Глава 1
Еще вчера воздух нашего сада пах жасмином и был наполнен журчанием фонтанов. В саду пели птицы и летали бабочки, перелетая с цветка на цветок. Жизнь казалась прекрасной, и ничто не предвещало беды. Тогда еще мы не знали, что натворил отец.
Сегодня все изменилось и воздух запах каленым железом и гарью. А в город, в наш цветущий Майсар, вошли чужаки. Они называли себя лейсами – львами. А их предводитель, покоривший все маленькие царства, похожие на наше, собравший их воедино под свою железную длань, именовал себя кабиром, то есть, Великим.
Год назад он прибыл во дворец и встречался с эйятом, моим отцом. Они заключили договор, по которому были обязаны платить дань этому страшному чужаку. Дань за то, что он не трогал наши земли и наших людей. И вот миру пришел конец.
Стоя у окна, я следила, как отряд грязных варваров ворвался на территорию дворца. Я видела, как пылают резные ворота, державшие оборону до последнего. И вот прекрасные цветы давят тяжелые сапоги, а сердце застывает от ужаса, который сковал меня, не позволяя двинуться с места. Все, что я могу, это стоять и наблюдать, пока чужаки уничтожают то, что я люблю.
– Ваше высочество!
Голос, прозвучавший за спиной, заставил меня вздрогнуть и обернуться. Я увидела старого слугу. Лицо его было перекошено, руки подрагивали, а в глазах поселился страх.
Я распрямила спину, пряча чувства за маской спокойствия. Но видят боги, мне это далось нелегко.
– Ваше высочество, эйят Бахтияр велел вам прийти в большой зал, – слуга был настолько напуган, что даже забыл поклониться. Но я сделала вид, будто не заметила. Сейчас не до церемоний.
– Зачем? – спросила я. Мне казалось, что в своих покоях на территории сераля я в безопасности. В самом деле, не станет же кабир Джад воевать с женщиной? Но что, если я ошибаюсь и его гнев настолько велик, что чужака ничто и никто не остановит? Грех отца велик. Он рискнул и проиграл. И теперь нам всем, возможно, придется платить за его ошибку.
– Я не знаю, госпожа, – проговорил Касим. – Мне велено привести вас в большой зал, – повторился он. – Повелитель лейсов (лейс – лев. прим. автора) уже взял дворец.
– Хорошо, – я указала ему рукой на дверь. – Выйди. Мне надо привести себя в порядок.
Слуга поклонился и покинул покои. А я подошла к сундуку, достала черный никаб (платок, закрывающий лицо, с прорезью для глаз. Прим. автора) и надела, пряча лицо от посторонних глаз. Затем распрямила спину, бросила быстрый взгляд в зеркало на глаза, подведенные сурьмой, отчего они стали еще больше и выразительнее. На миг замерла, прислушиваясь к шепоту сердца, и заставила себя успокоиться.
Не знаю, зачем я отцу, но игнорировать его просьбу я, как примерная дочь, не имела права.
Резные двери выпустили меня в коридор, залитый светом. Стоявшие у дверей стражники поспешно поклонились, а я нашла взглядом Касима и пошла вперед, позволяя ему и стражам следовать за спиной.
Сераль показался непривычно тихим. Не было слышно голосов наложниц. Не играла музыка, не звучали звонкие голоса. Но я видела, что из-за приоткрытых дверей выглядывали любопытные служанки. Завидев свою принцессу, они выходили, кланялись, а потом стояли, провожая меня взглядами, от которых отчего-то было неуютно.
Но вот широкий коридор вывел меня в комнату для отдыха, с толстыми коврами, разложенными на полу вокруг звонкого фонтана, и разбросанными на полу подушками. Хвостатый павлин важно шествовал по мраморному краю, но услышав шаги замер и принялся красоваться, распушив яркий хвост, явно выпрашивая угощение.
Дальше показалась дверь, отделявшая сераль от основной части дворца. Касим выбежал вперед, открыл дверь предо мной, и я вышла в открытую галерею, где снова запахло гарью и бедой. Бросив взгляд в сторону, я усилием воли не позволила себе замедлить шаг, заметив чужаков, шныряющих по саду. Меня заметили, но ни один из лейсов и не подумал преградить мне путь.
