Пролог
Кем бы ни был человек: вседержителем могущественного царства или простым смертным, в горе все равны. Что с того, что перед ним благоговеют подданные, возводят в ранг Бога на земле, а враги спят и видят, как бы уничтожить имя его в веках? Это всё больше ничего не значило для Джосера – фараона третьей династии Египта, положившего начало великой истории. Одетый в дорогие ткани и украшения в тот день он не соответствовал образу гордого правителя, коих изображали на стенах дворцов и в архаических скульптурах, а слёзы, катившиеся по его щекам, всё яснее рисовали картину скорби.
Он то и дело сжимал и разжимал кулак, бросая взгляд на перстень в виде грозного змея, а когда прильнул к нему губами, в тишине широкой залы приглушённое эхо едва различимо отразилось от голых стен.
– Мы обязательно встретимся с тобой, любовь моя.
Крохотный сапфировый глаз змея сверкнул, и то ли отсвет закатного солнца скользнул по нему, то ли древняя сила милостью своей дала согласие на воссоединение душ, но мужчине вдруг стало легко и спокойно. Не в жизни земной, так в жизни загробной, не теперь, так позже, спустя тысячелетия, они воссоединятся, а главный враг больше не встанет у них на пути.
Глава 1 Переезд во Францию
Запах гари мешался в морозном воздухе в густое марево, от которого слезились глаза и кололо в носу. По мере приближения к знакомым пейзажам живописной окраины Осло он усиливался и делал атмосферу вокруг невыносимой. Астрид не сразу ощутила остановку громоздкого экипажа. Лишь когда голова, утяжелённая размышлениями о том, как жить дальше, прекратила колыхаться из стороны в сторону, словно маятник метронома, девушка повернула её к окну. Открывшееся зрелище впечатляло. Повсюду на небольшом отдалении от экипажа чернели обугленные доски некогда прелестного дома семейства Далем. Остатки былого величия образовывали под собой воронку глубокой проталины, в которую то и дело заходили рабочие, призванные расчистить место от следов пожара.
Астрид выглянула, оставшись стоять на последней ступени экипажа. Неожиданно гомон множества голосов разрезал надрывный вопль:
– Фрекен Астрид! Фрекен Астрид! – кричала маленькая пожилая дама, одетая в длинный тулуп и укутанная в несколько шерстяных платков. Она спешила, как могла, завидев издали девушку. – Вы приехали! Горе-то какое!
И без того заплаканные и раскрасневшиеся глаза вновь залил безудержный поток слёз.
– Что здесь произошло? – с еле уловимым любопытством в голосе спросила девушка.
– Ох, милая! Горе! Горе! Кто-то подпалил дом, и батюшка ваш вместе с госпожой Далем. Ой, не могу, не могу! Она ж на сносях была, бедняжка! – женщина взвыла, отдаваясь новой волне отчаяния.
Астрид Далем взглянула на то место, где некогда стоял её дом. Не проронив по этому поводу ни слова, она лишь повела бровью, слегка поджав губы. Теперь следовало подумать, куда пойти, иначе придётся ночевать на пепелище.
***
Не то чтобы Астрид не горевала. Определённо, при ближайшем рассмотрении в её ярко-голубых глазах можно было уловить искорку печали, но очень отдалённую. Принцесса севера как никто подтверждала установленный молвой стереотип: в дремучих фьордах на краю мира живут холодные люди, лишённые эмоций. Но это было правдой лишь отчасти. Фрекен Далем за время жизни с недружелюбной мачехой, а позже, в пансионе среди чужих людей научилась держать всё в себе. Она настолько привыкла блюсти эту оборону, что, в конце концов, холодный взгляд и непроницаемое выражение лица стали частью её личности. Сдержанная и решительная дочь министра торговли Норвегии никому не доставляла проблем, довольствуясь малым и не требуя себе особых привилегий.
Скоропостижная смерть отца заставила Астрид оставить учёбу в женском пансионе и вернуться домой. Теперь следовало решить, что делать дальше, и после скитаний по родственникам и знакомым конечный приют мисс Далем нашла во Франции, в доме своего дядюшки по материнской линии.
