Глава 1. Ужасная авария
Совершенно ужасная авария произошла в тот день, когда Алексей ехал из Самары в родную деревню Лобовку. Последняя находилась под Бугурусланом в соседней Оренбургской области. Правда, сначала он побывал у знакомого в Бузулуке. По делам, которые к последующим событиям отношения не имеют, потому о них можно умолчать.
Задержавшись в Бузулуке дольше планируемого, Алексей пытался наверстать упущенное время и усиленно давил акселератор своего потрёпанного «Жигулёнка»…
Мчался вдоль окраины знаменитого Бузулукского бора, уважительно поглядывая на массив величественных реликтовых сосен с золотистыми стволами. Неожиданно что-то произошло с передним правым колесом, какая-то сила потрясла машину и безжалостно бросила в кювет, где его ждала роковая встреча с необхватных размеров сосной…
Дальнейшее происходило словно бы во сне: Алексей помнил, что лежит около вдребезги разбитого автомобиля, с натугой дыша. Ему казалось, будто внутри всё изломано, побито и всё тело терзала ужасная боль…
Словно из какого-то неясного марева появился незнакомец донельзя странной наружности: в домотканой косоворотке с вышитым воротником, подпоясанный простой верёвкой. Полуседая голова была стрижена «под горшок», на широкой груди разлеглась короткая окладистая борода. Просторные тёмно-синие шаровары доходили до чистых лаптей. Запомнились синие глаза, доброе лицо, склонное к улыбчивости, но сейчас предельно серьёзное.
– Эх, ма! Каюсь, недоглядел я! – укорил сам себя незнакомец и кому-то погрозил, глядя в сторону от Алексея: – Гляди, Пелагея, доберусь я до тебя! И не бери ещё один грех на душу, не божись всуе, мя тебе не обмануть! Наш разговор с тобою будет ещё впереди. Сурьёзный разговор! Не сумлевайся! Гогочи-гогочи, коли зубы хороши. А мне теперича не до тебя! Пока живи и здравствуй, язва! Зыркай своими бесстыжими зенками на сотворённое тобой. Тьфу!
Покачал головой, повернулся к беспомощно лежащему Алексею. Склонился над ним со словами:
– Эх, бедолага! Знаю, яже больно, зело больно, но потерпи чуток, мил-человек. Даже не знаю, с чего начать?.. Впрочем, тут большой разницы несть. С чего не начни – всё будет правильно… А ну-ка, мил-человек, вытяни-ка свои ножки!.. Помаленьку, полегоньку. А я помогу! Давай-давай, вытягивай! Терпи, не стони и не морщи лицо, сердце мне царапаешь…
Сил у Алексея почти не было, он едва мог шевельнуть ногой, но незнакомец сам их переложил, как счёл нужным. Алексей с ужасом заметил, что правая нога перед этим была свёрнута в сторону под таким неестественным углом, под каким она никогда не была, да и не могла быть у здорового человека: то ли была сломана в том месте, то ли вывихнута. При её осторожном повороте и выправлении боль стеганула Алексея, вызывая вспышки в глазах. Он застонал.
– Терпи, милок, терпи! Знаю, аки тебе тяжело. Мне и глядеть на такое нелегко, а уж тебе терпеть такое… Скоро-скорочко станет чуток легче.
Мужчина провёл своими руками по ногам Алексея от бёдер до кончиков пальцев на ногах. По мере продвижения боль утихала, принося умиротворение, но она ещё гнездилась в теле выше поясницы.
– Так-так, справлено! А теперь давай поправим рученьки. Надо же, обе пострадали. Не нужно тебе силиться, я сам поправлю. Это уже легче.
Незнакомец повторил вышеописанную процедуру: теперь он огладил поочередно каждую руку, помассировал пальцы. Алексей с удивлением почувствовал, что теперь все конечности легко повинуются ему, боли в них уже не было, но она ещё оставалась в грудной клетке и позвоночнике.
Мужчина огладил голову Алексея, щеки, провёл по глазам, немного задержавшись на каждом.
Душу словно окатило благодатной воздушной волной. Шум со звоном в ушах прекратился, Алексей ощутил прилив сил.