«Вот так! – подумала я зло. – И не смейте. Я дочь эйята!» – но все равно облегченно вздохнула, когда галерея и сад остались за спиной.
Снова узорные ворота, а за ними тронный зал. Я увидела отца и рядом с ним незнакомца, огромного, как скала. Чужак стоял ко мне спиной, сжимая в руке тяжелый меч. Услышав тихие шаги, он резко развернулся и посмотрел на меня.
– Насира! – голос отца непривычно дрогнул. Никогда прежде не слышала, чтобы он звучал настолько неуверенно и был наполнен страхом, как сладкое вино виноградом.
– Отец, – я подошла ближе и преклонила голову, пряча глаза. Но успела рассмотреть чужака, точно определив, кто предо мной.
Конечно. Это был он. Великий Джад-завоеватель. Жуткий поработитель. Опасный враг, владеющий древней темной магией.
– Еще одна твоя дочь? – спросил предводитель лейсов и отец кивнул.
– Моя третья дочь. Самая младшая.
Раздались тяжелые шаги и Джад подошел ко мне. Я не хотела бояться! Очень не хотела, но задрожала, радуясь тому, что чужак не видит моего лица и не может прочесть то, что говорят глаза.
– Как твое имя, принцесса? – спросил Великий и наклонился ко мне. – Ты можешь поднять глаза. Я разрешаю, – добавил он, и меня передернуло от отвращения.
Он? Мне? Разрешает?
Я принцесса, а он просто варвар, который силой добился власти! Он и его люди, такие же дикари, которые не умеют ничего, кроме как воевать.
Страх отступил под давлением гнева. Надо же, как быстро во мне меняются эмоции. Только что боялась посмотреть на Джада, а теперь подняла голову и распрямила плечи.
– Гордая, – правильно истолковал мое поведение лейс.
– Насира! – позвал отец, словно призывая меня не делать глупостей.
Тут в зале раздались шаги. Затем женские голоса. Я узнала голос матери, а обернувшись, увидела, что она идет и сестры следуют за ней, пряча лица от чужака.
Интересно, где их нашли? В саду, или в сокровищнице?
За сестрами и мамой шли несколько варваров. Один, с длинными косами, держал на плече широкую дубину и ухмылялся.
– А вот и остальные принцессы, – Джад поманил моих сестер подойти ближе. Я оглянулась и поняла: они боятся, как и мать, лицо которой белее цвета полотна. Но она старается держаться так, как и достойно супруги эйята. Голова поднята, плечи расправлены, а в черных глазах неприкрытая тревога.
– Подойдите, – велел моим сестрам Джад, но они повиновались, лишь когда слова завоевателя подтвердил наш отец.
– Вы не тронете их… – проговорила было мама, когда Закия и Мадина встали рядом со мной.
– Молчи, женщина! – рявкнул на мать наш отец и ее глаза вспыхнули гневом.
– Что? – она шагнула вперед. Полы ее длинного халата, наброшенного на платье, распахнулись. – Ты велишь мне закрыть рот после того, что натворил? Разве не твоя вина в том, что сейчас происходит? Твой город пал, не выпустив ни одну стрелу во врага. Твои сады вытоптаны варварами, а ты сам стоишь и дрожишь от страха, словно…
Она замолчала, а я заметила, как губы Великого украсила улыбка.
– Молчи! – повторил отец уже умоляюще.
– Послушай своего супруга, госпожа, – улыбнулся Джад. – Я был слишком милостив. Я не пролил крови. Но за свою доброту потребую то, что вам дороже всего на свете, – с этими словами Великий повернулся и посмотрел на нас – дочерей эйята Бахтияра.
Мое сердце на миг застыло.
Что он хочет сказать? Почему смотрит на нас? Что ему надо?
– Снимите платки, – рявкнул Джад, перестав улыбаться.
Закия вскинула руку и вцепилась в свой платок, отступив на шаг. Она была самой скромной из нас и самой набожной.
– Снимите платки, я сказал, – повторил Великий. – Я выберу одну из вас и сделаю своей женой, – добавил он и Мадина пискнула от страха.
– Но, Великий! – попробовал возразить отец.
Джад смерил его взглядом.
