Трофей Его Высочества

Пролог

– Что?! – издевательским тоном выдал отец. – Вы действительно предлагаете отдать мою единственную дочь в жёны вашему младшему принцу?!

В зале повисла тяжёлая гнетущая тишина. Я тоже застыла, во все глаза глядя на папу. Он выглядел взволнованным, раздражённым и решительным. Но это и не удивительно, ведь ему фактически поставили ультиматум, да ещё и во время торжественного приёма и в присутствии нескольких делегаций послов других государств.

Хитрый ход, ничего не скажешь. Ведь айвирцы не могли не понимать, что, согласившись, он покажет всем своим союзникам лояльность к их королевству и согласие наладить тесную политическую и экономическую дружбу. Они фактически загнали его в угол. Слишком много свидетелей находилось сейчас в зале.

Самым правильным в подобной ситуации было бы отложить обсуждение этого предложения и перенести его за закрытые двери. Изначально, как только гости из Айвирского Королевства объявили, что желают обговорить скрепление союза государств посредством брака, папа именно так и поступил. Предложил чуть позже обсудить сей вопрос в иной обстановке. Но ему заявили, что желают получить ответ немедленно.

В большом тронном зале молчали все. С каждым мгновением тишина становилась всё более напряжённой. Я почувствовала, как предательски вспотели ладошки, а пальцы уже начали мелко дрожать. В голове никак не укладывалось, что меня пожелали выставить разменной монетой. Этаким условием сотрудничества. Трофеем, который один правитель должен передать наследнику другого в качестве жеста доброй воли.

Оба айвирских принца смиренно ждали решения короля Вергонии. Сегодня они ничем не отличались от нормальных людей, были одеты в расшитые серебром белые камзолы, причёсаны, увешаны защитными артефактами. Но их не зря считали дикарями. Это доказывал уже тот факт, что в их королевстве до сих пор существовало рабство! Они жили закрыто, тщательно оберегая свои традиции и культуру, и мало кого пускали в свою страну.

А ещё у многих из них были крылья. Да-да, самые настоящие, как у огромных птиц. Правда, видела я подобное лишь на картинке в книге, и понятия не имела, как такое можно спрятать под одеждой.

Старший из принцев выглядел солидно и привлекательно. Я бы ему дала лет тридцать или чуть больше. Его светло-русые волосы были зачёсаны назад, правильные черты лица подчёркивали аристократичность, а вот чувственные губы сейчас оказались сжаты в тонкую линию. Взгляд же и вовсе не предвещал ничего хорошего.

На самом деле, этот мужчина даже показался мне симпатичным. В нём чувствовалась немалая сила. Плюс, именно ему в скором времени должен достаться трон Айвирии. И если бы мне предложили в качестве будущего мужа именно его, я бы, скорее всего, согласилась, и отца бы уговорила. Но айвирцы явились совсем с другим предложением.

Я была единственной дочерью короля Каргала, правителя всей необъятной Вергонии, богатейшей страны нашего континента! Моей руки просил сам король Кридонии – Август, и наследник Анивии – Вейрон, но папа пока не дал им ответа. Эти благородные лорды делали предложение по всем правилам, в переписке, а не вот так, при всех, словно ультиматум.

Но айвирцы осмелились предлагать мне руку какого-то там второго наследника, которому никакая власть не достанется. Как им вообще пришло в голову, что я могу согласиться?

Я украдкой глянула на того, кого мне прочили в мужья. Он стоял чуть позади брата, и сейчас, как и все в зале, смотрел на моего отца. Выглядел чуть старше двадцати трёх, и ростом, и статью, и военной выправкой не отличался от своего родственника. Но его левую щёку пересекал страшный бугристый шрам, вызывающий у меня только отвращение. Страшилище! Ни за что не выйду за него! Лучше сбегу!