– А теперича, мил-человек, полностью всеми телесами расслабься, всё худшее уже позади. Совсем малость осталась. Токмо нужно и твоё соучастие. Ложись поудобнее, освободись всеми телесами, не натужь мышцы. И дыши свободно. Больно? Да, пока ещё больно. Но ты дыши, и с каждый разом набирай воздуха всё больше и больше. Только не спеши. Покойно, не гони лошадей, аки нетерпеливый ямщик. Прибавляй понемногу и выпускай из себя так же спокойно. Делай паузу между вдохом и выдыхом. И после продыха – тоже… Вот так, усё правильно! Молодец! Не боись боли, преодолевай её! В этом преодолении – твоё здоровье! Тренируй свою волю, она – твой лекарь…
Тяжелее всего Алексею давались первые вздохи, потом становилось всё легче и легче. Лишь при наборе чуть большего количества воздуха, по сравнению с предыдущим вздохом, ощущалась боль, а так она не чувствовалась. Вскоре же он задышал легко и свободно, словно совсем здоровый. Удивляясь этому всё больше и больше.
– Хватит! – вдруг скомандовал незнакомец и улыбнулся, при этом его лицо будто бы осветилось изнутри. – Поднимайся, чего это тебе, уже совсем здоровому, так долго валяться на земельке. Хватит, належался! Подъём, мил-человек! Вставай сам, обойдёшься без моей помощи, не изображай болезного. Ну!..
Алексей поднялся легко, словно и не лежал несколько минут назад весь переломанный после страшной аварии. Сами собой всплыли давно слышанные слова: «Словно бы заново родился». Он чувствовал себя именно таким.
– Здоровый ты, совсем как есть здоровый, пуще прежнего, – в ответ на его недоумённый взгляд неожиданно заявил незнакомец. – Не сумлевайся.
Он почесал в голове и продолжил:
– Вижу непонятливость в твоих очах. Надобно представиться. Ванюшин я. Кудесник. Так что не удивляйся, Алёша, что излечил тебя. Это мы всегда могли.
– А я Алексей… Простите, вы знаете, как меня зовут, имя назвали, откуда? А я-то, дурак, представился вам, не сразу поняв, что моё имя вам известно. Вы только что назвали его!
– Не переживай. Это токмо дурак всегда дураком выглядит, а умный по всякому видится. Бывает, и в зело не лепом положении окажешься. Это жизнь, в ней всякое бывает, Алёша. Пойдём, я тут недалеко живу. Ты здоров, но для полного здравия тебя ещё следует подлечить. Пару деньков перебудешь у мя, и едь на своих колёсиках дальше в свою Лобовку.
– О, вы и про Лобовку знаете?
– Аки иначе, я же кудесник, ведун. Иди за мной, тутося совсем близёхонько.
С этими словами Ванюшин направился прямо в глубь соснового бора. Алексей послушно последовал за ним, обнаружив довольно утоптанную тропинку.
Через несколько сотен шагов вышли на полянку с садиком, а в нём стояла небольшая изба даже не старого, а совершенно древнего вида. Рядом находилась клеть, какие-то строения. За ними тянулся огород, и виднелось какое-то небольшое строение. Позже Алексей узнал, что это была банька. Около неё находился колодец, а дальше снова начинался лес, на вид просто дремучий. Такого он никогда прежде нигде не видел.
Алексей отметил про себя, что место удивительно живописное. Никаких признаков цивилизации не видно, дышалось легко. В воздухе ощущался озон, словно после недавней грозы, хотя никаких иных признаков, вроде мокрой листвы и земли, не имелось.
В избе Ванюшина не оказалось ни электричества, ни водопровода. Внутри оказалось темновато, дело-то шло к вечеру. Хозяин зажёг лучину. Светила она неярко, глаз не резала, но видимость была прекрасной. Алексей этому сильно удивился: лучше электрической лампочки. Позже он заметил удивительное свойство лучины – она горела необыкновенно долго, хозяину даже заменять её не приходилось.
Вместо газовой или электрической плиты в левом углу имелась русская кирпичная печка.
