Бог и Победа. Верующие в битвах за Россию

Книга с таким названием сразу вызывает подозрения относительно ползучей реабилитации сталинизма. Есть книги прямо ради неё пишущиеся, и есть те что работают на усиление сталинизма более опосредованно через идеологическую соподчинённость второго порядка. Церковные издания в этом отношении будут явно лучше светских сочинений о культе 9 мая, т.к. для христиан главным всегда останется религиозный культ, а не коммунистический. Как ни замазывай противоречия между ними, такие обязательно всплывут. Первые страниц 30 дают самый правильный антисоветский подтекст предыстории до 1941 г. И произведённый такой психологической настройкой эффект едва ли можно изгладить до конца дальнейшим соглашательством со сталинизмом, какое начинается в интересах войны.Составитель излишне часто и долго опирается на книгу «Правда о религии в России» (1942), умалчивая, что она является таким же пропагандистским продуктом сергианства, как прежние предательские относительно новомучеников декларации о радостях. О недостатках этой книги, напечатанной по распоряжению Л. Берии в типографии воинствующих безбожников, даётся почти не заметная минимальная оговорка посередине избыточных заимствований.Рядом с этой псевдо-«Правдой», как обычно у сталинистов, запущены тексты митрополита Вениамина (Федченкова), направленные из США против РПЦЗ: «недаром же в самом Берлине выстроена на государственные средства церковь для карловацкой группы эмигрантов». «Не примем, не желаем принять фальшивых даров!» (с.54).Но подобно тому как дары Германии были приняты РПЦЗ, дары Сталина взяты Московской Патриархией. Можно начинать улавливать каждый из приёмов, которым начинается вознесение на пьедестал сталинизма вместо уравнения его с нацизмом.Стоит обратить внимание на отсылки к атеисту-религиоведу М.И. Одинцову, заядлому сталинисту, который и МП хвалит исключительно за содействие коммунистам.Престарелый автор книги, Владимир Зоберн сначала от себя формулирует, что даже «пострадавшие от репрессий, смогли в эти дни – в первые дни войны – возвыситься над своим личным горем и справедливыми обидами». В подтверждение он приводит рассказ из интервью С. Алексиевич: «когда Сталин заговорил», «все забыли свои обиды» (её книга «У войны не женское лицо», по признанию самой Алексиевич, носила типичный для СССР официально-пропагандистский характер). Зоберн утверждает, будто Сталин 3 июля сделал «христианское обращение» (с.56-57).Спору нет, осмысливая прошлое, нужно говорить о необходимости борьбы с нацизмом, с вражескими войсками, по причине преступного тождества большевизма и нацизма. Но говорить о каких-то обидах после двух десятилетий оккупации России и истреблении большевиками русского народа – чудовищное кощунство. Масштаб длящейся войны большевиков с Россией можно ясно представить, сопоставив количество жертв репрессий с убитыми на полях Первой мировой войны. Один только 1937 г. даёт большее число убитых большевиками, чем все годы 1914-18 г. по жертвам с русской стороны. Это можно сказать и про любой из годов голодомора и за другие предвоенные годы помимо 1937 г., беря смертность в лагерях, в 1938-м достигшую нацистского пика Бухенвальда 1942 г. При таких масштабах преступлений большевизма говорить о каких-то обидах – слабо, ошибочно, а то и злонамерено.Утверждения В. Зоберна: «все русские, советские люди, верующие и неверующие, в одном порыве поднялись на защиту Отечества» (с.60) тоже носят официально-сталинистский характер, не имея исторической достоверности, опровергаются далее незаметно для самого автора, несмотря на его подтасовочные старания. Действительно, порыв идти на защиту СССР был достаточно велик, но далеко не охватывал всех. Такого не могло быть, поскольку 24 годы советской войны против России заставляли во многих жителях СССР видеть главного врага в длящейся большевицкой оккупации, а не в немецкой. Такое мнение более чем широко представлено в мемуарной литературе и вполне обусловлено советским террором, массовыми убийствами в СССР, а не какими-то обидками.Зоберну уместно противопоставить по-настоящему выдающуюся исследовательскую работу А.А. Кострюкова «Русская Зарубежная Церковь в 1939-1964 гг.» М.: ПСТГУ, 2015, где очень кратко и осторожно, но крайне точно и справедливо даётся оценка ситуации в МП и РПЦЗ в условиях Второй мировой войны. Зоберн и не претендует на исследовательское значение, но он должен соответствовать результатам учёных исследований, как всякий популяризатор, если не хочет работать дезинформатором. Можно рекомендовать и книгу А. Рокуччи «Сталин и Патриарх. Православная Церковь и советская власть 1917-1958» М.: РОССПЭН, 2016.Зоберн пишет прямую неправду о прекращении арестов священников с осени 1941 г. (с.85). Они не закончились ни в 1943-м, ни в 1945-м. Следовало бы набраться совести и выпускать книги о них, чем перепечатывать официальные сталинистские агитки.Даже относительно личности Сталина хвалебные характеристики организатора геноцида русского народа у Зоберна соседствуют с мягкой критикой.