– Брак принцессы Эниремии с моим братом, принцем Анмаром, откроет большие перспективы для сотрудничества между нашими странами, – нарушил затянувшуюся тишину старший из айвирских наследников. – Укрепит мир, станет толчком для развития торговых отношений.

– Не нужно высокопарных слов, Гервин. Нам всем прекрасно известно, что именно вы желаете получить в моей стране, – надменным насмешливым тоном ответил ему мой отец. – Одарённые девушки. У вас их рождается всё меньше и меньше, а вашей магии необходимы этакие сосуды, которые её стабилизируют.

Это была закрытая секретная информация, которую не стоило вот так бросать в лицо, да ещё и при таком скоплении народа. Мой брат Анхельм, стоящий по правую руку от отца, заметно побледнел и уже хотел вмешаться, но тут снова заговорил айвирец:

– Вы правы, это так. Но мы готовы брать ваших женщин в законные жёны. И ни один айв не навредит той, кого выбрал. Магия будет беречь свою хранительницу.

Его голос звучал ровно и спокойно. На дерзость отца он ответил так, как и подобает принцу. Хотя, я не сомневалась, что в душе его пылала ярость. Иначе просто не могло быть.

– Мы готовы открыть границы для ваших людей, готовы пойти на политическое сближение, – продолжил Его Высочество Гервин Дарвид. – Никогда раньше принцы Айвирии не заключали браки с чужестранками. Считайте этот жест нашей протянутой рукой дружбы. Уверен, принцесса Эниремия будет счастлива с моим братом. Они станут достойной парой…

А папа вдруг расхохотался. Зло, напряжённо и громко. Просто рассмеялся в лицо айвирцам.

Дерзость этого жеста выглядела запредельной. Он не должен был этого делать. Но сделал. Показав этим смехом всю тщетность и глупость озвученного предложения.

– Нет! – сказал он, резко оборвав собственный хохот, и посмотрел особенно сурово. – Пока я жив, этого брака не будет. Моя дочь достойна большего, чем этот… второй принц мелкого королевства в горах.

Он явно хотел сказать что-то гораздо более обидное, но всё-таки сумел остаться в рамках. Папа всегда был слишком вспыльчив и импульсивен. Но сейчас его слова грозили нам настоящим скандалом международного масштаба. Ведь только что он нанёс оскорбление целой стране.

– Это ваше окончательное решение? – подавив промелькнувшую на лице ярость, спросил старший из айвирских наследников.

– Да! – дерзко бросил отец.

Я снова глянула на несостоявшегося жениха и вздрогнула, столкнувшись с ним взглядами. Он смотрел на меня с ненавистью и презрением, которые делали его лицо ещё страшнее. В моих же глазах он мог видеть только насмешку и триумф. Неужели думал, что папа отдаст меня такому страшилищу, как он? Глупец!

Поделом им! Да и не нужны нам близкие отношения с их королевством. У нас достаточно куда более богатых и перспективных соседей.

– Я принимаю ваш ответ, – сказал принц Гервин. – Но будьте готовы принять и мой.

И, развернувшись, покинул зал.

Айвирские послы и охрана вышли следом за ним, и только его ужасный братец остался стоять на месте. А потом вдруг направился прямиком ко мне.

– Рада? – спросил, остановившись в двух шагах.

Смотрел пристально, зло. Раздражённо. Мы встретились впервые и не были лично друг другу представлены, но он всё равно говорил мне «ты». Дикарь!

– Очень, – дерзко ответила я. Демонстративно окинула его презрительным взглядом, осмотрела с ног до головы, особенно заострила внимание на жутком шраме, и только потом вернулась к холодным тёмно-зелёным глазам. – Мне повезло с отцом. Он любит меня, потому и отказался отдавать такому, как вы, Ваше Высочество.

– Уроду? – он искривил губы в усмешке.

– Вы и сами прекрасно всё понимаете, – я улыбнулась и развела руками.

И без того страшное лицо Анмара исказила злая усмешка, и, бросив на меня последний странный взгляд, он направился к выходу.