– Ничего с твоими дочерями не случится, если я только взгляну на них. Брать не пойми кого я не собираюсь, – произнес он и взглянул на Мадину. – Снимай платок, – приказал этот варвар. – Или я сам его сорву с тебя. Поверь, тебе это не понравится.
Внутри у меня на смену страху пришла ярость.
Да как смеет он так обращаться с принцессами? Я шагнула было вперед, но Мадина подняла дрожащую руку и сняла платок, опустив голову и пряча лицо от пристального, изучающего взора Джада.
Он подошел ближе. Взял сильной рукой ее подбородок и запрокинул голову Мадины вверх. Посмотрел так, как покупатель на базаре смотрит на лошадь, пытаясь определить, породистая она, или нет. Стоит ли ее покупать, или лучше посмотреть другой товар.
Губы Мадины дрогнули. Она зажмурилась и молча заплакала.
– Красивая, – одобрительно кивнул Великий и отпустил плачущую принцессу, повернувшись уже к Закии.
– Теперь ты, – произнес он. – Ну же, давай!
Закия сняла платок и посмотрела врагу в глаза. Он кивнул, оценивая ее круглое лицо без малейшего изъяна, атласную кожу и косы, уложенные короной на голове.
– Да ты, Бахтияр, никак ювелир, – сказал Джад. – Дочери одна краше другой. Так и тянет забрать обеих, но… – тут он повернулся ко мне. Я внутренне напряглась, решив, что не стану упрямиться – сниму никаб и пусть любуется сколько влезет. Мне не грозит стать избранницей льва. Я не так хороша собой, как старшие сестры. Помню, отец как-то сказал, что вся красота закончилась на Закии, родившейся второй. Но то, что мне придется повиноваться этому варвару, заставляло сердце биться сильнее.
– Снимай, – велел Джад, явно ожидая увидеть еще одну красавицу. Что ж, подумала я, будет тебе сюрприз, варвар, и быстро сняла никаб.
Великий замер, но на его лице не было ни тени разочарования. Я гордо вскинула голову и встретила его изучающий взгляд, подставляя щеку для взгляда чужака.
Смотри, мне не жаль. Да повнимательнее!
Конечно, я, как и все женщины, хотела стать женой и матерью, но только не для детей Джада! Лучше быть одной, чем с таким… Правда, мне вряд ли грозит привлечь его внимание.
«Не нравлюсь?» – спросила мысленно, зная, что иного ответа и быть не может.
Джад подошел ближе. Поднял руку и совершил немыслимое, коснувшись моей щеки. Стоило отпрянуть, опустить голову, как учили. А я вместо этого лишь выше вскинула ее, не собираясь отступать.
У Джада была сильная и очень горячая рука. Воин пустыни и сам словно ее часть: знойная, бесконечная и беспощадная в своей пустоте.
– Откуда этот шрам? – спросил Великий.
– Я получила его в детстве, – ответила спокойно, а про себя подумала, что этот варвар точно не возьмет такую, с печатью уродства. Не он ли мгновение назад утверждал, что не возьмет не пойми кого? Любой мужчина желает видеть рядом с собой красивую женщину. Вряд ли Джад исключение.
– Как это случилось?
– Упала с лошади, – я пристально всматривалась в темные глаза предводителя лейсов, ожидая, когда же в них промелькнет отвращение или хотя бы разочарование. Но увы. Ни того ни другого я так и не увидела.
Джад опустил руку и отошел. Я перевела дыхание и опустила плечи, вдруг ощутив себя невероятно усталой.
– Свадьбу сыграем в твоем дворце, Бахтияр, – обратился к отцу воин. – Завтра на рассвете. А затем я покину этот город и увезу с собой одну из твоих дочерей, как залог нашей дружбы, – последнее слово прозвучало как издевка. Я вздрогнула, но взглянув на отца, вдруг поняла – эйят доволен тем, что отделался так легко. Шутка ли, учинить заговор против такого человека, как Джад и проиграть! О чем он вообще думал, нанимая вместе с эйятами соседних царств этих наемников? Теперь, когда я увидела Джада, поняла, что эта затея была изначально обречена на провал. И вот что из всего вышло!