Дядюшка был добр к ней, а вот его супруга спала и видела, как бы поскорее сбагрить замуж нахлебницу, и не ленилась выводить её в свет при любом удобном случае. Но желающих получить доступ к руке и сердцу девушки было немного. В дополнение к холодному нраву златовласой красавице с белой как молоко кожей достался высокий рост. Слишком высокий для женщины. Благодарить за это следовало, конечно, папеньку, огромного, как его предки – викинги-завоеватели. Вопреки стенаниям Магды – новоявленной тётушки Астрид – саму девушку всё вполне устраивало, и замуж она не собиралась. Ей нравилось жить в доме дяди, а больше всего – закрываться с ним в кабинете по вечерам. Тогда все прежние принципы отметались на корню, мадемуазель Далем становилась собой и с упоительным азартом отдавалась новому увлечению, которое открыл ей старик Лансере.
– Что это? – спрашивала она его, сидя на кушетке и рассматривая разложенные на тряпице предметы.
– О! Это часть вашей великой истории, дорогая. – дядюшка принял из рук девушки замысловатую фигуру из дерева величиной с кулак, напоминавшую голову какого-то злющего создания, – такими драконами украшали лодки славные викинги, намереваясь захватить всех нас.
– Правда? – удивлённо спрашивала Астрид, не в силах отвести взгляда от жуткой морды, на грубом рельефе которой мерцал отблеск тусклой свечи. – Сколько же ему лет?
– Не меньше тысячи, – старик ласково улыбнулся. – Тогда викинги как раз отхватили себе Нормандию.
Астрид перевела взгляд на другой предмет.
– А это? – она подняла нечто металлическое, похожее на очень плохо заточенное лезвие ножа.
– Наконечник копья туземца с острова Пасхи. Ему лет триста, совсем новый.
– Новый? – усмехнулась Астрид. – Да как же?
– Поверь, дорогая, когда долго имеешь дело со стариной, прежний романтизм притупляется, и всё, чему менее пятисот лет, невольно относишь к безделушкам. Конечно, это неправильно. Мой коллега назвал сей феномен профессиональной деформацией.
Астрид аккуратно уложила наконечник копья на место и легонько погладила пальчиком украшение драккара.
– Какая у тебя интересная работа, дядюшка. Ты можешь прикоснуться к истории. Кажется, что всё умерло, и ничего больше нет, а оно вот, только руку протяни. Это так будоражит.
Джером Лансере ласково улыбнулся.
– Сорок лет назад я пришёл в археологию с теми же мыслями, дорогая Астрид. И знаешь, что? – он поймал её вопросительный взгляд. – За эти годы ничего не изменилось. Я безмерно люблю свою работу, хоть и не езжу больше в экспедиции. Но теперь моя задача в другом – прививать любовь к науке студентам.
– Как бы я хотела отправиться в экспедицию, – мечтательно проговорила девушка. – Найти что-нибудь древнее, какую-нибудь вазу, дворец, город!
Старик рассмеялся.
– Ох, дитя, прости, но должен спустить тебя с небес. В этой профессии можно долго искать, но так ничего и не найти. Некоторые годами снимают слой за слоем в поиске того, о чём читали в древних свитках, но часто древние свитки либо неверно переведены, либо сами составители намеренно запутали следы, а нам потом никак не вернуть потерянного времени. Но к этому всегда нужно быть готовым и принимать стойко.
Неожиданно став серьёзной и задумчивой, Астрид призналась:
– Мне часто снится один и тот же сон, дядюшка. Будто бы я иду босиком по сухой, выжженной солнцем земле, и всматриваюсь в трещины. Я потеряла что-то в этих самых трещинах и ищу, вглядываюсь в них, но ничего не нахожу. Сон всегда такой тревожный, но теперь, мне кажется, я понимаю, что он значил, и я не зря оказалась здесь.
– Возможно, и так, – ответил Джером. – Но, милая, вряд ли я в здравом уме отправлю тебя туда, где придётся ходить босиком по выжженной земле под палящим солнцем. Это слишком опасно.
Громкий стук в дверь заставил обоих вздрогнуть.
– Джерри! – донёсся из-за неё неприятный голос мадам Лансере. – Пусть идёт спать. Завтра важный день.
Старик и девушка переглянулись. Оба в тот миг испытали разочарование, потому что любили это время после ужина и перед сном, когда все дела заканчивались и можно было окунуться в историю разных эпох. Но требовалось подчиниться, иначе почтенная тётушка все нервы вымотает и ей, и ему.
Попрощавшись с дядюшкой, Астрид покинула гостеприимный кабинет. Её и впрямь ожидал важный по меркам Магды Лансере день, а потому следовало хорошенько выспаться.