Хозяин вышел на улицу, спустился в погреб и поднялся уже с крынкой холодного молока. Налил его в странного вида керамическую кружку, словно бы слепленную не очень ловким гончаром. Но она была вместительной и удобной в пользовании. Алексей молоко выпил с большим удовольствием. Вспомнил о носовом платке, который находился в кармане куртки, оставшейся в машине.
Повернулся к кудеснику, встретился с ним взглядом и тот ответил, не дав возможности задать вопрос:
– Чуток обожди. Сам принесу тебе платок и всё то, яже тебе нужно. Да и о машинации твоей следует подумать, мозги пораскинуть.
Алексей горько покачал головой:
– Что о ней думать, это уже не машина, а куча металлолома.
– Рано хоронишь своего конька-горбунка, так я мыслю, он тебя ещё поносит ого-го сколько! Впрочем, что толку баять: слова хороши, когда они коротки. Лучшие слова – это дела. Пройду я аки тропкой обратного времени…
– Тропкой обратного времени? – удивлённо повторил Алексей, но уже в спину хозяина, тот направлялся к двери, не отвечая.
Удивлённый гость остался один.
Уже скоро Ванюшин вернулся с пиджаком, сумкой, книжками и газетами из бардачка разбитого автомобиля.
– Вот, бери-получай, Алёша!
– Большое спасибо вам, большое спасибо! Быстро же вы обернулись.
– Так я же не обычным путём прошёл… Да, пока нёс твоё имущество, пригляделся к книжкам. Благо, что ты много читаешь. В книгах большая мудрость заключена. А эти, яже теперича у тебя, аки тебе, нравятся?
– Очень. Я давно читал в различных журналах, газетах, сборниках и на сайтах интернета произведения этого читателя, а теперь выходит его десятитомник. Хочу купить все. Это последние тома: сборник волшебных восточных сказок «Оазис Чёрного джинна», сборники фантастики «Скипетр династии Рогоносцев», «Пояс Перуна», «Сокровище Потерянного мира», «Смертельные небеса», «Доспехи бога, или Сын Богини Севера» и сборник детективов «Месть мертвеца». У меня дома уже есть его сборники юмора «Зиборески и Зиборизмы» и «Пантеон улыбок», сборник приключений «Все монстры ада», повесть «Страшные тайны старого особняка», сборник публицистики и памфлетов «Загадочная русская душа», сборники фантастики «Яд Земли» и «Невесты Чёрной дыры», а вот его самоздрав «Тайны русского закала» пока найти не успел. Но непременно сыщу, из-под земли копытами вырою.
– Зачем же рыть землю-матушку копытами, Алёша, негоже делать это, – улыбнулся кудесник, – вот тебе искомая книга. Держи!
После пасса и лёгкого движения руки в сторону в ней появился увесистый том с красочной картинкой былинного богатыря, под ней Алексей прочёл: «Александр Зиборов «Все тайны русского закала».
Ванюшин словно поперхнулся, прокашлялся:
– Извини, мил-человек, мал-мал промашку давал – заместо «ура» «караул» кричал.
Он сделал движение и книга тут же уменьшилась в размерах. Теперь она называлась «Тайны русского закала».
– Вот теперь вельми хорошо, – удовлетворённо молвил кудесник. – А то я упредил нонышнее время. Той книжице ещё предстоит напредки выйти, в будущем, её пока несть, она ащё в рукописи у писателя… Теперь у тебя с этими книгами полный комплект. Писание вельми полезное. Даже я что-то узнал нужное. И смешная! Ведома мудрость: «Злясь, человек стареет, а смеясь – молодеет». А смех, аки я однажды поведал Демокриту: «Привилегия богов и людей». Оказывается, он это твёрдо запомнил. И даже записал, донёс до людей. Приятно…
Ванюшин принюхался к книге. Алексей почувствовал, что она самую малость попахивает дымком. Кудесник пояснил:
– Из уже полыхающего домища я её вытащил, всё равно бы сгорела без всякой пользы. Чужого нам брать не можно. А так правильно, она уже была по сути ничья и нам ещё послужит.
– А та, предыдущая книга, чем вам не понравилась?
– Аки тебе сказать, дак я забежал немного в будущее. Я же указал, такой книги пока несть, она ещё токмо планируется автором. Пришлось внести коррективы. Бывает такое, во временах путаюсь. Извини.