– Кого ты выбрал, о, Великий? – отец едва ли не поклонился Джаду. Мать поджала губы, недовольная поведением своего супруга. Не сомневаюсь, теперь она перестанет его уважать. Между родителями и прежде не было любви – откуда взяться подобным чувствам, когда брак состоялся по договору? Ведь ее продали, как теперь продадут одну из моих сестер.
Джад медленно обернулся и посмотрел на меня. Я нахмурилась.
Что?
Сердце пропустило удар.
Нет! Он же не может выбрать меня? Все женихи, кто приезжали в наш дворец на смотрины, всегда отдавали предпочтение моим сестрам. Мадина уже была просватана. Хотя не сомневаюсь, отец отдаст ее, если выбор Великого падет на сестру. Закия тоже должна была в скором времени стать женой повелителя соседнего царства, почтенного эйята Рамиля.
Повелитель лейсов хищно улыбнулся, продолжая смотреть на меня.
«Отвернись! Ну же!» – почти взмолилась я.
– Ее, – прозвучал в тишине голос варвара как приговор.
Несколько мгновений все молчали, застыв каменными истуканами. Я посмотрела на отца, затем на сестер.
Они были счастливы и даже не скрывали этого. Мадина и Закия улыбались, радуясь, что их миновала жуткая участь. А я не верила в то, что услышала.
Он просто не мог выбрать меня! Неужели не разглядел насколько отвратителен шрам?
Покачнувшись, я закрыла на миг глаза и тут же открыла их, глядя прямо перед собой. Джад смерил меня взглядом, затем довольно кивнул и широким шагом направился прочь из зала. Следом за ним потянулись и его львы, а я едва не осела на мрамор пола. Касим успел подхватить меня, удержав.
– Боги великие! – проговорил эйят, когда шаги варвара стихли. Отец подошел ко мне, воздел руки вверх. – Хвала небесам! Боги услышали мои молитвы!
– Что? – ахнула я и распрямила спину, отстранив Касима.
– Ты выйдешь замуж, Насира!
Я оглянулась на мать, но встретив ее взгляд, поняла, что надеяться не на что. Даже если захочет, она не сможет повлиять на решение отца. Он повелитель. Он мужчина, а значит, волен принимать решение и распоряжаться судьбами своих дочерей. И все же я сделала отчаянную попытку:
– Отец! Прошу! – взмолилась, шагнув к Бахтияру. Его лицо посуровело. Эйят бросил быстрый взгляд в сторону дверей, через который вышел Джад и его люди. Посмотрел так, словно они стояли там и слушали, что же ответит трусливый владыка своей нелюбимой дочери.
– Готовься к свадьбе, – отрезал Бахтияр. – И благодари богов за то, что своей милостью послали тебе мужа.
Глава 2
Благодари богов! Послали мужа! Так сказал отец. А я содрогалась от одной мысли о подобном презренном счастье. Наверное, лучше было бы остаться одной. Да только кто меня будет спрашивать? Судьбу девушки определяет ее отец. Так было и будет всегда. Мать может только подсказать, посоветовать мужу, но выбор делает он – тот, кто главный в семье.
Я вернулась к себе в покои и принялась следить, как мать прохаживается по комнатам. Следом за ней семенили рабыни, и супруге эйята оставалось лишь показывать рукой на сундуки с нарядами и шкатулки с украшениями, которые войдут в мое приданное. Выбирали лишь самое лучшее, чтобы не опозориться перед Великим.
– И не надо так на меня смотреть, Насира, – в какой-то момент мать не выдержала и обернулась. – Ты же знаешь, не я принимаю решение.
Я промолчала. Говорить что-либо в данной ситуации было просто бессмысленно. Великий Джад захотел меня, принцессу с изъяном. И отец с радостью поднесет меня своему врагу, лишь бы сохранить власть, о которой он так печется. Больше, чем о родных детях!
– Молчишь? – матушка хлопнула в ладони и рабыни, склонившись, попятились к выходу. Когда мы остались одни, Виджан-малек (малек, здесь «королева» прим.автора) посмотрела на меня. – Просто смирись. Такова наша судьба. Меня тоже отдали за твоего отца, не спросив согласия, и я покорно пошла за мужем. Потому что это участь женщины, Насира. Иной и быть не может. Если подумать, для нас это чудо, что варвар выбрал не Мадину и не Закию, а тебя. У сестер есть женихи, а ты… – она выдержала паузу, подбирая правильные слова. Видимо, не хотела меня обидеть. – А ты пока свободна. Хотя, что я говорю. Уже нет.