Глава 2 Бал у министра
– Сегодня нам точно повезёт, – бухтела тётушка, когда они с Астрид и с парой служанок катили в экипаже вдоль оживлённой набережной Сены. – Приедут выпускники Кембриджа и Сорбонны. Это всё сыновья и племянники уважаемых людей. На тебя обязательно обратят внимание, – она недружелюбно глянула на девушку, лицо которой после её слов не изменилось.
– Да что же ты такая каменная?! – не выдержала женщина. – Когда с тобой разговаривают, нужно хоть как-то реагировать, отвечать!
– Но вы ни о чём меня не спрашивали, тётушка, чтобы мне отвечать, – холодно парировала Астрид. – А разговаривать попусту я не привыкла.
Женщина вскипела.
– Да как ты смеешь? – она почти подпрыгнула на своём месте. – К твоему сведению, это не пустые разговоры, а светская беседа. Какая же ты недотёпа! Элементарного не знаешь, дерзишь, так ещё и бесчувственная как статуя! Какой дурак позарится на тебя?
Она не дождалась ответа. Астрид не впечатлила её пылкая речь, да и поклонник в её планы не входил, а потому она продолжила смотреть перед собой, полностью отстранившись от назойливой спутницы. Весь оставшийся путь они преодолели в молчании, а когда прибыли на место, госпожа Лансере живо выскочила из экипажа и махнув Астрид, чтобы следовала за ней, резво зашагала по парковой дорожке к невысокому бело-жёлтому зданию, выполненному в стиле неоклассики.
На фоне низкорослой госпожи Лансере стать Астрид особенно бросалась в глаза. Проходившие мимо люди невольно останавливались и оборачивались им вслед, любуясь девушкой. Астрид была облачена в лёгкое струящееся платье нежно-розового цвета с широким воротом и довольно глубоким декольте, украшенным кружевом. Париж как раз входил в эпоху перемен, и Астрид втайне радовалась тому, что хотя бы здесь можно было больше не носить надоевший кринолин и удушливые корсеты. Аккуратная причёска подчёркивала изящную линию точёных скул, а скромная подвеска, которую девушка не снимала с того дня, как похоронили её матушку, делала тонкую лебединую шею ещё более изящной.
В доме министра иностранных дел, как и в доме посла Англии и как в доме главы комитета по градостроительству и как во многих других домах раз за разом происходило одно и то же с разницей лишь в расцветке платьев дам. Казалось, перемены, в корне изменившие судьбы французов, не коснулись аристократии. Когда простые парижанки по утрам шли на работу наравне с мужчинами, а на выходных вместе с ними бросались во все тяжкие, чтобы забыться после праведных трудов, бароны и министры, всё ещё кружили дам в ритме вальса. Эти люди обожали балы либо кто-то заставлял их проводить эти самые балы, иначе было не объяснить болезненное следование протоколу, где сначала гости чинно вышагивали к хозяевам дома для приветствия, а потом выделывали одни и те же па с перерывами на бокал шампанского и закуски.
Астрид не знала групповых танцев, а потому и не танцевала. Когда же вступала мелодия вальса, она умышленно избегала бросать взгляды на кавалеров. Всякий раз, когда некий графский внук или сын барона останавливался возле неё, она делала вид, что занята починкой веера или тем, чтобы отскоблить ноготком позолоту с подлокотника дивана. Была бы её воля, она бы не приходила сюда, а заперлась в своей комнате с коллекцией древних монет из клада, который дядя обнаружил при исследовании кельтских дольменов в Ирландии. Или чистила бы орудия эпохи бронзы и железа от извести. Она надела бы свой любимый льняной костюм, который кое-где требовалось заштопать и не мучилась бы с этим платьем, которое своими кружавчиками противоречило самой сути девушки.
Тётушка будто специально заказывала ей наряды с откровенным декольте и широким воротом, обнажавшим плечи. Всеми силами госпожа Лансере желала вызвать интерес со стороны неженатых мужчин к своей племяннице, чтобы её забрали уже, наконец, из их дома. Но Астрид в откровенных платьях всякий раз ощущала себя голой и невольно старалась забиться в какой-нибудь дальний уголок, чтобы не привлекать внимания.
– Вы позволите пригласить вас на танец, мисс Далем? – донёсся до слуха Астрид приветливый мужской голос, когда та колупала ноготком позолоту на своём диванчике.
Астрид глянула снизу вверх на того, кто так вероломно прервал её размышления. Она видела его впервые, а он, вероятнее всего, уже разведал о ней всё, что нужно, у тётушки. Астрид ничего не ответила. Она просто поднялась со своего места, а когда совсем выпрямилась, отчётливо разглядела смесь разочарования и неловкости в глазах неудавшегося партнёра. Он походил теперь на растерянного ребёнка, который смотрел на строгого взрослого снизу вверх и не знал, что сказать.