Что-то отвлекло Ванюшина, он застыл на месте, глядя в сторону отрешённым взглядом.
– Что с вами?
Кудесник опять сделался прежним, покачал головой:
– Вулкан начал престрашенно изливаться из себя на Гавайях. Ужасно гибельная сила! Дондеже ни один из потоков лавы никого из людей не затронул. Слава Богу!
– Вы отсюда Гавайи увидели?!
– Аки иначе, я же – кудесник, ясновидение нам дано.
– И вы всё-всё можете увидеть?
– Это ты слишком уж загнул – «всё-всё». Сказано верно: «нельзя обнять необъятного»… Молчи, ехидна! Тебе бы всё язвить!.. – Ванюшин виновато повернулся к Алексею. – Это Пелагея вмешалась в наш разговор, всё уязвить норовит. Подкузьмила меня: «Нельзя обнять неопрятного». Язык у неё что помело, языком везде достанет. Ей брехать, яже руками махать, лишь бы не работать… Да, Алёша, твой бегунок здесь за сараем поставлен.
Не сразу Алексей понял, что кудесник имеет в виду его автомобиль. Вспомнил, в каком состоянии машина оказалась после страшного удара в сосну, и вздохнул, этому металлолому только на свалке и место.
Направился за сарай и глазам не поверил: перед ним стоял «Жигулёнок» в целости и полной сохранности. Покачал головой. Как же это может быть, ведь он видел его совершенно разбитым!.. Вспомнил, что и сам он был не в лучшем состоянии, а Ванюшин его вылечил. Значит, такое же он сотворил и с автомобилем.
Сел за руль. Мотор завёлся с пол оборота, как в свои лучшие времена. «Фантастика!»
Поспешил благодарить Ванюшина. Тот улыбался в бороду:
– Дак ведь нельзя было оставлять тебя безлошадным. А нам сие нетрудно.
– Как вы это сделали, как?
– Мочно было устроить по-разному. А тут я просто омолодил твоего «сивку-бурку», попятил во времени – прокатил по тропке обратного времени. Ну, дал ход обратному времени, вот он и стал таковым, каковым был до сего дня. Только колеса чуть утолшил. Особливо то, которое внутри толстенной оболочки. Ты камерой его именуешь. Из-за неё всё и приключилось. Сдулась она.
– Вы что-то про Пелагею говорили.
– Да, она малость повлияла. Обиделась на тебя зело рьяно, вот и задевает языком. При том свои зенки в сторону отводит. А честные глаза в бок не глядят. Знамо тебе сия мудрость, Пелагея? Ась?
– Не помню, чтобы я с ней встречался.
– Она на дороге грибы продавала, рукой преусердно махала, внимание привлекала, а ты не остановился, мимо промчался. Вот она и осерчала. А у неё глаз в такие минуты становится нехорошим. Раз глянула на моё молоко – то враз скисло. Сегодня же твоему колесу досталось… Правда, и без неё оно бы долго не протянуло, но всё же…
– Она что, колдунья?
– Нет, поднимай выше – ведунья. Зело много ведает, отсюда и сила в ней великая.
– Пусть простит она меня, я сильно торопился. Понимаете, задержался у знакомых в Бузулуке.
– Это она просит у тебя прощенья, явиться лично стесняется. Хотя обычно вельми даже говорлива и велеречива. Виноватой себя чувствует. Совесть-то у неё имеется, не сумлевайся. Хотя временами вреднющей бывает, может пагубу причинить… Да-да, не спорь. И я не подарок, себя я не хвалю, Пелагея, но и тебе цену знаю… Так ты, Алёша, прости её. Она сама себе в таких случаях не рада, само собой подобное случается. Зачастую против воли. Так что на Пелагею зла не держи, не злодейка она.
– Не держу, честное слово!
– Вот и лады-ладушки! Слышала, Пелагея?.. Она рада. Речёт, яже грузди дарит, сама собирала в лесу, солила. Смашные, говорит, и пользительные!… Да вон они!