Я не считала выбор Джада таким уж чудом. Мне казалось, что ничего бы не случилось, если бы отец не вступил в заговор против предводителя пустынных львов. Это была его вина. Так почему должна расплачиваться я? Обиднее всего было то, что эйят даже не подумал заступиться за меня, или предложить Великому золото.
– Возможно, оно и к лучшему, – Виджан-малек прошлась по комнате. Легкие полы ее платья разлетелись в стороны. Она все еще была красива. Но, видимо, не настолько, чтобы отец забыл о посещении сераля, где у него находилось уже более пятидесяти наложниц.
– К лучшему? – не выдержала я.
– Конечно, – мать обернулась. Смерила меня взглядом. – Я удивилась, когда этот варвар предпочел тебя. А потом поняла – это благословение небес. Поверь, ты привыкнешь к своему мужу. А когда родятся дети, отдашь им всю свою любовь, как я когда-то отдала ее тебе и твоим сестрам.
Она нахмурилась, когда улыбка тронула мои губы. Я встала.
– Сестрам, наверное, – ответила матери и более не сказала ни слова. Потому что Виджан – малек поняла все без лишних упреков.
Знала она. Знала и я, какой была матерью супруга эйята.
– Если желаешь выбрать любимые наряды, рабыни помогут, – голос Виджан-малек смягчился.
– Мне все равно, – я отвернулась и направилась к балкону. – Выбирай сама. Ты малек. Тебе виднее.
Мать вздохнула. Несколько секунд постояла, глядя на меня, затем хлопнула в ладони, призывая рабынь.
***
Великий Джад почтил нас своим присутствием за ужином. Он вошел в большой зал, и я устремила взгляд на варвара, заметив две огромные тени, кружившие возле ног мужчины.
Слуги в страхе замерли, а присутствующие за столом рядом с отцом, поднялись с мест, готовые бежать при первой же опасности.
Джад наклонился, ласково потрепав за ухом одну из пантер, черную, с зелеными, цвета молодой зелени, глазами, а затем сделал шаг вперед и остановился перед эйятом.
Сидя на женской половине стола, я прекрасно видела варвара. Предводитель лейсов надел белую тунику, оттенявшую его смуглую, загорелую кожу. Он не покрыл голову тюрбаном и длинные черные волосы спадали на широкие плечи варвара, создавая контраст с благородным цветом его наряда, расшитого на груди серебряными нитями.
Эйят замер, глядя на Джада и его пантер. Огромные кошки ластились к своему господину, а сам Великий стоял и пристально смотрел на Бахтияра.
То, что Джад пришел один, подчеркивало его бесстрашие перед эйятом. Я невольно покосилась на стражников отца, застывших с каменными лицами и словно ждавших одного приказа, чтобы броситься на врага.
Отец не отдал приказ. Он был слишком умен для этого и слишком боялся Джада, слава о магии которого ходила по всему царству и за его пределами. Более того, Бахтияр поднялся из-за стола и склонил голову перед Великим, таким образом признавая его превосходство.
Я вздохнула, а по залу прокатился шепоток. Затем один за другим советники отца и его подданные начали вставать со своих мест и склонять головы перед варваром из пустыни.
Джад на все это смотрел с тенью равнодушия, а его черные кошки вились вокруг ног господина, сверкая глазами. И было понятно: они так спокойны только потому, что он рядом.
– Присаживайтесь, Великий! – отец взмахом велел одному из рабов принести подушку для важного гостя и совершил немыслимое – подвинулся и уступил место варвару за своим столом.
Я увидела, как мать ахнула, а сестры поспешили отвести глаза. Кажется, им было стыдно за нашего отца. А я понимала, что Бахтияр просто хочет выслужиться. Он не видит в своем смирении унижения собственному достоинству. И не приведи боги, если кто-нибудь из присутствующих посмеет напомнить эйяту об этом позоре в будущем. Глупец не удержит голову на плечах. Это перед Джадом Бахтияр ласковый зверь. С остальными он проявляет себя как истинный правитель: беспощадный и в чем-то жестокий.
