свет так падает удачно. Я ее долго разглядывала, может показалось, но я цифровой принтер от масла тоже способна отличить.
– Пойдем-ка обратно, не на шутку встревожилась Лизавета, вспомнив, что старый батюшка тоже в этом храме Богу душу отдал, не за икону ли?
После службы, когда все разошлись и батюшка освободился, потащили священнослужителя к подозрительной иконе.
– Да кажется, она такой и была. Надо у прихожанок моих поинтересоваться. Список икон при церкви хранился, но он вместе с деньгами пропал. Здесь вообще какая-то неразбериха с документами, уже третью неделю копаюсь, концов найти не могу, – пожаловался тот.
– Позвонил Вениамин, спросил, могут ли сегодня наведаться в гости. Лиза, понимая, что ниточки все как-то взаимосвязаны, попросила и батюшку приехать к ним на чай. Поговорить.
Ленка, какая-то подозрительно тихая, сидела в машине. Косилась на подружку, хмурила выщипанные брови.
– Я, моя дорогая, чего-то не понимаю, либо все самое интересное прошло мимо меня, – начала пытать Лизавету на кухне, пока готовили воскресный завтрак на всю толпу и мариновали шашлык.
– Лен, не заморачивайся. Это мои личные дела. Когда-нибудь сядем и я тебе все расскажу, но не сейчас, – Лиза не желала увеличивать круг посвященных на болтливую Елену Троянскую, у которой вода во рту не держится, не то что тайны.
– Раньше у тебя от меня секретов не было, – надулась подруга.
– Раньше и я была другой, а сейчас такая, какая есть. Хочешь ешь, а хочешь не ешь, – отрезала Лиза. Впрочем, чтоб смягчить свои жесткие слова, прижалась грудью к спине Елены-Несправедливо-Отверженной и сказала:
– Это не мои тайны.
– Да ладно. Потом все равно проболтаешься. Я терпеливая. А теперь еще и соседями будем, никуда от меня не денешься, – закончила разговор Ленка и выдала чашки и блюдца для выноса на общий стол.
Мишаня, как и собирался, уехал в город встречаться с риелтором. Вчера вечером он имел разговор с изрядно удивленными наследниками заросшего участка. Там люди были сами пожилые, жили далеко и заниматься домом им было не с руки. О продаже предварительно договорились, но нужен был обмерщик и хоть какая-нибудь предварительная оценка. Без этого дальше разговоров дело не пошло.
Беседка перед домом была почти закончена, оставалось только крышу на столбы поставить. Тут все пригодились: и Акимыч, что гвозди подавал, и три богатыря, и тощий Виталик. Наконец, уже ближе к обеду, сияя свежей древесиной, «Летний зал по приему пищи», как окрестила строение Ленка, был готов принимать гостей.
Рядом вкопали бочку, чтоб жарить там мясо, притащили самовар и стали ждать гостей, попутно гоняя детей и козлят от строителей. Милка сегодня была в настроении и спокойно объедала свежую траву и ветки на заднем дворе. Неведомая сонная хворь прошла как по волшебству.
– Это на тебя наш доктор так положительно повлиял, никто лечиться не хочет, – приговаривала Лиза, скребком для лошадей вычесывая свою любимицу от зимнего пуха.
За новенькой калиткой послышались разговоры, и Ленка крикнула:
– Лизка, принимай гостей, где ты там?
Роза Абрамовна принарядилась и с последней их встречи расцвела майской розой. На тщательно завитых буклях красовалась маленькая шляпка с вуалькой. Платье в горошек играло волной и показывало кружевной подъюбник. В руках записной модницы был лаковый ридикюль, и не хватало только кружевного зонтика для полного комплекта дачницы 19 века.
– Вот это красотка! – нарисовался дед Василий. – Позвольте вашу ручку, мадам. У нас тут намусорено.
Сложив локоть крендельком и оттеснив Вениамина, подвел Донну Розу к хозяйке дома:
– Представь меня, внучка.
Глядя на эти, отнюдь не деревенские манеры простого как валенок деда, Лиза слегка растерялась.
– Добрый день, Роза Абрамовна. Вот, познакомьтесь, это мой дедушка Василий Акимович. Прошу любить и жаловать, – зачем-то добавила она.
– Ну, про любить – это вы поспешили, деточка, хотя какие наши годы! – подмигнула веселящаяся кокетка кавалеру. – А вот жаловать – с большим удовольствием. Венечка, открой багажник.
Вениамин с непроницаемым, как обычно, лицом кивнул Лизавете и пошел к машине. Из безразмерного багажника его железного монстра стали появляться коробки и упакованные стойки. Гора привезенных коробок росла возле беседки.
– Если ты, моя дорогая девочка, отказываешься от финансовой благодарности, то не откажи себе в маленькой радости. Они чудо как хороши – сама выбирала.
Рядом с беседкой распаковывались шикарные садовые качели. С подвесным полноценным диваном, пологом от комаров и горой подушек. Лиза позвала строителей, чтоб помочь собрать это чудо дачного отдыха, а Розу Абрамовну повела показывать свое хозяйство.
– Я себе знаю, а ви себе думайте, что хотите, – отсекла все возражения по поводу такого дорогого подарка старая Тортилла. – Моя девочка идет на поправку. Не сегодня так завтра она откроет глазки, и Боренька увезет ее подальше в санаторий, а эти шлемазлы пусть крутят свои фаберже. Больше они ее не достанут. Я перед тобой, моя крошка, в долгу, еще неделя – и мы получили бы дышащий труп, а не Оленьку.
– Да прекратите уже, Роза Абрамовна, – окончательно смутилась Лиза.
Ленкины детеныши оккупировали качели, как только был закручен последний болт. Взрослым не досталось даже краешка подушки.
Пока разжигали остатки строительных досок на угли, пока самовар набирал жар и накрывался стол скатертью-самобранкой, приехал и сам батюшка.
Был он задумчив и невесел. Икону сняли и со всеми предосторожностями отправили в архиерейскую мастерскую по реставрации. О подмене речь пока не шла, но проверить стоило.
– Что за подмена? – заинтересовался Вениамин. После последней встречи он стал относиться к отцу Сергию гораздо почтительнее.
– Да-да, расскажите поподробнее, – обмахиваясь кружевным платочком от ранних комаров, поддержала его тетушка Роза. – Очень интересно.