– Прощайте, ваше высочество, – проговорила я ему в спину, показывая всю разницу в нашем воспитании.

А он вдруг остановился и, обернувшись, сказал:

– До встречи. – И зачем-то добавил, сократив моё имя так, как никто никогда не делал: – Мия.

Когда за ними закрылись большие двустворчатые двери, я вздохнула с облегчением, а окружающие меня фрейлины взволнованно защебетали, посмеиваясь над моим не случившимся женихом.

Вот только мне было не до смеха. В сердце будто шевельнулся огромный шип, а душу пронзили отголоски дикой тоски и странной боли. Правда, минули секунды, и я снова была спокойна и холодна.

Увы, в тот момент я ещё не представляла, чем обернётся столь категоричный отказ отца. Была слишком наивна и избалована.

Понимание пришло гораздо позже… вместе с войной. Войной, в которой нам не суждено было победить.

Глава 1. Конец войны

***Два года спустя***

Эниремия

Стоя у окна, я со всё больше нарастающим страхом смотрела на серый дым, который теперь валил почти со всех сторон города. Вчера айвирцы прорвали оборону столицы и вошли в Харсайд. Бои продолжались даже ночью, наши солдаты сражались, как звери. Королевские маги подняли на защиту столицы всех, даже первокурсников академии. И всё равно мы проигрывали. Теперь это понимали все.

– Госпожа, – донёсся до меня взволнованный голос Петры – моей верной и единственной камеристки. – Они взорвали северные ворота. Враги уже на подступах к дворцу.

Ну, вот и всё. Это было делом времени. К вечеру они возьмут весь город, включая королевскую резиденцию. А что сделают с моей семьёй, даже представить страшно.

А ведь тогда, два года назад, никто и подумать не мог, что айвирцы решат настолько кардинально ответить на оскорбление. Мы считали их слишком слабыми для такого удара.

Вот только сначала они разорвали с нашей страной все дипломатические отношения, а через год объявили нам войну. Но если поначалу и боёв-то не было – лишь какие-то странные набеги на границе, то полгода назад началось страшное. Армия Айвиры начала уверенно захватывать наши земли.

Отец сразу же обратился за военной поддержкой к дружественным соседям, пытался убедить их, что после захвата Вергонии враги пойдут и на другие территории. Но оказалось, что у хитрых айвирцев со всеми были заключены мирные договора, и особым пунктом в них значилось «невмешательство при возникновении силового или иного конфликта между Вергонским и Айвирским Королевствами».

Так мы остались со своим врагом один на один.

Для поднятия патриотизма у народа в газетах каждый день печатались лозунги, что мы должны непременно победить захватчиков! Что они хотят превратить наших подданных в своих рабов. И люди сами записывались в армию, ведь шли бороться за свою свободу.

Вот только мало кто знал, что именно стало истинной причиной этой войны. А если бы знали – сами бы принесли айвирцам две головы: мою и отца.

– Госпожа, – снова отвлекла меня Петра. – Вам нужно бежать! Они же убьют вас. Или того хуже – отдадут тому страшилищу на растерзание.

Бежать? Увы, убегать следовало раньше, а не тогда, когда весь город наводнён врагами. К тому же, у меня была слишком приметная внешность, так что даже просто по описанию сможет узнать кто угодно.

– Если сбегу, они будут искать и найдут, – устало проговорила я, подходя к большому зеркалу. – Всё кончено. Теперь мне просто нужно смиренно принять свою судьбу и последствия собственных ошибок.

Я окинула грустным взглядом отражение и отвернулась. Красивая? Да. Даже сейчас, после бессонных ночей и постоянных переживаний. Вот только что мне принесла эта красота? Сколько боли из-за неё получила моя страна?!

Меня называли «жемчужиной Вергонии» за светлую кожу и гладкие, как шёлк, платиновые длинные волосы. А моим небесно-голубым глазам посвящали оды едва ли не все поэты континента.