Джад переступил через кушанья, стоявшие на низких столиках, и опустился на подушки. Пантеры перемахнули и устроились рядом с хозяином, так что моему отцу и министру пришлось пододвинуться, и проделали они это с невероятной скоростью. Никому не хотелось сидеть рядом с опасными хищниками.
– Насира, – шепнула мне Мадина, следя напряженным взглядом за гостем из пустыни. – Мне так жаль…
Я улыбнулась.
– Тебе жаль, а она смеется, – прошипела Закия, явно ощутив себя намного смелее теперь, когда выбор Великого пал не на нее. – Впрочем, чему удивляться? Насира всегда была не от мира сего. Шутка богов.
– Девочки, – строго осадила моих сестер Виджан – малек, – не уподобляйтесь служанкам сераля. Я всегда вам говорила: вы должны помнить о своем достоинстве. Вы принцессы, а не грязные рабыни.
Закия фыркнула, а когда мать отвернулась, чтобы пригубить жасминового чаю, показала мне язык.
– Ты совсем его не боишься? – Мадина ковырнула золотой ложкой рыбу.
– Его? – я покачала головой. – Мне нельзя бояться, – ответила, надеясь, что сестры поймут. – Он похож на своих пантер. Посмотрите, – добавила и перевела взгляд на мужскую половину зала. Несмотря на то, что между нами была тонкая стена из нитей с бусинами, висевших до самого пола, в пространство между ними я видела все, что хотела. И что не хотела. По приказу Виджан, слуги постарались, чтобы нити висели не плотно, оставив между ними зазоры.
Медина и Закия перевели взгляды на Великого.
– Что вы видите? – спросила я у сестер.
– Жуткого варвара, – прошептала Закия, опасаясь быть услышанной магом пустыни.
– Сильного воина с каменным сердцем? – предположила Мадина.
Я только улыбнулась.
– Нет. Он хищник. А я для него не стану добычей. Я стану для него равной. Что делают с добычей пантеры? – спросила и сама ответила на вопрос: – Прежде, чем разорвать, с ней играют. Возможно, даже подарят ложное ощущение свободы. А затем порвут на части и полакомятся свежим мясом. Так вот, я не собираюсь становиться добычей для Джада. И не хочу быть одной из его наложниц.
Мадина и Закия переглянулись, а мать опустила взгляд, даже не пытаясь скрыть улыбку.
– Я стану равной ему, – закончила я решительно. – Его королевой.
На миг за столом повисла тягучая тишина. А затем Закия рассмеялась:
– С таким-то шрамом! – сказала она сквозь смех.
Мадина шлепнула сестру по плечу, но это не остановило Закию.
– Так или иначе, несмотря на шрам, он выбрал меня, – спокойно возразила я.
Виджан-малек подняла взгляд, посмотрела на меня и произнесла:
– Ты приняла мудрое решение, Насира. Подчиниться – удел женщины.
Я покачала головой.
– Подчиниться? Не помню, чтобы я говорила о подчинении, – произнесла, а сама повернула голову и посмотрела на варвара, сидевшего за столом на месте отца. Отчего-то это показалось мне знаком свыше.
Я распрямила плечи.
Пусть они все думают, что я смирилась. Не стану переубеждать. Да и в этом нет смысла. Ни мать, ни сестры меня не понимают. И уж если мне суждено стать женой лейса Джада, то я стану сильной и приручу его сердце так, как он приручил своих пантер.
Глава 3
О том, что свадьба состоится уже завтра, мне рассказали вечером. Я выдержала эту новость с достоинством, а когда ушли слуги, присела на кровать и дала свободу чувствам.
Вот и все. Как бы я ни храбрилась, что бы ни говорила сестрам и матери, я боялась. И сейчас, наедине с собой, могла признать это.
Да, я собиралась выполнить все, что задумала, но видят боги, как непросто взять себя в руки и сделать вид будто смирилась.
Этот Великий меня пугал. Если уж отец боялся его, то чего ждать мне, слабой женщине? Не будь у меня шрама на лице, возможно, все вышло бы иначе.