Алексей глянул туда, куда показывал рукой кудесник и увидел на ступеньках у дома двухлитровую банку с грибами, которой там не было ещё секунды назад. Удивлённо заморгал глазами и растерянно сказал:
– Я заплачу.
– Несть, это подарок. Не обижай человека, Алёша, спрячь деньги. Она их не возьмёт. Кушай на здоровье, мил-друг!..
Глава 2. «Божественные сны»
Алексей ещё при первом знакомстве с домом Ванюшина подсознательно отметил странность, а позже осознал: изба внешне имела донельзя скромные размеры, а внутри горница оказалась довольно просторной. Кроме того, было несколько комнат: одну занимал сам хозяин, другую он предоставил в полное владение гостю, а в остальные четыре просил не заходить. На дверях висели массивные замки. Кроме того, была немаленькая кухня с русской печью, чулан и сени.
В большой комнате, Ванюшин называл её светлицей, в красном углу висели православные иконы – Святая Троица, Иисус Христос, Богоматерь. Алексей вслед за хозяином перекрестился, глядя на них. Про себя удивился: «А он что, православный, раз крестится? Он же – кудесник, маг, чародей…»
Вспомнил, что вера – дело личное, интимное, соваться в неё чужим не следует. И промолчал, вопросы задавать не стал, хотя и хотел.
Как-то однажды заметил на груди хозяина нательный крестик. В очередной раз удивился, но ничего не сказал. По той же причине. Помнил русскую пословицу: «Чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова». Понял, почему он носит косоворотку.
Позже Алексей заметил необыкновенное свойство дома кудесника, многажды дивился, входя с улицы в дом, или, наоборот, когда выходил наружу, контрасту внешних и внутренних размеров. Ломал голову, как могут быть такие большие помещения в столь скромном домишке?
А позже он просто пришёл в изумление. Ванюшин упомянул, что является владельцем «Велесовой книги», Алексей попросил показать её ему. Кудесник не отказался и пригласил гостя идти за собой в дом. Там открыл одну из дверей, за ней оказалась не комната, а весьма протяжённый коридор, по обе стороны которого оказались другие двери, также с замками. За одной из них оказалась даже не комната, а невообразимо длиннющий зал с рядами полок, заставленными древними фолиантами, и сундуков вдоль стенок. Между ними были оставлены промежутки для подхода к окнам.
Алексею бросилось в глаза, что за ближайшим к нему окном высился не просто дремучий, а невероятно дремучий лес, от вида которого аж мурашки по коже пробегали. Верхушки крон мшистых деревьев в несколько охватов терялись выше в сомкнувшейся сплошной крышей кроне. Оттого под ними царила если не тьма, то полновесный сумрак. Около дома снаружи он ничего похоже не видел: лес был поодаль и совсем иного вида. Даже по составу деревьев. Здесь же преобладали могучие дубы.
Алексей сделал пару шагов вперед по комнате, посмотрел на соседнее окно и удивился ещё больше: там увидел берег тихой реки, заросшей кустарником, ветлами, осинами, ольхой…
В следующем окне перед ним предстала уже довольно полноводная река с быстрым течением, стремниной и многими водоворотами. По ней под раздутыми парусами несся струг с острым носом и широкой кормой, пеня перед собой воду и искусно обходя опасные места.
– Сноровистый кормщик на струге, – заметил кудесник, незаметно оказавшийся рядом. – Вельми умело правит. – Поймал взгляд Алексея и добавил: – Ты смотри, зыркай. А я поищу искомую книжицу.
Алексей закивал. Струг уплыл куда-то вдаль по своим делам.
Прошёлся по довольно просторной комнате, остановился у очередного окна. Посмотрел, и глаза его расширились: взору открылось безбрежное ржаное поле с уже поспевшими золотыми колосьями, гнувшимися к земле. Сверху на них лился яркий с желтизной жаркий солнечный свет. Этот дивный вид навевал спокойствие и умиротворение.
Вдоволь налюбовавшись нивой, Алексей повернулся и за спиной обнаружил другое окно. Не сразу понял, что с ним? Оно показалось ему занавешенным чем-то снаружи, а потому не пропускало свет. Приглядевшись, понял, что дело совсем в другом: за окном царила почти кромешная ночь. Её темень подчёркивал едва видимый свет луны за плотными облаками. Внизу под ними о скалы ударяли могучие волны, вверх взлетали обильные брызги и пена.
