На пути к сверхобществу

Человейник коммунистического типа, западнистский человейник… категориальный аппарат уже необычен. При том, что и та, и другая линии развития – плоть от плоти одной, единой, западной цивилизации. Но борьба, по сути, почти внутривидовая, шла, как и водится в животном мире, не на жизнь, а на смерть. Причем совершенно реальную.Дальше – больше. Раскованность ума – это о Зиновьеве. От привычных представлений об особых общественных формациях – социализм и коммунизм, социализм и капитализм – нет содержательной разницы. Пример? Пожалуйста! Кто реально властвует (властвовал) на Востоке – Советском Союзе – и на Западе – сиречь США в первую очередь? Элита. Страшно далекая от народа. Представляющая собственные интересы в первую очередь. А попутно – плебса, так, чтобы не доводить до взрыва.Борьба была на смерть. Победил Запад. По крайней мере – формально. Понятно, что реванш – не за горами, как это и бывает в истории – приливы, отливы. Но в какой форме произойдет этот реванш? Игра с нулевой суммой? Скорее – да, чем нет. Потому как магистральное направление эволюции – слияние, если не синтез, то точно – симбиоз. Почти по Библии: не эллина, ни иудея не будет. А может, и самого человека в таком биологическом виде – тоже не будет?Принципиальнейшее положение Зиновьева: мир переходит в качественно новую стадию развития – от естественно-исторической в фазу планово-управляемого развития. Иными словами: человечество практически оседлало стихийность, неуправляемость, спонтанность, даже эзотерику развития. Вычислительные мощности настолько велики, что даже в эпоху растущей неопределенности, такая «мелочь», как развитие перестало быть этаким «биномом Ньютона», как любил говаривать один литературный персонаж.Кто же реально в состоянии «двигать прогресс» по намеченной и, видимо, уже просчитанной дороге? Автор говорит о некотором количестве людей, «исключенных из включенности» в общественную жизнь. Эта сама невовлеченность – гарантия, или по крайней мере, необходимое условие для более – менее объективного, бесстрастного социального творчества (социальной инженерии по Попперу). Иными словами – внутривидовое деление, от века присущее человечеству ( «творцы» и «элита») – условие такое же необходимое для движения, как и некоторые другие, имманентные человечеству традиции (например, войны).На самом деле трудно перечислить все неожиданные с точки зрения «обычной» социологии находки, предложения, положения зиновьевской социологии. Да это и не нужно вовсе. Книга же, скорее – гимн раскрепощенному мышлению, единственно который и в состоянии преодолеть как зияющие высоты, так и высотные бездны.Рекомендую настоятельно к прочтению

Тезисы интересные, но сомнительные.Фигура Зиновьева кажется наиболее противоречивой среди «советских философов» Противоречия начинаются со стиля: в зиновьевских книгах масса замечательных мест, которые раздерганы на цитаты, но читать это все подряд очень утомительно, создается впечатление какой-то монотонности, «стеб» быстро приедается. Но не в стиле только дело, а ещё в «логике» и истории. После возвращения в Россию (очень достойный поступок!) Александр Александрович Зиновьев оказался непримиримым критиком «катастройки» (его словечко!), в отличие от многих, кто стал служить новой либерально-воровской власти. Однако идеи этого очень оригинального мыслителя использовались агитпропом зюгановской КПРФ (еще та «оппозиция»), журналом «Наш современник» и т.п Грустно было узнать, что, оказывается, А.А.Зиновьев стал поклонником «новой хронологии» академика Фоменко (в этом месте, сначала у меня было: «академика Лысенко» – опечатка по Фрейду). Но роднят этих авторов не только тексты, где историческая реальность никак не хочет согласовываться с их логикой и математическими расчетами, но и картины-рисунки, сделанные рукой Зиновьева и Фоменко, в чем-то до боли похожие. Специально еще раз посмотрел их в Интернете. Даже сквозь пиксели монитора проступает метафизический ужас, какая-то тоска и ощущение безысходного тупика ). И что первично здесь: наше бытие или его отражение в трагическом сознании?