«Почему он выбрал меня? – подумала я, повернув голову и выглянув в окно. – Чем он руководствовался, ведь мои сестры без изъяна?»
Когда узорчатые двери распахнулись, я вздрогнула и поспешила подняться, увидев эйята. Отец стремительно вошел. Полы его дорогого халата распахнулись, но я видела лишь глаза Бахтияра, горевшие подобно углям в жаровне.
– Насира, – позвал эйят.
Я преклонила голову, при этом со стыдом осознавая, что не испытываю должного уважения к тому, кто подарил мне жизнь.
– Ты, верно, уже знаешь, что завтра станешь женой Джада Великого, – отец не спрашивал. Он утверждал.
– Да, отец, – я кивнула и распрямила плечи.
Он подошел, пристально посмотрел на меня, затем протянул руку и коснулся моей щеки. Той, что была изуродована шрамом.
– Ума не приложу, почему он выбрал тебя? – пробормотал отец, но тут же улыбнулся. – Все к лучшему. Ты принесла в мой дом счастье, Насира. И станешь женой одного из величайших воинов нашей страны.
Я промолчала, понимая, что говорить то, что думаю, не имеет смысла. Отец просто не поймет.
Бахтияр обошел вокруг, рассматривая меня так, будто увидел впервые.
– Ты хорошо сложена, но не более. Мадина и Закия красивее. Они идеальные.
– Спасибо, отец, за похвалу, – сорвалось, прежде чем успела прикусить язык, но хвала богам, эйят не уловил в моем голосе сарказма.
– Раз уж ты помогла мне, пусть и сама того не желая, говори, что хочешь получить в качестве свадебного подарка, – предложил Бахтияр, встав напротив меня. – Проси, что только пожелаешь. Сокровищница в твоем распоряжении. Любое украшение, любой наряд, или дорогого скакуна. Ну же, Насира, не смущайся.
– Ты очень щедр, отец, – я поклонилась, пряча усмешку от взора эйята.
– Это будет удачный союз, – кивнул Бахтияр. – Итак…
– Я бы хотела подумать до завтра, – попросила тихо.
Он кивнул.
– Хорошо, – затем еще раз внимательно посмотрел на меня, явно пытаясь понять, что такого во мне увидел варвар, затем, смирившись с собственным непониманием, пожелал мне доброй ночи и ушел. Слуги закрыли за эйятом дверь, а я осела, понимая, что не могу позволить себе быть слабой завтра. А эта ночь, остаток уходящего дня, все еще принадлежит той Насире, которой завтра не будет.
***
Джад наклонился, погладив голову большой черной пантеры. Затем распрямил спину и оглянулся на стены дворца. Сегодня за трапезой он понял, насколько лживыми бывают трусы. А повелитель Бахтияр, эйят этого города, был именно таким.
Когда Джад получил город, первой его мыслью было разделаться с предателем. Великий знал: предавший однажды, предаст снова. Да, какое-то время он будет бояться, но страх имеет свойство уходить. Время лечит не только раны. Правильно было бы избавиться от Бахтияра, но Джад решил проявить милосердие. Первый и последний раз. Всегда проще покарать мечом, но что, если союз с таким, как эйят Майсара принесет пользу? Ведь он до сих пор не знает имена заговорщиков. Тех, кто подбил глупца Бахтияра на предательство.
Джад направился к палаткам. Его воины разбили лагерь прямо перед дворцом и теперь походные шатры поднимались серыми треугольниками, выделявшимися на фоне белоснежных стен, окружавших дворец. А огромные костры дышали дымом в небо, уже покрывшееся бисером пробудившихся звезд.
Выставленные перед лагерем стражники увидели своего предводителя и поспешно склонили головы, прижав к груди ладони. Одна из пантер Джада вырвалась вперед, пробежала мимо костра и исчезла в самом большом и красивом шатре, что в отличие от остальных был расшит простыми узорами.
– Повелитель! – проговорил один из львов пустыни.
– Великий! – подхватил второй.
Джад кивнул своим воинам и вошел в лагерь.