– Вы уверены? – спокойно спросила Астрид, глядя на него с высоты своего внушительного роста с безразличием удава.
– Извините, – сконфуженно кинул молодой человек, поспешая убраться восвояси.
Астрид даже издали видела, с какой яростью в тот момент смотрела на неё тётушка. Казалось, её вот-вот хватит удар. А если нет, то слушать несчастной племяннице всё, что о ней думают все полчаса обратного пути.
Астрид плюхнулась на диван и с протяжным вздохом откинулась на его спинку. Голова гудела от шума и духоты. Очень хотелось на воздух, но когда девушка собиралась было сбежать ото всех на балкон, её намерения вновь прервали.
– Мисс Далем, вы подарите мне танец? – вновь послышался приятный мужской голос.
Астрид с лёгким разочарованием во взгляде посмотрела исподлобья туда, откуда доносился звук, после чего вспомнила о правилах хорошего тона и даже слегка улыбнулась. Возле её укрытия стоял молодой мужчина в длинном тёмно-зелёном сюртуке и брюках, заправленных в сапоги. Его тёмно-русые волосы были аккуратно уложены на одну сторону, а в серо-зелёных глазах светился неподдельный интерес.
– С радостью, – сухо проговорила девушка, намереваясь повторить предыдущий опыт. Она медленно поднялась, а когда выпрямилась во весь рост, не сразу поняла, что что-то пошло не по плану. Мужчина смотрел ей в глаза сверху вниз и улыбался одними уголками губ.
Пришлось побороть разочарование, да и молодой человек был, в общем, ничего и даже выше неё на полголовы, а значит, конфуза не выйдет. Один танец уж можно стерпеть. Лишь бы только он не начал разговаривать с ней.
– Почему вы прячетесь ото всех? – спросил он, не дав ей додумать свою мысль и со знанием дела ведя в танце.
– Я вовсе не прячусь, месье…
– Анри Моран. Прошу простить меня, что не представился сразу.
– Моё имя вы уже знаете.
Астрид впервые в жизни ощутила то, что мешало трезво думать. Она смутилась. Её смущало в этом человеке всё: пронзительный взгляд, уверенность, с которой он обнимал её и вёл в танце, насмешливый тон голоса. Теперь почему-то воцарившееся в их паре молчание показалось девушке тягостным, хоть раньше с немногочисленными партнёрами по танцам она не особенно беспокоилась этим.
– Ваша тётушка рассказывала, что вы издалека, – вновь заговорил Анри, плавно двигаясь в ритме медленного танца и мягко, но настойчиво удерживая свою партнёршу. – Мне доводилось бывать в Норвегии по делам отца.
– Вас можно поздравить. Если вы сейчас здесь, значит, не успели замёрзнуть там насмерть, – привычно съязвила девушка.
Анри чуть слышно усмехнулся.
– Я вообще не понимаю, как можно жить в таких местах по своей воле. И судя по вашей иронии, вы моё мнение разделяете. Неужели мы сумеем поладить?
В следующую секунду мужчина порывисто развернулся в танце, настойчиво увлекая за собой девушку. Пришлось прижать её к себе совсем тесно, отчего Астрид почти коснулась губами его гладко выбритой щёки. Она с трудом преодолела волнение, особенно когда в нос ударил приятный запах цветущих трав, исходящий от Анри.
– Если знать тайные места, – проговорила девушка, стараясь унять волнение, – то там вполне можно жить.
– И что же это за места?
– Горячие источники у подножия скал.
– Спешу вас разочаровать, никакие они не тайные. Я бывал там и очень неплохо провёл время.
– И вам это не показалось дикостью?
– Что именно?
– Купаться прилюдно нагишом, – Астрид с вызовом глянула в серо-зелёные глаза.
– Особенно понравилось купаться нагишом, и та непосредственность, с которой мужчины и женщины без стеснения раздевались друг перед другом. В этих источниках бурлила не только вода, скажу я вам.
Астрид не выдержала. Надув щёки, она прыснула со смеху, прикрывая ладонью рот.
