Творчество

Все это напоминало бегство крыс с тонущего корабля; между людьми, которых годы юности соединили братской дружбой, рвались последние связи, и они, к своему удивлению, обнаружили, что чужды и враждебны друг другу. Жизнь разметала их в разные стороны, обозначились глубокие разногласия, а от их былых пламенных мечтаний, надежд на совместную борьбу и победу осталось лишь чувство горечи, еще увеличивавшее теперь их озлобление.Открывать для себя что-то или кого-то нового безусловно приятно, но всё же в этом всегда есть доля риска: зайдёт или не зайдёт. То ли дело проверенные любимые авторы, чьи книги ты открываешь без всяческих сомнений, убеждённый, что получишь сейчас полноценное читательское удовольствие (понятное дело, что бывают исключения, но на то они и именно что исключения). Еще для меня отдельный плюс, что у таких своих авторов я могу смело не читать ни отзывов, ни аннотаций, открывая каждую новую историю с чистым сознанием. Да, название «Творчество» как бы намекает, да и главного героя Клода Лантье я уже пару раз мельком встречала на страницах других частей этого обширного цикла, так что основная тема истории мне была ясна, а вот то, что за основу были взяты судьбы, жизни и ситуации реальных художников-импрессионистов, с которыми Золя водил дружбу и чьи имена сейчас знакомы любому мало-мальски образованному человеку, я узнала лишь когда решила после прочтения ознакомиться вкратце с историей создания произведения. Неприятие новых веяний маститыми и признанными академиками, презрение и насмешки публики, которая не имеет собственного вкуса зато с умным видом повторяет мнение, прочитанное в газетёнках или услышанное у других, вынужденное прозябание в нищете, если ты не готов отказаться от мечты и творить лишь на потеху потенциальным покупателям – всё это Золя изобразил в полной красе.Клод Лантье ещё в детстве был замечен любителем живописи, который и предложил его нуждающимся родителям оплатить обучение мальчика из собственного кармана. Уверенный (и по праву) в собственной гениальности юный, полный надежд, мечтаний, стремлений и планов, начинающий художник покинул провинциальный Плассан ради блеска и возможностей Парижа. Там у него сложился дружеский кружок талантливых и амбициозных молодых людей, которые были уверены, что не сегодня-завтра они произведут фурор, станут богатыми, знаменитыми, а главное признанными, что их вИдение мира и искусства получит отклик в сердцах людей, но, увы, гениев и новаторов зачастую начинают ценить уже после их смерти. И вот уже один за другим члены импровизированного кружка сдают позиции, не задавая тон, а подстраиваясь под вкусы так презираемых ими обывателей, мол что делать, жить и есть то как-то надо… Но и в погоне уже не за мечтой, а за более земными желаниями некоторые из них терпят неудачи, некоторые опускаются, сами этого не сознавая, и лишь двое остаются верными своим принципам: сам гг и его лучший друг с самого детства Сандоз. Последний вообще является самым приятным персонажем романа, выбившийся в люди собственным талантом и трудом, не потерявший человеческий облик и не продавший свою совесть, писатель, устами которого автор высказывает собственные взгляды на современную ему литературу.А Клод же, получив первый болезненный тычок в зубы от Академии и от публики, неожиданно для самого себя нашёл утешение в прежде столь презираемым им слабом поле. Случайная встреча свела его с Кристиной, чистой девушкой, что приехала в Париж работать компаньонкой у богатой старухи. До этого она жила очень уединённой жизнью с больной матерью, а оставшись сиротой попала под опеку монахинь. Она столь отлична от женщин, к которым привык, которых презирает, желает и ненавидит Клод: легкомысленных и легкодоступных натурщиц, падких на приключения девиц, вертящихся около творческих мужчин, откровенных шлюх, что чуть ли не на глазах немощного старика-мужа спят со всеми подряд. Вся эта грязь не то что бы сильно смущала Клода, но и как-то не привлекала. Кристина же совсем другое дело – нежная дружба плавно переходит в трепетную влюблённость, а после провала Клода в безумную страсть, что гонит их из Парижа на лоно природы, где они смогли прожить, пожалуй, самые счастливые годы своей жизни, там вечная соперница Кристины отступила в тень, творчество временно потеряло свою прелесть для Клода. Но не надолго, ведь он действительно был рождён для этого, не рисовать для него равносильно не жить.