Привычка выставлять следящих уже не раз спасала лейсов. Джад мог доверять только своим людям, проверенным временем. А здесь, в центре Майсара, он более всего опасался врагов. Да, эйят преклонил колено. Да, отдал за него свою дочь, но Джад не был глупцом и знал – удара в спину можно ожидать, где и когда угодно.
– Все ли спокойно? – спросил он.
– Да, великий, – ответил следящий.
Джад скользнул взглядом по своим людям – они ужинали, сидя у костров, и Великий не стал тревожить воинов. Тенью скользнул в свою палатку, следуя за пантерой.
– Зря ты поверил этому мерзавцу, – встретил лейса женский голос.
Джад поднял взгляд и увидел Джанан. Женщина уже успела надеть тунику и теперь сидела на циновке, поджав ноги, и смотрела на воина. Она была стара, но темноволоса. В глазах, зеленых, как первая трава, светился ум.
– Согласен с сестрой, – ответила пантера, застывшая у ног Великого.
Джад опустил взгляд, успев проследить, как шерсть пантеры вошла под кожу, а тело изогнулось, принимая человеческий облик. И вот миг спустя на ноги рядом с Великим поднялся молодой смуглый мужчина с гривой роскошных черных волос. Он был наг, но не стеснялся своей наготы.
– Стоило убить мерзавца, а его тело бросить на корм собакам, – добавил оборотень и шагнул к сестре.
Старая пантера подняла с соседней циновки расшитую черную тунику и бросила брату. Он с ловкостью поймал ее, надел и опустился рядом с Джанан.
– Нельзя прощать предательство, – пропела оборотница.
– Ты проявил милосердие. Но оно не всегда приносит сладкие плоды, – продолжил следом за сестрой оборотень.
– Ты, как всегда, прав, Баха. Но я устал от войн. Устал проливать кровь, но больше всего не хочу лишать жизни того, кто является отцом моей будущей жены, – ответил Великий и опустился на циновку напротив оборотней.
– Твое право, – кивнула Джанан. – Даже если она не любит отца, все равно она кровь от его крови. Хотя, лиши ты жизни Бахтияра, смог бы спать спокойнее.
– Ни одна дочь не простит мужа, убившего ее отца, – ответил Джад.
Баха улыбнулся.
– Я не заметил между эйятом и его семьей того тепла, которое бывает в настоящих семьях. Не думаю, что она долго оплакивала бы того, кто отдал ее врагу, – заметил он.
– И все же, я не хочу начинать свою жизнь с этой девушкой через смерть, – ответил предводитель лейсов.
– Ты мудр, Джад. У тебя великое сердце, – проговорила женщина – пантера. Она приподнялась, протянула руку и коснулась туники воина там, где билось его сердце. – Но почему такой выбор, мой повелитель? – спросила она. – Проще было взять другую сестру. Те две глупые и стали бы послушными женами. В этой живет пламя, – Джанан посмотрела в глаза своему хозяину. – Не пожалеешь?
Он покачал головой и улыбнулся.
– Эйят Бахтияр отдал мне лучшую из своих дочерей, и сам не знает об этом. Он отдал львицу, оставив рядом с собой подлую гиену и пугливую антилопу.
Пантеры переглянулись. Джанан села на место, убрав руку.
– Когда я приведу Насиру в свой шатер, – обратился к своим оборотням Джад, – вы оба присмотрите за ней. Я хочу знать о принцессе все.
– Мы поняли, господин, – проговорила Джанан, как самая старшая в паре пантер. Она склонила голову, и брат последовал ее примеру.
– Тогда я спокоен, – улыбнулся Джад и поднялся на ноги. – Завтра свадьба. Я хочу немного отдохнуть.
– Мы будем охранять твой сон, Великий, – поклонился Баха. – Ты можешь ни о чем не волноваться.
– Я знаю, – кивнул воин и уже тише повторил, – знаю.
***
Швеи не спали всю ночь. В то время пока целый дворец уснул в ожидании завтрашнего дня, они трудились не покладая рук и перешивали старое свадебное платье матушки. Сшить новое, достойное принцессы, за ночь успели бы разве что боги, поэтому было решено обновить старое, хранившееся в сундуке матери. И уже утром, перед рассветом, когда небо лишь пробуждалось, розовея, в мои покои принесли наряд.