– Вы знаете о моей земле больше, чем известно мне, Анри, – проговорила она, отсмеявшись. – Отец не пускал меня к источникам, и мы с друзьями тайком пробирались туда, чтобы посмотреть, что там творится, – она запнулась, вновь испытав волнение. Только теперь она осознала, что слишком разоткровенничалась с первым встречным мужчиной. Но он сам как-то незаметно втянул её в этот разговор, и она, к собственному удивлению, была совсем не против.
– И часто вы ходили посмотреть? – спросил Анри, растягивая каждое слово и склоняясь над девушкой.
– Нечасто, – выдавила она. – В один из дней нас заметили и доложили отцу. Вскоре он отправил меня в пансион, чтобы семью не позорила.
В эту минуту музыка стала стихать, и Астрид с облегчением осознала, что можно расходиться. И с чего ей понадобилось разговаривать с этим типом? Раньше ведь хватало отделаться молчаливым безразличием, чтобы навсегда отвадить от себя поклонника, а тут взялась поддержать светскую беседу, да ещё и на такую щекотливую тему.
Астрид решительно отстранила от себя Анри, вытянув вперёд руки. Она готовилась к дежурному расшаркиванию, чтобы скрыться где-нибудь в более укромном месте, как вдруг к ним неожиданно подплыла вездесущая тётушка Лансере.
– Анри, дорогой мой мальчик, как приятно видеть тебя вновь, – льстиво обратилась она к мужчине. – Ну надо же, как ты вырос, а я ведь не сразу тебя узнала. Вижу, вы с Астрид уже познакомились. Ну правда же она прелесть, Анри? – тётушка, изображая добрую родственницу, со всей возможной нежностью глянула на племянницу.
– Вы правы, мадам, Астрид красавица. Вдобавок ко всему она обладает редким для дам моего окружения качеством.
– Каким же? – не унималась тётушка.
– Искренностью, – быстро ответил мужчина, кидая на даму строгий взгляд. – Крайне редкое качество, скажу я вам. Может быть, поэтому я до последнего не желал приходить сюда сегодня. Но, как оказалось, очень зря.
Не дав удивлённой Астрид опомниться, он взял её за руку и прижался губами к тыльной стороне изящной ладони.
– Жаль, что вечер подходит к концу, – проговорил он, не торопясь выпустить её руку. – Я был бы счастлив увидеть вас вновь.
Стараясь не принимать укол мужчины на свой счёт, тётушка встрепенулась.
– Ах, Анри, – пропела она со всей любезностью, – раз так, то и мы счастливы пригласить вас к нам в гости в следующую пятницу. Мой супруг устраивает званый обед для товарищей по службе и для друзей. Я уверена, он будет рад не меньше моего, если вы и ваши почтенные родители тоже посетите нас!
– Почту за честь, мадам Лансере, – проговорил он, не отводя взгляда от девушки, на непроницаемом лице которой не дрогнул ни один мускул. Но она всё же по неясным причинам волновалась, и волнение это выдавала грудь, которая очень красноречиво вздымалась в откровенном декольте от порывистого дыхания.
Вскоре они распрощались с хозяевами и усевшись в экипаж, Магда, которая сдерживались из последних сил, издала вопль ликования.
– Победа! Я знала, что сегодня всё получился, – служанки и Астрид недоумённо уставились на неё. От доброжелательной учтивости не осталось и следа.
– Только попробуй всё испортить, – угрожающе обратилась она к мисс Далем. – Ты понравилась Анри и, возможно, он станет просить твоей руки. Это прекрасная партия. Его отец – глава министерства путей и сообщения, а сыну пророчат его место, когда он уйдёт на покой.
– Вы полагаете, он попросит моей руки после двух свиданий? Довольно поспешно и необдуманно с его стороны, вам не кажется?
– Значит, потом попросит! – недовольно скривилась женщина. – Когда они придут, будь вежлива с его родителями и не смей дерзить, а то знаю я тебя. Наконец-то хоть кто-то тобой заинтересовался. Нельзя упустить этот шанс! Ты всё поняла?
Астрид не ответила. Отвернувшись к окну, она стала размышлять о том, как так получилось. Её тактика никогда не давала сбоев, а тут явился этот Анри и снёс всю её оборону подчистую. Может, он не так прост, как все остальные? Но глаза у него всё же красивые. Отмахнувшись от мыслей, а заодно и от ворчания тётушки, Астрид принялась составлять новый план. Соглашаться на замужество она не намеревалась. Можно было заявить об этом прямо, но дело грозило не выгореть. В её мире всё ещё сохранялись порядки безмолвного подчинения покровителю. Следовало обдумать, как испортить всё с наименьшими для себя потерями.