Вообще, давно уже считаю, что действительно гениальным людям не стоит заводить семьи, так как возможны только два сценария: абсолютно несчастливый брак, в котором каждый не получил того, что хотел, и брак, в котором спутница жизни признаёт гениальность супруга, ставит его на пьедестал, а сама превращается в многофункциональное устройство любовница-служанка-нянька-психолог-муза. Именно вторая участь ждала Кристину и вроде как её бы пожалеть, приятная девушка, никому не сделавшая ничего плохого, верно и преданно любившая мужа, поддерживавшая его всегда и во всём и не получившая по сути от него никакой благодарности… Да вот только есть тот, кого мне гораздо жальче во всей этой эпопее – маленький Жак, рождённый от большой любви, которой на него уже ни у кого из родителей не хватило, нелюбимый, ненужный ребёнок, чьи интересы всегда ставились на последнее место, загубленный равнодушием к собственной судьбе. И даже в смерти он не получил того, что заслуживает любой ребёнок от своих родителей – внимания и любви, рисующий труп своего сына Клод вызывает очень много разных и даже противоречивых эмоций, он будто эмоциональный кастрат, не будучи по натуре плохим человеком он как будто не может полноценно воспринимать жизнь с её радостями и горестями, если те не связаны с искусством, даже как-то страшно становилось временами.Сильная вещь, эмоционально тяжёлая, но при этом написанная великолепным образным красочным языком, столь любимым мной у автора, поднимающая многие важные и животрепещущие и поныне вопросы, связанные с искусством, творчеством и людьми, посвящающими им жизнь.Когда Кристина поднялась, она застала его за этой работой. Разразившись новым потоком слез, она только сказала:– Теперь можешь его писать! Он больше не шевельнется!В течение пяти часов Клод работал. Когда же через день после похорон Сандоз привел художника с кладбища домой и увидел его небольшое полотно, он задрожал от жалости и восхищения. Это была одна из удачных картин Клода – шедевр чистоты и мощи, – но в ней чувствовалась безмерная печаль, конец всему, словно вся жизнь угасла со смертью этого ребенка.Однако рассыпавшийся в похвалах Сандоз был потрясен, когда Клод сказал:– Тебе нравится? Правда? Ну я, пожалуй, так и сделаю. Раз моя большая картина не готова, я пошлю в Салон эту!P.S.: Мои рецензии на другие части цикла «Ругон-Маккары»:"Карьера Ругонов""Его превосходительство Эжен Ругон""Добыча""Деньги""Мечта""Завоевание Плассана""Накипь""Дамское счастье""Проступок аббата Муре""Страница любви""Чрево Парижа""Радость жизни""Западня"

Хорошая книга мне попалась в ТТТ.Собственно, «Творчество» есть полубиография французского художника, постимпрессиониста Поля Сезана. Почему полу? А потому что с этой книгой связана одна очень интересная история. Эмиль Золя, написав роман, использовал образ своего друга – Поля, использовал его привычки, высказывания, события из его жизни. Вот только будущее он нарисовал ему страшное. Автор писал о неудачах, разочарованиях, о художнике, так и не нашедшем себя, и покончившим с собой, не оставив никакого наследия, кроме набросков и этюдов. В действительности же Сезанн смог добиться прижизненного успеха, в 1904 году у него была выставка в Салоне, где ему был отведен целый зал. Но роман Золя написал в 1886… Поль Сезанн обиделся на него за эту книгу. И я его понимаю. Я бы тоже обиделась.Что мне дико не понравилось, так это образ Пьера Сандоз. Я так понимаю, в нем угадывается сам Эмиль Золя. И по-моему это просто подло со стороны автора – досочинить такую страшную судьбу другу, при этом показывая себя со всех сторон белым и пушистым. Очень хорошо получилась Кристина. Я ее чувствовала будто саму себя, переживала за нее, пыталась поддержать как могла, но что я могу изменить? Ничего, только и оставалось, что следить за развитием событий… Кристина вышла совсем как живая. Да и и остальные персонажи тоже. Вообще такое чувство, что все герои – главные. Только теперь мне очень хочется прочитать настоящую биографию Сезанна, чтоб уловить тот момент, с которого Золя не смог предсказать, угадать своего друга, а мне самой для себя найти кем же стал Сезанн, как смог найти себя и в жизни, и в творчестве. Точнее наоборот, в первую очередь в творчестве, конечно.