Удивился, мысленно ахнув: «Какая ночь? Какое море?..»
Снова повернулся и поглядел на противоположное окно, залитое солнечным светом, а дальше за ним увидел то же ржаное поле, которое волновал ветерок.
«Что это такое? Как такое может быть?!.»
Крутнул головой к окну с ночью и морскими утёсами. Некоторое время смотрел на беснующееся море, затем обратился к колосящейся ниве…
Появилось желание видеть оба окна сразу – ночь и день. Принялся пятиться, но тут обнаружил, что оконные стёкла довольно толсты и обладают странным свойством, которое обнаруживалось при взглядах на них даже под небольшим углом: они начинали искажать всё то, что находилось за ними, туманиться, делая плохо видимой местность. А когда Алексей отошёл на то место, откуда одинаково хорошо были видны оба окна, стёкла стали практически непроницаемыми, молочного цвета. Разница имелась лишь в оттенках: одно было светлее другого. И только.
Удивлённо и с некоторым разочарованием покачал головой.
В этот момент Ванюшин издал радостный возглас: он основательно порылся в ларе и достал чуть ли не со дна его стопку деревянных дощечек с древнерусскими письменами. Уважительно понёс их наружу, в сад, где уложил на деревянный стол, державшийся на огромном пне…
Поражённому Алексею было совсем не до «Велесовой книги», он оглядывался на удивительный дом, длина которого в разы уступала тому коридору с комнатами, где он только что побывал. Походило на фокус: как если кто-то на его глазах влил в литровую ёмкость с десяток литров воды… Ни леса, ни реки, которые он видел из окон, прямо возле дома не было…
Дабы вернуть гостя к реальности, кудесник тактично несколько кашлянул. Алексей с некоторым усилием переключил внимание на него.
Ванюшин принялся рассказывать…
– «Велесова книга» – кладезь сакральных древних ведических знаний русов-славян. Она посвящена богу богатства и мудрости Велесу. Людям была открыта в позапрошлом тысячелетии. В ней много исторических сведений о разных народах Евразии. Прародина русов, славян – Семиречье, которое находится в системе самых больших гор на планет, Гималаев.
Ванюшин стал читать «Велесову книгу», начав с прославление великого Триглава:
«И вот начните,
во-первых, главу пред Триглавом склоните!»
– так мы начинали,
великую славу ему воспевали,
Сварога – Деда богов восхваляли,
что ожидает нас.
Сварог – старший бог Рода божьего
и Роду всему – вечно бьющий родник,
что летом протёк от кроны,
зимою не замерзал,
живил той водою пьющих!
Живились и мы, срок пока не истёк,
пока не отправились сами к нему
ко райским блаженным лугам!
И Громовержцу – богу Перуну,
Богу битв и борьбы говорили:
«Ты, оживляющий явленное,
не прекращай колеса вращать!
Ты, кто вел нас стезею правой
к битве и тризне великой!»
О те, что пали в бою,
те, которые шли, вечно живите вы
в войске Перуновом!
И Свентовиту мы славу рекли,
он ведь восстал богом Прави и Яви!
Песни поём мы Ему…»
Как ни силился Алексей, но скоро упустил нить повествования, мало что понимая в услышанном. Заметив это, Ванюшин улыбнулся и прекратил чтение. Сказал, что гость может сам взять книгу и прочитать дальнейшее.
Ночью Алексею снились чудесные сны, он часто просыпался, а затем засыпал вновь…
В одном из снов он видел себя в центре всей вселенской, вокруг царила абсолютная темнота. Пронеслась мысль, что «тьма – это отсутствие света». Ощущал себя лектором перед ему невидимой аудитории. Никого из тех, к кому Алексей обращался, он не видел. Говорил в беспросветную тьму и пустоту:
– Вначале ничего не было. Совсем ничего…
Тут же спохватился: «Как это не было совсем ничего? Что-то должно было быть. Ну, хоть что-то!..»