Да, я была красива, и знала об этом. В свои двадцать давно потеряла счёт разбитым сердцам поклонников. Моё же не тронул ни один, оно всегда оставалось равнодушно. Я вообще сомневалась, что умею любить.

Во дворце многие шептались, что у принцессы вместо сердца – жемчужина. Холодная и бездушная.

Возможно, именно так оно и было? Я ведь никогда даже не задумывалась о том, что чувствуют отвергнутые мной мужчины, а презрение в глазах женщин считала банальной завистью.

И вот теперь моя страна захвачена, мой город горит. А судьба моей семьи скоро окажется в руках того, чьего брата я так глупо оскорбила.

Гервин Дарвид, наследник трона Айвирии, оказался талантливейшим полководцем. Хитрецом и настоящим гением – теперь это признавал даже мой отец. Презренный крылатый принц поставил Вергонию на колени меньше чем за год. И всё это время его брат Анмар был рядом с ним.

Я знала из докладов, что мой несостоявшийся жених принимал непосредственное участие в боях, и у него даже имеется личный отряд крылатых магов, благодаря которым без боя сдались пятнадцать наших городов.

Он целенаправленно шёл к столице. А мне ночами снились кошмары, в которых этот жуткий уродец вламывается в мою спальню и с видом победителя заявляет, что теперь я его военный трофей.

Иногда в этих снах он выволакивал меня в казарму и отдавал на потеху своим крылатым солдатам. Иногда голую выводил на городскую площадь. Моё подсознание подсовывало один кошмар за другим. Но ни разу в этих сновидениях он сам меня не тронул. Будто я была ему по-настоящему противна.

Вдруг стены содрогнулись, и послышался такой грохот, будто кто-то обрушил часть здания. Я подскочила на месте. Петра от страха села прямо на пол и, осенив себя защитным знаком треугольника в круге, принялась молиться Деве Заступнице. Я же не знала ни единой молитвы. Никогда не была набожной и всегда больше верила в свою неприкосновенность, чем в каких-то там святых. Но теперь, оказавшись на краю собственной жизни, вдруг решила, что сейчас самое время начать верить в высшие силы. Потому что, если мне ещё кто-то и мог помочь, то только они.

Отойдя к окну, за которым серые клубы дыма уже стали настоящими тучами, я медленно выдохнула и закрыла глаза.

– Дева Заступница, – прошептала, повторив пальцами знак, каким себя осеняла Петра. – Я никогда к тебе не обращалась. Никогда ни о чём не просила. Но сейчас, умоляю… помоги. Направь меня на путь спасения, укажи нужную дорогу. Я хочу помочь моей стране, я готова ради этого на всё.

Ясное дело, что никто мне ничего не ответил. Не было никакого знака, тучи не прорезал спасительный луч света, и чуда не случилось. Глупо было надеяться. Даже если эта Дева Заступница и существует, ей явно нет никакого дела до какой-то там глупой принцессы и её несчастной страны.

Звук резко распахнувшейся двери покоев заставил меня внутренне похолодеть. Мне даже показалось, что на мгновение сердце перестало биться. Резко обернувшись, я уже ожидала увидеть пришедшего за моей жизнью уродливого принца, но в комнату вошёл совсем другой человек. Мой старший брат.

– Эни, – сказал Анхельм, подойдя ближе.

– Всё совсем плохо? – зачем-то спросила я, хоть и так знала ответ.

– Отец отказывается уходить, – проговорил брат, доставая из поясной сумки небольшой стеклянный флакон. – Считает, что должен встретить проигрыш достойно короля. Но тебя я спасу. Вот. Выпей.

И протянул мне откупоренную склянку.

– Яд? – спросила почти равнодушно. Сейчас даже этот вариант казался мне лучше, чем воплощение наяву хотя бы одного из моих кошмарных снов.