На сегодняшний день для меня это самый неоднозначный роман из всего ругон-маккарского цикла. Чётко расслоившийся в моём личном восприятии на два смысловых пласта: на поверхности лежит история жизни Клода (как главного героя романа) и близких ему людей – любовницы и затем жены Кристины, друзей Сандоза, Дюбюша и ещё многих других персонажей книги, а в глубине мерцает и выбулькивает на поверхность творческая составляющая – сам Клод принадлежит к художникам, Сандоз стал успешным писателем, а архитектор Дюбюш перестал быть таковым и превратился в простого обывателя.И в моём восприятии первая – бытописательная и лирико-драматическая – линия жизни Клода и его друзей-приятелей была куда интереснее и увлекательнее и переживательнее, нежели вот эти главы рассуждений персонажей романа о сути и предназначении творчества. Хотя конечно трудно начисто отчленить первую линию от второй, потому что весь быт Клода в общем-то буквально пропитан потугами и затем уже просто муками творчества, когда художник пытается поймать сюжет и выразить его на холсте доступными ему способами и в присущей лично ему творческой манере, и не находит должной оценки своим картинам практически ни у кого – ни у супруги, ни у друзей по живописному цеху, ни у взыскательной и острой на словцо парижской публики. И вся личная драма и в конце-концов и трагедия и Клода, и Кристин неотделима от творческих усилий Клода и от невозможности передать зрителям всё то, что чувствует внутри себя художник.Но тут можно порассуждать уже о зависимости художника (да и вообще практически любого творческого человека) от внешней оценки – как всё-таки важно любому творящему что-то человеку получать обратную связь в виде слов похвалы и хорошо бы ещё при этом и финансовой поддержки! И при этом получается, что художник (в расширительном толковании этого слова, потому что тут же и актёры, и певцы-композиторы и все прочие скульпторы и другие творцы) начинает становиться зависимым от этой оценки, и легко попадает в соблазн начать творить в угоду прихотливой публике – петь те песни, которым рукоплещет плебс, писать на полотнах то, что легко и охотно воспринимает обыватель и покупает богач, ставить и играть те спектакли, на которые охочи люди в своей массе – (и тут мы сразу вспоминаем «Хлеба! И зрелищ!»). И как раз Клод не пошёл по этому пути (но может быть у него просто не получилось уловить вот эти запросы публики или не вышло угодить «любителям живописи»?..) и не стал «певцом толпы», и потому был не понят и отвергнут. И только после трагического финала пара друзей пытается в личном разговоре отдать должное неповторимой авторской творческой манере художника, однако, взглянув на часы, быстро прекращает свой разговор и расходится по своим делам – из чего понятно, что даже после смерти Клода никто не озаботится попыткой поднять его имя на должную высоту. Жил человек, творил и после себя ничего не оставил…Что касается рассуждений и размышлений о сути и предназначении творчества, то тут у Золя всё получилось (для меня лично) и скучновато и нудновато, и я с облегчением дожидался окончаний всех этих разглагольствований и переходов к следующим содержательно-смысловым частям и главам романа.Тем не менее оценка книги будет достаточно высокой, потому что язык Золя по-прежнему великолепен. И пойдём по циклу дальше, отправимся к «Человеку-зверю».Пара стихотворений по теме в качестве бонуса:Художника, обидеть может каждый!Художника обидеть может каждый!Только на жизнь не жалуйся потом.Когда среди воды умрёшь от жажды,В пустынном море, в лодке за бортом.Художника не трудно искалечить!Любое слово за душу берёт,А хамские бесчувственные речи,Ему мешают двигаться вперёд.Художнику совсем не много надо!Бумага, холст, лист нотный и перо.Плюс вдохновенье, творчества награда,И посиделки с музой под вино.Художников Всевышний охраняет!Обидчиков, уверен, не простит.Мы их читаем, слышим, помним, знаем,А те кто их гнобил, давно забыт.(Семён Файтен)«Художника, – обидеть может каждый»Художника,– обидеть может каждый,От критиков ему порою «нет житья»!Как будто «утоляют чувство жажды»,Ведь каждый, как «палач или судья»!Художник, лишь создал произведение,И «холст его ещё от красок не остыл».А вслед уже горланят «наставления»,И очень бойко «роют ямы для могил».Не разбираясь в тонкостях и чувствах,В «грязи валяют» так, что свет не мил.Все те, кто понимают толк в искусстве,Но лично сам пока ничто не сотворил.Почти «не замарав в крови манжетов»,«Исполнив чувство долга, как наказ»,Они спокойно ждут других «сюжетов»,Как «снайперы в прицел прищуря глаз».В кого «стрелять» совсем уже не важно,Найдутся жертвы, лишь надо подождать.«Художника, – обидеть может каждый»,Не каждый только может, – рисовать. (Игорь Охрименко)