Словно убеждая самого себя, повторил:
– Не было совсем ничего: ни пространства, ни времени, ни света. Так продолжалось всю бесконечную вечность вечностей. Пока не родился мир, наша вселенная…
Мелькнула мысль в голове лектора Алексея: «Значит, мир появился не сам, а с помощью или при участии кого-то? Кого именно?..»
Продолжил лекцию, слова словно приходили откуда-то помимо его воли, ему самому думать не приходилось:
– Сотворил мир и всё сущее силой своей мысли верховный бог Род. Затем он породил Ладу-любовь и с её помощью разрушил все узы, создал вселенную со всеми звёздными мирами. Всемогущий Род отделил свет от тьмы, воду от тверди, правду от кривды…
«А как же наша Земля? Она лишь крошечная песчинка в космической пустыне?..»
Мотнул головой: «Нет! Это не так!», а вслух сказал:
– Возникший мир был похож на гигантское шарообразное многослойное яйцо. В центре его располагалась Земля, вокруг которой находилось девять небес. Сверху находилась Правь – мир светлых богов, исповедующих божественный закон и правившими миром. Нижний мир, Явь, был отдан людям, а под ним находилась Навь – потустороннее царство тёмных сил. Дабы попасть из Яви в Навь, нужно было прорыть такой колодец, чтобы брошенный в него камень летел вниз двенадцать дней и столько же ночей.
В самом центре возникшего мира росло Мировое древо, неимоверно огромный дуб, корни которого уходили в Навь, а верхушка пронизывала Правь, соединяя собой все три мира.
В седьмом небе на кроне древа среди океана находился благодатный райский остров Ирий (Вырий), в нём живут души всех усопших людей и умерших животных, когда-либо обитавшие в Яве. Под корнями дуба-гиганта расположился змей, который кольца обвил землю. Тут текут живые источники и обитают вещие девы. Никто в Ирие ни в чём не нуждается, ибо тут текут молочные реки, сады вечно плодоносят, а воздух дивно целебен. Здесь нет холодов и избыточной жары. На самом верху кроны Мирового древа обитает белый сокол – одна из ипостасей Рода, бога-творца всего сущего.
«Белый сокол – одна из ипостасей Рода, а какие были другими?..»
– Далее всё творил Род через свои ипостаси – четырёхглавого Световита (Свентовита), небесного кузнеца Сварога и громовержца Перуна. Потому Рода ещё именовали Триглавом. Он был триединым богом. Род обладал всезнанием и всемогуществом, не было преград силе его мысли и слова. Как он сотворил наш мир, столь же легко мог и разрушить в один день и час (Светопредставление). Роду помогает во всём Крышень – его младший брат, в самый критический момент он явился на белогривом коне и на берегу Ледовитого океана победил грозного Чёрнобога.
Сварог явился в мир в огне-вихре, очищая его от скверны. Он – источник огня и его повелитель. Словно солнце, Сварог озарил вселенную. Сила его божественного огня породило такой же божественный ветер.
Небесный коваль (кузнец) Сварог отыскал магический камень Алатырь, принялся бить по нему молотом и разлетающиеся вокруг искры становились новыми богами и ратичими – небесными воинами. Так Сварог стал отцом богов.
Ещё Сварог создал первых людей из камней, дал им огонь и божественные законы, в их числе – семью из одного мужчины и одной женщины. Наказал им взаимно хранить друг другу верность. Научил людей пахать землю, хозяйствовать на ней, а ещё – кузнечному ремеслу.
Сварог стал благодателем людей. Он обучил их пользоваться огнём и кузнецкому мастерству, сбросил им с небес пахарский плуг и ярмо для скота, а также – боевой меч, секиру и палицу. Ещё подарил людям чашу, в которой можно было приготовить священный напиток из мёда Сурью (Сурицу). Сварог создал заповеди, следовать которым приказал следовать всем людям.
Позже волшебный полуконь Китоврас на склоне священного Эльбруса возвёл чудесный храм вокруг бел-горюч камня Алатыря, там люди стали поклоняться всевышнему.