– Нет. Спасение. Пей, – ответил Анхельм и нервно растрепал свои порядком отросшие светло-русые волосы.

Внешне он очень напоминал отца. Такой же крупный, широкоплечий, сильный, настоящий воин. Но черты лица ему, как и мне, достались от нашей матери. Она была настоящей красавицей, с большим и добрым сердцем. И погибла… спасая деревенского мальчика, упавшего в реку.

Мама любила весь мир. Каждого человека. Казалось, её внутренний свет способен затмить звёзды. Увы, мне от неё досталась только внешность.

Решив, что хуже всё равно уже некуда, я быстро влила в рот содержимое сосуда, и сразу же закашлялась от дикой горечи.

– Что это было? – выдала, мигом вынырнув из апатии. Возникло чувство, что по горлу растекается жидкий огонь.

– Это оборотное зелье, – пояснил брат. – Безумная редкость. Я достал его у одной ведьмы за баснословную сумму. Оно изменит тебя так, что не узнает даже отец. Его действия хватит ровно на сто дней.

Меня вдруг замутило, а перед глазами начали расплываться разноцветные круги. Краем уплывающего сознания я отмечала, что Хельм усадил меня на пуф перед зеркалом, велел Петре дать ему ножницы, и моей голове вдруг стало намного легче.

– Неси платье служанки, – скомандовал он моей камеристке. А потом сам же помог ей меня переодеть.

Всё это время я пребывала в каком-то трансе. Вроде и в сознании, и во сне одновременно. Но стоило на мгновение нырнуть в свои кошмары и увидеть пересечённое шрамом злое лицо айвирского младшего принца, и я мигом пришла в себя.

В реальности брат держал меня за плечи и пристально смотрел в глаза. Но вдруг отпустил и отошёл на пару шагов назад.

– Эни, слушай внимательно, потому что счёт идёт на минуты, – Анхельм говорил резкими, рубленными фразами. – Мы сдадим дворец. Это распоряжение отца. Мне удалось выпросить у него всего час, и отпущенное время скоро закончится. Я ухожу вместе со своими людьми. Мы восстановимся и обязательно отвоюем столицу и всю Вергонию. Но для этого нужно время. Взять тебя с собой не могу, это слишком опасно, придётся пробиваться с боем. Потому ты останешься здесь. Узнать тебя теперь невозможно. Забудь, что ты принцесса. Никому об этом не говори. Теперь тебя зовут Рена Хайд. Ты служанка, которую лишь неделю назад приняли на работу.

– Ваше Высочество, давайте я скажу, что она моя племянница из деревни Ровки. У меня там родня, – предложила верная камеристка, которая была со мной уже почти пять лет.

– Буду очень благодарен тебе, – ответил ей брат. – Петра, пожалуйста, присмотри за Эн… точнее за Реной. А ты, сестра, если хочешь жить, должна убедительно сыграть служанку. Это ненадолго. Всего на несколько дней. Так тебе будет проще сбежать. Главное, веди себя тихо и покорно. Не дай никому узнать в тебе тебя настоящую.

– Несколько дней? – не поняла я. – Но что потом?

– Потом по айвирским традициям все захваченные девушки предстанут перед солдатами. Каждый сможет выбрать себе одну хаити. Тебя выберет мой доверенный человек.

– Но… а если это сделает кто-то другой? Что тогда? – не могла не спросить я.

– Не выберет, – вздохнул брат и лишь теперь развернул меня к зеркалу.

Увидев в отражении незнакомку, я вскрикнула. Она оказалась не просто некрасивой, а по-настоящему уродливой! Вот только это всё ещё была я. Волосы стали серо-русыми и опускались лишь чуть ниже плеч, а ведь раньше доставали до талии. Они казались тусклыми и сухими, словно мочалка.

Губы стали тоньше, бледнее. Нос немного увеличился, искривился и слегка приподнялся, став похожим на пятачок, брови потемнели до черноты, а ресницы, наоборот, почти пропали. Даже форма глаз изменилась: они как будто выдвинулись вперёд и стали меньше. А бледную кожу теперь щедро покрывали язвы и бородавки.

– Боги!!! – закричала я, не сдержавшись. – Что ты со мной сделал?! Что это за зелье?!

– Я же говорил, оборотное, – устало произнёс брат.

– Немедленно верни всё обратно! – выкрикнула я. – Сейчас же! Я требую. Лучше умереть, чем быть таким страшилищем!

Анхельм медленно выдохнул, будто стараясь успокоить самого себя. Но я была слишком зла, чтобы думать о его проблемах.

– Твоя внешность вернётся через сто дней. Можешь начинать отсчёт.

– Что?! – завопила я. – Нет! Лучше убей меня прямо сейчас!

Брат зажмурился, с силой сжал кулаки и вдруг сорвался, впервые на моей памяти. Он резко подскочил ко мне, больно схватил за локоть и потащил к окну. А там заставил посмотреть на горящую столицу и зло сказал:

– Это всё из-за тебя! Из-за твоей глупости и отцовской твердолобости. Видишь?! Нравится? Сказать, сколько народу полегло?!

– Не я развязала эту войну! – крикнула в ответ.

– Ты стала её причиной! Ты! И глупая одержимость отца. И знаешь, что… – он резко меня отпустил и, тяжело дыша, отошёл в сторону. – Бурда, которую ты выпила, называется «Зелье истинного лика». Сейчас твоя внешность – отражение твоей души. Нравится? Это не чей-то там придуманный образ. Это ты! Настоящая! И может, эти сто дней всё-таки пойдут тебе на пользу. Очень надеюсь, что пока я буду спасать нашу страну, ты станешь хоть чуточку добрее и мудрее.

Отвернулся, бросил взгляд на притихшую Петру, и обратился именно к ней:

– Пожалуйста, не дай моей неразумной сестре натворить глупостей.

Хельм глянул на часы, сказал, чтобы через минуту после его ухода мы потайным коридором отправились в крыло для слуг. И ушёл. Даже не попрощавшись.

Я же так и стояла у окна, словно громом поражённая. А в голове всё ещё звучали жуткие слова «Зелье истинного лика». Неужели я на самом деле настолько ужасна? Но… ничего ведь плохого не делала. Да, у меня сложный характер, ну и заносчивости хватает. Мне по большей части всегда было всё равно, что обо мне думают другие. Так разве это плохо для принцессы? Почему же бородавки? Что они значат? И вообще…

– Госпожа.

Голос Петры напомнил, что сейчас не самое лучшее время для самокопания. Вспышка гнева и злости угасла, ей на смену пришло холодное осознание собственного незавидного положения.

Что-что, а брать себя в руки я умела всегда. Этому мне пришлось научиться очень рано.

– Рена, – поправила я свою камеристку, которая теперь по сравнению со мной казалась настоящей красавицей: высокая, с собранными в строгий пучок тёмными волосами, даже в свои сорок она выглядела довольно молодо. – При всех своих недостатках, я не дура. Потому понимаю, что теперь правила изменились. Говори мне «ты».

– Хорошо, Рена, – кивнула женщина. – Идём. Нужно успеть показать тебе хотя бы часть помещений для слуг и рассказать о сути работы, чтобы ты не выдала себя.

Я в последний раз осмотрела свои покои. Просторная гостиная в светло-лиловых тонах, полукруглый мягкий диван, чайный столик, камин, любимые книги. А вон за тем столом мы часто завтракали с фрейлинами, игнорируя столовую. А картину с рассветом в горах мне когда-то нарисовала мама.

Увы, теперь всё это придётся оставить в прошлом. А впереди будущее… о котором даже думать страшно.

Но я готова шагнуть в него. Тем более, что служанкой мне быть придётся всего неделю.

Что ж, представим, что это просто такая игра. И я обязательно выйду из неё победителем.