Даждьбог (Радегаст, Радигош, Сварожич) был сыном Сварога и богом солнечного – Белого – света, который изливаются на Землю даже в пасмурные дни…
«Яблоко от яблони недалеко падает, – пронеслось в голове Алексея. – Как и отец, Даждьбог был огненным богом, как бы заведовал солнечным светом, но не самим солнцем. Тут всё отдельно – солнце и свет от него…»
Вслух лекцию невидимым слушателям продолжил:
– Даждьбог стал подателем света и тепла, богом плодородия и живительной силы земли. Не случайно в его имени имеется частица дождь – дать», вот он щедро и даёт всё это, являясь покровителем всех нуждающихся, сирот, странников и всех тех, кому нужна помощь.
Богом солнечного диска является Хорс (Хорос, Хоре, Корс), он возит в своей колеснице по небу дневное светило. Хорс – сын всемогущего Рода. У него имеется сестра – Дивия, богиня Луны. Брат с сестрой сменяют друг друга на небосводе, а потому видятся редко.
Ещё богом солнца считается и Ярило, но на самом деле он – необоримый бог весеннего света, тепла и веселья, а ещё – урожая. В это время он как бы затмевает Хорса, Даждьбога и даже Сварога. Женой Ярило стала Макошь – богиня плодородия и земли, мать урожаев, которую ещё звали Мать – Сыра Земля.
Сыном Рода и братом Сварога был великий велеречивый бог Велес. Он привёл в движение созданный ими мир. Велес – властелин всей дикой природы и всех животных, а также и нижнего мира, Нави. Он – мудрый и могучий чародей и оборотень, покровитель торговцев и всех странствующих.
Всем миром правит всемогущая Лада – златовласая богиня любви и красоты, изобилия и урожая, покровительница семейных уз. Её ипостась Перуница является супругой громовержца Перуна. Перуница разделяет власть мужа над бурями и грозами, потому её ещё называют громовницей.
В величественный миг сотворения всего сущего всемогущим Родом излилась эманация, которая разделилась на равноценные силы, которые стали антагонистами, полюсами по всему спектра бытия: Свет и Тьма, Добро и Зло, Созидание и Разрушение, Жизнь и Смерть, День и Ночь, Правда и Кривда. В результате появились два великих бога, обречённых на соперничество, конфронтацию, вражду – Белбог и Чернобог. Но они вместе поддерживают мироздание в равновесии, гармонии, не позволяя скатиться к трагическому краю. Существуют они с изначальных времён и пребудут до конца божественной вселенной.
Белбог (Белобог, Белун) – бог жизни, счастья, богатства, плодородия, удачи, тепла; он – воплощение света, олицетворение дневного и весеннего неба. Белбог оказывает помощь людям в духовном самосовершенствовании, постижении истины.
Белбогу во всём противостоит не менее могущественный Чернобог (Чёрный Змей, Кощей), мрачный бог уничтожения, смерти, зла, холода, воплощения всего самого плохого и черного. Насылает мрачные мысли, безумие.
Наиболее впечатляюще он выглядит, пожалуй, в самой известной своей ипостаси – Кощея Бессмертного. Чернобог состоит буквально из одних костей, обтянутых кожей. Он пышет кипящей злобой, демонстрирует ненависть и способен на любые подлости. Способен любого превратить хоть в кого или чего, в схватках непобедим: даже если у него отрубают голову, то на её месте вырастает новая. Потому и называют его Бессмертным.
Белбог с Чернобогом всю жизнь сопровождают человека, записывают в книгу судеб все его помыслы и дела, поощряя или наказывая за них.
Великая богиня Берегиня заведует всем сущим, следит за миром и порядком. Её сопровождают верные ей светозарные всадники, исполняющие веления богини. Берегиня может существовать одновременно во множестве своих ипостасей – местных берегинь в лесах, полях, у рек и на озёрах.
Весенняя богиня Жива (Живана, Сева) – олицетворение плодоносной силы, юности, красоты всей природы и человека. Она оживляет умершую перед зимой природу, по её воле зеленеют леса и поля, цветут сады, колосятся нивы. Весной некоторым счастливчикам удаётся увидеть Живу вместе с живицами – её прислужницами, имеющими облик юных прелестниц. От их взглядов растительность становится гуще и зеленей, а цветы цветут ярче.